Нет, это не было каким-то там озарением: догадка о причинах странного миражения блокшивских компов уже давно вызрела в молчановском подсознании. Просто до сих пор этой догадке никак не удавалось вылезти на свет: занятый более важными мыслями и делами Матвей не замечал ее. Ну, или почти не замечал.
А вот на Изверова это подействовало, как… как… ну вот как если бы древним жниварским орудием да по репродуктивным органам. С размаху и вдруг.
— Ты же тогда вроде сразу стер… — только и сумел выдавить герой космоса, нервно елозя рукавом по лбу, залоснившемуся от обильной испарины.
— Стер, — согласился Молчанов. — Только что я стер? Я стер единственный файл без названия. А вскоре после этого первый раз обнаружился файл-пустышка: одно название без ничего. Понимаете? Он с ходу кинулся прятаться, он присвоил себе первое попавшееся название — одной из наших баз данных. Вот ее-то я и вымарал. А он отсиделся, как… — Матвею вдруг вспомнилось «Наступление и уползание», — как под конфетной бумажкой. Отсиделся и свалил дальше.
— Знаешь, что самое бредовое во всем этом бреде? — трудно, задушенно как-то просипел Изверг.
— То, что вы в него сразу поверили, — Матвей задумался на какой-то миг и добавил: — И что я сам верю.
Пару-тройку секунд он исподлобья глядел в рвущиеся из орбит Изверговы глаза, затем уселся в кресле по-нормальному и уставился на монитор. Монитор был главным образом слеп. Только по самому обрезу экрана гонялись друг за другом разноцветные альбийские напугайчики: коми деликатно напоминал, что он активирован и покуда еще сяк-так работоспособен.
— Это ж подумать только! — выговорил наконец Молчанов, рассеянно наблюдая, как зеленое исчадие карликовых джунглей Альбы настигает желтого собрата и с ходу вгрызается ему в хвост. — Подумать только, какой удар по самолюбию человечества! До чего же роскошные варианты гибели нашей цивилизации выдумывали предки, а? Ядерные, термоядерные и аннигиляционные катастрофы, армады извращенно злобных пришельцев, глобальные эпидемии, мутации, излучения… астероидная опасность… Возвышенно! Поэтично! Гордо! Правда, все это мы перепробовали, перевидали в натуре и всему этому оказались не по когтям. И что в итоге-то? Великая цивилизация хомов сапиенсов повергнута в прах тараканами. Тьху!
— Как-то чрезмерновато ты, хакер, драматизируешь ситуацию! — Судя по голосу, к Извергу возвратилась обычная его изверговская невозмутимость. Почти возвратилась почти что невозмутимость.
Матвей дернул плечами, вздохнул:
— Я же только что имел честь вам докладывать… В одночасье обрушится все: банки информации, связь, управляющие системы и тэ дэ. Или «и прэ и дрэ», как выражается наш Ленок. А времени учиться работать самостоятельно, не паразитируя на компах, — хрен целых и столько же десятых… И кстати, кто и как станет учиться, ежели вся наша система преподавания висит на компьютерах, как пиявка на бычачьем заду?! Да еще добавьте к общей картине горпигорцев и флериан, которые вряд ли сумеют доморгаться до сути происходящего, но превосходнейше сумеют оным происходящим попользоваться… Э, да не мне бы объяснять, не вам бы спрашивать!
Зеленый напугайчик догрыз желтого, пожелтел сам и припустил наутек от невесть откуда взявшегося зеленого.
— Н-ну, так что… — Изверг подобрал с пола деструктор, затолкал его в карман и присел на подлокотник, предварительно столкнув оттуда молчановскую руку. — Взрывать блокшив, конечно, глупость… Но… Подожди! Есть же всякие там фильтры, всякая защита… «read only»…
— В здешнем программном обеспечении все это есть? — спросил Молчанов, устало обмахиваясь ладонью.
— Конечно.
— И как, сильно помогает?
Изверг промолчал.
— То-то, — хмыкнул Матвей. — У меня тоже все есть… — Виктор Борисович немедленно осведомился: «Где это у тебя?», но псевдо-Чинарев, проигнорировав, гнул свое:
— У меня такого поназагружено, что вам и во сне не приснится. А толку? Не успел подсоединиться к вашей сети — и привет. Тараканы миллионы лет учились пролезать и уц… уцелево… у-це-ле-вать, вот. Динозавры вымерли, мы вымрем, а они — хрена.
С минуту Изверов думал. Затем начал заново с того места, на котором сам себя перебил:
— Взрывать блокшив, конечно, глупость. Так что? Законсервировать все как есть и убедить Клоздгейта вызвать сюда ученых, экспертов… Кого еще?
Молчанов следил за напугайчиками. Напугайчики сосредоточенно жрали друг друга на бегу. Или бежали, жря. Вот так же и Изверг со своим чувством долга. Изверг — желтый, долг — зеленый. И эта парочка цветами не поменяется, нет. Господин линкор-капитан Вэ Бэ Изверов уже думать забыл про свою драгоценную экспедицию. Господин линкор-капитан думать забыл о себе, он озабочен знать, как бы ему спасти человечество. О боже, неисповедимы пути мысли психа! Или все же не психа?
— Я не знаю, как полагается спасать цивилизации, Виктор Борисович, — жалостно сказал псевдо-студент псевдо-Чинарев. — Я знаю только то, что даже самые сверхсекретнейшие сведения рано или поздно просачиваются в публичный сортир. Рано или поздно обязательно выищется какой-нибудь подонок, религиозный маньяк, псих или просто любознательный дурачок, который запустит в Интерсеть компьютерную матрицу с таракана… или с чего похуже. Это ведь нам с вами сейчас только кажется, что хуже некуда. И никакие дезинфекторы тут не помогут, потому что… Вы вообще-то как думаете, кто получает прибыли (да какие!) от каждого нового программ-паразита? Компании, специализирующиеся на дезинфекторах! Знаете, как это делается? А вот: чинные респектабельные люди втихаря выдумывают дрянь, которую ни одна существующая программа не только вымарать — даже обнаружить не умеет. Выдумку прячут в сейф, и те же люди принимаются за разработку дезинфектора — специально под новое изобретение. Дезинфектор подготавливают к масштабному производству (тоже, ес-сно, втихую), а где-то недель за пару до того, как компания готова выплеснуть свое новое лекарство на рынок, из потаенной клетки выпускают Зверя. Дальше понятно? Макросы, например… ну, «Макрохард»… На одной только последней «Гэлэкси Экспокомп» они за свои дезинфекторы отхватили восемь бриллиантовых эллипсет и специальный диплом «Часовому Интерсети»… Так вот: пожиратель, цунами, грызло, шестьсот шестьдесят шесть — это именно их шедевры. Но когда в Сеть врывается что-то настоящее, к чему хваленый Макрос и прочие заранее не готовы, они все позорно садятся в лужу… неважно, чего. А ведь такого настоящего, как это, теперешнее, в Сеть еще не врывалось… — Молчанов повернул голову и снизу вверх заглянул в лицо Изверову: — Так что не нужно спрашивать у меня совета. Это вы — герой. А я хакер. Я знаю только то, что знаю. По-моему, единственный способ хоть как-то выправить захреновенившуюся хреновину — выловить тараканов из вашей сети. Но это невозмож…
Он вдруг осекся.
