Брокгауз Ф. А.. Энциклопедический словарь (П)

Пальма

   Пальма (Palma) — главн. гор. испанской провинции Балеарские о-ва, на о-ве Майорке, в Пальмской бухте. Готический собор (1231-1601), церковь бывшего францисканского м-ря, королевский дворец, готическое здание биржи (XV в.), ратуша (XVI в.), с картинной галереей. 61000 жителей. Хлопчатобумажные прядильни и ткацкие, производство шелковых тканей, бумаги, мыла, свечей, кож. мебели, музыкальных инструментов. Мукомольное и маслобойное производство. Гавань защищена молом (385 м. длины), освещена маяком и доступна для больших кораблей. Обороты иностранной торговли (1894): прибыли 117 кораблей (55046 тонн), ушли 131 (72970 тонн). Вывоз за границу на 5,3 милл., ввоз на 4 милл. песет. Обороты торговли с Испанией (1891): ввезено на 23,4 милл., вывезено на 33,5 милл. песет; вошли 697 кораблей (157051 тонн), ушли 751 корабль (161517 тонн). Институт, в 1836 г. преобразованный из университета, основанного в 1503 г.; учительская семинария, мореходная школа, академия художеств, музыкальное училище, 2 публичные библиотеки, театр. В окрестностях П. красивый замок Бельвер (XIII в.) и вилла Мирамар, австр. эрцгерцога Людвига-Сальватора.

Пальмерстон

   Пальмерстон (лорд Генри-Джон-Темпль, 1784-1865; с 1802 г. виконт) — знаменитый английский государственный деятель; происходил из старинной ирландской семьи. Посещал школу в Гарроу вместе с Байроном и Пилем, потом университеты в Эдинбурге и Кембридже. Так как в качестве ирландского пэра он не имел доступа в палату лордов, то баллотировался в 1804 г. в палату общин от кембриджского унив., но без успеха; в 1807 г. сделался депутатом от одного из «гнилых» местечек. Тотчас же Портланд назначил его младшим лордом адмиралтейства. Через несколько месяцев П. произнес речь в защиту бомбардирования Копенгагена; не находя возможным оправдывать этого акта насилия соображениями нравственного свойства, он тем не менее находил его необходимым и полезным в виду угрожающих планов Наполеона. П. не обладал выдающимся ораторским талантом; во время речи он часто останавливался, с трудом подыскивал слова, но всегда хорошо владел предметом речи, умел искусно пускать в ход иронию и сарказм, и в общем производил сильное впечатление. Речь сразу выделила П. и в 1809 г. Персиваль, формируя министерство, предложил П. должность канцлера казначейства. П. имел редкое благоразумие отказаться, ссылаясь на полное незнакомство с финансами и на то, что он только однажды выступал в палате общин, и удовольствовался местом секретаря по военным делам; без права голоса в кабинете; в этой должности он оставался почти 20 лет (1809-1828), не пользуясь политическим влиянием, но привлекая к себе общие симпатии своим трудолюбием, энергией и добросовестностью. Кроме государственной службы, он занимался в это время писанием стихов, не имеющих серьезного значения. После смерти Ливерпуля, Каннинг предложил П. канцлерство казначейства; П. принял, но назначение разбилось о противодействие короля, и П. остался при Каннинге, потом при Годериче, секретарем по военным делам, но только с правом голоса в кабинете. В это время П., подобно своему другу, Р. Пилю, был еще верным членом торийской партии. В сущности П. всю жизнь оставался тори, в том смысле, в каком ими были Питт и Каннинг; он был государственный человек старого английского аристократического типа, либеральный по настроению, сочувствующий справедливости и прогрессу, но враждебный требованиям демократии. Так. он поддерживал эмансипацию католиков, но решительно противился избирательной реформе. После падения министерства Годерича (1828) П. оказался слишком умеренным к либеральным для строго консервативного кабинета Веллингтона, и таким образом впервые очутился в рядах оппозиции. С этих пор он обратил преимущественное внимание на иностранные дела; несколько раз посетил Париж и обнаружил редкое понимание политического момента, предсказав надвигающуюся революцию. В июле 1829 г. П. произнес в палате общин произведшую громадное впечатление речь об