Дельвиг Полина. Тупиковое звено

   — Вот теперь я спокойна, — пробормотала она, тщательно запечатывая конверты.
   — Ты скоро там? — обеспокоенно окликнул ее подполковник. — Чем ты занимаешься?
   — Уже иду!

7

   — Вот, держи. — Она выложила на стол пять одинаковых конвертов. — Если результат окажется прежним, то все — сдаюсь. Отвожу документы и Богдана во Францию, получаю гонорар, и больше я этим не занимаюсь.
   — Если бы ты знала, как мне хочется верить! — проворчал подполковник, подозрительно разглядывая конверты. — А почему их так много? Что в них?
   — Кровь, волосы и зубы, — спокойно ответила Даша. Полетаев изменился в лице.
   — Надеюсь, ты шутишь?
   — Отнюдь.
   — Где ты их взяла? Ну волосы и кровь еще понятно, хотя… — он поежился. — Но зуб-то ты у кого вырвала?
   — Какое это имеет значение? В морге позаимствовала.
   — Я это в руки не возьму. — Полетаев демонстративно отвел руки за спину. — И убери всю эту гадость со стола.
   — Я пошутила! — Даша поняла, что хватила лишку. — Ты что, шуток не понимаешь?
   — Откуда у тебя зуб? Может, тот человек болел СПИДом, ты вообще соображаешь?
   Поняв, что еще немного, и Полетаев откажется ей помогать, Даша принялась его уговаривать:
   — Клянусь, все образцы абсолютно стерильны. Зуб даю. — Она засмеялась. — Ну хочешь, я их дополнительно упакую в целлофан?
   — Я хочу только одного, — разозлился подполковник, — чтобы ты пришла наконец в разум и перестала отравлять жизнь окружающим. Меня, точно, с работы выгонят…
   — Ну и что? — Даша пожала плечами.
   — В отличие от тебя у меня всего одна профессия. И мне бы не хотелось ее терять.
   — Подумаешь… — Ореховые глаза озарились нездоровым светом. — Слушай, Палыч, а давай вместе детективное агентство откроем? Представляешь, какой класс будет, а?
   Полетаев вздрогнул всем телом. Постояв немного, он достал из шкафа полиэтиленовый пакет, сгреб конверты со стола и выразительно посмотрел на гостью.
   — Тебя когда-нибудь посадят. Даша закусила ноготь.
   — Ты так думаешь?
   — Я ничего не думаю. Просто пытаюсь тебе объяснить — в который раз, — что любым делом должен заниматься профессионал. Ты искусствовед, вот и пиши рецензии…
   — На кого?
   — Да на кого хочешь! На Церетели, например. Вон какой простор для творчества! Только оставь и живых, и мертвых в покое.
   — А если я это не сделаю?
   — Тогда за тебя это сделаю я.
   — А именно?
   — Дарья, не заставляй меня прибегать к крайним мерам.
   — Хорошо. — Она добилась главного, а по пустякам спорить не хотелось. — Я, наверное, приму ванну и лягу спасть.
   — Мысль мне нравится. Сказку на ночь почитать?
   — Спасибо, не надо.
   — Как хочешь. Если передумаешь — я рядом.

