Дональдсон Стивен. Хаос и порядок. Прыжок в безумие

   – Я хочу услышать ваше объяснение, капитан Саккорсо. И постарайтесь выбрать лучшее из тех, что у вас имеются.
   Ник и бровью не повел. Ему было плевать на Ретледжа. Повернувшись к нему спиной, он обратился к Бекману.
   – Уважаемый доктор, позвольте представить вам команду «Трубы». Мика Васак, моя помощница.
   Указывая на каждого из спутников, он называл их имена.
   – Сиб Макерн, системотехник. Наш юнга Салага. Вектор Шейхид. Я думаю, вы знаете его – хотя бы по научной литературе. Он мой инженер. К сожалению, нам всем пришлось переквалифицироваться.
   Бекман тут же перевел взгляд на Вектора. Остальные визитеры его не интересовали. Он даже не стал перебивать шефа Ретледжа, когда тот угрожающе сказал:
   – Легко делать вид, что вы не шпион, капитан Саккорсо. Но мы здесь рискуем головой. Станция «Вэлдор Индастриал» и Концерн рудных компаний заплатят вам неплохие деньги, если вы представите им доказательства нашей незаконной деятельности. В последнее время мы стали подрезать их прибыли, и они готовы пойти на любую низость. Мистер Саккорсо, вашему кораблю было позволено состыковаться со станцией. Но вы не улетите отсюда, пока у меня останутся сомнения по вашему поводу. Так что лучше успокойте нас.
   Ник усмехнулся, уловив в тоне Ретледжа ехидный шепот Сорас Чатлейн. Охранники и колонисты тревожились сильнее, чем обычно. Похоже, «Планер» напугал их не на шутку. Уверившись в своем предположении, Саккорсо невинно спросил:
   – Вы слышали, что случилось на Малом Танатосе?
   Двое охранников переглянулись друг с другом, но никто не сказал ни слова. Сомнений не было: недоверие Ретледжа объяснялось вмешательством Сорас. Очевидно, она не пожалела красок, описывая гибель планетоида. Возможно, используя эту информацию, она получила разрешение на отдых в поселении. Тем не менее Ретледж не желал показывать свою осведомленность и скрывал от Ника истинный расклад в игре.
   Да, ситуация была ненадежной. Нику приходилось учитывать некоторые детали, о которых Чатлейн могла рассказать шефу Ретледжу. Впрочем, он предполагал такой поворот событий. Ник не боялся расспросов охраны. Отныне он вообще ничего не боялся. Он, великий Ник Саккорсо, мог играть в эти игры лучше Ретледжа, Сорас Чатлейн и Хэши Лебуола, вместе взятых.
   – Все очень запутанно, – вежливо объяснил он Бекману и шефу службы безопасности. – Прошу понять мою осторожность. Я не хочу, чтобы вы относились к моим словам как ко лжи или пустым обещаниям. Для меня эта история началась с того, что я полетел на «Мечте капитана» в запретный космос – на Станцию Всех Свобод. Обычно вместе с плюсами получаешь и минусы. Я завладел артефактом – тем самым, который привел меня сюда. Но это не понравилось амнионам.
   Ложь, помноженная на ложь, сплетала иллюзию правды.
   – Они погнались за мной. Во время бегства на моем корабле испортился тахионный двигатель. Я мог долететь только до Малого Танатоса, а амнионы сидели у меня на хвосте. Честно говоря, я думал, мне конец.
   Ник улыбнулся, словно эта мысль доставила ему удовольствие. Он шутливо развел руки в стороны.
   – На мое счастье, почти одновременно со мной, к Биллу в гости прилетела «Труба» – мне везет на такие совпадения. Я слышал, что полицейский крейсер-разведчик был похищен нелегалом по имени Энгус Термо… Кажется, Термордайл.
   Ник не мог удержаться от оскорбления.