иностранной политике, требуя от Веллингтона более активного вмешательства в дела Греции. За два года деятельности в оппозиции П. сблизился с вигами, и когда Веллингтон в 1830 г. сделал попытку привлечь его в министерство, то П. отказался войти в его состав без Грея и лорда Лансдауна; таким образом он связал свою судьбу с судьбой партии вигов, в которой и остался до самой смерти. В 1830 г. П. принял портфель иностранных дел в министерстве Грея; с тех пор до 1851 г. он оставался секретарем (министром) по иностранным делам в министерствах Грея, Мельбурна и лорда Росселя, с промежутками в 1834 и 1841-1846 гг. (министерства Р. Пиля). Политика П. сводилась к поддержке за границей либеральных течений. Так, он содействовал образованию бельгийского королевства и поддерживал кандидатуру на бельгийский престол Леопольда СаксенКобург-Готского; в Испании он стоял на стороне Изабеллы, в Португалии — Марии; лондонский трактат 1834 г., заключенный между Францией, Англией, Португалией и Испанией и умиротворивший (при участии английского флота) Пиренейский полуостров, был главным образом делом его рук. П. симпатизировал греческому восстанию, но затем одной из главных задач его политики делается поддержка Турции; он верил в ее возрождение и придавал серьезное значение реформам султана Махмуда II. П. сильно боялся утверждения России на Босфоре, Франции — на Ниле; Турция казалась ему могучим оплотом против честолюбивых стремлений этих держав. Когда восстание Мегмет-Али египетского грозило целости Турции, П. побудил державы подписать коллективную ноту, объявляющую неприкосновенность Турции залогом мира всей Европы (1839). После победы египтян при Незибе, еще более ухудшившей положение Турции (ослабленной, к тому же, смертью султана Махмуда), П. настаивал на принудительных мерах против египетского паши. Франция, от казалась принять в них участие, чем сильно раздражила П; лондонский трактат 15 июля 1840 г. был, поэтому, заключен Англией, Россией, Пруссией и Австрией без участия Франции. Вслед за ним быстро одно за другим последовали бомбардирование Бейрута, взятие Акры, изгнание Ибрагима паши из Сирии, усмирение Мегмета-Али. Этот ряд энергических мер создал Пальмерстону славу первого государственного человека эпохи. Тем смелее действовал он во второй половине 1840-х г., во время министерства Росселя. Он покровительствовал революциям в Италии и Венгрии, устраивал торжественные встречи Кошуту, чем возбуждал против Англии все правительства Европы; но трудно допустить, чтобы эта политика объяснялась принципиальными мотивами — по крайней мере не о них свидетельствуют позднейшие симпатии П. государственному перевороту Наполеона III. Скорее она исходила из чисто шовинистских инстинктов, что доказывается в особенности делом Пасифико, когда, по пустому поводу, П. принял решительные меры против и без того слабой Греции, и принудил ее подчиниться притязаниям английского правительства. Речь П. в палате общин, в которой он защищал, эти перы, продолжалась 5 часов; он доказывал, что как в древности гордое заявление: Civis Romanns sum обеспечивало всеобщее почтение к человеку, его делающему, так и ныне каждый английский подданный должен чувствовать за собой властную руку его правительства, оберегающего его от оскорблений. Речь вызвала восторг в палате общин; не только либералы поддержали своего министра, но сам Роберт Пиль заявил, что Англия гордится им. Однако, это был последний триумф П. в качестве руководителя иностранной политики: заявления П. вызвали решительный протест со стороны Гладстона и многих др. Затруднения, созданные английскому правительству недовольством иностранных держав, также давали себя чувствовать. К этому присоединилось личное столкновение П. с королевой, до сведения которой П. не доводил некоторых своих мер, и потому, когда в декабре 1851 г. П., не посоветовавшись с членами кабинета, через английского посланника в Париже поздравил Наполеона с произведенным им переворотом, то Россель воспользовался этим как удобным предлогом, чтобы отделаться