Страница:
– Послала же мне Ночь такого упрямого слугу, - пробормотал Воин.
Сати вспыхнул, позабыв на мгновение, что говорящий эти слова - тёмный волшебник и слуга Зла:
– Я не нанимался вам слугой!
Воин ощутил в себе ярость. Вместе с ней пробудилась и новая боль, но он не обратил на неё внимания. Но, глядя на бледное лицо мальчишки, посиневшие от явно бессонных ночей, в которые он переживал произошедшее раз за разом, мешки под глазами, напуганные блестящие глаза, он усмирил свою ярость. Пока что, как бы ему ни хотелось не признавать правды, этот паренёк - единственный, кто может помочь ему встать на ноги. Если он будет лежать, полагаясь на одну Силу Ночи, пройдёт много лет.
Он рассмеялся. Щуря глаза, он взглянул на опешившего мальчишку, которого больше напугал смех Воина, чем угроза, звучавшая в голосе до этого.
– Ты пожалеешь, что отказался от расположения Воина Тени, - произнёс Воин, окончив. - Едва я обрету прежние силы, ты пожалеешь об этом. Но если ты так настаиваешь, - он усмехнулся, - можешь бежать под свою родную крышу. Она не спасёт тебя тогда, когда я вспомню твоё неповиновение.
Сати хлопнул несколько раз глазами, потом, пока ему ещё было позволено, обернулся к выходу. За свисающими зелёными стебельками уже наступили сумерки.
Его догнал холодный, не принимающий возражений, голос:
– Принесёшь мне ещё хлеба. Не сейчас, осенью. Когда опадут листья.
Сати вздрогнул и прыгнул вниз.
Оказавшись на траве, он растерянно склонился к желтоватым мягко пахнущим цветам. Слёзы так и просились выползти наружу.
– Что же это такое? - спросил он, выпрямляясь и оборачиваясь на чёрнеющую пещеру. Снизу не был заметен даже огонёк. - Камень Света! Я стал предателем! - прошептал он, бредя сквозь траву, не следя за тем, куда именно. Сумка с ахием волочилась за ним, подскакивая на камешках.
Один из последних истинных Хранителей умирает, отвергнутый Орденом, отвергнутый Светом, служению которому отдал всю свою жизнь.
"Нет, - подумал сын, касаясь рукой влажных глаз, - это не настоящий Свет отверг его. Все эти гордецы и слепцы купили себе звание Хранителя за деньги… Настоящий Свет с нами, рядом…"
Сын стоял на коленях перед постелью отца. Лежащий человек был смертельно болен, и жить ему оставалось считанные часы. Врачи лишь разводили руками и говорили, что ничем не могут помочь.
Он сжал руку отца, и тот вдруг проснулся. Открыв глаза, он мягко улыбнулся, заметив слёзы сына.
– К чему печалиться? Со всеми нами Свет…
– Но это несправедливо, отец! Ты всю свою жизнь хранил в себе Свет, а они прогнали тебя!
Отец слабо улыбнулся. За последние дни болезни он сильно постарел, осунулся, но глаза его по-прежнему были светлыми, лучистыми, добрыми.
– Они сами когда-нибудь поймут, что Свет не с ними. Что Свет оставил их, потому что они превратили Орден Хранителей и Стражей в Орден Наёмников.
– Но что же мне делать, отец? Как мне нести Свет людям, если я не буду Хранителем?
– Ты - Хранитель, сынок… Не имеет значения, что ты не носишь белых одежд. Если ты отправишься в путешествие по миру, чтобы дарить людям Свет, они будут верить тебе, а не лоснящимся рожам этих продажных тварей, - отец тихо, как-то болезненно засмеялся. - Не бойся того, что эти лже-Хранители будут гнать тебя взашей отовсюду, где увидят. Они боятся тебя. Боятся Света, идущего от тебя…
– Но я боюсь, отец! - сын крепко сжал сухую, холодную отцовскую руку. - Мне будет страшно, когда не к кому будет обратиться за советом!
– Смерть когда-нибудь заберёт каждого из нас, - вздохнул умирающий Хранитель. - Но примет нас Сила Дня или Сила Ночи - вот в чём разница, сынок. Теперь ты - Хранитель. Теперь ты - носитель Света. Кто бы и что бы ни говорил тебе,… - он закашлялся.
– Отец! Но что мне делать? Куда идти?
Отец напрягся, мгновенно посерьёзнел и побледнел ещё сильнее.
– Я слышал чьё-то волнение, сынок. Тогда я скрыл от тебя, что слышал его.
– Что случилось, отец? - спросил сын, нагибаясь ближе к отцу.
– Сила Ночи нашла кого-то себе… Этот кто-то старается избежать её воздействия, но мне кажется…
– Что, отец? - от волнения сын закусил губу.
– Иди в горы Стегоса, - сказал отец, откидываясь на подушки. - Там пробудилась Сила Ночи.
– Проникла в наш мир? - поразился юный Хранитель. - Но ведь Камень Света…
– Взгляни на Орден Хранителей, и ты поймёшь, как слабо сейчас влияние Силы Дня. Сынок, ты должен узнать, что случилось в горах Стегоса… Как бы не произошло возрождение Хозяина,… - голос ослаб и стал тихим.
– Но это невозможно, отец!
Отец ему не ответил. Он тяжело дышал, полупрозрачные веки дрожали, опустившись.
– Отец, ты же не можешь оставить меня в такой момент!
Медленными движениями, явно дававшимися ему тяжело, отец потянулся к шее, снял белый шнурок и протянул его сыну.
– Ты - истинный Хранитель. Может быть, единственный в мире… Иди в горы Стегоса, сынок… Не бойся, я всегда буду с тобой…
Сын бережно, словно это была великая ценность, принял белую плетёную верёвочку, и уже не сумел сдержать слёз.
– Отец, не уходи!
Отчаявшись, сын уронил голову на грудь отца. Ласковая рука с детства знакомым прикосновением погладила его по голове и замерла.
Когда сын поднял голову, отец уже не дышал. На его лице была едва слабая улыбка и невероятное спокойствие.
– Я тебя не подведу, отец, - произнёс новый Хранитель Света, осторожно положив руку отца на его грудь. Он выпрямился и завязал на шее шнурок так, чтобы постоянно чувствовать его. - Я уезжаю в горы…
Но скоро, с наступлением зимы, всё вокруг словно вымрет.
Умрёт и он, если мальчишка не вернётся.
Воин Тени приподнялся. Недавно он заставил себя вправить пальцы правой руки. Теперь они неохотно, но слушались его.
Благодаря Дару, он поддерживал костёр. Благодаря умениям долгое время жить без пищи и воды, запасы ещё были. Половина хлеба, уже ставшего чёрствым и слегка плесневелым, лежала недалеко от костра.
Но всё равно, он умрёт. Протянет немного, а потом его вновь поглотит Вечность. Теперь уже навсегда.