   – Его сопровождал помощник шефа Службы безопасности Рудной станции – некто Майлс Тэвернер, который был подельником Энгуса. Очевидно, Термордайл собирался дать показания, и Тэвернер, испугавшись пожизненного срока, помог ему бежать со станции полиции Концерна. Они угнали «Трубу». Но я не берусь утверждать, насколько правдива эта история.
   Ник излагал свой рассказ с абсолютной невозмутимостью.
   – Честно говоря, меня не интересовал их побег. Мне был необходим корабль – корабль с тахионным двигателем. Я знал Терморпайла – мы как-то имели с ним общие дела. Поэтому, решив обмануть его, я предложил ему объединиться в одну команду. Пока он и Тэвернер развлекались на «Купюре», я взял часть своих людей и тайно проник на «Трубу». В это время «Мечта капитана» совершила небольшую диверсию и тем самым отвлекла внимание Билла.
   Мика пригнула голову, словно давилась проклятиями. С Вектором проблем не было – он смотрел на Бекмана, как будто уже получил ответы на свои вопросы. Однако Мика с трудом сохраняла самообладание. Ник знал эти предвестия грозы: мрачную сутулость плеч и опасный разворот широких бедер. Ей не терпелось обвинить его во лжи. Но он не боялся ее – как больше не боялся Сорас Чатлейн. Саккорсо ни на миг не сомневался, что Мика промолчит, что ради Морн и жизни брата она прикусит язык и стиснет челюсти.
   – К сожалению, Терморпайл и Тэвернер погибли, – с веселой усмешкой продолжил он.
   Динер Бекман занимался запрещенными исследованиями, а не пиратством. Однако будучи нелегалом, он не мог притворяться, что шокирован поступком Ника.
   – Я бы их и пальцем не тронул, но кто-то испортил термоядерный генератор «Купюры». Возможно, они и устроили эту диверсию. Я не буду ничего утверждать. Мне было не до них. Я забрал «Трубу» – и как раз вовремя. Мы лишь на пару минут опередили взрывную волну. Когда пространство немного очистилось, я направил корабль сюда.
   Ретледж бесстрастно смотрел на Ника. Его люди выжидающе молчали. Наконец шеф службы безопасности сказал:
   – Довольно милая история, капитан Саккорсо.
   – Я всегда говорил… – начал было Бекман.
   Но Ретледж оборвал его:
   – Тем не менее она не дала нам причин для доверия вашей персоне.
   – Я понимаю, – ответил Ник. – Но она позволяет вам пойти на риск. А дело того стоит.
   Он повернулся к директору лаборатории.
   – Доктор Бекман, мы с Вектором хотели бы воспользоваться одной из ваших генетических лабораторий. Естественно, аренда помещения и все затраченные нами ингредиенты будут щедро оплачены.
   Ник решил пояснить этот пункт отдельно.
   – Помните, я говорил, что похитил со Станции Всех Свобод уникальный артефакт? Он очень ценный – иначе амнионы не прилагали бы столько сил для его возвращения. Если вы позволите Вектору проанализировать мое новое приобретение, я поделюсь с вами результатами экспериментов.
   Несмотря на дурные манеры Ретледжа, который постоянно перебивал его, директор не позволил ему сбить себя с мысли.
   – Я всегда говорил, – повторил Динер Бекман, – что деньги являются веской причиной для любого поступка. К сожалению, они привносят с собой мелочность.
   В его голосе зазвучали нотки страстности, слегка похожей на жестокость.
   – Если бы люди мечтали только о деньгах, они не заслуживали бы спасения.
   Очевидно, «спасение людей» было той научной темой, которой занималась его лаборатория. Похоже, он действительно сошел с ума. Ник попытался возразить:
   – За деньги вы можете купить…
   – Извините, – неожиданно перебила его одна из женщин. – Доктор Шейхид?
   Вектор с улыбкой повернулся к ней.
   – Да? Я вас слушаю.
