Страница:
? Да нет. А вот как насчет ее сестры ? той, которую убили?
Я стрелял вслепую, но попал в цель. Глаза у него распахнулись. На губах вскипел пузырек слюны.
? Значит, вот почему вы здесь? ? спросил он медленно, шепотом.
? Ерунда. Меня пригласили. Вы же сами и пригласили.
Голова его перекатывалась по подушке. Секонал не помог, его пожирало нервное возбуждение. Лицо покрылось потом.
? Я не первый любящий муж, который изменяет жене. Оставьте меня в покое, черт бы вас взял. Оставьте меня.
Я пошел в ванную, принес полотенце и протер ему лицо, презрительно ухмыляясь. Я вел себя, как наипоследняя сволочь. Дождался, когда человек свалится, и стал бить его ногами. Он слаб. Не может ни сопротивляться, ни дать сдачи.
? Надо будет об этом потолковать,? предложил я.
? Я еще с ума не сошел,? отвечал он.
? Это вам так кажется.
? Я живу в аду.
? Конечно. Это и так ясно. Интересно только, почему. Нате, примите.? Я достал из ночного столика еще одну таблетку секонала и налил воды. Он привстал на локте, потянулся за стаканом на добрых десять сантиметров. Я вставил стакан ему в руку. Ему удалось проглотить таблетку и запить. Потом он откинулся назад, весь обмяк, с равнодушным усталым лицом. Даже нос заострился. Вполне мог сойти за мертвеца. Сегодня он никого с лестницы сталкивать не будет. А может быть, и вообще никогда.
Когда глаза его стали закрываться, я вышел из комнаты. Револьвер оттягивал мне карман, хлопал по бедру. Я снова отправился вниз. Дверь Эйлин была открыта. В комнате было темно, но при лунном свете ясно вырисовывался ее силуэт на пороге. Она как будто позвала кого-то по имени, но не меня. Я подошел к ней поближе.
? Не так громко,? попросил я.? Он опять заснул.
? Я всегда знала, что ты вернешься,? тихо сказала она.? Пусть и через десять лет.
Я уставился на нее. Кто-то из нас явно свихнулся.
? Закрой дверь,? продолжала она тем же ласковым голосом.? Все эти годы я берегла себя для тебя.
Я вошел и закрыл дверь. Почему-то мне показалось, что это неплохая мысль. Когда я обернулся, она уже валилась мне на руки. Конечно, я ее подхватил. А что было делать, черт побери? Она крепко прижалась ко мне, и ее волосы коснулись моего лица. Дрожа, она подставила губы для поцелуя. Рот приоткрылся, зубы разомкнулись, кончик языка метнулся вперед. Затем она уронила руки, что-то дернула, халат распахнулся, и она оказалась нагой, словно голая правда, только не такой целомудренной.
? Отнеси меня на постель,? выдохнула она.
Что я и сделал. Обнимая ее, я почувствовал кожу, мягкую кожу, нежную податливую плоть. Я поднял ее на руки, пронес несколько шагов до постели и опустил. Она так и не разомкнула рук у меня на шее. Из горла у нее вырывался свистящий звук. Потом она забилась и застонала. Кошмар какой-то. Эрос во мне взыграл, как в жеребце. Я терял самообладание. Не каждый день получаешь такие предложения от такой женщины.
Спас меня Кэнди. Послышался легкий скрип, я резко обернулся и увидел, что дверная ручка поворачивается. Вырвавшись, я бросился к двери. Распахнул ее, выскочил на галерею. Мексиканец мчался вниз по лестнице. На полпути остановился, обернулся и бесстыдно ухмыльнулся мне в лицо. Потом исчез.
Я вернулся к двери и прикрыл ее ? на сей раз снаружи. Женщина на постели издавала какие-то странные звуки, но теперь это были лишь странные звуки, и не более. Чары были разрушены.
Я быстро спустился по лестнице, вошел в кабинет, схватил бутылку виски и запрокинул ее. Когда уже не мог больше глотать, прислонился к стене, тяжело дыша, и стал ждать, чтобы пары жгучей жидкости ударили мне в голову.
С ужина прошло много времени. Со всех нормальных событий прошло много времени. Виски подействовали быстро и сильно, и я стал жадно пить дальше, пока комната не подернулась туманом, мебель не закружилась, а свет от лампы не засиял, как лесной пожар или летняя молния. Тогда я растянулся на кожаном диване, пытаясь удержать бутылку на груди. Кажется, она была пуста. Она скатилась с меня и шлепнулась на пол.
Это было последнее, что я точно помню.
30
Луч солнца защекотал мне щиколотку. Я открыл глаза и увидел, как на фоне голубого неба, в дымке, тихо покачивалась верхушка дерева. Я перевернулся и щекой ощутил холодок кожи. Тут по голове мне жахнули топором. Я сел. На мне был плед. Я бросил его и опустил ноги на пол. Поморщившись, взглянул на часы. Они показывали половину седьмого без одной минуты.
Я встал на ноги. Для этого потребовалось немало. Понадобилась сила воли. Характер. Всего этого у меня уже не так много, как раньше. Суровые трудные годы сильно сказались.
Я дотащился до ванной, содрал с себя галстук и рубашку, обеими руками плеснул холодной воды в лицо и на голову. Как следует облившись, свирепо растерся полотенцем. Надел рубашку и галстук, потянулся за пиджаком, и об стену стукнулся револьвер, лежавший в кармане. Я вынул его, отвинтил барабан и высыпал патроны себе на ладонь ? пять штук и одну почерневшую гильзу. Потом подумал ? какой смысл, их так легко добыть, если нужно. Поэтому я вложил их обратно, отнес револьвер в кабинет и убрал его в ящик письменного стола.
Подняв глаза, я увидел, что на пороге стоит Кэнди, в белой куртке с иголочки, черные блестящие волосы зачесаны назад, глаза злые.
? Кофе подать?
? Спасибо.
? Я свет выключил. Хозяин в порядке. Я закрыл его дверь. Ты зачем напился?
? Пришлось.
Он презрительно усмехнулся.
? Не вышло с ней, да? Отфутболила она тебя, легавый.
? Считай, как хочешь.
? Ты сегодня не такой уж страшный, легавый. И вообще не страшный.
? Неси этот кофе! ? заорал я.
? Hijo de la puta!
Одним прыжком я подскочил и схватил его выше локтя. Он не шевельнулся. Надменно смотрел на меня, и все тут. Я рассмеялся и выпустил его.
? Верно, Кэнди. Я совсем не страшный.
Он повернулся и вышел, но тут же возник снова с серебряным подносом, на котором стоял маленький серебряный кофейник, сахар, сливки, лежала аккуратная треугольная салфетка. Он поставил все на журнальный столик, убрал пустую бутылку и прочие причиндалы. Вторую бутылку подобрал с пола.
? Свежий. Только что сварил,? сообщил он и ушел.
Я выпил две чашки черного кофе. Потом попробовал закурить. Получилось. Я все еще принадлежал к роду человеческому. Затем в комнате снова очутился Кэнди.
? Завтрак хочешь? ? осведомился он угрюмо.