Он поднялся на ноги, подходя к краю пещерки. Там, где была узкая полоска солнечного света.
Не вступая в этот свет, он выглянул наружу, чуть пригнувшись.
Он сто пятьдесят лет не видел этого неба. Он никогда не любил его, но потому, что не замечал его важности для себя. Он сто пятьдесят лет не стоял на ногах так уверенно, как сейчас.
Но это временно. Раны ещё болят. Сильно болят. А ночами его преследует голос Хозяина.
Воин Тени раздражённо скривился и отошёл назад к костру. Постепенно прошлое возвращалось к нему. Но по-прежнему он не мог вспомнить, что же было до той беседы с Хозяином, что часто мерещилась ему и наяву, сейчас. Он напрягал свою память, но всё равно ему не удавалось вспомнить. Оно было совсем рядом, это проклятое прошлое, но ускользало от него, как ящерица, когда убегает от хищника, оставляя ему один лишь извивающийся и дразнящий хвост.
Опустившись на колени рядом с костром, он нарочно напряг мускулы, пробуждая боль. Пусть лучше отболит сейчас, чем ночью, когда ему придётся спать, вновь борясь с упрямо снящимся ему проклятым Хозяином.
Видимо, дух Хозяина, растворённый Светом в Силе Ночи, прознал, что где-то до сих пор жив один из его бывших слуг, один из Воинов Тени, последняя его надежда на возвращение в этот мир. Только тот, кто пользуется Силой Ночи, может призвать его. А Камень Света, наверное, хорошо защищает жителей этого жалкого мира. И только один он, Воин Тени, может вернуть Хозяина.
Воин усмехнулся, протягивая одну руку к костру. Огонь лизал его пальцы, причиняя боль, но не оставляя ожогов - тоже Дар. Дар Хозяина.
Которому он служил так долго, и так верно.
Который предал его.
Воин Тени рассмеялся, хрипло и угрюмо, без веселья, но со злорадством.
"Нет, можешь сколько угодно истязать меня видениями! Видения не причинят мне вреда! Я больше не служу тебе, и не пойду у тебя на поводу! Знай это! Можешь уговаривать, прельщать, угрожать, но больше ты мне не Хозяин!"
Он поднял голову, глядя на узкую полоску света на краю пещерки. Глаза его сощурились.
Всё, что задерживает его здесь, это поле. Проклятое поле. Отсюда нельзя перебраться куда-то за одну ночь, когда солнца нет. А днём в поле нет столько тени, чтобы укрыться.
Он заперт здесь, в этой пещерке!
Воин Тени вынул руку из огня, сел, прислонившись к прохладной стене, и закрыл глаза. Серые когти выколотой на его теле твари, символизирующей Смертоносную Ночь, тянулись по его шее и щекам прямо к векам. Процесс, когда её наносил мастер, длился долго и был не менее мучительным, чем все прочие во время его обучения.
Странный холодок вдруг пробежал по пещере, заставив Воина открыть глаза. Он ничего не видел, но словно слышал сладкий и угрожающий одновременно голос.
"Освободи меня, Зэрандер. Освободи меня, иначе это сделает кто-то другой, и ты пожалеешь о своём предательстве! Ещё не поздно забыть всё и вернуться на мою сторону!"
Голос был призрачным, и был разбит очередным порывом ветра, тёплого, с полей, ворвавшегося в пещерку. Но Воин Тени был хмур и встревожен.
– Убирайся в Ночь, Хозяин. Если я найду способ уничтожить твой дух, я сделаю это как можно быстрее! - он ударил кулаком о кулак так сильно, что хрустнули костяшки пальцев.
Голос ответил ему не сразу. Откуда-то издалека прилетела к нему угроза:
"Я не так далеко от тебя, Зэрандер! Я буду рядом, и убью тебя, как только моё новое тело примет меня!"
Воин нахмурился.
Хозяин шлёт ему угрозы прямо из Силы Ночи. Это ожидаемо. Но о каком новом теле говорит он? Или просто пугает его, стараясь заставить призвать его дух?
– Я сказал тебе убираться в Ночь, - отрезал Воин Тени. - Лорд Зэрандер тебе больше не служит, тварь!
Далёкий, зловещий смех был ему ответом.
Потом всё стихло.
Откуда-то снизу послышались шаги. Неуверенные, но быстрые.
Воин Тени сдержал усмешку. Паренёк возвращался. Острый слух Воина ощущал даже дрожь, которая била его, слышал его неровное, сбитое шагом дыхание.
Он не поднял головы, когда мальчишка появился, раздвигая свисающие листья. Сати с немым вопросом смотрел на Воина.
– Ты принёс хлеб? - спросил Воин требовательно.
– Да, - выдавил Сати. Костёр горел несильно, словно притушенный, и он плохо различал выступающую из камня сидящую фигуру. Он только заметил, что Воин снял доспехи. Они лежали мёртвой грудой в стороне, и золотое покрытие неярко блестело.
– Положи.
Сати прошёл немного вперёд и осторожно положил хлеб и новую флягу с водой рядом с предыдущим куском. Тот был наполовину цел, но уже покрылся зелёной плёнкой плесени.
– Что ты хочешь? - вдруг спросил Воин.
Сати опасливо поднял глаза. Взгляд Воина Тени был направлен куда-то в сторону.
Он не понял смысла слов Воина.
– Ты помогаешь мне не потому, что боишься, что я убью тебя, я чувствую это. И я слишком хорошо знаю твою ничтожную породу. Ты хочешь Дар?
Глаза Сати расширились. Он изумлённо смотрел на Воина, потеряв дар речи.
Воин недовольно скривил губы.
– Только не говори, что не знаешь, что чувствителен к Силам. Это способен определить даже младенец. Не иначе, как ты хочешь получить Дар. Ты знаешь, что сейчас я завишу от тебя. Говори, я дам, - он презрительно сощурил глаза.
Сати поражённо хлопал ресницами. Речь Воина Тени сбила его с толку.
– Я даже… даже в мыслях не,… - забормотал он.
– Как же? - Воин вдруг зашевелился и поднялся на ноги. В полутьме, которую не в силах было рассеять пламя костерка, Сати видел только его силуэт, тёмный и мощный, возвышавшийся над ним. Ему стало страшно смотреть на него, и он отвёл глаза в сторону, едва дыша. - Неужто ты не желал получить ничего взамен?
Сати молчал. Язык словно прилип к нёбу.
Он и не думал, что Воин Тени так быстро встанет на ноги. Раны словно больше не беспокоят его… Что же держит его в пещере?
– Итак, ты молчишь. Ладно, если тебе больше по душе в очередной раз лишиться единственного в твоей жизни шанса, можешь идти своей дорогой дальше. Но тогда я не понимаю, что заставляет тебя приходить.
– Я думал,… - начал Сати, но взгляд Воина был таким тяжёлым, что он не решился продолжать.