Глава 40

1

   Без пятнадцати семь утра дверь распахнулась, и на пороге без стука возник белый, как снег, Полетаев. Даша едва успела накинуть какую-то кофту. То, что подполковник вломился без предупреждения, ее почти не удивило, удивительно было видеть рядом с ним благовоспитанного француза. Виду обоих был немного странный.
   — Даша, детка, у тебя с головой все в порядке? — Полетаев стремительно подошел кровати, взял ее лицо в руки, повернул к свету, заглянул в глаза. Затем, содрав кофту, внимательно осмотрел руки.
   Молодая женщина замотала головой, пытаясь высвободиться.
   — Что за вопросы с утра пораньше? Да отпусти, говорю!.. Вырвавшись из рук эфэсбэшника, Даша перевела сердитый взгляд на француза:
   — Доброе утро, Фи-фи. Хотела вас сегодня навесить, но вы меня опередили. Часов на пять.
   Месье Кервель сделал вид, что намек не понял. Почти вежливо он ответил:
   — Доброе утро, Дария.
   Молодая женщина опешила. Впервые бабкин пасынок обращается к ней полным именем. Хоть и несколько кривым.
   — Что-то случилось? Полетаев сверлил ее глазами.
   — Тебя разыскивает Интерпол.
   — Что?!
   — Интерпол тебя разыскивает.
   — Какая… чушь! — Даша не знала, что и говорить. — Похоже, забыла в каком-то аэропорту заплатить за кофе?..
   — Не знаю. Вполне возможно. Меня уже ничто не удивит. В твоем багаже обнаружены наркотики.
   — А? — Даше на мгновенье показалось, что она оглохла. Внутри у нее все оторвалось и полетело в тартарары.
   — Китайцы в твоем багаже обнаружили наркотики. Чистейший героин, — тихо повторил Полетаев. — Тебя спасло только то, что к тому времени ты уже покинула международную зону. Ты уверена, что с тобой все в порядке?
   Наверное, стоило бы начать кивать и возмущаться, но Даша только сжалась и, закрыв глаза, еле слышно прошептала:
   — Я… не знаю…
   Полетаев и Кервель переглянулись.
   — То есть ты хочешь сказать, что принимаешь наркотики?
   — Да вы что, очумели?! — закричала Даша. — Зачем мне еще и наркотики? Я похожа на ненормальную?
   И Полетаев, и Кервель, которые до этого смотрели на нее в упор, после этих слов сразу же, как по команде, отвели глаза.
   — Вы и вправду думаете, что я двинулась?
   Их молчание испугало молодую женщину больше, чем самые громкие обвинения.
   Полетаев старался говорить спокойно:
   — Вспомни, ты сама говорила, что в последнее время у тебя расшатались нервы… Многие вещи ты не можешь объяснить. Кроме того, как я понял, у тебя был тепловой удар. — Полетаев понизил голос и заговорил чуть быстрее: — Послушай, давай я сейчас вызову «скорую» искажу, что ты ведешь себя несколько… не адекватно. — Он помолчал и быстро добавил по-чешски: — Я сейчас назову некоторые симптомы, постарайся заучить их наизусть, это может помочь…
   Даша передернула плечами, как от холода.
   — Если я правильно поняла, ты предлагаешь мне симулировать сумасшествие?
   — Откровенно говоря, я не уверен, что тебе придется его симулировать. — Полетаев выглядел так, словно его пропустили в стиральной машинке в полном режиме. — Иначе я должен буду предположить, что ты все-таки немного того. Ты знаешь, что в некоторых странах Юго-Восточной Азии за перевозку наркотиков предусмотрена смертная казнь?
   — Да ты… ты, правда, думаешь, что я торгую наркотиками? Поскольку подполковник молчал, Даша растерянно посмотрела на Филиппа.
