Дональдсон Стивен. Хаос и порядок. Прыжок в безумие

   – Спасибо, директор Хэнниш.
   Его благодарность была реальной, хотя и не лишенной некоторого притворства. Койна хмуро посмотрела на него.
   – Хэши, – спросила она таким же тихим шепотом, – почему у меня такое чувство, что все, к чему я готовилась.
   Она кивнула на стопку страниц.
   – … мне уже не пригодится?
   Его улыбка стала шире.
   – Моя дорогая девушка, это чувство рано или поздно овладевает каждым из нас. Знание бытия мешает осознанию движения, так же как осознание движения мешает знанию бытия. Тем не менее первое не может существовать без второго, а второе ничего не значит без первого.
   Хэнниш еще больше нахмурила брови. Лебуолу показалось, что ее резервы терпения вот-вот закончатся и она укусит его. Однако Койна нашла в себе силы выдержать паузу и холодно спросить:
   – Что вы имеете в виду?
   Хэши пожал плечами и поправил ремень безопасности. Его самообладание ускользало, в то время как Койна сохраняла контроль над собой.
   – Я ничего не ожидаю.
   В его голосе по-прежнему звучал дребезжащий скрежет.
   – Но я хочу быть готовым ко всему. Впрочем, вы это уже слышали.
   Хэнниш продолжала смотреть на него, пока он не отвел взгляда в сторону. Затем она рассеянно сказала:
   – Ну что же, это честно. Я ведь тоже не ответила на ваш вопрос.
   Подровняв стопку документов, Койна начала складывать их в папку и готовиться к выходу. Хэши хотелось крикнуть: «Да! Вы действительно мне не ответили! Спасибо за напоминание!» Однако его раздражение быстро угасло. Оно не имело под собой основания. Истина заключалась в том, что у него не было ответа на ее вопрос. На его пути стояла неопределенность.
   Уорден Диос уже переиграл его однажды. «По крайней мере, однажды», – поправился он. Если Хэши не повысит уровня своей игры, вскоре и другие люди будут делать то же самое.

Сорас

   Пока «Планер» возвращался в астероидный рой – к сердцу владений Бекмана, – связистка открыла канал с лабораторией и сообщила службе безопасности, что капитан Сорас Чатлейн хотела бы поговорить с шефом Ретледжем.
   Траектория «Планера» напоминала вытянутую подкову. В данный момент корабль летел параллельно собственному эмиссионному следу. Сорас знала, что Саккорсо погонится за ней. На тот случай, если Ретледж откажет в помощи, она предприняла обходной маневр, который должен был пустить «Трубу» по заранее определенному курсу до границы астероидного роя. Но даже если бы здравый ум взял вверх и Саккорсо решил не рисковать крейсером, он все равно последовал бы за ней. Чтобы уйти от погони, он должен был понять, в каком направлении двигался «Планер». Для этой цели она оставила ему четкий след, затем сделала петлю и вернулась назад, планируя зайти «Трубе» в тыл, когда та начнет полет от станции. Впрочем, Ретледж мог обеспечить Сорас чем-то более конкретным.
   На ее счастье, Тэвернер больше не задавал дурацких вопросов. Он стоял рядом с командным пультом и безмолвно наблюдал за тем, что происходило на мостике. Майлс держал свои мысли при себе. Чем бы ни закончилась ее беседа с Ретледжем, амнион уже отдал ей приказ. Сорас могла выполнить его, только вернувшись к лаборатории.
   Она узнала голос шефа еще до того, как тот представился.
   – Капитан Чатлейн? Это шеф Ретледж. Вот так сюрприз! Я думал, что вы уже на другом краю Вселенной. Разве вы не обещали мне воздержаться от стычки с капитаном Саккорсо?
   Сорас взяла секундную паузу, проверяя свои истощившиеся резервы. Команда «Планера» была напугана. Чатлейн видела это. Ее люди боялись. Они имели тот же страх, которым она наделила Сиро Васак. И теперь, более чем когда-либо, ей требовалась безупречная уверенность в том, что она делала.
   Ретледж знал ее голос, поэтому Сорас не тратила время на формальное приветствие.
   – Да, я обещала это, – ответила она. – Мне не нужны проблемы – особенно в районе вашей станции. Помимо других причин я не хочу оказаться для вас нежелательной гостьей, когда в следующий раз соберусь нанести вам визит.
