Страница:
– Интересно, он по-прежнему… ладно. Никогда не подумал бы, что Айвен Форпатрил спит на этой стороне кровати, но – век живи, век учись!
– Гм, Ришар… Тут у тебя нестыковка, – счел нужным указать Майлз. – Из того, что мой кузен Айвен якобы спит с Доно – чего, думаю, он не делает, – ты не можешь логически вывести его гомосексуальность, если не допускаешь, что Доно на самом деле мужчина. А в этом случае его иск по графству Форратьер имеет силу.
– Полагаю, – через мгновение чопорно произнес Ришар, – твой кузен Айвен бывает склонен к весьма беспоядочным связям.
– Нет, не настолько, – вздохнул Майлз.
– Это не относится к делу, – Ришар нетерпеливо отмел вопрос сексуальной ориентации Айвена, какой бы она ни была.
– Не могу не согласиться.
– Послушай, Майлз, – развел руками Ришар, убеждая его. – Я знаю, что вы, Форкосиганы, поддерживали Прогрессистов с последних дней графа Петра, а мы, Форратьеры, всегда были верны Консерваторам. Но эта выходка Донны подрывает сами основы форского могущества. Если мы, форы, не будет держаться вместе в тех вопросах, что затрагивают самую суть, то когда-нибудь все форы обнаружат, что им осталось нечего
отстаивать. Полагаю, я могу рассчитывать на твой голос.
– Вообще говоря, я еще не задумывался об этом иске.
– Ну, так подумай сейчас. Его будут рассматривать очень скоро.
Ладно-ладно, допустим – тот факт, что с Доно Майлзу куда интереснее, чем с Ришаром, не подтверждает сам по себе пригодность Доно быть графом. Необходимо еще раз вернуться к этому вопросу и составить свое мнение. Вздохнув, Майлз попытался заставить себя отнестись к доводам Ришара серьезней .
– Есть ли у тебя сейчас особый интерес к какому-либо из дел Совета? – прозондировал почву Ришар.
Ришар забрасывал удочку на предмет обмена голосами – по существу,
фьючерснойсделки, поскольку его голос, в отличие от майлзовского, был пока только фикцией. Майлз обдумал предложение. – Сейчас нет. У меня персональный интерес к ремонту комаррского отражателя, поскольку я считаю, что это хорошее капиталовложение для Империи, но на самом деле Грегор, кажется, уже набрал по этому вопросу большинство. –
Другими словами, у тебя нет ничего мне нужного, Ришар. Даже теоретически.Однако, поразмышляв, он добавил, – Кстати, а что ты думаешь о проблеме Рене Форбреттена?
Ришар пожал плечами. – Неудачник. Полагаю, он в этом не виноват, но что можно сделать?
– Может, просто заново утвердить Рене в его собственном праве? – мягко предположил Майлз.
– Невозможно, – убежденно заявил Ришар. – Он –
цетагандиец.
– Я пытаюсь понять, на каком основании можно, будучи в здравом уме, назвать Рене цетагандийцем? – спросил Майлз.
– По крови, – без колебаний ответил Ришар. – К счастью, есть незапятнанная линия потомков Форбреттенов, претендующих на это место. Полагаю, Сигур со временем неплохо свыкнется с графством Рене.
– Ты обещал Сигуру свой голос?
Ришар откашлялся. – Раз уж ты упомянул об этом – да.
Следовательно, Ришару теперь была обещана поддержка графа Формонкрифа. В этом тесном кругу для Рене ничего не сделать.
– Все эти задержки с моим утверждением с ума сводят, – продолжил Ришар после короткой паузы. – Три месяца пропало впустую, пока Округ Форратьер болтается без всякого управления, а Донна кичится своей нездоровой шуточкой.
– М-м, такого рода хирургическая операция не проста и не безболезненна. – Уж в таком современном виде техно-пытки, как медицина, Майлз был экспертом. – В каком-то смысле Доно ради этого шанса убил Донну. Думаю, он смертельно серьезен. И пожертвовав так много, полагаю, он должен высоко ценить приз.
– Ты не… – Ришар выглядел ошеломленным, – … конечно, ты и не думал голосовать
в ее пользу, а? Не воображаешь же ты, что твой отец такое поддержит!
– Безусловно – как я проступлю , так и он. Я – его Голос.
– Твой дед, – Ришар окинул взглядом гостиную, – в гробу перевернется!
Невеселая улыбка разомкнула губы Майлза. – Не знаю, Ришар. Лорд Доно производит превосходное первое впечатление. Первое время его будут всюду приглашать просто из любопытства, но я охотно поверю, что повторное приглашение он получит уже благодаря своим собственным достоинствам.
– Так вот почему ты принимал ее в особняке Форкосиганов – из любопытства? Должен сказать, Форратьерам ты оказал этим скверную услугу. Пьер был чудак – он не показывал тебе свою коллекцию шляп с подкладкой из золотой фольги? – а сестрица его не лучше. За такую дикую выходку эту женщину стоило было бы запереть на чердаке.
– Тебе надо стать выше собственных предубеждений и повидаться с лордом Доно. –
По сути, отправляйся хоть сейчас. – Леди Элис он просто очаровал.
– У леди Элис нет голоса в Совете. – Ришар кинул на Майлза резкий, хмурый взгляд. – Или и ты им –
ею– очарован?
Майлз пожал плечами, не желая лгать. – Ну, не настолько. Тем вечером меня больше заботил совсем не он.
– Да уж, – сварливо обронил Ришар, – наслышан о
твоейпроблеме.
Что?Внезапно Майлз обнаружил, что Ришар завладел его полным, безраздельным вниманием. – И что это была за проблема? – мягко переспросил он.
Ришар скривил губы в кислой улыбке. – Иногда ты напоминаешь мне моего кузена Бая. Он очень опытен в вежливом обхождении, но вовсе не так ловок, каким хочет казаться. А я думал, у тебя хватит тактической смекалки опечатать все выходы, прежде чем захлопнуть ловушку. – Он сделал паузу и признал: – Хотя я стал выше ценить вдову Алексея, сумевшую дать тебе отпор.
– Вдова Алексея? – выдохнул Майлз. – Не знал, что он был женат, уже не говоря о том, что он умер. И кто эта удачливая леди?
«Не строй из себя идиота» – читалось во взгляде Ришара. Его улыбка сделалась еще страннее, едва он понял, что наконец вытянул Майлза из столь досадного состояния безразличия. –
Простоочевидно, не так ли, Милорд Аудитор?
Совершенноочевидно, – он откинулся на стуле, с прищуром поглядывая на Майлза.
– Боюсь, ты совсем меня запутал, – в высшей степени нейтрально произнес Майлз. Режим Безопасности включился у него, как безусловный рефлекс, как дыхание – ни лицом, ни жестами, ни осанкой он не привлекал внимания и не выдавал себя.
