Дельвиг Полина. Тупиковое звено

   — Но…
   — Никаких «но». Я буду разговаривать только с вами. Даша пыталась понять, как ей поступить.
   — Может быть…
   — Нет. Вы одна. Я жду ровно тридцать минут.
   — Не уходите! — закричала в трубку молодая женщина. — Я уже еду.

6

   В такси Даша пыталась кое-как привести себя в порядок. Она достала зеркало и накрасила губы заново, припудрила нос и подбородок. Немного успокоившись, вспомнила реакцию француза на ее уход и невольно рассмеялась. Бедный Филипп, скорее всего, так ничего и не понял. Она подбежала к столику, схватила сумку, бросила что-то вроде: «Никуда не уходите» — и умчалась, пока тот не попытался ее остановить.
   Дорога была свободна, и вместо ожидаемых двадцати-двадцати пяти минут уже через пятнадцать такси остановилось перед домом Сауш. Даша расплатилась и отпустила машину. Вряд ли они закончат беседу раньше чем через полчаса.
   Дом ничем не выделялся из ряда таких же остроконечных серых вилл на окраине Риги. Даша открыла калитку. Аккуратная, выложенная коричневой плиткой дорожка привела ее к входной двери. Свет в окнах не горел.
   Даша позвонила. Тишина. Она позвонила еще раз. Странно, но не слышно было даже звука звонка. Может он не работает? Молодая женщина уже хотела было постучать в окно, как вдруг обнаружила, что входная дверь не заперта. Она не заметила этого сразу, так как козырек над крыльцом давал сильную тень, к тому же день был пасмурным.
   Даша попыталась заглянуть в щель.
   — Есть кто дома? — позвала она. — Ау-у-у…
   Тишина.
   Соблазн войти без приглашения был чрезвычайно велик, но какая-то сила удерживала ее от невежливого поступка. Хотя, возможно, дело было в ее отношении к семье Сауш. Вдруг они вышли в магазин? Она сейчас зайдет, а они вернутся и сожрут ее с потрохами. Или вообще вызовут полицию.
   «Ну уж нет, — твердо решила про себя Даша. — Этого удовольствия я вам не доставлю. Провокаторы». Она почти не сомневалась, что псе это подстроено с какой-то каверзной целью.
   Время шло, ничего не происходило. Даша присела на скамеечку и закурила. Так она сидела, проклиная себя за то, что телефон оставила в ресторане и теперь ей даже позвонить неоткуда. Она снова посмотрела на часы. Прошло двадцать минут с тех пор, как она приехала. Надо или уходить, или…
   По дорожке неторопливо шла серая кошка. Подойдя к Даше, кошка понюхала ее ногу, потерлась щекой, на всякий случай мяукнула и пошла дальше к дому Даша с интересом следила за ней. Кошка все той же неспешной походкой подошла к двери и попыталась протиснуться в щель. Но сделать это сразу ей не удалось: животное оказалось довольно упитанным, щель узкой, а дверь, судя до всему, тяжелой. Кошка упиралась лбом, лапами, но дверь не поддавалась. Потушив сигарету, Даша встала. Придется помочь несчастному животному. Однако стоило ей сделать пару шагов, как кошка поднапряглась и наконец-таки сдвинула дверь с места. В ту же секунду раздался страшный грохот. Взрывной волной Дашу отбросило в сторону, швырнуло на траву. Нал головой с протяжным воем пролетело что-то серое, пушистое и дымящееся. С оцепенелым ужасом молодая женщина наблюдала, как внутри дома разгорается пламя. По улице, еще минуту назад совершенно пустынной, бежали люди и громко кричали.
   Даша сжалась в кусты. Не головой, нет, спинным мозгом она понимала: единственный шанс не оказаться в тюрьме — это постараться себя не обнаружить.