? Нет, спасибо.
? Тогда выметайся. Ты нам здесь не нужен.
? Кому это ? нам?
Он открыл коробку и угостился сигаретой. Закурив, нагло выпустил дым мне в лицо.
? За хозяином я ухаживаю,? заявил он.
? И прилично получаешь? Он нахмурился, потом кивнул.
? Ara, хорошие деньги.
? А сколько сверху ? за то, что не треплешься про что не надо?
Он снова перешел на испанский.
? No entendido.
? Прекрасно сечешь. Сколько вытянул из него? Спорю, не больше, чем пару косых.
? Что это такое ? пара косых?
? Двести монет. Он ухмыльнулся.
? Ты дай мне пару косых, легавый. Тогда не скажу хозяину, что ты ночью был у нее в комнате.
? На эти деньги целый грузовик таких, как ты, можно купить.
Он равнодушно пожал плечами.
? Хозяин если взбесится, с ним не сладишь. Лучше заплати, легавый.
? Дешевка мексиканская,? презрительно сказал я.? По мелочи работаешь. Да любой мужчина, когда выпьет, не прочь поразвлекаться на стороне. К тому же она про это и так знает. Нет у тебя ничего на продажу,
В глазах у него вспыхнула искра.
? Ты сюда больше не ходи, умник.
? Я поехал.
Поднявшись, я обошел вокруг стола. Он сдвинулся, чтобы на оказаться ко мне спиной. Я следил за его рукой, но ножа при нем как будто не было. Подойдя поближе, я хлестнул его наискось по лицу.
? Я не позволю прислуге называть себя шлюхиным сыном, понял? У меня здесь есть дела, и я буду приходить, когда мне вздумается. А ты придержи язык. А то схлопочешь пистолетом по морде. Тогда твое красивое личико будет не узнать.
Он никак не отреагировал, даже на пощечину, хотя, наверно, это было для него смертельным оскорблением. На этот раз он застыл неподвижно, с каменным лицом. Затем, не сказав ни слова, забрал кофейник, поднос и понес его вон.
? Спасибо за кофе,? сказал я ему в спину.
Он не сбавил шага. Когда он ушел, я пощупал щетину на подбородке, встряхнулся и решил, что пора двигаться. Семейством Уэйдов я был сыт по горло.
Когда я проходил по гостиной, на лестнице появилась Эйлин в белых брюках, босоножках и светло-голубой рубашке. Она посмотрела на меня с огромным-изумлением.
? Я не знала, что вы здесь, м-р Марлоу,? сказала она так, словно последний раз мы виделись неделю назад, когда я заезжал выпить чаю.
? Я положил револьвер в письменный стол,? сообщил я.
? Револьвер? ? До нее, казалось, не сразу дошло.? Ах, да, ночь была довольно сумбурная, правда? Но я думала, что вы уехали домой.
Я подошел поближе. На шее у нее, на тонкой золотой цепочке, висело что-то вроде кулона ? синий с золотом на белой эмали. Синяя эмалевая часть напоминала крылья, но сложенные. На белой эмали ? золотой кинжал, пронзающий свиток. Надпись я прочесть не мог. Все вместе было похоже на военный значок.
? Я напился,? сказал я.? Нарочно и некрасиво. От одиночества.
? Не надо было сидеть в одиночестве,? сказала она, и глаза у нее были ясные, как небо. В них не мелькнуло ни тени притворства.
? Это кто как считает,? заметил я.? Я уезжаю и не уверен, что вернусь. Слышали, что я сказал про револьвер?
? Вы положили его в письменный стол. Может быть, лучше убрать его в другое место? Но он ведь невсерьез стрелялся, правда?
? Этого я не могу сказать. В следующий раз может
попробовать и всерьез. Она покачала головой.
? Не думаю. Уверена, что нет. Вы так мне помогли ночью, м-р Марлоу. Не знаю, как вас отблагодарить.
? Мне показалось, что знаете. Она покраснела. Потом рассмеялась.
? Мне приснился очень страшный сон,? произнесла она медленно, глядя поверх моего плеча.? Что человек, которого я когда-то знала, очутился здесь, в этом доме. Он уже десять лет как умер.? Она осторожно коснулась эмалево-золотого кулона.? Поэтому я сегодня это надела. Это его подарок.
? Мне самому приснился любопытный сон,? сказал я.? Но рассказывать не буду. Дайте мне знать, как пойдут дела у Роджера и не смогу ли я чем помочь.
Она опустила взгляд и посмотрела мне в глаза.
? Вы сказали, что больше не вернетесь.
? Это еще не точно. Может быть, и придется. Надеюсь, что нет. У вас здесь что-то сильно не ладится, и далеко не во всем виновато спиртное.
Она глядела на меня, сведя брови.
? Что это значит?
? По-моему, вы понимаете.
Она старательно это обдумала. Пальцы все еще тихонько теребили кулон. Она тихо, кротко вздохнула.
? Всегда появляется другая женщина,? сказала она.? Рано или поздно. Но не всегда это так уж страшно. Мы смотрим на вещи по-разному, правда? Может быть, даже говорим о разном.
? Возможно,? ответил я. Она все еще стояла на лестнице, на третьей ступеньке снизу. По-прежнему теребила кулон. По-прежнему выглядела, как золотая мечта.? Особенно, если вы считаете, что другая женщина ? это Линда Лоринг.
Она выпустила кулон и спустилась на одну ступеньку.
? Д-р Лоринг, кажется, тоже так считает.? Заметила она равнодушно.? Наверное, у него больше информации.
? Вы говорили, что он устраивает подобные сцены половине ваших соседей.
? Я так сказала? Ну, что ж... значит, тогда этого требовали приличия.
Она опустилась еще на ступеньку.
? Я небрит,? сообщил я.
Она вздрогнула. Потом засмеялась.
? Я от вас не ожидаю порывов страсти.
? А чего вы вообще ожидали от меня, м-с Уэйд,? в самом начале, когда убедили меня поехать его искать? Почему вы выбрали меня, что во мне такого?
? Вы доказали, что умеете хранить верность,? спокойно сказала она.? Хотя это было, наверно, нелегко.
? Тронут. Но думаю, что дело не в этом. Она сошла с последней ступеньки и теперь смотрела на меня снизу вверх.
? А в чем же?
? А если в этом, то это чертовски неудачное объяснение. Хуже не бывает.
Она слегка нахмурилась.
? Почему?
? Потому, что надо быть уж совсем дураком, чтобы таким образом доказать свою верность во второй раз.
? Знаете,? сказала она почти весело,? у нас какой-то очень загадочный разговор.
? Вы очень загадочный человек, м-с Уэйд. Пока, желаю удачи, и если Роджер вам не совсем безразличен, найдите-ка ему хорошего врача ? и побыстрее.
Она снова засмеялась.
? Ну, вчера приступ был легкий. Вы бы видели его, когда дела по-настоящему плохи. Сегодня днем он уже сядет за работу.
? Черта с два.
? Уверяю вас. Я так хорошо его знаю. Я выдал ей напоследок с размаху, и прозвучало это гнусно.
