Деверо Джуд. Принцесса

Глава 3

   Когда Ария проснулась утром, она была одна. Несколько минут она лежала тихо и перебирала в голове события вчерашнего дня. Она должна обязательно вернуться на базу и дать миру знать — и особенно своему дедушке, что она жива и невредима. Она выползла из маленького укрытия и встала. Был разведен небольшой костер, но мужчины нигде не было видно. Его форма была ей жутко велика — рукава были слишком длинными, а карманы оказались где-то около колен. Брюки же просто волочились за ней по земле. Это было все равно что ходить в огромном мешке. Пройдя несколько неуклюжих шагов, она взяла с земли свое сырое платье.
   Дождь кончился, утро было ясным, и уже начинало парить — погода обещала быть знойной. Клочок свободного пространства, окруженный кольцом деревьев с глянцевыми, блестевшими на солнце листьями, был очень маленьким. Мужчина словно сквозь землю провалился.
   Она долго прислушивалась, пытаясь уловить его шаги, а потом осторожно стянула с себя форму.
   — Сейчас слишком жарко для всего этого белья, — услышала она его голос у себя за спиной.
   Ария охнула и судорожно прижала к себе платье. Джей-Ти подхватил с земли форму и нахмурился, увидев, в каком она состоянии.
   — Уверен, вы всегда небрежно относитесь к чужим вещам, леди.
   — Я — не леди. Я…
   — Знаю, знаю… — перебил ее он. — Вы — моя Королевская Обуза, вот что вы такое. Ну почему вы не могли подождать с покушением на вашу жизнь хотя бы до воскресенья? Вы собираетесь натянуть на себя эту вашу смирительную рубашку или будете и дальше так стоять?
   — Вы должны уйти. Я не могу одеваться в присутствии мужчины.
   — Принцесса, я же вам сказал, что вы переоцениваете ваши чары. Вы можете пройти нагишом у меня под носом, и это не вызовет у меня ни малейшего интереса. Поэтому побыстрее одевайтесь. Вы сможете отведать креветок.
   Ария не сразу пришла в себя.
   — Вам не дозволено так говорить со мной!
   Он подошел к ней почти вплотную, а потом выхватил у нее тяжелое черное платье, которое она все еще судорожно прижимала к себе. Под ее полным ужаса взглядом он взял свой нож и отрезал длинные рукава и целый фут юбки. Затем он швырнул ей платье назад.
   — Ну, вот, так-то лучше. А еще вы должны снять половину вашего белья. Если вы свалитесь в обморок от жары, не ждите, что я буду приводить вас в чувство. Мне хватило и того раза — с лихвой. Обычно я не повторяю своих ошибок.
   Он подхватил с земли рыболовную сеть, пошел вперед и встал на краю маленького ручейка.
   Ария не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Конечно, ее тетя не раз говорила, что американцы — варвары, что они и понятия не имеют о хороших манерах и что их мужчинам нельзя доверять… но этот мужчина! Он был еще хуже, чем все остальные. В этом Ария была абсолютно уверена — не может же вся страна быть населена такими типами, которые не имеют ни малейшего уважения к властям. Тогда это был бы настоящий сумасшедший дом, который не просуществовал бы и дня!
   Спустя десять минут, когда Ария по-прежнему стояла без движения, он вернулся к ней с сетью, полной копошащихся креветок.
   — Вы дожидаетесь свою горничную? Ну, хватит с меня, давайте, помогайте мне!
   Он швырнул креветки к ее ногам, а потом выхватил у нее платье и грубо натянул на нее через голову, оцарапав ей нос клееным холстом на талии. Он рывком оправил его на ее фигуре, одернул короткие рукава, а затем застегнул пуговицы на спине с бережностью акулы, атакующей свою добычу.
   Во время этой стремительной процедуры Ария держала спину прямо. Теперь она полностью убедилась — с головой у него не в порядке. Его мозг поврежден болезнью. Она отошла от него и села на деревянную корзину. Господи, на кого она теперь похожа в таком виде? Ее платье стало коротким — до середины икры, а руки — голыми.