Глава 18

1

   Филипп Кервель уже полтора часа изучал аквариум, украшающий одну из стен ресторана. Рыбы вели себя на редкость однообразно, и вскоре француз почувствовал, что его неумолимо клонит ко сну. Он уже подумывал расплатиться и оставить официанту записку для своей непредсказуемой спутницы, как откуда ни возьмись вынырнула она сама и, сделав страшное лицо, сообщила, что они немедленно уходят. Месье Кервель бросил на стол приготовленные деньги и поспешил за ней.
   Отойдя от ресторана метров на сто, Даша схватила Филиппа и волоком потащила к дороге. Француз хоть и не сопротивлялся, но не переставал спрашивать:
   — Что? Что случилось? Куда вы пропали? Почему от вас пахнет дымом? Вы говорили с детьми Константина Георгиевича?
   Даша остановилась, взяла Филиппа за плечи и произнесла тихо, но твердо:
   — Не с кем больше разговаривать.
   Под тонким кашемиром тело француза начало мелко вибрировать.
   — О чем вы говорите?
   — Их дом взлетел на воздух.
   — Что?!
   Даша резким движением притянула Филиппа к себе и зашептала в самое ухо:
   — Только что взорвался и сгорел их дом. Весь, целиком. Сначала взрыв, а потом все сгорело. И я должна была сгореть там. Если бы вошла. Вы понимаете?
   — А… Но… А… — Кервель хватал ртом воздух, силясь задать какой-то вопрос. — А что стало с…
   — Пока не известно. Пожар только-только потушили. И уже… — она сглотнула, — уже нашли чей-то труп. Вопрос только чей.
   Закатив глаза, Филипп буквально повис на Дашиной руке. Молодая женщина потащила его дальше, к дороге. Кервель спотыкался и бормотал что-то по-французски.
   — Пока полностью не закончится разбор пожарища, нам необходимо скрыться, — бормотала Даша, не столько поддерживая обмякшего спутника, сколько пытаясь с его же помощью сохранить равновесие. — Пока не выяснят, кто жив, а кто мертв, мы и носа не высунем. Мы должны исчезнуть, испариться, раствориться, как сахар в воде.
   Последняя метафора подействовала на француза несколько отрезвляюще.
   — Но зачем нам надо скрываться? — Пытаясь успокоиться, он принялся глубоко дышать. — И раз, и два… Разве мы виноваты в чем-то? Разве мы причастны к…
   — Причастны, не причастны… — Даша замахала руками. — Речь, быть может, о нашей жизни идет. Нам придется немедленно вернуться в Европу. Нет, сначала я должна предупредить отца. Не дай Бог, она и до него доберется. Она ведь не успокоится, пока не завладеет наследством… Нет, сначала домой, в Прагу…
   Мысли перепуганной женщины хаотично перемещались из Европы в Африку и обратно. Месье Кервель хоть и был напуган не меньше, но все же заинтересовался:
   — О ком вы говорите? Даша заозиралась.
   — Разумеется, о бывшей жене Скуратова Илзе Сауш, — прошептала она, убедившись, что вокруг никого нет. — Она вычислила, что речь идет о наследстве, это ее рук дело. Это она всех убила. А теперь пытается замести следы.
   — Вы хотите сказать, что Илзе убила бывшего мужа и деверя?
   — Разумеется!
   — Но зачем?! Если бы Константин Георгиевич остался жив, то скорее всего именно ему и его детям досталось бы все.
   — Ему — да. Но не ей, — возразила было Даша, но тут же махнула рукой: — А впрочем, какая теперь разница. — Я скажу вам то, что должна была рассказать с самого начала. Это вы меня сбили своими рассказами о проклятии.
   — О чем вы? — Филипп недоумевал.
   — Скуратовы располагали кое-какой информацией относительно своего происхождения. Может не конкретной, но достаточной для того, чтобы как только я намекнула на прошлое, сообразить, с чем это могло быть связано. Естественно, Константин Георгиевич обрадовался — у него появлялся шанс вернуть благорасположение своей бывшей жены и внимание сыновей. И он тут же позвонил в Ригу. Только Илзе решила завладеть деньгами без посторонней помощи. Она подговорила старшего сына, чтобы тот устранил сначала Константина, а затем и Романа.
   — Почему вы так думаете?
   — Потому что Юргис об этом ничего не знал. Он любил отца и… В любом случае наследовать мог только один из них. Естественно, мать поставила на своего любимчика. Господи, что же нам теперь делать…
   Месье Кервель растерянно молчал.
   Даша приняла решение.
   — Что?
   — Нам необходимо покинуть Ригу. Срочно. Пока не поздно.
   — Что вы имеете в виду? — прошептал француз.
   — Полиция проверит номера телефонов, с которых им звонили, и нас упекут до выяснения всех обстоятельств.
   — И что?
   — И что?! Сразу же обнаружится, что звонила я и что еще пара моих родственников покинула сей мир поспешно и при странных обстоятельствах и…
   — Можете не продолжать. — Филипп схватился за сердце. — Бежим отсюда. И немедленно…