Невозможно. А невозможно ли?
Вот так дела затеваются… Таракан против таракана, таракан против хакера, хакер против таракана — один ведь черт, хоть как не зови… Крен креном выправляют… Текила с утопившимися тараканятами… Вываливающаяся из контейнера «неформатированная эллипсета» — жирная, черная, глянцевитая… рудименты крылышек, мерзко встопорщенные на уровне самых передних лап… какие-то короткие шипы на черной вдавленной заднице…
Матвей опять глянул снизу вверх в хмурое, красное, влажное Извергово лицо и вдруг спросил обмирающим голосом:
— Господин линкор-капитан, вы случайно не знаете, как выглядит беременная тараканиха?
— Как выглядит что? — медленно, чуть ли не по слогам переспросил космический экс-ас, совершенно противоестественно выламывая брови и округляя глаза.
Молчанов хотел было повторить вопрос, но не успел. Потому что Изверг вдруг мелко задергался, затрясся, крючась на своем подлокотнике и изо всех сил прижимая руки ко рту.
— Б-б-бе… беремен… — невнятно выдавилось из-под Изверговых ладоней, — т-тар… таракан… них… ха-ха-ха!!!
Нет, господин линкор-капитан не смеялся. Он ржал. Взвизгивая, всхрапывая, захлебываясь. По его щекам текла мешанина пота и слез; пятерни, отклеившись наконец от лица, словно бы пытались то ли ловить, то ли загонять обратно в раззявленный рот рвущиеся из него недостойные звуки…
Мгновение-другое Матвей, до предела возможности отстранясь, в брезгливом удивлении пялился на истеричные корчи отставного космофлотского героя. Потом он сам неуверенно хихикнул. А еще через мгновение-другое юный хакер и престарелый линкор-капитан совершенно одинаково подвывали и хрюкали от восторга, тыча друг в друга трясущимися указующими перстами.
В конце концов они начали потихоньку успокаиваться. Но тут комп, давненько уже забывший гонять по экранной рамке изображения собратоедящих тварей, промямлил: «Фиксируемые акустическими датчиками звуки несовместимы с нормальным уровнем психического здоровья. Предлагаю срочно пройти комплексное обследование центральной и вегетативной нервных систем». И все началось снова.
Молчанов опомнился первым. Опомнился, кое-как отдышался и дернул Изверова за рукав:
— Вы однажды рассказывали, какова бывает мужичья истерика…
Героическим усилием воли Изверг вернул себя в состояние, более-менее совместимое с нормальным уровнем психического здоровья.
— Слушай, хакер… — Изверовский голос был сипл и пресекался на каждом слоге. — Ну сознайся, что ты запустил-таки в сеть какого-нибудь там иллюзора вашего или лонгольера. А про тараканов все выдумал. Ей-богу, ничего тебе не будет, только сознайся!
Он глянул Молчанову в глаза, обреченно вздохнул и принялся утирать подбородок, переносицу, щеки невесть откуда взявшимся клетчатым гигантским платком. Матвей за неимением платка утерся рукавом, потом еще раз утерся рукавом и сказал:
— Жарковато здесь, а?
— Заметил наконец, — проворчал линкор-капитан, успевший уже напрочь избавиться от последних остатков веселости. — Да, жарковато. А часа через два начнет ощущаться нехватка кислорода. У нас разлаживается управление системами жизнеобеспечения — чего ж, думаешь, я кидался на тебя с деструктором?
Некоторое время оба потели и утирались молча, изредка взглядывая друг на друга и тут же пряча глаза. Изверг, похоже, все еще цеплялся за мучительно агонизирующую надежду, что коварный хакер чего-то такого нашкодил сам, а про тараканов с концом света брешет из самосохранительных побуждений. А коварному хакеру очень хотелось повторить давешний свой вопрос, но и боязно было: ну как с линкор-капитаном приключается истерика от каждого упоминания тараканихи на сносях?
— У них сзади такой… как его… футляр, что ли, — сказал вдруг Изверов. — Глянцевитый такой футляр вырастает. С личинками, или что у них там… — линкор-капитана мучительно передернуло.
Матвей, впрочем, будто и не заметил ни дергания этого, ни гадливой гримасы на линкор-капитанском лице. Матвей деловито сказал:
— Ага. Это совпадает и с моими наблюдениями. Я ведь тоже не чужд практической тараканологии, у нас дома эти твари табунами… Ну, когда я еще маленьким был. Только у нас водились другие — мельче и рыжие. Прусаки.
— Слушай, ты, — раздраженно-просительно выговорил Изверов, — может, лучше побеседуем о морских свинках?
— А у вас и морские свинки в сети завелись? — осведомился Молчанов, начиная процедуру вылезания из кресла. Непростая сама по себе, процедура эта осложнялась еще и фактом наличия на подлокотнике Изверга: тот мало что не желал посторониться, так еще и свел на нет успехи привставшего уже было Матвея, вернув его в исходное состояние мощным толчком в плечо.
— Ну-ка, колись! — рявкнул проницательный линкор-капитан. — Быстро мне!
Нет, член первой десятки самых опасных криминальных элементов колоться не стал. Вместо этого он совершил практически невозможное: разом вывернулся и из хватких Изверговых пальцев, и из крайне неудобного для вставания кресла-амортизатора.
— Я вернусь, — успокоительно пробормотал он, торопливо направляясь к выходу. — Я мигом.
Он действительно вернулся, и действительно, что называется, мигом. Изверов за время его отсутствия, кажется, только-то и успел, что встать, вытащить из кармана стрелялку и с сомнением уставиться на нее. Когда запыхавшийся хакер перескочил через комингс рубки (выбегая, он забыл прихлопнуть за собой люк, и теперь, вернувшись, повторил ту же непростительную оплошность), линкор-капитан демонстративно перевел хмурый раздумчивый взгляд с деструктора на вошедшего и обратно:
— Как-то многовато у меня в последнее время проблем. Вот я и размышляю: не избавиться ли хоть от одной? А там, глядишь, остальные сами собой решатся…
— Не решатся.