   — Теперь вы можете подать мне завтрак, — сказала она так вежливо, как только могла.
   Он ничего не ответил — только швырнул сеть с креветками ей на колени.
   Ария не вскрикнула, не вскочила и не отпрыгнула, не показала отвращения, которое подступило ей к горлу.
   — Могу я взять ваш нож? — прошептала она.
   Он повернулся к ней с выражением интереса на лице и протянул ей нож.
   «Принцесса всегда ест то, что ей предложено, — произнесла она про себя с детства затверженный урок. — Ни в коем случае нельзя оскорбить своего подданного, отказавшись есть его пищу». Она осторожно открыла сеть, и ее замутило от вида существ с глазами-бусинками и паучьими ножками. Сделав глубокий вздох в попытке успокоить свой сведенный желудок, она взяла нож лезвием плашмя, с трудом подцепила на него на манер ложки креветку и начала медленно, очень медленно, подносить ее ко рту. Ножка креветки коснулась ее губ, и она быстро закрыла глаза. Желудок ее взбунтовался тошнотой.
   Рука мужчины стремительно метнулась к ней и успела поймать нож прежде, чем креветка оказалась у нее во рту. Она открыла глаза и взглянула на него.
   — Неужели вы так голодны? — спросил он мягко.
   — Я уверена, ваша еда — восхитительная. Просто я никогда не ела этого раньше. Конечно, она мне понравится так же, как вам.
   Он странно посмотрел на нее, а затем взял у нее сеть и поднял упавшую креветку.
   — Сначала их нужно почистить и сварить.
   Она молча наблюдала, как он вывалил креветки в котелок с кипящей водой.
   — Неужели вы раньше никогда не видели креветок?
   — Конечно, видела, но мне подавали их на тарелке, и они ничего общего не имели с этими розовыми копошащимися существами. Я их просто не узнала.
   — И вы собирались съесть их сырыми. Откуда вы приехали?
   — Из Ланконии.
   — Ах, да. Я слышал о ней. Горы, козы и виноград, верно? А что же вы делаете здесь, в Америке?
   — Меня пригласило ваше правительство. Уверена, сейчас они просто сходят с ума — ведь я исчезла. Вы должны…
   — Не начинайте все снова-здорово. Если бы была хоть малейшая возможность увезти вас с этого острова, я бы это уже давно сделал. Поверь мне, сестричка.
   — Я — не ваша сестричка. Я…
   — Царственная колючка у меня в пятке. Ну ладно, давайте, сворачивайте им шею и вытаскивайте из панцирей, а я тем временем приготовлю соус.
   — Прошу прощения, сэр. Я — не кухарка, и не ваша личная служанка.
   Он стоял перед ней и заслонял собой солнце. Опять он был в шортах и расстегнутой рубашке. Его ноги были у нее прямо перед носом. Они были большими, загорелыми и волосатыми.
   — Но сейчас вы в Америке, Принцесса, а здесь все равны. Вы хотите есть — значит, вы должны работать. Я не собираюсь подавать вам завтрак на золотом блюде.
   Он бросил нож и деревянную дощечку к ее ногам.
   — Режьте и очищайте.
   — Не думаю, что вашему правительству понравится, как вы со мной обращаетесь, лейтенант Монтгомери. Они очень хотят ванадий, которого полно в моей стране, а я вовсе не уверена, что захочу его продать Америке, если со мной не будут обходиться должным образом. Хорошо.
   — Обходиться хорошо! — взорвался он. — Я спас ваш тощий королевский зад, и только посмотрите, чего мне это стоило!
   Он сорвал рубашку со своего левого плеча, и она увидела глубокую, набухшую и уродливую рану на коже и массу полузаживших шрамов на розовых ожогах вдоль всей руки, на ребрах. Один был особенно большой и, казалось, уходил дальше под шорты. Его ноги были тоже поранены, и раны там казались даже еще глубже и еще хуже зажившими.