? Вы ведь на самом деле не хотите его спасти, верно? Только притворяетесь, что спасаете.
? А это,? сказала она натянуто,? очень жестоко с вашей стороны.
Обойдя меня, она скрылась за дверью столовой. Большая комната опустела, я прошел к двери на улицу и вышел. В солнечной спокойной долине стояло замечательное летнее утро. Долина была слишком далеко от города с его смогом и отрезана невысокими горами от океанской сырости. Попозже будет жарко, но это будет приятная, утонченная жара для избранных, не такая грубая, как пекло в пустыне, не такая липкая и противная, как в городе. Беспечная Долина была идеальным местом для жизни. Идеальным. Славные люди в славных домах, славные машины, славные лошади, славные собаки, возможно, даже славные дети.
Но человек по имени Марлоу хотел только одного ? убраться отсюда. И побыстрее.
31
Я поехал домой, принял душ, побрился, переоделся и снова почувствовал себя чистым. Я приготовил завтрак, съел его, помыл посуду, подмел кухню и заднее крыльцо, набил трубку и позвонил на телефонную "службу дежурства". Там сказали, что звонков мне не было. Зачем ехать в контору? Там не окажется ничего нового, кроме очередного мертвого мотылька и очередного слоя пыли. В сейфе лежит мой портрет Мэдисона. Можно было бы поехать, поиграть с ним и с пятью хрустящими стодолларовыми бумажками, которые все еще пахли кофе. Можно было, но не хотелось. Что-то во мне скисло. Эти деньги на самом деле были не мои. За что они заплачены? Сколько верности нужно мертвецу? Чушь какая-то; я смотрел на жизнь сквозь туман похмелья.
Утро было из тех, что тянутся вечно. Я выдохся, устал, отупел, и минуты одна за другой падали в пустоту с легким шуршанием, словно отгоревшие ракеты. В кустах за окном чирикали птицы, по Бульвару Лаврового Ущелья шли машины бесконечным потоком. Обычно я их даже не слышал. Но сейчас я был беспокоен, зол, раздражен и издерган. Я решил избавиться от похмелья.
Обычно по утрам я не пью. Для этого в Южной Калифорнии слишком мягкий климат. Недостаточно быстро идет обмен веществ. Но на этот раз я смешал себе большую порцию холодного, сел в шезлонг, расстегнув рубашку, и начал листать журнал ? нашел бредовый рассказ про парня, у которого были две жизни и два психиатра, один ? человек, а один ? вроде насекомого из улья. Этот парень все ходил от одного к другому, и сюжет был дурацкий, но, по-моему, чем-то смешной. Я пил осторожно, не торопясь, следя за собой.
Было уже около полудня, когда зазвонил телефон, и голос в трубке сказал:
? Это Линда Лоринг. Я звонила вам в контору, и ваша "служба дежурства" сказала, что вы, может быть, дома. Мне бы хотелось вас увидеть.
? Зачем?
? Предпочла бы объяснить лично. Вы ведь иногда бываете в конторе?
? Угу. Иногда. Хотите дать мне заработать?
? Я об этом не подумала. Но если желаете, чтобы вам заплатили, я не возражаю. Могу быть у вас в конторе через час.
? Это здорово.
? Что с вами? ? резко бросила она.
? Похмелье. Но меня не совсем развезло. Я приеду. Если вы не хотите приехать сюда.
? Контора меня больше устраивает.
? А то у меня здесь тихо и славно. Улица тупиковая, соседей поблизости нет.
? Это меня не интересует ? если я вас правильно поняла.
? Никто меня не понимает, м-с Лоринг. Я загадочный. О'кей, поползу на свой насест.
? Спасибо вам большое.? Она повесила трубку. Добирался я долго, потому что по пути остановился и съел сандвич. Я проветрил контору, перевел звонок на входную дверь, а когда просунул голову в приемную, она уже сидела в том же кресле, что Менди Менендес, и листала журнал ? вполне возможно, тот же самый. Сегодня на ней был бежевый габардиновый костюм, и выглядела она весьма элегантно. Она отложила журнал, серьезно взглянула на меня и сказала:
? Ваш бостонский папортник надо полить. И, по-моему, пересадить в другой горшок. Слишком много воздушных корней.
Я придержал ей дверь. К черту бостонский папоротник. Когда она вошла и дверь захлопнулась, я подвинул ей кресло для посетителей и она, как все обычно делают, оглядела контору. Я сел за письменный стол со своей стороны.
? Ваше заведение дворцом не назовешь,? заметила она.? У вас и секретарши даже нет?
? Жизнь убогая, но я привык.
? И, вероятно, не слишком доходная?
? Ну, не знаю. По-разному. Хотите посмотреть на портрет Мэдисона?
? На что?
? На бумажку в пять тысяч долларов. Задаток. Он у меня в сейфе.? Я встал, повернул ручку, открыл сейф, отпер внутренний ящик и вытряхнул из конверта купюру на стол. Она поглядела на нее с некоторым изумлением.
? Обстановка еще ни о чем не говорит,? сообщил я.? Я однажды работал на старика, который стоил миллионов двадцать наличными. Даже ваш родитель стал бы с ним здороваться. Контора у него была еще хуже моей, только он был глуховат и потолок сделал звуконепроницаемым. А пол ? вообще коричневый линолеум, даже без ковра.
Она взяла портрет Мэдисона, повертела и положила на место.
? Вы получили его от Терри, да?
? Ну и ну, все-то вы знаете, м-с Лоринг. _
Она отодвинула деньги и нахмурилась.
? У него был такой. С тех пор, как они с Сильвией поженились во второй раз, он всегда носил его с собой. Называл его "мои шальные деньги". На теле его не нашли.
? Мало ли почему не нашли.
? Я знаю. Но часто ли люди носят при себе билет в пять тысяч долларов? И кто из тех, кто мог бы заплатить вам такие деньги, стал бы давать их одной бумажкой?
Отвечать не имело смысла. Я просто кивнул. Она продолжала отрывисто:
? И чего он от вас за это хотел, м-р Марлоу? Не скажите? По пути в Тихуану у него было время поговорить. Тогда в баре вы ясно дали понять, что не верите его признанию. Он что, дал вам список любовников своей жены, чтобы вы поискали среди них убийцу?
На это я тоже не ответил, но по другой причине.
? А Роджера Уэйда случайно не было в этом списке? ? резко спросила она.? Если Сильную убил не Терри, значит, это был агрессивный, неуправляемый человек, безумец или патологический пьяница. Только такой убийца мог, по вашим же страшным словам, размазать ей лицо в кровавую кашу. Не потому ли вы так носитесь с Уэйдами ? приезжаете, как сиделка, по первому вызову, когда он напивается, разыскиваете его, когда он пропадает, привозите домой в беспомощном виде?
