Чапмен Джанет. Последний романтик

   Уиллоу пожала плечами:
   — В свободной комнате спали Дункан и Ахаб. Я думала, что Ки хотел быть вместе со своей дочерью.
   — Господи, наш дом полон, — прошептала Рейчел, усмехнувшись. Внезапно она посерьезнела и спросила: — Что делала Мэри в гавани вчера вечером?
   — Не знаю, — задумалась Уиллоу. — Ты считаешь, что это она сожгла шхуны?
   — Мэри? Я думаю, что она была способна на это. Я имею в виду физически. Но зачем?
   — Затем же, зачем она взяла чертежи на верфи, — предположила Уиллоу. — Чтобы защитить Тэда.
   — Нельзя совершать поджог для того, чтобы защищать мертвого человека. Должна быть другая причина. Как насчет Марка? Может быть, она старалась защитить Марка?
   — От чего?
   — Черт возьми, я не знаю, — прошептала Рейчел. — Может быть, это он крал вещи из Саб-Роуз, а Мэри пыталась остановить его, прежде чем его поймают. Может быть, он пользовался кораблями так же, как и Тэд.
   Уиллоу медленно кивнула:
   — Это имеет смысл. Но кто ее застрелил? — тихо спросила она. — Не Марк, — ответила она самой себе, отрицательно качая головой. — Я даже не представляю себе, чтобы он мог заниматься контрабандой. Он слишком честен для чего-то вроде этого.
   — Ты слышала, что сказал Дункан? — спросила Рейчел. — Ее последними словами было «найди ее». То же самое, что сказал мне папа до приезда медиков.
   — Найди ее, — повторила Уиллоу, уставившись в окно ванной, а потом опять на Рейчел. — Найти кого? Неужели контрабандист — женщина?
   — Полагаю, что это могла быть женщина, — согласилась Рейчел. — Но ты помнишь парня, который часто посещал Саб-Роуз? — продолжала она по-прежнему шепотом. — Никому из нас он не нравился. Ты как-то сказала, что он выглядит так, будто продает змеиный яд.
   Глаза Уиллоу расширились.
   — Я его помню. А при чем здесь он?
   — Оглядываясь назад, я почти уверена, что он и был тем контрабандистом, с которым имел дело Тэд. Помнишь, как папа не пускал нас в Саб-Роуз, когда тот появлялся там? Я думаю, это потому, что он не хотел, чтобы мы подслушивали.
   — Этого человека не было здесь уже сто лет, — сказала Уиллоу, обхватывая себя руками. — Ты предполагаешь, что он вернулся? И что он мог застрелить Мэри?
   — Это возможно. Он наверняка знает о краденых драгоценностях, если помогал в их контрабанде. И он знал, что они находились здесь последние три года. — Рейчел пожата плечами. — Это очень хорошо продуманное преступление. Он ворует то, о существовании чего никто даже не знает. И, разыскивая эти вещи, он, возможно, крал произведения искусства. Это могло бы объяснить их пропажу.
   — Но почему теперь?
   — Не думаю, что это происходило только в последнее время. Кто-то годами пользуется туннелями. Возможно, он их ищет с тех пор, как умер Тэд.
   — Ищет что конкретно?
   Рейчел заглянула в холл и огляделась по сторонам, затем ступила обратно в ванную и тихонько прикрыла дверь.
   — Подумай об этом, Уилли. Если у нас в доме хранились краденые вещи, то представляешь, что Тэд мог прятать в Саб-Роуз?
   — Но где они?
   — В потайной комнате, которую построил Тэд.
   — В Саб-Роуз есть потайная комната? Где?
   — Не знаю. Но думаю, что папа построил ее в то лето, когда ты, мама и я ездили в Париж. Он, конечно, не хотел, чтобы я знала о ней, поэтому ждал, пока я уеду.
   — В таком случае как ты о ней узнала?
   — Это было в письме, Уилли. Папа упомянул о комнате в письме, которое оставил у Уэнделла.
   — Черт возьми, тебе не следовало сжигать его.
   — Оно могло его разоблачить.
   — Тебе следовало сначала показать его мне.