   Она отвернулась от этого зрелища.
   — Вы не должны мне показывать такие вещи. Пожалуйста, потрудитесь быть одетым в моем присутствии.
   Джей-Ти обомлел — его изумление было под стать его бешенству.
   — Так вы уверены, что люди должны рисковать жизнью ради вас? Вы этого ждете! Вы считаете это естественным?!
   — Мои подданные…
   — Подданные?! — он чуть не задохнулся. — Какого ч-черта..?! Ну хватит, давайте, живее принимайтесь за креветки. Если мне придется ими заняться, вам их не есть.
   — Я не могу поверить, что вы откажете мне в еде.
   — Детка, просто не нужно испытывать мое терпение.
   — Лейтенант Монтгомери, вы не можете называть меня…
   — Замолкни! — рявкнул он.
   Она наколола сварившуюся креветку на острие ножа, стряхнула ее на дощечку, а потом попыталась разрезать ножом. Креветка отлетела в сторону.
   — Дьявол! — взревел Джей-Ти. — Вы вообще хоть что-нибудь умеете делать?! Кроме криков, чего не позволено?
   Он взял нож, схватил креветку в левую руку и резко отрезал ей голову, потом — хвост и вытащил ее из панциря.
   — Видели? Проще пареной репы.
   Весь ужас, какой только был в душе Арии, проступил у нее на лице.
   — Вы дотронулись до нее!
   — До креветки? Конечно, дотронулся.
   — Я не могу этого сделать. Ни в коем случае нельзя касаться пищи руками.
   Он посмотрел на нее так, словно не мог поверить своим ушам.
   — А как же вы тогда едите початок кукурузы? Сосиски, запеченные в тесте? Гамбургеры?
   — Я никогда не ела ничего из того, что вы назвали. А если чего-то нужно касаться, я просто не стану это есть.
   — А яблоки?
   — Конечно, ножом и вилкой.
   Целых несколько минут он молчал и смотрел на нее так, словно она свалилась с другой планеты. А потом он взял ее руку, повернул ладонью и положил на нее жирную мокрую креветку. Он крепко сжимал ее руку даже тогда, когда она изо всех сил пыталась вырваться. Он заставил ее держать креветку в одной руке, а нож — в другой и насильно заставил почистить креветку, подсказывая, какое движение нужно сделать.
   Ария призвала на помощь всю свою волю, чтобы подавить подступившую тошноту. Она попыталась закрыть глаза, но этот жуткий тип дождался, когда она их снова открыла, чтобы начать все по новой.
   — Усвоили, Принцесса? Когда я вернусь… я жду от вас, что вы с этим справитесь.
   Она вздохнула с облегчением, когда он ушел, но куча креветок казалась необъятной. Она чувствовала себя принцессой, которая должна превратить солому в золото, — или ее обезглавят на рассвете. С отвращением она заставила себя взять двумя пальцами другую креветку. Ей понадобилось целых пять минут, чтобы почистить ее, и от креветки почти ничего не осталось.
   — Американскому правительству это не понравится, — пробормотала она, с омерзением глядя на нож и креветки. — Ну, подожди, подожди, пусть они только об этом узнают! Уж, конечно, они сделают все, чтобы упрятать тебя в тюрьму. И надолго! Тебя закуют в кандалы и бросят в темную камеру! К крысам! Нет, еще лучше — они отправят тебя в Ланконию. Уж дедушка-то знает, как воздавать гнусным типам по заслугам!
   От насмешливого фырканья мужчины прямо у нее над головой Ария просто подпрыгнула.
   — Вы должны объявлять о своем появлении. Вы не можете входить в мои покои без моего позволения.
   — О-о! В самом деле? Но это мои покои. Вы не справились даже с десятью креветками. При таких темпах мы умрем с голоду.
   Она ожидала, что он возьмет нож и продолжит работу за нее, но ошиблась. Вместо этого он притащил рыбу. Он взял большой нож, отрезал рыбинам головы, потом очистил от чешуи, выпотрошил, разрезал и бросил в кипящую воду.
