Страница:
12 апреля 1990 года
Горбачев продолжает игру с Литвой. Доказывает иностранцам (был тут
Эдвард Кеннеди, потом скучный Херд -- мининдел Великобритании), как он,
Горбачев, прав и какой он такой же, как они, законник. Да, юридически он
прав, но исторически и политически проигрывает. И, дай Бог, проиграет
только... личный престиж.
Я предложил Горбачеву направить Добрынина послом в Индию взамен
заваливающегося Исакова. А он хочет его на пенсию. Мне не понятен и не
нравится маневр Шеварднадзе, который всю свою довольно сильную команду замов
отправил послами: Бессмертных, Воронцова, Адамишина, Абоимова... Оставшись с
"нежным Толей" (Ковалев) и Никифоровым (партноменклатурщик).
Горбачев активен и кажется бодрым, уверенным. Это производит
впечатление, но главным образом на иностранцев. Обманчиво: это результат его
физического и нравственного здоровья, а не политической уверенности. Дела
все хуже. Хотя я не верю в гражданскую войну, если мы сами ее "не захотим".
Пока ее хотят лишь генералы, которые брызжут ненавистью ко всему
горбачевскому. И остервенелый аппарат. Будет бой на съезде КП РСФСР, а потом
на XXVIII съезде КПСС.
13 апреля
Вчера Горбачев проводил Президентский совет по радикализации
экономических реформ. Я не пошел. Текучка заела. Что со страной, сколько еще
до полного
паралича?
15 апреля
В общественном сознании и в средствах массовой информации общим мнением
стало, что никакого социализма у нас не было и нет. Я эту мысль вписал
Горбачеву в "Слово о Ленине" (ему предстоит выступить с докладом к дню
рождения Ленина). Думаю, аккуратно вычеркнет.
21 апреля
М. С. охладевает к внешней политике, возможно, из-за Литвы. Я ему
принес график встреч на май--июнь. Он мне: Делора -- долой, Миттерана --
маханул (я взвился, поскольку Миттерану уже сообщили), делегацию Социнтерна
-- долой. Киннока тоже. И добавляет: вот было бы хорошо, если бы Марго
отказалась от поездки в Киев, да и Буш -- от встречи. Хоть делом бы занялся.
22 апреля
Гляжу я на этот развал прежних структур и думаю: а может быть, он и в
самом деле "готов пойти так далеко, как вы (это он мне и Яковлеву) и не
предполагаете"? Не раз и уже давно он так говорил. Может, в самом деле хочет
распрощаться со всем, что нас привязывает к 70 прошедшим годам, оставив лишь
некоторую символику, чтобы отличаться от Запада? Может, он так горячо
настаивал на письме ЦК к партии, чтобы окончательно ее завалить или, по
крайней мере, отодвинуть от реальной власти? Хотя трудно в это поверить,
глядя на него на заседаниях Политбюро. Видимо, все время в нем борются два
начала и иногда побеждает импульсивное -- от крайкомовской его инерции. А
потом он начинает "разбираться", отруливать или использовать к своей
одноминутной выгоде то, что явно, казалось бы, во вред его официальной
политике. Во всяком случае, он давно понял, что с Егором Кузьмичом,
Рыжковым, Воротниковым, Зайковым и т. п. ему не по пути. И по-разному их
характеризуя, он не скрывал "в нашем кругу" неприязни, по крайней мере к
первым двум. И я понимал: отделаться от них -- вопрос времени. Теперь он
почти этого достиг. Но не так, как его призывали сделать: убрать из ПБ,
освежить ПБ, заменить и т. д. Это ему казалось "старым мышлением". А он
сделал большее: убрал само ПБ от власти. И это уже визуально
просматривается. На возложении венков у Мавзолея в первом ряду он, Лукьянов,
Рыжков (премьер), другие. Не партийные боссы. И чуть поодаль -- Яковлев
(член Президентского совета). А "партийные" Лигачев и К -- уже во втором
ряду.
События, связанные с формированием Компартии РСФСР, создают ситуацию,
когда Горбачеву надо сильно торопиться. И поскорее вывести КПСС как целое за
скобки власти, окончательно сделав тем самым свое правление "светским". Хотя
проблема России остается. Прав Анатолий Стрелянный в своей статье: ВС РСФСР,
который изберут на съезде России в мае, не будет таким послушным, как ВС
СССР. И если к тому же Ельцин станет президентом... Думаю, не надо
сопротивляться превращению СССР в союз государств, в конфедерацию. Тогда бы
он правил над ним. А так, если Россия выйдет из его подчинения, как
управлять остальной страной? Тут надвигается большой просчет. Скорей бы
закрыть литовскую закавыку -- по особому статусу для всей Прибалтики в
Союзе. Конечно, и остальные захотят такого статуса. Назарбаев уже бьет
копытом, не говоря уж об Армении, Грузии, Азербайджане. Ну и что? Неизбежное
не отвратить.
Горбачев сказал мне вчера, впрочем, не впервые: никогда не пойду на то,
чтобы судить за "злоупотребление властью" в застойный период. Тогда 100
тысяч надо отдавать под суд. Тогда мы возвращаемся в "1937-й".
Все думаю: сознательно он вел дело к идейно-психологическому развалу в
обществе или так получилось? А он, как всегда, адаптировался и "оседлал
процесс"? Но без этого никакого обновления не получалось бы. Даже поношение
и дискредитация Ленина "экстремистами" (радикалистами, как он стал их
называть) служит раскрепощению мозгов и утверждению "чувства полной
свободы". Вседозволенность работает на расчистку почвы для нового
общественного сознания, действительно плюралистского и ни от кого сверху не
зависящего.
В разговоре с Асадом (президент Сирии) он отвлекся опять на рассуждения
о "социалистической идее" в рамках перестройки. Не видит, что ли, что пока
эта идея в обществе держится лишь на консервативной инерции ("За что
боролись!", "Тогда было равенство, хоть и в бедности")? В этом смысле
характерен такой защитник социализма, как народный депутат Сухов -- шофер из
Харькова.
Не видит М. С., что ли, что ничем оригинальным в социальной сфере, что
было бы неизвестно современному капитализму, "социалистическая идея" не
отличается. Мы не наполнили эту идею жизнеспособным содержанием, и никто не
сможет это уже сделать.
Литва -- самая болевая для него (М. С.) точка. Она -- в экономической
блокаде. А "восстания", которого он ждет против Ландсбергиса и Прунскене,
все нет и нет. Нет у него политики в отношении Литвы, а есть одна державная
идеология: не допустить распад империи. В Свердловске недавно вновь заявил
-- не отступит от этого.
