Деверо Джуд. Принцесса

   Ария закрыла глаза и невольно прижалась к нему.
   Когда он чуть отстранился от нее, она осталась стоять, как была, и глаза ее были все еще закрыты.
   Она еле слышно проговорила что-то по-английски. Потом глаза ее медленно открылись. Он все еще ласкал ее щеку.
   — Вот это один из наших американских обычаев. А у вас нет такого в Ланконии?
   Она знала, что он дразнит ее, но не рассердилась.
   — И как вам мой поцелуй по сравнению с поцелуем Митча? — спросил он.
   Она резко выпрямилась и, прежде чем он понял, залепила звонкую пощечину.
   — Этому обычаю я научилась от вашей подруги в Нью-Йорке. — Она замолчала, а потом сказала: — А теперь пусть кто-нибудь отвезет меня домой.
   — Послушайте, — сказал Джей-Ти, стоя перед ней. — Мы — не ваши слуги. Вы можете здесь о чем-то просить, но не требовать.
   — Тогда я прошу увезти меня отсюда.
   — Я отвезу вас. Я — ваш муж, вы еще помните это? Хотя мне это такого стоит!
   Он повернулся к Долли. Все пары стали собираться вокруг них.
   — Я старался. Черт меня побери, я старался. Поехали, Ваше Королевское Высочество, я повезу вас домой.
   Поездка по городу, чтобы забросить по домам остальных, прошла в молчании. Сердце Арии все еще громко колотилось. Она знала, что подняла слишком много шума почти из ничего. Если честно, ей даже понравилось, что муж ее ревнует… Страх спровоцировал вспышку.
   С того самого времени, как она научилась ходить, на нее надели маску и требовали самодисциплины. Она должна была всегда контролировать свои эмоции. Она была на похоронах своих любимых родителей и не уронила ни слезинки на людях. Она вынесла боль нескольких физических ран и не плакала. Дважды ее похищали, и она не теряла присутствия духа. Она никогда не теряла контроля над собой.
   Но сегодня вечером она оказалась на грани потери контроля, такого еще никогда не случалось в ее жизни. Господи, что она почувствовала, когда ее поцеловал этот мужчина!
   Ей так захотелось поговорить об этом со своим дедушкой. Может, это плохо? Граф Джулиан никогда не вызывал в ней таких чувств. Но ведь она не спала с ним в одной постели, никогда не обедала с ним наедине. Может, эти чувства пришли бы, если бы она вышла замуж за графа?
   А сейчас она ощущала бок лейтенанта Монтгомери, прижатый к ней в тесной машине, и он касался ее колена всякий раз, когда переключал скорость. И сердце ее колотилось еще сильнее.
   Когда они остались в машине одни, она хотела извиниться, но он сказал:
   — Отодвиньтесь. Я хочу, чтобы вы пересели в дальний конец сиденья. Как можно дальше от меня.
   Ария сделала то, что он сказал, и больше они не заговаривали друг с другом.
 
   Следующие два дня были ужасными. Она ходила за покупками с Бонни и Долли, ходила в салон красоты, чтобы сделать прическу, купалась в море, но это было не то, что раньше. Джей-Ти вернулся к своей прежней холодной манере: не было больше смеха и вопросов, где кейс, и он снова терял терпение, когда учил ее готовить и стирать.
   — Но я помыла тарелки вчера, — сказала Ария.
   — Да? А это нужно делать еще и сегодня. Это нужно делать три раза в день семь раз в неделю.
   — Ведь вы шутите, правда? Если я буду каждый день мыть тарелки, каждый день вытирать пыль с мебели, стирать одежду, готовить еду, покупать продукты, когда же я буду читать? Когда я буду ходить за покупками с Долли и Бонни? Когда я смогу быть Арией, а не миссис Монтгомери? Когда я смогу думать о чем-то другом, а не только о том, где купить стиральный порошок?
   — Мне пора на работу.
   Позднее, этим же утром, миссис Хемфри, которую нанял Джей-Ти, показала Арии, как убираться в доме и сервировать стол к обеду.