   — Я боялась, что ты что-нибудь сделаешь.
   — Конечно, сделала бы. Ты говоришь о краденых вещах стоимостью в миллион долларов!
   — Потому-то я и сожгла его, — подытожила Рейчел. Уиллоу смотрела на нее, по привычке сцепив руки под грудью.
   — Значит, ты шпионишь и подвергаешь себя опасности для того, чтобы защитить меня?
   — Почему вы с Ки думаете, что я подвергаю себя опасности?
   — Ты ходишь по тем же туннелям, что и контрабандист, — начала Уиллоу, загибая пальцы. — Ты едва не сломала себе шею, убегая из Саб-Роуз в ту ночь, когда приехал Кинан.
   — Кто тебе это сказал?
   — Ты шарила по папкам Марка Олдера, — продолжала Уиллоу, игнорируя восклицание сестры. — И вчера вечером ты бегала по гавани, стараясь выяснить, кто владелец сгоревшего судна.
   — Дункан слишком много болтает.
   — И, — прошипела Уиллоу, не сводя с нее глаз, — ты хочешь вернуться в Саб-Роуз и найти потайную комнату Тэда.
   — Ты этого не знаешь.
   — А вот и знаю, — возразила Уиллоу. — Вот почему ты ничего не сказала об этом Ки и не собиралась говорить мне.
   — Уилли, — мягко возразила Рейчел, обнимая сестру за плечи, — я не могу рассказать ему о комнате без того, чтобы не вовлечь во всю эту историю папу.
   — Почему?
   — Потому что комната — это только половина истории, — объяснила Рейчел. — Мне придется рассказать Ки о чертежах кораблей и о том, что у нас все время хранились краденые вещи.
   — Речь теперь идет не только о защите нашего имени, — тихо отозвалась Уиллоу. — Убили Мэри.
   Рейчел взглянула во взволнованные глаза сестры и поняла, что, продолжая скрывать преступление их отца, она причинит ей больше боли, чем рассказав о нем.
   — Но есть и еще кое-что, — наконец сказала она. — То, что спрятано здесь, в нашем доме, — добавила она, кивая на стену.
   — Что?! — выдохнула Уиллоу, отступая на шаг назад.
   — Именно об этом и было папино письмо. Папа сделал и в нашем доме потайную комнату, Уилли. И он перечислил кое-какие вещи, которые должны храниться в ней. Разве ты не понимаешь? Он не только знал о преступлениях Тэда, но и принимал в них участие. Мы до сих пор незаконно обладаем несколькими крадеными произведениями искусства.
   Уиллоу закрыла лицо руками и покачала головой.
   — О Господи! — прошептала она с рыданием. — Значит, папа и в самом деле был вор.
   — Он был неплохим человеком, Уилли, — тихо произнесла Рейчел, заключая сестру в объятия и укачивая как ребенка. — Просто… глупым. Они с Тэдом оба были глупые.
   Уиллоу подняла на нее глаза:
   — А где эта комната? Что в ней находится?
   — Не знаю, — тихо призналась Рейчел. — Я догадываюсь, где она, но не могу найти возможность в нее попасть.
   — Ты получила письмо больше недели назад.
   — Но с тех пор я ни разу не была в доме одна. Мне просто нужно время. Нужно пробраться в ту комнату и посмотреть, с чем мы имеем дело, прежде чем я скажу что-нибудь кому-нибудь.
   Уиллву с силой сжала плечи сестры:
   — Что, если этот контрабандист знает о спрятанных вещах? Он может прийти сюда.
   Рейчел покачала головой:
   — Вряд ли он о них знает. Он ведь за три года ни разу у нас не появлялся. А наша дверь чаще бывает незапертой, чем запертой.
   — Я не оставлю тебя одну на этой неделе, — решительно заявила Уиллоу. — Я позвоню в офис и скажу, что у меня непредвиденные семейные обстоятельства.
   — Нет, — возразила Рейчел, — ты не сможешь ничего здесь сделать. И у меня теперь больше охраны, чем в городской тюрьме. Кроме того, ты можешь воспользоваться своим офисом, чтобы выяснить, какова процедура анонимного возвращения краденых произведений искусства. Ки сказал, что существует база данных. Подумай, что ты можешь узнать.