   – Доктор Шейхид, – смущенно произнесла она, словно извинялась за то, что привлекла к себе внимание. – Я знала человека, который обслуживал ваши компьютеры. Там – в «Интертехе».
   Ник присмотрелся к ней. Эта хрупкая женщина с невзрачной прической обладала плоским невыразительным лицом. Такие лица обычно создавались во время дешевых пластических операций, когда медтехникам приходилось исправлять большие повреждения за малую цену.
   – Вы имеете в виду Орна Ворбалда? – спросил Вектор, как будто не был удивлен ее замечанием. – После того как копы закрыли мой проект, мы с ним присоединились к капитану Саккорсо.
   В отличие от Мики Васак он с готовностью подыгрывал Нику.
   – Так получилось, что несколько недель назад Орн умер.
   Ник не сомневался, что эта женщина знала Ворбалда.
   – Он совершил поступок, который вы назвали бы самоубийством, – мрачно добавила Мика.
   Она как бы подтверждала слова генетика, но на деле собиралась осложнить их ситуацию. Ник понял это моментально. Однако женщина не уловила намека. Она ожидала чего-то другого. Избегая взгляда Вектора, она спросила:
   – Доктор Шейхид, как, по вашему мнению, я должна отнестись к его смерти?
   Самозванец мог запомнить имя. Но вряд ли он знал бы черты характера некоего Ворбалда. Доктор Бекман окольным путем хотел подтвердить идентичность Вектора. Теперь все зависело от генетика. Ник с усмешкой осмотрел поселенцев и кивком головы позволил Шейхиду ответить на вопрос.
   Вектор печально нахмурился. С должным сочетанием сочувствия и отрешенности он скромно ответил:
   – Я думаю, что узнав о смерти Орна, вы обрадовались – или, возможно, испытали облегчение. Он оскорблял женщин каждый раз, когда получал такую возможность.
   Вектор деликатно поднял плечи.
   – С другой стороны, вы можете сожалеть о том, что не убили его своими руками.
   Женщина медленно кивнула. Ее глаза потускнели, словно она вернулась к воспоминаниям, о которых никому и никогда не рассказала бы по собственной воле. Тем не менее Вектор прошел проверку. Напряженность поселенцев уменьшилась. Мика сжала кулаки, но не стала раскрывать детали так называемого «самоубийства» Ворбалда.
   – Доктор Шейхид, добро пожаловать, – сказал Бекман, словно не разглядывал Вектора в течение пяти минут. – Приятно встретить коллегу с такой репутацией. Надеюсь, вы понимаете, что мы должны были подстраховаться. Никто из моих сотрудников не имел чести знать вас в лицо. Мы боялись, что какой-то авантюрист похитил ваш идентификатор и решил представиться вами. Такую подмену можно выявить только при полном генетическом сканировании.
   Ни один известный Нику нелегал не согласился бы по доброй воле на генное сканирование – и тем более на сравнение полученных результатов с данными, записанными в идентификаторе. Подобную ошибку делали только шпионы. Поскольку их идентификаторы были поддельными, они проходили любые проверки. Но тот факт, что они соглашались на сканирование в таких поселениях, как лаборатория, свидетельствовал против них яснее всяких доказательств.
   – Доктор Бекман, я тоже рад встрече с вами, – ответил Вектор. – Мне вполне понятны ваши меры предосторожности, и я не имею против них никаких возражений. Наоборот, меня восхитила ваша изобретательность.
   Ник одобрительно кивнул.
   – К сожалению, исследование, о котором упомянул капитан Саккорсо, создаст для меня множество проблем, – без перехода продолжил Бекман. – Конечно, я заинтересован в любом новом знании или составных частях артефакта, вывезенного вами из запретного пространства. Как ученый, я обязан интересоваться такими вопросами, независимо от их полезности для моих экспериментов. Тем более что они действительно могут помочь мне в работе. Кстати, доктор Шейхид, что вы знаете о наших исследованиях?