от слишком беспокойного товарища. П. отомстил Росселю тем, что предложил вотиpование недоверия, вызвавшее падение министерства. Этим закончилась карьера П., как министра иностранных дел. В 1852 г., когда сформировалось министерство лорда Абердина, П. предпочел взять в нем портфель внутренних дел. Не смотря на это, он пользовался громадным авторитетом, именно в вопросах иностранной политики, и война с Россией была в значительной степени делом его рук. В 1855 г., после падения кабинета Абердина, сформировать министерство было поручено П., и с тех пор, до самой смерти, с небольшим перерывом (1858-59), он оставался премьером. Никогда еще со времен Питта министр не пользовался в Англии такой популярностью, как П. в первые годы после составления им кабинета; в палате его преследовали нападки радикалов. сарказмы Дизраэли, но страна, опьяненная победой, была за него. Разбитый враждебной коалицией в 1857 г., он распустил парламент и вернулся в него с значительным большинством. Не смотря на то, что он был главой либеральной партии, политика его внутри страны отличалась большой умеренностью и осторожностью; он противодействовал всем демократическим требованиям радикалов. В 1858 г., по поводу покушения Орсини на жизнь Наполеона III. П. предложил билль о заговорах; билль этот вызвал сильное недовольство, так как в нем увидели, и не без основания, с одной стороны сервилизм по отношению к Наполеону, с другой — стремление подавить свободу личности в Англии. Пальмерстон должен был уступить свое место лорду Дерби, но в следующем же году вторично сформировал кабинет. До самой смерти П. сохранял юношескую бодрость и энергию, вместе с замечательным здоровьем и умер после очень непродолжительной болезни. Смерть его была встречена как национальное несчастье. Брак, заключенный им в 1839 г. с графиней Каупер, остался бездетным. В 1876 г. ему воздвигнута бронзовая статуя в парламентском сквере в Лондоне. См. Bulwer, «The life of J. T. P. With selection from his diaries and correspondence» (1871-1874, доведено до 1846; продолжил Ashley. Л., 1876); J. usle, «Lord P.» (Л., 1872); Tiollope. «Lord P.» (Л., 1882); Sanders; «Life of lord P.» (Л., 1888); Marquis of Lome, «Lord P.» (Л., 1892).
   В. Водовозов.

Пальмира

   Пальмира (по арамейски Тадмор, т. е. город пальм) — некогда цветущий город, ныне бедная деревушка в Сирии, знаменитая развалинами величественных сооружений, памятниками последней поры древнеримской архитектуры. Она лежит под 34°18' с. ш. и 55° 40' в. д. (от о-ва Ферро), в одном из оазисов пустыни, между Дамаском и Евфратом, в 240 км. к СВ от первого и в140 км. от второго. По Библии и Иосифу Флавию, П. была основана Соломоном, как передовой оплот против нападений арамейских орд но его владения, простиравшиеся до берегов Евфрата. Навуходоносор, при нашествии на Иерусалим, разорил ее, но вскоре, благодаря своему выгодному положению между Средиземным морем с одной стороны и долиной Евфрата с другой, она снова отстроилась и сделалась пристанищем торговых караванов и складочным местом товаров, шедших с Запада на Восток и обратно. Тут была столица государства; называвшегося Пальмиреной и управлявшегося собственными государями, сенатом и народным собранием. Римляне во время войны с пареянами (в 41 г. по Р. Хр.), старались завладеть П., но безуспешно. При Траяне она была совершенно разрушена римскими войсками, но Адриан восстановил ее и переименовал в Адрианополь, при чем ее правителям предоставил некоторую независимость, думая через то удержать их от союза с пареянами. При Каракалле (около 212 г. по Р. Хр.) П. была объявлена римской колонией, с преимуществами juris italici, и отдана в управление местному уроженцу, сенатору Септимию Оденату. Поднятое последним восстание против Рима привело к его убийству неким Руфином. Оденату наследовал его сын, Гайран, вскоре умерший, а потом другой сын, Оденат II, ставший на сторону римлян в войне их с персами и получивший за то от Валериана и Галлиена титул consularis (в 258 г.). Не удовольствовавшись этим