   — Я не хочу тебя оставлять.
   — Со мной все будет хорошо. Обещаю. И обещаю не подходить близко к Саб-Роуз, — прибавила она, поднимая руку в скаутском салюте. — Я просто проберусь в комнату в нашем доме и посмотрю, что там есть. А потом мы вместе решим, что делать.
   Уиллоу задумалась, но потом неохотно кивнула.
   — Ты помнишь, как он выглядел? — спросила Рейчел. — Тот человек, который приходил в Саб-Роуз? Все, что я помню, — это его глаза. Они были… — Она поежилась. — От его взгляда мне делалось не по себе. Мне казалось, что он меня мысленно раздевает.
   — Я видела его только один раз, и то недолго, — сказала Уиллоу. Она наморщила лоб: — Кажется, Тэд называл его Раулем.
   — Раулем? — переспросила Рейчел, отступая назад. — Тогда он и есть контрабандист. Папа в своем письме упомянул дилера по имени Рауль Вегас.
   — Черт побери, я могла бы убить тебя за то, что ты сожгла письмо, Рейчел! Оно было нашей единственной уликой.
   — Это была исповедь, — парировала Рейчел. — Признание папиной вины, написанное его собственной рукой.
   — Ты должна предупредить Ки о контрабандисте, — заявила Уиллоу.
   Рейчел кивнула. Ей этого делать не хотелось, но она понимала, что Уиллоу права.
   — О'кей. Я скажу ему, что этот парень посещал Саб-Роуз, когда Тэд был жив, но что мы его уже несколько лет не видели.
   — Скажи Ки, что его зовут Рауль Вегас.
   — Скажу.
   Внезапно кто-то постучал, и девушки вскочили и обернулись к двери.
   — Мне нужна ванная, — послышался голос Кинана.
   — В доме есть другая ванная комната в конце холла, — сказала Уиллоу.
   — Где Рейчел?
   — Она… она здесь, — призналась Уиллоу, робко улыбаясь сестре.
   — Это интересно, — вздохнул он.
   Они слышали, как Ки медленно побрел в холл. Рейчел прикрыла рот рукой, чтобы заглушить смешок.
   — Это интересно, — передразнила Уиллоу, понижая голос, чтобы подражать Ки. Она фыркнула. — Только мужчина может найти интересным пребывание в ванной двух женщин, — сказала она, открывая дверь и выходя.
   И тут же наткнулась на Дункана.
   — Это интересно, — заметил он, поднимая одну бровь, когда увидел Уиллоу. — Очень интересно, — он, поднимая другую бровь, когда из-за ее спины показалась Рейчел.
   Уиллоу ударила его на руке:
   — Постарайся поумнеть, увалень.
   — Я ей нравлюсь, правда? — подмигнул он Рейчел. Рейчел погладила его руку в том месте, где ударила Уиллоу.
   — Почти так же, как змеи, — заверила она его.
   К тому времени как Рейчел приняла душ, оделась и почувствовала, что может предстать перед светом в приличном виде, ее дом снова совершенно опустел. Она спустилась по лестнице, прошла через на редкость убранную гостиную и сверкающую чистотой кухню и оказалась на крыльце, прежде чем увидела людей.
   Они окружили грузовик Ларри, в который уже была погружена мебель Уиллоу. Ки, Дункан, Люк и Уиллоу стояли около передней части пикапа и рассматривали бампер.
   — Я скажу Ларри, что ты въехал на полной скорости в дворик перед домом и твою машину занесло на его грузовик, — сказала Уиллоу, с нежностью поглядывая на Дункана.
   — А я скажу, что тебе нужно научиться целоваться, — ответил Дункан с наигранно грозным видом.
   Люк провел ладонью по царапине на бампере, которым Уиллоу врезалась в садовую скамейку.
   — Мы попробуем замазать ее, так что он ничего не заметит.
   Микаэла восседала на плечах Ки и, посадив своего крылатого жирафа ему на голову, что-то ему шептала. Микки сидел у ног хозяина, не сводя глаз с Микаэлы, стуча хвостом по гравию и высунув краешек языка.