– В следующий раз придёшь зимой, - Воин повёл широкими плечами. Свет костра очерчивал правильные, словно вылепленные скульптором мускулы. - Я рассчитываю к этому времени окончательно набраться сил.
– Что вы будете делать? - осмелился и спросил Сати.
– Это не твоё дело. Иди, пока я не передумал.
– Я приношу вам хлеб и воду, - возмутился, решившись, Сати. - А вы так говорите, будто бы так и должно, и по-другому быть не может!
Воин Тени не повернулся к нему, но у Сати похолодело внутри, около сердца. Он испугался собственных слов так, что едва не зажмурился.
– Я заставил бы тебя сделать это, если бы ты отказался, - покривил душой Воин. Тогда, когда мальчишка нашёл его, когда пришёл во второй раз, он мог разве что убить его, но вряд ли заставить служить. - Ты сам понимаешь, что своими действиями спасаешь себе жизнь.
Сати до крови закусил нижнюю губу, пытаясь обратиться к Свету, но ему мешал страх.
– А если я не приду зимой? - выжал он.
Теперь Воин обернулся. Сати плохо видел его лицо, но ему всё равно почудилось, что неведомая рука схватила его изнутри за сердце. Бедное сердце сжалось и застучало так медленно и нерешительно, что Сати показалось, что он умирает от одного взгляда Воина Тени.
– Думаешь, я буду просить тебя? - грозно спросил Воин. - Думаешь, я не считаю тебя ничтожеством? Или это ты видишь себя чем-то значимым? - в голосе послышалась плохо скрываемая ярость. - Я могу раздавить тебя, мальчишка!
– Но вы этого не делаете, - Сати попятился к выходу, проклиная свой длинный язык.
– Не желаю марать об тебя руки, - ответил Воин Тени. - Ты не представляешь, кого вытащил тогда из Вечности!
Сати затаил дыхание. Гнев Воина норовил окончиться для него очень плохо.
– Я один из девяти Лордов Тени, самых приближённых к Хозяину Ночи Воинов! - Воин Тени сжал кулаки. - Ни один Воин Тени не сравнится со мной в могуществе и в количестве Даров! А ты, - он вытянул руку в эту сторону. Зловеще изогнулась тень на стене пещерки, - смеешь так говорить со мной!
Сати вздрогнул, как от удара, и втянул голову в плечи. Страх впился ему в сердце. Он чувствовал гнев Воина кожей, и по той пробегала зябкая дрожь.
– Убирайся, и можешь не появляться здесь! - громко приказал Воин. - И молись Свету, что я не убил тебя за твои слова!
Сати не помнил, как выскочил из пещерки, как бежал через поле, как добрался до дому, не останавливаясь. Мать встревоженно бросилась к нему, когда он почти упал на ступенях крыльца. Отец что-то ворчливо бормотал, даже ругался. Он норовил выпороть Сати, но мать запретила, спрятав его от отца. Сати чувствовал себя ужасно. В голове было шумно, глаза почти ничего не видели сквозь мутную, матовую пелену. Братья всунули головы в дверь и смотрели, удивляясь, на Сати, которого била дрожь. Он никак не мог прийти в себя. Недавно отпраздновавшая двенадцатилетие Тия пыталась поговорить с братом, когда мать ушла, чтобы сделать что-то по хозяйству, но он лишь безумными глазами смотрел на неё и что-то бессвязно мычал.
Только сегодня он окончательно осознал, как мелки и ничтожны были его попытки очеловечить Воина Тени. Воин Тени был и остался слугой Зла. И это Сати виноват, что он выжил.
В ту ночь Сати твёрдо решил: зимой он не пойдёт в горы. Воин Тени умрёт от голода и жажды, потому что не сможет никуда уйти из-за солнца, что разнесёт весть о нём всем Светлым, а сил в нём далеко не так много, как раньше.
Эта неприятность послужила поводом для того, чтобы передохнуть. Он поднял голову, и в свете солнца, выглядывавшего редко за эту зиму, увидел горы.
– Горы Стегоса, - прошептал он, хмурясь.
Он не слышал ничего, о чём говорил отец. Ничего, напоминавшего бы о Силе Ночи в горах не было, по крайней мере, под светом солнца. Если только тот - или та - кто пробудил её, не прячутся в тени.
Хранитель вздохнул и перевёл взгляд на темнеющую на бескрайнем снежном поле точку. Деревня, где ему следует остановиться…
Вдруг что-то насторожило его. Он опёрся на посох, словно старик, и закрыл глаза, прислушиваясь.
Потом он ощутил невольный испуг. Такого он не ждал.
Там, прямо в деревне, был человек, пользующийся покровительством Силы Ночи.
Хранитель открыл глаза. Он никогда не слышал, чтобы те, кто пользовался Силой Ночи, не прятались от солнца, зная, что Светлые, превосходящие его, немедленно почувствуют это. Сюда уже должны быть снаряжены Стражи…
Но этот человек должен прятаться! Он не может со спокойной душой разгуливать по деревне, когда в нём…
Хранитель осёкся в своих мыслях.
А если, этот человек не знает, что коснулся Силы Ночи и приглянулся ей? Если это произошло случайно?
Хранитель вздрогнул и торопливо пошёл дальше, утопая в снегу. Тяготы пешего пути он научился переносить легко - он знал, что испокон веков Хранители мерили землю шагами, неся людям Свет. И он - продолжатель их дела…
Дело представляется очень трудным.
5
Сати вспыхнул, позабыв на мгновение, что говорящий эти слова - тёмный волшебник и слуга Зла:
– Я не нанимался вам слугой!
Воин ощутил в себе ярость. Вместе с ней пробудилась и новая боль, но он не обратил на неё внимания. Но, глядя на бледное лицо мальчишки, посиневшие от явно бессонных ночей, в которые он переживал произошедшее раз за разом, мешки под глазами, напуганные блестящие глаза, он усмирил свою ярость. Пока что, как бы ему ни хотелось не признавать правды, этот паренёк - единственный, кто может помочь ему встать на ноги. Если он будет лежать, полагаясь на одну Силу Ночи, пройдёт много лет.
Он рассмеялся. Щуря глаза, он взглянул на опешившего мальчишку, которого больше напугал смех Воина, чем угроза, звучавшая в голосе до этого.
– Ты пожалеешь, что отказался от расположения Воина Тени, - произнёс Воин, окончив. - Едва я обрету прежние силы, ты пожалеешь об этом. Но если ты так настаиваешь, - он усмехнулся, - можешь бежать под свою родную крышу. Она не спасёт тебя тогда, когда я вспомню твоё неповиновение.
Сати хлопнул несколько раз глазами, потом, пока ему ещё было позволено, обернулся к выходу. За свисающими зелёными стебельками уже наступили сумерки.
Его догнал холодный, не принимающий возражений, голос:
– Принесёшь мне ещё хлеба. Не сейчас, осенью. Когда опадут листья.
Сати вздрогнул и прыгнул вниз.