   Этим же вечером Ария украсила стол свечами и сделала комнату настолько уютной, насколько позволяло то немногое, что предоставил им флот.
   Джей-Ти включил все лампы и выбросил свечи.
   Она знала, что он злится на нее, но так хотела, чтобы он снова улыбался. Он думал, что их брак — временный, но она-то знала, что это не так. Она перестала его ненавидеть, но он все еще был для нее чужим.
   Она подала холодный салат из омаров миссис Хемфри, а потом, повинуясь порыву, выгнула спину, выпятила грудь вперед и сказала с южным акцентом.
   — Вы хотите немножко салата из омаров или немножко меня?
   Ее великолепное подражание Долли заставило его улыбнуться.
   Она села за стол напротив него.
   — А что делают американские пары, когда они одни?
   — Вне кровати — не знаю. Она заморгала, услышав это.
   — А американки не считают такую жизнь немножко скучной? Неужели им вправду нравится это бесконечное мытье, даже если это и ради семьи?
   Джей-Ти улыбнулся.
   — Может, «нравится» — не совсем верное слово. А что вы делаете как принцесса?
   — О, много чего. Мы с сестрой ездим верхом, фехтуем, ходим на уроки танцев.
   — Так вот почему вы выглядели… — он умолк.
   — Как я выглядела? Он усмехнулся.
   — Так хорошо в купальнике.
   — Спасибо, — сказала она.
   — Впервые я слышу от вас это слово.
   — Впервые вы его заслужили, — парировала она.
   — О-о? А спасение вашей жизни не стоит «спасибо»?
   — Насколько я помню, вы были даже хуже этих похитителей. «Дыши ради папочки Монтгомери», — передразнила она.
   Он хотел что-то сказать, но промолчал.
   — Хотите взглянуть на чертежи — мы собираемся переоборудовать корабль в водоочистные сооружения.
   Может, это развеет вашу скуку, — сказал он чуть позже.
   — Да, с удовольствием, — ответила она.
   Было очень приятно сидеть рядом на кушетке, склонившись над чертежами. Нужды войны требовали кораблей, которые бы могли получать пресную воду из морской воды и доставлять ее армии. Джей-Ти должен был следить за переоборудованием первых пробных кораблей.
   Ее мозг требовал чего-нибудь интересного, чего-нибудь из настоящего вместо прошлого.
   — А такую станцию можно сделать на суше? — спросила она.
   — На суше — даже еще проще. А почему вам это интересно?
   — Дома, в Ланконии, наша основная культура — виноград, для виноделия, но последние пять лет у нас засуха. И мы теряем свои виноградники. Я увидела чертежи и подумала: может, такую станцию можно сделать на суше, и она будет орошать виноградники. Молодые люди уезжают из моей страны, ведь они потеряли свой основной источник заработка.
   — Нужно, чтобы этим занялись инженеры, мне кажется, что-нибудь получится.
   — А вы займетесь? Я хотела сказать — когда мы поедем домой, вы поможете моей стране?
   — Я не знаю, что я смогу сделать, но я попробую. Она ему улыбнулась.
   — Это так важно для моего народа, если вы попытаетесь. Долли говорит, что лучше вас в кораблестроении сегодня никто не разбирается.
   Джей-Ти засмеялся.
   — Не я сам, а моя семья, — он взглянул на часы. — Ты уже хочешь спать, детка.
   Он спохватился.
   — Я имел в виду… Она улыбнулась.
   — Мне начинают нравиться все эти «золотко» и «детка», хотя я не могу сказать то же самое насчет «Принцессы».
   — Оно вам подходит, — сказал он, зевнув. — Нечто холодное, неприступное, неподвижное — не совсем живое. Так называют того, к кому нельзя прикасаться, а это — вы.
   — О-о, — сказала она мягко и отвернулась. — Нечто не совсем живое.
   Она пошла наверх, и когда накладывала на лицо крем и надевала сетку на волосы, она думала о его словах. Разве она такая, как он описал? Два вечера назад он целовал ее, и она ощутила такую страсть, что даже испугалась. Неужели он ничего не чувствовал? Может, когда он целовал Хедер, та была отзывчивее, теплее? Может, Хедер знает много о поцелуях.