Из раскрывшейся охапки Матвея на пол посыпались инструменты, больше напоминающие палаческий арсенал (термокусачки и плазменный микрорезак в этом наборе казались самыми безопасными предметами). А еще из упомянутой охапки выпал на упругий псевдоворс темный цилиндрообразный предмет. Эллипсет-контейнер, он же семечница.
— Не решатся они сами собой, проблемы ваши, — Молчанов плюхнулся на колени посреди россыпи своего барахла. — Наоборот. Если хотите убедиться, что слухи о конце света сильно преувеличены, и если хотите еще малость пошататься по космосу, то лучше спрячьте свою мортиру.
Изверг криво усмехнулся, но «мортиру» спрятал. Тем временем Матвей схватил резачок, задал параметратору лезвия минимальную длину, зато максимум по напряженности, и полоснул ослепительным пятимиллиметровым жалом по шов-скрепам семечницы.
— Я могу по крайней мере узнать, что происходит? — поинтересовался господин линкор-капитан.
— Так точно, — ответствовал хакер Матвей Молчанов, увлеченно потроша вместилище эллипсет. — Значит, — он отложил резак и подхватил с псевдоковра какую-то загогулину неопределенной формы и назначения, — значит, во-первых… Я очень хорошо успел рассмотреть скопированного таракана. Ни футляров, ни другого какого-нибудь багажа при нем не имелось. И был сей таракан один. И визуально он был один, и коми сообщил о копировании только одного лишнего файла. Одного-одинешенького. Андэстэнднули?
— Впредь изволь при разговоре со мной не употреблять жаргонных словечек, — брюзгливо сказал Изверов, снова присаживаясь на подлокотник. — А что до футляра, он мог отвалиться в… — тут космический волк замолчал и уставился на стремительно обнажающиеся внутренности эллипсет-контейнера.
— Мог и отвалиться, — кивнул Молчанов, трудясь. — Это мы сейчас выясним. Но если он не отвалился, значит, его не было. Теперь, стал-быть, после во-первых настает во-вторых. Сколько, по-вашему, нужно тараканов, чтоб смастерить еще хоть одного таракана? — Он мельком приподнял взгляд от потрошимого, ухмыльнулся. — Правильно: как минимум два.
Матвей запнулся. В памяти его на сей раз не шустрым тараканчиком, а этакой извивистой многоножкой шевельнулось полузабытое… да нет же, какое там «полу» — вовсе почти забытое ученое хитровывихнутое словцо. Настолько хитровывихнутое и настолько ученое, что хакер-поэт досадливо отмахнулся от этого шевеления. Некогда. Не до умствований. Потом как-нибудь.
Тем временем линкор-капитан критически осмысливал полученную информацию:
— То есть ты хочешь сказать, будто весь этот кавардак у нас в сети учинил один-единственный таракашка? Ой, вряд ли… Скорей уж он размножился как-нибудь… э-э… по-компьютерному…
— Мы откопировали реального таракана, — терпеливо сказал Матвей. — Понимаете? От-ко-пи-ро-ва-ли. То есть, конечно, не мы — коми. Я понимаю, что ситуация крайне фантастична, однако же давайте все-таки оставаться в рамочках. Обычные тараканы, сколько мне известно, не обладают способностью к самоматрицированию с помощью подручных средств.
— Может, им просто средства не попадали под руку… то есть под лапу… а может, и попадали: по-моему, эти твари частенько объявляются из ничего… — мрачно усмехнулся Изверов.
Молчанов тоже усмехнулся. Затем он отшвырнул изувеченные останки контейнера, встал и вытер ладони о штаны:
— Все. В смысле, ничего — кроме эллипсет. А что касается, чего мог, а чего не мог один-единственный… Сравните по быстродействию таракана, так сказать, во плоти и самый низкоразрядный из ваших серверов. И кстати, не забывайте, что комповские миражи — это не сам таракан, а следствия его гадских проделок.
Он исполнил четкое «налево кру-гом» и отправился к выходу.
— Стоять! — невозмутимо произнес Изверг.
Хакер так и замер на полушаге — ему снова почудилось, будто по затылку скользнуло что-то щекотное, теплое… Но, конечно же, это только почудилось. Блик лазерного дальномера не осязаем, даже если он есть.
Изверов и не думал хвататься за оружие; он по-прежнему сидел на подлокотнике и рассеянно-небрежно болтал ногой. Обнаружив это, Матвей хотел было сказать дерзость насчет «для вас же стараются, а от вас вместо помощи — один только деструктив… то есть деструктор», но господин линкор-капитан предостерегающе поднял палец и спросил, настороженно раздувая ноздри:
— Ты ничего не чувствуешь?
Хакер-поэт тоже принюхался и почти сразу почувствовал едкий запах горелой химии. Здорово. Теперь, кажется, еще и пожар. Пожар в бардаке во время наводнения.
Тем временем вздетый к потолку Извергов палец описал дугу в сто — сто двадцать угловых градусов и снова замер. Молчанов не без интереса отследил направление, на которое перенацелился начальственный указующий перст, и тихонечко застонал. Вокруг валяющегося на ковре резака псевдоворс деловито превращался в гадкие чадящие струпья.
— Есть такой древний смешной обычай: не бросать работающие плазмотроны куда попало, — наставительно сказал линкор-капитан. — Будь любезен, выключи, наконец, свою кромсалку. Спасибо. Теперь можешь идти, куда шел. А кстати, куда ты шел?
— За копидрайвом, — уныло сказал Матвей. Уже возле люка он приостановился и, обернувшись, разъяснил:
— Раз он один, то и выловим мы его тоже на раз. Сейчас я спишу на эллипсетку пре-е-евосходнейшую приманку, переведу ее (эллипсетку то есть) в режим «into only», что означает «только в», подключу к любому из ваших компов — и куда этот членистоногий ублюдок денется?!
— Что за приманка такая? — заинтересованно осведомился линкор-капитан.
— Спиртное. Тараканы обожают топиться в спиртном. А на компьютерного таракана, думаю, должен подействовать компьютерный синтез-код чего-нибудь спиртного.
— Ах, синтез-код спиртного? — Губы Изверга вызмеила неприятная кривая ухмылка. — Где ты его возьмешь на старт-финиш-диспетчерской? Запросишь по Сети? Даже если удастся сделать запрос (при наших-то миражах!), на здешний мэйл, кукиш передадут вместо алкогольного кода. Особенно после чепэ с чинзано (может, ты и не подслушивал, но что в курсе — не сомневаюсь).
Матвей нетерпеливо пристукнул кулаком по стене:
— Именно после чепэ. Процессор вашего синтезатора запоминает пять последних кодов.
— Это точно. Запоминает. Только из его памяти черта с два что-нибудь вытащишь, — хмыкнул Изверов.