Он очень усталый и стареет на глазах. После встречи с Асадом на улице
Алексея Толстого жаловался нам с Брутенцем, что дошел до ручки, голова
ломится. И впрямь: вчера де Мезьеру (премьер ГДР) наговорил с ходу такого,
от чего придется отступить. Потом диктовал свою речь для съезда РСФСР,
который действительно все может и порешить, если Россия захочет выйти из
СССР.
Воротников уже подал в отставку (с поста Председателя Совмина РСФСР).
Власова на ПБ прочат на его место. Но, наверное, это не пройдет. Скорее
всего, будет Ельцин "со всеми вытекающими". А М. С. его в Свердловске
объявил конченым политическим деятелем.
7 мая 1990 года
Да, с Горбачевым что-то происходит: сегодня устроил встречу с Героями
Советского Союза и орденоносцами "Славы". Какой-то генерал, приехавший из
Литвы, 20 минут нес черт знает что -- будто он не в 1990-м, а в 1950 году.
Другие под стать, и все под бурные аплодисменты. Западная печать усекла:
Горбачев, мол, эти празднества, 45-летие победы и проч. проводит, чтобы
умаслить армию, которая еще не сказала своего слова в политике. Наверное,
так оно и есть. Но тут сказываются и его крайкомовские "эмоции". (А почему у
меня самого их нет? Вернее, они у меня совсем другие, эти эмоции, хотя я-то,
как и эти генералы и орденоносцы, воевал.)
Язов выступил тоже по-генеральски, по существу цинично. Обрушился на
ученых-очернителей: насчитали, мол, 46 миллионов, а погибло на полях
сражений всего (!) 8. Забыл даже о 3 миллионах пленных только в 1941 году.
По чьей вине, товарищ Язов? А ведь их судьба оказалась хуже, чем у убитых.
Словом, М. С. напускает серую пену, чтобы прикрыть просчеты перестройки. Эта
его акция -- та самая другая крайность, против которой он так яростно
выступает.
20 мая
Вчера, в субботу, М. С. позвал в Ново-Огарево обдумать концепцию к
XXVIII съезду КПСС. Приехали Яковлев, Примаков, Фролов, Шахназаров, Болдин,
Петраков и я. Весь день дискутировали. Попутно услышали такие его
рассуждения "о своей доле". Жизнь что? Она одна. Ее не жалко отдать за
что-то стоящее. Не на жратву же или на баб только. И я ни о чем не жалею.
Раскачал такую страну. Кричат: хаос, полки пустые! Партию развалил, порядка
нет! А как по-другому? История иначе не делается. И как правило, такие
большие повороты сопровождаются большой кровью. У нас пока удалось избежать
ее. И это уже колоссальное достижение. И весь мир теперь рассуждает
категориями нашего нового мышления. Это что, так себе? И все ведь к
человеку, все в русло цивилизаторское. А дефициты и полки пустые переживем.
Колбаса будет. Ругают, клянут! 70 процентов аппарата ЦК и самого ЦК против
меня. Ненавидят. Не делает это им чести: если поскрести -- шкурничество. Не
жалею ни о чем и не боюсь. И на съезде не буду ни каяться, ни оправдываться.
Целый день разговор шел вокруг этих проблем. Он даже согласился с моим
заявлением (а это я уже не раз ему говорил), что перестройка означает смену
общественной системы. Согласился, но добавил: в рамках социалистического
выбора. Ну и ладно пока...
23 июня 1990 года
Лигачев на крестьянском съезде уже в открытую назвал президента
предателем, развалившим страну и социалистическое содружество. И добавил,
что он, Лигачев, будет бороться до конца.
На московской партконференции Прокофьев (первый секретарь МГК) обошел
Горбачева слева. Силаев, премьер-министр России, выступил за частную
собственность (полная метаморфоза у технократа). Кстати, Бочарова взять в
премьеры Ельцин побоялся, а взял Силаева, хотя это был человек Горбачева.
Чудеса, да и только!
А вообще-то, как отвлечешься от повседневных перегрузок (давление опять
дает о себе знать) -- находит ощущение полного завала и распада... Наверное,
это и есть настоящая революция: от системы к системе. Что я и пытаюсь
заложить в доклад к XXVIII съезду. Скорее всего, люди именно так переживают
такие времена.
Вчера Полозков избран первым секретарем Российской компартии. Со всех
сторон, включая даже редакцию "Коммуниста", от всяких писателей и
театральных деятелей идут протестующие телеграммы и звонки: индивидуально и
целыми организациями люди хотят выходить из партии. Мне тоже надо об этом
подумать. Горбачев, который все дни торчал на съезде Российской компартии,
выслушивал грубости и принимал прямые оплеухи от этой своры. Сносил не
просто грубости, а махровую дикость. Потом произнес заключительное слово. Но
свел все (этого потребовали от него!) к ответам на вопросы --
провокационные, глупые, ехидные, с подковырками. Отвечал путано,
многословно, сумбурно, иногда не умея выразить того, что хотел, или, как
всегда, боясь определенности, сознательно плутал, чтобы не было ясно.
Повторил свое клише -- против ухода с поста генсека, против превращения КПСС
в парламентскую партию, за рабочий класс как социальную базу партии, и
прочее, и прочее. По существу это все популистское, компрометирующее самою
его перестроечную концепцию.
И вообще он слишком стал разным: один за границей, другой -- здесь. Это
особенно контрастно выглядит после недавней поездки в Америку. Там его
здравый смысл, там его теория "движения страны к процветанию". Тут инстинкты
страха, тактически -- аппаратный образ мышления, органичная привязанность к
компромиссам, которые уже наносят огромный вред политике и всему делу.
Если он пойдет на Пленум ЦК КПСС (для утверждения проекта своего
доклада к XXVIII съезду), то теперь-то уж его разнесут вчистую -- после
этого темного российского съезда. И даже могут снять с генсекства. И сделают
это обязательно, если он представит доклад, который подготовлен в
Волынском-2. А играть "ва-банк", судя по его поведению на съезде Компартии
РСФСР, он не будет. Значит, подчинится. Думаю, и от рынка отступится -- и
будет всеобщий позор и бесславный конец. Может быть, не сразу, а по сильно
скользящей наклонной. "Великий человек" -- а он оказался именно в таком
положении -- не смог удержаться на уровне своей великости, когда пробил час.
А он пробил именно в эти дни.
Мы с Шахназаровым написали ему записку, умоляя оставить пост в партии.
Доказывали, что для него это означало бы подняться над всеми партиями, стать
действительно президентом. И, кстати, уход позволил бы ему отгородиться от
нападок и оскорблений всяких шавок, которые пользуются уставным партийным
правом и дискредитируют его с позиции собственной "культуры". Записка была
проигнорирована. Горбачев либо считает, что опять все ему сойдет (хотя с
каждым разом сходит все хуже и хуже и для него, и для страны), либо что-то
задумал. Но тогда зачем он раздевается публично на съезде РКП? Чтобы потом
обвинили в обмане, в коварстве?