? Давайте уточним пару пунктов, м-с Лоринг. Может быть, Терри и дал мне ? а может быть, и нет ? это прекрасный образец граверного искусства. Но он не давал мне никакого списка и не называл никаких имен. Он ничего не просил от меня, кроме того, что, по вашему мнению, я и сделал ? отвезти его в Тихуану. Мою встречу с Уэйдами устроил нью-йоркский издатель, которому до зарезу нужно, чтобы Роджер Уэйд закончил свою книгу, а для этого ? чтобы он не пил, а для этого, в свою очередь, надо выяснить, есть ли какие-нибудь особые причины, по которым он пьет. Если есть и если их можно обнаружить, значит, надо попытаться их устранить. Я говорю попытаться, потому что из этого может ничего и не выйти. Но попробовать можно.
? Могу объяснить вам в двух словах, почему он пьет,? заявила она презрительно.? Все дело в этой худосочной белобрысой кривляке, на которой он женат.
? Ну, не знаю,? сказал я.? Худосочной я бы ее не назвал.
? Да? Как интересно.? У нее появился блеск в глазах.
Я подошел к сейфу и убрал деньги в запертый сейф и набрал комбинацию.
? Впрочем,? сказала она мне в спину,? сильно сомневаюсь, что с ней вообще кто-нибудь спит. Я вернулся и сел на угол стола.
? В вас появляется стервозность, м-с Лоринг. С чего бы это? Может, сами неровно дышите к нашему другу-алкоголику?
? Какая гадость,? вспылила она.? Просто гадость. Вероятно, из-за этой дурацкой сцены, которую устроил мой муж, вы решили, что имеете право меня оскорблять. Нет, я не дышу неровно к Роджеру Уэйду. И никогда этого не было ? даже, когда он не пил и вел себя нормально. Тем более сейчас, когда он превратился бог знает во что.
Я шлепнулся в кресло, потянулся за спичками и пристально посмотрел на нее. Она взглянула на часы.
? Смотрю, я на вас, богатых, что же вы за люди,? сказал я.? Считаете, что вам позволено говорить что угодно, любые мерзости, и это в порядке вещей. Вы отпускаете презрительные шуточки насчет Уэйда и его жены перед человеком, которого почти не знаете, но стоит мне дать вам сдачи, это уже оскорбление. Ладно, не будем заводиться. Каждый пьяница в конце концов связывается с распутной женщиной. Уэйд пьяница, но вы не распутная женщина. Это просто случайное предположение, которым ваш остроумный муж захотел повеселить гостей. Он сказал это не всерьез, просто для смеху. Значит, вас вычеркиваем и ищем распутную женщину в другом месте. Далеко ли нам придется ходить, м-с Лоринг, в поисках женщины, которая вас настолько интересует, что вы приехали сюда обменяться со мной парой ядовитых реплик? Она, должно быть, вам не безразлична ? иначе зачем вы здесь?
Она сидела абсолютно тихо, глядя перед собой. Прошло полминуты, они тянулись долго. Уголки рта у нее побелели, а руки вцепились в габардиновую, в тон костюму, сумку.
? Значит, вы времени не теряли? ? произнесла она наконец.? Как удобно, что этому издателю пришло в голову к вам обратиться! Значит, Терри не назвал вам имен! Ни одного. Но ведь это и не важно, правда, Марлоу? У вас ведь безошибочный инстинкт. Можно узнать, что вы собираетесь делать дальше?
? Ничего.
? Зачем же бросать такой талант на ветер! Как это можно примирить с вашим обязательством по отношению к портрету Мэдисона? Что-то ведь вы можете сделать.
? Строго между нами,? сказал я,? вы впадаете в сентиментальность. Итак, Уэйд знал вашу сестру. Спасибо, что сказали, хоть и не прямо. Я уже догадался. Ну и что? Он всего-навсего один экспонат из коллекции, которая, вероятно, было довольно богатой. Оставим это. И давайте выясним, зачем же вы хотели меня видеть. А то мы это как-то упустили.
Она встала. Снова взглянула на часы.
? У меня внизу машина. Можно вас попросить поехать ко мне домой на чашку чая?
? Дальше,? сказал я.? Выкладывайте.
? Что здесь подозрительного? У меня будет гость, который хотел бы с вами познакомиться.
? Ваш старик?
? Я его так не называю,? спокойно произнесла она. Я встал, прислонившись к столу.
? Дорогая моя, вы иногда просто прелесть. Правда. Ничего, если я возьму револьвер?
? Неужели вы боитесь старого человека? ? Она сморщила губы.
? Почему бы и нет? Держу пари, что и вы боитесь его, и даже очень. Она вздохнула.
? Боюсь, что это так. И всегда так было. Он умеет нагнать страху.
? Может, лучше взять два револьвера,? сказал я и тут же об этом пожалел.
32
В жизни я не видел такого несуразного дома. Это была квадратная серая коробка в три этажа, с крутой крышей, прорезанная двадцатью или тридцатью двойными окнами, а вокруг и между ними была налеплена масса украшений, словно на свадебном торте. Вход окаймляли двойные каменные колонны, но гвоздем программы была внешняя винтовая лестница с каменными перилами, увенчанная башенкой, откуда, вероятно, все озеро было, как на ладони.
Двор был вымощен камнем. К нему прямо напрашивалась длинная подъездная аллея, обсаженная тополями, и парк с оленями, и дикорастущий сад, и терраса на трех уровнях, и несколько сот роз за окном библиотеки, и длинная зеленая лужайка, уходящая в лес, тишину и спокойную пустоту. В наличии же имелась известковая стена, окружавшая уютный участок акров в десять ? пятнадцать, что в нашей тесной маленькой стране составляет приличный кусок недвижимости. Вдоль подъездной аллеи шла живая изгородь из кругло подстриженных кипарисов. Тут и там виднелись группы разных декоративных деревьев, не похожих на калифорнийские. Импортный товар. Тот, кто строил это жилье, попытался перетащить атлантическое побережье через скалистые горы. Старался изо всех сил, но безуспешно.
Эймос, пожилой цветной шофер, мягко притормозил "кадиллак" у подъезда с колоннами, выскочил и обошел кругом, подержать дверцу для м-с Лоринг. Я вылез первым и помог ему ее держать. Я помог ей выйти. С тех пор, как мы сели в машину у моего дома, она со мной почти не разговаривала. Казалась усталой и нервной. Может быть, ее угнетал этот дурацкий архитектурный шедевр. От него бы и шакал перестал хохотать, впал в депрессию и застонал, как голубь.
? Кто это построил? ? осведомился я.? И на кого он так сердится?
Она, наконец, улыбнулась.
? Разве вы не видели этот дом раньше?
? Никогда не заезжал в долину так далеко. Она повела меня на другую сторону аллеи и указала вверх.
? Человек, который это построил, выпрыгнул из башенки и упал там, где вы стоите. Это был французский граф по имени Ля Турелль, и, в отличие от большинства французских графов, у него было много денег. Женат он был на Районе Дезборо, которая и сама была не из нищих. Во времена немого кино она зарабатывала тридцать тысяч в неделю. Ля Турелль построил этот дом для семейной жизни. Предполагается, что это уменьшенная копия замка Де Блуа. Вы это, конечно, знаете.
? Наизусть,? согласился я.? Теперь припоминаю. Когда-то была газетная сенсация. Она от него ушла, и он покончил с собой. И в завещании было что-то странное, верно?