   — Фи-фи, вы тоже так думаете? Филипп растянул губы в полуулыбке.
   — Ах, вот оно что… Хорошо. — Даша встала, одернула кофту. — Тогда мне надо поговорить с Богданом. Где он?
   И тут месье Кервель наконец оживился:
   — Ди-ди, вы не обижайтесь, но мне бы не хотелось, чтобы вы встречались.
   — Почему?
   — У него сейчас много дел.
   — Ну и что? Пять минут у него всегда найдется.
   — Не уверен.
   Даша начала терять терпение и хорошие манеры.
   — Месье Кервель, я полагаю, мы с Богданом взрослые люди и сумеем решить наши проблемы самостоятельно. Прошу вас, сообщите мне его местонахождение.
   Всегда вежливый француз и на этот раз не поступился принципами: он не стал возражать даме, только лицо его будто заледенело.
   — Мадемуазель Быстрова, мне неловко отказывать вам, но к тому вынуждают обстоятельства. Мне стоило слишком больших усилий найти наследника. И не хотелось бы потерять его… из-за хорошего к вам отношения.
   — Вам! — Даша не выдержала и перешла на крик: — Вам стоило усилий! Это мне, мне стоило и усилий, и унижений, и здоровья. Как вы после всего, что я пережила, можете хотя бы намеком намекать на мою причастность к гибели моих — не ваших — родственников.
   — Дарья Николаевна, — Полетаев обнял ее за плечи и силком усадил на кровать, — месье Кервель не намеком намекает, а прямо говорит, что в силу каких-то загадочных обстоятельств все, с кем ты общаешься, покидают сей мир досрочно.
   — Это не моя вина! — Даша разрыдалась. — Я никого не убиваю, я не употребляю наркотики. Неужели вы не понимаете, что пытались убить меня! Мне подбросили наркотики, чтобы вывести из игры!..
   Ни слова не говоря, Филипп поклонился и вышел из комнаты.
   Полетаев устало вздохнул:
   — Даша, когда я говорил про Интерпол, я не шутил. Дела очень плохи. Тебя арестуют в первом же аэропорту.
   Дашу заколотило.
   — И что же мне теперь делать?
   — Ничего. Все, что можно, ты уже сделала. — Пройдясь по комнате из угла в угол, подполковник остановился посередине. — Собирайся.
   — Куда? — Даша прижала одеяло к груди.
   — На дачу к одному человеку.
   — Зачем?
   — Здесь тебе оставаться нельзя, возвращаться в Прагу — тем более. Некоторое время придется переждать в тихом месте.
   — А… что будет потом?
   — Попробую уладить проблемы с Интерполом. Или, по крайней мере, выяснить, что же произошло. — Он посуровел. — Но все это я буду делать при одном условии: ты закопаешься на этой даче, и пока я тебе не позволю, носа не высунешь. Понятно?
   — Понятно. — Даша обреченно кивнула. Она сидела несколько секунд, понурив голову, и вдруг грохнула кулаками о спинку кровати. — Но, черт возьми, зачем ей это понадобилось?!
   Полетаев опустился рядом:
   — Кому «ей» и что конкретно?
   — Наркотики подкинуть могла только Оксана.
   — Да, да, конечно…
   — Да! Я помню, как она психанула, когда узнала, что я попросила у Богдана документы его деда…
   — Ну и что? При чем здесь наркотики?
   — Когда мы поехали за билетами, она подложила мне в сумку героин.
   — Зачем?
   — Чтобы я прекратила расследовать это дело. — Даша помолчала. — Нет. Чтобы я не встретилась с мадам Boy.
   — Ах, ну да! — Полетаев хлопнул себя полбу. — Как же я мог забыть — полученная тобою на Тайване информация оказалась настолько бесценной, что без нее… Прости, не напомнишь ли, что там такого важного узнала?