   — Еще у нас будут крабы на ленч, если только мы вообще до этого позавтракаем. Что-то непохоже.
   Он довел ее до такого нервного состояния, что она порезала палец. В шоке она сидела неподвижно и смотрела, как из раны заструилась кровь.
   Он схватил ее руку и взглянул на нее.
   — Ага-а! Ну что? Она — красная! Красная, как и у всех нас. Быстро, идите и опустите руку в воду.
   Когда она не двинулась с места, он рывком поставил ее на ноги и потащил к ручью, а потом насильно пригнул к земле, пока ее рука не оказалась в воде.
   — Леди, вы — самое бесполезное существо, какое я только встречал. Вы годны только на то, чтобы жить в башне из слоновой кости. Что вообще подобные вам делают в этой жизни? Просто женятся друг на друге и производят на свет новых бесполезных сопляков? Царственных трутней?
   Рука Арии задрожала.
   — Я помолвлена и выйду замуж за графа Джулиана Борган-Гессианского.
   — О-о? — Джей-Ти приподнял ее руку и исследовал рану. — Вы даже его видели?
   — Конечно. Я видела его три раза и танцевала с ним четыре раза.
   — Целых четыре раза! Какое чудо, что вы еще не забеременели. Ну-у, не смотрите так, словно вы насмерть шокированы — лучше идите и закончите с креветками.
   Неотесанный, вульгарный мужик! Темница для него будет слишком хороша. Она должна придумать более суровое наказание — что-нибудь унизительное и омерзительное.
   — Моя рука поранена. Я не могу… Где у вас… где тут… туалет?
   — Видите эти деревья? Это — один большой туалет.
   Стараясь не потерять самообладания, она пошла прочь от него к узкой тропинке. Если она сейчас сорвется, ей с собой больше не справиться. Ее и так уже почти трясет от гнева. Этот наглец — просто что-то абсолютно невероятное! Никто еще не смел с ней так разговаривать — никогда! Она вообще даже представить себе не могла, что такое возможно. Но она не опустится до его уровня. Пусть она измучена, голодна, страдает от жажды и зноя, но по крайней мере сейчас она далеко от него.
   Ей было совсем не просто найти обратную дорогу на берег, но в конце концов это удалось. Может, к острову подплывет какая-нибудь лодка и она сможет сама выбраться отсюда? Она прошлась вдоль пляжа, ступила в воду, утопая по щиколотку в вязких подгнивших водорослях, и стала всматриваться в горизонт поверх океана.
   На берегу валялись раковины, но ее заинтересовало нечто вроде длинных узких голубых баллончиков. Она наклонилась, чтобы поднять их.
   — Не прикасайтесь!
   От неожиданности Ария вздрогнула и отдернула руку. Он стоял на возвышении над пляжем.
   — Вы шли за мной по пятам?
   В руках у него была армейская винтовка, и он положил ее на землю.
   — Вы говорите, в вашей стране есть ванадий?
   — Сколько угодно.
   Она опять нагнулась, чтобы взять баллончик.
   — Это — война мужчин, — быстро сказал он. — А они иногда придумывают такие штуки, которые вам и в голову не придут. От боли люди тоже умирают.
   — Ох! — воскликнула она и резко выпрямилась, а потом пошла назад в глубь пляжа. — Теперь вы можете оставить меня одну.
   Он пошел за ней.
   — Оставить вас одну, чтобы вас убили? У вас есть поразительная способность влипать во всякие скверные истории. Я не хочу, чтобы вы оставались на берегу. Эти два сукиных сына, которые пытались вас прикончить, могут еще вернуться.
   — Может, ваш флот уже послал корабли искать меня. Теперь они были около пальмы, и он сел, прислонив винтовку к стволу.
   — Я как раз сейчас думал об этом и решил: мне следует защищать вас… или, по крайней мере, ванадий, который у вас есть. Вы должны вернуться со мной в лагерь.
