Деверо Джуд. Принцесса

   — Они позволят тебе остаться в нашем маленьком домике?
   — Я этого не хочу.
   Услышав это, Ария улыбнулась. Может, он все-таки расстроен, что они расстаются?
   — Я буду скучать по Америке… и я буду скучать по тебе, — прошептала она.
   Он уткнулся взглядом в пустую тарелку.
   — Как хорошо, что мое время снова будет только моим. Я совсем запустил работу.
   Она не сказала ничего в ответ. Принесли еду, а она все молчала.
   — Ты опять встретишься с Хедер? — наконец спросила она.
   — Я собираюсь встречаться с каждой женщиной, какая только есть на юге Америки. А ты? Ты собралась замуж за своего малютку-графчика?
   — Скажите пожалуйста! — воскликнула она, глядя на него в упор и сверкая глазами. — Да иногда… да иногда инфантильнее тебя!.. — У нее не хватило дыхания закончить фразу. — Граф Джулиан — идеально подходящий мужчина, и он будет превосходным принцем-консортом. Не то что ты!
   — Не то что я? Очень мило. Только позволь тебе заметить, бэби, если уж что и нужно вашему захолустному местечку, так это приток свежей новой крови. Тебе бы крупно повезло, если бы я остался с тобой, но увы! Есть одно маленькое «но». Я бы ни за что не согласился! Даже если бы мне эту чертову корону принесли на платиновой тарелочке. Везде идет война, а эти люди… чем заняты все эти твои люди? Конечно, они так поглощены своими собственными проблемочками, где уж им заметить кого-то, кроме себя?
   — Нас не втянули в войну — и именно этим мы плохи? В этом наша вина? — взвилась она. — Да вашим агрессивным злобным американцам есть много чему поучиться у нашей миролюбивой страны! Мы не разрушаем и не уничтожаем самих себя, а заодно и другие страны своей военной техникой.
   — Потому что вы ни за что не сражаетесь. Вы просто позволяете окружающему миру заботиться о вас. Вы хотите извлечь выгоду из войны, продавая ванадий, но не хотите жертвовать своими мужчинами, делая их солдатами.
   — Так ты называешь нас трусами? Да ты… да что ты знаешь о нас? Наша страна была основана величайшими в мире воинами. В 874-м году нашей эры мы…
   — Да какого дьявола я должен копаться в вашей истории? Теперь вы — кучка трусливых спекулянтов с обабившимся изнеженным правительством.
   В ту же секунду она вскочила и залепила ему пощечину, а потом вихрем вылетела из столовой. Она выскочила из отеля на улицу, на холодный ночной воздух, и понеслась сломя голову, мимо прохожих, смотревших на нее как на привидение. Ария не знала, куда она бежит, она просто неслась от одной улицы к другой, не разбирая дороги. Она понятия не имела, где она находится. Еще бы! Ее знание Эскалопа исчерпывалось каретой церемониальных кортежей. Когда она была маленькой, она вообще думала, что кучеру просто надо ехать туда, куда ведет дорога, усыпанная лепестками роз.
   Как ей только могло прийти такое в голову — сделать этого мужчину принцем-консортом? Как она могла допустить, чтобы радости в постели повлияли на ее рациональное мышление? Он был свиным рылом, нетерпимым фанатиком, расистом — именно тем, кем он ей показался с самого начала! Господи, да она была готова научиться американскому образу жизни и увидеть их мысли и идеи глазами американцев, но она не учла одного: она могла видеть все это только его глазами. Его страна была очень молодой, с кипучей бессмысленной и жестокой энергией подростка. Америка жаждала власти и ради этого была готова убивать. А ее страна была древней и научилась силе мира. Она была мудрой — и вовсе не из трусости. Если бы он знал их историю! В свое время ее предки правили большой частью Европы и России. В сущности, ее семья оказалась у власти потому, что сумела вырастить самых искусных и сильных в мире воинов.
   А этот американец назвал их трусами! Спекулянтами!