   Ария подошла к своей узкой кровати — в другом конце комнаты, далеко от Джей-Ти, и легла, но сон к ней не шел. Было жарко, как всегда, и на ней была тонкая нейлоновая ночная рубашка абрикосового цвета, почти прозрачная.
   — Стиль Риты Хейворт, — сказала Долли, когда они ее покупали.
   К полуночи начало штормить, и ветер с размаху ударялся о тонкие стены маленького дома. Загремел гром, и молния осветила комнату. Ария скинула одеяло. Становилось все жарче, и гроза подходила к ним все ближе. Ария начала покрываться потом.
   От нового удара грома окно распахнулось. Ария пыталась успокоиться, но не могла. В ее мозгу проносились картины: Джей-Ти на острове, стоящий над ней, его сильное тело почти обнажено; Джей-Ти в плавках. Она вспомнила его взгляд, когда он внезапно появился и увидел ее обнаженной. Она вспомнила оба его поцелуя.
   Услышав скрип пола, она очнулась от своих мыслей и натянула одеяло. В тусклом свете она увидела, как Джей-Ти прошел мимо ее кровати и закрыл окно. Он пошел назад к себе, но потом взглянул на нее и остановился.
   — Вы не спите? Она кивнула.
   Он подошел ближе.
   — Вас разбудила гроза? Она покачала головой.
   Нахмурившись, он присел на краешек кровати.
   — С вами все в порядке?
   Он положил ладонь ей на лоб.
   Ария поймала его руку и взяла ее обеими руками.
   — Что случилось, детка? Плохой сон?
   Он обнял ее, словно она была ребенком, которого нужно утешить.
   Но Арии было нужно не утешение. Она прижалась к нему, прижалась всем своим телом к его голой груди.
   Джей-Ти понял мгновенно.
   — Я пропал, — пробормотал он, как мужчина, который тонет в третий раз, притянул ее лицо к себе и начал целовать.
   — Ох, детка, — говорил он, — моя прекрасная Принцесса. Ты моя, ты это знаешь?
   Он целовал ее шею, как человек, умирающий от жажды.
   — Я спас твою жизнь, и ты — моя. Ты бы не жила сейчас… но ты жива — для меня.
   — Да, — еле прошептала она. — Сделай меня совсем живой. Я хочу радоваться, что я — жива.
   Она говорила еще, но по-ланконийски, и Джей-Ти не понимал, но слова были не нужны.
   Он сейчас только понял, как он хотел ее. С той самой минуты, как увидел ее обнаженной на острове; ее тело, с пышной грудью, стройное и хрупкое, подспудно преследовало его воображение. И видеть ее каждый день, такую соблазнительную.
   Он сорвал с нее ночную рубашку, умирая от желания коснуться этой груди, о которой столько мечтал, и зарылся в нее.
   Ария застонала, откинув голову.
   Джей-Ти пытался сказать себе — не торопись, ведь она — девственница и, наверно, напугана, но он больше не мог владеть собой — так же, как не смог бы остановить мчащийся поезд.
   Он начал целовать ее — руки, грудь, плечи, слегка скользя губами вверх по спине и снова вниз. Он хорошо помнил ее тело, хотя видел только раз. На ее спине была родинка, и он поцеловал ее.
   Его голова скользнула вниз, целуя ее бедра, живот, ноги. Она не издавала ни звука, но ее кожа становилась все горячее и горячее, словно температура внутри нее поднималась.
   — Джарл… — прошептала она.
   — Сейчас, сейчас, детка, — ответил он и оказался сверху.
   Ему пришлось помогать ей, потому что она понятия не имела, что делать, но она оказалась способной и сообразительной ученицей. О Боги, какой она была сообразительной! И когда он медленно вошел в нее, он подумал, что у нее настоящий природный талант.
   Он целовал ее губы и грудь, когда делал долгие, медленные толчки. Она была права: ее тело было натренированным — сильным и проворным, и она легко вторила ему. Один раз ему даже пришлось ее чуть удержать, но потом он больше не мог сдерживать себя.