Оказавшись на траве, он растерянно склонился к желтоватым мягко пахнущим цветам. Слёзы так и просились выползти наружу.
– Что же это такое? - спросил он, выпрямляясь и оборачиваясь на чёрнеющую пещеру. Снизу не был заметен даже огонёк. - Камень Света! Я стал предателем! - прошептал он, бредя сквозь траву, не следя за тем, куда именно. Сумка с ахием волочилась за ним, подскакивая на камешках.
* * *
Лежащий в постели отец, укрытый тёплым стёганым одеялом, спал, тяжело и редко дыша. Его сын с горечью смотрел в усталое, спокойное лицо больного, и чувствовал, что в глазах стоят слёзы.Один из последних истинных Хранителей умирает, отвергнутый Орденом, отвергнутый Светом, служению которому отдал всю свою жизнь.
"Нет, - подумал сын, касаясь рукой влажных глаз, - это не настоящий Свет отверг его. Все эти гордецы и слепцы купили себе звание Хранителя за деньги… Настоящий Свет с нами, рядом…"
Сын стоял на коленях перед постелью отца. Лежащий человек был смертельно болен, и жить ему оставалось считанные часы. Врачи лишь разводили руками и говорили, что ничем не могут помочь.
Он сжал руку отца, и тот вдруг проснулся. Открыв глаза, он мягко улыбнулся, заметив слёзы сына.
– К чему печалиться? Со всеми нами Свет…
– Но это несправедливо, отец! Ты всю свою жизнь хранил в себе Свет, а они прогнали тебя!
Отец слабо улыбнулся. За последние дни болезни он сильно постарел, осунулся, но глаза его по-прежнему были светлыми, лучистыми, добрыми.
– Они сами когда-нибудь поймут, что Свет не с ними. Что Свет оставил их, потому что они превратили Орден Хранителей и Стражей в Орден Наёмников.
– Но что же мне делать, отец? Как мне нести Свет людям, если я не буду Хранителем?
– Ты - Хранитель, сынок… Не имеет значения, что ты не носишь белых одежд. Если ты отправишься в путешествие по миру, чтобы дарить людям Свет, они будут верить тебе, а не лоснящимся рожам этих продажных тварей, - отец тихо, как-то болезненно засмеялся. - Не бойся того, что эти лже-Хранители будут гнать тебя взашей отовсюду, где увидят. Они боятся тебя. Боятся Света, идущего от тебя…
– Но я боюсь, отец! - сын крепко сжал сухую, холодную отцовскую руку. - Мне будет страшно, когда не к кому будет обратиться за советом!
– Смерть когда-нибудь заберёт каждого из нас, - вздохнул умирающий Хранитель. - Но примет нас Сила Дня или Сила Ночи - вот в чём разница, сынок. Теперь ты - Хранитель. Теперь ты - носитель Света. Кто бы и что бы ни говорил тебе,… - он закашлялся.
– Отец! Но что мне делать? Куда идти?
Отец напрягся, мгновенно посерьёзнел и побледнел ещё сильнее.
– Я слышал чьё-то волнение, сынок. Тогда я скрыл от тебя, что слышал его.
– Что случилось, отец? - спросил сын, нагибаясь ближе к отцу.
– Сила Ночи нашла кого-то себе… Этот кто-то старается избежать её воздействия, но мне кажется…
– Что, отец? - от волнения сын закусил губу.
– Иди в горы Стегоса, - сказал отец, откидываясь на подушки. - Там пробудилась Сила Ночи.
– Проникла в наш мир? - поразился юный Хранитель. - Но ведь Камень Света…
– Взгляни на Орден Хранителей, и ты поймёшь, как слабо сейчас влияние Силы Дня. Сынок, ты должен узнать, что случилось в горах Стегоса… Как бы не произошло возрождение Хозяина,… - голос ослаб и стал тихим.
– Но это невозможно, отец!
Отец ему не ответил. Он тяжело дышал, полупрозрачные веки дрожали, опустившись.
– Отец, ты же не можешь оставить меня в такой момент!
Медленными движениями, явно дававшимися ему тяжело, отец потянулся к шее, снял белый шнурок и протянул его сыну.
– Ты - истинный Хранитель. Может быть, единственный в мире… Иди в горы Стегоса, сынок… Не бойся, я всегда буду с тобой…
Сын бережно, словно это была великая ценность, принял белую плетёную верёвочку, и уже не сумел сдержать слёз.
– Отец, не уходи!
Отчаявшись, сын уронил голову на грудь отца. Ласковая рука с детства знакомым прикосновением погладила его по голове и замерла.
Когда сын поднял голову, отец уже не дышал. На его лице была едва слабая улыбка и невероятное спокойствие.
– Я тебя не подведу, отец, - произнёс новый Хранитель Света, осторожно положив руку отца на его грудь. Он выпрямился и завязал на шее шнурок так, чтобы постоянно чувствовать его. - Я уезжаю в горы…
* * *
Воин Тени прислушивался к звукам, идущим снаружи. Там кипела жизнь.Но скоро, с наступлением зимы, всё вокруг словно вымрет.
Умрёт и он, если мальчишка не вернётся.
Воин Тени приподнялся. Недавно он заставил себя вправить пальцы правой руки. Теперь они неохотно, но слушались его.
Благодаря Дару, он поддерживал костёр. Благодаря умениям долгое время жить без пищи и воды, запасы ещё были. Половина хлеба, уже ставшего чёрствым и слегка плесневелым, лежала недалеко от костра.
Но всё равно, он умрёт. Протянет немного, а потом его вновь поглотит Вечность. Теперь уже навсегда.
Он поднялся на ноги, подходя к краю пещерки. Там, где была узкая полоска солнечного света.
Не вступая в этот свет, он выглянул наружу, чуть пригнувшись.
Он сто пятьдесят лет не видел этого неба. Он никогда не любил его, но потому, что не замечал его важности для себя. Он сто пятьдесят лет не стоял на ногах так уверенно, как сейчас.
Но это временно. Раны ещё болят. Сильно болят. А ночами его преследует голос Хозяина.
Воин Тени раздражённо скривился и отошёл назад к костру. Постепенно прошлое возвращалось к нему. Но по-прежнему он не мог вспомнить, что же было до той беседы с Хозяином, что часто мерещилась ему и наяву, сейчас. Он напрягал свою память, но всё равно ему не удавалось вспомнить. Оно было совсем рядом, это проклятое прошлое, но ускользало от него, как ящерица, когда убегает от хищника, оставляя ему один лишь извивающийся и дразнящий хвост.
Опустившись на колени рядом с костром, он нарочно напряг мускулы, пробуждая боль. Пусть лучше отболит сейчас, чем ночью, когда ему придётся спать, вновь борясь с упрямо снящимся ему проклятым Хозяином.