– Такая к месту пришедшаяся смерть этого твоего администратора Форсуассона? Алексей решил, что вдова сперва не предполагала, как – и почему – умер ее муж. Но судя по ее пылкому бегству с приема, где ты сделал ей предложение, вся Форбарр-Султана считает, что теперь ей все известно.
Лицо Майлза не дрогнуло, лишь появилась слабая, легкая улыбка. – Если ты говоришь про Тьена, покойного мужа госпожи Форсуассон, то он погиб в результате несчастного случая с респиратором. – Он не добавил «
я при этом присутствовал». Не похоже, чтобы это… помогло.
– Респиратор, да? Довольно легко устроить. Я и не напрягаясь могу представить себе три-четыре способа.
– Мотив сам по себе не означает убийства. Или… раз уж ты так хорошо в этом разбираешься – что же
случилосьтем вечером, когда погибла невеста Пьера?
Ришар вздернул подбородок. – Я был под следствием и меня оправдали. А
тебя– нет. Ну, не знаю, правду ли о тебе говорят, да не особо меня это и волнует. Но сомневаюсь, чтобы эта проверка пришлась тебе по вкусу.
– Нет. – Улыбка не сошла с лица Майлза. – А тебе понравилось твоя роль в дознании, а?
– Нет, – ответил Ришар без прикрас. – Назойливые ублюдки из Стражи рылись во всех моих личных делах, ни одно из которых их, черт возьми, не касалось… слюни пускали, глядя на меня под фастпенталом. Неужто не знаешь – простолюдины любят пялиться на форов. Они бы обмочились от восторга, попадись им под шприц кто-нибудь высокопоставленный, вроде
тебя. Но тебе, поди, ничего не грозит, ты же в Совете и выше нас всех. Ну выдвинет против тебя обвинение какой-нибудь бесстрашный идиот, и чего он добьется? Никто не выиграет.
– Никто. – Обвинение было бы аннулировано – по причинам, о которых Ришар и понятия не имел, – а на Майлза с Катериной вылился бы поток грязных слушков, этим аннулированием вызванных. Какой уж там выигрыш.
– Ну разве что молодой Алексей и вдова Форсуассон. С другой стороны… – Ришар не сводил глаз с Майлза, все больше укрепляясь в догадке, – тебе есть прямая выгода в том, чтобы никто такого обвинения
не предъявил. Вот тут я вижу схему обоюдного выигрыша.
– Продолжай.
– Ну же, Форкосиган! Мы оба старые форы, насколько это возможно. Глупо нам ссориться, когда мы должны быть на одной стороне. Наши интересы сходятся. Это традиция. Не притворяйся, будто твои отец с дедом не были в своей партии главными умельцами по взаимным сделкам.
– Мой дед… получил уроки политической науки у цетагандийцев. А затем император Юрий Безумный предложил ему аспирантуру. Дед обучил отца. –
И оба они – меня. Первое и единчственное предупреждение, Ришар.– Я узнал графа Петра, когда партийная политика Форбарр-Султаны была для него лишь забавой, развлечением на старости лет.
– Ну ты и жук! Думаю, мы очень даже поняли друг друга.
– Давай посмотрим. Подытожу: ты предлагаешь не выдвигать против меня обвинения, если в Совете я проголосую за тебя и против Доно?
– По мне и то, и другое неплохо.
– А если обвинение выдвинет кто-то еще?
– Пусть сперва захотят, а потом – посмеют. Маловероятно, а?
– Трудно сказать. Видимо,
вся Форбарр-Султанавдруг стала в курсе событий моего тихого семейного ужина. Например, где ты сам столкнулся с этой… выдумкой?
– На одном тихом семейном ужине, – ухмыльнулся Ришар, откровенно наслаждаясь смятением Майлза.
Каким же путями пропутешествовала эта информация? Бог ты мой, а
не стоит лиза откровениями Ришара дыра в системе безопасности? Может, связи простираются куда дальше, чем борьба за наследование Округа. СБ потребуется чертовски много времени, чтобы их отследить.
Вся Форбарр-Султана. Ох, черт–черт–черт–черт–черт…
Майлз откинулся на спинку стула, пристально посмотрел Ришару в глаза и улыбнулся. – Знаешь, Ришар, а я рад, что ты ко мне зашел. До нашей небольшой беседы я колебался, как именно буду голосовать насчет Округа Форратьер.
Ришар был доволен тем, как явно он сдался. – Я был уверен, что нам стоит поговорить с глазу на глаз.
Попытка подкупить или шантажировать Имперского Аудитора квалифицировалась как измена. А шантаж или подкуп графа во время борьбы за голоса был скорее обычной практикой; по традиции графы считали, что либо их коллега сможет обеспечить себе защиту в этой игре, либо он чересчур глуп, чтобы жить. Ришар пришел к Майлзу как к голосующему депутату Совета, а не как к Имперскому Аудитору. Подменять роли и правила игры прямо на ходу – это нечестно.
И кроме того, я хотел бы изничтожить его сам. Что бы СБ плюс к тому ни накопала, это ее дело. А чувства юмора у СБ нет никакого. Имеет ли Ришар хоть какое-то понятие, что за силы он привел в движение? Майлз изобразил улыбку.
Ришар улыбнулся в ответ и встал. – Ладно. Сегодня днем мне еще надо кое с кем увидеться. Спасибо за вашу поддержку, лорд Форкосиган. – Он протянул руку. Майлз принял ее без колебаний, крепко пожал и улыбнулся. С той же улыбкой он проводил Ришара до двери своих покоев, где того встретил и повел к выходу Пим, и улыбался до тех пор, пока слышал топот шагов на лестнице и, наконец, пока не закрылась входная дверь.
Тут улыбка превратилась в неприкрытый оскал. Он трижды вихрем пронесся по комнате в поисках чего-нибудь, что бы не было антиквариатом и что не жалко было бы расколотить. Не обнаружив ничего подходящего под это определение, Майлз вырвал из ножен дедов кинжал с печаткой и метнул его в дверной косяк спальни, куда тот и воткнулся, дрожа. Но гул вибрирующей стали затих слишком быстро. Лишь через несколько минут он сумел справиться со своим дыханием и потоком непроизвольных ругательств и снова вернул на лицо вежливое выражение. Может, и холодное – но очень вежливое.
Он отправился в кабинет и уселся перед комм-пультом. Повтор утреннего сообщения Айвена с пометкой «срочно» он проигнорировал и набрал код закрытого канала. К легкому удивлению, он попал на главу СБ генерала Ги Аллегре с первой же попытки.
– Добрый день, Милорд Аудитор, – сказал Аллегре. – Чем могу быть вам полезен?
Разбив меня в пух и прах. – Добрый день, Ги. – Майлз помедлил; предстоящая задача заставляла все его внутренности стягиваться от отвращения. Ничего не поделаешь. – Только что мое внимание было привлечено к неким неприятностям, корнями уходящим в комаррское расследование, – нет нужды уточнять, о
какомименно расследовании идет речь. – Проблемы вроде бы чисто личные, но могут затрагивать Безопасность. Похоже, суд столичных сплетен обвиняет меня в том, что я напрямую приложил руку к смерти этого идиота Тьена Форсуассона. А в качестве мотива инкриминирует желание посвататься к его вдове. – Майлз сглотнул. – К сожалению, последнее – правда. Я … –
как бы это сказать? -… пытался за ней ухаживать. Не так уж жутко… ну, возможно.