— Обижаете, господин линкор-капитан! Было б только что и откуда, а уж вытащить — это без проблем!
— Люк задрай! — рявкнул Изверг вслед вышагивающему из рубки Молчанову.
Матвей аккуратно пристроил возле чиф-компа поднос, на котором имели место серый кубик блока-копировщика и два высоких, соблазнительно запотелых бокала. В бокалах была газировка, в копировщике — эллипсета с синтез-кодом коллекционного «Чини-чин».
Газировка пришлась очень кстати — рубка словно бы решила переквалифицироваться в сауну. Выразив благодарность рассеянным кивком, Изверг взял один из бокалов и принялся бродить от стены к стене, время от времени прихлебывая и морщась то ли от удовольствия, то ли от ледяной ломоты в зубах.
Молчанов плюхнулся в кресло, немножко последил за взаимопожиранием напугайчиков и вдруг рявкнул страшным голосом (экс-космоволк чуть бокал не выронил от неожиданности):
— Ну ты, полудохлый! Слушай мою команду!
Напугайчики порскнули, как флерианские «монстры» от выходящего из сопространства земного линкора. По экрану метнулась цветовая судорога, мучительно вылепившаяся в слово «ready». Общаться в саунд-режиме траченный тараканом компьютер был уже неспособен, но акустическую команду воспринял. И то ладно…
— Перевести сетевой модем в режим «только передача». Прием заблокировать. Экшн.
Системный блок стрекотнул, на дисплее высветилось багрянцем «выполнено». Так, с лингвистикой у нас тоже проблемы — то на англосе рапортуем, то на русском… Не дай бог, следующий рапорт отбреем по-китайски…
Придвинув копировщик ближе к дистанц-портам чиф-компа, Матвей глубоко вздохнул, поборол желание зажмуриться и медленно раздельно скомандовал:
— Соединить сетевой модем с копировщиком через порт номер один.
Едва он успел выговорить сакраментальное «экшн», как серый параллелепипед копировщика, пискнув, моргнул изумрудным огоньком, а на дисплее из новой судороги разноцветных полос проросло: «Warning! Error on drive „А"! Самопроизвольное перемещение безымянного файла из рабочей памяти супер-брэйна (узловая единица бортовой локальной сети) через мою оперативную память, сетевой модем, порт №1, копидрайв на эллипсету. Для выполнения обратного перемещения прошу отменить запрет на прием информации с сетевого модема и ограничение „only into" на блоке-копировщике ».
— Шиш я тебе отменю! — радостно завопил хакер-поэт, от греха разворачивая копировщик тыльной стенкой к дистанц-портам. — Ишь, раскатал губищи! Хрена тебе! Господин линкор-капитан, дело в скафандре… то бишь таракан в кармане!
Линкор-капитан Изверг испуганно притронулся к нагрудному карману, и Матвей весьма непочтительно хихикнул. Впрочем, он тут же постарался сообщить лицу приличное выражение (это, конечно, с поправкой на хакерское представление о смысле слова «приличие»).
— Виктор Борисович, не извольте бесп… Господи, вы меня совсем уже заразили своим архаичным стилем! В общем, все. Он кэтчнулся. Вот вам, кстати, насчет одного-единственного и быстродействия… На момент подключения копира наш таракаша обретался в памяти супер-брэйна. И все равно за пару секунд унюхал чинзуху и кроссанул сквозь чиф-комп на семечко…
— «Чинзуха, кроссанул»… А ну-ка, переходи на нормальный язык, хакер! — Голос Изверова вроде как набрался льда из бокала.
— Виноват, господин линкор-капитан! — У псевдо-Чинарева мгновенно пропала охота резвиться — по крайней мере он всем своим видом изобразил мгновенное и полное пропадание этой самой охоты. Убедительно изобразил. Даже как бы не чересчур убедительно.
Изверов продолжил свое прервавшееся было фланирование по рубке.
— Ну, так что ты хотел объяснить? — спросил он как ни в чем не бывало.
— Да я, в общем, уже почти все… — Матвей попытался следить за мотаниями прославленного аса, в два счета до боли натрудил шею и предпочел встать. — Таракан сейчас на эллипсете, жре… то есть это… кушает синтез-код чинзано. Поскольку копировщик имеет честь быть настроенным на режим «только запись», самостоятельно выбраться таракан оттуда не сможет. Когда он… э-э-э… накушается, он…
Под мелодичную трель по крышке копировщика метнулась световая радужная полоска.
— Ага, вот он и уже, — сообщил хакер-поэт вновь приостановившемуся Изверову. — Насекомое доело все, что ему нравилось, заметалось в поисках выхода, и нашло-таки единственную лазейку, которую я со-бла-го-во-лил ему подарить. Пустой файл. Файл-капкан, тоже доступный только для «внутрь» и защищенный от любой разновидности «из».
Некоторое время линкор-капитан молчал. Щурился, вытягивал губы трубочкой и молчал. Вероятно, думал. Наконец он спросил равнодушно, вроде как между делом:
— А для чего нужна эта дополнительная ловушка? Для перестраховки?
— Так точно, однако не только. С помощью этой ловушки мы, как говорится, отделили варенье от мух… точнее, мух от варенья. Теперь мы имеем компьютерного таракана в чистом виде, свободного от объедков синтез-кода.
— И зачем же нам чистый компьютерный таракан? — все так же «междуделово» поинтересовался линкор-капитан.
Матвей, успевший уже привыкнуть к заполонившей рубку жаре, заново осознал себя мокрым от пота — с ног до головы и насквозь. А еще он очень захотел откусить себе язык. Только не сейчас откусить, а минуту назад.
Он сболтнул лишнее. И, судя по короткому взгляду, которым царапнул его якобы рассеянный Изверг, он (Изверг) понял, что он (Молчанов) считает, будто сболтнул лишнее. Ч-черт…
А Изверг неспешно довысосал из бокала растаявший лед, подошел к чиф-компу, рассеянно поставил вычурную оргхрустальную посудину на монитор…
И с той же рассеянностью принялся осматривать блочек-копировщик.
— Занятная штука, — сказал наконец линкор-капитан с этакой равнодушной ленцою. — Оригинальная разработка, да? Небось, твоя?
— Так точно! — Матвей потянулся к своей оригинальной разработке, но его пальцы на полдороге ткнулись в совершенно каменный изверовский локоть (смешно: еще только миг назад на этой самой полдороге вроде бы не наблюдалось никаких локтей).
— Хм, где же здесь?.. — бормотал Изверов, чуть ли не обнюхивая молчановскую разработку. — Ага, вот!