Я стрелял вслепую, но попал в цель. Глаза у него распахнулись. На губах вскипел пузырек слюны.
? Значит, вот почему вы здесь? ? спросил он медленно, шепотом.
? Ерунда. Меня пригласили. Вы же сами и пригласили.
Голова его перекатывалась по подушке. Секонал не помог, его пожирало нервное возбуждение. Лицо покрылось потом.
? Я не первый любящий муж, который изменяет жене. Оставьте меня в покое, черт бы вас взял. Оставьте меня.
Я пошел в ванную, принес полотенце и протер ему лицо, презрительно ухмыляясь. Я вел себя, как наипоследняя сволочь. Дождался, когда человек свалится, и стал бить его ногами. Он слаб. Не может ни сопротивляться, ни дать сдачи.
? Надо будет об этом потолковать,? предложил я.
? Я еще с ума не сошел,? отвечал он.
? Это вам так кажется.
? Я живу в аду.
? Конечно. Это и так ясно. Интересно только, почему. Нате, примите.? Я достал из ночного столика еще одну таблетку секонала и налил воды. Он привстал на локте, потянулся за стаканом на добрых десять сантиметров. Я вставил стакан ему в руку. Ему удалось проглотить таблетку и запить. Потом он откинулся назад, весь обмяк, с равнодушным усталым лицом. Даже нос заострился. Вполне мог сойти за мертвеца. Сегодня он никого с лестницы сталкивать не будет. А может быть, и вообще никогда.
Когда глаза его стали закрываться, я вышел из комнаты. Револьвер оттягивал мне карман, хлопал по бедру. Я снова отправился вниз. Дверь Эйлин была открыта. В комнате было темно, но при лунном свете ясно вырисовывался ее силуэт на пороге. Она как будто позвала кого-то по имени, но не меня. Я подошел к ней поближе.
? Не так громко,? попросил я.? Он опять заснул.
? Я всегда знала, что ты вернешься,? тихо сказала она.? Пусть и через десять лет.
Я уставился на нее. Кто-то из нас явно свихнулся.
? Закрой дверь,? продолжала она тем же ласковым голосом.? Все эти годы я берегла себя для тебя.
Я вошел и закрыл дверь. Почему-то мне показалось, что это неплохая мысль. Когда я обернулся, она уже валилась мне на руки. Конечно, я ее подхватил. А что было делать, черт побери? Она крепко прижалась ко мне, и ее волосы коснулись моего лица. Дрожа, она подставила губы для поцелуя. Рот приоткрылся, зубы разомкнулись, кончик языка метнулся вперед. Затем она уронила руки, что-то дернула, халат распахнулся, и она оказалась нагой, словно голая правда, только не такой целомудренной.
? Отнеси меня на постель,? выдохнула она.
Что я и сделал. Обнимая ее, я почувствовал кожу, мягкую кожу, нежную податливую плоть. Я поднял ее на руки, пронес несколько шагов до постели и опустил. Она так и не разомкнула рук у меня на шее. Из горла у нее вырывался свистящий звук. Потом она забилась и застонала. Кошмар какой-то. Эрос во мне взыграл, как в жеребце. Я терял самообладание. Не каждый день получаешь такие предложения от такой женщины.
Спас меня Кэнди. Послышался легкий скрип, я резко обернулся и увидел, что дверная ручка поворачивается. Вырвавшись, я бросился к двери. Распахнул ее, выскочил на галерею. Мексиканец мчался вниз по лестнице. На полпути остановился, обернулся и бесстыдно ухмыльнулся мне в лицо. Потом исчез.
Я вернулся к двери и прикрыл ее ? на сей раз снаружи. Женщина на постели издавала какие-то странные звуки, но теперь это были лишь странные звуки, и не более. Чары были разрушены.
Я быстро спустился по лестнице, вошел в кабинет, схватил бутылку виски и запрокинул ее. Когда уже не мог больше глотать, прислонился к стене, тяжело дыша, и стал ждать, чтобы пары жгучей жидкости ударили мне в голову.
С ужина прошло много времени. Со всех нормальных событий прошло много времени. Виски подействовали быстро и сильно, и я стал жадно пить дальше, пока комната не подернулась туманом, мебель не закружилась, а свет от лампы не засиял, как лесной пожар или летняя молния. Тогда я растянулся на кожаном диване, пытаясь удержать бутылку на груди. Кажется, она была пуста. Она скатилась с меня и шлепнулась на пол.
Это было последнее, что я точно помню.
30
Луч солнца защекотал мне щиколотку. Я открыл глаза и увидел, как на фоне голубого неба, в дымке, тихо покачивалась верхушка дерева. Я перевернулся и щекой ощутил холодок кожи. Тут по голове мне жахнули топором. Я сел. На мне был плед. Я бросил его и опустил ноги на пол. Поморщившись, взглянул на часы. Они показывали половину седьмого без одной минуты.
Я встал на ноги. Для этого потребовалось немало. Понадобилась сила воли. Характер. Всего этого у меня уже не так много, как раньше. Суровые трудные годы сильно сказались.
Я дотащился до ванной, содрал с себя галстук и рубашку, обеими руками плеснул холодной воды в лицо и на голову. Как следует облившись, свирепо растерся полотенцем. Надел рубашку и галстук, потянулся за пиджаком, и об стену стукнулся револьвер, лежавший в кармане. Я вынул его, отвинтил барабан и высыпал патроны себе на ладонь ? пять штук и одну почерневшую гильзу. Потом подумал ? какой смысл, их так легко добыть, если нужно. Поэтому я вложил их обратно, отнес револьвер в кабинет и убрал его в ящик письменного стола.
Подняв глаза, я увидел, что на пороге стоит Кэнди, в белой куртке с иголочки, черные блестящие волосы зачесаны назад, глаза злые.
? Кофе подать?
? Спасибо.
? Я свет выключил. Хозяин в порядке. Я закрыл его дверь. Ты зачем напился?
? Пришлось.
Он презрительно усмехнулся.
? Не вышло с ней, да? Отфутболила она тебя, легавый.
? Считай, как хочешь.
? Ты сегодня не такой уж страшный, легавый. И вообще не страшный.
? Неси этот кофе! ? заорал я.
? Hijo de la puta!
Одним прыжком я подскочил и схватил его выше локтя. Он не шевельнулся. Надменно смотрел на меня, и все тут. Я рассмеялся и выпустил его.
? Верно, Кэнди. Я совсем не страшный.
Он повернулся и вышел, но тут же возник снова с серебряным подносом, на котором стоял маленький серебряный кофейник, сахар, сливки, лежала аккуратная треугольная салфетка. Он поставил все на журнальный столик, убрал пустую бутылку и прочие причиндалы. Вторую бутылку подобрал с пола.
? Свежий. Только что сварил,? сообщил он и ушел.
Я выпил две чашки черного кофе. Потом попробовал закурить. Получилось. Я все еще принадлежал к роду человеческому. Затем в комнате снова очутился Кэнди.
? Завтрак хочешь? ? осведомился он угрюмо.
? Нет, спасибо.