   Сильный спазм прошел по всему его телу, и он свернулся возле нее, прижав ее к себе. Он не сразу пришел в себя.
   — Все хорошо?
   Он почувствовал, как она кивнула возле его груди, и улыбнулся.
   — Ты можешь дышать?
   Она покачала головой, и он хихикнул, а потом чуть отодвинулся, чтобы дать ей немножко воздуха. Он крепко прижимал к себе ее потное тело. Снаружи пошел дождь.
   — Я сделал тебе больно?
   — Чуть-чуть… — сказала она. — Не сильно. И мне… мне понравилось.
   Он немножко боялся смотреть на нее, боялся того, что мог увидеть в ее глазах, но теперь он слегка отодвинулся, чтобы видеть ее лицо. Она стала еще красивее. Ее волосы мягко падали на лицо; потные пряди прилипли к щекам. Он мягко поцеловал ее в губы.
   — А как насчет ванны? — спросил он. — Вдвоем. Она широко раскрыла рот.
   — А это… можно? Мужчины и женщины делают это?
   — Этот мужчина и эта женщина собираются это сделать.
   Он встал, и она скромно отвернулась от его наготы. Она стала искать свою ночную рубашку, держа одеяло возле груди.
   Джей-Ти вытащил ее из кровати.
   — Никакой одежды. Я хочу смотреть на тебя.
   — О! — сказала она, краснея и потупив взгляд. Он отступил на шаг, все еще держа ее руку, и присвистнул.
   — Ну, леди, на такое стоит посмотреть. Нет, не леди, я имел в виду, Ваше Королевское…
   Она шагнула к нему, ее грудь коснулась его груди, и приложила пальцы к его губам.
   — Ты можешь звать меня «детка» или «золотко»… как хочешь сегодня.
   — Так мы никогда не попадем в ванну. Пойдем, дорогая, дай мне помыть тебя.

Глава 11

   — Ну, слава Богу, — сказал Билл Фрезер. Они с Джей-Ти давно сидели в одной из многочисленных пивнушек на Дувал-стрит, допивая четвертую кружку пива. — Как ты собираешься отдавать Арию ее принцу?
   — Он — не принц, просто граф, у него нет денег, и он ниже ее ростом.
   — Могу тебе сказать, тебе не совсем наплевать на этого графа.
   Джей-Ти осушил кружку и махнул рукой, заказывая еще.
   — Мне придется тебя тащить, если ты напьешься.
   — Я не пьян, — огрызнулся Джей-Ти. — Хотя мне хочется напиться. А как еще я могу иметь дело с надменной женщиной?
   — А-а, значит, у тебя круги под глазами оттого, что она всю ночь была с тобой надменной?
   Джей-Ти улыбнулся.
   — Ну, в конце концов, не могу сказать, что она ни на что не годна.
   Он перестал улыбаться.
   — Но не в этом дело. Послушай, ее вырастили с мыслью, что когда-нибудь она выйдет замуж за того, кого и в глаза не видела… так что она не будет против этого графа. Да и потом, я слышал, эти августейшие особы заводят любовников.
   — Вот и останься с ней и будь ее любовником. Джей-Ти треснул кулаком по столу, и пиво выплеснулось наружу.
   — И буду, черт меня возьми! Она может считать этот брак забавной шуткой, но для американца все по-другому.
   — Что-то ты мне совсем другое говорил, когда звонил из Вашингтона. Ты сказал, ты женишься, чтобы помочь Америке, и будешь рад избавиться от нее, когда придет время. А еще ты говорил, что ни один мужчина не влюбится в такую куклу. Ты говорил…
   — Ты вообще кто? Стенографист? Магнитофон? Я знаю, что я говорил. А теперь проблема в том, что этот брак становится слишком интимным. Уверен, такое случилось бы с любой женщиной. Нельзя засадить вдвоем двух здоровых молодых людей, как это сделала армия, и ждать, что ничего не случится. Просто мне нужно хоть какое-то будущее. Я был с ней рядом так долго, что она начала мне нравиться.
   — Это и неудивительно.