   — Ничего… — пробормотала Даша. — Госпожа Boy косвенно подтвердила рассказанную Богданом историю.
   — Как? И все? — Цокнув языком, подполковник закручинился. — Вот ведь ерунда какая получается. Выходит, Оксана больше всего на свете боялась, что муж окажется честным человеком. Что у него найдутся союзники.
   — А может, госпожа Boy просто не успела мне рассказать самое важное!
   — Что именно? Разве она намекнула, что Николай Вельбах был на ком-то еще женат?
   — Нет…
   — Разве у него были иные законные дети?
   — Нет…
   — Тогда что еще такого важного ты хотела от нее услышать?
   — Не знаю, — прошептала Даша. — Получается, наркотики подбросил кто-то другой? Или нет? Но что именно мне хотели помешать сделать?
   Полетаев взял ее руку в свою, погладил:
   — Я же тебя предупреждал: игру ведет кто-то очень умный. Настолько умный, что, боюсь, мы не узнаем об этом даже после кончины Марии Андреевны.
   — В этой истории я знаю только одного умного человека. — Даша отрешенно смотрела в окно.
   — Да? И кого же?
   — Тебя. — Молодая женщина повернула голову и взглянула подполковнику прямо в глаза. — Но при этом я не кричу на всех углах, что именно ты убийца.
   Полетаев даже не улыбнулся.
   — Спасибо, конечно, за комплимент, но я лицо не заинтересованное. Мне незачем было убивать твоих родственников. Веришь ты тому или нет.
   — Допустим, верю. Только что от этого меняется? Кто, по-твоему, настолько не был заинтересован в моей встрече с мадам Boy, что ради этого готов был меня отправить на виселицу?
   — Тот, кто решился сделать Титаевского наследником во что бы то ни стало.
   — В таком случае это точно его жена, — негромко произнесла Даша. — Ладно, нет худа без добра. Зато теперь я уверена абсолютно точно: Богдан не является законным наследником. Вопрос только в том, знает он об этом или нет.
   Шумно выдохнув, Полетаев прикрыл глаза:
   — И откуда у тебя такая уверенность?
   — Простая логика. — Даша поджала ногу и принялась раскачиваться. — Он не может быть убийцей и законным наследником одновременно.
   — Это почему же? Голубая кровь помешает взять кинжал в руки?
   — При чем здесь кровь! Чтобы получить наследство, ему достаточно было убить только Константина Георгиевича. Или детей начать рожать немного раньше…
   — Я, может, конечно, и ошибаюсь, — перебил подполковник, — но появление ребенка прежде всего зависит от женщины. Если, с твоей точки зрения, убийца Оксана, то именно ей и надо было начинать рожать раньше. Почему же она этим не озаботилась сразу, как вышла за Богдана замуж?
   Даша прикрыла рот ладошкой:
   — Палыч, ты гений.
   — Нет, не говори этого, — застонал подполковник. — Что еще?
   — Я ведь еще тогда об этом подумала! — На веснушчатом лице заиграли пятна, глаза озарились лихорадочным блеском. — Я сразу об этом подумала…
   — Ты начнешь говорить или нет?!
   — Хочешь эксперимент?
   — Не хочу, но ты ведь все равно не отстанешь. Давай. Даша вскочила, заметалась по комнате. Лицо ее хранило напряженное выражение.
   — Слушай меня внимательно: ты сейчас свяжешься с центром репродукции человека в Киеве… Нет — со всеми центрами на Украине — и узнаешь, обращалась ли к ним в первых числах января женщина по фамилии Титаевская. Если да, то узнаешь историю ее болезни и…
   — Так. Стоп. С этого места подробнее.
   Даша вернулась к кровати и взяла подполковника за руку.