   Край острова терялся в воде.
   — Нет, спасибо, лейтенант Монтгомери. Я лучше посижу здесь и подожду кораблей.
   Она села у кромки воды — прямая спина и руки на коленях.
   Джей-Ти прислонился к пальме.
   — Что ж, меня это устраивает — только не исчезайте из виду. Нам предстоят еще три долгих дня здесь, и я собираюсь доставить вас правительству США живой и невредимой. Когда вы устанете питаться собственной гордостью, дайте мне знать. У меня в лагере — голубые крабы.
   Ария не ответила, он лег и, похоже, задремал. Солнце нещадно палило, желудок ее урчал от голода. Она представила себе ягненка и зеленую фасоль с тимьяном. Солнце сияло ослепительными бликами на воде, но никаких кораблей не было и в помине.
   Перед ней, лениво скользя в воде, плыла большая рыбина. Она вспомнила, что этот мужчина добывал рыбу и готовил ее на костре. Это был ее последний завтрак, много часов назад. Она подумала — может, ей удастся развести огонь, но как же ей поймать рыбу?
   Она оглянулась назад на мужчину и увидела, что он спит. В футе от него стояла винтовка. Винтовки — она знала в этом толк с детства, когда охота для нее была одновременно и игрой.
   Осторожно, чтобы не разбудить его, Ария поднялась вверх по пляжу, но едва дотронулась до винтовки, как он схватил ее за руку.
   — Что вы собираетесь с ней делать? Избавиться от меня?
   — Я собираюсь поймать рыбу.
   Он часто заморгал, прежде чем улыбнулся.
   — Что? Использовать винтовку в качестве удочки? Пули — вместо крючков?
   — Я никогда не видела более нелепого мужчины, чем вы. Я собираюсь застрелить рыбу.
   Его улыбка стала еще шире.
   — Застрелить рыбу. При помощи винтовки М-1? Леди, да вы даже не сможете выстрелить из нее, не то что попасть во что-то. Отдача расплющит вас в блин.
   — Да что вы говорите… — сказала она насмешливо и подняла винтовку, проверила, заряжена ли она, и прежде чем он успел сказать слово, прицелилась и выстрелила.
   — Еще пулю, — скомандовала она, протягивая к нему руки.
   Потеряв дар речи, Джей-Ти вложил ей в руку длинную обойму.
   Ария опять зарядила, но на этот раз она направила оружие вверх, целясь в стаю уток. Раздался выстрел, и утка камнем упала в океан. Она положила на землю винтовку и взглянула на него.
   Джей-Ти прошел мимо нее к краю берега и ступил в воду. Он вытащил большого красного люциана; верхушка его головы была снесена напрочь. Зайдя еще глубже, он выудил утку, у которой тоже не было головы.
   — Принцессы кое-что умеют делать, — сказала Ария, резко развернувшись на пятках, и отправилась по тропинке в лагерь. — Вы можете подать их мне на ленч.
   Он быстро догнал ее; винтовка висела у него на плече. Он поймал ее руки и сунул в них мокрую утку и рыбу.
   — Вы будете есть то, что вы сами убили и выпотрошили. Вам придется усвоить, что я — не ваш слуга. Даже если мне придется вбивать это в вашу голову силой.
   Она улыбнулась на его слова.
   — Мужчины всегда выходят из себя, когда я их в чем-то превосхожу. Лейтенант Монтгомери, вы умеете ездить верхом?
   — Я могу сам одеваться и не морю себя голодом. А теперь идите в лагерь и начинайте ощипывать перья. И на этот раз вы сделаете свою работу до конца.
 
   — Я его ненавижу, — приговаривала Ария, когда выдергивала утиные перья. — И я буду ненавидеть его завтра.
   Она выдернула еще одно перо.
   — И послезавтра. И послепослезавтра.
   — Так вы все еще возитесь? Ария подпрыгнула.
   — Вы должны объявлять о своем появлении.
   — Именно это я только что и сделал. Он взглянул на ее голые руки.
