Чапмен Джанет. Последний романтик

   — И этот гарнитур стоимостью в миллион долларов США был украден из поместья Гренье во Франции почти семнадцать лет назад.
   — Так что ты хочешь сказать? — уточнил Люк. — Что два дня назад Рейчел обменяла фальшивые изумруды на настоящие? Это ведь не имеет смысла.
   — Ну, да, — согласился Дункан. — Если у нее были настоящие изумруды, зачем ей было менять их на фальшивки?
   — Это-то я и хочу выяснить, — продолжал Ки. — Но для начала надо узнать, где она взяла настоящие.
   — Как могло получиться так, что у Таддеуса Лейкмана оказался гарнитур поддельных украшений? — спросил Питер. — По-моему, это тоже не имеет смысла.
   Ки пожал плечами:
   — Иметь дубликаты известных драгоценностей не такая уж редкость. И это вполне законно.
   Дункан вздохнул, провел ладонью по волосам и помассировал затылок. Он задумчиво смерил Ки взглядом.
   — И ты думаешь, что если мы будем просто ждать, то пропавшие вещи чудесным образом найдутся? Что Рейчел согласилась помочь нам, чтобы заменить украденные ею драгоценности? Послушай, старик, это вообще не имеет смысла.
   — Все, что я знаю, — это то, что она была в библиотеке в тот вечер, когда мы сюда приехали. И что у нее был свой доступ в этот дом в течение трех лет. Она спроектировала Саб-Роуз и знает все его секреты.
   — Но это не делает ее воровкой, — глубокомысленно изрек Джейсон. — Наоборот, это делает ее особенно ценной для нас. Подумайте. Что, если кто-то другой, а не Рейчел, воровал в поместье Таддеуса Лейкмана? Она могла бы показать нам туннели, которыми он мог пользоваться.
   — Ты имеешь в виду туннели, которые, как она уверяет, не существуют? — уточнил Ки.
   — Она просто нам не доверяет, — констатировал Люк. Внезапно он усмехнулся: — Но мы можем это изменить.
   — Каким образом? — поинтересовался Ки, подняв бровь.
   — Начав доверять ей, — быстро добавил Дункан, одобрительно кивая. — А не вести себя так, будто мы считаем ее воровкой. Разве вы не заметили ее реакции, когда она поняла, что пропали многие вещи? Она была шокирована.
   — Да, — поддакнул Мэтью, потирая руки. — Ты сам это сказал, Ки. Она чувствует себя здесь хозяйкой. Если мы привлечем ее к поискам, она нам поможет.
   — Но это может быть для нее опасно, если в доме все еще кто-то рыщет, — заметил Кинан.
   Дункан отмахнулся от его страхов.
   — Мы сможем защитить ее, — уверенно заявил он. Вдруг он напрягся. — А что с Микаэлой? Когда она приедет? Одно дело — присматривать за одной Рейчел, но за двумя женщинами уже не уследишь.
   Ки не мог сдержать улыбки.
   — Наш ангелочек прибудет через три дня.
   Джейсон тяжело вздохнул.
   — Дункан прав. Надо связаться с Ахабом и попросить его повезти Микаэлу живописным маршрутом вдоль побережья, чтобы дать нам больше времени.
   Ки фыркнул и покрутил в кармане изумрудную серьгу.
   — Я говорил сегодня утром с капитаном, и он сказал, что Ахаб сможет держать Микаэлу не больше недели. Он угрожает посадить ее в шлюпку и буксировать за шхуной, если она не прекратит менять его паруса. Я двадцать минут старался по рации убедить ее в том, что шхуны не предназначены для того, чтобы плавать под спинакерами.
   — Ты же знаешь, что растишь тирана, — добродушно улыбнулся Джейсон.
   — Не я один, — Ки, взглянув сначала на Джейсона, а потом на остальных. — Вы все вертитесь вокруг ее пальчика.
   «И я больше других», — молча признался себе Ки. Микаэла Оукс была совершенно избалована, и все мужчины, включая команду шхуны «Шесть и одна», приложили к этому руку.