   — Да, ты прав, — сказал Джей-Ти. — Но ты не знаешь ее так, как я. Она спорит обо всем. Ведет себя, словно работа по дому — смертный приговор. И тратит деньги так, словно не существует завтра. Ты знаешь, какой пришел на прошлой неделе счет из салона красоты Этель?
   — Надеюсь, не больше, чем мне сказали Долли и твоя жена?
   — Не больше, но только она не моя жена. Наверно, это то же самое, что разница между одолженной машиной и своей собственной. Это — не одно и то же. Ты можешь разъезжать на одолженной машине, но когда-то ты должен вернуть ее назад.
   — Ну, ты одолжил себе такую машину в лице этой леди!
   Джей-Ти допил пиво.
   — Да-а, я одолжил «роллс-ройс», но, к несчастью, проживу свою жизнь с каким-нибудь «бьюиком».
   Билл засмеялся.
   — Так что ты теперь собираешься делать? У тебя есть еще неделя до того, как она вернется туда, так?
   — Еще неделя — и я повезу ее в ее страну, засуну в ее замок к ее щуплому графишке. Они стоят друг друга.
   Билл посмотрел на часы.
   — Нам пора. Долли сказала — встречаемся в семь у бассейна, а сейчас уже без пятнадцати.
   Они пошли с Дувал-стрит к небольшому бассейну для офицеров.
   — От вас двоих несет больше, чем от целой пивной, — сказала Долли. — Джей-Ти, что ты сделал с Арией? Она вся просто сияет!
   Прежде чем Джей-Ти смог ответить, он увидел Арию: на ней был только купальник. Она шла к бассейну вместе с Митчем, одетым в форму. Оба они смеялись. Джей-Ти не раздумывал; он действовал. Он понесся к бассейну, схватил низкорослого Митча за воротник и толкнул его в воду.
   — Держись подальше от моей жены, понял? — заорал он вниз, когда Митч выплыл на поверхность.
   — Это — самая ужасная выходка, какую я только видела, — сказала Ария, а потом наклонилась и протянула руку Митчу.
   Джей-Ти схватил ее за плечи и дернул к себе; Митч опять шлепнулся в воду.
   — Мы едем домой.
   Их домик был неподалеку, и когда Ария оделась, он пошел с ней домой пешком. Ария едва поспевала за ним. За всю дорогу она не сказала ему ни слова, потому что не хотела публичного скандала, но дома она собиралась с ним поговорить.
   Как мог он так себя вести после этой ночи? Она еще ощущала его руки на своем теле, прикосновение его губ… Они мыли друг друга ночью, но она была слишком застенчивой, чтобы разглядывать его.
   Он засмеялся и сказал:
   — Сейчас самое время.
   После ванны он вытер ее, отнес на руках на кровать, и они снова были близки. На этот раз она не почувствовала никакой боли, и они уснули, обняв друг друга.
   Когда она проснулась, было уже утро. Его не было. Он не оставил никакой записки. Весь день она ждала, что зазвонит телефон, но он не зазвонил. В два часа дня она спешно отправилась в салон красоты Этель сделать прическу, чтобы ему было приятно на нее смотреть. Она накрыла на стол и опять украсила его свечами.
   В половине шестого пришла Долли и сказала, что они встречаются с мужьями в офицерском бассейне. Она очень удивилась, что Джей-Ти ничего не сказал Арии.
   А потом Джей-Ти толкнул Митча в бассейн.
   Когда они пришли домой, он отпер дверь, но сам не вошел.
   — Мне нужно кое-куда сходить, — пробормотал он, повернулся и пошел к воротам.
   Она побежала за ним, взяла за руку.
   — Джарл, что-то не так? Что случилось сегодня? Он выдернул руку.
   — Никто не называет меня Джарл, кроме моей матери. Понятно?
   Она отступила назад.
   — Конечно, лейтенант Монтгомери. Я больше не повторю этой ошибки. Подогреть ужин к вашему приходу? По-моему, это тоже обычай американских жен.
   — Я перекушу где-нибудь. И ложитесь спать в свою постель.
   Лицо ее застыло, она не хотела выдавать свои чувства.