Аллегре приподнял бровь. – Да-да. На моем столе только недавно мелькало кое-что на эту тему.
Р–р–р!!! Что же, ради Бога?– Правда? Быстро, однако. –
Либо это действительно разошлось по всему городу. Резонно предположить, что Майлз узнает об этом далеко не первым.
– Все, что связано с тем случаем, помечается красным для моего первочередного внимания.
Майлз выждал секунду, но Аллегре не пожелал больше ничего сказать. – Ну, вот вам немного от меня. Ришар Форратьер только что благородно предложил не выдвигать против меня обвинения в убийстве Форсуассона в обмен на то, что в Совете графов я отдам за него свой голос как за графа Форратьера.
– Гм. И что вы на это ответили?
– Пожал ему руку и отправил прочь – пусть думает, что он меня сделал.
– А это так?
– Нет, черт возьми. Я собираюсь проголосовать за Доно и раздавить Ришара, как таракана. Но мне крайне хочется знать, утечка ли это сведений или просто фальшивка сама по себе. От этого в большой степени зависят мои дальнейшие шаги.
– Как мы ни старались, доклад нашего осведомителя не отметил в этом слухе ничего, похожего на утечку. Например, не стали достоянием гласности ключевые детали. Я только что посадил специально на это дело лучшего аналитика.
– Хорошо. Спасибо.
– Майлз… – Аллегре задумчиво поджал губы. – Не сомневаюсь, что вас это раздражает. Но надеюсь, ваша реакция не привлечет внимания к комаррскому делу больше необходимого.
– Если это – утечка, дело за вами. А если чистой воды клевета… –
Как мне, черт возьми, с этим поступить?
– Могу я спросить, что вы планируете делать дальше?
– Прямо сейчас? Позвонить госпоже Форсуассон и рассказать ей, что же надвигается. – От одного предчувствия его охватил озноб. Едва что-то может быть дальше от того чистого чувства, которое он жаждал ей преподнести, нежели эти тошнотворные новости. – Все это затрагивает – бесчестит – ее не меньше, чем меня самого.
– Гм. – Аллегре потер подбородок. – Дабы не мутить и без того непрозрачную воду, я
попросилбы вас повременить, пока мой аналитик не оценит, каково ее место в происходящем.
– Ее место? Место невинной жертвы!
– Я и не спорю, – успокаивающе произнес Аллегре. – Я опасаюсь не столько предательства, сколько возможной небрежности.
СБ была далеко не рада от того, что Катерина – не приносившее никакой присяги и не подвластное их контролю гражданское лицо – находилась в средоточии самой горячей тайны этого года, а может – и столетия. Хотя она преподнесла им, неблагодарным, эту самую тайну собственноручно. – Она не небрежна. По сути она даже слишком осторожна.
– По вашим наблюдениям.
– По моим
профессиональнымнаблюдениям.
Аллегре примиряюще кивнул. – Да, м'лорд. И мы были бы рады это доказать. Не хотите же вы… запутать СБ.
У Майлза перехватило дыхание, стоило ему бесстрастно оценить это последнюю невозмутимую реплику. – Да-да, – уступил он.
– Я прикажу аналитику сообщить вам о результатах проверки как можно скорее, – обещал Аллегре.
Майлз неохотно разжал стиснутые в разочаровании кулаки. Катерина мало выходит из дому;
могло быпройти несколько дней, пока эта новость не дошла до ее ушей из других источников. – Очень хорошо. Держите меня в курсе.
– Будет сделано, милорд.
Майлз отключил комм.
С болезненной ясностью он вдруг понял, что, рефлекторно испугавшись за секрет комаррской катастрофы, повел себя с Ришаром Форатьером в точности наоборот.
Десятилетняя эсбэшная привычка, о черт. Майлз считал Ришара задирой, но не ненормальным. Если бы Майлз тут же дал ему отпор, тот мог сдаться, уступить – сознательно не желая сердить обладателя возможного голоса.
Ладно, теперь слишком поздно бежать за ним и пытаться переиграть этот разговор заново. Майлз продемонстрирует Ришару всю тщетность попытки шантажировать Форкосигана, когда отдаст против него свой голос.
И это сделает их вечными врагами в Совете… Как подействует на Ришара его блеф – заставит исполнить свою угрозу или отказаться от нее?
Черт, ему придется.
В глазах Катерины Майлз только-только выбрался из той ямы, которую он сам себе вырыл. Хотелось, чтобы что-то свело их вместе – но боже мой! не судебный же процесс по обвинению в убийстве ее мужа, пусть даже прекращенный. Она только-только начала забывать о своем кошмарном замужестве. Официальное обвинение и все с ним связанное (каким бы приговором оно не завершилось) отвратительнейшим образом снова протащит ее сквозь все муки, утопит в водовороте стресса, горя, унижения и усталости. Борьба за власть в Совете Графов – не сад, где может расцвести любовь.
Разумеется, это жуткое видение полностью исчезнет, стоит претензиям Ришара на графство Форратьер потерпеть крах.
Но у Доно нет шансов.
Майлз заскрипел зубами.
Теперь есть.
Мгновение спустя он набрал еще один код и стал нетерпеливо ждать.
– Здравствуйте, Доно, – промурлыкал Майлз, едва над видео-пластиной проступили очертания лица. Сзади мутно виднелась роскошная и мрачная, если не сказать
затхлая, обстановка гостиной форратьеровского особняка. Но стоило изображению обрести резкость, как Майлз увидел, что это вовсе не Доно, а радостно улыбающаяся Оливия Куделка: щека перепачкана в пыли, под мышкой – три пергаментных свитка.
– Ой… Оливия. Извини. А, м-м, лорд Доно здесь?
– Конечно, Майлз. Совещается сейчас со своим адвокатом. Я его позову, – она исчезла из поля зрения камеры, и Майлз услышал, как она зовет: «
Эй, Доно! Угадай, кто звонит!».Мгновение спустя перед Майлзом предстала бородатая физиономия Доно; он вопросительно приподнял бровь, узнав своего собеседника.
– Добрый день, лорд Форкосиган. Чем могу быть вам полезен?
– Здравствуйте, лорд Доно. Мне только что пришла в голову мысль, что мы – не суть важно, почему – так и не закончили тем вечером наш разговор. Я хотел, чтобы вы знали – если у вас есть какие-либо сомнения: я полностью поддерживаю ваши претензии на графство Форратьер и отдам за это голос своего Округа.
– О! Благодарю вас, лорд Форкосиган. Мне очень приятно это слышать. – Доно помедлил. – Хотя… я слегка удивлен. Мне показалось, что вы предпочтете оставаться над схваткой.