   Ки пожалел учительницу класса, в который попадет Микаэла этой осенью.
   Когда ей было всего десять минут от роду, эту крошку с большими глазами сунули ему в руки, и Ки почувствовал удар в грудь такой силы, что едва не рухнул на колени. Но это было ничто по сравнению с реакцией его людей, когда десять минут спустя он представил им свою дочь.
   Возможно, Ки дал семя для зачатия девочки, но она имела шестерых гордых любящих отцов, готовых ради нее на все. И Дункан был самым одержимым из них. Закаленный в боях наемник взял из рук Кинана двадцатиминутную Микаэлу и сразу же превратился в наседку.
   Это он пришел домой с маленьким волчонком не больше самой Микаэлы три с половиной года назад, когда каждому ребенку нужен домашний любимец. Но Ки понимал, что его друг искал дополнительную защиту для его дочери.
   Мужчины назвали волка Рекс Ригум — король королей.
   Два года назад Микаэла переименовала его в Микки-Мауса.
   Волку было как будто все равно, как его звали; подобно своим двуногим братьям, он тоже был влюблен в маленького ангелоподобного тирана.
   Если Микаэлу наказывали — от чего ее воспитатели всегда страдали больше, чем она, — Микки сворачивался с ней в ее койке и терпеливо составлял компанию на все время ее заточения.
   А когда Микаэла болела — что опять же для мужчин было тяжелее, чем для нее, — все, включая волка, находились в состоянии паники.
   Их дочь была для них величайшим счастьем и самым страшным кошмаром. Удивительно, как им удавалось уберегать не по годам развитую, любопытную и зачастую невыносимую малышку от проделок, которые могли бы стоить ей жизни.
   — У нас три дня до приезда Микаэлы, — подытожил Ки. — Давайте воспользуемся этим временем как можно лучше. Давайте решим эту загадку и продолжим устраиваться в доме. — Он по очереди оглядел мужчин. — Пора начать пускать корни. Микаэлу надо будет записать в школу, и я хочу воспитывать ее здесь, в Паффин-Харборе.
   — Но, Ки, — тихо подсказал Дункан, — ты ведь знаешь, что мы не можем здесь оставаться.
   При этих словах все заерзали.
   — А что нам делать с Рейчел? — нарушил наступившее молчание Джейсон.
   Ки обвел взглядом своих друзей:
   — Вы займитесь пропавшими предметами из коллекции Таддеуса Лейкмана, а я позабочусь о Рейчел.
   Рейчел надо было решать собственные проблемы, которые оказались очень непростыми. Мало того, что она обнаружила, что имеет на миллионы долларов краденых произведений искусства, так теперь ее еще подозревали и в краже законного.
   Рейчел сунула под одеяло стопку полотенец, придав им форму своего тела. Она улыбнулась, поняв, что это был самый старый трюк, описанный в книгах, и Ки, возможно, проверит постель в первую очередь.
   Эта мысль быстро отрезвила ее. Ки ничего не будет проверять, потому что придет не для того, чтобы украсть ее поцелуи, — это было бы невозможно после сегодняшнего столкновения в фойе.
   Рейчел выпрямилась, издав жалобный вздох. Ки, возможно, прав в том, что отрицать страсть опасно. Не исключено, что бурный роман, в конце концов, не такая уж плохая идея и, может быть, маленькая вспышка вожделения, которую она испытала, полезна для здоровья.
   Но это небезопасно. Кинан Оукс казался неспособным на эмоциональную привязанность к женщинам, если судить по его отношению к Джоан в тот первый вечер. Ему даже не потребовалось время на то, чтобы прийти в себя после их разрыва. И чем больше Рейчел думала об этом, тем сильнее убеждалась, что он слишком быстро переключил свое внимание и поцелуи на нее.
   А где мать Микаэлы? Ни он, ни его люди никогда о ней не упоминали. Конечно, Рейчел не спрашивала, хотя ее интересовало, был Ки вдовцом или разведенным.