   — Можно я с Микки буду бросать в воду камушки? — спросила Микаэла, заглядывая в глаза отцу.
   Ки снял ее с плеч. Микки немедленно направился к пляжу, а Микаэла, как только ее ноги коснулись земли, бросилась вслед за ним, прижимая к груди плюшевого жирафа.
   — Ей нужен спасательный жилет, — сказала Рейчел, глядя, как Микаэла схватила камень и побежала к кромке воды.
   Ки, Дункан и Люк обернулись к ней в замешательстве.
   — Зачем? — спросил Люк.
   — Зачем? — повторила Рейчел. — Это же океан. И в нем волны. Ее может унести в воду.
   — Она не пробудет там долго, — поежился Дункан. — Сегодня чертовски холодно.
   — С ней Микки, — прибавил Люк. — Он надежнее спасательного жилета. Если она упадет в воду, он ее вытащит.
   — Но ей же всего пять лет! — воскликнула Рейчел, поворачиваясь в сторону пляжа. Если они не собираются следить за Микаэлой, то этим займется она.
   Ки догнал ее на краю лужайки. Он сел на бревно рядом с жирафом, которого посадила туда его дочь, притянул Рейчел за рукав и обнял ее за плечи.
   — Она выросла на океане, — объяснил он, — и чувствует себя на берегу так же безопасно, как в твоем доме.
   Рейчел смотрела, как малышка бегала по широкой прибрежной полосе. Рядом с ней несся Микки, громко лая всякий раз, когда она останавливалась, чтобы подобрать камень.
   — Ей нужно побегать, — продолжал Ки, улыбаясь дочке. — Ее больше недели держали на «Шесть и одна».
   — А на шхуне она носит спасательный жилет?
   Он обнял ее, как бы успокаивая.
   — Это необычный жилет, потому что обычный чересчур громоздкий, чтобы находиться в нем целый день. Она носит свитер, который обхватывает ее шею и спускается до талии, где его крепко стягивают. В нем есть датчик и коробка противогаза, так что, если Микаэла упадет за борт, она откроется и наполнится воздухом.
   — О, я видела такие, — сказала Рейчел, прижимаясь к нему. — Их носят некоторые рыбаки.
   Он поцеловал ее в макушку:
   — Но спасибо за то, что ты о ней так беспокоишься. Как ты сегодня?
   — Я… отлично.
   — Мне жаль Мэри Олдер. Но еще больше я встревожен. Ее ведь убили, ты знаешь.
   Он обернулся к ней и взял ее лицо в ладони, заставив посмотреть ему в глаза.
   — И поэтому я предлагаю тебе сделать выбор. Либо ты обещаешь мне остаться в стороне от этой истории, либо вы с Микаэлой отправитесь в плавание на борту «Шесть и одна», пока все это не закончится.
   Его предложение застало Рейчел врасплох, и она постаралась высвободиться, но он держал ее крепко.
   — Это не обсуждается, Рейчел. Ты обещаешь мне прекратить задавать вопросы, иначе окажешься в море прежде, чем успеешь позвать на помощь Ларри.
   Его пальцы гладили нежную кожу ее щек.
   — У тебя есть пять минут на размышление. И знаешь что, Рейчел?
   — Ч…что?
   — Для нас обоих доверие больше не фикция, а факт. Я доверяю тебе в том, что ты сдержишь слово, а ты доверишься мне в том, что я сохраню твой секрет в тайне.
   Она доверяла ему. Она всем доверяла. Она просто не доверяла обстоятельствам.
   — Право же, я не понимаю, что происходит, — начала она. — Но мой отец оставил мне письмо. — Она не упомянула о комнате в своем доме, потому что они с Уиллоу договорились сначала выяснить, что в ней находится.
   Она рассказала ему о потайной комнате в Саб-Роуз, чтобы он мог быть настороже. И рассказала ему о Рауле Вегасе — о своих подозрениях, что он вернулся, чтобы постараться найти сокровище Тэда, и что это он мог убить Мэри. Она даже поведала ему о роли ее отца в проектировании кораблей, перевозящих контрабанду, и о том, что их было три, и два из них уже сожжены.