Он ткнул пальцем в один из светящихся квадратиков на торце копировщика, и тот, стрекотнув, выплюнул на подставленную линкор-капитанскую ладонь черную глянцевитую эллипсету.
А вот на Изверова это подействовало, как… как… ну вот как если бы древним жниварским орудием да по репродуктивным органам. С размаху и вдруг.
— Ты же тогда вроде сразу стер… — только и сумел выдавить герой космоса, нервно елозя рукавом по лбу, залоснившемуся от обильной испарины.
— Стер, — согласился Молчанов. — Только что я стер? Я стер единственный файл без названия. А вскоре после этого первый раз обнаружился файл-пустышка: одно название без ничего. Понимаете? Он с ходу кинулся прятаться, он присвоил себе первое попавшееся название — одной из наших баз данных. Вот ее-то я и вымарал. А он отсиделся, как… — Матвею вдруг вспомнилось «Наступление и уползание», — как под конфетной бумажкой. Отсиделся и свалил дальше.
— Знаешь, что самое бредовое во всем этом бреде? — трудно, задушенно как-то просипел Изверг.
— То, что вы в него сразу поверили, — Матвей задумался на какой-то миг и добавил: — И что я сам верю.
Пару-тройку секунд он исподлобья глядел в рвущиеся из орбит Изверговы глаза, затем уселся в кресле по-нормальному и уставился на монитор. Монитор был главным образом слеп. Только по самому обрезу экрана гонялись друг за другом разноцветные альбийские напугайчики: коми деликатно напоминал, что он активирован и покуда еще сяк-так работоспособен.
— Это ж подумать только! — выговорил наконец Молчанов, рассеянно наблюдая, как зеленое исчадие карликовых джунглей Альбы настигает желтого собрата и с ходу вгрызается ему в хвост. — Подумать только, какой удар по самолюбию человечества! До чего же роскошные варианты гибели нашей цивилизации выдумывали предки, а? Ядерные, термоядерные и аннигиляционные катастрофы, армады извращенно злобных пришельцев, глобальные эпидемии, мутации, излучения… астероидная опасность… Возвышенно! Поэтично! Гордо! Правда, все это мы перепробовали, перевидали в натуре и всему этому оказались не по когтям. И что в итоге-то? Великая цивилизация хомов сапиенсов повергнута в прах тараканами. Тьху!
— Как-то чрезмерновато ты, хакер, драматизируешь ситуацию! — Судя по голосу, к Извергу возвратилась обычная его изверговская невозмутимость. Почти возвратилась почти что невозмутимость.
Матвей дернул плечами, вздохнул:
— Я же только что имел честь вам докладывать… В одночасье обрушится все: банки информации, связь, управляющие системы и тэ дэ. Или «и прэ и дрэ», как выражается наш Ленок. А времени учиться работать самостоятельно, не паразитируя на компах, — хрен целых и столько же десятых… И кстати, кто и как станет учиться, ежели вся наша система преподавания висит на компьютерах, как пиявка на бычачьем заду?! Да еще добавьте к общей картине горпигорцев и флериан, которые вряд ли сумеют доморгаться до сути происходящего, но превосходнейше сумеют оным происходящим попользоваться… Э, да не мне бы объяснять, не вам бы спрашивать!
Зеленый напугайчик догрыз желтого, пожелтел сам и припустил наутек от невесть откуда взявшегося зеленого.
— Н-ну, так что… — Изверг подобрал с пола деструктор, затолкал его в карман и присел на подлокотник, предварительно столкнув оттуда молчановскую руку. — Взрывать блокшив, конечно, глупость… Но… Подожди! Есть же всякие там фильтры, всякая защита… «read only»…
— В здешнем программном обеспечении все это есть? — спросил Молчанов, устало обмахиваясь ладонью.
— Конечно.
— И как, сильно помогает?
Изверг промолчал.
— То-то, — хмыкнул Матвей. — У меня тоже все есть… — Виктор Борисович немедленно осведомился: «Где это у тебя?», но псевдо-Чинарев, проигнорировав, гнул свое:
— У меня такого поназагружено, что вам и во сне не приснится. А толку? Не успел подсоединиться к вашей сети — и привет. Тараканы миллионы лет учились пролезать и уц… уцелево… у-це-ле-вать, вот. Динозавры вымерли, мы вымрем, а они — хрена.
С минуту Изверов думал. Затем начал заново с того места, на котором сам себя перебил:
— Взрывать блокшив, конечно, глупость. Так что? Законсервировать все как есть и убедить Клоздгейта вызвать сюда ученых, экспертов… Кого еще?
Молчанов следил за напугайчиками. Напугайчики сосредоточенно жрали друг друга на бегу. Или бежали, жря. Вот так же и Изверг со своим чувством долга. Изверг — желтый, долг — зеленый. И эта парочка цветами не поменяется, нет. Господин линкор-капитан Вэ Бэ Изверов уже думать забыл про свою драгоценную экспедицию. Господин линкор-капитан думать забыл о себе, он озабочен знать, как бы ему спасти человечество. О боже, неисповедимы пути мысли психа! Или все же не психа?
— Я не знаю, как полагается спасать цивилизации, Виктор Борисович, — жалостно сказал псевдо-студент псевдо-Чинарев. — Я знаю только то, что даже самые сверхсекретнейшие сведения рано или поздно просачиваются в публичный сортир. Рано или поздно обязательно выищется какой-нибудь подонок, религиозный маньяк, псих или просто любознательный дурачок, который запустит в Интерсеть компьютерную матрицу с таракана… или с чего похуже. Это ведь нам с вами сейчас только кажется, что хуже некуда. И никакие дезинфекторы тут не помогут, потому что… Вы вообще-то как думаете, кто получает прибыли (да какие!) от каждого нового программ-паразита? Компании, специализирующиеся на дезинфекторах! Знаете, как это делается? А вот: чинные респектабельные люди втихаря выдумывают дрянь, которую ни одна существующая программа не только вымарать — даже обнаружить не умеет. Выдумку прячут в сейф, и те же люди принимаются за разработку дезинфектора — специально под новое изобретение. Дезинфектор подготавливают к масштабному производству (тоже, ес-сно, втихую), а где-то недель за пару до того, как компания готова выплеснуть свое новое лекарство на рынок, из потаенной клетки выпускают Зверя. Дальше понятно? Макросы, например… ну, «Макрохард»… На одной только последней «Гэлэкси Экспокомп» они за свои дезинфекторы отхватили восемь бриллиантовых эллипсет и специальный диплом «Часовому Интерсети»… Так вот: пожиратель, цунами, грызло, шестьсот шестьдесят шесть — это именно их шедевры. Но когда в Сеть врывается что-то настоящее, к чему хваленый Макрос и прочие заранее не готовы, они все позорно садятся в лужу… неважно, чего. А ведь такого настоящего, как это, теперешнее, в Сеть еще не врывалось… — Молчанов повернул голову и снизу вверх заглянул в лицо Изверову: — Так что не нужно спрашивать у меня совета. Это вы — герой. А я хакер. Я знаю только то, что знаю. По-моему, единственный способ хоть как-то выправить захреновенившуюся хреновину — выловить тараканов из вашей сети. Но это невозмож…
Он вдруг осекся.
Невозможно. А невозможно ли?
Вот так дела затеваются… Таракан против таракана, таракан против хакера, хакер против таракана — один ведь черт, хоть как не зови… Крен креном выправляют… Текила с утопившимися тараканятами… Вываливающаяся из контейнера «неформатированная эллипсета» — жирная, черная, глянцевитая… рудименты крылышек, мерзко встопорщенные на уровне самых передних лап… какие-то короткие шипы на черной вдавленной заднице…
Матвей опять глянул снизу вверх в хмурое, красное, влажное Извергово лицо и вдруг спросил обмирающим голосом:
— Господин линкор-капитан, вы случайно не знаете, как выглядит беременная тараканиха?
— Как выглядит что? — медленно, чуть ли не по слогам переспросил космический экс-ас, совершенно противоестественно выламывая брови и округляя глаза.
Молчанов хотел было повторить вопрос, но не успел. Потому что Изверг вдруг мелко задергался, затрясся, крючась на своем подлокотнике и изо всех сил прижимая руки ко рту.
— Б-б-бе… беремен… — невнятно выдавилось из-под Изверговых ладоней, — т-тар… таракан… них… ха-ха-ха!!!
Нет, господин линкор-капитан не смеялся. Он ржал. Взвизгивая, всхрапывая, захлебываясь. По его щекам текла мешанина пота и слез; пятерни, отклеившись наконец от лица, словно бы пытались то ли ловить, то ли загонять обратно в раззявленный рот рвущиеся из него недостойные звуки…
Мгновение-другое Матвей, до предела возможности отстранясь, в брезгливом удивлении пялился на истеричные корчи отставного космофлотского героя. Потом он сам неуверенно хихикнул. А еще через мгновение-другое юный хакер и престарелый линкор-капитан совершенно одинаково подвывали и хрюкали от восторга, тыча друг в друга трясущимися указующими перстами.
В конце концов они начали потихоньку успокаиваться. Но тут комп, давненько уже забывший гонять по экранной рамке изображения собратоедящих тварей, промямлил: «Фиксируемые акустическими датчиками звуки несовместимы с нормальным уровнем психического здоровья. Предлагаю срочно пройти комплексное обследование центральной и вегетативной нервных систем». И все началось снова.
Молчанов опомнился первым. Опомнился, кое-как отдышался и дернул Изверова за рукав:
— Вы однажды рассказывали, какова бывает мужичья истерика…
Героическим усилием воли Изверг вернул себя в состояние, более-менее совместимое с нормальным уровнем психического здоровья.
— Слушай, хакер… — Изверовский голос был сипл и пресекался на каждом слоге. — Ну сознайся, что ты запустил-таки в сеть какого-нибудь там иллюзора вашего или лонгольера. А про тараканов все выдумал. Ей-богу, ничего тебе не будет, только сознайся!
Он глянул Молчанову в глаза, обреченно вздохнул и принялся утирать подбородок, переносицу, щеки невесть откуда взявшимся клетчатым гигантским платком. Матвей за неимением платка утерся рукавом, потом еще раз утерся рукавом и сказал:
— Жарковато здесь, а?
— Заметил наконец, — проворчал линкор-капитан, успевший уже напрочь избавиться от последних остатков веселости. — Да, жарковато. А часа через два начнет ощущаться нехватка кислорода. У нас разлаживается управление системами жизнеобеспечения — чего ж, думаешь, я кидался на тебя с деструктором?
Некоторое время оба потели и утирались молча, изредка взглядывая друг на друга и тут же пряча глаза. Изверг, похоже, все еще цеплялся за мучительно агонизирующую надежду, что коварный хакер чего-то такого нашкодил сам, а про тараканов с концом света брешет из самосохранительных побуждений. А коварному хакеру очень хотелось повторить давешний свой вопрос, но и боязно было: ну как с линкор-капитаном приключается истерика от каждого упоминания тараканихи на сносях?
— У них сзади такой… как его… футляр, что ли, — сказал вдруг Изверов. — Глянцевитый такой футляр вырастает. С личинками, или что у них там… — линкор-капитана мучительно передернуло.
Матвей, впрочем, будто и не заметил ни дергания этого, ни гадливой гримасы на линкор-капитанском лице. Матвей деловито сказал:
— Ага. Это совпадает и с моими наблюдениями. Я ведь тоже не чужд практической тараканологии, у нас дома эти твари табунами… Ну, когда я еще маленьким был. Только у нас водились другие — мельче и рыжие. Прусаки.
— Слушай, ты, — раздраженно-просительно выговорил Изверов, — может, лучше побеседуем о морских свинках?
— А у вас и морские свинки в сети завелись? — осведомился Молчанов, начиная процедуру вылезания из кресла. Непростая сама по себе, процедура эта осложнялась еще и фактом наличия на подлокотнике Изверга: тот мало что не желал посторониться, так еще и свел на нет успехи привставшего уже было Матвея, вернув его в исходное состояние мощным толчком в плечо.
— Ну-ка, колись! — рявкнул проницательный линкор-капитан. — Быстро мне!
Нет, член первой десятки самых опасных криминальных элементов колоться не стал. Вместо этого он совершил практически невозможное: разом вывернулся и из хватких Изверговых пальцев, и из крайне неудобного для вставания кресла-амортизатора.
— Я вернусь, — успокоительно пробормотал он, торопливо направляясь к выходу. — Я мигом.
Он действительно вернулся, и действительно, что называется, мигом. Изверов за время его отсутствия, кажется, только-то и успел, что встать, вытащить из кармана стрелялку и с сомнением уставиться на нее. Когда запыхавшийся хакер перескочил через комингс рубки (выбегая, он забыл прихлопнуть за собой люк, и теперь, вернувшись, повторил ту же непростительную оплошность), линкор-капитан демонстративно перевел хмурый раздумчивый взгляд с деструктора на вошедшего и обратно:
— Как-то многовато у меня в последнее время проблем. Вот я и размышляю: не избавиться ли хоть от одной? А там, глядишь, остальные сами собой решатся…
— Не решатся.
Из раскрывшейся охапки Матвея на пол посыпались инструменты, больше напоминающие палаческий арсенал (термокусачки и плазменный микрорезак в этом наборе казались самыми безопасными предметами). А еще из упомянутой охапки выпал на упругий псевдоворс темный цилиндрообразный предмет. Эллипсет-контейнер, он же семечница.
— Не решатся они сами собой, проблемы ваши, — Молчанов плюхнулся на колени посреди россыпи своего барахла. — Наоборот. Если хотите убедиться, что слухи о конце света сильно преувеличены, и если хотите еще малость пошататься по космосу, то лучше спрячьте свою мортиру.
Изверг криво усмехнулся, но «мортиру» спрятал. Тем временем Матвей схватил резачок, задал параметратору лезвия минимальную длину, зато максимум по напряженности, и полоснул ослепительным пятимиллиметровым жалом по шов-скрепам семечницы.
— Я могу по крайней мере узнать, что происходит? — поинтересовался господин линкор-капитан.
— Так точно, — ответствовал хакер Матвей Молчанов, увлеченно потроша вместилище эллипсет. — Значит, — он отложил резак и подхватил с псевдоковра какую-то загогулину неопределенной формы и назначения, — значит, во-первых… Я очень хорошо успел рассмотреть скопированного таракана. Ни футляров, ни другого какого-нибудь багажа при нем не имелось. И был сей таракан один. И визуально он был один, и коми сообщил о копировании только одного лишнего файла. Одного-одинешенького. Андэстэнднули?
— Впредь изволь при разговоре со мной не употреблять жаргонных словечек, — брюзгливо сказал Изверов, снова присаживаясь на подлокотник. — А что до футляра, он мог отвалиться в… — тут космический волк замолчал и уставился на стремительно обнажающиеся внутренности эллипсет-контейнера.
— Мог и отвалиться, — кивнул Молчанов, трудясь. — Это мы сейчас выясним. Но если он не отвалился, значит, его не было. Теперь, стал-быть, после во-первых настает во-вторых. Сколько, по-вашему, нужно тараканов, чтоб смастерить еще хоть одного таракана? — Он мельком приподнял взгляд от потрошимого, ухмыльнулся. — Правильно: как минимум два.
Матвей запнулся. В памяти его на сей раз не шустрым тараканчиком, а этакой извивистой многоножкой шевельнулось полузабытое… да нет же, какое там «полу» — вовсе почти забытое ученое хитровывихнутое словцо. Настолько хитровывихнутое и настолько ученое, что хакер-поэт досадливо отмахнулся от этого шевеления. Некогда. Не до умствований. Потом как-нибудь.
Тем временем линкор-капитан критически осмысливал полученную информацию:
— То есть ты хочешь сказать, будто весь этот кавардак у нас в сети учинил один-единственный таракашка? Ой, вряд ли… Скорей уж он размножился как-нибудь… э-э… по-компьютерному…
— Мы откопировали реального таракана, — терпеливо сказал Матвей. — Понимаете? От-ко-пи-ро-ва-ли. То есть, конечно, не мы — коми. Я понимаю, что ситуация крайне фантастична, однако же давайте все-таки оставаться в рамочках. Обычные тараканы, сколько мне известно, не обладают способностью к самоматрицированию с помощью подручных средств.
— Может, им просто средства не попадали под руку… то есть под лапу… а может, и попадали: по-моему, эти твари частенько объявляются из ничего… — мрачно усмехнулся Изверов.
Молчанов тоже усмехнулся. Затем он отшвырнул изувеченные останки контейнера, встал и вытер ладони о штаны:
— Все. В смысле, ничего — кроме эллипсет. А что касается, чего мог, а чего не мог один-единственный… Сравните по быстродействию таракана, так сказать, во плоти и самый низкоразрядный из ваших серверов. И кстати, не забывайте, что комповские миражи — это не сам таракан, а следствия его гадских проделок.
Он исполнил четкое «налево кру-гом» и отправился к выходу.
— Стоять! — невозмутимо произнес Изверг.
Хакер так и замер на полушаге — ему снова почудилось, будто по затылку скользнуло что-то щекотное, теплое… Но, конечно же, это только почудилось. Блик лазерного дальномера не осязаем, даже если он есть.
Изверов и не думал хвататься за оружие; он по-прежнему сидел на подлокотнике и рассеянно-небрежно болтал ногой. Обнаружив это, Матвей хотел было сказать дерзость насчет «для вас же стараются, а от вас вместо помощи — один только деструктив… то есть деструктор», но господин линкор-капитан предостерегающе поднял палец и спросил, настороженно раздувая ноздри:
— Ты ничего не чувствуешь?
Хакер-поэт тоже принюхался и почти сразу почувствовал едкий запах горелой химии. Здорово. Теперь, кажется, еще и пожар. Пожар в бардаке во время наводнения.
Тем временем вздетый к потолку Извергов палец описал дугу в сто — сто двадцать угловых градусов и снова замер. Молчанов не без интереса отследил направление, на которое перенацелился начальственный указующий перст, и тихонечко застонал. Вокруг валяющегося на ковре резака псевдоворс деловито превращался в гадкие чадящие струпья.
— Есть такой древний смешной обычай: не бросать работающие плазмотроны куда попало, — наставительно сказал линкор-капитан. — Будь любезен, выключи, наконец, свою кромсалку. Спасибо. Теперь можешь идти, куда шел. А кстати, куда ты шел?
— За копидрайвом, — уныло сказал Матвей. Уже возле люка он приостановился и, обернувшись, разъяснил:
— Раз он один, то и выловим мы его тоже на раз. Сейчас я спишу на эллипсетку пре-е-евосходнейшую приманку, переведу ее (эллипсетку то есть) в режим «into only», что означает «только в», подключу к любому из ваших компов — и куда этот членистоногий ублюдок денется?!
— Что за приманка такая? — заинтересованно осведомился линкор-капитан.
— Спиртное. Тараканы обожают топиться в спиртном. А на компьютерного таракана, думаю, должен подействовать компьютерный синтез-код чего-нибудь спиртного.
— Ах, синтез-код спиртного? — Губы Изверга вызмеила неприятная кривая ухмылка. — Где ты его возьмешь на старт-финиш-диспетчерской? Запросишь по Сети? Даже если удастся сделать запрос (при наших-то миражах!), на здешний мэйл, кукиш передадут вместо алкогольного кода. Особенно после чепэ с чинзано (может, ты и не подслушивал, но что в курсе — не сомневаюсь).
Матвей нетерпеливо пристукнул кулаком по стене:
— Именно после чепэ. Процессор вашего синтезатора запоминает пять последних кодов.
— Это точно. Запоминает. Только из его памяти черта с два что-нибудь вытащишь, — хмыкнул Изверов.
— Обижаете, господин линкор-капитан! Было б только что и откуда, а уж вытащить — это без проблем!
— Люк задрай! — рявкнул Изверг вслед вышагивающему из рубки Молчанову.
* * *
— Ну, вроде готово…Матвей аккуратно пристроил возле чиф-компа поднос, на котором имели место серый кубик блока-копировщика и два высоких, соблазнительно запотелых бокала. В бокалах была газировка, в копировщике — эллипсета с синтез-кодом коллекционного «Чини-чин».
Газировка пришлась очень кстати — рубка словно бы решила переквалифицироваться в сауну. Выразив благодарность рассеянным кивком, Изверг взял один из бокалов и принялся бродить от стены к стене, время от времени прихлебывая и морщась то ли от удовольствия, то ли от ледяной ломоты в зубах.
Молчанов плюхнулся в кресло, немножко последил за взаимопожиранием напугайчиков и вдруг рявкнул страшным голосом (экс-космоволк чуть бокал не выронил от неожиданности):
— Ну ты, полудохлый! Слушай мою команду!
Напугайчики порскнули, как флерианские «монстры» от выходящего из сопространства земного линкора. По экрану метнулась цветовая судорога, мучительно вылепившаяся в слово «ready». Общаться в саунд-режиме траченный тараканом компьютер был уже неспособен, но акустическую команду воспринял. И то ладно…
— Перевести сетевой модем в режим «только передача». Прием заблокировать. Экшн.
Системный блок стрекотнул, на дисплее высветилось багрянцем «выполнено». Так, с лингвистикой у нас тоже проблемы — то на англосе рапортуем, то на русском… Не дай бог, следующий рапорт отбреем по-китайски…
Придвинув копировщик ближе к дистанц-портам чиф-компа, Матвей глубоко вздохнул, поборол желание зажмуриться и медленно раздельно скомандовал:
— Соединить сетевой модем с копировщиком через порт номер один.
Едва он успел выговорить сакраментальное «экшн», как серый параллелепипед копировщика, пискнув, моргнул изумрудным огоньком, а на дисплее из новой судороги разноцветных полос проросло: «Warning! Error on drive „А"! Самопроизвольное перемещение безымянного файла из рабочей памяти супер-брэйна (узловая единица бортовой локальной сети) через мою оперативную память, сетевой модем, порт №1, копидрайв на эллипсету. Для выполнения обратного перемещения прошу отменить запрет на прием информации с сетевого модема и ограничение „only into" на блоке-копировщике ».
— Шиш я тебе отменю! — радостно завопил хакер-поэт, от греха разворачивая копировщик тыльной стенкой к дистанц-портам. — Ишь, раскатал губищи! Хрена тебе! Господин линкор-капитан, дело в скафандре… то бишь таракан в кармане!
Линкор-капитан Изверг испуганно притронулся к нагрудному карману, и Матвей весьма непочтительно хихикнул. Впрочем, он тут же постарался сообщить лицу приличное выражение (это, конечно, с поправкой на хакерское представление о смысле слова «приличие»).
— Виктор Борисович, не извольте бесп… Господи, вы меня совсем уже заразили своим архаичным стилем! В общем, все. Он кэтчнулся. Вот вам, кстати, насчет одного-единственного и быстродействия… На момент подключения копира наш таракаша обретался в памяти супер-брэйна. И все равно за пару секунд унюхал чинзуху и кроссанул сквозь чиф-комп на семечко…
— «Чинзуха, кроссанул»… А ну-ка, переходи на нормальный язык, хакер! — Голос Изверова вроде как набрался льда из бокала.
— Виноват, господин линкор-капитан! — У псевдо-Чинарева мгновенно пропала охота резвиться — по крайней мере он всем своим видом изобразил мгновенное и полное пропадание этой самой охоты. Убедительно изобразил. Даже как бы не чересчур убедительно.
Изверов продолжил свое прервавшееся было фланирование по рубке.
— Ну, так что ты хотел объяснить? — спросил он как ни в чем не бывало.
— Да я, в общем, уже почти все… — Матвей попытался следить за мотаниями прославленного аса, в два счета до боли натрудил шею и предпочел встать. — Таракан сейчас на эллипсете, жре… то есть это… кушает синтез-код чинзано. Поскольку копировщик имеет честь быть настроенным на режим «только запись», самостоятельно выбраться таракан оттуда не сможет. Когда он… э-э-э… накушается, он…
Под мелодичную трель по крышке копировщика метнулась световая радужная полоска.
— Ага, вот он и уже, — сообщил хакер-поэт вновь приостановившемуся Изверову. — Насекомое доело все, что ему нравилось, заметалось в поисках выхода, и нашло-таки единственную лазейку, которую я со-бла-го-во-лил ему подарить. Пустой файл. Файл-капкан, тоже доступный только для «внутрь» и защищенный от любой разновидности «из».
Некоторое время линкор-капитан молчал. Щурился, вытягивал губы трубочкой и молчал. Вероятно, думал. Наконец он спросил равнодушно, вроде как между делом:
— А для чего нужна эта дополнительная ловушка? Для перестраховки?
— Так точно, однако не только. С помощью этой ловушки мы, как говорится, отделили варенье от мух… точнее, мух от варенья. Теперь мы имеем компьютерного таракана в чистом виде, свободного от объедков синтез-кода.
— И зачем же нам чистый компьютерный таракан? — все так же «междуделово» поинтересовался линкор-капитан.
Матвей, успевший уже привыкнуть к заполонившей рубку жаре, заново осознал себя мокрым от пота — с ног до головы и насквозь. А еще он очень захотел откусить себе язык. Только не сейчас откусить, а минуту назад.
Он сболтнул лишнее. И, судя по короткому взгляду, которым царапнул его якобы рассеянный Изверг, он (Изверг) понял, что он (Молчанов) считает, будто сболтнул лишнее. Ч-черт…
А Изверг неспешно довысосал из бокала растаявший лед, подошел к чиф-компу, рассеянно поставил вычурную оргхрустальную посудину на монитор…
И с той же рассеянностью принялся осматривать блочек-копировщик.
— Занятная штука, — сказал наконец линкор-капитан с этакой равнодушной ленцою. — Оригинальная разработка, да? Небось, твоя?
— Так точно! — Матвей потянулся к своей оригинальной разработке, но его пальцы на полдороге ткнулись в совершенно каменный изверовский локоть (смешно: еще только миг назад на этой самой полдороге вроде бы не наблюдалось никаких локтей).
— Хм, где же здесь?.. — бормотал Изверов, чуть ли не обнюхивая молчановскую разработку. — Ага, вот!
Он ткнул пальцем в один из светящихся квадратиков на торце копировщика, и тот, стрекотнув, выплюнул на подставленную линкор-капитанскую ладонь черную глянцевитую эллипсету.