– Предпочитал. Но мне только что нанес визит ваш кузен Ришар. Ему потребовалось поразительно мало времени, чтобы принизить меня до собственного уровня.
Доно сморщился от смеха, стараясь не улыбаться очень уж широко. – Порой он производит именно такой эффект.
– Если можно, я хотел бы запланировать встречу с вами и Рене Форбреттеном. Здесь, в особняке Форкосиганов, или где захотите. Думаю, некая обоюдная стратегия принесла бы пользу вам обоим.
– Я был бы счастлив получить ваш совет, лорд Форкосиган. Когда?
Несколько минут оба сравнивали и корректировали свой распорядок дня, попутно позвонив Рене в особняк Форбреттенов, и, наконец, назначили встречу на послезавтра. Майлз был бы рад увидеться сегодня вечером или даже прямо сейчас, но был вынужден признать, что эта отсрочка дала ему время подойти к проблеме рациональнее. И он кратко, но сердечно распрощался с обоими своими – как он надеялся – будущими коллегами.
Только он потянулся к комму набрать следующий номер, как, заколебавшись, убрал руку. Даже
дотого, как эта бомба взорвалась прямо ему в лицо, он практически не знал, как же ему теперь начать все заново. Сейчас он не мог ничего Катерине рассказать. А позвонить ей с разговором о чем-то другом, о милых, повседневных банальностях – знать об
этоми смолчать – значит снова ей солгать. Да еще как!
Но что, черт возьми, он ей скажет, когда Аллегре ему
позволит?
Он поднялся на ноги и принялся мерить шагами свои апартаменты.
Требующийся от Катерины годичный траур был нужен не только для того, чтобы исцелить ее собственную душу. За год общественное мнение подзабыло бы о таинственной гибели Тьена, и его вдова могла бы достойно и безо всяких оговорок вернуться в свет и достойно же принимать ухаживания мужчины, с которым знакома уже давно. Так нет же! Сгорающий от нетерпения, охваченный ужасом лишиться у нее всех шансов, он все усиливал и усиливал натиск, пока наконец не хватил через край.
О да. Не разболтай он о своих намерениях всему городу, и Иллиан никогда бы не запутался и не ляпнул свою пагубную светскую реплику. И никогда бы не произошло этого случая на приеме, столь превратно истолкованного.
Хочу машину времени – вернуться в прошлое и застрелиться.
Он был вынужден признать, что весь этот сценарий прекрасно подходил к определению политической дезинформации. В бытность свою тайным оперативником он катался со смеха, допусти его враги куда меньший промах. Сиди он в засаде сам, он бы расценил это как неожиданное везение.
Ты сам загнал себя в ловушку, идиот.
Если бы он всего лишь держал рот на замке, то сумел бы обмануть ее и этой искусной полу–ложью про сад. У Катерины оставалась бы прибыльная работа, и… он остановился. При тщательном обдумывании мысль эта вызывала у него крайне неоднозначные эмоции.
Игра в шары. Была бы та нечастная пора его юности чуть менее несчастной, если бы он так и не узнал про эту ложь-во-благо?
Что лучше, ощущать себя дураком или быть им? Для себя он ответ знал; может ли он оказать Катерине меньше уважения?
Ты уже это сделал. Дурак.
В любом случае, обвинение вроде бы пало на него одного. Если Ришар сказал правду – ха! – то брызги этой грязи ее не задели вовсе.
И если ты снова за ней не увяжешься, так оно и останется.
Он споткнулся о стул и плюхнулся на него. Как долго ему придется держаться от нее подальше, чтобы это милый слушок был забыт? Год? Многие годы? Вечность? Черт возьми, единственным его преступлением было влюбиться в храбрую и прекрасную леди. Что в этом такого дурного? Он хотел подарить ей вселенную – или хотя тот ее кусочек, что у него был. Как столь благое намерение превратилось в эту… путаницу?
Внизу, в фойе, снова раздались голоса – Пима и кого-то еще. По лестнице протопали сапоги, и Майлз напрягся, собираясь распорядиться Пиму, что
нынче днем его ни для кого нет дома. Но в дверной проем беззаботноо заглянул вовсе не Пим, а Айвен. Майлз застонал.
– Привет, братец, – произнес Айвен жизнерадостно. – О боже, ты по-прежнему выглядишь так, словно потерплел крушение.
– Твои сведения устарели, Айвен. Я потерпел крушение снова.
– О-о? – Айвен вопросительно на него взглянул, но Майлз отмахнулся. Айвен пожал плечами. – Так, и что у нас здесь? Вино, пиво? И закуски от Матушки Кости?
Майлз показал на недавно заполненный бар. – Угощайся сам.
Айвен налил себе вина и спросил: – А тебе чего?
Не будем начинать все заново. – Ничего. Спасибо.
– А, ну как хочешь, – Айвен рассеянно подошел к эркерному окну, побалтывая вино в бокале. – Ты так и не получил от меня сообщений?
– Ох, да, видел. Извини. У меня был хлопотный день. – Майлз нахмурился. – Боюсь, я сейчас не расположен к общению. Меня только что застал врасплох никто иной, как Ришар Форратьер. Пока я пытаюсь это переварить.
– А. Гм. – Айвен кинул взгляд на дверь, отпил большой глоток вина и откашлялся. – Если это про слух насчет убийства… короче, если бы ты, черт побери, отвечал на звонки, то тебя бы никто
незастал врасплох. Я постарался.
Майлз потрясенно на него уставился. – Боже правый, и ты
тоже? Неужели в этом чертовом городе каждый в курсе этой дерьмовой чуши?
Айвен пожал плечами. – Ну, насчет всех не знаю… Мать об этом пока не упоминала, но, возможно, она подумала, что на такие вульгарности не стоит обращать внимания. Байерли Форратьер выложит это мне – чтобы я передал тебе. Между прочем, еще на рассвете. Он обожает такие сплетни. Уверен, ему просто сил не хватило хранить это в тайне – разве что он сам раздувает слухи для собственного развлечения. Или ведет какую-то закулисную игру с наушничаньем. Я и не пытаюсь даже разобраться, на какой он стороне.
– А-а… – Майлз помассировал лоб костяшками пальцев.
– Во всяком случае, смысл в том, что
не с меня это началось. Усвоил?
– Да, – вздохнул Майлз. – Уж я думаю… Сделай одолжение, опровергни это, если услышишь, а?
– Как будто мне кто-то поверит? Все знают, что я давным-давно твой осел. На роль свидетеля я не гожусь. И знаю я не больше прочих. – Он на секунду задумался и подытожил, – Скорее меньше.
Майлз обдумал альтернативы. Смерть? Смерть была бы куда спокойнее, к тому же прекратится эта пульсирующая головная боль. Но всегда есть риск, что кто-то все неверно истолкует, еще хуже чем сейчас. Кроме того, ему нужно дожить хотя бы до того момента, когда он сможет отдать свой голос против Ришара. Он задумчиво оглядел кузена.