8 июля 1990 года
Идет съезд партии. Скопище обезумевших провинциалов и столичных
демагогов. Настолько примитивный уровень, что воспринять что-то, кроме
марксизЬма-ле-нинизЬма, они просто не в состоянии. Все иное для них
предательство, в лучшем случае -- отсутствие идеологии.
После встречи с секретарями райкомов и горкомов Горбачев сказал мне:
"Шкурники. Им, кроме кормушки и власти, ничего не нужно". Ругался матерно. Я
ему: "Бросьте вы их. Вы -- президент, вы же видите, что это за партия, и
фактически вы заложником ее остаетесь, мальчиком для битья". "Знаешь, Толя,
-- ответил он мне, -- думаешь не вижу? Вижу. Да и все твои (!) Арбатовы,
Шмелевы... письма пишут такие же. Но нельзя собаку отпускать с поводка.
На съезде Ивашко (зам. генсека) отвел М. С. в сторонку. Пошептались.
Оказалось, тот предупредил, что в резолюции съезда хотят генсеку "неуд"
поставить. Тут же М. С. забрал в свои руки председательство на съезде.
Большинство только что проголосовало за то, чтобы каждого члена Политбюро
выслушать и дать ему персональную оценку. М. С. ринулся "спасать ситуацию":
"Если вы на это пойдете, партия расколется". Вот и получается, что, вместо
того чтобы самому расколоть такую партию два года назад, он сейчас, когда
она превратилась во враждебную ему и перестройке силу, продолжает спасать ее
от раскола.
Он обвиняет своих оппонентов в том, что они не ощущают, что живем уже в
другом обществе. Но он сам этого не ощущает, потому что его понимание, что
такое "другое общество", не совпадает с тем, какое оно на самом деле. А оно
оказалось в массе своей "плохим", а не "хорошим", на что он рассчитывал,
когда давал свободу.
9 июля
Вчера весь день Горбачев -- "с рабочими и крестьянами" в Кремле на их
съезде. Потом -- на комиссии по обсуждению проекта Устава партии. Неумолим и
настойчив. Только чего добивается-то? Лигачева в качестве заместителя
генсека? И что он будет "иметь" с этой партии?
Вся московская интеллигентская пресса кроет и съезд, и Лигачева с
Полозковым и недоумевает по поводу тактики Горбачева. Поступают сведения,
что творческие союзы собираются скопом уходить из КПСС.
Вот вчерашнее интервью Горбачева после встречи с рабочими. Опять: КПСС
-- это партия рабочих. И идеология ее -- от рабочего класса. Те, кто за него
или хотя бы без него, но за перестройку, в полной растерянности. В докладе
на съезде он говорит одно, а под угрозой забастовки в Кузбассе и под
давлением горлопанов на съезде говорит другое. Не чувствует он гула истории,
о чем сам же предупреждал в свое время Хонеккера.
Контрастом является речь Ельцина, которую ему написал Попцов. Один из
делегатов назвал ее бонапартистской, может, и правильно с точки зрения
популизма, в расчете предотвратить гражданскую войну. И вообще Ельцин
выглядел солиднее президента, ибо он определеннее. А этот мечется в своей
компромиссной тактике, хотя самому полуграмотному в политике уже видно, что
никакой консолидации не будет.
12 июля
Сегодня Ельцин театрально с трибуны съезда заявил, что он выходит из
КПСС, и покинул зал под редкие выкрики "Позор!". М. С. вечером позвонил мне.
Стал пояснять, что это "логический конец". Я ему в ответ: "Нельзя
недооценивать этого шага". Такие вещи производят сильное впечатление:
во-первых, эмоционально. Человек позволил себе, и это вызывает уважение
и интерес к нему;
во-вторых, сигнал общественности и Советам, что можно с КПСС отныне не
считаться: можно с партап-паратом поступать теперь вот так;
в-третьих, сигнал коммунистам: можно уже не дорожить партбилетом и
оставаться на коне;
в-четвертых (Горбачеву тогда я этот пункт "не сказал"): это вы довели
дело до того, что могут происходить такие вещи;
в-пятых, вы тут две недели из-за запятых спорите. Перед всей страной
болтовню разводите, разрушая свой авторитет. А урожай на полях сыплется. И
вообще все останавливается;
в-шестых, и главное (тоже оставил при себе): вы зубами рвали, чтобы
сохранить за собой пост генсека партии, Ельцин плюнул ей в лицо и пошел
делать дело, которое вам надлежало делать.
Обиделся, когда я стал расхваливать команду министров и парламентариев,
которых Ельцин с Силаевым набрали. Бурно, по-горбачевски, стал предрекать им
провал. Мол, соприкоснутся с жизнью... Вот-вот, ответствовал я: думаю, что с
Россией они справятся быстро. Ух, как он взвился, обвинил меня в
профессорстве, в эйфории и т. д. Конечно, не очень это я деликатно... после
музыкального момента с выходкой Ельцина на съезде.
Жутко не хочется в этой ситуации лететь с ним и с Колем на Кавказ.
Может, пронесет? М. С. становится мне по-человечески неприятен. Его понесло,
но по ложным волнам. Он начинает портиться, как все при власти. Жалко.
Эти дни все думаю об отставке. Конечно, смешно обижаться на президента
сверхдержавы, да и вообще, что значат мои ощущения перед лицом его
перегрузок. Однако есть и собственное достоинство и, кроме того, становится
неинтересно делать дело при таком его поведении. Именно в таком состоянии я
и сачканул: из особняка на улице Алексея Толстого, где была встреча с Колем,
я уехал в ЦК, а не на аэродром, чтобы лететь на Кавказ (под предлогом, что
меня лично М. С. не пригласил). Хотя мне было известно, что в утвержденном
списке сопровождающих моя фамилия была.
21 июля
Был у него Делор. Тоже присматривается. Обещает все изучить. Но под "ни
за что" денег не даст. Вообще, под имя Горбачева закладная становится для
Запада все более сомнительной. Вон он сколько наговорил в последнее время: и
Колю, и Вернеру (генсек НАТО), и индийскому премьеру, каждому из сиятельных
иностранцев. И что будет у нас авторитетный Президентский совет, сильный
Совет Федерации, Союзный договор. А когда собрался этот Совет Федерации,
Ельцин не явился, а из Прибалтики приехали второстепенные лица. Правда, была
Прунскене. Но с ходу заявила, что не собирается участвовать ни в каком
Союзном договоре, что Литва уходит, ее только этот вопрос и интересует.
Горбунова из Латвии Горбачев лично просил приехать -- не приехал. Ельцин
претендует на Кремль -- в качестве Президента России и для пущей важности.
