Брокгауз Ф. А.. Энциклопедический словарь (П)

   Тотчас после полтавской победы поднялся престиж России за границей. Из Полтавы П. идет прямо на свидания с польским и прусским королями; в середине декабря 1709 г. он возвращается в Москву, но в середине февраля 1710 г. снова ее покидает. Половину лета до взятия Выборга он проводит на взморье, остальную часть года — в Петербурге, занимаясь его обстройкой и брачными союзами племянницы Анны Иоанновны с герцогом Курляндским и сына Алексея с принцессой Вольфенбюттельской. 17 января 1711 г. П. выехал из Петербурга в прутский поход, затем прямо проехал в Карлсбад, для леченья водами, и в Торгау, для присутствия при браке царевича Алексея. В Петербург он вернулся лишь к новому году. В июне 1712 г. П. опять покидает Петербург почти на год; он едет к русским войскам в Померанию, в октябре лечится в Карлсбаде и Теплице, в ноябре, побывав в Дрездене и Берлине, возвращается к войскам в Мекленбург, в начале следующего 1713 г. посещает Гамбург и Рендсбург, проезжает в феврале через Ганновер и Вольфенбюттель в Берлин, для свидания с новым королем Фридрихом-Вильгельмом, потом возвращается в С.-Петербург. Через месяц он уже в финляндском походе и, вернувшись в средине августа, продолжает до конца ноября предпринимать морские поездки. В середине января 1714 г. П. на месяц уезжает в Ревель и Ригу; 9 мая он опять отправляется к флоту, одерживает с ним победу при Гангеуде и возвращается в Петербург 9 сентября. В 1715 г. с начала июля до конца августа П. находится с флотом на Балтийском море. В начале 1716 г. П. покидает Россию почти на два года; 24 января он уезжает в Данциг, на свадьбу племянницы Екатерины Ивановны с герцогом мекленбургским; оттуда, через Штеттин, едет в Пирмонт для леченья; в июне отправляется в Росток к галерной эскадре, с которою в июле появляется у Копенгагена; в октябре П. едет в Мекленбург; оттуда в Гавельсберг, для свидания с прусским королем, в ноябре — в Гамбург, в декабре — в Амстердам, в конце марта следующего 1717 г. — во Францию. В июне мы видим его в Спа, на водах, в середине поля — в Амстердаме, в сентябре — в Берлине и Данциге; 10 октября он возвращается в Петербург. Следующие два месяца П. ведет довольно регулярную жизнь, посвящая утро работам в адмиралтействе и разъезжая затем по петербургским постройкам. 15 декабря он едет в Москву, дожидается там привоза сына Алексея изза границы и 18 марта 1718 г. выезжает обратно в Петербург. 30 июня хоронили, в присутствии П., Алексея Петровича; в первых числах июля П. выехал уже к флоту и, после демонстрации у Аландских островов, где велись мирные переговоры, возвратился 3 сентября в Петербург, после чего еще трижды ездил на взморье и раз в Шлиссельбург. В следующем 1719 г. П. выехал 19 января на Олонецкие воды, откуда вернулся 3 марта. 1 мая он вышел в море, и в Петербург вернулся только 30 августа. В 1720 г. П. пробыл март месяц на Олонецких водах и на заводах: с 20 июля до 4 августа плавал к финляндским берегам. В 1721 г. он совершил поездку морем в Ригу и Ревель (11 марта — 19 июня). В сентябре и октябре П. праздновал Ништадский мир в С.-Петербурге, в декабре — в Москве. В 1722 г. 15 мая П. выехал из Москвы в Нижний Новгород, Казань и Астрахань; 18 июля он отправился из Астрахани в персидский поход (до Дербента), из которого вернулся в Москву только 11 декабря. Возвратившись в С.-Петербург 3 марта 1723 г., П. уже 30 марта выехал на новую финляндскую границу; в мае и июне он занимался снаряжением флота и затем на месяц отправился в Ревель и Рогервик, где строил новую гавань. В 1724 г. П. сильно страдал от нездоровья, но оно не заставило его отказаться от привычек кочевой жизни, что и ускорило его кончину. В феврале он едет в третий раз на Олонецкие воды; в конце марта отправляется в Москву для коронования императрицы, оттуда совершает поездку на Миллеровы воды и 16 июня выезжает в С.Петербург; осенью ездит в Шлиссельбург, на Ладожский канал и Олонецкие заводы, затем в Новгород и в Старую Русу для осмотра соляных заводов: только когда осенняя погода решительно мешает плавать по Ильменю, П. возвращается (27 октября) в С.-Петербург. 