титулом, он, после того, как Валериан попал в плен к персам, провозгласил себя «царем царей» (в 260 г.). После победоносного похода против персов, до Ктезифона на Тагре, Оденат был убит своим племянником, Меонием (в 267г.), и на пальмиренский престол вступила его жена, Зеновия, значительно расширившая пределы своего государства и даже мечтавшая подчинить себе сам Рим. При ней П. достигла до апогея своего благосостояния, которое, однако, продолжалось лишь короткое время. Император Аврелиан решился сломить непокорность гордой царицы Риму, и в 273 г. принудил П. сдаться; Зиновия сделалась пленницей Аврелиана, ее столица подверглась опустошению, а владения стали провинцией римской империи. Дюклетиан и затем Юстиниан пытались восстановить разрушенный город, но не могли возвратить ему прежний блеск. Наконец, будучи еще раз разрушен арабами, в 744 г., он превратился в жалкое селение, в течении многих веков не обращавшее на себя внимания образованного мира. Только в 1678 г. английский негоциант Галифакс нашел труднодоступные развалины П.; в 1761-53 гг. они были впервые исследованы и описаны Вудом и Девкинсом. Они тянутся с юго-востока на северо-западе непрерывным рядом на протяжении приблизительно 3-х км., у подножия нескольких холмов, и состоят из остатков сооружений, относящихся к двум разным эпохам: древность одних, образующих собой бесформенную груду, восходит, по-видимому, до времен Навуходоносора; другие, еще не совершенно развалившиеся, принадлежат трем первым векам христианской эры, в которые, как известно, был особенно в почете коринеский стиль, почти исключительно встречающейся в этих развалинах. В числе арамейских, греческих и латинских надписей, найденных в П., нет ни одной, которая была бы начертана ранее Рождества Христова или позже времен Диоклетиана. На восточной оконечности пространства, занимаемого развалинами, вы сится храм солнца (Ваала-Гелиоса) — величественный периптер длинной в 55,5 м., шириной в 29 м., с 8-ю колоннами в каждом коротком фасе и с 16-ю колоннами в длинном. Колонны, из которых многие еще стоят на своих местах, капелированные и имели металлические лиственные украшения капителей, теперь, конечно, исчезнувшие. Внутренность храма представляет обширное помещение, со сводом, разбитым на красивые кассетоны, с роскошной, вполне сохранившейся лепной орнаментацией фризов и стен, состоящей из листьев и плодов. Против северо-западного угла храма находились входные ворота, похожие на триумфальную арку Константина в Риме; от них через весь город. на протяжении 1135 м., тянулась дорога, обставленная четырьмя рядами колонн, на архитраве которых помещались другие, меньшие колонны. Эти четыре колоннады разделяли дорогу по длине на три части: средняя, более широкая, служила для езды экипажей и всадников; две боковые, более узкие — для пешеходов. Вышина нижних колонн — 17 м. Всего их было 1400, т. е. по 375 в каждом ряду. Хотя из этого множества колонн до настоящего времени устояло не больше 150, однако, длинная перспектива образуемых ими аллей производит на зрителя грандиозное, неизгладимое впечатление. Вся почва бывшего города покрыта обломками капителей, антаблемеатов, скульптурных фризов и иных архитектурных фрагментов, среди которых, на З от храма Солнца, видны остатки других храмов, дворцов, колоннад, алтарей, акведуков, а за развалившейся городской стеной, составлявшей сооружение времен Юстиниана, лежит в небольшой долине некрополь с многочисленными погребальными пещерами и шестидесятью фамильными усыпальницами, сложенными, в виде башен, из огромных тесаных камней. На вершине одного из соседних холмов высится замок позднейшей, арабской постройки. — Ср. R. Wood, «The ruins of Palmyra, otherwise Tedmor» (Л., 1753); Wood et Dawkins, «Lesruins de Palmyre» (с великолепными гравюрами, П., 1812); Bernoville, «Dix jours enPalmуrene»(П., 1868); Sallet, «Die Fursten von Palmyra» (Б., 1867); Wriglit, «An account of Palmyra and Zenobia» (Лонд., 1895); кн. Абамелик-Лазарев, «П., археологическое исследование» (СПб., 1885).