2

   Поймав такси, Даша усадила полуобморочного дядюшку на заднее сиденье и задеревеневшими от холода и страха губами с трудом выговорила название гостиницы. Таксист, молодой здоровый латыш, коротко кивнул, а сам зорко взглянул в зеркало заднего вида, пытаясь понять: что же такое происходит с иностранным пассажиром и не собирается ли рыжеволосая русская свершить над ним противоправный акт. Внимательно следя за дорогой, он вместе с тем ни на секунду не выпускал из поля зрения и пассажиров. Его интерес оказался настолько пристальным и нескрываемым, что даже полуоглушенная жутким событием Даша это почувствовала и перепугалась еще сильнее. Не хватало ей для коллекции еще и рижской полиции! Надо немедленно его отвлечь.
   «Черт подери, как же по-латышски будет „господин“?
   В голову лезли чешские, английские и немецкие обращения, перемежаясь французскими любезностями, кои она старательно заучивала последний месяц.
   «Пан водитель? Мистер таксист? Герр месье?»
   Все звучало просто чудовищно.
   — Товарищ!
   Таксист вздрогнул и медленно обернул к пассажирке крупное, рубленое лицо. Худшего обращения придумать было сложно.
   — Ка, лудзи?^[23]
   — Простите, вы говорите на каком-нибудь языке, кроме латышского? — пробормотала Даша по-русски. — Английский, например, или немецкий…
   Еще хуже. Таксист снова уперся взглядом в лобовое стекло.
   — Я говорю по-русски, — проскрипел он.
   — Как хорошо! — Обрадовавшись, что он ее не ударил, Даша, как могла, пыталась изобразить радость пополам с благодарностью. — Это мой э-э-э… двоюродный дядя. Мы сидели в ресторане, и ему внезапно стало плохо. Перелет, климат, все такое… Вы отвезите нас, пожалуйста, сначала в гостиницу; там дядя подождет в машине, а я поднимусь в номер, быстро соберу веши — да что я говорю — они у нас собраны, рассчитаюсь, и срочно в аэропорт. Мы заплатим, сколько скажете.
   Таксист ничего не ответил и только посмотрел на прикрепленный к торпеде мобильный телефон.
   «Продаст, гад».
   А впереди уже виднелись трепещущие на ветру флажки гостиницы.
   «Ладно, авось проскочим. Все же Фи-фи иностранец, кто станет его цеплять…»

3

   До номера Даша бежала, будто за ней черти гнались. С трудом попав ключом взамок, она прямиком направилась в ванную комнату. Свои вещи, к счастью, она распаковать не успела — только косметику и купальные принадлежности.
   «Хорошо, хоть Филиппа обокрали, — судорожно думала она, — а то попробуй, запакуй за пять минут все его барахло».
   Сметя одним движением пузырьки и щетки в пакет, Даша швырнула его в раскрытую сумку, стоявшую тут же и уже собралась покинуть номер, как взгляд зацепил нечто странное.
   Шторы были занавешены, да и на улице начало темнеть, поэтому смутный полукруг над одним из кресел она поначалу приняла за одежду, брошенную на спинку кресла. Протянув руку, молодая женщина уже сделана шаг вперед, когда внезапно вспомнила, что вся одежда была на ней или в чемодане. В то же мгновение чьи-то железные пальцы схватили ее за запястье.