– Гм, Ришар… Тут у тебя нестыковка, – счел нужным указать Майлз. – Из того, что мой кузен Айвен якобы спит с Доно – чего, думаю, он не делает, – ты не можешь логически вывести его гомосексуальность, если не допускаешь, что Доно на самом деле мужчина. А в этом случае его иск по графству Форратьер имеет силу.
– Полагаю, – через мгновение чопорно произнес Ришар, – твой кузен Айвен бывает склонен к весьма беспоядочным связям.
– Нет, не настолько, – вздохнул Майлз.
– Это не относится к делу, – Ришар нетерпеливо отмел вопрос сексуальной ориентации Айвена, какой бы она ни была.
– Не могу не согласиться.
– Послушай, Майлз, – развел руками Ришар, убеждая его. – Я знаю, что вы, Форкосиганы, поддерживали Прогрессистов с последних дней графа Петра, а мы, Форратьеры, всегда были верны Консерваторам. Но эта выходка Донны подрывает сами основы форского могущества. Если мы, форы, не будет держаться вместе в тех вопросах, что затрагивают самую суть, то когда-нибудь все форы обнаружат, что им осталось нечего
отстаивать. Полагаю, я могу рассчитывать на твой голос.
– Вообще говоря, я еще не задумывался об этом иске.
– Ну, так подумай сейчас. Его будут рассматривать очень скоро.
Ладно-ладно, допустим – тот факт, что с Доно Майлзу куда интереснее, чем с Ришаром, не подтверждает сам по себе пригодность Доно быть графом. Необходимо еще раз вернуться к этому вопросу и составить свое мнение. Вздохнув, Майлз попытался заставить себя отнестись к доводам Ришара серьезней .
– Есть ли у тебя сейчас особый интерес к какому-либо из дел Совета? – прозондировал почву Ришар.
Ришар забрасывал удочку на предмет обмена голосами – по существу,
фьючерснойсделки, поскольку его голос, в отличие от майлзовского, был пока только фикцией. Майлз обдумал предложение. – Сейчас нет. У меня персональный интерес к ремонту комаррского отражателя, поскольку я считаю, что это хорошее капиталовложение для Империи, но на самом деле Грегор, кажется, уже набрал по этому вопросу большинство. –
Другими словами, у тебя нет ничего мне нужного, Ришар. Даже теоретически.Однако, поразмышляв, он добавил, – Кстати, а что ты думаешь о проблеме Рене Форбреттена?
Ришар пожал плечами. – Неудачник. Полагаю, он в этом не виноват, но что можно сделать?
– Может, просто заново утвердить Рене в его собственном праве? – мягко предположил Майлз.
– Невозможно, – убежденно заявил Ришар. – Он –
цетагандиец.
– Я пытаюсь понять, на каком основании можно, будучи в здравом уме, назвать Рене цетагандийцем? – спросил Майлз.
– По крови, – без колебаний ответил Ришар. – К счастью, есть незапятнанная линия потомков Форбреттенов, претендующих на это место. Полагаю, Сигур со временем неплохо свыкнется с графством Рене.
– Ты обещал Сигуру свой голос?
Ришар откашлялся. – Раз уж ты упомянул об этом – да.
Следовательно, Ришару теперь была обещана поддержка графа Формонкрифа. В этом тесном кругу для Рене ничего не сделать.
– Все эти задержки с моим утверждением с ума сводят, – продолжил Ришар после короткой паузы. – Три месяца пропало впустую, пока Округ Форратьер болтается без всякого управления, а Донна кичится своей нездоровой шуточкой.
– М-м, такого рода хирургическая операция не проста и не безболезненна. – Уж в таком современном виде техно-пытки, как медицина, Майлз был экспертом. – В каком-то смысле Доно ради этого шанса убил Донну. Думаю, он смертельно серьезен. И пожертвовав так много, полагаю, он должен высоко ценить приз.
– Ты не… – Ришар выглядел ошеломленным, – … конечно, ты и не думал голосовать
в ее пользу, а? Не воображаешь же ты, что твой отец такое поддержит!
– Безусловно – как я проступлю , так и он. Я – его Голос.
– Твой дед, – Ришар окинул взглядом гостиную, – в гробу перевернется!
Невеселая улыбка разомкнула губы Майлза. – Не знаю, Ришар. Лорд Доно производит превосходное первое впечатление. Первое время его будут всюду приглашать просто из любопытства, но я охотно поверю, что повторное приглашение он получит уже благодаря своим собственным достоинствам.
– Так вот почему ты принимал ее в особняке Форкосиганов – из любопытства? Должен сказать, Форратьерам ты оказал этим скверную услугу. Пьер был чудак – он не показывал тебе свою коллекцию шляп с подкладкой из золотой фольги? – а сестрица его не лучше. За такую дикую выходку эту женщину стоило было бы запереть на чердаке.
– Тебе надо стать выше собственных предубеждений и повидаться с лордом Доно. –
По сути, отправляйся хоть сейчас. – Леди Элис он просто очаровал.
– У леди Элис нет голоса в Совете. – Ришар кинул на Майлза резкий, хмурый взгляд. – Или и ты им –
ею– очарован?
Майлз пожал плечами, не желая лгать. – Ну, не настолько. Тем вечером меня больше заботил совсем не он.
– Да уж, – сварливо обронил Ришар, – наслышан о
твоейпроблеме.
Что?Внезапно Майлз обнаружил, что Ришар завладел его полным, безраздельным вниманием. – И что это была за проблема? – мягко переспросил он.
Ришар скривил губы в кислой улыбке. – Иногда ты напоминаешь мне моего кузена Бая. Он очень опытен в вежливом обхождении, но вовсе не так ловок, каким хочет казаться. А я думал, у тебя хватит тактической смекалки опечатать все выходы, прежде чем захлопнуть ловушку. – Он сделал паузу и признал: – Хотя я стал выше ценить вдову Алексея, сумевшую дать тебе отпор.
– Вдова Алексея? – выдохнул Майлз. – Не знал, что он был женат, уже не говоря о том, что он умер. И кто эта удачливая леди?
«Не строй из себя идиота» – читалось во взгляде Ришара. Его улыбка сделалась еще страннее, едва он понял, что наконец вытянул Майлза из столь досадного состояния безразличия. –
Простоочевидно, не так ли, Милорд Аудитор?
Совершенноочевидно, – он откинулся на стуле, с прищуром поглядывая на Майлза.
– Боюсь, ты совсем меня запутал, – в высшей степени нейтрально произнес Майлз. Режим Безопасности включился у него, как безусловный рефлекс, как дыхание – ни лицом, ни жестами, ни осанкой он не привлекал внимания и не выдавал себя.
– Такая к месту пришедшаяся смерть этого твоего администратора Форсуассона? Алексей решил, что вдова сперва не предполагала, как – и почему – умер ее муж. Но судя по ее пылкому бегству с приема, где ты сделал ей предложение, вся Форбарр-Султана считает, что теперь ей все известно.