28 октября он едет с обеда у Ягужинского на пожар, случившийся на Васильевском острове; 29-го отправляется водой в Сестербек и, встретив по дороге севшую на мель шлюпку, по пояс в воде помогает снимать с ее солдат. Лихорадка и жар мешают ему ехать дальше; он ночует на месте и 2 ноября возвращается в С.-Петербург. 5-го он сам себя приглашает на свадьбу немецкого булочника, 16-го казнит Монса, 24-го празднует обручение дочери Анны с герцогом Голштинским. Увеселения возобновляются по поводу выбора нового князя-папы, 3-го и 4-го января 1725 г. Суетливая жизнь идет своим чередом до конца января, когда, наконец, приходится прибегнуть к врачам, которых П. до того времени не хотел слушать. Но время оказывается пропущенным и болезнь — неисцелимой; 22 января воздвигают алтарь возле комнаты больного и причащают его, 26-го «для здравия» его выпускают из тюрем колодников, а 28 января, в четверть шестого утра, П. умирает, не успев распорядиться судьбой государства. Простой перечень всех передвижений П. за последние 15 лет его жизни дает уже почувствовать, как распределялось время П. и его внимание между занятиями разного рода. После флота, армии и иностранной политики, наибольшую часть своей энергии и своих забот П. посвящал Петербургу. Петербург — личное дело П., осуществленное им вопреки препятствиям природы и сопротивлению окружающих. С природой боролись и гибли в этой борьбе десятки тысяч русских рабочих, вызванных на пустынную, заселенную инородцами окраину; с сопротивлением окружающих справился сам П., приказаниями и угрозами. Суждения современников П. об этой его затее можно прочесть у Фокеродта. Мнения о реформе П. чрезвычайно расходились уже при его жизни. Небольшая кучка ближайших сотрудников держалась мнения, которое впоследствии Ломоносов формулировал словами: «он Бог твой, Бог твой был, Россия». Народная масса, напротив, готова была согласиться с утверждением раскольников, что П. был антихрист. Те и другие исходили из того общего представления, что П. совершил, радикальный переворот и создал новую Россию, не похожую на прежнюю. Новая армия, флот, сношения с Европой, наконец, европейская внешность и европейская техника — все это были факты, бросавшиеся в глаза; их признавали все, расходясь лишь коренным образом в их оценке. То, что одни считали полезным, другие признавали вредным для русских интересов; что одни считали великой заслугой перед отечеством, в том другие видели измену родным преданиям; наконец, где одни видели необходимый шаг вперед по пути прогресса, другие признавали простое отклонение, вызванное прихотью деспота. Оба взгляда могли приводить фактические доказательства в свою пользу, так как в реформе П. перемешаны были оба элемента — и необходимости, и случайности. Элемент случайности больше выступал наружу, пока изучение истории Петра ограничивалось внешней стороной реформы и личной деятельности преобразователя. Написанная по его указам история реформы должна была казаться исключительно личным делом П. Другие результаты должно было дать изучение той же реформы в связи с ее прецедентами, а также в связи с условиями современной ей действительности. Изучение прецедентов Петровской реформы показало, что во всех областях общественной и государственной жизни — в развитии учреждений и сословий, в развитии образования, в обстановке частного быта — задолго до П. обнаруживаются те самые тенденции, которым дает торжество Петровская реформа. Являясь, таким образом, подготовленной всем прошлым развитием России и составляя логический результат этого развития, реформа П., с другой стороны, и при нем еще не находит достаточной почвы в русской действительности, а потому и после П. во многом надолго остается формальной и видимой. Новое платье и «ассамблеи» не ведут к усвоению европейских общественных привычек и приличий; точно также новые, заимствованные из Швеции учреждения не опираются на соответственное экономическое и правовое развитие массы. Россия входит в число европейских держав, но на первый раз только для того, чтобы почти на полвека сделаться орудием в руках европейской политики. Из 42-х цифирных провинциальных школ, открытых в 1716-22 гг., только 8 доживают до середины века; из 2000 навербованных, большею частью силой, учеников, действительно выучиваются к 1727 году только 300 на всю Россию. Высшее образование, несмотря на проект «Академии», и низшее, несмотря на все приказания П., остаются надолго мечтой.