4

   Таксист и месье Кервель забеспокоились одновременно. Приблизительно через полчаса. Филиппу это время понадобилось для того, чтобы частично прийти в себя, таксисту просто понадобилось это время.
   — Я пойлу посмотрю, почему моя спутница так задерживается, — произнес Филипп механическим голосом.
   — Вы уверены, что с вами все в порядке? — спросил таксист и посмотрел на счетчик. — Может хотите звать полицию?
   — Нет! — взвизгнул Кервель и тут же смутился. — Простите. Меня расстроила погода. Я сейчас вернусь.
   Таксист снова посмотрел на счетчик и выдернул ключи из замка зажигания:
   — Я пойду с вами. Вы должны мне денег…

Глава 19

1

   — В общем так. Дарья Николаевна, я планирую вызвать вас на официальный допрос.
   На Полетаеве был темный однотонным костюм и темный, в легкую крапинку галстук. Такой наряд пришелся бы в пору на поминках. В тон костюму было и выражение липа: сумрачное, тяжелое.
   Даша, с трудом пришедшая а себя после испуга, растирала кисть.
   — Ты меня чуть до инфаркта не довел… Подполковник встал и, заложив руки за спину, повернулся к влажному серому туману, затопившему город до самых кончиков острых шпилей.
   — Как ты здесь окапался? А?.. Почему ты молчишь? Неожиданно резко Полетаев развернулся на каблуках. Серое, как дождливый туман за окном, лицо вдруг вспыхнуло, глаз недобро блеснули, отливая тяжелой усталостью бессонной ночи.
   — Дарья Николаевна, я до последнего пытался дистанцироваться от событий, происходящих вокруг вас, но… — сухо начал подполковник, однако почти сразу сорвался с официального тона на традиционный дружеский: — Черт тебя подери, это переходит уже всякие разумные границы! Ты что, совсем ничего не соображаешь?
   Даша испуганно вжала голову в плечи. Полетаев и раньше кричал на нее, но чтобы так зло — впервые. Ей стало не по себе.
   — Ты о чем?
   — Ты прекрасно знаешь, о чем я. Мне необходимо знать твою степень причастности к прогремевшему час назад взрыву. Об остальном пока не спрашиваю.
   Даша молчала. Она совершенно не понимала, каким образом Полетаев обо всем узнал, как он вообще оказался и Риге.
   — Что, блеск злата остатки разума затмил? — все тем же злым полушепотом спросил подполковник, нависая паз ее креслом, что та Фемида, только без меча и полуобнаженного бюста. — Кто взорвал дом?
   — Да ты… — Молодая женщина шарахнулась. — Ты что, с ума съехал?
   — Я?! Это я с ума сошел? — Полетаев продолжал метать молнии сквозь черные от гнева зрачки. — Может быть. Но зато я не убивал своих родственников.
   — Нет, ты просто ненормальный! — Дашу прямо-таки затрясло. — Ты намекаешь на то, что я могла вот так вот запросто, ради денег, разнести чей-то дом?
   — Да, именно на это я намекаю.
   Лицо молодой женщины перекосило, словно от пощечины. Она отвела локоть к спинке кресла и неожиданно резким ударом со всей силы врезала подполковнику в челюсть. Тот хрюкнул и рухнул на пол, как подкошенный. Сжав дрожащие пальцы, Даша считала:
   — Один, два, три…
   На счет «восемь» подполковник открыл глаза:
   — Что это было? Это ты меня ударила или мне показалось?
   — Показалось, — процедила она.
   Придерживаясь за подлокотник, Полетаев присел. Посидел немного, потряс головой. Затем, делая вид, что растирает челюсть, незаметно вытащил из кармана мобильный телефон и попытался набрать какой-то номер. Однако Даша, угрюмо следящая за каждым движением недруга, маневр заметила. Она встала, взяла со стола пепельницу и, вырвав из рук все еще полуоглушенного подполковника аппарат, попыталась разбить его массивным куском цветного стекла. Лишь в самый последний момент Полетаеву удалось накрыть телефон рукой, о чем, впрочем, пришлось тут же пожалеть: пепельница-то была занесена.
   — А-а-а-а!!! Дьявол!!!
   Подполковник уже не сидел, он, как медведь в цирке, прыгал на одной ноге, зажав руку вместе с телефоном под мышкой.
   — Я убью тебя! Что ж ты на людей кидаешься… зараза… — И сделал угрожающее движение в ее сторону: — Убью!