   Но действительно ли ей это интересно? Нет. Она не собиралась строить жизнь с этим сексуальным самцом, ей хотелось обыкновенной интрижки.
   Рейчел села на кровать и стала рассеянно массировать колено. Кого она обманывала? Она испытывала не простую похоть, а вполне расцветшую, обрушившуюся на нее страсть. Отрицать это было бессмысленно. Она слишком долго жила как монахиня, и ее вновь пробудившиеся гормоны избрали своей мишенью мистера Сногсшибательного.
   Но теперь это не имело значения.
   Пора было возвращаться домой. Саб-Роуз ожил и начал функционировать, поиск потайной комнаты Тэда сделался не очень важным делом в ее списке приоритетов, а необходимость собрать остальные предметы контрабанды и незаметно от них отделаться стала первоочередной задачей.
   Если уж она не сможет отыскать тайную комнату, то тем более этого не сумеет сделать Ки, проживи он здесь хоть до конца жизни. И пускай он ловит того, кто воровал в Саб-Роуз. Это теперь его проблемы. До тех пор пока имя Фостера не связывалось с незаконной деятельностью в прошлом или настоящем, она и Уиллоу были в безопасности.
   Приободренная своими рассуждениями, Рейчел в десятый раз посмотрела на часы. Боже ты мой! Ожидая, пока в доме все стихнет, она провела больше четырех часов, принимая ванну, брея ноги, покрывая свое тело лосьоном, делая маникюр и педикюр, моя, суша и расчесывая волосы, пока они не стали блестеть, а затем заплетя их в косу и скрепив заколкой в форме оленя.
   Было уже за полночь. Конечно, мужчины спали.
   Рейчел встала и еще раз проверила, лежит ли в ее кармане фальшивое изумрудное колье и одна фальшивая серьга. Она все еще не могла поверить, что потеряла одну из сережек, а Ки ее нашел. Это еще раз доказывало, что она никогда не станет профессиональным взломщиком.
   Она направилась к двери, взяла трость, стоявшую в углу спальни, и остановилась, перенеся вес на правую ногу. Ее колено на удивление быстро зажило и почти не болело, так что Рейчел решила, что трость будет скорее мешать ей, чем помогать. Вместо трости она взяла фонарь, который раньше стащила на кухне, и открыла дверь спальни.
   И чуть было не наступила на Микки.
   — Ты поджидаешь меня? — прошептала она, наклоняясь и гладя зевающего волка.
   Микки снова зевнул, усаживаясь перед ней и склонив голову набок. Это Ки посадил волка охранять ее, как сделал это прошлой ночью? Или Микки просто искал женского общества?
   Рейчел оказалась в затруднительном положении. Осмелится ли она взять с собой в туннели Микки? Черт возьми, если она исчезнет в стене без него, он наверняка начнет скрестись по панели, стараясь пойти за ней.
   — Пошли, — прошептала она, отправляясь, прихрамывая, по холлу в сторону большой комнаты. Она остановилась перед огромным гранитным камином у западной стены.
   — Послушай, — обратилась она к своему попутчику, — ты должен знать, какой камень толкать.
   Рейчел надавила на один из гранитных камней, пока не услышала щелканье, раздавшееся со стены на правой стороне камина. Микки немедленно сунул нос в образовавшуюся щель.
   Рейчел потянула панель до конца. Микки исчез в темной пустоте.
   Рейчел посветила фонариком и последовала за ним, остановившись только затем, чтобы закрыть за ними панель.
   Немедленно ей в нос ударил запах пыли. Микки уже убежал вперед, исчезнув во тьме.
   — Эй, вернись сюда, — прошептала она, идя по узкому проходу. — Ты потеряешься.
   Единственным ответом ей была легкая вибрация электрических турбин, отдающаяся слабым эхом по всему туннелю.
   Великолепно. Еще один упрямый самец.
   Рейчел продолжала путь по проходу, решив, что Микки сам должен найти ее, и не остановилась, пока не достигла развилки. Ступени слева вели на третий этаж, где находилась комната с гобеленами. Повернув направо, можно было попасть в фойе. А если бы она пошла прямо, то оказалась бы в туннеле в скалах над заливом Мэн.