Наиздавал указов, по сравнению с которыми эстонские законы прошлого года,
фактически дезавуировавшие права Центра,-- детская забава. Горбачев остается
властью без связи и рычагов. Как же он рассчитывает руководить?
Нет, Михаил Сергеевич. Вы начали процесс, который должен иметь
естественное развитие. Вы это закладывали в главную идею перестройки. И это
произошло. Так не дискредитируйте себя попытками управлять из Центра. Вам
остается мудро наблюдать, как все теперь пойдет само собой, и не мешать и не
навредить. Ведь это и ваш лозунг -- не мешать. Правда, вы его сказали в
отношении колхозов и их судьбы. Но надо его распространить на все, на всю
страну. И прежде всего -- разогнать министерства. Правильно сказал по поводу
нашей реформы английский министр в разговоре с вами: "Когда кошке отрезают
хвост по кусочкам -- это хуже, чем сразу".
Гаврила Попов издал по Москве постановление отозвать всех милиционеров
с охраны общественных объектов, прежде всего ЦК, МГК, райкомов и т. п.
Милиционеров, мол, не хватает для борьбы с преступностью, а тут еще надо
охранять Волынское-1, Волынское-2 и сколько их там.
29 июля
Встречался Горбачев с японским деятелем Икэдой. Интересная фигура. Он
хлопал Горбачева по плечу и что-то выкрикивал по-японски -- от восторга
перед великой личностью. Горбачева это вдохновило, и он стал философствовать
и опять "далеко пошел". То же, впрочем, произошло и с Андреотти. Есть,
однако, надежда, что этот реально поможет, а не только будет изучать и
советовать, как Делор, Буш, Херд и другие. А Ельцин в это время обратился к
соотечественникам с призывом убрать урожай и пообещал вознаграждение, т. е.
не "на ура!", и не только лозунгами сделал то, что я советовал сделать
Горбачеву. Он проигнорировал и опять опоздал.
Между прочим, в обращении Ельцина есть такие слова: "Давайте спасать
то, что еще можно спасти в России, над которой провели такой
недобросовестный эксперимент". Это о перестройке.
21 августа 1990 года
(Запись сделана по возвращении из Крыма в Москву)
В день приезда в Крым в отпуск Горбачев озадачил меня статьей на тему
"рынок и социализм". "Меня, вот, -- говорил он, -- обвиняют, я хочу увести
страну от социализма, предать социалистический выбор". Через два дня я ему
принес набросок. Он мне: "Ты меня неправильно понял. Возможно, я не ясно
изложил идею". Из того, что он потом наговорил, я усек, что он уже хочет
чего-то совсем другого.
Через три дня я принес новый вариант. Покривился, хотя и сказал, что
теперь уже вроде получается. Короче говоря, и хочется, и колется у него на
эту тему. А главное, не получается сочетания двух слов в названии статьи.
Шахназарову он в это же время поручил подготовить интервью по проблемам
Союзного договора. Когда тот прислал проект, Горбачев забраковал и долго
ругался. А ругался, потому что Шах реалистически изобразил, что неизбежно
произойдет. А М. С. этого не хочет и опять опаздывает. Сначала он ратует за
восстановление ленинского понимания федеративности, потом -- за обновленный
федерализм, потом -- за реальную федерацию, потом -- за конфедерацию, потом
-- за союз суверенных республик. Наконец -- за союз государств и это --
когда некоторые республики уже заявили о выходе из СССР. Шахназаров
переделал и прислал взамен слезливую бодя-гу, увещевание -- не уходите, мол,
вам будет плохо, а в новом Союзе будет хорошо!
Но Горбачев уже передумал и насчет статьи, и насчет интервью. Решил
поехать на маневры в Одесский военный округ, там произнести речь и затронуть
эти темы. Трижды передиктовывал текст. В вопросе о рынке вроде продвинулся.
Впервые произнес, что основа всего -- частная собственность, уже без
прилагательного: социалистическая или какая-нибудь там другая. Определился и
с кризисом социализма, успокоился насчет приватизации, включив ее в
социалистический выбор, но во главу решительно поставил разгосударствление.
Словом, держит его еще идеология, а вернее, мифология, к которой, как он
считает, еще привязано большинство населения. Отдает ей дань, хотя все
меньше и меньше.
Вернувшись из Одессы, спрашивал меня, какие отклики на его речь. Увы, я
ничего ему не мог сказать -- никаких откликов ни в Москве, ни среди
отдыхающих в санатории, где я жил, я не услышал. Он никак не может
примириться с тем, что слово теперь ценится только как дело, а не как
отражение идеологии. С идеологией действительно покончено везде.
Из Крыма по просьбе разных организаций он посылал приветствия всяким
конференциям, слетам, международным встречам, но их даже не публиковали
центральные газеты. И тем более никаких откликов на них не последовало.
11 августа 1990 года вечером он собрал в Мухалатке кое-кого из больших
начальников, в это время отдыхавших в Крыму. Это он проделывал каждый год,
но меня пригласил впервые на такое сборище. Были Назарбаев, Язов, Медведев,
Фролов, Нишанов, Ниязов, Примаков, с женами, у кого таковые были. Примаков,
конечно,-- за тамаду. Все подряд говорили тосты. Горбачев сам предоставлял
слово.
Назарбаев вступал в дело неоднократно, в тональности у него
чувствовалась подчеркнутая самоуверенность. Много рассуждал о свободном
рынке, о том, какими богатствами располагает "его государство" --
уникальными, без которых другие в Союзе не проживут.
А тем временем разворачивался иракский кризис. У меня были опасения,
что М. С. поостережется круто осудить Хусейна. Но я, к счастью, ошибся. К
тому же Шеварднадзе действовал строго в духе нового мышления. Правда, все,
начиная с согласия на встречу с Бейкером в Москве и на совместное заявление
с ним, согласовывал с Горбачевым по телефону. Иногда, впрочем, если звонил
ночью, я Горбачева не беспокоил и брал на себя, уверяя Эдуарда Амвросиевича,
что Горбачев поддержит.
Пригласил однажды вечером Горбачев меня и Примакова на семейный ужин к
себе на дачу. Поговорили откровенно, главным образом вокруг Ельцина и
Полозкова.
Горбачев: "Все видят, какой Ельцин прохвост, человек без правил, без
морали, вне культуры. Все видят, что он занимается демагогией (Татарии --
свободу, Коми -- свободу, Башкирии -- пожалуйста). А по векселям платить
придется Горбачеву. Но ни в одной газете, ни в одной передаче ни слова
критики, не говоря уже об осуждении. Ничего, даже по поводу его пошлых
интервью разным швейцарским и японским газетам, где он ну просто не может
без того, чтобы не обхамить Горбачева. Как с человеком ничего у меня с ним
Горбачев продолжает игру с Литвой. Доказывает иностранцам (был тут
Эдвард Кеннеди, потом скучный Херд -- мининдел Великобритании), как он,
Горбачев, прав и какой он такой же, как они, законник. Да, юридически он
прав, но исторически и политически проигрывает. И, дай Бог, проиграет
только... личный престиж.