Видимо, дух Хозяина, растворённый Светом в Силе Ночи, прознал, что где-то до сих пор жив один из его бывших слуг, один из Воинов Тени, последняя его надежда на возвращение в этот мир. Только тот, кто пользуется Силой Ночи, может призвать его. А Камень Света, наверное, хорошо защищает жителей этого жалкого мира. И только один он, Воин Тени, может вернуть Хозяина.
Воин усмехнулся, протягивая одну руку к костру. Огонь лизал его пальцы, причиняя боль, но не оставляя ожогов - тоже Дар. Дар Хозяина.
Которому он служил так долго, и так верно.
Который предал его.
Воин Тени рассмеялся, хрипло и угрюмо, без веселья, но со злорадством.
"Нет, можешь сколько угодно истязать меня видениями! Видения не причинят мне вреда! Я больше не служу тебе, и не пойду у тебя на поводу! Знай это! Можешь уговаривать, прельщать, угрожать, но больше ты мне не Хозяин!"
Он поднял голову, глядя на узкую полоску света на краю пещерки. Глаза его сощурились.
Всё, что задерживает его здесь, это поле. Проклятое поле. Отсюда нельзя перебраться куда-то за одну ночь, когда солнца нет. А днём в поле нет столько тени, чтобы укрыться.
Он заперт здесь, в этой пещерке!
Воин Тени вынул руку из огня, сел, прислонившись к прохладной стене, и закрыл глаза. Серые когти выколотой на его теле твари, символизирующей Смертоносную Ночь, тянулись по его шее и щекам прямо к векам. Процесс, когда её наносил мастер, длился долго и был не менее мучительным, чем все прочие во время его обучения.
Странный холодок вдруг пробежал по пещере, заставив Воина открыть глаза. Он ничего не видел, но словно слышал сладкий и угрожающий одновременно голос.
"Освободи меня, Зэрандер. Освободи меня, иначе это сделает кто-то другой, и ты пожалеешь о своём предательстве! Ещё не поздно забыть всё и вернуться на мою сторону!"
Голос был призрачным, и был разбит очередным порывом ветра, тёплого, с полей, ворвавшегося в пещерку. Но Воин Тени был хмур и встревожен.
– Убирайся в Ночь, Хозяин. Если я найду способ уничтожить твой дух, я сделаю это как можно быстрее! - он ударил кулаком о кулак так сильно, что хрустнули костяшки пальцев.
Голос ответил ему не сразу. Откуда-то издалека прилетела к нему угроза:
"Я не так далеко от тебя, Зэрандер! Я буду рядом, и убью тебя, как только моё новое тело примет меня!"
Воин нахмурился.
Хозяин шлёт ему угрозы прямо из Силы Ночи. Это ожидаемо. Но о каком новом теле говорит он? Или просто пугает его, стараясь заставить призвать его дух?
– Я сказал тебе убираться в Ночь, - отрезал Воин Тени. - Лорд Зэрандер тебе больше не служит, тварь!
Далёкий, зловещий смех был ему ответом.
Потом всё стихло.
Откуда-то снизу послышались шаги. Неуверенные, но быстрые.
Воин Тени сдержал усмешку. Паренёк возвращался. Острый слух Воина ощущал даже дрожь, которая била его, слышал его неровное, сбитое шагом дыхание.
Он не поднял головы, когда мальчишка появился, раздвигая свисающие листья. Сати с немым вопросом смотрел на Воина.
– Ты принёс хлеб? - спросил Воин требовательно.
– Да, - выдавил Сати. Костёр горел несильно, словно притушенный, и он плохо различал выступающую из камня сидящую фигуру. Он только заметил, что Воин снял доспехи. Они лежали мёртвой грудой в стороне, и золотое покрытие неярко блестело.
– Положи.
Сати прошёл немного вперёд и осторожно положил хлеб и новую флягу с водой рядом с предыдущим куском. Тот был наполовину цел, но уже покрылся зелёной плёнкой плесени.
– Что ты хочешь? - вдруг спросил Воин.
Сати опасливо поднял глаза. Взгляд Воина Тени был направлен куда-то в сторону.
Он не понял смысла слов Воина.
– Ты помогаешь мне не потому, что боишься, что я убью тебя, я чувствую это. И я слишком хорошо знаю твою ничтожную породу. Ты хочешь Дар?
Глаза Сати расширились. Он изумлённо смотрел на Воина, потеряв дар речи.
Воин недовольно скривил губы.
– Только не говори, что не знаешь, что чувствителен к Силам. Это способен определить даже младенец. Не иначе, как ты хочешь получить Дар. Ты знаешь, что сейчас я завишу от тебя. Говори, я дам, - он презрительно сощурил глаза.
Сати поражённо хлопал ресницами. Речь Воина Тени сбила его с толку.
– Я даже… даже в мыслях не,… - забормотал он.
– Как же? - Воин вдруг зашевелился и поднялся на ноги. В полутьме, которую не в силах было рассеять пламя костерка, Сати видел только его силуэт, тёмный и мощный, возвышавшийся над ним. Ему стало страшно смотреть на него, и он отвёл глаза в сторону, едва дыша. - Неужто ты не желал получить ничего взамен?
Сати молчал. Язык словно прилип к нёбу.
Он и не думал, что Воин Тени так быстро встанет на ноги. Раны словно больше не беспокоят его… Что же держит его в пещере?
– Итак, ты молчишь. Ладно, если тебе больше по душе в очередной раз лишиться единственного в твоей жизни шанса, можешь идти своей дорогой дальше. Но тогда я не понимаю, что заставляет тебя приходить.
– Я думал,… - начал Сати, но взгляд Воина был таким тяжёлым, что он не решился продолжать.
– В следующий раз придёшь зимой, - Воин повёл широкими плечами. Свет костра очерчивал правильные, словно вылепленные скульптором мускулы. - Я рассчитываю к этому времени окончательно набраться сил.
– Что вы будете делать? - осмелился и спросил Сати.
– Это не твоё дело. Иди, пока я не передумал.
– Я приношу вам хлеб и воду, - возмутился, решившись, Сати. - А вы так говорите, будто бы так и должно, и по-другому быть не может!
Воин Тени не повернулся к нему, но у Сати похолодело внутри, около сердца. Он испугался собственных слов так, что едва не зажмурился.
– Я заставил бы тебя сделать это, если бы ты отказался, - покривил душой Воин. Тогда, когда мальчишка нашёл его, когда пришёл во второй раз, он мог разве что убить его, но вряд ли заставить служить. - Ты сам понимаешь, что своими действиями спасаешь себе жизнь.
Сати до крови закусил нижнюю губу, пытаясь обратиться к Свету, но ему мешал страх.
– А если я не приду зимой? - выжал он.
Теперь Воин обернулся. Сати плохо видел его лицо, но ему всё равно почудилось, что неведомая рука схватила его изнутри за сердце. Бедное сердце сжалось и застучало так медленно и нерешительно, что Сати показалось, что он умирает от одного взгляда Воина Тени.