   Рейчел посветила на пол, пытаясь увидеть следы лап, которые бы сказали ей, в каком направлении отправился Микки.
   Но кроме следов Микки, ведущих на лестницу слева от нее, она обнаружила несколько человеческих следов, которые тянулись от туннеля в скале вверх на третий этаж. Она нагнулась и направила фонарь на самый отчетливый след.
   Он был определенно мужским и походил на подошву кроссовки. Второй след, поменьше, был явно женским.
   Рейчел выпрямилась и уставилась в темноту. Два комплекта следов: один мужской, один женский.
   Черт возьми, кто еще знал о туннелях?
   «Подумай, — рассуждала она, — кто мог знать об этих проходах? Женщина? Женщина», — повторила она тихо, стараясь представить всех женщин, которые посещали Саб-Роуз, когда Тэд был жив.
   Во-первых, ее мать. Марианна наверняка знала о туннелях. Рейчел направила свет фонаря на пол. Но эти следы были свежими, а не трехлетней давности. Некоторые из них даже не были покрыты пылью.
   «Ну, давай же, Рейчел. Кто еще?»
   Мэри Олдер, приятельница Тэда, могла знать об этих проходах. Были ли Тэд и Мэри достаточно близки, чтобы он доверил ей такой секрет?
   Возможно. Но если она и знала, зачем бы ей посещать Саб-Роуз сейчас, после стольких лет?
   Рейчел стала думать о Мэри Олдер. После смерти Тэда ее судьба сложилась печально. Когда-то гордая, страстная и красивая женщина, которой нравился статус подруги Тэда, превратилась после трагедии в затворницу. Ее видели в городе очень редко и по большей части ночью. Она с потерянным видом бродила по улицам, не замечая ничего вокруг и обычно разговаривая сама с собой.
   Вот почему Рейчел сомневалась в том, что эти следы принадлежали Мэри. И даже если бы и принадлежали, это не объясняло появление мужских следов.
   У Мэри был сын. Марк Олдер. Он уже восемь лет управлял верфью Лейкмана.
   «Нет, — сказала себе Рейчел. — Это не Марк. Он еще более странный, чем его мать».
   Примерно через шесть месяцев после смерти ее родителей Марк начал просить Рейчел встречаться с ним. Потребовался почти год вежливых отказов, чтобы Марк понял, что она им не интересуется.
   Марк Олдер был маменьким сынком, все еще — в тридцать три года — живущим вместе с матерью и даже зимой разъезжавшим на старом ржавом велосипеде. Он был на два класса старше Рейчел и, еще учась в школе, работал у Тэда маляром.
   Нет, это не могли быть следы Марка. Кроме того, ему никогда не нравился Тэд — он всегда считал, что Тэду следовало жениться на его матери вместо того, чтобы волочиться за ней.
   «Может быть… может быть, здесь была Уиллоу».
   Рейчел еще раз при свете фонаря осмотрела женские следы. Это были отпечатки туфелек на высоком каблуке.
   Уиллоу носила туфли на высоком каблуке. И она знала о туннелях. Но она ненавидела Саб-Роуз.
   Однако достаточно ли она ненавидела его для того, чтобы не воровать его сокровища?
   Нет, только не Уиллоу. Кроме того, она была слишком сосредоточена на юридическом колледже и своей новой карьере.
   Рейчел села на нижнюю гранитную ступеньку и рассеянно помассировала колено. «Подумай, кто еще?»
   Как насчет рабочих, строивших Саб-Роуз? Рейчел вспомнила, как обсуждала с отцом свои опасения насчет того, что они будут знать о секретных ходах, поскольку строили их. Фрэнк Фостер считал, что решил эту проблему — или по крайней мере свел ее к минимуму, — привезя бригаду каменщиков из Гватемалы.
   Но они могли кому-нибудь рассказать.