   – Только маловразумительные слухи, – признался Вектор. – И еще я читал ваши первые работы.
   Он говорил о паре статей, которые Ник посчитал бы околонаучным бредом.
   – Однако это было очень давно. С тех пор я не следил за вашими успехами.
   – И какое мнение у вас сложилось? – настаивал Бекман.
   Вектор быстро обдумал ситуацию. Ему захотелось обратиться к Нику за помощью, но он подавил этот импульс.
   – Честно говоря, я не смею выражать свои суждения. Мне в принципе известно, что я могу узнать в процессе изучения артефакта. Однако я не имею понятия, насколько это знание пригодится вам.
   Шеф Ретледж хотел вмешаться в разговор, но Бекман не дал ему такой возможности.
   – Любое знание полезно – было бы время его применить. Мы живем в трудную эпоху, доктор Шейхид. Амнионы, так ловко обманутые капитаном Саккорсо, нанесли нам серьезный вред. Они дали полиции повод, который безуспешно искали многие правители Земли, – повод для тотальной тирании тех, кого копам полагалось защищать. Угроза амнионов породила моральный империализм Уордена Диоса. Его чудовищные запреты на научные изыскания заставили ученых уйти в подполье. Результат такой политики вы видите здесь.
   Две женщины в лабораторных халатах опустили головы и начали переминаться с ноги на ногу. Очевидно, они слышали речь Бекмана несчетное количество раз. Однако Динер не замечал их реакции. В его голосе звучала страсть фанатика. Наверное, он уже не мог остановиться – даже если бы сам того захотел.
   И все же Бекман не был глупым. Иначе он просто не выжил бы так долго в опасных условиях нелегальной станции. Он имел вескую причину для своих убеждений. Ник решил ее узнать. Ему не терпелось заняться Сорас, но он заставил себя смириться и выслушать Динера до конца.
   – Вы заметили странности в нашем освещении, доктор Шейхид? – с печальной усмешкой спросил Бекман.
   Несмотря на смущение, Вектор сохранил бесстрастный вид.
   – Честно говоря, я к нему не приглядывался.
   – Оно нестабильно! – изрек Бекман. – Оно мигает, доктор Шейхид! Мигает по той причине, что реактор станции не удовлетворяет нашим потребностям. Нам необходимо генерировать энергию, сравнимую с силами сингулярности, а мы не можем. Не можем! Мы безжалостно эксплуатируем этот астероидный рой, добывая урановую руду и цветные металлы. Мы обмениваем свои открытия на оборудование и технологии, совершаем преступления и провоцируем кражи, но по-прежнему не можем проводить эксперименты в реальных масштабах и времени! Нам просто не хватает энергии!
   Бекман грозно осмотрел собравшихся людей и риторически спросил:
   – А почему? Потому что полиция Концерна рудных компаний превратила нас в нелегалов. Вместо того чтобы оказать нам помощь и инвестировать в наши исследования все доступные средства цивилизации, копы вытеснили нас на задворки общества. Мы предлагаем человечеству единственную надежду на спасение – на спасение через знание, – а нас преследуют, как убийц и пиратов! Мои исследования, доктор Шейхид, могли бы обезопасить будущее человечества от любых угроз амнионов. Но чтобы добыть какие-то средства для своих экспериментов, мы вынуждены заниматься нелегальным бизнесом и контрабандой.
   Ник с трудом подавил желание усмехнуться. «Все вы, трахнутые ученые, одинаковы. Вам постоянно жаль самих себя. В чем вы действительно хороши, так это в оправданиях своей ничтожности».
   Саккорсо изнывал от нетерпения. Сорас Чатлейн порезала ему лицо. Она глумилась над ним. Она предала его надежды, а затем, обезобразив, оставила умирать. Но теперь эта сука была рядом! Он мог дотянуться до нее!