   Она непроизвольно посмотрела на Майлса, но лицо амниона осталось безучастным. Он по-прежнему носил накладные ресницы, которые дала ему Сорас. Забыл снять? Нет, амнионы ничего не забывали. Хотя если бы он снял их, то его округлое лицо и узкие прорези глаз все равно утаили бы чувства и мысли. Цена убийства больше не имела для него значения.
   – Кроме того, я сказала вам, что совершила большую ошибку, оставив его живым, – продолжила Чатлейн.
   Сделав паузу и печально вздохнув, она добавила:
   – Я хочу, чтобы вы помогли мне исправить ее.
   Слова вошли в микрофон, пронеслись через дюжину реле и достигли Ретледжа. Расстояние и статические помехи смягчили его ответ.
   – Каким образом?
   – Дайте мне разрешение на посадку, – быстро сказала она – И ответьте на мои вопросы.
   Из космической тьмы донесся настороженный голос Ретледжа:
   – Что за вопросы?
   – Саккорсо уже улетел? Как давно? И какой курс он взял при старте?
   Где точно в этом смятении обреченных скал находилась «Труба»? Сколько времени осталось у Сорас, чтобы выполнить требование амниона?
   – Капитан Чатлейн…
   Взрыв статических помех исказил тон шефа службы безопасности.
   – Вы знаете, что мы не предоставляем такой информации Наша станция является неподвижной целью. Пушки дают нам небольшую защиту, но для полной безопасности их недостаточно. По этой причине мы делаем все возможное, чтобы оставаться в добрых отношениях с кораблями, навещающими нас. Даже если они не дружат друг с другом.
   Неужели он рассердился? Странно. На всякий случай Сорас попыталась успокоить его.
   – Я понимаю вас, шеф Ретледж. К сожалению, это не решает моей проблемы. Саккорсо обязательно погонится за мной. Он будет угрозой для меня до конца своей жизни.
   Она еще раз вздохнула и мягко произнесла:
   – Мне действительно нужна ваша помощь. Что я могла бы предложить вам взамен?
   Майлс смотрел на нее с невозмутимым видом глухонемого слепца.
   – Капитан Чатлейн, – ответил шеф Ретледж, – если вы действительно хотите вернуться, то пожалуйста, я не против. Траектория сближения и протоколы стыковки поступят к вам через пару секунд.
   Штурман взглянула на экран и прошептала:
   – Капитан, я начала получать коды курса.
   Очевидно, Ретледж не сердился. Тем не менее он не удержался от предупреждения.
   – Если вы задумали что-то против Саккорсо, то не теряйте время на возвращение. Мы не потерпим ваших разборок на станции. Лучше улетайте и оставьте нас в покое. До встречи.
   Связь с диспетчерским центром оборвалась.
   «Ах ты, самодовольный сукин сын, – подумала Сорас. – Черт бы тебя побрал! Неужели ты не понимаешь, что я в отчаянном положении? Неужели ты думаешь, что я пошла бы на это, будь у меня какой-то выбор? Ты уже мертв! Тебе ничего не стоило помочь мне в моей проблеме. Ну и ладно! Катись тогда в ад!»
   Через миг боль в фалангах пальцев заставила ее разжать побелевшие кулаки. Сделав глубокий вздох, она велела пилоту:
   – Веди нас в рой. Придерживайся максимальной скорости, которую позволяют нам протоколы. Но будь внимателен.
   Больше для себя, чем для пилота, она добавила:
   – Если бы «Труба» находилась в доке, Ретледж сказал бы об этом. Нам надо спешить.
   Она повернулась к Майлсу.
   – Похоже, нам придется действовать самостоятельно. В голосе Сорас прозвучали нотки усталости. Близость амниона истощала ее силы.
   – Я не люблю скоропалительных решений. Вы даете мне противоречивые приказы. Если я начну выполнять первый, то не справлюсь со вторым. Вы сказали, что можете вызвать помощь.
   Амнион говорил об этом, когда «Планер» улетал от «Затишья».
   – Тогда вам лучше запросить ее.
   Майлс склонился к ней, словно в вежливом поклоне.
   – Почему вам потребовалась помощь, капитан Чатлейн?
   – Если «Труба» покинула станцию сразу после нас, она может выйти из роя раньше, чем мы ее догоним.
   Боже! Как она устала от него! Как ей претило общение с этим амнионским чудовищем. Ей приходилось объяснять ему каждый свой шаг.