   — Ты не знаешь название третьего корабля? — спросил он.
   Она покачала головой:
   — Я думаю, что папа пытался сказать мне их названия, когда его застрелили. Он назвал «Норвежскую ночь» и «Морскую танцовщицу», но потом очень ослабел. Его последними словами, обращенными ко мне, были: «Искать ее». Я не поняла, о чем он говорил, пока Уэнделл не принес мне письмо.
   — «Ищите ее» — это то, что сказала Мэри перед смертью, — прошептал он больше про себя, чем обращаясь к Рейчел, глядя вдаль с непроницаемым лицом.
   Он отвел от нее взгляд и нежно поцеловал в лоб.
   — Спасибо, — сказал он мягко. — Теперь многое обретает смысл. Я понимаю, почему ты старалась потихоньку выбраться из этого дерьма. Все могло обернуться скандалом, который разрушил бы будущую карьеру Уиллоу.
   — Извини, что я втянула тебя в поиски краденых вещей, — сказала она. — Но я не знала, что делать.
   Он улыбнулся:
   — Я бы, наверное, сделал то же самое. Если бы ты могла просто пробраться в Саб-Роуз и положить на место изумруды и другие предметы, все бы было в порядке.
   — Я тоже так думала. Но потом стали гореть корабли, а это означало, что мы все равно могли бы пострадать, если бы нашлись чертежи с папиным именем.
   — Ты не нашла их в папках Марка?
   — Нет, но Марк сказал, что Мэри посещала верфи на прошлой неделе, и я думаю, что это она их взяла.
   Ки снова замолчал, наблюдая за Микаэлой и Микки, прежде чем опять повернуться к Рейчел.
   — Ты действительно не знаешь, где в Саб-Роуз находится потайная комната в Саб-Роуз?
   Она покачала головой:
   — Я просмотрела все чертежи, включая те, что находятся здесь. Папа построил его летом, когда я с мамой и Уиллоу ездила в Париж. Она может быть где угодно.
   — Что тебе нужно, чтобы найти ее?
   Этот вопрос удивил ее.
   — Мне нужно провести какое-то время в Саб-Роуз, сверяя размеры комнат с чертежами и выверяя все туннели.
   Он отрицательно покачал головой:
   — Об этом не может быть и речи, по крайней мере сейчас. — Он взял ее за подбородок, проникновенно глядя ей в лицо своими глубокими, темными, небесно-голубого цвета глазами. — Ты обещаешь, что позволишь мне заняться всеми делами?
   — Тебе не кажется, что мы должны сообщить в полицию? — спросила Рейчел. — По поводу Мэри?
   Он покачал головой:
   — Еще нет. Дай мне выяснить, что происходит, чтобы я смог отвести подозрение от вас с Уиллоу, прежде чем мы позовем полицейских.
   Рейчел кивнула.
   — О'кей. Обещаю.
   От его улыбки у нее потеплело на душе. Он посадил ее себе на колени и обнял так крепко, что она пискнула. Микаэла подбежала к ним, уперлась руками в бока и уставилась на них.
   — В чем дело? — спросил Ки.
   — Рейчел теперь твоя подружка? А что случилось с Джоан?
   — Джоан решила, что Европа интереснее, чем я, — ответил Ки. — Да, теперь моя подружка Рейчел.
   Рейчел перестала дышать.
   — Так что мне надо быть с ней любезной и не спугнуть ее? — осведомилась Микаэла со свирепым выражением лица.
   К Рейчел наконец вернулись дыхание и голос.
   — Меня не так-то легко спугнуть, — сказала она девочке, протягивая руку и хватая ее за край рубашки. — Я росла вместе с Уиллоу и думаю, что смогу выдержать все, что ты изобретешь.
   Микаэла прищурилась.
   — Мне нравится Уиллоу, — сказала она, приняв решительную позу. — Она хорошо читает, строит гримасы и умеет говорить на разные голоса.
   — Мне тоже нравится Уиллоу, — быстро заверила ее Рейчел. — И должна тебе сказать, что это я научила ее всему этому.