   Тем временем Динер Бекман продолжил свою речь:
   – Мы могли бы смириться с копами. Мы могли бы обойти законы юрисдикции, если бы нам не угрожала другая проблема. Наша станция находится на грани уничтожения. Этот астероидный рой обречен на гибель в горниле звезды. По меркам органической материи мы достаточно сильны, но по шкале звездной системы лаборатория ничтожно мала. Через десяток лет Массив-5 сожжет нас дотла, и наши достижения – уникальная аппаратура, образцы и материалы – будут бессмысленно потеряны.
   Он сделал небольшую паузу, а затем печально добавил:
   – Если только мы не добьемся успеха. Если только мы вовремя не найдем столь нужного нам знания. Я ясно описал вам нашу ситуацию, доктор Шейхид?
   Вектор бесстрастно подумал над его вопросом.
   – Думаю, да, доктор Бекман.
   – Тем не менее позвольте мне высказаться до конца, чтобы впредь у нас не возникало недопонимания, – произнес глава лаборатории. – Вы хотите использовать наше оборудование. Иными словами, вам потребуется наша энергия. А что, если при этом остановятся наши эксперименты? Что, если будут отложены важнейшие опыты?
   Его позиция была ясна: «Наши ресурсы истощились. Я не стану тратить их на вас, если вы не дадите мне что-нибудь ценное». Ник решил не ждать ответа Вектора. Скрыв свое нетерпение под маской раздражения, он напористо произнес:
   – При таких обстоятельствах я вообще не понимаю, как вы можете отказывать нам в помощи.
   Динер повернулся к нему с явной неохотой, словно он серьезно относился только к Вектору.
   – Ваш хронометр тикает, доктор Бекман, – дерзко продолжил Ник. – Вы можете подсчитать количество секунд до гибели станции. Мы предлагаем вам помощь. Вы не должны упускать этот шанс.
   Он огорченно пожал плечами.
   – Если результаты исследований нашего артефакта покажутся вам нестоящими, мы заплатим за услуги любым пригодным для вас образом.
   Несколько секунд Бекман пристально смотрел на Ника. Он выглядел как обезумевший фанатик. Возможно, Саккорсо казался ему надоедливой букашкой, и он решал дилемму – давить ее или не давить. Не сводя глаз с Ника, он спросил у Вектора:
   – Что вам нужно для работы, доктор?
   Саккорсо молча ликовал. «Мы сделали тебя, урод, – подумал он. – Брюхатый карлик!»
   Вектор быстро перечислил реактивы и названия приборов. Когда он закончил, Ник добавил:
   – Это не все.
   Теперь он должен был подумать о Сорас – подготовить для нее приманку.
   – Сиб хочет заказать вам список деталей, необходимых нам по инженерной части.
   Саккорсо абсолютно не тревожило, что Макерн услышал об этом впервые.
   – Он подготовит заказ, пока Вектор будет проводить анализ артефакта. А Салага пусть осмотрит ваш продовольственный склад. Нам надо прикупить продуктов.
   Ник заметил, что Мика встревоженно напряглась. Однако он не стал успокаивать ее объяснениями.
   – Естественно, мы заберем заказ только после полной оплаты услуг, – успокоил он Бекмана. – Но я хочу, чтобы все было готово к погрузке. Как только Вектор закончит работу, мы покинем лабораторию.
   – Ник! – зловеще прошипела Мика.
   Ее здоровый глаз сверкал, как нож убийцы. В ту же секунду Салага испуганно сказал:
   – Я ничего не понимаю.
   А Сиб добавил:
   – Нам не нужны их чертовы…
   На этот раз шеф Ретледж был неумолим. Он не стал ждать паузы и, перекричав подчиненных Ника, резко спросил:
   – К чему такая спешка, капитан Саккорсо?
   Ник намеренно повернулся к нему спиной. Взглянув на Мику, он с усмешкой процедил сквозь зубы:
   – Ты же знала, что так будет. Не волнуйся, милая. Доверься охранникам. Они позаботятся о твоем брате. Ты будешь присматривать за лабораторией, которую выделят Вектору.