   Внезапно Рейчел напряглась при одной мысли. Рауль Вегас. Как насчет дилера, упомянутого в письме ее отца, человека, который занимался скупкой краденого? Могли он знать о туннелях?
   Мог, если имел дело непосредственно с Тэдом.
   Рейчел направила луч фонарика вниз на проход, ведущий кскалам, и испытала внезапную дрожь во всем теле. Она мало что знала о преступниках — это была область Уиллоу, — но сомневалась в том, чтобы они были приятными людьми.
   Могли Рауль Вегас тайком воровать в Саб-Роуз последние три года?
   Рейчел отогнала эту мысль, считая, вернее, надеясь, что находящийся в международном розыске контрабандист не мог орудовать здесь. И тем более быть где-то поблизости.
   Кроме того, это все равно не объясняло наличие маленьких следов.
   Да, черт возьми, чем больше она думала об этом, тем больше убеждалась, что о проходах могли знать многие люди.
   Рейчел грустно усмехнулась. В то время как она изо всех сил старалась скрыть свой «большой секрет» от Ки, все, кому не лень, регулярно пользовались этими туннелями.
   Возможно, когда она покидала Саб-Роуз, ей следовало просто оставить одну из панелей открытой. Ки нашел бы проходы и тоже обнаружил следы, и тогда бы знал, что кто-то другой, помимо его соседки, свободно ходит по дому.
   Что-то ударило ей в спину. Рейчел вскочила и обернулась, выставив перед собой фонарь как оружие. Но это был всего лишь Микки, стоявший перед ней на лестнице, виляя хвостом. Его глаза светились как серебряные звезды.
   Рейчел успокоила сильно бьющееся сердце и сделала глубокий вдох.
   — Эй, ты напугал меня, — шепотом пожурила она его. — Нужно было предупредить девушку, правда? В следующий раз издай какой-нибудь звук.
   Не обращая внимания на ее испуг, Микки повернулся и затрусил вверх по ступенькам. Рейчел медленно последовала за ним щадя свою ногу.
   И опять она потеряла его из виду. Она продолжала взбираться, пройдя несколько пересекающихся туннелей на втором этаже, и наконец достигла панели, которая вела в Гобеленовую комнату.
   — Иди сюда, Микки, — тихо свистнула она. — Пойдем, мальчик, пора возвращаться в реальный мир.
   Она продолжала звать, но потом сдалась и медленно нажала на панель. В комнату со зловещим стоном хлынул поток теплого воздуха.
   Она полностью отодвинула панель, и Микки прошмыгнул за ее спиной, задев ее хвостом.
   — Прекрати! — прошипела Рейчел, выходя из туннеля и освещая комнату лучом фонарика. — Из-за тебя нас пой…
   Слова застряли у нее в горле, когда луч света упал на пару ног в кожаных сандалиях, переплетенных на щиколотках. Они принадлежали скрытому в тени, но, несомненно, мужскому телу, сидящему на стуле в дальнем углу комнаты.

Глава 10

   Микки сел перед стулом, вздымая хвостом облако пыли, сверкающее в узком луче ее фонаря. Рейчел выключила фонарь, уронила голову и вздохнула. Черт возьми, ей определенно нужно прекратить тщетные попытки найти потайную комнату.
   Наконец Рейчел расправила плечи и при слабом свете луны постаралась рассмотреть находящегося в комнате человека.
   — Я не воровка, — прошептала она. — Я никогда ничего не брала из Саб-Роуз.
   Тень поднялась. А затем медленно направилась к ней. Рейчел отступила назад.
   — Я не воровка.
   Человек остановился в нескольких шагах от нее. Лунный свет скользил по его телу, высвечивая широко расставленные ноги, но оставляя верхнюю часть туловища в тени. Она не видела его рук, но полагала, что они скрещены на груди, как он обычно делал, размышляя о чем-нибудь.
   — Я не воровка, — повторила она еще раз на случай, если он не расслышал.
   — Я знаю, — раздался тихий ответ из темноты. Она сделала шаг вперед.
   — Вы знаете?
   Он приблизился к ней.