Я предложил Горбачеву направить Добрынина послом в Индию взамен
заваливающегося Исакова. А он хочет его на пенсию. Мне не понятен и не
нравится маневр Шеварднадзе, который всю свою довольно сильную команду замов
отправил послами: Бессмертных, Воронцова, Адамишина, Абоимова... Оставшись с
"нежным Толей" (Ковалев) и Никифоровым (партноменклатурщик).
Горбачев активен и кажется бодрым, уверенным. Это производит
впечатление, но главным образом на иностранцев. Обманчиво: это результат его
физического и нравственного здоровья, а не политической уверенности. Дела
все хуже. Хотя я не верю в гражданскую войну, если мы сами ее "не захотим".
Пока ее хотят лишь генералы, которые брызжут ненавистью ко всему
горбачевскому. И остервенелый аппарат. Будет бой на съезде КП РСФСР, а потом
на XXVIII съезде КПСС.
13 апреля
Вчера Горбачев проводил Президентский совет по радикализации
экономических реформ. Я не пошел. Текучка заела. Что со страной, сколько еще
до полного
паралича?
15 апреля
В общественном сознании и в средствах массовой информации общим мнением
стало, что никакого социализма у нас не было и нет. Я эту мысль вписал
Горбачеву в "Слово о Ленине" (ему предстоит выступить с докладом к дню
рождения Ленина). Думаю, аккуратно вычеркнет.
21 апреля
М. С. охладевает к внешней политике, возможно, из-за Литвы. Я ему
принес график встреч на май--июнь. Он мне: Делора -- долой, Миттерана --
маханул (я взвился, поскольку Миттерану уже сообщили), делегацию Социнтерна
-- долой. Киннока тоже. И добавляет: вот было бы хорошо, если бы Марго
отказалась от поездки в Киев, да и Буш -- от встречи. Хоть делом бы занялся.
22 апреля
Гляжу я на этот развал прежних структур и думаю: а может быть, он и в
самом деле "готов пойти так далеко, как вы (это он мне и Яковлеву) и не
предполагаете"? Не раз и уже давно он так говорил. Может, в самом деле хочет
распрощаться со всем, что нас привязывает к 70 прошедшим годам, оставив лишь
некоторую символику, чтобы отличаться от Запада? Может, он так горячо
настаивал на письме ЦК к партии, чтобы окончательно ее завалить или, по
крайней мере, отодвинуть от реальной власти? Хотя трудно в это поверить,
глядя на него на заседаниях Политбюро. Видимо, все время в нем борются два
начала и иногда побеждает импульсивное -- от крайкомовской его инерции. А
потом он начинает "разбираться", отруливать или использовать к своей
одноминутной выгоде то, что явно, казалось бы, во вред его официальной
политике. Во всяком случае, он давно понял, что с Егором Кузьмичом,
Рыжковым, Воротниковым, Зайковым и т. п. ему не по пути. И по-разному их
характеризуя, он не скрывал "в нашем кругу" неприязни, по крайней мере к
первым двум. И я понимал: отделаться от них -- вопрос времени. Теперь он
почти этого достиг. Но не так, как его призывали сделать: убрать из ПБ,
освежить ПБ, заменить и т. д. Это ему казалось "старым мышлением". А он
сделал большее: убрал само ПБ от власти. И это уже визуально
просматривается. На возложении венков у Мавзолея в первом ряду он, Лукьянов,
Рыжков (премьер), другие. Не партийные боссы. И чуть поодаль -- Яковлев
(член Президентского совета). А "партийные" Лигачев и К -- уже во втором
ряду.
События, связанные с формированием Компартии РСФСР, создают ситуацию,
когда Горбачеву надо сильно торопиться. И поскорее вывести КПСС как целое за
скобки власти, окончательно сделав тем самым свое правление "светским". Хотя
проблема России остается. Прав Анатолий Стрелянный в своей статье: ВС РСФСР,
который изберут на съезде России в мае, не будет таким послушным, как ВС
СССР. И если к тому же Ельцин станет президентом... Думаю, не надо
сопротивляться превращению СССР в союз государств, в конфедерацию. Тогда бы
он правил над ним. А так, если Россия выйдет из его подчинения, как
управлять остальной страной? Тут надвигается большой просчет. Скорей бы
закрыть литовскую закавыку -- по особому статусу для всей Прибалтики в
Союзе. Конечно, и остальные захотят такого статуса. Назарбаев уже бьет
копытом, не говоря уж об Армении, Грузии, Азербайджане. Ну и что? Неизбежное
не отвратить.
Горбачев сказал мне вчера, впрочем, не впервые: никогда не пойду на то,
чтобы судить за "злоупотребление властью" в застойный период. Тогда 100
тысяч надо отдавать под суд. Тогда мы возвращаемся в "1937-й".
Все думаю: сознательно он вел дело к идейно-психологическому развалу в
обществе или так получилось? А он, как всегда, адаптировался и "оседлал
процесс"? Но без этого никакого обновления не получалось бы. Даже поношение
и дискредитация Ленина "экстремистами" (радикалистами, как он стал их
называть) служит раскрепощению мозгов и утверждению "чувства полной
свободы". Вседозволенность работает на расчистку почвы для нового
общественного сознания, действительно плюралистского и ни от кого сверху не
зависящего.
В разговоре с Асадом (президент Сирии) он отвлекся опять на рассуждения
о "социалистической идее" в рамках перестройки. Не видит, что ли, что пока
эта идея в обществе держится лишь на консервативной инерции ("За что
боролись!", "Тогда было равенство, хоть и в бедности")? В этом смысле
характерен такой защитник социализма, как народный депутат Сухов -- шофер из
Харькова.
Не видит М. С., что ли, что ничем оригинальным в социальной сфере, что
было бы неизвестно современному капитализму, "социалистическая идея" не
отличается. Мы не наполнили эту идею жизнеспособным содержанием, и никто не
сможет это уже сделать.
Литва -- самая болевая для него (М. С.) точка. Она -- в экономической
блокаде. А "восстания", которого он ждет против Ландсбергиса и Прунскене,
все нет и нет. Нет у него политики в отношении Литвы, а есть одна державная
идеология: не допустить распад империи. В Свердловске недавно вновь заявил
-- не отступит от этого.