   Даша взвизгнула и в мгновение ока перескочила через огромное квадратное кресло, забившись в щель между стеной и шкафом.
   Подполковник не стал ее преследовать. Отдышавшись и убедившись, что кисть более или менее дееспособна, он проворчал:
   — Выходи,
   — Не выйду…
   — Выходи, говорю. Я в порядке. Будем надеяться. Некоторое время из-за кресла доносилось только сопение и вздохи. Затем кресло дрогнуло и из-под подлокотника показалась рыжая голова.
   — Больно?
   — Нет. Я закаленный. За что ты меня избила? Даша выползла на открытое пространство.
   — А зачем ты меня обвиняешь в убийстве?
   — Я пока тебя ни в чем не обвиняю. Пока я только пытаюсь выяснить, что происходит. Зачем ты ездила к Саушам?
   Но Даша решила отпираться до последнего.
   — С чего ты взял, что я к ним ездила?
   — Незадолго до происшествия соседи видели, как такси привезло к дому молодую рыжеволосую женщину. Не знаешь, кто бы это мог быть?
   Теперь Даша пыталась справиться с охватившей ее дрожью. Значит, существуют соседи-свидетели. Не говоря уже о таксисте, который ее туда привез.
   — Да, я приезжала, но я ничего не делала. — Значит, придется рассказать все. — Это кошка…
   Полетаев прищурил синий глаз. — Кто? Кошка?
   — Да, кошка. Она зашла в дом и…
   — Попробуй повторить то же самое следователю. Лично мне пока не встречались кошки, способные взрывать газовые баллоны.
   — Газовые баллоны? — быстро переспросила Даша. — Так там взорвался газ?
   — По предварительной версии — да. Пока не ясно, как это произошло, но не сомневаюсь, что следствие все установит. — Заметив, что Даша порывается что-то сказать, Полетаев поднял руку — Только не вздумай уверять, что и это был несчастный случай. Меня от твоих несчастных случаев уже тошнит. И скажу по секрету — не только меня.
   Но Даша качала головой.
   — Я и не собиралась это говорить. Более того, я собиралась назвать тебе имя истинного виновника всех смертей. Можешь воспользоваться моей щедростью и идти брать убийцу. Тебе латыши еще орден международный дадут.
   — Обязательно. С закруткой на спине, — кивнул подполковник. — Ладно, говори.
   — Убийца — Илзе Сауш, бывшая жена Константина Скуратова. Она решила одного из сыновей сделать наследником. Как я поняла — Максима. Он…
   Зазвонил телефон. Полетаев сделал ей знак молчать и достал сотовый.
   — Полетаев, слушаю. Да… Да… Вы уверены в этом? Я все понял. Разумеется… Чуть позже я заеду к вам. Всего хорошего.
   Убрав телефон во внутренний карман, он выдохнул и, скрестив пальцы, уставился в пол.
   Даша пыталась заглянуть ему в глаза.
   — Что? Что случилось?
   — Значит, говоришь Илзе Сауш…
   — Я в этом больше чем уверена. Она…
   — Я все понял. — Подполковник поднял голову и посмотрел на Дашу: — В таком случае она это сделала крайне неаккуратно.
   Молодая женщина непонимающе улыбнулась:
   — В смысле?
   — В том смысле, что ее труп также обнаружили на месте взрыва.
   — А… А… — У Даши не находилось ни слов, ни дыхания. — А Максим? Может быть…
   — Не может быть. Соседи опознали всех троих.
   — Но кто же тогда взорвал дом? — пролепетала Даша. — Я же видела, как кошка…
   — Да замолчи ты со своей кошкой! — взревел Полетаев. — Ты что, совсем уже ничего не соображаешь?! Да ты первая в списке подозреваемых!
   Ни слова больше не говоря, Даша уткнулась в колени и расплакалась.
   Подполковник устало пересел к ней поближе:
   — Не плачь… — Здоровой рукой он погладил золотистые кудри. — Я неправильно выразился. Скажи, а когда ты рассказывала своему отцу и матери…
   Заметив, что рыжая голова начала медленно подниматься, подполковник поднял обе руки:
   — Извини… Я опять не так выразился. — Несколько секунд он молчал и вдруг заорал на весь номер: — Но кто-то же, черт побери, их всех убивает! Кто-то узнал, что старуха ищет наслед-ника, и узнать мог только от тебя!
   — Почему от меня?! — Даша тоже перешла на крик. — Ты тоже об этом знал!
   — Но я-то никому не говорил!