   Она бродила очень долго, не видя, куда идет, просто шла и кляла себя за тупость.
   Она остановилась, когда внезапно на кого-то налетела.
   — Простите, — сказала она, все еще пользуясь американским выражением. И тут она поняла, что смотрит в глаза лорда-гофмейстера. У него был такой высокомерный вид, словно он считал, что улицы должны мгновенно пустеть, когда он изволит идти. В его карих глазах сквозил ум.
   Ария хотела, чтобы он увидел ее и запомнил.
   — Эй, приятель, что, дорога для тебя недостаточно широка? — нагло спросила она, — Вы что, здесь пихаете женщин на улицах?
   Он с отвращением отшатнулся от нее. Ария наклонилась вперед и схватилась за его цепь — знак отличия.
   — Ух ты! Ты что — королевская особа, а? Или нет? Что тут написано? На латыни? У нас в Америке учат латынь. Ты знаешь принцессу? Здешние люди говорят, что я выгляжу совсем как она, х-ха! Как бы не так! Она мне и в подметки не годится. Кстати, приятель, я тут подумала: может, одолжить у нее корону? На время, чтобы сняться на фотку. Дома все просто помрут со смеху. Как ты думаешь, сколько она с меня запросит, когда даст напрокат одну из своих корон? Эй, да что это у тебя такой вид? Ты думаешь, она мне ее просто подарит? А что, ведь мы так похожи. Ну, что скажешь, парень?
   Тут лорд-гофмейстер вздернул нос почти в небо и быстро ушел.
   — Никто не смеет так обходиться с американскими гражданами! — заорала она ему вслед, нарушив тишину и покой улицы. — Ваша страна принадлежит нам, ты это знаешь! Ты должен быть с нами душкой!
   Люди начали высовываться из окон и дверей и смотреть на нее.
   — Я все расскажу о тебе американскому послу! — громко вопила она. — Вокруг нее стали собираться люди. Ария повернулась к прохожему, застывшему рядом с широко разинутым ртом, и потребовала у него объяснения, как пройти к посольству.
   Она добралась туда только после полуночи и была очень удивлена, увидев во всех окнах свет. Наверно, кто-то наблюдал за ней изнутри, потому что дверь открылась еще до того, как она к ней подошла.
   Крупная женщина, с виду дородная матрона, отчаянно пытавшаяся сдержать посредством корсета натиск своей фигуры, стремившейся вширь, вплыла в комнату и повела Арию к лестнице.
   — Ох, моя дорогая! — воскликнула женщина. — Я хотела сказать — Ваше Королевское Высочество, какой все это кошмар! Как могло американское правительство учинить с вами такое? Бедное, бедное дитя!
   — Да что случилось? — спросила Ария, стоя посреди большой спальни. Она была окружена стенами, обитыми вычурным дорогим голубым шелком, тяжелые шелковые занавеси кровати были темно-голубыми.
   «Американцы не скупятся на отделку своих посольств», — усмехнулась она про себя.
   — Мой Бог! — ахнула женщина. — Стряслось все, что только можно! Мы только недавно узнали, что вы прилетаете, а во время войны… все эти трудности… ах, как сложно добыть все необходимое! Но мне удалось найти для вас ночную рубашку. Она сшита французскими монахинями, а вышивка просто верх изысканности! Я очень надеюсь, что она вам понравится, хотя, конечно, это не тот высший класс, к которому вы привыкли…
   — Что случилось? — настаивала Ария.
   — Этот мужчина был здесь — этот ужасный мужчина, за которого вас выдало замуж мое правительство.
   — Лейтенант Монтгомери? Он еще здесь?
   — Ох, нет! Хотя было нелегко от него избавиться. Мой муж-посол отделался от него — если б вы видели! — лишь после того, что можно назвать только потасовкой. Он дрался в фойе с четырьмя вооруженными охранниками.
   Ария так и села на край кровати.
   — Зачем он сюда приходил?