   — Но вы любите заходить на чужую территорию.
   — Я не захожу. Я здесь гостья.
   Он подошел еще ближе; теперь лунный свет освещал и его скрещенные руки.
   — Гостья, стоящая посреди запертой комнаты. Это было правдой.
   — Я искала вас, — солгала она, глядя ему прямо в лицо и притворяясь, что видит его.
   — И зачем я вам?
   — Чтобы сказать, что я не воровка.
   — И это не могло подождать до утра?
   — Я не могла спать, когда вы и все остальные думают, что это я крала вещи из Саб-Роуз.
   — Они так не думают, Рейчел. Они… — он наконец убрал руки с груди, словно в знак примирения, — они, также как и я, очарованы вами.
   Очарован! Он очарован!
   Это здорово, правда? Неужели она настолько очаровала его, что он начал ей верить?
   — В фойе я этого не заметила.
   Он подошел еще ближе, так близко, что она чувствовала жар его тела. И его запах. И, о Господи, она могла практически ощущать его вкус!
   — Вы быстро ушли и не слышали, о чем мы говорили, — произнес он шепотом, от которого все ее тело начало трепетать.
   У Рейчел опять возникла проблема близости. Ее ладони чесались, и ей было трудно сдержаться и не дотронуться до него.
   — Вы помните, что я сказал вам, после того как вы меня поцеловали? — спросил он, становясь за ее спиной и осторожно перекидывая ее косу через плечо.
   — Я… — Рейчел проглотила слюну и начала снова: — Я не пом… что вы сказали? — хрипло пробормотала она, стараясь разглядеть его лицо в темноте. Но не смогла и опустила глаза, зачарованно наблюдая за тем, как он ловко расстегнул заколку на ее волосах, положил ее в карман и медленно накрутил на пальцы кончик косы.
   — Я сказал вам, что в следующий раз, когда мы достигнем некой черты, я пойду до конца.
   — И мы… мы достигли этой черты?
   Медленно и так нежно, что Рейчел почувствовала покалывание во всем теле до кончиков пальцев ног, Ки начал расплетать ее косу.
   — Мы уже перешли ее, Рейчел. Она напряглась в ожидании.
   Волосы рассыпалась по плечам, и его рука двинулась выше.
   Ей сделалось трудно дышать.
   И когда его пальцы наконец добрались до изгиба ее шеи, он сжал ее затылок, наклонился и приблизил свои губы к ее губам — не целуя, даже не касаясь их, — просто достаточно близко, для того чтобы каждый нерв в ее теле ожил в предвкушении поцелуя.
   — Либо ударьте меня фонарем, Рейчел, либо поцелуйте меня.
   Фонарь со стуком упал на пол.
   Рейчел рванулась к нему, обвила руками его за шею и поцеловала так пылко, что даже мертвец не смог бы остаться равнодушным.
   Он поднял ее, сделал несколько шагов и прижал к дубовой панели, через которую она пробралась сюда, отрезав единственный путь к отступлению.
   Но в этот момент, когда ее губы впивались в его, ей было все равно. Обвив ногами его за талию, она прильнула к нему всем телом, всасывая в себя божественный вкус его дыхания. Он приоткрыл рот, позволяя ее языку проникать как можно глубже.
   Годы воздержания взорвались в ее теле неуправляемыми импульсами. Ее сердце бешено колотилось, тело горело, и защитная броня, за которой она скрывалась так долго, внезапно с оглушительным треском раскололась.
   Ки бедрами прижал ее к панели Гобеленовой комнаты. Его губы бродили от ее рта до щеки, затем опустились ниже, пока не нашли чувствительное место под левым ухом.
   Рейчел застонала от удовольствия, и ему стало ясно, что она близка к экстазу.
   Она не могла думать, не могла пошевелиться. Ее била дрожь, и ей что-то очень хотелось сделать.
   Ки расстегнул верхнюю пуговицу на ее блузке, затем следующую… следующую.