Он очень усталый и стареет на глазах. После встречи с Асадом на улице
Алексея Толстого жаловался нам с Брутенцем, что дошел до ручки, голова
ломится. И впрямь: вчера де Мезьеру (премьер ГДР) наговорил с ходу такого,
от чего придется отступить. Потом диктовал свою речь для съезда РСФСР,
который действительно все может и порешить, если Россия захочет выйти из
СССР.
Воротников уже подал в отставку (с поста Председателя Совмина РСФСР).
Власова на ПБ прочат на его место. Но, наверное, это не пройдет. Скорее
всего, будет Ельцин "со всеми вытекающими". А М. С. его в Свердловске
объявил конченым политическим деятелем.
7 мая 1990 года
Да, с Горбачевым что-то происходит: сегодня устроил встречу с Героями
Советского Союза и орденоносцами "Славы". Какой-то генерал, приехавший из
Литвы, 20 минут нес черт знает что -- будто он не в 1990-м, а в 1950 году.
Другие под стать, и все под бурные аплодисменты. Западная печать усекла:
Горбачев, мол, эти празднества, 45-летие победы и проч. проводит, чтобы
умаслить армию, которая еще не сказала своего слова в политике. Наверное,
так оно и есть. Но тут сказываются и его крайкомовские "эмоции". (А почему у
меня самого их нет? Вернее, они у меня совсем другие, эти эмоции, хотя я-то,
как и эти генералы и орденоносцы, воевал.)
Язов выступил тоже по-генеральски, по существу цинично. Обрушился на
ученых-очернителей: насчитали, мол, 46 миллионов, а погибло на полях
сражений всего (!) 8. Забыл даже о 3 миллионах пленных только в 1941 году.
По чьей вине, товарищ Язов? А ведь их судьба оказалась хуже, чем у убитых.
Словом, М. С. напускает серую пену, чтобы прикрыть просчеты перестройки. Эта
его акция -- та самая другая крайность, против которой он так яростно
выступает.
20 мая
Вчера, в субботу, М. С. позвал в Ново-Огарево обдумать концепцию к
XXVIII съезду КПСС. Приехали Яковлев, Примаков, Фролов, Шахназаров, Болдин,
Петраков и я. Весь день дискутировали. Попутно услышали такие его
рассуждения "о своей доле". Жизнь что? Она одна. Ее не жалко отдать за
что-то стоящее. Не на жратву же или на баб только. И я ни о чем не жалею.
Раскачал такую страну. Кричат: хаос, полки пустые! Партию развалил, порядка
нет! А как по-другому? История иначе не делается. И как правило, такие
большие повороты сопровождаются большой кровью. У нас пока удалось избежать
ее. И это уже колоссальное достижение. И весь мир теперь рассуждает
категориями нашего нового мышления. Это что, так себе? И все ведь к
человеку, все в русло цивилизаторское. А дефициты и полки пустые переживем.
Колбаса будет. Ругают, клянут! 70 процентов аппарата ЦК и самого ЦК против
меня. Ненавидят. Не делает это им чести: если поскрести -- шкурничество. Не
жалею ни о чем и не боюсь. И на съезде не буду ни каяться, ни оправдываться.
Целый день разговор шел вокруг этих проблем. Он даже согласился с моим
заявлением (а это я уже не раз ему говорил), что перестройка означает смену
общественной системы. Согласился, но добавил: в рамках социалистического
выбора. Ну и ладно пока...
23 июня 1990 года
Лигачев на крестьянском съезде уже в открытую назвал президента
предателем, развалившим страну и социалистическое содружество. И добавил,
что он, Лигачев, будет бороться до конца.
На московской партконференции Прокофьев (первый секретарь МГК) обошел
Горбачева слева. Силаев, премьер-министр России, выступил за частную
собственность (полная метаморфоза у технократа). Кстати, Бочарова взять в
премьеры Ельцин побоялся, а взял Силаева, хотя это был человек Горбачева.
Чудеса, да и только!
А вообще-то, как отвлечешься от повседневных перегрузок (давление опять
дает о себе знать) -- находит ощущение полного завала и распада... Наверное,
это и есть настоящая революция: от системы к системе. Что я и пытаюсь
заложить в доклад к XXVIII съезду. Скорее всего, люди именно так переживают
такие времена.
Вчера Полозков избран первым секретарем Российской компартии. Со всех
сторон, включая даже редакцию "Коммуниста", от всяких писателей и
театральных деятелей идут протестующие телеграммы и звонки: индивидуально и
целыми организациями люди хотят выходить из партии. Мне тоже надо об этом
подумать. Горбачев, который все дни торчал на съезде Российской компартии,
выслушивал грубости и принимал прямые оплеухи от этой своры. Сносил не
просто грубости, а махровую дикость. Потом произнес заключительное слово. Но
свел все (этого потребовали от него!) к ответам на вопросы --
провокационные, глупые, ехидные, с подковырками. Отвечал путано,
многословно, сумбурно, иногда не умея выразить того, что хотел, или, как
всегда, боясь определенности, сознательно плутал, чтобы не было ясно.
Повторил свое клише -- против ухода с поста генсека, против превращения КПСС
в парламентскую партию, за рабочий класс как социальную базу партии, и
прочее, и прочее. По существу это все популистское, компрометирующее самою
его перестроечную концепцию.
И вообще он слишком стал разным: один за границей, другой -- здесь. Это
особенно контрастно выглядит после недавней поездки в Америку. Там его
здравый смысл, там его теория "движения страны к процветанию". Тут инстинкты
страха, тактически -- аппаратный образ мышления, органичная привязанность к
компромиссам, которые уже наносят огромный вред политике и всему делу.
Если он пойдет на Пленум ЦК КПСС (для утверждения проекта своего
доклада к XXVIII съезду), то теперь-то уж его разнесут вчистую -- после
этого темного российского съезда. И даже могут снять с генсекства. И сделают
это обязательно, если он представит доклад, который подготовлен в
Волынском-2. А играть "ва-банк", судя по его поведению на съезде Компартии
РСФСР, он не будет. Значит, подчинится. Думаю, и от рынка отступится -- и
будет всеобщий позор и бесславный конец. Может быть, не сразу, а по сильно
скользящей наклонной. "Великий человек" -- а он оказался именно в таком
положении -- не смог удержаться на уровне своей великости, когда пробил час.
А он пробил именно в эти дни.
Мы с Шахназаровым написали ему записку, умоляя оставить пост в партии.
Доказывали, что для него это означало бы подняться над всеми партиями, стать
действительно президентом. И, кстати, уход позволил бы ему отгородиться от
нападок и оскорблений всяких шавок, которые пользуются уставным партийным
правом и дискредитируют его с позиции собственной "культуры". Записка была
проигнорирована. Горбачев либо считает, что опять все ему сойдет (хотя с
каждым разом сходит все хуже и хуже и для него, и для страны), либо что-то
задумал. Но тогда зачем он раздевается публично на съезде РКП? Чтобы потом
обвинили в обмане, в коварстве?