? Тогда выметайся. Ты нам здесь не нужен.
? Кому это ? нам?
Он открыл коробку и угостился сигаретой. Закурив, нагло выпустил дым мне в лицо.
? За хозяином я ухаживаю,? заявил он.
? И прилично получаешь? Он нахмурился, потом кивнул.
? Ara, хорошие деньги.
? А сколько сверху ? за то, что не треплешься про что не надо?
Он снова перешел на испанский.
? No entendido.
? Прекрасно сечешь. Сколько вытянул из него? Спорю, не больше, чем пару косых.
? Что это такое ? пара косых?
? Двести монет. Он ухмыльнулся.
? Ты дай мне пару косых, легавый. Тогда не скажу хозяину, что ты ночью был у нее в комнате.
? На эти деньги целый грузовик таких, как ты, можно купить.
Он равнодушно пожал плечами.
? Хозяин если взбесится, с ним не сладишь. Лучше заплати, легавый.
? Дешевка мексиканская,? презрительно сказал я.? По мелочи работаешь. Да любой мужчина, когда выпьет, не прочь поразвлекаться на стороне. К тому же она про это и так знает. Нет у тебя ничего на продажу,
В глазах у него вспыхнула искра.
? Ты сюда больше не ходи, умник.
? Я поехал.
Поднявшись, я обошел вокруг стола. Он сдвинулся, чтобы на оказаться ко мне спиной. Я следил за его рукой, но ножа при нем как будто не было. Подойдя поближе, я хлестнул его наискось по лицу.
? Я не позволю прислуге называть себя шлюхиным сыном, понял? У меня здесь есть дела, и я буду приходить, когда мне вздумается. А ты придержи язык. А то схлопочешь пистолетом по морде. Тогда твое красивое личико будет не узнать.
Он никак не отреагировал, даже на пощечину, хотя, наверно, это было для него смертельным оскорблением. На этот раз он застыл неподвижно, с каменным лицом. Затем, не сказав ни слова, забрал кофейник, поднос и понес его вон.
? Спасибо за кофе,? сказал я ему в спину.
Он не сбавил шага. Когда он ушел, я пощупал щетину на подбородке, встряхнулся и решил, что пора двигаться. Семейством Уэйдов я был сыт по горло.
Когда я проходил по гостиной, на лестнице появилась Эйлин в белых брюках, босоножках и светло-голубой рубашке. Она посмотрела на меня с огромным-изумлением.
? Я не знала, что вы здесь, м-р Марлоу,? сказала она так, словно последний раз мы виделись неделю назад, когда я заезжал выпить чаю.
? Я положил револьвер в письменный стол,? сообщил я.
? Револьвер? ? До нее, казалось, не сразу дошло.? Ах, да, ночь была довольно сумбурная, правда? Но я думала, что вы уехали домой.
Я подошел поближе. На шее у нее, на тонкой золотой цепочке, висело что-то вроде кулона ? синий с золотом на белой эмали. Синяя эмалевая часть напоминала крылья, но сложенные. На белой эмали ? золотой кинжал, пронзающий свиток. Надпись я прочесть не мог. Все вместе было похоже на военный значок.
? Я напился,? сказал я.? Нарочно и некрасиво. От одиночества.
? Не надо было сидеть в одиночестве,? сказала она, и глаза у нее были ясные, как небо. В них не мелькнуло ни тени притворства.
? Это кто как считает,? заметил я.? Я уезжаю и не уверен, что вернусь. Слышали, что я сказал про револьвер?
? Вы положили его в письменный стол. Может быть, лучше убрать его в другое место? Но он ведь невсерьез стрелялся, правда?
? Этого я не могу сказать. В следующий раз может
попробовать и всерьез. Она покачала головой.
? Не думаю. Уверена, что нет. Вы так мне помогли ночью, м-р Марлоу. Не знаю, как вас отблагодарить.
? Мне показалось, что знаете. Она покраснела. Потом рассмеялась.
? Мне приснился очень страшный сон,? произнесла она медленно, глядя поверх моего плеча.? Что человек, которого я когда-то знала, очутился здесь, в этом доме. Он уже десять лет как умер.? Она осторожно коснулась эмалево-золотого кулона.? Поэтому я сегодня это надела. Это его подарок.
? Мне самому приснился любопытный сон,? сказал я.? Но рассказывать не буду. Дайте мне знать, как пойдут дела у Роджера и не смогу ли я чем помочь.
Она опустила взгляд и посмотрела мне в глаза.
? Вы сказали, что больше не вернетесь.
? Это еще не точно. Может быть, и придется. Надеюсь, что нет. У вас здесь что-то сильно не ладится, и далеко не во всем виновато спиртное.
Она глядела на меня, сведя брови.
? Что это значит?
? По-моему, вы понимаете.
Она старательно это обдумала. Пальцы все еще тихонько теребили кулон. Она тихо, кротко вздохнула.
? Всегда появляется другая женщина,? сказала она.? Рано или поздно. Но не всегда это так уж страшно. Мы смотрим на вещи по-разному, правда? Может быть, даже говорим о разном.
? Возможно,? ответил я. Она все еще стояла на лестнице, на третьей ступеньке снизу. По-прежнему теребила кулон. По-прежнему выглядела, как золотая мечта.? Особенно, если вы считаете, что другая женщина ? это Линда Лоринг.
Она выпустила кулон и спустилась на одну ступеньку.
? Д-р Лоринг, кажется, тоже так считает.? Заметила она равнодушно.? Наверное, у него больше информации.
? Вы говорили, что он устраивает подобные сцены половине ваших соседей.
? Я так сказала? Ну, что ж... значит, тогда этого требовали приличия.
Она опустилась еще на ступеньку.
? Я небрит,? сообщил я.
Она вздрогнула. Потом засмеялась.
? Я от вас не ожидаю порывов страсти.
? А чего вы вообще ожидали от меня, м-с Уэйд,? в самом начале, когда убедили меня поехать его искать? Почему вы выбрали меня, что во мне такого?
? Вы доказали, что умеете хранить верность,? спокойно сказала она.? Хотя это было, наверно, нелегко.
? Тронут. Но думаю, что дело не в этом. Она сошла с последней ступеньки и теперь смотрела на меня снизу вверх.
? А в чем же?
? А если в этом, то это чертовски неудачное объяснение. Хуже не бывает.
Она слегка нахмурилась.
? Почему?
? Потому, что надо быть уж совсем дураком, чтобы таким образом доказать свою верность во второй раз.
? Знаете,? сказала она почти весело,? у нас какой-то очень загадочный разговор.
? Вы очень загадочный человек, м-с Уэйд. Пока, желаю удачи, и если Роджер вам не совсем безразличен, найдите-ка ему хорошего врача ? и побыстрее.
Она снова засмеялась.
? Ну, вчера приступ был легкий. Вы бы видели его, когда дела по-настоящему плохи. Сегодня днем он уже сядет за работу.
? Черта с два.
? Уверяю вас. Я так хорошо его знаю. Я выдал ей напоследок с размаху, и прозвучало это гнусно.