   — Он сказал, что хочет вас видеть; он не верил никому, когда ему втолковывали, что вас здесь нет. Ах, какой кошмар! Мы так ужасно о вас беспокоились. Мой муж настаивал, чтобы он ушел, но он отказывался, и вот — драка. Скандал.
   — Он ранен?
   — Нет, пара синяков — не больше. В конце концов мой муж был вынужден сказать ему, что он не станет королем — ни за что. Кажется, эта новость его успокоила, и он прошел с мужем в его кабинет. Мне остается только надеяться, что охрана не поняла, что имел в виду мой муж. Если б вы только знали! Было так невероятно трудно сохранять все в тайне. Я должна обходиться с вами, как со своей племянницей, а не как с Вашим Королевским Высочеством. Я только надеюсь, что вы меня простите. Мы так старались сделать для вас все максимально удобным, но нам дали так мало времени, что…
   — Что ваш муж сказал лейтенанту Монтгомери? — спросила Ария.
   — Он объяснил ему, что сделка, которую вы заключили с армией, не может считаться действительной и, как бы сильно он ни старался, ему никогда не позволят стать королем.
   Ария отвернулась от женщины.
   — Итак, ему сказали, — пробормотала она.
   — Да, мой муж сказал ему в самых недвусмысленных выражениях насчет самой идеи короля-американца. Я хочу сказать… конечно, это моя страна… но американец — особенно такой, как он, в качестве короля! Что за идея! Такой грубый молодой человек. Махать кулаками в фойе!
   — Теперь вы можете оставить меня одну, — сказала Ария.
   Женщина ошеломленно отступила, сказав только:
   — Да, Ваше Королевское Высочество. Вам нужно помочь раздеться?
   — Нет, оставьте меня.
   Она махнула женщине рукой.
   Когда Ария осталась одна, она разделась и надела длинную, наглухо застегивавшуюся ночную рубашку. Это и в самом деле было похоже на то, что она носила всю жизнь — никакого стиля Риты Хэйворт, подумала она с сожалением. Казалось, каждую минуту — секунду за секундой — она теряла Америку и возвращалась в Ланконию. Она уже начала отсылать от себя людей.
   Она забралась в пустую постель и стала думать о своем муже. Наверно, он пришел в бешенство, услышав то, что ему сказали сегодня вечером.
   Она стала подремывать, гадая, почему он в первую очередь пошел в посольство?
 
   Джей-Ти молча смотрел из окна машины. Ему сказали, что у него будет ленч с женой, потом его повезут в символический тур по Эскалону, а затем посадят в самолет и отправят восвояси. Когда первоначальный гнев прошел, он был рад, что все изменилось, что он может вернуться в Америку, к работе над чем-нибудь важным.
   Вчера вечером он чувствовал себя виноватым в их ссоре. Конечно, не все из того, что он наговорил, было неправдой, но, в конце концов, это ее страна, а кому же было бы приятно слушать гадости про свою страну? Поэтому он пошел в посольство, чтобы с ней поговорить. На него напали, как только открылась дверь.
   Едва только ему удалось выпутаться из этой драки, как ему заявили, что он не сможет стать королем — ни за что, как бы он ни силился залезть на трон. Он слушал надутого маленького посла двадцать минут, стараясь унять бешено бурлившую кровь.
   Пока этот тип вещал, читал нотации и говорил с Джей-Ти так, словно тот был слабоумным, Джей-Ти удалось собрать воедино крупицы истории. Ария сказала армии, что посадит рядом с собой на трон мужа-американца, если Америка ей поможет. Теперь она меняла свое обещание.
   Бешенство Джей-Ти было тихим — оно струилось по его венам, как яд. Его просто использовали, заявили, что он должен жениться на ней, чтобы научить ее быть американкой, и он на это согласился, принимая все за чистую монету. Но теперь-то он понял, что за штучка была женщина, которая согласилась им подыграть.