   Для библиографии П. Великого см. «Отечественные Записки», 1856, CIV: «Несколько редких и малоизвестных иноязычных сочинений, относящихся до П. Вел. и его века» (стр. 345-395); Minzloff, «Pierre le Grand dans la litterature etrangere» (СПб., 1873, стр. 691) и его же, «Supplement» (СПб., 1872, стр. 692721); В. И. Межов, «Юбилей П. Вел.» (СПб., 1881, стр. 230); Е. Ф. Шмурло, «П. Вел. в русской литературе» (СПб., 1889, стр. 136, оттиск из «Журн. Мин. Нар. Просв.», 1889). Важнейшие источники и сочинения о П.: «Журнал или поденная записка П. Великого с 1698 г. до заключения Нейштатского мира» (СПб., 1770— 1772 г.; составлено кабинет-секретарем П., Макаровым, многократно исправлено самим государем и издано историком Щербатовым); И. Кириллов, «Цветущее состояние Всероссийского государства, в каковое начал, привел и оставил неизреченными трудами П. Великий, отец отечествия» (М., 1831); Голиков, «Деяния П. Вел., мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам» (М., 1783-1789, 12 частей) и «Дополнения к деяниям П. Вел.» (М., 1790-97, 18 частей); второе издание трудов Голикова, в котором «Дополнения» перепечатаны после соответствующих годов «Деяний» и в конце прибавлен Указатель, издано в 15 томах (М., 1837-1843). Главным образом на материале Голикова основаны: «Жизнь П. Великого», описанная Галеном (пер. с нем., СПб., 1812-1813) и «История П. Вел.», В. Бергмана (пер. с нем., СПб., 1833; 2 изд. 1840 -1841); «Сборн. выписок из архивных бумаг о П. Вел.» (М., 1872; преимущественно, выписки из бумаг дворцовых и др. приказов, а также кабинета); «Письма и бумаги П. Вел.», капитальное издание, исчерпывающее материал «писем» и помещающее в примечаниях массу данных (до сих пор вышло три части, СПб., 1887-93; доведено до 1705 года); «Доклады и приговоры, состоявшиеся в правительствующем сенате в царствование П. Великого» (СПб., 1880 — 1892; обнимает 1711-1715 годы; драгоценный материал для истории административной и финансовой реформы, извлеченный из московского архива министерства юстиции); «Архив кн. Ф. В. Куракина» (села Надеждина), кн. 1-5 (СПб., 1890-94). Описания архивов: сенатского (П. И. Баранова), синодского (первые пять томов), морского министерства. Полное Собрание Законов Российской Империи, тт. II— VII, и Полное Собрание Постановлений и Распоряжений по Ведомству Православного исповедания Российской Империи, первые четыре тома (с 1721 г.). Н. Устрялов, «История царствования П. Вел.» (СПб., 1859-63; доведена до конца 1706 г.; отдельно изложено дело царевича Алексея); Соловьев, «История России с древнейших времен», тома XIII-XVIII (III и IV в изд. «Обществ. Пользы»); A. Bruckner, «Peter der Grosse» (Б., 1879, в «Allgem. Geschichte in Einzeldarstellungen», hgb. v. W. Oncken; русский перевод, с большим количеством иллюстраций, издан А. Сувориным); его же, «Die Europaisirung Busslands. Т. I. Land und Volk» (1887); его же, «Geschichte Russlands bis zum Ende d. 18 Jahrhunderts. T. I. Ueberblick d. Entwickelung bis zum TodeP. d. Gr.» (Гота, 1896); оба последние сочинения посвящены, главным образом, вопросу о подготовке реформы (другие работы Брикнера см. под именем автора); E. Schuyler, «Peter the Great, emperor