? Вы ведь на самом деле не хотите его спасти, верно? Только притворяетесь, что спасаете.
? А это,? сказала она натянуто,? очень жестоко с вашей стороны.
Обойдя меня, она скрылась за дверью столовой. Большая комната опустела, я прошел к двери на улицу и вышел. В солнечной спокойной долине стояло замечательное летнее утро. Долина была слишком далеко от города с его смогом и отрезана невысокими горами от океанской сырости. Попозже будет жарко, но это будет приятная, утонченная жара для избранных, не такая грубая, как пекло в пустыне, не такая липкая и противная, как в городе. Беспечная Долина была идеальным местом для жизни. Идеальным. Славные люди в славных домах, славные машины, славные лошади, славные собаки, возможно, даже славные дети.
Но человек по имени Марлоу хотел только одного ? убраться отсюда. И побыстрее.
31
Я поехал домой, принял душ, побрился, переоделся и снова почувствовал себя чистым. Я приготовил завтрак, съел его, помыл посуду, подмел кухню и заднее крыльцо, набил трубку и позвонил на телефонную "службу дежурства". Там сказали, что звонков мне не было. Зачем ехать в контору? Там не окажется ничего нового, кроме очередного мертвого мотылька и очередного слоя пыли. В сейфе лежит мой портрет Мэдисона. Можно было бы поехать, поиграть с ним и с пятью хрустящими стодолларовыми бумажками, которые все еще пахли кофе. Можно было, но не хотелось. Что-то во мне скисло. Эти деньги на самом деле были не мои. За что они заплачены? Сколько верности нужно мертвецу? Чушь какая-то; я смотрел на жизнь сквозь туман похмелья.
Утро было из тех, что тянутся вечно. Я выдохся, устал, отупел, и минуты одна за другой падали в пустоту с легким шуршанием, словно отгоревшие ракеты. В кустах за окном чирикали птицы, по Бульвару Лаврового Ущелья шли машины бесконечным потоком. Обычно я их даже не слышал. Но сейчас я был беспокоен, зол, раздражен и издерган. Я решил избавиться от похмелья.
Обычно по утрам я не пью. Для этого в Южной Калифорнии слишком мягкий климат. Недостаточно быстро идет обмен веществ. Но на этот раз я смешал себе большую порцию холодного, сел в шезлонг, расстегнув рубашку, и начал листать журнал ? нашел бредовый рассказ про парня, у которого были две жизни и два психиатра, один ? человек, а один ? вроде насекомого из улья. Этот парень все ходил от одного к другому, и сюжет был дурацкий, но, по-моему, чем-то смешной. Я пил осторожно, не торопясь, следя за собой.
Было уже около полудня, когда зазвонил телефон, и голос в трубке сказал:
? Это Линда Лоринг. Я звонила вам в контору, и ваша "служба дежурства" сказала, что вы, может быть, дома. Мне бы хотелось вас увидеть.
? Зачем?
? Предпочла бы объяснить лично. Вы ведь иногда бываете в конторе?
? Угу. Иногда. Хотите дать мне заработать?
? Я об этом не подумала. Но если желаете, чтобы вам заплатили, я не возражаю. Могу быть у вас в конторе через час.
? Это здорово.
? Что с вами? ? резко бросила она.
? Похмелье. Но меня не совсем развезло. Я приеду. Если вы не хотите приехать сюда.
? Контора меня больше устраивает.
? А то у меня здесь тихо и славно. Улица тупиковая, соседей поблизости нет.
? Это меня не интересует ? если я вас правильно поняла.
? Никто меня не понимает, м-с Лоринг. Я загадочный. О'кей, поползу на свой насест.
? Спасибо вам большое.? Она повесила трубку. Добирался я долго, потому что по пути остановился и съел сандвич. Я проветрил контору, перевел звонок на входную дверь, а когда просунул голову в приемную, она уже сидела в том же кресле, что Менди Менендес, и листала журнал ? вполне возможно, тот же самый. Сегодня на ней был бежевый габардиновый костюм, и выглядела она весьма элегантно. Она отложила журнал, серьезно взглянула на меня и сказала:
? Ваш бостонский папортник надо полить. И, по-моему, пересадить в другой горшок. Слишком много воздушных корней.
Я придержал ей дверь. К черту бостонский папоротник. Когда она вошла и дверь захлопнулась, я подвинул ей кресло для посетителей и она, как все обычно делают, оглядела контору. Я сел за письменный стол со своей стороны.
? Ваше заведение дворцом не назовешь,? заметила она.? У вас и секретарши даже нет?
? Жизнь убогая, но я привык.
? И, вероятно, не слишком доходная?
? Ну, не знаю. По-разному. Хотите посмотреть на портрет Мэдисона?
? На что?
? На бумажку в пять тысяч долларов. Задаток. Он у меня в сейфе.? Я встал, повернул ручку, открыл сейф, отпер внутренний ящик и вытряхнул из конверта купюру на стол. Она поглядела на нее с некоторым изумлением.
? Обстановка еще ни о чем не говорит,? сообщил я.? Я однажды работал на старика, который стоил миллионов двадцать наличными. Даже ваш родитель стал бы с ним здороваться. Контора у него была еще хуже моей, только он был глуховат и потолок сделал звуконепроницаемым. А пол ? вообще коричневый линолеум, даже без ковра.
Она взяла портрет Мэдисона, повертела и положила на место.
? Вы получили его от Терри, да?
? Ну и ну, все-то вы знаете, м-с Лоринг. _
Она отодвинула деньги и нахмурилась.
? У него был такой. С тех пор, как они с Сильвией поженились во второй раз, он всегда носил его с собой. Называл его "мои шальные деньги". На теле его не нашли.
? Мало ли почему не нашли.
? Я знаю. Но часто ли люди носят при себе билет в пять тысяч долларов? И кто из тех, кто мог бы заплатить вам такие деньги, стал бы давать их одной бумажкой?
Отвечать не имело смысла. Я просто кивнул. Она продолжала отрывисто:
? И чего он от вас за это хотел, м-р Марлоу? Не скажите? По пути в Тихуану у него было время поговорить. Тогда в баре вы ясно дали понять, что не верите его признанию. Он что, дал вам список любовников своей жены, чтобы вы поискали среди них убийцу?
На это я тоже не ответил, но по другой причине.
? А Роджера Уэйда случайно не было в этом списке? ? резко спросила она.? Если Сильную убил не Терри, значит, это был агрессивный, неуправляемый человек, безумец или патологический пьяница. Только такой убийца мог, по вашим же страшным словам, размазать ей лицо в кровавую кашу. Не потому ли вы так носитесь с Уэйдами ? приезжаете, как сиделка, по первому вызову, когда он напивается, разыскиваете его, когда он пропадает, привозите домой в беспомощном виде?