Лицо Майлза не дрогнуло, лишь появилась слабая, легкая улыбка. – Если ты говоришь про Тьена, покойного мужа госпожи Форсуассон, то он погиб в результате несчастного случая с респиратором. – Он не добавил «
я при этом присутствовал». Не похоже, чтобы это… помогло.
– Респиратор, да? Довольно легко устроить. Я и не напрягаясь могу представить себе три-четыре способа.
– Мотив сам по себе не означает убийства. Или… раз уж ты так хорошо в этом разбираешься – что же
случилосьтем вечером, когда погибла невеста Пьера?
Ришар вздернул подбородок. – Я был под следствием и меня оправдали. А
тебя– нет. Ну, не знаю, правду ли о тебе говорят, да не особо меня это и волнует. Но сомневаюсь, чтобы эта проверка пришлась тебе по вкусу.
– Нет. – Улыбка не сошла с лица Майлза. – А тебе понравилось твоя роль в дознании, а?
– Нет, – ответил Ришар без прикрас. – Назойливые ублюдки из Стражи рылись во всех моих личных делах, ни одно из которых их, черт возьми, не касалось… слюни пускали, глядя на меня под фастпенталом. Неужто не знаешь – простолюдины любят пялиться на форов. Они бы обмочились от восторга, попадись им под шприц кто-нибудь высокопоставленный, вроде
тебя. Но тебе, поди, ничего не грозит, ты же в Совете и выше нас всех. Ну выдвинет против тебя обвинение какой-нибудь бесстрашный идиот, и чего он добьется? Никто не выиграет.
– Никто. – Обвинение было бы аннулировано – по причинам, о которых Ришар и понятия не имел, – а на Майлза с Катериной вылился бы поток грязных слушков, этим аннулированием вызванных. Какой уж там выигрыш.
– Ну разве что молодой Алексей и вдова Форсуассон. С другой стороны… – Ришар не сводил глаз с Майлза, все больше укрепляясь в догадке, – тебе есть прямая выгода в том, чтобы никто такого обвинения
не предъявил. Вот тут я вижу схему обоюдного выигрыша.
– Продолжай.
– Ну же, Форкосиган! Мы оба старые форы, насколько это возможно. Глупо нам ссориться, когда мы должны быть на одной стороне. Наши интересы сходятся. Это традиция. Не притворяйся, будто твои отец с дедом не были в своей партии главными умельцами по взаимным сделкам.
– Мой дед… получил уроки политической науки у цетагандийцев. А затем император Юрий Безумный предложил ему аспирантуру. Дед обучил отца. –
И оба они – меня. Первое и единчственное предупреждение, Ришар.– Я узнал графа Петра, когда партийная политика Форбарр-Султаны была для него лишь забавой, развлечением на старости лет.
– Ну ты и жук! Думаю, мы очень даже поняли друг друга.
– Давай посмотрим. Подытожу: ты предлагаешь не выдвигать против меня обвинения, если в Совете я проголосую за тебя и против Доно?
– По мне и то, и другое неплохо.
– А если обвинение выдвинет кто-то еще?
– Пусть сперва захотят, а потом – посмеют. Маловероятно, а?
– Трудно сказать. Видимо,
вся Форбарр-Султанавдруг стала в курсе событий моего тихого семейного ужина. Например, где ты сам столкнулся с этой… выдумкой?
– На одном тихом семейном ужине, – ухмыльнулся Ришар, откровенно наслаждаясь смятением Майлза.
Каким же путями пропутешествовала эта информация? Бог ты мой, а
не стоит лиза откровениями Ришара дыра в системе безопасности? Может, связи простираются куда дальше, чем борьба за наследование Округа. СБ потребуется чертовски много времени, чтобы их отследить.
Вся Форбарр-Султана. Ох, черт–черт–черт–черт–черт…
Майлз откинулся на спинку стула, пристально посмотрел Ришару в глаза и улыбнулся. – Знаешь, Ришар, а я рад, что ты ко мне зашел. До нашей небольшой беседы я колебался, как именно буду голосовать насчет Округа Форратьер.
Ришар был доволен тем, как явно он сдался. – Я был уверен, что нам стоит поговорить с глазу на глаз.
Попытка подкупить или шантажировать Имперского Аудитора квалифицировалась как измена. А шантаж или подкуп графа во время борьбы за голоса был скорее обычной практикой; по традиции графы считали, что либо их коллега сможет обеспечить себе защиту в этой игре, либо он чересчур глуп, чтобы жить. Ришар пришел к Майлзу как к голосующему депутату Совета, а не как к Имперскому Аудитору. Подменять роли и правила игры прямо на ходу – это нечестно.
И кроме того, я хотел бы изничтожить его сам. Что бы СБ плюс к тому ни накопала, это ее дело. А чувства юмора у СБ нет никакого. Имеет ли Ришар хоть какое-то понятие, что за силы он привел в движение? Майлз изобразил улыбку.
Ришар улыбнулся в ответ и встал. – Ладно. Сегодня днем мне еще надо кое с кем увидеться. Спасибо за вашу поддержку, лорд Форкосиган. – Он протянул руку. Майлз принял ее без колебаний, крепко пожал и улыбнулся. С той же улыбкой он проводил Ришара до двери своих покоев, где того встретил и повел к выходу Пим, и улыбался до тех пор, пока слышал топот шагов на лестнице и, наконец, пока не закрылась входная дверь.
Тут улыбка превратилась в неприкрытый оскал. Он трижды вихрем пронесся по комнате в поисках чего-нибудь, что бы не было антиквариатом и что не жалко было бы расколотить. Не обнаружив ничего подходящего под это определение, Майлз вырвал из ножен дедов кинжал с печаткой и метнул его в дверной косяк спальни, куда тот и воткнулся, дрожа. Но гул вибрирующей стали затих слишком быстро. Лишь через несколько минут он сумел справиться со своим дыханием и потоком непроизвольных ругательств и снова вернул на лицо вежливое выражение. Может, и холодное – но очень вежливое.
Он отправился в кабинет и уселся перед комм-пультом. Повтор утреннего сообщения Айвена с пометкой «срочно» он проигнорировал и набрал код закрытого канала. К легкому удивлению, он попал на главу СБ генерала Ги Аллегре с первой же попытки.
– Добрый день, Милорд Аудитор, – сказал Аллегре. – Чем могу быть вам полезен?
Разбив меня в пух и прах. – Добрый день, Ги. – Майлз помедлил; предстоящая задача заставляла все его внутренности стягиваться от отвращения. Ничего не поделаешь. – Только что мое внимание было привлечено к неким неприятностям, корнями уходящим в комаррское расследование, – нет нужды уточнять, о
какомименно расследовании идет речь. – Проблемы вроде бы чисто личные, но могут затрагивать Безопасность. Похоже, суд столичных сплетен обвиняет меня в том, что я напрямую приложил руку к смерти этого идиота Тьена Форсуассона. А в качестве мотива инкриминирует желание посвататься к его вдове. – Майлз сглотнул. – К сожалению, последнее – правда. Я … –
как бы это сказать? -… пытался за ней ухаживать. Не так уж жутко… ну, возможно.