   — Да? А откуда тогда ты взял те справки, что показывал мне?
   — От верблюда! Я не обязан сообщать, зачем мне нужен тот или иной документ.
   Даша хватала воздух ртом, подыскивая нужные аргументы.
   — А может, кто-то из твоих коллег понял, о чем идет речь? Вы же там все разведчики, все семи пядей во лбу!
   Подполковник рубанул рукой:
   — Не пори чушь! Они замолчали.
   — Кому еще ты говорила о том, что ищешь наследника?
   — Никому. — Даша снова уперлась лбом в колени. Ни о Кудрявом, ни о Тишкове она ему не скажет. Ребята точно ни при чем, а если Полетаев про них узнает, то вытряхнет всю душу.
   — Не лги.
   — Больно надо…
   — Что за крашеная выхухоль с тобой таскается?
   Даша дернула плечом.
   — Это не выхухоль, а месье Филипп Кервель, пасынок моей…
   — Да знаю я, знаю. — Полетаев посмотрел на распухшие пальцы, сморщился.
   — Чего тогда спpaшиваешь?
   — Я к тому, что, может, это он? Покрутив пальнем у виска, Даша буркнула:
   — Он святой. Или чокнутый. Как тебе больше нравится. Но он не в состоянии даже муху убить. К тому же он все время находится рядом со мной.
   — Но кто-то убил всех этих людей.
   — Или что-то, — вдруг непроизнольно вырвалось у Даши. — Если Сауш погибла при взрыве, то, скорее всего, она ни при чем. Неужели и вправду проклятье?
   — Как? — переспросил Полетаев, — Как ты сказала? «Рассказать или нет? — Молодая женщина колебалась. —
   Нет, не буду, иначе он меня в дурдом упечет».
   — Если они и умирают, то в любом случае не по моей вине.
   — А по чьей?
   — Откуда я знаю?!
   — А кто знает?!.. Ты у нас детектив с мировым именем, ты должна все знать!
   И тогда Даиш не выдержала.
   — А тебе не пришло в голову, — зарычала она, — что это действительно могли быть несчастные случаи?
   — Сразу три в одной семье? — Полетаев делано рассмеялся, показывая, что находит довод смехотворным.
   — Именно так!
   — И что же вдруг случилось? Звезды сошлись не в том месте?
   — Почти. Хотя есть более точное объяснение.
   — И я могу его услышать?
   — Можешь! — Оттянув воротник свитера, Даша повертела шеей. Все-таки Полетаев профессиональный провокатор и вытягиватель информации. — Если хочешь знать, не все в этом мире поддается прагматическому осмыслению. Есть силы, находящиеся вне…
   — Даша, у меня очень болит голова и рука. — Подполковник демонстративно потер ударенной рукой ударенную скулу. — Ты не могла бы всю воду слить, а мне сообщить только самую суть?
   — На моем роду проклятье! — в отчаянии выдохнула Даша. И поняв, что сказанного уже не вернуть, добавила, пряча глаза: — Не веришь — спроси у Филиппа.
   — Прости, я могу тебя попросить повторить еще раз? — Полетаев оттопырил ладонью ухо. — Что на ком лежит?
   Проведя влажными ладошками по джинсам, Даша как можно спокойнее повторила:
   — На нашем роду лежит проклятье. Века с пятнадцатого. Все, кто носит фамилию Вельбах, должны или сменить ее, или погибнуть.
   Не меньше минуты в номере стояла абсолютная тишина.
   — Как интересно. — Подполковник неожиданно стал вежлив и весел. — Очень интересно. И кто же рассказал тебе эту забавную историю?
   — Ты находишь ее забавной? — взъерошилась Даша.
   — Нет. Не очень. И знаешь почему? — Полетаев приблизился к ее уху и произнес тихо, одними губами: — Потому, что я нахожу ее идиотской.
   Даша не стала обижаться:
   — Но ты же не будешь спорить, что все смерти выглядели как несчастные случаи?
   — Спорить не стану. Именно это меня и пугает больше всего.
   — Почему?
   — Да потому что похоже на работу профессионала. Причем настоящего профессионала.
   Молодая женщина замерла. Дрожащие пальцы теребили подол свитера.
   — В таком случае, какое это отношение имеет ко мне? Или я, по-твоему, возглавляю синдикат киллеров? — неуверенно спросила она.
   — Все эти люди были живы до тех пор, пока ты о них не знала, — хладнокровно пояснил подполковник. — Они умирали только после того, как ты узнавала об их существовании.
   — Но я их не убивала!
   — И тем не менее все они мертвы…