of Russia» (Лонд., 1884); К. Waliszewski, «Pierre le Grand, I education-l'homme-l'oeuvre» (П., 1897; характеристика личности П., с кратким очерком реформ, по новейшим исследованиям). Сочинения по отдельным эпохам царствования П.: Погодин, «Семнадцать первых лет в жизни имп. П. Вел.» (М., 1875); И. Е. Забелин, «Детские годы П. Вел.», в «Опытах изучения русск. древностей и истории» (М., 1872, ч. I); Астров, «Первоначальное образование П. Вел.» («Русский Архив», 1875); М. А. Веневитинов, «Русские в Голландии. Великое посольство 1697— 1698 г.» (М., 1897). Сочинения современников П. — Сильвестра Медведева, Желябужского, Крекшина, Матвеева, Нартова, Нащокина, Неплюева, Посошкова, Толстого, а также иностранцев: Беркгольца, Вебера, Гордона, Корба, Перри, Фокеродта, Плейера, Юля — указаны под соответствующими именами. Донесения иностранных послов из России напечатаны в «Сборнике Имп. Русск. Исторического Общества», тома 34, 40, 49, 52 (французских), 39, 50, 61 (английских), 3 (саксонского Лефорта); к царствованию П. относятся также сплошь тома II (Письма, указы и заметки П., изд. А. Ф. Бычковым) и 25 (Бумаги Б. П. Шереметева). Для отдельных сторон реформы важнейшие пособия: П. О. Бобровский, «Происхождение Артикула воинского и Изображения процессов П. Вел. по Уставу Воинскому» (СПб., 1881) и «Военное право в России при П. Великом, Артикул Воинский» (вып. I и II, СПб., 1882); М. П. Розенгейм, «Очерк военно-судных учреждений в России до кончины П. Вел.» (СПб., 1878); Д. Ф. Масловский, «Записки по истории военного искусства в России» (вып. I, 1683-1769 гг., СПб., 1891); Пузыревский, «Развитие постоянных регулярных армий и состояние военного искусства в век Людовика XIV и П. Вел.»; С. Елагин, «История русского флота. Период Азовский» (ч. I и приложения, СПб., 1864); Веселого, «Очерк русской морской истории» (ч. I, СПб., 1875; под редакцией обоих названных авторов издавались «Материалы для истории русского флота», т. I-XV); А. Градовский, «Высшая администрация России XVIII в. и генерал-прокуроры» (СПб., 1866); С. Петровский, «О сенате в царствование П. Вел.» (в «Описании документов и бумаг моск. архива мин. юст.», кн. III, и отдельно); П. Мрочек-Дроздовский, «Областное управление России XVIII в. до учреждения о губерниях 1775 г. Часть I. Областное управление эпохи первого учреждения губерний, 1708-1719» (М. 1876; из того же издания, как предыдущее); И. Дитятин, «Устройство и управление городов России П. I. Введение, города в России в XVIII в.» (СПб., 1875); П. Милюков, «Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII века и реформа П. Вел.» (СПб., 1892, и «Журн. Мин. Нар. Пр.», 1890-1892); Н. Павлов-Сильванский, «Проекты реформ в записках современников П. Вел. Опыт изучения русских проектов и неизданные их тексты» (СПб., 1897); А. Филиппов, «О наказании по законодательству П. Вел., в связи с реформою» (М., 1891); Н. Кедров, «Духовный регламент, в связи с преобразовательною деятельностью П. Великого» (М., 1886); Ю. Ф. Самарин, «Стефан Яворский и Феофан Прокопович» (в «Сочинениях», т. V); И. А. Чистович, «Феофан Прокопович и его время» (СПб., 1868); Пекарский, «Наука и литература при П. Вел.».
   П. Милюков.