   Когда он смотрел, как посол вставал в позу и строил важные рожи, когда читал ему лекцию, Джей-Ти думал о настоящей причине, почему его женили на Ее Королевском Высочестве. Нет никаких сомнений — это как-то связано с «Вобрук шиппинг». А еще были лесопилки, лесопильные и сталелитейные заводы, принадлежащие семье Монтгомери. Как бы все это пригодилось бедной отсталой стране!
   «Интересно, чего она требовала»? — думал он. Самого богатого американца, какого только можно найти? Каким же он был дураком! Он думал, что она выбрала его потому, что он спас ее. Конечно, он был зол на нее, но все же в глубине души вопреки себе польщен, что она выбрала именно его. А она хотела лишь его деньги? Неудивительно, что она согласилась посадить его рядом с собою на трон. Деньги семейства Монтгомери были нужны этой нищей стране. Он встал.
   — Сейчас я уйду и не буду больше вас беспокоить, — сказал он послу. — Я сам найду способ добраться до Америки. Скажите принцессе, что с меня хватит, и я организую развод или аннулирование брака — все, что потребуется.
   Он повернулся, чтобы уйти.
   Посол начал суетиться и говорить, что Джей-Ти должен им помочь. Он должен продолжать играть роль мужа, пока не арестуют принцессу-самозванку и Ария снова станет принцессой.
   Джей-Ти сказал, что он сыт по горло играми и ложью на всю оставшуюся жизнь и единственное, чего он хочет, — это поскорее убраться из этой страны.
   После этого тон посла мгновенно изменился. Он стал любезно просить Джей-Ти, чтобы тот остался на тот срок, на какой в нем будут нуждаться Ланкония и Америка.
   — Вас должны сегодня видеть вместе за ленчем, потом еще одна ссора — и разлука. Ее Королевское Высочество отправится одна пешком в горы. Думаем, там с ней войдут в контакт. За обедом официант прольет на вас суп, и вы оба так рассвирепеете, что упакуете вещи и улетите из Ланконии. Ее Королевское Высочество высадят из самолета за сотню миль южнее отсюда. А вы вернетесь в Америку.
   — Похоже, вы крепко уверены, что они войдут с нею в контакт, — довольно ядовито заметил Джей-Ти.
   — Правительство Америки заявило, что, если бумаги, дающие нам ванадий, не будут подписаны в течение восьми дней, Америка будет считать Ланконию своим врагом. Бумаги не будут доставлены до ареста самозванки, и я уверен, что советники короля сделают все, чтобы король не узнал о похищении его внучки. Он может расстроиться так, что будет не в состоянии подписывать бумаги. Или, что еще хуже, с ним может случиться новый сердечный приступ.
   — Все это так, но тогда правительство Ланконии могло бы подписать эти бумаги.
   — Ванадий находится на землях, принадлежащих лично королевской семье.
   Джей-Ти раздирали противоречивые чувства. Он хотел помочь своей стране, а для этого нужно было убедиться на все сто, что Америка получит ванадий. Но так же сильно он хотел покончить с этой интригой. А больше всего он хотел оказаться подальше от Арии — женщины, которая сделала из него дурака. Все, что она делала в Америке — их близость на ступеньках, жареные гамбургеры, любезность с его друзьями, — все это было для того, чтобы добыть его деньги для своей проклятой страны. Все это было фальшью.
   — Я останусь в этой стране еще на двадцать четыре часа — и баста.
   Посол выдавил из себя слабую улыбку и протянул ему руку, но Джей-Ти не подал руки.

Глава 15

   В восемь часов утра в комнату Арии принесли чай на подносе, на котором стоял сервиз из лиможского фарфора, украшенный лилиями. Все утро, насколько это было возможно, имитировалась ее жизнь во дворце. Она чувствовала, как опять входит в привычный ритм и образ прежней жизни. Она позволила жене посла помочь ей одеться, отослала клубнику назад на кухню, жаловалась, говоря, что ее туфли не начищены за ночь, ворчала на горничную за то, что та не положила пасту на ее зубную щетку. В ее душе словно боролись два разных человека: одному из них не нравилось то, что она делает, но другой, казалось, сорвался и несся неизвестно куда.