   – Если крейсер получит возможность набрать необходимую скорость, он войдет в контактное поле. И тогда нам понадобятся месяцы, чтобы найти его снова. Мы должны иметь на краю роя еще одно судно, которое не позволит «Трубе» вырваться из скопища скал.
   Майлс покачал головой. Это был атавистический жест, который ничего не означал.
   – Я не понимаю. Вы же велели Сиро Васак испортить двигатели «Трубы». Неужели вы думаете, что он ослушается вас?
   Сорас с трудом удержалась от непристойной фразы.
   – Я уже отвечала на этот вопрос. Глупо надеяться только на хорошее и не предполагать плохого. Нам нужна помощь амнионов.
   Мрачно поморщившись, она язвительно добавила:
   – Хотя какую помощь вы можете вызвать из системы Массива-5.
   Наверное, Майлс понял смысл ее сарказма.
   – Я в контакте с «Затишьем», – бесстрастно ответил он.
   – Что?
   Сорас не могла сдержать недоверия – или испуганного возмущения.
   – Вы имеете связь с запретным пространством? Не морочьте мне голову. Даже дрону потребовался бы день, чтобы доставить сообщение, а у вас дронов нет. Кроме того, «Затишье» – это огромный корабль. Его полет займет в два раза больше времени. Итого еще два дня. Вы сказали, что можете вызвать помощь, когда бы она нам ни потребовалась. Вы ничего не говорили о трехдневном ожидании.
   Майлс спокойно смотрел на нее. Его лицо не выражало никаких эмоций.
   – Я в контакте с «Затишьем», – повторил Тэвернер. – Наша связь мгновенная. Я могу передавать и принимать сообщения без какой-либо временной задержки. Устройство для подобного контакта было принесено на борт вместе с аэрозольными мутагенами. В настоящий момент дальность его действия достигает двух световых лет. Чтобы поддерживать контакт с «Планером», «Затишье» вошло в человеческий космос. Когда мы направились в эту систему, сторожевик полетел за нами.
   Сорас с трудом сдержала изумление. Ее люди, открыв рты, смотрели на амниона.
   – Наш боевой корабль передвигается очень скрытно, – продолжил Майлс. – Марк Вестабул уверен, их еще никто не заметил. На этот час они отстают от нас на полтора световых года. При корректировке курса и необходимой скорости «Затишье» может занять любую позицию на границе астероидного роя примерно через три часа.
   Он удивил ее. Технология амнионов демонстрировала потрясающие достижения. От досады и отчаяния у нее заболел живот. Жгучая злость сжала горло.
   – Мгновенная связь? – прошептала она. – И вы не сообщили мне о ней? Вы решили, что я недостойна этого знания?
   Тэвернер сохранял невозмутимость. Его неподвижная поза предполагала пренебрежение. Чатлейн зарычала от ярости. Но возмущение ничего не меняло. Все ее сделки с амнионами были похожи на эту. Они охотно прислушивались к мнению Сорас и ценили ее подход к решению проблем, но никогда не предлагали помощь и не выполняли просьбы.
   – Пусть «Затишье» летит сюда, – сурово сказала она. – Когда мы рассчитаем траекторию «Трубы», я дам вам точные координаты.
   Майлс склонился по пояс. Возможно, он пытался воспроизвести человеческий поклон. Выпрямив спину, амнион резко повернулся и зашагал к выходу с мостика. Очевидно, устройство для «мгновенной связи» не было имплантатом. Скорее всего, он хранил передатчик в каюте, которую Сорас предоставила в его распоряжение.
   Прежде чем Майлс покинул мостик, связистка доложила:
   – Капитан, вас вызывает лаборатория. С вами хочет говорить шеф Ретледж.
   Сорас подняла руку, предлагая амниону задержаться.
   – Давайте послушаем, что он скажет.
   Связистка нажала на пару клавиш, и динамики мостика ожили.
   – Капитан Чатлейн, – произнес шеф службы безопасности. – Это Ретледж.
   Сорас повернулась к микрофону, собрала остатки потрепанной храбрости и сердито ответила:
   – Шеф, теперь вы сами удивляете меня. Мне казалось, что вы уже объяснили свою позицию.
   Ретледж смущенно прочистил горло.
   – Простите меня, Сорас. В диспетчерском центре нас слышало много людей. Сейчас я один, и это защищенный канал связи.