Аллегре приподнял бровь. – Да-да. На моем столе только недавно мелькало кое-что на эту тему.
Р–р–р!!! Что же, ради Бога?– Правда? Быстро, однако. –
Либо это действительно разошлось по всему городу. Резонно предположить, что Майлз узнает об этом далеко не первым.
– Все, что связано с тем случаем, помечается красным для моего первочередного внимания.
Майлз выждал секунду, но Аллегре не пожелал больше ничего сказать. – Ну, вот вам немного от меня. Ришар Форратьер только что благородно предложил не выдвигать против меня обвинения в убийстве Форсуассона в обмен на то, что в Совете графов я отдам за него свой голос как за графа Форратьера.
– Гм. И что вы на это ответили?
– Пожал ему руку и отправил прочь – пусть думает, что он меня сделал.
– А это так?
– Нет, черт возьми. Я собираюсь проголосовать за Доно и раздавить Ришара, как таракана. Но мне крайне хочется знать, утечка ли это сведений или просто фальшивка сама по себе. От этого в большой степени зависят мои дальнейшие шаги.
– Как мы ни старались, доклад нашего осведомителя не отметил в этом слухе ничего, похожего на утечку. Например, не стали достоянием гласности ключевые детали. Я только что посадил специально на это дело лучшего аналитика.
– Хорошо. Спасибо.
– Майлз… – Аллегре задумчиво поджал губы. – Не сомневаюсь, что вас это раздражает. Но надеюсь, ваша реакция не привлечет внимания к комаррскому делу больше необходимого.
– Если это – утечка, дело за вами. А если чистой воды клевета… –
Как мне, черт возьми, с этим поступить?
– Могу я спросить, что вы планируете делать дальше?
– Прямо сейчас? Позвонить госпоже Форсуассон и рассказать ей, что же надвигается. – От одного предчувствия его охватил озноб. Едва что-то может быть дальше от того чистого чувства, которое он жаждал ей преподнести, нежели эти тошнотворные новости. – Все это затрагивает – бесчестит – ее не меньше, чем меня самого.
– Гм. – Аллегре потер подбородок. – Дабы не мутить и без того непрозрачную воду, я
попросилбы вас повременить, пока мой аналитик не оценит, каково ее место в происходящем.
– Ее место? Место невинной жертвы!
– Я и не спорю, – успокаивающе произнес Аллегре. – Я опасаюсь не столько предательства, сколько возможной небрежности.
СБ была далеко не рада от того, что Катерина – не приносившее никакой присяги и не подвластное их контролю гражданское лицо – находилась в средоточии самой горячей тайны этого года, а может – и столетия. Хотя она преподнесла им, неблагодарным, эту самую тайну собственноручно. – Она не небрежна. По сути она даже слишком осторожна.
– По вашим наблюдениям.
– По моим
профессиональнымнаблюдениям.
Аллегре примиряюще кивнул. – Да, м'лорд. И мы были бы рады это доказать. Не хотите же вы… запутать СБ.
У Майлза перехватило дыхание, стоило ему бесстрастно оценить это последнюю невозмутимую реплику. – Да-да, – уступил он.
– Я прикажу аналитику сообщить вам о результатах проверки как можно скорее, – обещал Аллегре.
Майлз неохотно разжал стиснутые в разочаровании кулаки. Катерина мало выходит из дому;
могло быпройти несколько дней, пока эта новость не дошла до ее ушей из других источников. – Очень хорошо. Держите меня в курсе.
– Будет сделано, милорд.
Майлз отключил комм.
С болезненной ясностью он вдруг понял, что, рефлекторно испугавшись за секрет комаррской катастрофы, повел себя с Ришаром Форатьером в точности наоборот.
Десятилетняя эсбэшная привычка, о черт. Майлз считал Ришара задирой, но не ненормальным. Если бы Майлз тут же дал ему отпор, тот мог сдаться, уступить – сознательно не желая сердить обладателя возможного голоса.
Ладно, теперь слишком поздно бежать за ним и пытаться переиграть этот разговор заново. Майлз продемонстрирует Ришару всю тщетность попытки шантажировать Форкосигана, когда отдаст против него свой голос.
И это сделает их вечными врагами в Совете… Как подействует на Ришара его блеф – заставит исполнить свою угрозу или отказаться от нее?
Черт, ему придется.
В глазах Катерины Майлз только-только выбрался из той ямы, которую он сам себе вырыл. Хотелось, чтобы что-то свело их вместе – но боже мой! не судебный же процесс по обвинению в убийстве ее мужа, пусть даже прекращенный. Она только-только начала забывать о своем кошмарном замужестве. Официальное обвинение и все с ним связанное (каким бы приговором оно не завершилось) отвратительнейшим образом снова протащит ее сквозь все муки, утопит в водовороте стресса, горя, унижения и усталости. Борьба за власть в Совете Графов – не сад, где может расцвести любовь.
Разумеется, это жуткое видение полностью исчезнет, стоит претензиям Ришара на графство Форратьер потерпеть крах.
Но у Доно нет шансов.
Майлз заскрипел зубами.
Теперь есть.
Мгновение спустя он набрал еще один код и стал нетерпеливо ждать.
– Здравствуйте, Доно, – промурлыкал Майлз, едва над видео-пластиной проступили очертания лица. Сзади мутно виднелась роскошная и мрачная, если не сказать
затхлая, обстановка гостиной форратьеровского особняка. Но стоило изображению обрести резкость, как Майлз увидел, что это вовсе не Доно, а радостно улыбающаяся Оливия Куделка: щека перепачкана в пыли, под мышкой – три пергаментных свитка.
– Ой… Оливия. Извини. А, м-м, лорд Доно здесь?
– Конечно, Майлз. Совещается сейчас со своим адвокатом. Я его позову, – она исчезла из поля зрения камеры, и Майлз услышал, как она зовет: «
Эй, Доно! Угадай, кто звонит!».Мгновение спустя перед Майлзом предстала бородатая физиономия Доно; он вопросительно приподнял бровь, узнав своего собеседника.
– Добрый день, лорд Форкосиган. Чем могу быть вам полезен?
– Здравствуйте, лорд Доно. Мне только что пришла в голову мысль, что мы – не суть важно, почему – так и не закончили тем вечером наш разговор. Я хотел, чтобы вы знали – если у вас есть какие-либо сомнения: я полностью поддерживаю ваши претензии на графство Форратьер и отдам за это голос своего Округа.
– О! Благодарю вас, лорд Форкосиган. Мне очень приятно это слышать. – Доно помедлил. – Хотя… я слегка удивлен. Мне показалось, что вы предпочтете оставаться над схваткой.