   Без пятнадцати час дня она поспешила вниз по лестнице, сгорая от нетерпения увидеть лейтенанта Монтгомери. Когда она его увидела, то почувствовала, что ее капризы как рукой сняло, и она стала думать о пикниках на пляже и оркестре Томми Дорси.
   Но на лице Джей-Ти была явно видна сдерживаемая ярость. Он потащил ее в приемную.
   — Итак, — сказал он; глаза его были темными от бешенства, — ты обманула меня. Ты никогда не думала, что нашему браку придет конец.
   Не было необходимости спрашивать, о чем он говорит.
   — Только на таких условиях твое правительство было согласно мне помочь. Мне пришлось согласиться сделать своего мужа-американца принцем-консортом.
   — Королем, — отрезал он.
   Ария взглянула на него. Он усмехнулся.
   — Итак, ты лгала и мне и им. Я всегда считал этот брак временным.
   Она ему не ответила.
   — Когда ты собиралась мне об этом сказать? Однажды ночью, когда мы были бы в постели, ты бы мне сказала: «Между прочим, тебе придется жить в этой забытой Богом стране всю свою оставшуюся жизнь. Тебе придется отказаться от своей семьи, от моря, кораблей — от всего, что дает тебе Америка, но ты можешь разъезжать на хилой клячонке или в замшелой карете и махать ручкой зевакам, которые ненавидят тебя потому, что ты — американец». Этого ты от меня ждала?
   — Я вообще о тебе не думала. Я думала о своей стране.
   — Ты думала только о том, что ты хотела. Так вот что я тебе скажу! Я — американец и собираюсь им оставаться. Я не хочу здесь жить и, клянусь преисподней, не хочу быть жалким марионеточным королем. Я не продаю свою свободу ради жизни в клетке. Сегодня я возвращаюсь домой. Сделка была с армией — не со мной. Я аннулирую наш брак, как только вернусь в Америку. Будет так, словно этого никогда и не было, а ты снова вольна превратить любого лопуха в полукороля.
   Он схватил ее за руку.
   — А теперь давай с этим кончать.
   Тело Арии было таким напряженным изнутри, что казалось просто удивительным, как это оно не сломалось пополам от его рывка. Она всецело бессильно положилась на свою королевскую выучку, чтобы вынести долгую молчаливую дорогу назад в отель и в столовую.
   — Уверен, нам пора начинать ссориться, — холодно сказал он.
   — Но мне не хочется ссориться, — заносчиво ответила она.
   — Итак, вернулась принцесса. Как я понял, тебе надоело разыгрывать из себя американку. Ты опять стала избалованной надутой злючкой, которую я видел на острове. Я должен тебе кланяться? Целовать тебе ручку? Леди, вам следовало бы присудить награду Академии киноискусства за спектакль, разыгранный в Ки-Уэсте. Вы будете здорово хохотать, когда все будет кончено. Вы расскажете своим августейшим родственникам, какими мы были дураками, как мы верили в вашу игру? Вы будете изображать Долли и Билла, всех нас перед своими породистыми зрителями. Вы расскажете своему новому мужу о тех интимных штучках, которые вы со мной делали, чтобы получить назад свою страну?
   Арию лихорадило: от шока — к боли, а потом — к потребности себя защитить, и это всего за несколько секунд.
   — Я люблю свою страну так же, как ты — свою, и каждый делает то, что он должен. Он смотрел на нее.
   — Ну, тут ты проиграла. Сегодня вечером я возвращаюсь в Америку и немедленно аннулирую наш брак. Ты никогда и пальцем не коснешься «Вобрук шиппинг».
   Она и понятия не имела, о чем он говорит, но она не собиралась его разубеждать.
   — Я без этого обойдусь.
   — Придется, детка.
   — Ваше Королевское Высочество, — поправила его она, глядя на него с высоты своего вздернутого носа.
   Он начал что-то говорить, но подошла официантка, и Джей-Ти промолчал.
   Ария начала жевать, словно у нее во рту была жвачка.