   — Вы понимаете, что опять сидите на солнце?
   — Я буду сидеть там, где мне нравится. Джей-Ти пожал плечами, нагнулся над крабами и стал их чистить.
   — Я буду ненавидеть его всегда, — еле слышно сказала Ария на выдохе. — Думаю, с меня хватит, — сказала она, вставая. Но потом, к ее ужасу, земля завертелась у нее перед глазами.
   Когда она пришла в себя, она лежала в гамаке. Лейтенант Монтгомери, нахмурившись, склонился над ней.
   — Чертова дамочка, — пробормотал он, а потом, уже громче: — Вам слишком жарко в этом проклятом платье, вы обгорели и голодны.
   Он отвернулся и проворчал:
   — Да-а, теперь они мне должны дать за все это орден «Серебряная звезда».
   Ария ужаснулась, когда взглянула вниз на свои руки — она увидела розовевшую плоть. Через считанные минуты он вернулся с блюдом, полным рыбы и крабов. Ей было трудно самой сесть в гамаке, и тогда лейтенант Монтгомери, после нескольких невнятных проклятий, поставил тарелку на землю и подхватил ее на руки.
   — Вам не позволено делать это! — Она чуть не задохнулась от ужаса и неожиданности, застыв в его руках.
   Он посадил ее на деревянную корзину и сунул тарелку с едой ей на колени.
   — Я бы мог притащить с собой троих детей — с ними было бы меньше хлопот, чем с вами.
   Когда она так и не начала есть, он застонал и протянул ей свой нож.
   — А что, слово «спасибо» не входит в ваш словарный запас?
   Ария игнорировала его — просто стала есть. Было трудно помнить о хороших манерах и не есть с аппетитом, который она чувствовала. Она сидела прямая, как спинка стула, орудуя ножом изысканными движениями, поедала рыбу маленькими кусочками и периодически откладывала нож на тарелку. Мужчина склонился над костром и занимался уткой.
   Прежде чем она успела доесть краба, он шлепнул кусок жареной утки ей на тарелку. Ей потребовалась не одна минута, чтобы понять, как ей быть, но в конце концов, используя нож и кончик пальца, чтобы придерживать мясо, она съела весь кусок.
   Казалось, мужчина был удивлен, когда увидел пустую тарелку, но она одарила его таким взглядом, что он не рискнул что-либо сказать.
   — А теперь мы избавим вас от этой одежды.
   — Простите?
   — Вы упали в обморок — надеюсь, вы еще помните об этом? Во Флориде слишком жарко, чтобы одеваться, как кочан капусты. Я расстегну вам платье, а потом вы отправитесь в лес и снимете ваше белье. И не смотрите на меня так, если бы мне была нужна женщина, я бы нашел себе ту, на которой пусть и не очень много мяса, но она была бы послаще характером.
   Он развернул ее к себе спиной, быстро расстегнул пуговицы и указал ей на деревья.
   Пока Ария шла к лесу, она высоко держала голову. Она знала, что он прав — она ведь не может без конца падать в обморок, но никакая правота не позволяла ему указывать, что ей делать.
   Она стащила платье, а потом застыла неподвижно, глядя вниз, на несколько слоев белья. Сначала она сняла нижнюю юбку, которую ей до того пришлось подоткнуть вокруг талии, потому что юбка ее платья стала теперь слишком короткой. За нижней юбкой последовала шелковая просторная кофта без рукавов, и это поставило ее перед фактом существования розового атласного кружевного корсета «Веселая вдова», туго посаженного на кружевные панталоны, из-под которых начинались чулки.
   Она никак не могла добраться до шнурков, стягивавших корсет, поэтому опять надела платье, подхватила нижнюю юбку и кофту и вышла из чащи деревьев.
   Он бросил на нее быстрый взгляд и сказал:
   — Недостаточно. Снимайте еще.
   — Я не…
   Он опять развернул ее к себе спиной, раздвинул платье и быстро перерезал шнурки корсета. Потом он снова указал ей на деревья.