   – Понимаю, – смягчив тон, ответила она. – В таком случае я рада слышать ваш голос. Так вы, значит, передумали?
   Шеф не отважился на прямой ответ. Вместо этого он сказал:
   – Вы предлагали мне обмен услугами. Так вот, у меня появилась к вам встречная просьба.
   – Я слушаю вас, – подбодрила его Сорас.
   Ретледж помолчал, обдумывая свои слова.
   – Вы считаете капитана Саккорсо угрозой. Вы хотите избавиться от «Трубы». Это и мое желание.
   Чатлейн оглянулась через плечо и убедилась, что Майлс не покинул мостик. Затем она вновь повторила:
   – Я слушаю вас, шеф.
   – Доктор Бекман заключил с Саккорсо сделку, – осторожно пояснил шеф службы безопасности. – Вернее, сделка состоялась между ним и Вектором Шейхидом. Динер никогда не нарушает своих обещаний. Он считает, что если мы начнем принимать участие в спорах наших гостей, к нам никто не будет прилетать. И он верен такому понятию, как «профессиональная вежливость». Бекман не желает обманывать своих «коллег», к числу которых он относит доктора Шейхида.
   Ретледж огорченно вздохнул. В его голосе, несмотря на расстояние и помехи, чувствовалась мрачность.
   – Однако служба безопасности находится в моей компетенции. Я должен заботиться о выживании колонии. Мне кажется, что «Труба» обладает опасным секретом, который может принести нам множество проблем. Поверьте мне, Сорас. Если этот секрет станет публичным, нас сметет штормовой волной.
   «Она тебя уже накрыла, голубчик, – подумала Чатлейн. – Тебе конец».
   – Я отвечу на ваши вопросы, если вы пообещаете мне уничтожить «Трубу», – сказал Ретледж. – Вместе со всем экипажем. Без исключений. Чтобы не осталось ничего! Только пыль!
   Он сардонически добавил:
   – А я скажу Бекману, что капитан Саккорсо погиб из-за навигационной ошибки.
   Сорас не верила ему. Ретледжа не волновала социальная опасность секрета, которым обладала «Труба». Он хотел помешать распространению вакцины. Формула, которую Бекман получил от Шейхида, была слишком ценной, чтобы делиться ею с другими людьми. Но Сорас не интересовали его мотивы. Ее заботила лишь информация Ретледжа.
   – Хорошо, мой друг, – без промедления ответила она. – Я выполню ваше условие. Полное разрушение. Ни одного уцелевшего.
   «Включая тебя».
   – Обещаю вам, что ничто не останется. Только пыль. «Похожая на прах моих желаний».
   – Тогда вам лучше не медлить, – сказал Ретледж. – Я не ожидал, что Шейхид закончит свое исследование так быстро. «Труба» уже покинула станцию.
   – Я все равно подлечу к вам поближе, – предупредила его Сорас.
   Образы горящих людей и обугленных трупов заставили ее поперхнуться. Когда-то шеф Ретледж был ее любовником – милым и нежным, с чувствами, от которых ничего не осталось. Но воспоминания задевали струны ее души. Они царапали сердце, как тупой кинжал.
   – Я хочу зайти им в хвост. Приблизившись к станции, мы развернемся и полетим за ними. Удар нанесем где-нибудь у края роя, чтобы вас не заподозрили в соучастии.
   – Хорошо, – согласился шеф Ретледж.
   Через вой и свист помех он добавил:
   – Приготовьтесь копировать курс «Трубы» и ее протоколы.
   Через пару секунд штурман доложила:
   – Капитан, данные приняты.
   – Мы получили их, шеф, – сказала Сорас– Скоро «Планер» войдет в зону станции и начнет разворот.
   Испугавшись выдать себя дрогнувшим голосом, она поспешила закончить передачу.
   – До связи, шеф Ретледж. И до новой встречи.
   Отключив микрофон, она печально подумала: «Прощай. Прости меня. Прости за все».
   – Капитан Чатлейн, – сказал Майлс, – меня поражает лживость вашей расы. Она просто безгранична.
   Затем он невозмутимо спросил:
   – Теперь вы можете определить позицию, которую должно занять «Затишье»?