– Думаешь, я буду просить тебя? - грозно спросил Воин. - Думаешь, я не считаю тебя ничтожеством? Или это ты видишь себя чем-то значимым? - в голосе послышалась плохо скрываемая ярость. - Я могу раздавить тебя, мальчишка!
– Но вы этого не делаете, - Сати попятился к выходу, проклиная свой длинный язык.
– Не желаю марать об тебя руки, - ответил Воин Тени. - Ты не представляешь, кого вытащил тогда из Вечности!
Сати затаил дыхание. Гнев Воина норовил окончиться для него очень плохо.
– Я один из девяти Лордов Тени, самых приближённых к Хозяину Ночи Воинов! - Воин Тени сжал кулаки. - Ни один Воин Тени не сравнится со мной в могуществе и в количестве Даров! А ты, - он вытянул руку в эту сторону. Зловеще изогнулась тень на стене пещерки, - смеешь так говорить со мной!
Сати вздрогнул, как от удара, и втянул голову в плечи. Страх впился ему в сердце. Он чувствовал гнев Воина кожей, и по той пробегала зябкая дрожь.
– Убирайся, и можешь не появляться здесь! - громко приказал Воин. - И молись Свету, что я не убил тебя за твои слова!
Сати не помнил, как выскочил из пещерки, как бежал через поле, как добрался до дому, не останавливаясь. Мать встревоженно бросилась к нему, когда он почти упал на ступенях крыльца. Отец что-то ворчливо бормотал, даже ругался. Он норовил выпороть Сати, но мать запретила, спрятав его от отца. Сати чувствовал себя ужасно. В голове было шумно, глаза почти ничего не видели сквозь мутную, матовую пелену. Братья всунули головы в дверь и смотрели, удивляясь, на Сати, которого била дрожь. Он никак не мог прийти в себя. Недавно отпраздновавшая двенадцатилетие Тия пыталась поговорить с братом, когда мать ушла, чтобы сделать что-то по хозяйству, но он лишь безумными глазами смотрел на неё и что-то бессвязно мычал.
Только сегодня он окончательно осознал, как мелки и ничтожны были его попытки очеловечить Воина Тени. Воин Тени был и остался слугой Зла. И это Сати виноват, что он выжил.
В ту ночь Сати твёрдо решил: зимой он не пойдёт в горы. Воин Тени умрёт от голода и жажды, потому что не сможет никуда уйти из-за солнца, что разнесёт весть о нём всем Светлым, а сил в нём далеко не так много, как раньше.
* * *
Юный Хранитель вновь провалился по колено в сугроб. Его походный посох потонул в снегу недалеко, и он с трудом выкарабкался на твёрдый наст.Эта неприятность послужила поводом для того, чтобы передохнуть. Он поднял голову, и в свете солнца, выглядывавшего редко за эту зиму, увидел горы.
– Горы Стегоса, - прошептал он, хмурясь.
Он не слышал ничего, о чём говорил отец. Ничего, напоминавшего бы о Силе Ночи в горах не было, по крайней мере, под светом солнца. Если только тот - или та - кто пробудил её, не прячутся в тени.
Хранитель вздохнул и перевёл взгляд на темнеющую на бескрайнем снежном поле точку. Деревня, где ему следует остановиться…
Вдруг что-то насторожило его. Он опёрся на посох, словно старик, и закрыл глаза, прислушиваясь.
Потом он ощутил невольный испуг. Такого он не ждал.
Там, прямо в деревне, был человек, пользующийся покровительством Силы Ночи.
Хранитель открыл глаза. Он никогда не слышал, чтобы те, кто пользовался Силой Ночи, не прятались от солнца, зная, что Светлые, превосходящие его, немедленно почувствуют это. Сюда уже должны быть снаряжены Стражи…
Но этот человек должен прятаться! Он не может со спокойной душой разгуливать по деревне, когда в нём…
Хранитель осёкся в своих мыслях.
А если, этот человек не знает, что коснулся Силы Ночи и приглянулся ей? Если это произошло случайно?
Хранитель вздрогнул и торопливо пошёл дальше, утопая в снегу. Тяготы пешего пути он научился переносить легко - он знал, что испокон веков Хранители мерили землю шагами, неся людям Свет. И он - продолжатель их дела…
Дело представляется очень трудным.
5
Странная зима
Сати не помнил, чтобы когда-нибудь зима наступила так неожиданно, как в этом году. Листья с деревьев, выращенных в деревне специально, чтобы давали в жару спасительную тень, сначала словно покрылись позолотой, потом побагровели и опали. Они шуршали под ногами, поддерживаемые ветром, кружились по улицам, даже залетали в дома. Ночи постепенно становились всё холоднее и холоднее. Мама заложила между окон травы и крепко закрыла ставни, но холод всё равно просачивался внутрь. Горевший в печке огонь согревал вечерами, но ночной мороз всё равно добирался до тела и мешал заснуть. Однажды, проснувшись, Сати увидел, что стекло заиндевело. Выйдя на улицу, он утонул в снегу по щиколотку.
В первый же день зимы снег выпал, как, бывало, не выпадал за декаду. Хмурое утро, ещё тёмное, казалось светлее только из-за белизны снега. Он лежал повсюду, и на нём уже были кое-где следы собачьих лап или сапожек ребятишек, радовавшихся наступлению зимы, как будто в одном только снеге было их счастье.
Но зима будет тяжёлой, холодной, снежной - Сати задолго до этого дня прочёл это на языке природы по птицам, облакам, солнцу, травам в полях.
Текли холодные короткие дни. Для Сати зима почти всегда была связана со скукой и бездельем день за днём. Зимой в их края никто не забредал, а примелькавшиеся лица только надоедали, из-за холода настроение было в упадке. Вид заледеневших веточек или бескрайнего снежного моря на месте полей, из которого выбивались кое-где небольшие кустики, наводил тоску. Горы на фоне серого низкого неба казались белыми и будто вырезанными из бумаги.
Какое-то время Сати учился грамоте. Вернее, пытался учиться. Но ездить в город тогда не было возможности, учили его то ремнём, то пряником, и кроме того, как по слогам разбирать слова да подписывать свою фамилию, ничему он так и не научился. Воспоминания об учёбе остались в основном плохие, и связанные как раз с зимней порой. Учить его вздумали именно зимой, когда поймать его дома было легче.
Зима уже вовсю хозяйствовала в их деревне, когда мама вдруг решила отправить его к Кален. Она попросила передать ей приглашение к ним на сегодняшний вечер, когда наступят сумерки. Единственным развлечением в зимнее время было посидеть у печки и о чём-нибудь поболтать до ранних петухов. Женщины в основном собирались либо у матери Сати, либо у толстушки Илы. Ила обычно откармливала своих гостей до того, что они не могли вернуться домой, у его матери дома обычно посиделки были скромнее, но зато вся мужская половина выгонялась нещадно на всю ночь.