   Микаэла немного расслабилась и перевела взгляд с Рейчел на отца.
   — Люк сказал, что Ахаб ждет меня на «Шесть и одна» и что у него целая куча полирующих тряпок, — сообщила она, выпятив нижнюю губу. — Может Рейчел помочь мне отполировать медь?
   — Рейчел ведь не роняла компас, — заметил Ки. Микаэла смерила Рейчел оценивающим взглядом:
   — Ты умеешь печь? Булочки, пирожки и все такое?
   — Нет. Я не умею даже кипятить воду.
   Не известно, кто больше удивился ее словам — Ки или Микаэла.
   — Ты не умеешь готовить? — спросил он, наклоняясь к ней и заглядывая ей в глаза.
   — Не умею. Но я умею пилить дрова и строить скворечники.
   — Это не женское дело, — проворчал Ки. — Ты должна проявить мастерство в женских делах.
   — У меня хорошо получается делать покупки, — похвасталась Рейчел. — Мы можем поехать в Эллсуорт и купить тебе красивую одежду.
   Микаэла презрительно фыркнула:
   — Я не люблю тряпки.
   — Не хочешь, не надо, — согласилась Рейчел. — Ну а как насчет заколок для волос? — спросила она, трогая туго заплетенные косички девочки. — Я знаю одного художника на Блю-Хилл, которая делает замечательные заколки.
   Малышка посмотрела на длинную косу Рейчел, перекинутую через ее плечо. Она дотронулась до кончика косы, скрепленного красивым зажимом.
   — Мне нравятся заколки, — прошептала она. — А этот парень делает серьги? Я хочу серьги.
   — Неужели? — Ки удивленно поднял брови. — Ты никогда раньше не говорила, что хочешь серьги.
   Микаэла вздернула подбородок:
   — Хочу висюльки с красивыми камушками.
   Ки закатил глаза.
   — Женщины всегда любят украшения? — спросил он. — Это что, у них в генах?
   Рейчел кивнула, изо всех сил стараясь не улыбнуться. Ки смотрел на Микаэлу с задумчивым выражением лица, как бы впервые поняв, что его ребенок женского пола.
   Рейчел взглянула на крошечные мочки ушей Микаэлы.
   — Тебе придется проколоть уши, — предупредила она ее. Ки ответил за дочь быстро и безапелляционно.
   — Нет, — заявил он, сажая Рейчел на бревно и вставая. — Никто не будет прокалывать уши моей дочери.
   Рейчел потрогала собственное ухо.
   — Я тоже проколю уши, — сказала она Микаэле, игнорируя предупредительное рычание, исходящее из груди Ки. — Я тоже хочу висячие сережки.
   — Нет, — повторил он, на этот раз скорее с отчаянием, чем категорично.
   Микаэла схватила жирафа и взглянула на отца с самодовольной улыбкой.
   — Я требую голосования, — заявила она.
   Рейчел ошарашенно наблюдала за тем, как Ки внезапно расслабился.
   — Хорошо, будем голосовать. Но чтобы было «да», должно быть шесть голосов против одного.
   Рейчел поняла, почему шхуна Ки получила такое название. Последние пять лет на ней было шестеро мужчин, постоянно находящихся в разногласии с одной маченькой девочкой.
   — А я тоже могу участвовать в голосовании? — спросила Рейчел, вставая.
   — Нет.
   — Может, папочка. Она ведь твоя девушка. И я хочу, чтобы и Уилли проголосовала.
   — За что я должна голосовать? — спросила Уиллоу, подходя к ним. На расстоянии одного шага за ней шел Дункан.
   — Я собираюсь проколоть уши, — сообщила Микаэла, бросаясь к Дункану.
   Он поднял ее на руки.
   — Нет, — отрезал Дункан категорично. Его ответ не смутил девочку.
   — Мы будем голосовать.
   Дункан тяжело вздохнул, растрепав своим дыханием завитки волос на ее голове.
   — А зачем тебе надо просверливать дырки в своей голове? — спросил он.
   — Чтобы носить висюльки. — Она посадила жирафа между собой и грудной клеткой Дункана, потом двумя ручками повернула к себе его лицо и заставила посмотреть ей прямо в глаза. — Я хочу сережки, и платье, и туфельки.