   Багровея от пылких проклятий, Сорас повернулась к нему. Но бесстрастная поза Тэвернера и его узкие глаза, прикрытые накладными ресницами, остановили ее. Она уже успела забыть, что Майлс лишь несколько часов назад был человеком. Зная нрав амнионов, Чатлейн понимала, что ни один из них не ослабит того давления, которое они оказывали на нее. Возможно, она заслужила такое обращение к себе. Возможно, она всегда его заслуживала.
   Она вывела карту астероидного роя на один из экранов пульта, загрузила в компьютер данные, полученные от Ретледжа, и провела расчет. Затем сообщила Майлсу координаты для «Затишья». Амнион тут же направился в свою каюту – к устройству мгновенной связи.
   Пока «Планер» возвращался через рой к владениям Динера Бекмана, стрелок использовал часть энергии импульсного двигателя для подзарядки сверхсветовой протонной пушки.

Мика

   Через корпус доносились щелчки кабельных разъемов и шипение отходивших патрубков. Когда захваты разомкнулись, корабль содрогнулся от небольшого толчка и с металлическим гулом, похожим на вздох разочарования, покинул якорное место. Что бы ни ожидало ее впереди, «Труба» отправилась в полет.
   Мика сидела, сгорбившись, в изголовье кровати. Ее спина прижималась к холодному пластику переборки. Когда «Труба» взлетела и слабое притяжение станции сменилось невесомостью, она засунула ноги под защитный купол койки. В остальном ее поза не изменилась. Мика сидела так с тех пор, как они с братом вернулись в каюту. Отлет корабля не имел для нее никакого значения.
   Сиро лежал рядом, положив грудь и голову на ее колени. Лицо юноши было повернуто к стене. Она нежно гладила его рукой по спине, но брат молчал. Он не сказал ни слова после той жуткой просьбы: «Мика, пожалуйста! Убей меня! Убей, пока у тебя есть такая возможность».
   «Ну? – задыхаясь, сказала она, когда они оказались в каюте. – Ты должен рассказать мне, что случилось». Какому же злу подвергла его Сорас Чатлейн? Для какой подлой цели Ник пожертвовал мальчиком? «Что бы с тобой ни произошло, мы встретим это вместе».
   Он смотрел на нее так, словно Мика хотела вырвать его сердце – словно она уже приступила к этой пытке. Бледный как смерть, без слез в побелевших от страха глазах, брат смотрел на нее, пока она не выдержала – пока не отвернулась. Но Сиро больше не сказал ни слова.
   «Говори!» – молила она его. Из груди Мики рвался яростный крик, способный разорвать ее горло. Но с губ срывался тихий шепот, сдавленный в тисках отчаяния. «Говори же, черт возьми! Если ты не расскажешь мне о своей беде, я не смогу помочь тебе!»
   Он так и не ответил. Вместо этого Сиро лег на койку лицом к стене и свернулся калачиком. Задыхаясь от безысходности, она села рядом с ним, забилась в угол и перетащила его к себе на колени. Он по-прежнему молчал. Мика не видела его бескровные губы и нахмуренные брови. Постепенно она поняла, что больше не хочет жить. Это был ее брат – ее ответственность. Именно она превратила его в нелегала. Из-за нее он примкнул к команде «Мечты капитана». И теперь Сиро остался единственным родным и близким человеком, которого она любила. Ей удалось пережить измену Ника, но потеря брата…
   Осознав, что он ничего не скажет, Мика заплакала. Затем слезы кончились, и она, с покрасневшими от горя глазами, осталась сидеть в углу, поглаживая брата по спине. Где-то в отдалении раздавались щелчки и шипение. Затем «Труба» покинула док и медленно полетела через свободное пространство, отделявшее лабораторию от путаницы астероидного роя.
   Как много времени займет их полет? Рывки ускорений и торможений, этапы пути: сначала сравнительно чистое пространство, затем рой, за ним – система Массива-5. Возможно, Ник унесет их за пределы любой воображаемой помощи, и ее брат зачахнет от тоски и страха. Как долго Сиро будет изводить ее своим молчанием?
   Морн и Дэйвис хотели устроить засаду на Саккорсо. Но добились ли они успеха? Мика в это не верила – тем более что Ник в любой момент мог позвать на помощь Энгуса. Скорее всего, Хайленды погибли в схватке. Если только Ник не оставил Морн живой – ему нравилось издеваться над ней… Но почему Термопайл позволил им взять оружие?
   Сиро повел плечами и тихо прошептал:
   – Я хочу побыть один.