   — Да, Ваше Надменное Высочество. Хотите что-нибудь еще от ничтожной наложницы?
   Он метнул в нее взгляд и выскочил из ворот.
   — Я не заплачу, — прошептала Ария. — Ни за что на свете. Он не заставит меня плакать.
   Джей-Ти с головой ушел в работу. У него было такое чувство, что он борется за жизнь, что он тонет, но некому было спасти его. Она запала ему в душу так, как никто другой за всю его жизнь — и чем дальше, тем больше. Каждый день она поразительно менялась. Она смеялась, танцевала, сыпала шутками. Он показал ей чертежи кораблей, и она поняла все, что он ей объяснял. Она была элегантной, остроумной, забавной и чувственной. И она была не его. Он старался помнить об этом, но потом оказывался посмешищем, когда другой мужчина даже просто смотрел на нее.
   Он хотел держаться от нее подальше и постараться выбросить ее из головы, и поэтому он много работал и спал на жесткой кушетке на базе. Но это мало помогало. Он мечтал о ней, видел ее во сне.
   И словно чтобы добавить ему головной боли, пришла телеграмма, что его мать собирается их навестить. Джей-Ти знал, что у Аманды Монтгомери сотня друзей, и от них она, конечно, слышала, что ее сын женился. Встреча вряд ли будет приятной, она уж точно выскажет сыну все, что думает по поводу женитьбы без благословения семьи.
   — Женщины! — пробормотал Джей-Ти. Ему до смерти хотелось очутиться сейчас одному на острове и отдохнуть от всей этой чертовщины. Он застонал при мысли, как он провел там время «один».
   Он долго готовился, прежде чем пойти к Арии и сказать ей о приезде его матери. На Арии был сарафан с тоненькими лямками, открывавший шею и руки, и она была аппетитной, как персик. Он попытался объяснить ей, что не хочет, чтобы она протягивала его матери августейшую руку для поцелуя! Но Ария так мило вздернула носик, что его захлестнули противоречивые чувства и он пулей выскочил из дома.
   Все два дня отсутствия Джей-Ти Ария не находила себе места. Он не вернулся домой в первый вечер после их ссоры; и на другой день пробыл дома меньше часа — ровно столько, сколько потребовалось для очередной нотации.
   — Моя мать прислала телеграмму, она будет здесь в субботу. Она вначале приедет сюда, а потом все мы поедем на офицерский бал. У вас есть подходящая одежда? Вы знаете бальные танцы? Вы знаете, как правильно обращаться к морским офицерам?
   Ария смотрела на него во все глаза, слишком пораженная, чтобы ответить. Она — наследная принцесса, а он обращается с ней так, словно она простая крестьянка.
   — Надеюсь, мне удастся не ударить лицом в грязь, — пробормотала она. Но ее сарказм его не пронял.
   Он продолжал в том же духе, рассказывая ей о своей матери, и Арии стало казаться, что миссис Монтгомери — нечто среднее между Аттилой и Флоренс Найтингейл. Она была Дочерью Революции и Дочерью приплывших на «Мэйфлауэре».
   — И она замужем за Монтгомери, — добавил Джей-Ти так, словно это исчерпывало все.
   — Может, нам нужно сначала послать ей мою родословную для оценки? Я происхожу от королевских семей Европы благодаря королеве Виктории. Но, наверное, иностранные короли ничего не стоят по сравнению с вашими американскими героинями?
   Джей-Ти стрельнул в нее взглядом и выскочил из дома.
   Он вернулся домой утром, чтобы переодеться, и сказал ей лишь пару слов, напомнил, что приезжает его мать и он хочет, чтобы в доме было безукоризненно чисто. Потом он ушел на работу.
   Долли пришла в час — почти сразу после ухода миссис Хемфри.
   — Что происходит? — спросила она вместо приветствия.
   Ария всегда жила окруженная слугами, и ей с детства внушили: единственными людьми, которым она может доверить свои чувства, были ее ближайшие родственники.
   — Я собиралась съесть ленч. Хочешь со мной?