   Прежде чем она успела возразить, Ник приобнял Сиба за плечи и грубовато сказал:
   – Ты должен понимать, что от твоих усилий зависят жизни людей. Смотри, не подведи меня.
   Сыграв на тревоге Макерна, он заодно обеспечил ему слежку со стороны охранников. По сравнению с Сибом и Микой напуганный Салага должен был выглядеть безвредным мальчишкой. Саккорсо хотелось рассмеяться.
   Однако он не стал тратить время и наслаждаться потным отчаянием Сиба. Не здесь и не сейчас. Вместо этого Ник повернулся к шефу Ретледжу.
   – Мне кажется, мы обладаем ценным артефактом, – сказал он, упреждая повторение вопроса. – Если я прав, то за нами гонятся другие корабли. Им не терпится забрать это сокровище. Чем быстрее я покину вашу станцию, тем меньше вероятность того, что она превратится в поле битвы.
   Ник с доброй улыбкой взглянул на директора лаборатории.
   – Если вы не против, доктор Бекман, мне хотелось бы начать. Хронометр судьбы ведет отсчет для каждого из нас.
   Динер уже принял решение.
   – Свен, – сказал он одному из охранников. – Доктор Шейхид может использовать тридцать первую лабораторию. Проводи его туда и помоги обустроиться. Предоставь ему все, что он попросит, – в разумных пределах, разумеется.
   Возможно, он имел в виду другое: «Не спускай с него глаз. Наблюдай за всем, что он делает». Но Саккорсо это не тревожило. Он не собирался скрывать результатов анализа. В данном случае истина была для Бекмана смертельным приговором. При удачном исходе «Планер» уничтожит станцию протонной пушкой. Сорас могла пойти на что угодно, лишь бы защитить своих амнионских хозяев от угрозы распространения иммунной вакцины.
   – Линн, – продолжил Бекман, обращаясь к женщине, которая подтвердила идентичность Вектора. – Попросите доктора Хистервика отложить его опыты с «Ти-Си-И». Вплоть до моего дальнейшего распоряжения. Это даст нам запас энергии для исследований доктора Шейхида.
   Прежде чем выйти из помещения, он небрежно проворчал:
   – Шеф Ретледж, оставляю на ваше попечение мистера Макерна и мистера… Салагу.
   Нику хотелось петь. Его ликующая радость нуждалась в музыке. Он уже знал, что не будет резать щеки Сорас. Он решил искромсать ножом ее лживое сердце.

Сорас

   Капитан «Планера» находилась на мостике. Она видела, как «Труба» прошла через рой астероидов и пристыковалась к станции. По каналам местной связи Чатлейн узнала о том, что капитан Саккорсо и четверо его людей отправились на встречу с Бекманом. Судя по всему, Ник собирался объяснить причину своего визита. Этого было достаточно. Сорас включила интерком и велела команде захвата готовиться к операции. Она не сомневалась, что четверо спутников Саккорсо числились прежде в команде «Мечты капитана». Она заметила: в декларации, которую «Труба» передала лаборатории, не упоминались Энгус Термопайл, Морн Хайленд и Дэйвис Хайленд. Ник скрывал их присутствие на корабле.
   А что, если он избавился от них? Нет! Сорас отмела эту идею. Она не видела причин, по которым Саккорсо стал бы убивать киборга полиции Концерна. И Ник, конечно же, знал о ценности Хайлендов. Именно поэтому он тайно оставил их на борту корабля, обезопасив от любых неприятностей. Впрочем, это ее не волновало. Сорас устроил бы и человек с «Мечты капитана». Естественно, захват Энгуса или Хайлендов был бы сказочной удачей. Тэвернер щедро заплатил бы за каждого из них. Но простые члены команды могли оказаться полезнее – особенно для того, что она задумала.