Сати шёл, разгребая ногами снег, прилипавший к тоненьким тканевым сапожкам, сшитым уже давно ему матерью, и которые были совсем малы, кроме того, они пропускали холод и мгновенно намокали в снегу, так что Сати с удовольствием ходил бы по этому колючему снегу босиком, если бы мама позволяла. Но обычно она отлавливала его и сажала под замок. По крайней мере, раньше. Сейчас поймать Сати стало гораздо труднее.
Домик Кален стоял в стороне от дороги, слегка кривенький, покосившийся со временем. В доме Кален не было мужских рук. Если у неё случалась какая-то беда, обычно помогали ей всей деревней. Муж её погиб в горах, а детей никогда и не было. Кален ткала полотна и меняла их на еду и молоко. Сама она имела в хозяйстве только кур, которых поселила прямо в одной из комнат домишки, потому что построить для них курятник было некому.
В окошке горел свет. Сати подошёл к крыльцу, на котором было неожиданно много для домика одинокой ткачихи следов. Сати постучался, прислушиваясь к голосам изнутри.
– Да, кто это? - ответила на стук Кален.
– Это Сати, я от мамы, - ответил Сати, подпрыгивая от мороза, забиравшегося под одежду. Сегодня жилетка была одета на рубашку, но вряд ли это было надёжной защитой от холода.
– Заходи. Ты, наверное, замёрз, - Кален радушно распахнула дверь.
Сати, отряхнувшись от снега, вошёл.
– Мама просила передать, чтобы вы приходили вечером к ней, - сказал он, потирая красные от мороза руки.
– Проходи к огоньку, - предложила Кален. - Только сапоги сними.
Сати покосился на стоящие у порога красные, остроносые мужские сапоги. Чьи же это? Он удивлённо посмотрел на Кален. Та улыбалась загадочно и светло, в глазах у неё была радость. Сати понял, что что-то случилось, и что-то явно очень хорошее.
Она была невысокой и худенькой, такой хрупкой, что, казалось, могла сломаться от сильного ветра. Но на всю деревню она была единственной ткачихой.
Сати замер, не дойдя до печки. За невысоким деревянным столом сидел какой-то парень. Он был постарше Сати года на три, и был очень хорошо одет.
"Явно, городской", - мелькнуло в голове Сати.
На пареньке были тёмные, плотные брюки, почти до середины щиколотки, которые снизу были грязные, словно в них он много времени шёл по снегу. Сверху на нём был вязаный серый свитер с воротом под самый подбородок, явно сделанный прямо на него, а над печкой сушился походный плащ.
Паренёк улыбнулся и сказал, рассматривая Сати с не меньшим интересом.
– Здравствуй.
Сати как-то смутился. Он выглядел рядом с этим гостем Кален совершенным оборванцем.
– Э… м…
– Это мой племянник, - сообщила ему Кален, проталкивая вперёд и заставляя тоже сесть к столу. - Он пришёл из города пешком, представляешь? - она звонко, как-то по-детски рассмеялась. Сати никогда не видел её такой счастливой.
– Я никогда не,… - начал было он.
– Я сама не знала, - Кален села, и Сати заметил, что пришедший паренёк, тоже смущённо улыбающийся и прячущий глаза, намного её выше. - У меня была сестра, но много лет я о ней ничего не слышала. А сегодня ночью кто-то постучался в двери. Я тоже сначала не поверила…
Она вздохнула и замолчала. Сати сразу почувствовал себя неудобно, что навязался в такой момент в дом.
– Мать умерла, когда я был ещё маленьким, а недавно умер и отец. Я слышал, что у меня есть родственники здесь, вот и пришёл. Если тётя позволит, я буду жить у неё. Здесь есть, чем заняться, - он улыбнулся, как-то виновато.
Сати взглянул на его белые, явно не знавшие тяжёлой работы, руки и подумал, что здесь жить ему будет трудновато.
– Тэрмис, - представился парень, протягивая руку через стол. - Можно просто Тэм.
– Сати, - отозвался Сати, пожимая протянутую руку. - Ты правда пришёл пешком из города?
– Да, - Тэм рассмеялся, весело щуря глаза. - Я люблю путешествия.
У него были немного женские черты лица. Вытянутый овал лица, мягко очерченные скулы, высокий лоб. Светлые волосы сзади были связаны в хвост, будто у какого-то дворянина. Но глаза у него были серые, и смотрели немного грустно, словно он перед всеми постоянно за что-то извинялся. Тем не менее, первоначальное ощущение, что Тэм - человек робкий и неуверенный, рассеялось, когда он стал расспрашивать у Сати, есть ли поблизости леса, чтобы заготовить досок для дома.
– Лес есть только в горах. Но заготовить его зимой у тебя вряд ли получится. Там очень холодно.
– Я никогда не был в горах Стегоса, - сказал Тэм. - Наверное, оттуда очень красивый вид.
Его мягкий, излучающий спокойствие взгляд переметнулся с лица Сати на беспокойную Кален. За долгое время, которое она считала себя совсем одинокой, у неё вдруг появился племянник…
– Так вы придёте? - заторопился уходить Сати, чувствующий себя очень неловко.
– Да, конечно, - улыбнулась Кален опять, рассеянно и счастливо. Кажется, она всё ещё не могла прийти в себя от счастливой вести. Наверное, это прекрасно - вдруг ощутить, что у тебя есть кто-то родной, когда столько времени считал себя одиноким…
– Тогда я пойду передам маме, - Сати ушёл, забыв попрощаться, а Тэм очень серьёзно посмотрел ему вслед и вздохнул.
Сати сидел на посыпанном снегом пеньке и любовался на горы. По-прежнему лежала на сердце тяжесть, что он стал спасителем Воина Тени, но теперь он знал, что ни за что больше не сунется в пещеры, и пускай Воин хоть умрёт там. Волновало лишь то, что Воин мог и уйти из пещеры - солнце зимой редко выходило из-за туч.
В первый же день зимы снег выпал, как, бывало, не выпадал за декаду. Хмурое утро, ещё тёмное, казалось светлее только из-за белизны снега. Он лежал повсюду, и на нём уже были кое-где следы собачьих лап или сапожек ребятишек, радовавшихся наступлению зимы, как будто в одном только снеге было их счастье.
Но зима будет тяжёлой, холодной, снежной - Сати задолго до этого дня прочёл это на языке природы по птицам, облакам, солнцу, травам в полях.
Текли холодные короткие дни. Для Сати зима почти всегда была связана со скукой и бездельем день за днём. Зимой в их края никто не забредал, а примелькавшиеся лица только надоедали, из-за холода настроение было в упадке. Вид заледеневших веточек или бескрайнего снежного моря на месте полей, из которого выбивались кое-где небольшие кустики, наводил тоску. Горы на фоне серого низкого неба казались белыми и будто вырезанными из бумаги.