   — Понятно! У тебя будет маленькая жирная Хедер Эддисон вместо меня, — сказала она громко, к радости официантки, которая давно уже поглядывала на них с любопытством, но до сих пор ничего не могла услышать.
   — У меня будет кто угодно, кроме тебя, — сказал он; глаза его были пугающе серьезными. — Ты — лгунья, жадная до денег сучка, и вдобавок ко всему: хуже тебя в постели нет никого.
   Арии не было необходимости подделывать слезы.
   — Правда? — прошептала она.
   — Конечно.
   Медленно она встала из-за стола и вышла из столовой. Ее мать была права: нельзя верить людям не их круга. В эту секунду она страшно жалела, что так расслаблялась в его присутствии. Она дала ему увидеть себя такой, какой ее не видел никто никогда. Она даже дала ему увидеть, как она плачет.
   Посол уже показал ей на карте, куда идти: в то место, где она будет наиболее заметна для горожан. Когда боковая улочка вильнула вбок, впереди показалась козья тропа, взбегавшая вверх по горе.
   Ее туфли не были приспособлены для лазания, но она справилась и пошла быстрее.
   Она испугалась, когда позади нее из куста выскочил мужчина. В своей растерянности она чуть не поздоровалась с ним по имени. Он был третьим секретарем короля — мягким, спокойным человеком, которого редко замечали и уж никогда не считали злодеем.
   — Миссис Монтгомери, вы пойдете со мной?
   — Обойдешься, парниша, — сказала она и повернулась спиной, чтобы спуститься назад по холму.
   Но путь ей преградил еще один мужчина, он ухмылялся. Ария его сразу узнала — он был помощником Хранителя Столового Серебра.
   — Боюсь, что это — не приглашение, м-мадам. Он схватил ее за руку и потащил за собой. Ария закричала, но они были слишком далеко от города, чтобы кто-нибудь мог ее услышать.
   Ее привели в хижину пастуха. Внутри сидел лорд-гофмейстер. Арии пришлось скрыть свой гнев. Этому человеку ее дедушка всегда доверял!
   Но он не скрывал своего презрения к ней.
   — Миссис Монтгомери, у меня есть к вам предложение.
   Двадцатью минутами позже Ария сидела, откинувшись на спинку стула.
   — Давайте говорить напрямик. Вы хотите, чтоб я стала вашей принцессой.
   — Только на короткое время. Мы боимся, что новость о похищении внучки убьет короля. Он — стар, и с сердцем у него плохо, а эта новость… это для него уж слишом. Вам не нужно ничего делать — только оставаться в покоях Ее Королевского Высочества и быть видимой с расстояния в любое время. Мы скажем, что вы заболели и не можете выходить из комнаты. Время от времени кто-нибудь может захотеть заглянуть к вам, поэтому вам придется разыгрывать роль серьезно больной и лежать в постели; но большую часть времени вы будете предоставлены сами себе и сможете читать или слушать пластинки — все, что делают американцы.
   В его голосе была насмешка.
   — Значит, я буду пленницей: буду сидеть сиднем в нескольких комнатах. Ну ладно, короче, я поняла, что вы будете с этого иметь для себя. А как насчет меня?
   Лорд-гофмейстер скроил суровую важную мину.
   — Вы поможете старому человеку, который почти при смерти. Наша страна нуждается в вас — это большая честь.
   — Тогда я повторю, если ты сразу не врубился: а как насчет меня?
   Глаза мужчины резанули ее взглядом, острым, как бритва.
   — Мы — небогатая страна.
   — Ну, тогда, может, вы заплатите мне по-другому? Как насчет титула? Мне охота стать ну… может, герцогиней.
   Лицо мужчины отразило отвращение.
   — Герцогиня — наследственный титул. Может, мы сделаем вас директором какого-нибудь заведения… К вам будут обращаться «госпожа».
   — Госпожа! — ахнула она. — Ну и насмешил! Этого добра хватает и у моего мужа. Его называют — господин. Я не хочу, чтобы меня звали просто госпожой.