   Интересно, как долго Саккорсо будет договариваться с директором лаборатории? Сколько времени ему понадобится для убеждения Бекмана? Это зависело от того, как много правды он захочет открыть. Если Ник расскажет Динеру об иммунной вакцине, он тут же получит стопроцентную помощь. Бекман пожертвует половиной поселения, лишь бы приобщиться к подобной информации.
   Но Саккорсо не будет откровенничать – и значит, ему придется уговаривать Бекмана каким-то другим, не столь легким образом. В свою очередь Сорас сообщила Ретледжу о том, то случилось на Малом Танатосе. Ее предостережения должны были встревожить службу безопасности. Спор Саккорсо и Бекмана мог затянуться на долгое время. Но затем команда «Трубы» начнет передвигаться по станции. Люди Ника станут уязвимыми.
   Сорас Чатлейн прилетала сюда годами. Она давно знала Ретледжа и когда-то имела с ним любовную связь. Он был в курсе, что Саккорсо жаждал погубить ее. Ему была известна и причина этой ненависти.
   Капитану «Планера» оставалось только сидеть и ждать. Если Ретледж поймет намек и поверит, что сотрудничество с Чатлейн отвечает интересам лаборатории, он известит ее о планах Бекмана насчет Саккорсо. Как только он это сделает, Сорас отправит команду захвата на задание.
   Майлс смотрел на нее немигающим взором. Его узкие глаза, лишенные век, не нуждались в увлажнении. Несмотря на почти сохранившуюся человеческую внешность, в Тэвернере безошибочно угадывался амнион.
   – Каковы ваши намерения, капитан Чатлейн? – спросил он у нее спокойным непреклонным тоном.
   Его голос был лишен эмоций. Он казался непроницаемым для боли, тревог и смущения – тех демонов души, которых Сорас носила на своей спине. Майлс стоял рядом с ней так долго, что уже начал походить на перст судьбы. Наверное, он мог бы сопровождать ее всю жизнь, оценивая принятые решения и сопоставляя их с потребностями амнионов. Его феромоны грозили наполнить каждый ее вдох. Они туманили сознание предательством и фальшью. Когда бы Сорас ни приходила на мостик, Тэвернер тут же вставал у командного пульта, как будто хотел напомнить ей о принуждающих фактах, которые она и без того не могла забыть. Это ей не нравилось. Она годами доказывала амнионам свою компетентность. Ее самостоятельные действия приносили им гораздо больше пользы, чем такой навязчивый надзор. Но Тэвернер стоял рядом и спрашивал, каковы ее намерения.
   Чатлейн мрачно посмотрела на него. Она сомневалась в способности Майлса понимать логические связи. Тем не менее Сорас ответила вопросом на вопрос:
   – Вы поверили мне, когда я сказала, что «Труба» прилетит сюда?
   Это был триумф ее интуиции. При других обстоятельствах она считала бы, что отстояла свои позиции, – но не теперь, когда на дне ее сердца скопилось столько холодного отчаяния.
   После бегства из запретного пространства «Труба» улетела в неизвестном направлении. Она не оставила никаких следов, и отыскать ее практически было невозможно. «Планер» и «Затишье» встретились в назначенном месте. Сорас приняла груз с новым оборудованием и припасами особых мутагенов. Марк Вестабул и команда шаттла перешли на сторожевик. Затем амнионское судно отправилось искать среди обломков Малого Танатоса эмиссионный след «Трубы», а «Планер» полетел к границе человеческого космоса. При отсутствии лучших идей Сорас нацелила корабль в тот район, где астероидный пояс Рудной станции граничил с запретным пространством. Она считала, что «Труба» помчится именно туда, поскольку в этом поясе можно было скрыться от любой погони. Да и близость Рудной станции предполагала мощную поддержку, если бы Саккорсо понадобилась помощь, – ведь копы могли опоздать и не встретить крейсер-разведчик.