8 июля 1990 года
Идет съезд партии. Скопище обезумевших провинциалов и столичных
демагогов. Настолько примитивный уровень, что воспринять что-то, кроме
марксизЬма-ле-нинизЬма, они просто не в состоянии. Все иное для них
предательство, в лучшем случае -- отсутствие идеологии.
После встречи с секретарями райкомов и горкомов Горбачев сказал мне:
"Шкурники. Им, кроме кормушки и власти, ничего не нужно". Ругался матерно. Я
ему: "Бросьте вы их. Вы -- президент, вы же видите, что это за партия, и
фактически вы заложником ее остаетесь, мальчиком для битья". "Знаешь, Толя,
-- ответил он мне, -- думаешь не вижу? Вижу. Да и все твои (!) Арбатовы,
Шмелевы... письма пишут такие же. Но нельзя собаку отпускать с поводка.
На съезде Ивашко (зам. генсека) отвел М. С. в сторонку. Пошептались.
Оказалось, тот предупредил, что в резолюции съезда хотят генсеку "неуд"
поставить. Тут же М. С. забрал в свои руки председательство на съезде.
Большинство только что проголосовало за то, чтобы каждого члена Политбюро
выслушать и дать ему персональную оценку. М. С. ринулся "спасать ситуацию":
"Если вы на это пойдете, партия расколется". Вот и получается, что, вместо
того чтобы самому расколоть такую партию два года назад, он сейчас, когда
она превратилась во враждебную ему и перестройке силу, продолжает спасать ее
от раскола.
Он обвиняет своих оппонентов в том, что они не ощущают, что живем уже в
другом обществе. Но он сам этого не ощущает, потому что его понимание, что
такое "другое общество", не совпадает с тем, какое оно на самом деле. А оно
оказалось в массе своей "плохим", а не "хорошим", на что он рассчитывал,
когда давал свободу.
9 июля
Вчера весь день Горбачев -- "с рабочими и крестьянами" в Кремле на их
съезде. Потом -- на комиссии по обсуждению проекта Устава партии. Неумолим и
настойчив. Только чего добивается-то? Лигачева в качестве заместителя
генсека? И что он будет "иметь" с этой партии?
Вся московская интеллигентская пресса кроет и съезд, и Лигачева с
Полозковым и недоумевает по поводу тактики Горбачева. Поступают сведения,
что творческие союзы собираются скопом уходить из КПСС.
Вот вчерашнее интервью Горбачева после встречи с рабочими. Опять: КПСС
-- это партия рабочих. И идеология ее -- от рабочего класса. Те, кто за него
или хотя бы без него, но за перестройку, в полной растерянности. В докладе
на съезде он говорит одно, а под угрозой забастовки в Кузбассе и под
давлением горлопанов на съезде говорит другое. Не чувствует он гула истории,
о чем сам же предупреждал в свое время Хонеккера.
Контрастом является речь Ельцина, которую ему написал Попцов. Один из
делегатов назвал ее бонапартистской, может, и правильно с точки зрения
популизма, в расчете предотвратить гражданскую войну. И вообще Ельцин
выглядел солиднее президента, ибо он определеннее. А этот мечется в своей
компромиссной тактике, хотя самому полуграмотному в политике уже видно, что
никакой консолидации не будет.
12 июля
Сегодня Ельцин театрально с трибуны съезда заявил, что он выходит из
КПСС, и покинул зал под редкие выкрики "Позор!". М. С. вечером позвонил мне.
Стал пояснять, что это "логический конец". Я ему в ответ: "Нельзя
недооценивать этого шага". Такие вещи производят сильное впечатление:
во-первых, эмоционально. Человек позволил себе, и это вызывает уважение
и интерес к нему;
во-вторых, сигнал общественности и Советам, что можно с КПСС отныне не
считаться: можно с партап-паратом поступать теперь вот так;
в-третьих, сигнал коммунистам: можно уже не дорожить партбилетом и
оставаться на коне;
в-четвертых (Горбачеву тогда я этот пункт "не сказал"): это вы довели
дело до того, что могут происходить такие вещи;
в-пятых, вы тут две недели из-за запятых спорите. Перед всей страной
болтовню разводите, разрушая свой авторитет. А урожай на полях сыплется. И
вообще все останавливается;
в-шестых, и главное (тоже оставил при себе): вы зубами рвали, чтобы
сохранить за собой пост генсека партии, Ельцин плюнул ей в лицо и пошел
делать дело, которое вам надлежало делать.
Обиделся, когда я стал расхваливать команду министров и парламентариев,
которых Ельцин с Силаевым набрали. Бурно, по-горбачевски, стал предрекать им
провал. Мол, соприкоснутся с жизнью... Вот-вот, ответствовал я: думаю, что с
Россией они справятся быстро. Ух, как он взвился, обвинил меня в
профессорстве, в эйфории и т. д. Конечно, не очень это я деликатно... после
музыкального момента с выходкой Ельцина на съезде.
Жутко не хочется в этой ситуации лететь с ним и с Колем на Кавказ.
Может, пронесет? М. С. становится мне по-человечески неприятен. Его понесло,
но по ложным волнам. Он начинает портиться, как все при власти. Жалко.
Эти дни все думаю об отставке. Конечно, смешно обижаться на президента
сверхдержавы, да и вообще, что значат мои ощущения перед лицом его
перегрузок. Однако есть и собственное достоинство и, кроме того, становится
неинтересно делать дело при таком его поведении. Именно в таком состоянии я
и сачканул: из особняка на улице Алексея Толстого, где была встреча с Колем,
я уехал в ЦК, а не на аэродром, чтобы лететь на Кавказ (под предлогом, что
меня лично М. С. не пригласил). Хотя мне было известно, что в утвержденном
списке сопровождающих моя фамилия была.
21 июля
Был у него Делор. Тоже присматривается. Обещает все изучить. Но под "ни
за что" денег не даст. Вообще, под имя Горбачева закладная становится для
Запада все более сомнительной. Вон он сколько наговорил в последнее время: и
Колю, и Вернеру (генсек НАТО), и индийскому премьеру, каждому из сиятельных
иностранцев. И что будет у нас авторитетный Президентский совет, сильный
Совет Федерации, Союзный договор. А когда собрался этот Совет Федерации,
Ельцин не явился, а из Прибалтики приехали второстепенные лица. Правда, была
Прунскене. Но с ходу заявила, что не собирается участвовать ни в каком
Союзном договоре, что Литва уходит, ее только этот вопрос и интересует.
Горбунова из Латвии Горбачев лично просил приехать -- не приехал. Ельцин
претендует на Кремль -- в качестве Президента России и для пущей важности.