   — Мне сейчас не до еды. Флойд сказал Карлу, а тот сказал Биллу, что Джей-Ти вчера не ночевал дома. Вы поссорились?
   — У меня есть вкусный салат из креветок и помидоры.
   — Солнышко, — сказала Долли, обнимая Арию за плечи. — Я знаю все. Я знаю, что ты — принцесса и что ты хочешь вернуться назад в свою страну. И я знаю, как получился этот брак. Но еще я знаю, что случилось что-то плохое, и я хочу с тобой об этом поговорить.
   Может, Ария стала американкой больше, чем она думала. Последние несколько дней она сидела и молчала, в то время как другие женщины болтали и рассказывали друг другу самые сокровенные секреты.
   К полной для себя неожиданности, Ария разрыдалась. Ей стало хорошо оттого, что Долли ее обняла и отвела на кушетку.
   После того как Ария справилась с собой, Долли заставила ее рассказать все.
   — Он… он был со мной близок, — всхлипывала Ария и отказывалась верить, что это говорит наследная принцесса. Особы королевской крови не могут доверять никому вне своего круга — аутсайдеры пишут книжки; нельзя доверять даже аристократам. — Но потом он возненавидел меня. Я ничего не понимаю. Что я сделала неверно?
   — Абсолютно ничего. Билл и я почти сцепились из-за Джей-Ти, но в конце концов Билл мне кое-что рассказал. Кто такой граф Жуля?
   — Это прозвище придумал лейтенант Монтгомери, он так называет того человека, с которым я была помолвлена и должна была выйти за него замуж.
   — А ты знаешь, что Джей-Ти думает, что ты по-прежнему собираешься за него замуж?
   Ария не ответила. Долли наклонилась к ней.
   — Почему Джей-Ти так думает?
   — Он бы не женился на мне, если бы не думал, что наш брак — временный. Конечно, я не могу получить развода — это просто невозможно.
   Долли откинулась назад.
   — Тогда Джей-Ти будет королем.
   — Принцем-консортом, — Ария отмахнулась. — Но я не понимаю, почему он так зол на меня теперь?
   — Все очень просто. Конечно, он никогда не признавался в этом Биллу, но он боится, что влюбляется в тебя. Он думает, что должен отдать тебя другому, и не хочет, чтобы это его так сильно ранило.
   — Может, мне нужно сказать ему, что брак — постоянный?
   Долли широко раскрыла рот.
   — Сказать американцу, что его облапошили? Надули? Обвели вокруг пальца?
   — Они такие самолюбивые?
   — Думаю, надо дать ему до конца влюбиться в тебя.
   — Надевать платья с глубоким вырезом, кормить клубникой и поить вином? — спросила Ария, не имея ни малейшего понятия, как влюбить в себя мужчину.
   — Прежде всего тебе нужно привлечь его внимание. Ты можешь надеть откровенное платье на офицерский бал.
   — При его матери? — пробормотала Ария. Долли засмеялась.
   — Да, я слышала, что она там будет. Она — важная птица, да?
   — Такая важная, что манеры наследной принцессы недостаточно хороши для встречи с ней.
   Долли положила руку на руку Арии.
   — Каждый мужчина считает свою мать такой. Билл просто замучил меня рассказами о своей матери — я уже готова молиться на нее. Он постоянно хвалится, как она говорит, и требует, чтобы я упрашивала, и даже умоляла, чтобы она дала мне кое-какие из ее рецептов. И поэтому, когда мы впервые пошли навестить ее, я была с блокнотом и карандашом. Ну она и готовит, скажу я тебе! Ты знаешь, как она делает соус для спагетти? Две банки томатного супа и банка томатной пасты. Просто кошмар! Ее «знаменитая» начинка для индейки — это девять ломтиков хлеба, нарезанных кубиками, полчашки воды и осьмушка чайной ложки шалфея. Ни лука, ни сельдерея — ничего! Она запихивает всю эту бурду в индейку и жарит птичку до тех пор, пока она не становится такой сухой, что в рот не возьмешь. А потом она спрашивает: хорошо ли я готовлю, чтобы кормить ее маленького сынулю?