Какое-то время Сати учился грамоте. Вернее, пытался учиться. Но ездить в город тогда не было возможности, учили его то ремнём, то пряником, и кроме того, как по слогам разбирать слова да подписывать свою фамилию, ничему он так и не научился. Воспоминания об учёбе остались в основном плохие, и связанные как раз с зимней порой. Учить его вздумали именно зимой, когда поймать его дома было легче.
Зима уже вовсю хозяйствовала в их деревне, когда мама вдруг решила отправить его к Кален. Она попросила передать ей приглашение к ним на сегодняшний вечер, когда наступят сумерки. Единственным развлечением в зимнее время было посидеть у печки и о чём-нибудь поболтать до ранних петухов. Женщины в основном собирались либо у матери Сати, либо у толстушки Илы. Ила обычно откармливала своих гостей до того, что они не могли вернуться домой, у его матери дома обычно посиделки были скромнее, но зато вся мужская половина выгонялась нещадно на всю ночь.
Сати шёл, разгребая ногами снег, прилипавший к тоненьким тканевым сапожкам, сшитым уже давно ему матерью, и которые были совсем малы, кроме того, они пропускали холод и мгновенно намокали в снегу, так что Сати с удовольствием ходил бы по этому колючему снегу босиком, если бы мама позволяла. Но обычно она отлавливала его и сажала под замок. По крайней мере, раньше. Сейчас поймать Сати стало гораздо труднее.
Домик Кален стоял в стороне от дороги, слегка кривенький, покосившийся со временем. В доме Кален не было мужских рук. Если у неё случалась какая-то беда, обычно помогали ей всей деревней. Муж её погиб в горах, а детей никогда и не было. Кален ткала полотна и меняла их на еду и молоко. Сама она имела в хозяйстве только кур, которых поселила прямо в одной из комнат домишки, потому что построить для них курятник было некому.
В окошке горел свет. Сати подошёл к крыльцу, на котором было неожиданно много для домика одинокой ткачихи следов. Сати постучался, прислушиваясь к голосам изнутри.
– Да, кто это? - ответила на стук Кален.
– Это Сати, я от мамы, - ответил Сати, подпрыгивая от мороза, забиравшегося под одежду. Сегодня жилетка была одета на рубашку, но вряд ли это было надёжной защитой от холода.
– Заходи. Ты, наверное, замёрз, - Кален радушно распахнула дверь.
Сати, отряхнувшись от снега, вошёл.
– Мама просила передать, чтобы вы приходили вечером к ней, - сказал он, потирая красные от мороза руки.
– Проходи к огоньку, - предложила Кален. - Только сапоги сними.
Сати покосился на стоящие у порога красные, остроносые мужские сапоги. Чьи же это? Он удивлённо посмотрел на Кален. Та улыбалась загадочно и светло, в глазах у неё была радость. Сати понял, что что-то случилось, и что-то явно очень хорошее.
Она была невысокой и худенькой, такой хрупкой, что, казалось, могла сломаться от сильного ветра. Но на всю деревню она была единственной ткачихой.
Сати замер, не дойдя до печки. За невысоким деревянным столом сидел какой-то парень. Он был постарше Сати года на три, и был очень хорошо одет.
"Явно, городской", - мелькнуло в голове Сати.
На пареньке были тёмные, плотные брюки, почти до середины щиколотки, которые снизу были грязные, словно в них он много времени шёл по снегу. Сверху на нём был вязаный серый свитер с воротом под самый подбородок, явно сделанный прямо на него, а над печкой сушился походный плащ.
Паренёк улыбнулся и сказал, рассматривая Сати с не меньшим интересом.
– Здравствуй.
Сати как-то смутился. Он выглядел рядом с этим гостем Кален совершенным оборванцем.
– Э… м…
– Это мой племянник, - сообщила ему Кален, проталкивая вперёд и заставляя тоже сесть к столу. - Он пришёл из города пешком, представляешь? - она звонко, как-то по-детски рассмеялась. Сати никогда не видел её такой счастливой.
– Я никогда не,… - начал было он.
– Я сама не знала, - Кален села, и Сати заметил, что пришедший паренёк, тоже смущённо улыбающийся и прячущий глаза, намного её выше. - У меня была сестра, но много лет я о ней ничего не слышала. А сегодня ночью кто-то постучался в двери. Я тоже сначала не поверила…
Она вздохнула и замолчала. Сати сразу почувствовал себя неудобно, что навязался в такой момент в дом.
– Мать умерла, когда я был ещё маленьким, а недавно умер и отец. Я слышал, что у меня есть родственники здесь, вот и пришёл. Если тётя позволит, я буду жить у неё. Здесь есть, чем заняться, - он улыбнулся, как-то виновато.
Сати взглянул на его белые, явно не знавшие тяжёлой работы, руки и подумал, что здесь жить ему будет трудновато.
– Тэрмис, - представился парень, протягивая руку через стол. - Можно просто Тэм.
– Сати, - отозвался Сати, пожимая протянутую руку. - Ты правда пришёл пешком из города?
– Да, - Тэм рассмеялся, весело щуря глаза. - Я люблю путешествия.
У него были немного женские черты лица. Вытянутый овал лица, мягко очерченные скулы, высокий лоб. Светлые волосы сзади были связаны в хвост, будто у какого-то дворянина. Но глаза у него были серые, и смотрели немного грустно, словно он перед всеми постоянно за что-то извинялся. Тем не менее, первоначальное ощущение, что Тэм - человек робкий и неуверенный, рассеялось, когда он стал расспрашивать у Сати, есть ли поблизости леса, чтобы заготовить досок для дома.
– Лес есть только в горах. Но заготовить его зимой у тебя вряд ли получится. Там очень холодно.
– Я никогда не был в горах Стегоса, - сказал Тэм. - Наверное, оттуда очень красивый вид.
Его мягкий, излучающий спокойствие взгляд переметнулся с лица Сати на беспокойную Кален. За долгое время, которое она считала себя совсем одинокой, у неё вдруг появился племянник…
– Так вы придёте? - заторопился уходить Сати, чувствующий себя очень неловко.
– Да, конечно, - улыбнулась Кален опять, рассеянно и счастливо. Кажется, она всё ещё не могла прийти в себя от счастливой вести. Наверное, это прекрасно - вдруг ощутить, что у тебя есть кто-то родной, когда столько времени считал себя одиноким…
– Тогда я пойду передам маме, - Сати ушёл, забыв попрощаться, а Тэм очень серьёзно посмотрел ему вслед и вздохнул.
* * *
Был поздний вечер. Мама уже выставила их всех за дверь, и Сати ушёл на край их большой для этих мест деревни, чтобы немного подумать.Сати сидел на посыпанном снегом пеньке и любовался на горы. По-прежнему лежала на сердце тяжесть, что он стал спасителем Воина Тени, но теперь он знал, что ни за что больше не сунется в пещеры, и пускай Воин хоть умрёт там. Волновало лишь то, что Воин мог и уйти из пещеры - солнце зимой редко выходило из-за туч.