? Давайте уточним пару пунктов, м-с Лоринг. Может быть, Терри и дал мне ? а может быть, и нет ? это прекрасный образец граверного искусства. Но он не давал мне никакого списка и не называл никаких имен. Он ничего не просил от меня, кроме того, что, по вашему мнению, я и сделал ? отвезти его в Тихуану. Мою встречу с Уэйдами устроил нью-йоркский издатель, которому до зарезу нужно, чтобы Роджер Уэйд закончил свою книгу, а для этого ? чтобы он не пил, а для этого, в свою очередь, надо выяснить, есть ли какие-нибудь особые причины, по которым он пьет. Если есть и если их можно обнаружить, значит, надо попытаться их устранить. Я говорю попытаться, потому что из этого может ничего и не выйти. Но попробовать можно.
? Могу объяснить вам в двух словах, почему он пьет,? заявила она презрительно.? Все дело в этой худосочной белобрысой кривляке, на которой он женат.
? Ну, не знаю,? сказал я.? Худосочной я бы ее не назвал.
? Да? Как интересно.? У нее появился блеск в глазах.
Я подошел к сейфу и убрал деньги в запертый сейф и набрал комбинацию.
? Впрочем,? сказала она мне в спину,? сильно сомневаюсь, что с ней вообще кто-нибудь спит. Я вернулся и сел на угол стола.
? В вас появляется стервозность, м-с Лоринг. С чего бы это? Может, сами неровно дышите к нашему другу-алкоголику?
? Какая гадость,? вспылила она.? Просто гадость. Вероятно, из-за этой дурацкой сцены, которую устроил мой муж, вы решили, что имеете право меня оскорблять. Нет, я не дышу неровно к Роджеру Уэйду. И никогда этого не было ? даже, когда он не пил и вел себя нормально. Тем более сейчас, когда он превратился бог знает во что.
Я шлепнулся в кресло, потянулся за спичками и пристально посмотрел на нее. Она взглянула на часы.
? Смотрю, я на вас, богатых, что же вы за люди,? сказал я.? Считаете, что вам позволено говорить что угодно, любые мерзости, и это в порядке вещей. Вы отпускаете презрительные шуточки насчет Уэйда и его жены перед человеком, которого почти не знаете, но стоит мне дать вам сдачи, это уже оскорбление. Ладно, не будем заводиться. Каждый пьяница в конце концов связывается с распутной женщиной. Уэйд пьяница, но вы не распутная женщина. Это просто случайное предположение, которым ваш остроумный муж захотел повеселить гостей. Он сказал это не всерьез, просто для смеху. Значит, вас вычеркиваем и ищем распутную женщину в другом месте. Далеко ли нам придется ходить, м-с Лоринг, в поисках женщины, которая вас настолько интересует, что вы приехали сюда обменяться со мной парой ядовитых реплик? Она, должно быть, вам не безразлична ? иначе зачем вы здесь?
Она сидела абсолютно тихо, глядя перед собой. Прошло полминуты, они тянулись долго. Уголки рта у нее побелели, а руки вцепились в габардиновую, в тон костюму, сумку.
? Значит, вы времени не теряли? ? произнесла она наконец.? Как удобно, что этому издателю пришло в голову к вам обратиться! Значит, Терри не назвал вам имен! Ни одного. Но ведь это и не важно, правда, Марлоу? У вас ведь безошибочный инстинкт. Можно узнать, что вы собираетесь делать дальше?
? Ничего.
? Зачем же бросать такой талант на ветер! Как это можно примирить с вашим обязательством по отношению к портрету Мэдисона? Что-то ведь вы можете сделать.
? Строго между нами,? сказал я,? вы впадаете в сентиментальность. Итак, Уэйд знал вашу сестру. Спасибо, что сказали, хоть и не прямо. Я уже догадался. Ну и что? Он всего-навсего один экспонат из коллекции, которая, вероятно, было довольно богатой. Оставим это. И давайте выясним, зачем же вы хотели меня видеть. А то мы это как-то упустили.
Она встала. Снова взглянула на часы.
? У меня внизу машина. Можно вас попросить поехать ко мне домой на чашку чая?
? Дальше,? сказал я.? Выкладывайте.
? Что здесь подозрительного? У меня будет гость, который хотел бы с вами познакомиться.
? Ваш старик?
? Я его так не называю,? спокойно произнесла она. Я встал, прислонившись к столу.
? Дорогая моя, вы иногда просто прелесть. Правда. Ничего, если я возьму револьвер?
? Неужели вы боитесь старого человека? ? Она сморщила губы.
? Почему бы и нет? Держу пари, что и вы боитесь его, и даже очень. Она вздохнула.
? Боюсь, что это так. И всегда так было. Он умеет нагнать страху.
? Может, лучше взять два револьвера,? сказал я и тут же об этом пожалел.
32
В жизни я не видел такого несуразного дома. Это была квадратная серая коробка в три этажа, с крутой крышей, прорезанная двадцатью или тридцатью двойными окнами, а вокруг и между ними была налеплена масса украшений, словно на свадебном торте. Вход окаймляли двойные каменные колонны, но гвоздем программы была внешняя винтовая лестница с каменными перилами, увенчанная башенкой, откуда, вероятно, все озеро было, как на ладони.
Двор был вымощен камнем. К нему прямо напрашивалась длинная подъездная аллея, обсаженная тополями, и парк с оленями, и дикорастущий сад, и терраса на трех уровнях, и несколько сот роз за окном библиотеки, и длинная зеленая лужайка, уходящая в лес, тишину и спокойную пустоту. В наличии же имелась известковая стена, окружавшая уютный участок акров в десять ? пятнадцать, что в нашей тесной маленькой стране составляет приличный кусок недвижимости. Вдоль подъездной аллеи шла живая изгородь из кругло подстриженных кипарисов. Тут и там виднелись группы разных декоративных деревьев, не похожих на калифорнийские. Импортный товар. Тот, кто строил это жилье, попытался перетащить атлантическое побережье через скалистые горы. Старался изо всех сил, но безуспешно.
Эймос, пожилой цветной шофер, мягко притормозил "кадиллак" у подъезда с колоннами, выскочил и обошел кругом, подержать дверцу для м-с Лоринг. Я вылез первым и помог ему ее держать. Я помог ей выйти. С тех пор, как мы сели в машину у моего дома, она со мной почти не разговаривала. Казалась усталой и нервной. Может быть, ее угнетал этот дурацкий архитектурный шедевр. От него бы и шакал перестал хохотать, впал в депрессию и застонал, как голубь.
? Кто это построил? ? осведомился я.? И на кого он так сердится?
Она, наконец, улыбнулась.
? Разве вы не видели этот дом раньше?
? Никогда не заезжал в долину так далеко. Она повела меня на другую сторону аллеи и указала вверх.
? Человек, который это построил, выпрыгнул из башенки и упал там, где вы стоите. Это был французский граф по имени Ля Турелль, и, в отличие от большинства французских графов, у него было много денег. Женат он был на Районе Дезборо, которая и сама была не из нищих. Во времена немого кино она зарабатывала тридцать тысяч в неделю. Ля Турелль построил этот дом для семейной жизни. Предполагается, что это уменьшенная копия замка Де Блуа. Вы это, конечно, знаете.
? Наизусть,? согласился я.? Теперь припоминаю. Когда-то была газетная сенсация. Она от него ушла, и он покончил с собой. И в завещании было что-то странное, верно?