   Ария проворно сняла оставшееся белье и ощутила себя словно в раю. Наконец-то она избавилась от жесткого, тесного корсета, оставившего на ее коже красные следы, а расставание с панталонами и чулками позволило ее коже еще больше дышать. Когда она опять надела платье и туфли на низком каблуке, она почувствовала, что восхитительно расслабилась. Шелк платья на голой коже вызвал изумительные ощущения.
   Конечно, платье кое-где обвисло, а без упругого эластика она, наоборот, казалась больше — и вверху, и внизу. В четырнадцать лет, при первых признаках расцветавшей груди, ее мать приказала соорудить для нее корсет.
   — Тело принцессы не должно колыхаться под платьем, — вот что она говорила своим дочерям. И Ария снимала корсет только ночью, когда ложилась спать.
   Она колебалась, не решаясь выйти из зарослей деревьев. Но потом высоко вскинула голову, распрямила спину — и глаза ее широко раскрылись. Теперь ее фигура под платьем обрисовывалась отчетливее. Ну и пусть! Если уж для нее это неважно, то для этого жуткого мужлана — и подавно.
   Но она ошиблась. Он взглянул на нее, потом отвернулся, потом опять повернул голову и оглядел ее долгим, пристальным взглядом. Ария игнорировала его. Она повернула к тропинке, ведущей к берегу.
   — Куда вы собрались?
   — На берег — смотреть, когда появятся корабли.
   — Нет, так не пойдет. Вы останетесь здесь.
   — Лейтенант Монтгомери, я не принимаю указаний ни от кого ниже рангом, чем король.
   — Хорошо, детка, здесь я — король. Как я понял, у вас есть нечто, что необходимо американскому правительству, и поэтому мой долг как морского офицера — защищать вас. Вы останетесь здесь, где я могу вас видеть, не выходите из поля моего зрения.
   Ария только бросила на него короткий взгляд, а потом снова повернулась к тропинке. Он схватил ее за руку.
   — Может, вам изменяет слух, миледи? Здесь не только американцы. В этих водах были замечены немецкие подводные лодки.
   Она дернулась от него.
   — Мои кузены и кузины — немцы. Может, они отвезут меня домой к дедушке. Думаю, с меня хватит Америки.
   Мужчина отшатнулся и посмотрел на нее так, словно она была чудовищем.
   — Мы воюем с Германией, — прошептал он.
   — Это ваша страна воюет с Германией, а моя — нет.
   И она сделала несколько шагов по тропинке, прежде чем он успел поймать ее.
   — Послушайте, маленькая предательница! Вы остаетесь здесь, со мной, — хотите вы этого или нет. И завтра, когда приплывет мой друг, я сбагрю вас правительству — правительству Соединенных Штатов.
   Он схватил ее за руку и потащил назад к лагерю, а потом перестал обращать на нее внимание — как после отдачи приказа, когда уже ничто не поддается обсуждению.
   Она села на землю, прислонившись к дереву, и стала ждать. Она больше не намерена что-либо объяснять этому человеку, который видит лишь одну сторону проблемы — но как же ей быть? Ведь каждая минута промедления стоит ее дедушке нескольких месяцев жизни! К этому времени он мог уже узнать об ее исчезновении и ужасно волнуется. Он долго учил и готовил своего единственного сына, отца Арии, к тому, чтобы занять его место на троне и стать королем, но дедушке пришлось пережить трагедию безвременной смерти своего молодого сына и наследника, когда Арии было всего пять лет. С этих самых пор все его надежды устремились к юной внучке. Арию готовили стать королевой. Она углубленно изучала историю, политику и экономику.
   Этот мужчина, лежащий сейчас в гамаке, думает — он знает, что такое патриотизм. Как бы не так! — он здесь прохлаждается, а его страна воюет. Ни один король или королева не знает ни минуты покоя, когда их страна втянута в войну. Весь народ смотрит на королевскую семью, беря с них пример!