   — Рассказываю в деталях. Семь лет назад или даже еще раньше, это не важно, Оксана узнает о том, что есть человек, который при удачном стечении обстоятельств может унаследовать миллионы. Она дожидается, пока ей исполнится восемнадцать, и женит его на себе — именно женит, Богдан рассказал мне, как все происходило. Дальше все идет по плану, пока не обнаруживается, что либо она, либо он не могут иметь детей.
   Полетаев осторожно высвободил руку. Глаза его сделались настороженными, как при общении с людьми не совсем здоровыми.
   — Дашенька…
   — Помолчи! — прикрикнула она. — И слушай дальше. Пока Оксана пытается безуспешно забеременеть, Богдан устает от ее чудного характера и решает разойтись. Ситуация становится безвыходной. И тогда Оксана идет на крайнюю меру: тайком от мужа прибегает к искусственному оплодотворению…
   — Нет, я с ней с ума сойду! — всплеснул руками Полетаев. — Теперь еще и искусственное осеменение…
   — Оплодотворение.
   — Какая разница! Хорошо, допустим, все это так. Ну и что? Что это доказывает? Что Оксана шустрее всех на свете? Да Бога ради! При чем здесь убийства всех Скуратовых, если ты сама говоришь — убить надо было только одного или родить — так сразу тройню: уж осеменяться, так но полной программе!
   — Да потому что он незаконный!!! — закричала Даша, затыкая себе уши.
   — Кто?!
   — Богдан.
   — На колу висит мочало… Заходим на третий круг. А впрочем, все равно. — Полетев сделал рубящий жест. — Неужели ты не понимаешь, что своими нелепыми выкладками только роешь себе яму? Да в таком случае тебе молиться надо денно и нощно, чтобы Богдан оказался законным наследником. В противном случае получается, что все произошедшее выгодно только одному человеку — твоему отцу. Ну и тебе, соответственно. И тогда твоя бабка имеете с этим отцветшим пионом месье Кервелем обвинят в убийствах именно вас.
   Приложив ладонь к груди, Даша произнесла устало, по слогам, словно текст неведомой клятвы:
   — Я никого не убивала. И мой отец тоже. Он ученый, а не убийца. Говорю тебе: это Оксана. Она заранее…
   Полетаев хрустнул пальцами.
   — Ерунда все это. Я проверял ее семью, — нехотя признался он. — Гончаруки, это их фамилия, люди более чем средние во всех отношениях. За пределы своих картофельных грядок никуда не выбирались. Где, как, через кого Оксана смогла узнать о наследстве? Да еще в семнадцать лет… Где, в конце концов, нашла деньги на осуществление своего плана? Скажу прямо: устранение всех Вельбахов обошлось заказчику в копеечку. Нет, это задумка не сопливой девчонки.
   Даша попыталась возразить:
   — Но Оксана и не выглядит как сопливая девчонка. Она не то что коня на скаку остановит — конный дивизион.
   — Это только кажется. Подготовить убийство человека — это тебе не семечками на базаре торговать.
   — Но…
   Подполковник сделал незаинтересованное лицо:
   — Так. мадам, больше ни слова. Я, конечно, дурак, но не настолько. Повторяю, больше ты меня ни во что не втравишь. А будешь упорствовать, свяжу тебя и положу в чулане, до тех пор пока твоя бабушка не преставится.
   Даша обхватила рыжую голову руками:
   — Проклятье, проклятье…
   С шумом выдохнув. Полетаев потянулся за сигаретой.
   — Да, положение, прямо скажу, хреновое. Ладно, давай собирайся, время идет.
   Даша устало кивнула:
   — Если ты выйдешь, то через пять минут я буду готова.
   Ни слова не говоря, Полетаев покинул спальню.