   Она склонилась к нему, почти касаясь носом его носа.
   — Потому что я девочка, Дунки, — прошептала она.
   Казалось, что Дункан вот-вот заплачет. Микаэла Оукс была тираном или манипулятором не больше, чем любой пятилетний ребенок. Она была просто маленькой девочкой с шестью дядями, которые до смерти за нее боялись. Они знали, что она превратится в красивую женщину и влюбится в какого-нибудь мужчину, чем разобьет их сердца.
   — Дунки? — переспросила Уиллоу, склоняя голову набок и награждая Дункана обольстительной улыбкой. — Так вот, Дунки, если мы немедленно не отправимся в Огасту, тебе придется разгружать грузовик в темноте.
   — А что случилось с Ларри? — спросила Рейчел.
   — Он звонил и сказал, что его оставили на дежурство из-за… из-за вчерашней ночи, — пояснила Уиллоу.
   — Но он и так отработал двойную смену.
   — Они дали ему несколько часов на сон, но в два он должен вернуться на работу. Ларри сказал, что им нужны люди, чтобы опросить горожан, не видели ли они чего-нибудь подозрительного.
   Дункан с расстроенным видом крепко обнял Микаэлу и ее жирафа и опустил их на землю. Микаэла подошла к отцу и молча подняла на него глаза. Ки так же молча поднял ее и, прижав к груди, пошел в сторону дома.

Глава 18

   Рейчел сидела на кушетке, глядя прямо перед собой и думая о том, что она впервые за полторы недели оказалась одна в своем доме. Ларри вез вещи Уиллоу в Огасту с остановкой в Эллсуорте; сама Уиллоу, Дункан и Микаэла ехали туда же в машине Уиллоу.
   Рейчел удивило, что Ки позволил своей дочери поехать в Огасту, и она спросила его об этом. С обворожительной улыбкой он сказал ей, что скорее она присматривает за ними, чем они за ней.
   Рейчел вполне согласилась с ним и даже подумала, что раз они здесь, то она может наконец устроить Ки экскурсию по своему дому.
   Ки, в свою очередь, устроил ей экскурсию по своему прекрасному телу, которая закончилась тем, что она уснула в его объятиях и проспала целых два часа.
   Проснулась она больше часа назад. Ки стриг лужайку перед домом, что, с точки зрения Рейчел, говорило о его хозяйственности.
   Она вздохнула, прижимая к груди диванную подушку. Статус девушки Кинана давал ей некоторые преимущества, такие, как доступ ко всему этому мускулистому и первобытному очарованию и свободу в полной мере выражать свою страстную натуру.
   Но в этом также были и определенные неудобства, например, ей приходилось мириться с его собственническим диктатом. Ее проблема близости расширилась — даже когда его не было рядом с ней, ей казалось, что она ощущает его присутствие. Но самой большой проблемой была потребность Ки в ее доверии ему.
   Фрэнк Фостер был единственным мужчиной, которому Рейчел когда-либо доверяла, и это доверие закончилось ужасной трагедией, домом, полным краденых предметов искусства, и осознанием того, что ее отец оказался не только убийцей, но и вором.
   И как бы она ни смотрела на это, именно страсть стала главной разрушительной силой Фрэнка Фостера.
   Так, значит, теперь ей надо контролировать свою страсть на каждом шагу и не дать ей разрушить собственную жизнь? Хранить ее в закупоренной бутылке и притворяться, что ее не существует?
   Этого не получится. Ее страсть вспыхнула в тот момент, когда наследник Саб-Роуз вошел в библиотеку.
   Но могла ли она по крайней мере сдерживать ее? Может быть, позволить себе поддаться ей до определенного предела, но не отдаваться ей целиком?
   Нет. Слишком поздно.
   Она влюблена в Кинана Оукса.
   Рейчел поняла, что это любовь, в тот момент, когда доверилась Ки сегодня утром. И снова почувствовала доверие к нему днем в своем доме. Когда он вошел в ее тело с таким вожделением, она знала, что будет готова умереть за его любовь.