   А. С-в.

Пальмы

   Пальмы (Palmae Endl.) — сем. однодольных растений, порядка початкоцветных (Spadicitlorae), отличающееся мощным развитием большинства своих представителей, а потому и названное Линнеем Princepes между другими растениями. Большинство П., действительно, громадные деревья, с мощным колоновидным стеблем, несущим на своей верхушке густую крону колоссальных вечнозеленых листьев; листья редко бывают цельные, чаще же рассеченные, перисто или пальчато (веерно), почему и П. обыкновенно в садоводстве подразделяются на перистые в веерные. Колонновидный стебель достигает у некоторых П. до 30 — 40 м. высоты и 1/2-3/4, (y Metroxylon Rumphii) метра толщины. Междоузлия в таком стебле обыкновенно короткие, так что вся поверхность стебля является покрытой выдающимися и нередко неровными рубцами от отмерших листьев. Иногда же поверхность стебля является сплошь покрытой влагалищами и черешками отмерших листьев. На таких остатках у некоторых П. развиваются еще шипы, колючки и острые иглы. Подобные же образования находятся у некоторых П. (Astrocaryum, Calamus) и на самом стебле, а у Acanthorhiza. Mauritia aciileata в острые шипы превращаются придаточные корни. Только у весьма немногих П. стебли бывают крайне неразвитыми; такова, напр., Zalacca (П., растущая на о-вах Малайского архипелага), Phytelepbas (П. в тропической Америке, доставляющая так наз. растительную слоновую кость). У этих П. крона крупных перистых листьев прикрепляется прямо у земли. У Calamus, так называемого испанского тростника, стебель, напротив того, очень длинный и тонкий, с вытянутыми междоузлиями; такой стебель напоминает собой обыкновенный тростник. Он свободно держаться в воздухе не может, и обыкновенно прикладывается к другим деревьям; иногда цепляясь за них своими шипами и иглами. Перекидываясь с ветки на ветку, такая П. представляет лиану. У других видов тонкий стебель цепляется при помощи тонких колючих остроконечных листьев. Стебель у П. обыкновенно простой, не ветвистый, только у некоторых видов Hyphaene (H. thebaica, H. coriacea) слабо вильчато-ветвистый, на подобие пандана. Впрочем; у многих П. ветви развиваются под землей, или у самой поверхности земли, представляя так называемые побеги. Такие П. растут зарослями. У Chamaedorea elatior такие побеги достигают 1 м. длины, а у Metioxylon Ramphii они бывают до того длинны, что переходят из одного владения в другое, а так как по обычаям той страны, где растет Metroxylon, поросли считаются принадлежащими не тому хозяину, на земле которого они выросли, а тому, которому принадлежит произведшее их растение, то зачастую приходится судьям разрешать спор о принадлежности порослей Melroxylon тому или другому хозяину. Корни у П. вообще тонки, ветвисты; главный корень живет недолго и вскоре заменяется придаточными корнями. Придаточные корни развиваются и на стебле. Нередко с каждым вегетационным периодом из основания междоузлий развивается новый круг придаточных корней, которые быстро растут вниз и разветвляются в земле, представляя опору для стебля (таковы, напр. у Iriartea). Листья весьма характерны для П.; они состоят из черешка, с громадным, иногда стеблеобъемлющим влагалищем, и из пластинки. Пластинка собственно цельная, но будучи в почке перисто или пальчато сложенной, она потом, при распускании листа, разрывается по складкам и является у взрослого листа пальчато (веерно) или перисто разрезной; представляя как бы сложный лист. Только у весьма немногих видов пластинка остается цельной, да и у других, веерных или перистых П., пластинка не сразу становится разрезной; первые листья на молодом растеньице и у таких П. обыкновенно цельные. Листья вообще необычайно красивы, и ради них только П. разводятся у нас в оранжереях и в комнатах. Иногда листья достигают