Наиздавал указов, по сравнению с которыми эстонские законы прошлого года,
фактически дезавуировавшие права Центра,-- детская забава. Горбачев остается
властью без связи и рычагов. Как же он рассчитывает руководить?
Нет, Михаил Сергеевич. Вы начали процесс, который должен иметь
естественное развитие. Вы это закладывали в главную идею перестройки. И это
произошло. Так не дискредитируйте себя попытками управлять из Центра. Вам
остается мудро наблюдать, как все теперь пойдет само собой, и не мешать и не
навредить. Ведь это и ваш лозунг -- не мешать. Правда, вы его сказали в
отношении колхозов и их судьбы. Но надо его распространить на все, на всю
страну. И прежде всего -- разогнать министерства. Правильно сказал по поводу
нашей реформы английский министр в разговоре с вами: "Когда кошке отрезают
хвост по кусочкам -- это хуже, чем сразу".
Гаврила Попов издал по Москве постановление отозвать всех милиционеров
с охраны общественных объектов, прежде всего ЦК, МГК, райкомов и т. п.
Милиционеров, мол, не хватает для борьбы с преступностью, а тут еще надо
охранять Волынское-1, Волынское-2 и сколько их там.
29 июля
Встречался Горбачев с японским деятелем Икэдой. Интересная фигура. Он
хлопал Горбачева по плечу и что-то выкрикивал по-японски -- от восторга
перед великой личностью. Горбачева это вдохновило, и он стал философствовать
и опять "далеко пошел". То же, впрочем, произошло и с Андреотти. Есть,
однако, надежда, что этот реально поможет, а не только будет изучать и
советовать, как Делор, Буш, Херд и другие. А Ельцин в это время обратился к
соотечественникам с призывом убрать урожай и пообещал вознаграждение, т. е.
не "на ура!", и не только лозунгами сделал то, что я советовал сделать
Горбачеву. Он проигнорировал и опять опоздал.
Между прочим, в обращении Ельцина есть такие слова: "Давайте спасать
то, что еще можно спасти в России, над которой провели такой
недобросовестный эксперимент". Это о перестройке.
21 августа 1990 года
(Запись сделана по возвращении из Крыма в Москву)
В день приезда в Крым в отпуск Горбачев озадачил меня статьей на тему
"рынок и социализм". "Меня, вот, -- говорил он, -- обвиняют, я хочу увести
страну от социализма, предать социалистический выбор". Через два дня я ему
принес набросок. Он мне: "Ты меня неправильно понял. Возможно, я не ясно
изложил идею". Из того, что он потом наговорил, я усек, что он уже хочет
чего-то совсем другого.
Через три дня я принес новый вариант. Покривился, хотя и сказал, что
теперь уже вроде получается. Короче говоря, и хочется, и колется у него на
эту тему. А главное, не получается сочетания двух слов в названии статьи.
Шахназарову он в это же время поручил подготовить интервью по проблемам
Союзного договора. Когда тот прислал проект, Горбачев забраковал и долго
ругался. А ругался, потому что Шах реалистически изобразил, что неизбежно
произойдет. А М. С. этого не хочет и опять опаздывает. Сначала он ратует за
восстановление ленинского понимания федеративности, потом -- за обновленный
федерализм, потом -- за реальную федерацию, потом -- за конфедерацию, потом
-- за союз суверенных республик. Наконец -- за союз государств и это --
когда некоторые республики уже заявили о выходе из СССР. Шахназаров
переделал и прислал взамен слезливую бодя-гу, увещевание -- не уходите, мол,
вам будет плохо, а в новом Союзе будет хорошо!
Но Горбачев уже передумал и насчет статьи, и насчет интервью. Решил
поехать на маневры в Одесский военный округ, там произнести речь и затронуть
эти темы. Трижды передиктовывал текст. В вопросе о рынке вроде продвинулся.
Впервые произнес, что основа всего -- частная собственность, уже без
прилагательного: социалистическая или какая-нибудь там другая. Определился и
с кризисом социализма, успокоился насчет приватизации, включив ее в
социалистический выбор, но во главу решительно поставил разгосударствление.
Словом, держит его еще идеология, а вернее, мифология, к которой, как он
считает, еще привязано большинство населения. Отдает ей дань, хотя все
меньше и меньше.
Вернувшись из Одессы, спрашивал меня, какие отклики на его речь. Увы, я
ничего ему не мог сказать -- никаких откликов ни в Москве, ни среди
отдыхающих в санатории, где я жил, я не услышал. Он никак не может
примириться с тем, что слово теперь ценится только как дело, а не как
отражение идеологии. С идеологией действительно покончено везде.
Из Крыма по просьбе разных организаций он посылал приветствия всяким
конференциям, слетам, международным встречам, но их даже не публиковали
центральные газеты. И тем более никаких откликов на них не последовало.
11 августа 1990 года вечером он собрал в Мухалатке кое-кого из больших
начальников, в это время отдыхавших в Крыму. Это он проделывал каждый год,
но меня пригласил впервые на такое сборище. Были Назарбаев, Язов, Медведев,
Фролов, Нишанов, Ниязов, Примаков, с женами, у кого таковые были. Примаков,
конечно,-- за тамаду. Все подряд говорили тосты. Горбачев сам предоставлял
слово.
Назарбаев вступал в дело неоднократно, в тональности у него
чувствовалась подчеркнутая самоуверенность. Много рассуждал о свободном
рынке, о том, какими богатствами располагает "его государство" --
уникальными, без которых другие в Союзе не проживут.
А тем временем разворачивался иракский кризис. У меня были опасения,
что М. С. поостережется круто осудить Хусейна. Но я, к счастью, ошибся. К
тому же Шеварднадзе действовал строго в духе нового мышления. Правда, все,
начиная с согласия на встречу с Бейкером в Москве и на совместное заявление
с ним, согласовывал с Горбачевым по телефону. Иногда, впрочем, если звонил
ночью, я Горбачева не беспокоил и брал на себя, уверяя Эдуарда Амвросиевича,
что Горбачев поддержит.
Пригласил однажды вечером Горбачев меня и Примакова на семейный ужин к
себе на дачу. Поговорили откровенно, главным образом вокруг Ельцина и
Полозкова.
Горбачев: "Все видят, какой Ельцин прохвост, человек без правил, без
морали, вне культуры. Все видят, что он занимается демагогией (Татарии --
свободу, Коми -- свободу, Башкирии -- пожалуйста). А по векселям платить
придется Горбачеву. Но ни в одной газете, ни в одной передаче ни слова
критики, не говоря уже об осуждении. Ничего, даже по поводу его пошлых
интервью разным швейцарским и японским газетам, где он ну просто не может
без того, чтобы не обхамить Горбачева. Как с человеком ничего у меня с ним