– Предпочитал. Но мне только что нанес визит ваш кузен Ришар. Ему потребовалось поразительно мало времени, чтобы принизить меня до собственного уровня.
Доно сморщился от смеха, стараясь не улыбаться очень уж широко. – Порой он производит именно такой эффект.
– Если можно, я хотел бы запланировать встречу с вами и Рене Форбреттеном. Здесь, в особняке Форкосиганов, или где захотите. Думаю, некая обоюдная стратегия принесла бы пользу вам обоим.
– Я был бы счастлив получить ваш совет, лорд Форкосиган. Когда?
Несколько минут оба сравнивали и корректировали свой распорядок дня, попутно позвонив Рене в особняк Форбреттенов, и, наконец, назначили встречу на послезавтра. Майлз был бы рад увидеться сегодня вечером или даже прямо сейчас, но был вынужден признать, что эта отсрочка дала ему время подойти к проблеме рациональнее. И он кратко, но сердечно распрощался с обоими своими – как он надеялся – будущими коллегами.
Только он потянулся к комму набрать следующий номер, как, заколебавшись, убрал руку. Даже
дотого, как эта бомба взорвалась прямо ему в лицо, он практически не знал, как же ему теперь начать все заново. Сейчас он не мог ничего Катерине рассказать. А позвонить ей с разговором о чем-то другом, о милых, повседневных банальностях – знать об
этоми смолчать – значит снова ей солгать. Да еще как!
Но что, черт возьми, он ей скажет, когда Аллегре ему
позволит?
Он поднялся на ноги и принялся мерить шагами свои апартаменты.
Требующийся от Катерины годичный траур был нужен не только для того, чтобы исцелить ее собственную душу. За год общественное мнение подзабыло бы о таинственной гибели Тьена, и его вдова могла бы достойно и безо всяких оговорок вернуться в свет и достойно же принимать ухаживания мужчины, с которым знакома уже давно. Так нет же! Сгорающий от нетерпения, охваченный ужасом лишиться у нее всех шансов, он все усиливал и усиливал натиск, пока наконец не хватил через край.
О да. Не разболтай он о своих намерениях всему городу, и Иллиан никогда бы не запутался и не ляпнул свою пагубную светскую реплику. И никогда бы не произошло этого случая на приеме, столь превратно истолкованного.
Хочу машину времени – вернуться в прошлое и застрелиться.
Он был вынужден признать, что весь этот сценарий прекрасно подходил к определению политической дезинформации. В бытность свою тайным оперативником он катался со смеха, допусти его враги куда меньший промах. Сиди он в засаде сам, он бы расценил это как неожиданное везение.
Ты сам загнал себя в ловушку, идиот.
Если бы он всего лишь держал рот на замке, то сумел бы обмануть ее и этой искусной полу–ложью про сад. У Катерины оставалась бы прибыльная работа, и… он остановился. При тщательном обдумывании мысль эта вызывала у него крайне неоднозначные эмоции.
Игра в шары. Была бы та нечастная пора его юности чуть менее несчастной, если бы он так и не узнал про эту ложь-во-благо?
Что лучше, ощущать себя дураком или быть им? Для себя он ответ знал; может ли он оказать Катерине меньше уважения?
Ты уже это сделал. Дурак.
В любом случае, обвинение вроде бы пало на него одного. Если Ришар сказал правду – ха! – то брызги этой грязи ее не задели вовсе.
И если ты снова за ней не увяжешься, так оно и останется.
Он споткнулся о стул и плюхнулся на него. Как долго ему придется держаться от нее подальше, чтобы это милый слушок был забыт? Год? Многие годы? Вечность? Черт возьми, единственным его преступлением было влюбиться в храбрую и прекрасную леди. Что в этом такого дурного? Он хотел подарить ей вселенную – или хотя тот ее кусочек, что у него был. Как столь благое намерение превратилось в эту… путаницу?
Внизу, в фойе, снова раздались голоса – Пима и кого-то еще. По лестнице протопали сапоги, и Майлз напрягся, собираясь распорядиться Пиму, что
нынче днем его ни для кого нет дома. Но в дверной проем беззаботноо заглянул вовсе не Пим, а Айвен. Майлз застонал.
– Привет, братец, – произнес Айвен жизнерадостно. – О боже, ты по-прежнему выглядишь так, словно потерплел крушение.
– Твои сведения устарели, Айвен. Я потерпел крушение снова.
– О-о? – Айвен вопросительно на него взглянул, но Майлз отмахнулся. Айвен пожал плечами. – Так, и что у нас здесь? Вино, пиво? И закуски от Матушки Кости?
Майлз показал на недавно заполненный бар. – Угощайся сам.
Айвен налил себе вина и спросил: – А тебе чего?
Не будем начинать все заново. – Ничего. Спасибо.
– А, ну как хочешь, – Айвен рассеянно подошел к эркерному окну, побалтывая вино в бокале. – Ты так и не получил от меня сообщений?
– Ох, да, видел. Извини. У меня был хлопотный день. – Майлз нахмурился. – Боюсь, я сейчас не расположен к общению. Меня только что застал врасплох никто иной, как Ришар Форратьер. Пока я пытаюсь это переварить.
– А. Гм. – Айвен кинул взгляд на дверь, отпил большой глоток вина и откашлялся. – Если это про слух насчет убийства… короче, если бы ты, черт побери, отвечал на звонки, то тебя бы никто
незастал врасплох. Я постарался.
Майлз потрясенно на него уставился. – Боже правый, и ты
тоже? Неужели в этом чертовом городе каждый в курсе этой дерьмовой чуши?
Айвен пожал плечами. – Ну, насчет всех не знаю… Мать об этом пока не упоминала, но, возможно, она подумала, что на такие вульгарности не стоит обращать внимания. Байерли Форратьер выложит это мне – чтобы я передал тебе. Между прочем, еще на рассвете. Он обожает такие сплетни. Уверен, ему просто сил не хватило хранить это в тайне – разве что он сам раздувает слухи для собственного развлечения. Или ведет какую-то закулисную игру с наушничаньем. Я и не пытаюсь даже разобраться, на какой он стороне.
– А-а… – Майлз помассировал лоб костяшками пальцев.
– Во всяком случае, смысл в том, что
не с меня это началось. Усвоил?
– Да, – вздохнул Майлз. – Уж я думаю… Сделай одолжение, опровергни это, если услышишь, а?
– Как будто мне кто-то поверит? Все знают, что я давным-давно твой осел. На роль свидетеля я не гожусь. И знаю я не больше прочих. – Он на секунду задумался и подытожил, – Скорее меньше.
Майлз обдумал альтернативы. Смерть? Смерть была бы куда спокойнее, к тому же прекратится эта пульсирующая головная боль. Но всегда есть риск, что кто-то все неверно истолкует, еще хуже чем сейчас. Кроме того, ему нужно дожить хотя бы до того момента, когда он сможет отдать свой голос против Ришара. Он задумчиво оглядел кузена.