Петр II Алексеевич

   Петр II Алексеевич — император всероссийский, внук Петра I, сын царевича Алексея Петровича и принцессы Софьи — Шарлотты Бланкинбургской, род. 12 октября 1715 г. Мать его умерла вскоре после его рождения, отец погиб в 1718 г. Шансы П. Алексеевича на престол увеличились особенно после смерти сына Екатерины, последовавшей в 1719 г.; народ видел в нем законного наследника, только раскольники не признавали его потомком царя, так как он родился от брака с иностранкой. Подобное отношение к царевичу было, как кажется, одной из причин, побудивших П. Великого издать в 1722 г. указ о престолонаследии, который, предоставлял царю право избрать себе наследником хотя бы чужого человека, лишая тем самым царевича П. Алексеевича права на русский престол иначе, как по воле деда. После смерти П. Вел., не успевшего применить к делу закон 1722 г., на престол вступила Екатерина I; за царевича П. Алексеевича были только представители старых знатных родов, Голицыны, Долгорукие и Репнин. На воспитание царевича П. как при Петре Вел., так и при Екатерине I не обращалось много внимания; из его учителей известны двое — Семен Афанасьевич Маврин и Иван Алексеевич Зейкин, обучавший царевича истории, географии, математике и латинскому языку. Вопрос о престолонаследии оставался и теперь, как при Петре Великом, открытым; не решаясь действовать так смело, как покойный государь, старались в ущерб правам царевича выдвинуть права его теток, Анны и Елизаветы. Остерман шел на компромисс: он предлагал женить царевича на одной из царевен и, таким образом, соединить их интересы, но проект этот не нашел сочувствия. Меньшиков хлопотал о передаче престола царевичу и о браке его с дочерью Меньшикова, надеясь; таким образом, сохранить свое влияние. Он нашел поддержку в лице князя Димитрия Мих. Голицына. Болезнь императрицы заставляла его ускорить действия; по его проектам было составлено завещание, подписанное императрицею и обнародованное после ее смерти; этим завещанием престол передавался царевичу П., за него выдавалась княжна Меньшикова и закон П. Вел. о престолонаследии отменялся. Так вступил на престол, 7 мая 1727 г., имп. Петр II. Власть сосредотачивалась в руках Меньшикова; для усиления своего влияния последний хотел женить своего сына на сестре императора, Наталье Алексеевне. Не было, однако, недостатка и в других лицах, которые старались захватить в свои руки фактическое управление делами при двенадцатилетнем императоре; таковы были Долгорукие и Остерман. Остерман интриговал против Меньшикова, и этот последний пал; воспитатели императора, Зейкин и Маврин, были удалены. Влияние, однако, перешло не к Остерману, а к Долгоруким; переезд двора в конце 1727 г. в Москву знаменовало их торжество; Голицыны были совершенно отстранены. Верховный тайный совет, как учреждение, при П. II вообще падает. Молодой император относился очень почтительно к своей бабке, постриженной в монахини царице Евдокии, которая в это время была переведена из Ладожского монастыря в московский Новодевичий монастырь. Тетка императора, Анна Петровна, выехала в Голштинию: она представляла опасность для Долгоруких, как могущая иметь наследников, а потому и быть претенденткою на престол по 8-му пункту завещания Екатерины I. Для усиления своего влияния Долгорукие всячески старались забавами и увеселениями отвлечь императора от занятия делами и решили женить П. на княжне Е. А. Долгорукой. Их замыслы были разрушены смертью П. II, последовавшей 18 янв. 1730 г, от оспы. Говорить о самостоятельной деятельности П. II, умершего на шестнадцатом году своей жизни, нельзя; он постоянно находился под тем или другим влиянием, являлся орудием в руках какой-либо из многочисленных дворцовых партий того времени. За время его короткого царствования было, однако, издано несколько указов и законов, заслуживающих упоминания: указ 24 мая 1727 г. о переносе важных дел из кабинета прямо в верховный тайный совет; указы того же года о более правильном сборе подушной подати и об упразднении главного магистрата; указ 16 Июня 1727 г. о переносе малороссийских дел из сената в иностранную коллегию, чем как бы создавалось обособленное положение этой области в империи; вексельный устав 1729 г.; любопытный указ 29 сентября 1729 г. о запрещении духовенству носить мирскую одежду. См. К. И. Арсеньев, «Царствование П. II» (СПб., 1839); Соловьев, «История России» (тт. XVII — XIX); Костомаров, «История России в жизнеописаниях».
   М. П — ов.