2

   Как и обещала, через пять минут Даша с вещами стояла у порога.
   — Кто меня туда отвезет?
   — Я, понятно, не смогу, поэтому слушай внимательно: выходишь на улицу и ловишь такси. Остановится синяя «пятерка» с наклейкой «Hipp» на боковом стекле. Ты попросишь отвезти тебя в аэропорт, но водитель скажет: «В аэропорт не могу. Если хотите, отвезу вас за город».
   — Это для того, чтобы я не села в другую машину? — догадалась Даша.
   — Именно. Ну все, с Богом. — Подполковник поцеловал ее в лоб и подтолкнул к двери, — И постарайся быть умницей. От этого зависит твоя свобода, а может, и жизнь.
   — Я все сделаю, как ты сказал. — Даша вымучила улыбку, стараясь не показывать, до чего же ей на самом деле страшно.
   Спустившись вниз, она некоторое время стояла возле двери, не решаясь выйти на улицу. Здесь еще стены как-то защищали ее, а там…
   Секундная стрелку пять раз обежала циферблат и пошла на следующий круг. Надо было решаться. Подняв сумку, которая, казалось, весит сто тонн, Даша выдохнула и шагнула на улицу.

3

   Машину она заметила издали. Потоком шли дорогие иномарки, даже не пытающиеся притормозить, и только темно-синий «Жигуль» с прямоугольной мордой медленно пробирался в крайнем правом ряду.
   Даша задрала руку максимально высоко и даже несколько раз подпрыгнула, изображая нетерпение. «Пятерка» проехала мимо. От растерянности молодая женщина чуть было не бросилась следом, но решила подождать. И действительно, машина притормозила, водитель словно размышлял, затем нехотя сдал задним ходом.
   — Мне в аэропорт? — робко спросила она.
   — Могу только за город. — Невзрачный бородатый мужичонка смотрел равнодушно.
   — Тогда я с вами. — Даша открыла заднюю дверь и бросила сумку на сиденье. Затем села рядом с водителем. — Поехали?
   — Поехали…

4

   Дача оказалась небольшим садовым домиком. Водитель, промолчавший всю дорогу, помог донести сумку до дома, открыл дверь, пропуская Дашу вперед.
   — Обустраивайтесь. Отопление я включу, сами ничего не трогайте, дом на автомате. Еда в холодильнике.
   — А телефон? — спросила Даша.
   — Телефона нет. — Мужчина неодобрительно покосился на нее. — У вас есть сотовый?
   — Есть.
   — Вот по нему и звоните. Если что — обращайтесь к сторожу. При въезде домик зеленый видели?
   — Нет. — Даша попыталась вспомнить. — Не обратила внимание.
   — Найдете. Он сразу за воротами. Сторожа зовут Михаил Сергеевич. Как Горбачева. Больше ни к кому не ходите.
   — Я все поняла. Не беспокойтесь — все будет в порядке.
   — Мне-то что беспокоиться… — проворчал мужчина. — Ну все, я поехал.
   Когда шум отъезжающей машины стих, Даша опустила занавеску и присела. Огляделась. Чисто, но казенно. Даже мебель выглядела так, словно на задней стороне привинчены бирки. Сто против одного, что здесь никогда не жила семья. Окрестная тишина производила удручающее впечатление.

Глава 41

1

   Стояло самое противное время года.
   Завернувшись в шаль, Даша сидела у окна и смотрела на серую землю, серые деревья и такое же серое небо. С момента ее ссылки из Москвы прошла уже неделя, и почти все это время Даша пролежала в кровати, равнодушно слушая приемник.
   Полетаев звонил всего пару раз, спрашивал, как здоровье, сам на вопросы отвечал расплывчато и обещал при случае заехать в гости, навестить. Даше это было безразлично. Она почти ничего не ела, даже чай не заваривала — просто пила воду. За всю неделю только два раза попыталась выйти на улицу, убеждая себя, что надо хоть немного проветриться, но, постояв на пороге, возвращалась обратно. Казалось, жизнь потеряла всякий смысл.