громадных размеров. Они долго вечны, и, постепенно умирая, начиная с своей верхушки, долго остаются на стебле; особенно же долго остается от них черешок и влагалище; влагалище расщепляется иногда даже на отдельные сосудисто-волокнистые пучки, так что поверхность стебля является одетой волокнистым покровом (например у Latania); наконец, и влагалище сваливается, и от листа остается только рубец. Достигшие возмужалости, П. цветут. Многие из них цветут из года в год, некоторые же (Melroxylon, Corypha) только раз во всю свою жизнь. У таких П. на верхушке стебля развивается громадное соцветие и стебель, по созревании плодов, отмирает. Цветки у пальм вообще мелкие, невзрачные (у некоторых видов пахучие), собранные в колоссальные соцветия, початки. Початок бывает простой или ветвистый; при простом початке развивается, иногда довольно крупный, кроющий лист, так называемое крыло; на ветвистых початках кроющие листья (крылья) развиваются при каждой ветви. Возникают початки обыкновенно в пазухи листьев и достигают полного развития или тогда еще, когда эти листья живы и зелены (в таких случаях, напр. у Sabal umbtaculifera, початки находятся в самой кроне листьев), или тогда, когда листья увяли и свалились (в таких случаях, напр. у Euterpe precaloria, початки находятся под кроной). Поверхность початка или гладкая, или ямчатая; в ямках сидят цветки. Цветки располагаются или редкой спиралью, по одиночке, или группами. Цветки обоеполые или однополые (в одних и тех же початках цветки и мужские, и женские, или только одного какого-либо пола; даже сами растения однодомные и двудомные). Цветок состоит из слаборазвитого, зеленого, желтоватого околоцветника (о 6 листках), 6-3 многих тычинок и 3 плодолистиков. Листки околоцветника иногда срастаются между собой и к ним прирастают тычинки. В женских цветках тычинки превращаются в стаминодии. Плодолистики или остаются свободными, и тогда в цветке три пестика, или срастаются вместе в один пестик. Завязь одногнездая или многогнездая, в каждом гнезде по одной семянопочке. Плод — ягода, костянка или орех, иногда (у Lodvicea) колоссальных размеров; большей частью с одним только семенем, содержащим большой белок (endospermum) консистенции рога или кости (напр. у финиковой П.); иногда белок состоит из тонкостенных клеточек, богатых маслом. Зародыш об одной семянодоле, часть которой остается, при прорастании семени, в белке. Прорастание семени для П. весьма характерно, так как у громадного большинства П. зародыш выносится из семени удлиняющейся нижней частью семянодоли в землю. Эта часть семянодоли одевает зародыш в виде чехла; в земле зародыш развивает корни и листья; листья, пробивая чехол, выходят на поверхность земли, зеленеют и начинают ассимилировать углерод; до этого же времени зародыш питается белком семени, высасывая его при помощи оставшейся в нем части семянодоли, превращающейся в губчатое тело. Всех П. насчитывается около 1100 видов; они свойственны преимущественно более теплому климату Старого и Нового Света. В Южн. Европе растет только одна П.. так наз. карликовая (Chamaerops humilis). Северная граница распространения П. проходит в Старом Свете по южн. Испании, Корсике. Южн. Италии, Греции и через южн. часть Малой Азии по граничным горам Афганистана. Гималайским горам, через Ю Китая на Корею и в южн. часть Японии; в Новом Свете сев. граница идет по южн. Калифорнии, через Аризону, Мексику и по 36° сев. шир. до берега в Новой Каролине. Южная граница распространения идет в Старом Свете, в Африке дугой от 20° южн. шир. на 3 до 34° южн. шир. на В; через Мадагаскар, Маскаренские о-ва в Австралию и Новую Зеландию; в Новом Свете — через о-в Фернандес, Вальпарайсо, Чили, до 33° южн. шир. Семейство П. подразделяется на 5 подсемейств, по следующим признакам: