Чилая Сергей. Донор

   БД смотрел не отрываясь, вбирая в себя шумное частое дыхание и стоны спаривающейся группы, в каком-то мазохистком желании поистязать собственные душу и плоть, но с удивлением обнаружил, что не чувствует ни ревности, ни жалости к Марфе, корчившейся перед ним в судорогах оргазма, такого яркого и яростного, что хотелось участвовать самому...
   "Все можно познать, кроме себя," - вспомнил он Стендаля, продолжая удивляться и не испытывая злобы к двум грузинцам прямо в фуражках трахавших Марфу на потеху чердачной публике, чтоб унизить его или вынудить совершить что-то непотребное... Мужичек-красноармеец, что привел его сюда, мастурбировал неподалеку тонкий, похожий на огрызок карандаша, пенис.
   "Цена свободы - вечная грязь," - подумал БД и увидел на Марфе сапог с расстегнутым голенищем на полу, почему-то один, и улыбнулся... Постоял немного, сосредоточено глядя перед собой, повернулся и зашагал прочь...
   - Падажды, дарагой! Куда спэшиш?! - ударил вслед оглоблей гортанный голос того, что повыше. - Мы эсчо нэ кончыл! Скоро забэреш свой баба...
   Похахатывая и часто дыша, грузин продолжал выкрикивать злые, горькие слова, но БД не слышал ничего, кроме ненавистной мелодики гортанного голоса, взрывавшегося на согласных. Он повернулся и пошел обратно, наливаясь с каждым шагом всепоглощающей ненавистью к самому себе, старому, беспомощному и жалкому; к вечно несправедливым к нему грузинам, к страстотерпице Марфе уличной девке; к вольному рижскому чердачному народцу, оторопевшему от его непривычного вида, пока наконец не подошел вплотную к трахавшемуся трио, похожему на кентавра, занятого любовью с самим собой...
   Близко завидя БД, грузинцы остановились. Тот, что повыше, попытался высвободиться из плотного кольца Марфиных рук, но она продолжала удерживать его, дергаясь телом и глухо постанывая в затянувшемся оргазме или пароксизме стыда, уткнув лицо в неподвижный мужской пах...
   БД несильно толкнул Марфу руками в голый бок, и она упала, перекатившись на спину, некрасиво растопырив от неожиданности ноги. БД повернулся к тому, что повыше: мужчина равнодушно заталкивал в штаны скользкий фиолетовый член, не желавший возвращаться на место... Тренированным, без замаха, коротким ударом ноги БД ткнул его в нижнюю треть голени: мужик согнулся и побелел лицом от боли, смешная фуражка упала, обнажив большую лысину в капельках пота, пересеченную несколькими полосками длинных волос. БД отступил на шаг, отвел ногу и со всей силой направил ее в ненавистный пах, туда, где слизисто поблескивал пенис, только что извлеченный из Марфиного рта... Грузин коротко взвыл и рухнул подле девки, придерживая руками мошонку, раздувающуюся гематомой прямо на глазах.
   "Если бы месть не была такой сладкой, прощать было бы гораздо легче..." - успел подумать БД и почувствовал, как что-то холодное и острое, скользнув сзади по ребру, легко прошло сквозь плевру и, проникнув в легкое,остановилось, сделавшись горячим...
   "Средняя доля, - промелькнуло в мозгу. - Совсем не больно... Я ошибся, Господи! Самая сладкая месть - прощение... Сейчас станет трудно дышать... Нет... Сначала я просто не смогу сделать глубокий вдох из-за пневмоторакса... Почему так холодно?... Легочная ткань не кровоточит сильно... Я плыву куда-то... значит нож... длинный... и проник в магистральный сосуд... или камеру сердца... и изливается кровь в плевру... сейчас разовьется гемоторакс... развился уже... надо ставить дренаж... нет... никакой анестезии... маленький разрез... вставляйте трубку скорее... нечем дышать... сам не могу... тогда пункцию... на войне... как на войне... надо успеть повернуться... поглядеть на этого сукиного сына из... Кахетии... с таким холодным... горячим ножом... война закончена... когда похоронен... последний солдат... Суворов... генералиссимус... здравствуй Кузяша... как я рад... похоже получилось Учитель... живой рудимент организма грядка-матка Маня с самоперфузией... высокими адаптивными свойствами... и полиморфизмом... смесь генетики... экспериментальной хирургии и биотехнологий... вызрела чтоб выращивать органы-клоны... записей нет... Марфа... прости... виноват я... закрывал глаза... не помыкал... думал каждая личность... вселенная.... надо сохранять... целостность ... только не говори мальчикам... как я умер... Даррел... для них я... на другой... планете... чудовищная закономерность... нет... не набор хромосом... просто набор случайностей... никем не стал до конца... так жаль... дайте дописать только... только дайте дописать... то что начал... до конца... написать... написать только... на Господа... уповаю... пусть избавит...пусть спасет... спасет... если угоден Ему... Be not far from me... for trouble is near...
   Глава 3. Фрагмент
   Он плыл быстро и сильно, не чувствуя усталости, изредка больно цепляя стопой красно-белые жесткие поплавки. Он не знал ни названия бассейна, ни города... и помнил лишь эту бесконечную водную дорожку с царапающими поплавками, начало и конец которой тонули в сумерках...
   Его не особенно беспокоили временные несоответствия бесконечного плавания в бассейне без границ. Он знал: для Мирозданья хронология событий не имеет значения... Что-то подсказывало, что однажды он уже проделывал этот путь, мучительно прекрасный и бесконечно странный, наделивший его чем-то важным, напрочь стертым из памяти, как стирали из нее все или почти все, добытое в прежних путешествиях с Этери, будто что-то или кто-то препятствовал всякий раз реализации очередной ипостаси БД, в которой тот чувствовал бы себя счастливым, умелым и способным делать дело лучше других.....
   - Кто сказал, что сила человеческой абстракции бесконечна? Что в каждый конкретный момент, что угодно может означать что угодно еще? - БД уже давно покинул пределы бассейна и плыл теперь, по-прежнему не чувствуя усталости, в большой соленой воде без красно-белых пластмассовых дорожек.
   - Значит это море, - подумал он. - До океана так быстро не добраться...
   Его память стала подсовывать события того путешествия по Мирозданью, когда забитый насмерть прохожими-бандитами во главе с грузином, он умирал в предместье Риги на грязном и мокром от тающего снега асфальте. Любимая бабка, очень красивая и интеллигентная; домоправительница Манька, мудрая и распутная, как большинство старых дев; бедный Пол с искусственным желудочком сердца, работающим от волшебного привода с вечным двигателем; лабораторная публика, оталкивающая друг друга локтями, чтобы поскорее выложить ему последние тбилисские новости, такие печальные и страшные одновременно, что казалось вся Грузия - перессорившийся Ноев ковчег, бесцельно плывущий в мутных водах очередного потопа...
   Вскоре он понял, что перестал существовать как физическое тело, ограниченное привычными правилами социального поведения и биологическими законами. Он стал нематериален, перестав видеть себя в воде, и смог проникнуть в Мирозданье. Остался лишь Дух, который в совершенстве владел технологиями беспрепятственных пространственных и временных перемещений, поскольку сам был информацией: сообщением или репликой... Дух, наделенный неземной силой, способной не только воздействовать на события, но моделировать, вызывая их...
   И не надо прилагать усилий для постижения знаний, сокрытых в Мирозданье... Не потому, что их там нет. Он сам стал фрагментом Мирозданья и его целым... Он стал знанием... И чем сильнее и глубже проникался этой мыслью, тем больше миров открывалось перед ним, и сам он становился этими мирами, каждым по отдельности и всеми вместе... Дивясь и восхищаясь информационным могуществом, ставшим его сутью, позволяющим легко реализовывать любые идеи и желания, выходящие за рамки человеческих представлений. БД, как всякий землянин, мог только собой поверять их.
   - Это значит, джентльмены, - переводил бестелесный БД самому себе, что надев, к примеру, горнолыжные доспехи, я смогу с мастерством земного профессионала одолеть трассу гигантского слалома... Или, взяв скрипку, с блеском сыграть самый сложный каприс Паганини... Или, - он привычно свернул на хорошо знакомую теперь дорогу, ведущую к придуманному модулю, в котором в отростках матки-грядки, зрели органы-клоны, похожие на белые грибы, - встать наконец к нормальному операционному столу в хорошей лаборатории и, пригласив Учителя и медицинскую публику, продемонстрировать удивительную надежность и жизнестойкость трансплантатов, что извлекаются не из агонирующих пациентов и не подвергаются изнуряющей консервации, а легко и просто рождаются умницей Маней... - БД вспомнил, как эта мысль впервые пришла к нему на жарком сочинском базаре много лет назад, где вместе с Осей он пил настоящее кахетинское вино, поглядывая на ранние белые грибы молодой, сильно похожей на Марфу, торговки, знавшей место на горе, где они растут...
   - Ну, Рыжая курва! Долго же ты собирался в гости к лучшему друганублядь... По-прежнему, больше всего увлекаешься собственной персоной, забывая обо всем... Сколько раз заезжал к Барби, мудила? Сколько раз побывал на кладбище, где я валяюсь? Молчишьблядь? Подойди! Не трусь. Обнимемся...
   Кузьма сидел в удобном кресле с широкими подлокотниками, радостно улыбаясь, привычно положив на низкую табуретку босые ноги с толстыми крошащимися ногтями и знакомой татуировкой на стопах.
   - Кузяша! Здравствуй! Хорошо, что мы встретились... - БД неуверенно смотрел на друга, толстого, с выпирающим, как всегда, из одежд животом и початой бутылкой виски в руке. - Где ты... обитаешься здесь?
   - Где, где?! Впизденагвозде! И не рад ты вовсе, Рыжий пес. Вижу. Компаса простить не можешь, что ли? Это только у тебя - ответственность перед самим собой. Нормальные люди ответственны еще за многое другое, чуждое и непонятное тебе... Знаю, что ты знаешь, но, все равно, перечислю. Не мешай самоутверждаться. Есть жена, дети, родители, друзья и враги, о которых надо заботи...
   - Ты ко мне несправедлив.
   - А ты хотел беспристрастности?!
   - Хотел... Но не той, с которой шофер-дальтоник глядит на светофор... Ты совсем зачах, Кузян... Для банальностей, мне кажется, здесь не место...
   - Это вечные ценности, Рыжий, которых ты так и не постиг, погрязнув в фарисействе и себялюбии...
   - А беспризорная публика с которой я теперь... дружу, говорит, что я святой. Ну, почти святой...
   - Какой ты нахуйсвятой, если развратничаешь с девкой порочной Марфой, что пьет горькую посильней меня...
   - Святость, Кузяша, тоже соблазн. Когда занимаешься любовью, верность партнеров не имеет значения... Что до Марфы, раньше ты был терпимее...
   - Здесь нет понятия "раньше"... У него совсем другой смысл... Обычный интервал между двумя поездами метро - целая жизнь, потому как в этом мире нет ничего темпорального. Век - это миг, и оба они едины. Понял, Рыжая курва?
   - Кузя! Не будем говорить о вечном... Пожалуйста. Не перебивай, не укоряй и не старайся укусить меня за яйца. Задам тебе несколько вопросов.
   - Несколько - очень много. Один...
   - Хорошо. Два. Начну со второго, чтоб ты не мог открутиться от первого... - БД оглянулся по сторонам: что-то похожее на бывший кабинет Кузьмы в институте, где делали "наводилки" для баллистических ракет, только без стен, и дальше - ряды станков, которые уходят за горизонт, мерно шуршат двигателями и пахнут озоном и смолой...
   - Меня постоянно преследуют напасти, иногда просто идиотские, но тем не менее всякий раз кем-то спланированные и исполненные...- БД задумался, разглядывая давно покойного приятеля.
   - Давай вопрос, Рыжий. Хватитпиздеть! - Кузьма задвигался в кресле, устраиваясь удобнее, и протянул бутылку БД. - Хлебнешь?
   - Нет, спасибо. Не думаю, что мне показан алкоголь... Меня хотят убить или подтолкнуть к каким-то действиям, пугая убийствами... Теперь-то я знаю, чего хотят эти люди, то ли исследователи-маргиналы, то ли менеджеры-уголовники... Помнишь наши беседы на эту тему, пока ты... был жив? - неуверенно сказал БД. - Раньше я умирал от страха в ожидании очередного покушения... Теперь попривык будто... Вот сегодня опять атаковали... - Он потянулся к бутылке и, поколебавшись, сделал глоток.
   - Чего хотят от меня барышни-реплики, что ошиваются окрест и помыкают мной: Этери, Компасова жена, Арта, эта удивительная женщина-реаниматор в плохих одеждах и со спортивной сумкой, придурочный старик, который никак не может попасть в меня из ружья, два смешных и страшных грузинца, что насиловали Марфу сегодня... Может, их гораздо больше?
   - Так не бывает, Рыжий, чтобы вынь да положь... С бандитами ты ведь разобрался...
   - Они сами выложили все, - перебил БД. - Я подозреваю, что визит двух грузинцев, отправивших меня к тебе, тоже связан с уголовно-академическими интересами ростовской публики.
   - Ты, наверное, давно понял, что отличаешься от других...
   - Чем?!
   - Это твой второй вопрос?
   - Нет. Продолжай.
   - Если ты отличаешься от большинства, с тобой и поступают иначе... "Подталкивают" - хорошее слово. Пусть это будет подталкивание, чтоб не сбился с дороги... Предполагается, ты сам все поймешь и сделаешь то, чего от тебя ждут...
   - Что ждут?
   - Чтоб ты сделал то, что требуется... Только так ты сможешь выполнить свою миссию... или предназначение, не помню, как ты это называешь... Перестань суетиться и расспрашивать всех... Никто лучше тебя не знает ответа, раз так неукротимо живешь... Если тебе терминологически нравится сочетание Вечный Жид, О'кеу... Эти два слова могут уместить в себе, что угодно... Погоди, еще скажу... Ты, Рыжий, - сложная аддитивная система с хорошей наследственностью и прекрасными адаптивными свойствами, позволяющими приспосабливаться к любым обстоятельствам... Нет, нет... Не обижайся, это не коллаборационизм... Я толкую про биологию... Они объединились, девки-реплики и уголовники, для успешного выполнения своих миссий: часть гоняется за текстами книги, запрятанной в твоем COMPAQ, другие - за решением проблемы органов-клонов... Странный союз, на первый взгляд... Поскольку ты многофункционален в их понимании, ты не отделаешься одним заданием... К тому же у тебя есть и свои приоритеты на этот счет, как я понимаю...
   - Пока я понял одно: меня подталкивают к тому, чтоб я стал курицей, которой все равно - свадьба или поминки.
   - События не происходят, если нет воздействия, если их не подталкивают... Как ты узнаешь, дурень, будучи курицей, хотят ли тебя зажарить, как цыпленка-табака, или сварить, чтоб приготовить сациви? Хватит, Рыжий. Я устал... Задавай первый вопрос.
   - Я согласен быть курицей... Я почти стал ей и несу яйца, и стараюсь научить этому остальных... - БД поглядел на вереницу станков, пахнувших озоном, и вспомнил, что хотел попросить Кузьму сделать еще один модуль для второй грядки-Мани и сказал:
   - Не будет первого вопроса. Ты по второму ничего не сказал...
   - Но как блестяще не сказал! - Кузьма рассмеялся и покатил вместе с креслом, скамеечкой под ногами и шеренгами шуршащих станков за спиной, тая вместе с запахами... - Тебе не нужны ответы и новые модули, Рыжий, - слова Кузьмы едва долетали. - Ты сам и правильные ответы, и новые модули...
   БД почувствовал себя беспризорным щенком, попавшим в большую дорогую квартиру, полную незнакомых предметов. От обилия запахов и вещей кружилась голова, и мучительно хотелось встретить хоть что-то отдаленно знакомое... Он напрягся, стараясь сосредоточиться на окружающем, и тут же был выдернут из ставшей почти привычной квартиры и вновь вброшен в Мирозданье...
   - Пожалуй, в этот раз я перемещаюсь слишком быстро, - подумал он. Вряд ли это пойдет на пользу... Кто у них ответственен за темперации... Любопытно, много ли успевает понять об окружающем мире теннисный мяч, посланный сильным драйвом на половину соперника?
   Он начал нервничать, догадываясь, что путешествие зашло слишком далеко и слишком затянулось...
   - Здравствуйте, Борис! - Элегантный Оскар, во фраке, лакированных туфлях, с цилиндром в руке и теннисной сумкой в другой, стоял перед входом в Латвийское посольство в Вашингтоне, а рядом негр-шофер в ливрее и спортивных туфлях протирал чистые стекла здоровенного черного "Крайслера".
   - Ося?! Что вы тут делаете? Этот мир не для живых...
   - Я умер неделю назад... Знаете, что сказал Дайнис, когда я встретил его?
   БД теперь знал, но говорить не стал.
   - Он сказал, - продолжал Ося, безуспешно стараясь поменять местами сумку и цилиндр, - что я постарел... Прошло десять лет. Мы иногда играем в теннис. Он всегда выигрывает. Постоянно ходит с синей птицей на плече, которую вы первым приметили на дереве возле его могилы...
   - Мне очень жаль, Ося, - сказал БД, разглядывая родственника, который в последние годы делал головокружительную карьеру, все больше возвышаясь над опускавшимся БД, пока не возвысился так, что встречаться стало неудобно и неловко. А когда Босс выставил БД, встречи совсем прекратились...
   - Вы так внезапно исчезли, что мы подумали, вы перебрались к родителям в Москву или вернулись в Тбилиси. Я рад нашей встрече, - невнятно говорил Ося. - Здесь все по-другому. Разгул свободы. Нет правил, все можно, а ничего не хочется... Было трудно. Теперь привык.. Иногда наведывается Этери. Очень красива. Я с ней встречался однажды на вечеринке в Тбилиси. Это она взяла меня сюда. Правда, что вы здесь... - он помедлил, - что-то вроде топ-менеджера. Я слышал слово "навигатор", в связи с вашим именем... - Он говорил, взвешивая каждое слово, что было так похоже на сдержанного и всегда немногословного Оскара.
   - Я знаю, - продолжал он, - что виноват перед вами... Я избегал встреч... В том мире были совсем другие ценности: ясные и понятные, впитанные еще со времен комсомола и членства в партии...
   - Не дурите, Ося! Меня это не трогало. В нашей латышской стране начальники привычно надрываются, воруя напропалую, надувают щеки и пылят. Незадолго до того, как стать бродягой, я ужинал с министром транспорта одной из стран Бенилюкса... Знаете, что потрясло меня? Не то, что красива, хорошо одета, молода и сексуальна, что прекрасно знает литературу, живопись и, наверное, свою работу... Она ни разу ни разу не дала понять, что она министр благополучной европейской страны и все присутствующие за столом ниже рангом... Прощайте...
   То, что оставалось от БД, взмахнуло рукой и, на мгновенье задержавшись, взглянуло сверху на Старую Ригу: от Католической церкви, что рядом с Парламентом, медленно двигалась траурная процессия. Дорогой дубовый гроб на лафете, запряженный шестеркой рыжих лошадей, по две в ряд... Солдаты в смешных, скошенных назад, зеленых фуражках с козырьками и винтовками на плече... А дальше, сколько хватало глаз, несметные толпы людей в черном, с белыми цветами в руках...
   - Ося! - сказал БД, вернувшись к родственнику перед входом в Посольство. - Это правда? Когда вы успели втянуться в... этот губительный бизнес?
   - Правда... - он понурился и, посинев губами, теребил цилиндр...
   - Если бы вам своевременно показали статую Венеры Милосской и напомнили, что она лишилась рук из-за того, что грызла ногти и мастурбировала, вы вели бы себя не столь опрометчиво, - улыбнулся БД, но Ося не слушал.
   - Давайте сыграем пару сетов, Борис... Здесь прекрасный теннисный клуб поблизости... Моей экипировки хватит обоим...
   - Маккиавели говорил, что чужие доспехи либо широки, либо тесны, либо слишком громоздки...
   - Значит отказываетесь? - расстроился Ося
   - Хорошо! - неожиданно согласился БД, и они начали разминаться, перекидывая с задней линии новенькие ярко-желтые мячи без маркировки... Потом поочередно выходили к сетке, несколько минут подержали мяч в воздухе, затем перешли к смэшам и подачам...
   При счете 5:3 в первом сете в пользу Оси, он вдруг присел на скамью и, посерев лицом, сказал:
   - Даже здесь сердце колет, - и, отпив из металлической бутылки, вытер потное лицо краем майки и продолжал монолог, начатый у дверей посольства:
   - Вначале это была просто попытка забыть Дайниса. Но разве можно забыть сына, что утром ушел в школу и не вернулся до сих пор? Несколько затяжек сигаретой... Потом drugs в таблетках... До смешного банально... В моем возрасте и положении... Хотя на общем гомосексуальном правительственном фоне это не выглядело бы слишком экстравагантным. Личность исчезла, растворилась. Осталась боль, необузданное желание заполучить drugs, чтоб увидеть Дайниса, приходящего по ночам. Я думал, таблетки безопасней... Боялся упасть на приемах... Все решили бы: пьяный...
   Ося выиграл первый сет и, довольный, стал рыться в теннисной сумке:
   - Может, остановимся на этом? - Он вынул пригоршню таблеток. - Или реванш?
   БД знал, что выиграет следующий сет и все остальные:
   - Побережем ваше сердце, Ося. Лучше скажите, почему вы не вызвали Скорую?... - Он не закончил, увидев Филимона, и сразу забыл обо всем...
   - Профессорский?! - улыбающийся Филипп, молодой и красивый, быстро шел по коридору в расстегнутом белом халате, протягивая в приветствии руки.
   - Здесь совсем не хуже! Хорошо, что мы встретились. Я ждал вас и очень рад, - уверенно сказал Филимон, поглядывая на БД. - Ни о чем не жалею.
   - Здравствуйте, Филимон! - осторожно сказал БД.
   - Вам понравится, если захотите остаться... Будем вместе работать... Этери все подготовила к вашему приезду: лаборатория с титановыми стенами, оборудование, вышколенный персонал, вивариум... Это надо видеть... Знаю, вы помешались на органах-клонах... А хотите институт?
   - Зачем вы это сделали, Филюн? Где у вас свербило, что вынудило довести дело до всемогущего КГБ? Не думаю, что вы оставили их с носом. Самовольно уйдя из жизни, вы унесли не только себя, но часть души тех, кто любил вас, разом похерив своей смертью всю проблему "кумыса", который уже тогда не стоил этого... В Одессе говорят: "Только шлемазл верит в мазл"...
   - У меня не было выбора, - перебил Филимон.
   - Что значит "не было"? Вы сами, как последний хазер, выбрали этот бездарный и безрассудный путь.
   - Я не выбирал.
   - Вы хотите сказать, что в науке бутерброд падает вниз лицом... самых одаренных? Почему тогда я живу до сих пор? - БД улыбался, стараясь расшевелить покойного приятеля.
   - Разве вы живы? - удивился Филимон и, подумав, добавил: - Я не кончал самоубийством...
   - Хотите сказать, что это были слухи? Не дурите! Вас вытащили из петли на глазах толпы... Все газеты взахлеб писали о самоубийстве...
   - Петлю мне на шею надели друзья-чекисты, накачав чем-то, - спокойно заметил Филипп. - К этой кощунственной мысли трудно привыкнуть... Оставайтесь, БД. В одиночество не надо стучаться... - Ваши слова. Откройте дверь!
   - Это правда? - с ужасом спросил БД. - Бедный Филюн... Нет! Не может быть. Тогда ведь жизнь сильно набирала новый ход, перемалывая все подряд, и эти сукины чекистские дети принародно каялись в прошлых грехах... Каялись, совершая новые?!
   - Иногда появляется ваш любимый Кузьма, ненадолго, - сказал Филипп. Бывает Этери... Я знаю, что проблема "кумыса" ничтожна. Мы станем решать другие задачи. Вам будет интересно.
   - Я стар и немощен и вдобавок тяжело ранен.... Без операции мне конец.
   - Раз вы попали сюда, значит все в порядке, значит, вы нужны здесь... или в другом месте, которое не хуже. Вы можете преодолевать время так же просто и легко, как пространство между Тбилиси и Сагареджо, поскольку прошлое и будущее здесь строго детерминированы...
   - Возможно, они детерминированы, но я, но мои творческие возможности исчерпаны: мозг и тело отравлены алкоголем, наркотиками, несъедобной пищей и удручающим бытом... Я мыкаюсь. Мыкаюсь! Понимаете?! Родить плодотворную научную идею мне так же трудно, как сделать гоголь-моголь из крутых яиц. Жаль, что этого не понимают ростовские подпольщики.
   - Оставим это. Вернемся к вещам понятным и простым. У вас есть прекрасная возможность выбрать собственный возраст. Расцвет вашей личности пришелся на тридцать-пятьдесят. Вот и выберем... сорок. Вспомните, как вы задирали тогда юбки науке, девкам, хирургии?
   - Мой сегодняшний научный багаж свободно размещается в тюбике от зубной пасты...
   - Не стройте из себя придурка, БД! Работа для вас, как, впрочем, и для меня, всегда была игрой... Латыши отлучили вас от занятий хирургией, и это теперь ваше самое больное место. Для игрока страшнее всего не проигрыш, а невозможность продолжать игру...
   - Грузины... - сказал БД
   - ...Что, грузины? - не понял Филипп.
   - Грузины отлучили... А потом уж - латыши... Но я давно смирился...
   - Здесь надеются, что вы сохранили и приумножили свою способность думать и находить нестандартные решения... А что до багажа, то вы сами и есть научный багаж. Вы переполнены знаниями. Вас просто научат извлекать их и разумно пользоваться... Решайтесь!
   - Что значит "разумно пользоваться", Филимон?
   - Делать свои решения доступными остальным.
   - Если один человек в мире умеет делать что-то, значит, этому можно научить остальных? Это вы имели в виду?
   - Глубокая мысль, - улыбаясь, заметил Филимон.
   - Значит, во мне еще горит Божественный огонь. Только где он сокрыт, если меня нет? Если все, что от меня осталось, - молекула ДНК, блуждающая по Мирозданью. В какой ее структуре спрятана Божественная искра и как ее извлечь?
   - Молекула - не так мало, - заметил Филипп. - В ней генетическая память организма. Она определяет вашу склонность к творчеству или грабежам, наличие навязчивых идей или пристрастие к алкоголю, выраженность инстинкта самосохранения, сексуальную активность и половую ориентацию...
   - Не продолжайте. Значит я существую, как... как реплика на чей-то вопрос. Жизнь молекулой или сообщением, даже с учето обещанного комфорта в неземной науке, не слишком притягательная альтернатива...