Петр III Федорович

   Петр III Федорович (Петр-Ульрих) — император всероссийский, сын герцога голштейн-готторпского Карла -Фридриха, сына сестры Карла XII шведского, и Анны Петровны, дочери Петра Великого (род. 1728 г.); он приходился, таким образом. внуком двух государей соперников и мог, при известных условиях, являться претендентом и на русский, и на шведский престол. В 1741 г. он был избран, после смерти Элеоноры Ульрики, преемником ее мужа Фридриха, получившего шведский престол, а 15 ноября 1742 г. был объявлен своею теткою Елизаветою Петровною наследником русского престола. Слабый физически и нравственно, П. Федорович был воспитан гофмаршалом Брюммером, который скорее был солдат, чем педагог. Казарменный порядок жизни, установленный последним для своего воспитанника, в связи со строгими и унизительными наказаниями, не мог не ослабить здоровья П. Федоровича и мешал выработке в нем нравственных понятий и чувства человеческого достоинства. Молодого принца учили много, но так неумело, что он получил полное отвращение к наукам: латынь, напр., ему надоела так, что позднее в Петербурге он запретил помещать в свою библиотеку латинские книги. Учили его, к тому же, готовя главным образом к занятию шведского престола и, следовательно, воспитывали в духе лютеранской религии и шведского патриотизма — а последний в то время выражался, между прочим, в ненависти к России. В 1742 г., после назначения П. Федоровича наследником русского престола, его снова стали учить, но уже на русский и православный лад. Однако, частые болезни и женитьба на принцессе Ангальт-Цербстской (будущая Екатерина II) помешали систематическому ведению образования. П. Федорович не интересовался Россией и суеверно думал, что здесь найдет свою погибель; академик Штелин, его новый воспитатель, не смотря на все старание, не мог внушить ему любви к его новому отечеству, где он всегда чувствовал себя чужим. Военное дело — единственное, что его интересовало — было для него не столько предметом изучения, сколько забавы, а благоговение его перед Фридрихом II превращалось в стремление подражать ему в мелочах. Наследник престола, взрослый уже человек, предпочитал делу забавы, которые с каждым днем становились все более странными и неприятно поражали всех, окружавших его. «П. обнаруживал все признаки остановившегося духовного развития», говорит С. М. Соловьев; «он являлся взрослым ребенком». Императрицу поражала малоразвитость наследника престола. Вопрос о судьбе русского престола серьезно занимал Елизавету и ее придворных, при чем приходили к различным комбинациям. Одни желали, чтобы императрица, минуя племянника, передала престол его сыну Павлу Петровичу, а регентом; до его совершеннолетия, назначила вел. княгиню Екатерину Алексеевну, жену П. Федоровича. Таково было мнение Бестужева, Ник. Ив. Панина, Ив. Ив. Шувалова. Другие стояли за провозглашение наследницею престола Екатерины. Елизавета умерла, не успев ни на что решиться, и 25 декабря 1761 г. П. Федорович вступил на престол под именем императора П. III. Он начал свою деятельность указами, которые, при других условиях, могли бы доставить ему народное расположение. Таков указ 18 февраля 1762 г. о вольности дворянской, снимавший с дворянства обязательную службу и являвшийся как бы прямым предшественником Екатерининской жалованной грамоты дворянству 1785 г. Указ этот мог сделать новое правительство популярным среди дворянства; другой указ об уничтожении тайной канцелярии, ведавшей политическими преступлениями, должен был, казалось бы, содействовать его популярности в народных массах. Случилось, однако, иначе. Оставаясь в душе лютеранином, П. III с пренебрежением относился к духовенству, закрывал домашние церкви, обращался с оскорбительными указами к Синоду; этим он возбудил против себя народ. Окруженный голштинцами, он стал переделывать на прусский лад русское войско и тем вооружил против себя гвардию, которая в то время была почти исключительно дворянская по составу. Побуждаемый своими прусскими симпатиями, П. III тотчас же после восшествия на престол отказался от участия в семилетней войне, и вместе с тем и от всех русских завоеваний в Пруссии, а в конце своего царствования начал войну с Данией, из-за Шлезвига, который хотел приобрести для Голштинии. Это возбуждало против него народ, который остался равнодушен, когда дворянство, в лице гвардии, открыто восстало против П. III и провозгласило императрицею Екатерину II (28 июня 1762 г.). П. был удален в Ропшу, где его, 7 июля, постигла смерть; подробности об этом событии находятся в письме к Екатерине II Алексея Орлова. Ср. Бриккер, «история Екатерины Великой», «Записки императрицы Екатерины II» (Л., 1888); «Memoirs of the princesse Daschcow» (Л., 1840); «Записки Штелина» («Чт. Общ. Ист. и Древ. Рос.», 1886, IV); Бильбасов, «история Екатерины II» (т. 1 и 12).