   Да, вот чего она хотела. Она хотела раздеть его и пробежать руками по всем закоулкам его тела. Он него исходил жар страсти, обдававший ее, словно океанские волны, бьющиеся о гранитные скалы, на которых стоял Саб-Роуз.
   Он сказал, что дойдет до конца. Сегодня. Здесь. Сейчас.
   Боже, она надеялась, что так и будет!
   Она вытащила из его брюк рубашку и закатала ее, обнажив его торс. Его губы касались ее уха, язык и щекотал, и проникал внутрь, и обещал еще больше.
   — Помоги мне, — прошептала она, вновь потянув за рубашку. Она должна была дотронуться до его обнаженной кожи. Лихорадка внутри ее начинала выходить из-под контроля.
   Он откинулся назад, не ослабляя давления бедрами, и одним быстрым движением скинул рубашку.
   Рейчел издала звук, означающий удовлетворение, и припала лицом к его голой груди. Ее сердце стучало возле его щеки. Кожа Кинана была влажной, мягкие и чувственные волосы на груди нежно щекотали ей губы.
   Она лизнула его в пупок и была вознаграждена стоном, настолько мужским, что все клеточки ее тела затрепетали от наслаждения.
   Он сдернул с ее плеч блузку вместе с бретельками бюстгальтера.
   — Помоги мне, — грубо потребовал он, тоже желая обнажить ее грудь.
   Рейчел мгновенно расстегнула бюстгальтер и сразу же опять обняла Ки, сжимая мускулы на его плечах, руках и шее, стараясь дотянуться до губ.
   На этот раз их поцелуй был еще жарче, еще неистовее — и, возможно, еще отчаяннее. Ее соски затвердели, коснувшись волосков на его груди. Он сильнее прижался к ней, и его восставшее мужское естество жгло ее сквозь ткань джинсов.
   Все тело Рейчел содрогалось от конвульсий. Больше было невозможно терпеть эту муку. Она просто изнемогала от желания почувствовать его внутри себя.
   — Давай, — прошептала она мимо его уха, ощущая сотрясавшую его дрожь.
   Он сделал шаг назад, поставил девушку на ноги и расстегнул «молнию» на ее джинсах. Рейчел в одно мгновение сбросила туфли и стала расстегивать пояс, что было непросто сделать трясущимися руками.
   Их дыхание стало прерывистым, их желание — ощутимым на ощупь.
   Он спустил ее джинсы до лодыжек в тот момент, когда она сделала то же самое с его. Потом поднял Рейчел и опять прижал к стене. Она обвилась ногами вокруг него, охнув от ощущения обнаженного тела. Между ними не было ничего, кроме потрясающего, пульсирующего жара.
   Он подтянул ее повыше, но внезапно остановился: тугие бицепсы на его плечах подергивались, глаза были закрыты, дыхание стало прерывистым.
   Рейчел поняла, что он старается сохранить над собой контроль.
   Но она этого не хотела. Она вонзила ногти в его кожу, чтобы заставить взглянуть на нее, и уставилась в темно-голубые глаза на освещенном лунным светом худощавом лице, глаза, в которых отражался первобытный инстинкт.
   — Если тебя приглашают, то это не является вторжением на чужую территорию, — криво улыбнулась она. — Или это тоже надо объяснять?
   Судорога прошла по его телу, сотрясая их обоих.
   Рейчел прогнулась и опустилась пониже, раздвигая ноги до тех пор, пока не почувствовала кончик его копья, проникающего во влажные створки ее раковины.
   Но он все еще сдерживал себя.
   — У меня всегда было кое-что для пещерных людей, — прошептала она.
   Его глаза вспыхнули при воспоминании об их первой встрече, ноздри раздулись, а руки впились в ее бедра. Он чертыхнулся, схватив одной рукой прядь ее волос и запечатав ей рот властным и глубоким поцелуем. Оторвавшись от ее губ, он начал покрывать поцелуями ее щеки, горло и грудь, а потом, спрятав лицо в изгибе ее шеи и погрузившись в ее плоть, стал двигаться в ней взад-вперед до тех пор, пока не довел до полного исступления.