2

   Окинув взглядом стойку рецепции и убедившись, что его сводная племянница не стоит в очереди на расчет, Филипп засеменил к лифтам. Таксист не отставал ни на шаг. Дзынкнула кнопка нужного этажа, и Филипп побежал по коридору. Таксист устремился за ним. Ткнувшись в свою дверь и убедившись, что та закрыта, месье Кервель прошел дальше по коридору кдвериДашиного номера и здесь остановился. Из-за двери доносились яростные голоса:
   — …Я не убивала их, не убивала!
   — А кто их, черт побери, убил?
   — Не я!
   Филипп Кервель побледнел, слабые колени его снова стали подкашиваться. Таксист тем временем без особого выражения разглядывал дверь. Повернув голову к несчастному французу, он спокойно изрек:
   — С вас десять лат.
   Дрожащей рукой месье Кервель нащупал в кармане десять долларов.
   — Сдачу оставьте. Латыш оживился.
   — Что значит «оставьте»? Десять долларов — это пять лат!
   — Тогда только кредитной карточкой, — Филипп проверил все кармашки кошелька. — Наличные деньги у дамы. — Он кивнул на дверь.
   — Так возьмите у нее. — Таксист если и был недоволен, то за привычной балтийской невозмутимостью разглядеть раздражение было невозможно.
   — А с кем она там?
   — Я не знаю.
   — Может быть, вы первый зайдете?
   — Почему я?
   — Ну деньги-то вам нужны?
   Латыш смотрел то на дверь, то на француза. Француз хлипкий. Что за дверью — не известно.
   — Я не пойду.
   — Я тоже.
   В этот момент дверь распахнулась сама.
   — В чем дело? — спросил Полетаев, прикрывая левую половину лица.
   — Я жду своих денег.
   — Каких денег?
   — Они должны мне за такси десять лат. Подполковник молча вынул из кошелька десятку и протянул таксисту.
   — Пожалуйста.
   — Квитанцию выписать?
   — Спасибо, не надо. — И, обращаясь к Филиппу: — Месье Кервель?
   Тот судорожно сглотнул.