   — Это у вас просто госпожа, — отрезал лорд-гофмейстер. — А у нас это очень почетный титул.
   Она встала.
   — Послушай, мне пора идти. Было, правда, здорово с тобой познакомиться, но пора отчаливать. Мне неохота торчать в нескольких комнатушках пару недель и делать вид, что мне стало плохо.
   — Ну ладно, тогда что же я могу вам предложить?
   Ария на минутку задумалась, а потом снова села.
   — Ну ладно, слушай сюда. Я и мой муженек не очень-то ладим. Мне охота побыть этой самой принцессой какое-то время, понимаешь, что я имею в виду? Ты научишь меня говорить, как она, вести себя, как она, и, может, я закручу романчик с одним из ваших герцогов — или кто там у вас еще? Тогда, когда вернется настоящая принцесса, может, я смогу остаться и выйти замуж за герцога. Или, может, за принца. Принц даже еще лучше.
   Лорд-гофмейстер не смог скрыть своего ужаса.
   — Соглашайся или тебе отворот-поворот, парниша, — сказала Ария, вставая. — И вообще, кто знает, что вы там такое затеваете? Этот болящий старикан-чик-король — он знает про это? А американский посол? Ты уверен, что комар носа не подточит?
   Лорд-гофмейстер на секунду вышел из комнаты и вернулся с придворной дамой принцессы Арии, леди Вертой.
   — Это возможно сделать? Это реально? Можно ее выдрессировать так, чтобы она смогла не только встретиться с семьей принцессы Арии, но и выдержать ее суровый распорядок дня?
   Леди Верта удостоила Арию взглядом.
   — Встаньте, — приказала она. — Пройдитесь.
   У Арии просто на кончике языка вертелось сказать этой женщине, чтобы она сначала разобралась со своими манерами, но она сделала то, что ей велели. Она продефилировала по комнате, виляя бедрами.
   — Невозможно, — сказала леди Верта. — Просто исключено.
   — Ах, та-ак? — сказала Ария. — Слушай сюда, кисуля.
   Она прошлась вразвалку по комнате, пока не оказалась в дюйме от носа леди Верты.
   — Ты будешь обращаться ко мне — Ваше Королевское Высочество, и только так. И я больше не потерплю этих ваших дерзких манер. А вы… — она резко развернулась лицом к лорду-гофмейстеру, — да как вы смеете сидеть в моем присутствии?! А теперь принесите мне чай!
   — Слушаюсь, Ваше Высочество, — сказали оба в один голос, а потом в шоке посмотрели на Арию. Она усмехнулась и надула пузырь.
   — Я была актрисой. Я могу здорово сыграть свою роль.
   — Хм! — фыркнула леди Верта. — Может, ее и можно натаскать.
   Она ушла из хижины.
   — Фу-ты, ну-ты, дутая калоша! — передразнила она леди Верту. — Грымза! Ну ладно, так получу я эту роль или нет?
   — Мы будем вас два дня учить, а там посмотрим.
   — Вы просто со стула упадете — такая я сметливая ученица.
   — Ну, миссис Монтгомери, куда уж больше! А теперь давайте обсудим детали.
 
   Ария сидела в своем номере в отеле совершенно неподвижно и ждала Джей-Ти. День был ужасным. Ее обучение на роль принцессы Арии началось сразу же после разговора о деталях, и Ария чувствовала себя так, словно ее готовят не на роль наследницы трона, а к тому, чтобы сидеть в тюрьме. Несколько коротких недель в Америке заставили ее позабыть одиночество и изоляцию, суровую обязанность быть принцессой. Этикет, этикет и еще раз этикет — послать бы их по-американски к черту с этим этикетом! Приставучая леди Верта донимала ее одним правилом за другим, и все они не имели ничего общего с тем, что должна делать принцесса. С каждым словом, сказанным этой заносчивой женщиной, Ария ощущала себя все больше наследной принцессой, а не миссис Монтгомери.