2

   Это утро началось немного иначе. Даша посмотрела на чуть прояснившееся небо и подумала, что хорошо бы выпить кофе. И сразу же в голове отозвалось: ей чего-то хочется. Впервые за семь дней. Какое-то внутреннее чувство подсказало: это хороший знак. Заставив себя подняться, она отправилась на кухню.
   Приготовление кофе, вопреки обыкновению, заняло более четверти часа. Поначалу у нее все валилось из рук, предметы оказывались в каких-то неожиданных местах. А сам кофе обнаружился в хлебнице. Рядом с хлебом, достигшим прямо-таки алмазной твердости. Зато когда коричневатая пенка задрожала, грозя выплеснуться наружу, а аромат кофе достиг носа, Даша словно ожила. Она громко вскрикнула и сдернула турку с плиты.
   — Успела, — прошептала она и неожиданно расплакалась.
   Это были слезы освобождения от непосильного бремени, которое давило на нее всю неделю.
   В прихожей затренькал звонок. Даша рукавом вытерла слезы и прислушалась. Наверное, Полетаев. Пора бы ему ее навестить.
   На пороге стоял Филипп Кервель. Вил у него был еще более жалкий, чем у самой хозяйки.
   — Фи-фи! — воскликнула Дата, разом позабыв все прошлые обиды. Она раскинула руки, и они бросились друг другу в объятья. — Господи, как я рада вас видеть! Откуда вы здесь?
   — Я только что с самолета.
   Филипп также, как и хозяйка, с трудом сдерживал слезы.
   — С самолета? — Даша на всякий случай посмотрела на небо. Но небо было абсолютно чистым. — Вы хотите сказать, что прилетели из Москвы на самолете?
   — О нет-нет… Неделю, что мы не виделись, я провел дома. — Француз запнулся и отвел глаза. — Представлял матушке Богдана и его семью.
   Возникла неловкая пауза.
   — Ах вот как! Я не знала. — В глубине души Даша почувствовала небольшой укол, но тут же, устыдившись, снова обняла Филиппа, — Как я счастлива, что вы здесь. Да проходите же! У меня и кофе готов…
   Француз семенил за нею маленькими шажками.
   — Ди-ди, я приехал просить прощения. Я тогда с вами был отвратительно груб и несправедлив.
   — Вам не нужно передо мной извиняться. — Даша с неожиданном для себя радостью принялась хлопотать на кухне. — Это все моя самонадеянность. — Слезы подкатили к горлу. — Если бы я только могла предположить, что все так кончится.
   Филипп переминался с ноги на ногу, губы его дрожали.
   — Мне так жаль, что мы поссорились, Ди-ди. Если бы вы знали, как я вас люблю, Я ведь тоже совсем, совсем один на всем белом свете. Позвольте мне стать… хотя нет, «стать» это не то слово. Позвольте мне попытаться стать близким для вас человеком.
   — Ах Филипп, — Даша повернулась, — вы и так очень близкий и дорогой мне человек. — Простите, что держала на вас обиду. Кстати, — она нахмурилась, — а как вы сюда попали?
   Француз махнул рукой за спину:
   — Меня привез один загадочный человек.
   — На синей машине? — засмеялась Даша.
   — Да-да.
   — Все ясно. А где наш общий знакомый?
   — Серж? Мы так и не успели встретиться. Он перепоручил меня своему товарищу, а сам обещал приехать попозже, но он не был уверен, сможет ли это сделать сегодня. По-моему, он очень занят.
   — Хорошенькое дело, — пробормотала Даша. — А про меня-то он еще помнит? Этак я отсюда никогда не выберусь. Кстати, — она внимательно посмотрела на Кервеля, — а почему вы покинули Францию и свои дворец? Что с Богданом, как его приняла Мария Андреевна, как его дети? Вы их уже видели?
   Голубые глаза француза вдруг стали отстраненными. Он прошел в комнату и сел в кресло, изящно скрестив ноги.
   — Да, спасибо, с ними все и порядке. Маман они все очень понравились. — Его голос казался деревянным.
   Даша взяла стул и присела рядом. Она пыталась поймать взгляд собеседники.
   — Что-то случилось?
   — Нет, все в порядке.
   — Но я же вижу, что что-то произошло. Прошу вас, Фи-фи, не скрывайте от меня ничего.
   — Я не скрываю. Ничего особенного не случилось… — Губы француза предательски задрожали. Сложив ладони перед собой, он запричитал: — Ах, Ди-ди, я больше так не могу! Я думал, все измениться к лучшему, все будут счастливы. Но такого я не мог предположить даже в самом страшном сне!
   — Да что случилось? — Даша в самом деле не могла понять, отчего так убивается месье Кервель, Ведь, по его словам, все живы, здоровы и счастливы.
   А Филипп продолжал заламывать руки.
   — Маман совсем перестала обращать на меня внимание, с утра до ночи общается с Богданом и его детьми. Они, безусловно, прелестны, но… Это становится невыносимым. Только теперь я понял, что такое родная кровь. Меня словно и не существует.
   Даша смотрела на бедного флориста во все глаза. Вот так номер!
   — Вас… выгнали?
   — О, Боже, нет, конечно. Тем более что у меня собственная квартира. Ди-ди, дело совершенно не в деньгах. Я прекрасно знал, на что шел, когда затевал все это дело. Но я никак не ожидал, что вдруг стану для маман чужим, совсем-совсем не нужным. — Голос француза опять стал слезливым. — Вы же понимаете: кроме Марии Андреевны, у меня нет ни единого близкого человека. Я не могу этого переносить. Мне больно. Мне плохо. Я даже не могу работать. — Он прикрыл лицо ладонью.