   Мышцы Мики сжались, словно ее ударили штыком-парализатором.
   – Ты нужна им на мостике.
   Он по-прежнему не желал смотреть на нее. Его голос звучал как лепет ребенка. Это был голос мальчика, который понял, что отныне лучшим для него будет смерть.
   – Со мной все в порядке. Я просто хочу побыть один.
   Ей хотелось возразить: «Нет, я не оставлю тебя. Я не выйду из каюты, даже если на корабле начнется пожар». Но Мика не могла произнести ни слова.
   – Если ты не пойдешь на мостик, они придут сюда. Вектор или Сиб. Или Ник. Он обещал наказать тебя за невыполнение приказа. Я не выдержу этого. Но если ты отправишься к ним, они оставят меня в покое.
   Он был не в себе. Ник отдал его Сорас Чатлейн, и та довела парня до безумия. Мика с трудом сглотнула, прочищая горло. Она ничем не могла помочь ему. Он не желал принимать ее помощь. Уговоры Мики уже не достигали его сознания. Ей оставалось только выполнить просьбу брата и тем самым поддержать его раненое достоинство.
   Она хотела сказать: «Хорошо. Я сделаю все, о чем ты просишь». Но когда Мика открыла рот, из горла вырвался сдавленный стон. По ее щекам снова побежали слезы.
   – Пожалуйста, Мика.
   Она встряхнула головой. Надо только расслабить мышцы, подняться с койки и пойти к двери. Ее остановил звонок интеркома.
   – Мика? – раздался голос Морн. – Сиро? Вы в порядке?
   Голос Морн?!
   – Можно я войду? Нам нужно поговорить.
   Сиро тут же заныл:
   – Нет, Мика, не впускай ее. Я не хочу ее видеть. Я не могу ее видеть. Не позволяй ей входить…
   Мика едва не оглохла от внезапного шума в ушах. Рана на виске запульсировала жгучей болью. Она бросила взгляд на интерком. Нет, Морн не могла услышать Сиро. Микрофон был выключен.
   – Я извиняюсь, что не пришла к вам раньше, – продолжила Морн. – Я знала, что вы в беде, и хотела помочь. Но у нас было много… Пожалуйста, впустите меня. Мы должны поговорить.
   «Но у нас было много…» Мика вдруг поняла, что за дверью действительно стояла Морн – живая, принимавшая решения независимо от Ника! Почему он не убил ее? На мгновение Мика забыла о боли в виске и своих переживаниях. Вопрос показался ей настолько важным, что она забыла о просьбе Сиро. Ответ Морн мог подсказать, что случилось с ее друзьями.
   Ее руки и ноги затекли от неудобной позы. Она осторожно переложила голову брата на подушку и вскочила с койки. Сиро тихо ныл:
   – Не надо, Мика. Пожалуйста…
   Она не послушала его. Подлетев к контрольной панели, Мика набрала код на открытие двери. Сиро замолчал, как будто щелчки клавиш перерезали его голосовые связки.
   Морн ожидала в коридоре. Она держалась за поручень, выступавший рядом с дверным косяком. Ее глаза казались неестественно черными – омраченными тревогой и сомнением. Когда дверь открылась, она смущенно улыбнулась Мике и влетела в каюту. Используя мягкое ускорение «Трубы», Морн плавно опустилась на пол в середине комнаты. Ее взгляд остановился на Сиро, который лежал лицом к стене.
   – Господи, – прошептала она. – Что с ним случилось?
   Мика судорожно вздохнула. Шум в ушах наполнил ее яростью. Лютая злоба пронеслась по телу и ударила ей в голову.
   – Ник подставил его. Он сделал из Сиро приманку. Пожертвовал им! Он хотел, чтобы Сорас забрала мальчика на «Планер». Я не знаю, зачем ему это понадобилось. Какая-то интрига.
   Спазм перекрыл ей горло. Слова не могли выразить ее негодования. Она беспомощно махнула рукой.
   – Сиро такой с тех пор, как Сорас отпустила его. Сначала…
   Мика не могла произнести эту фразу. Собравшись с духом, через боль и слезы она заставила себя добавить:
   – Сначала он просил меня убить его. Теперь он хочет, чтобы мы оставили его в покое.
   Глаза Морн расширились. Мрак, поселившийся в них, стал еще глубже.
   – Убить?
   Она прикусила губу. Мика снова заговорила. Или ей только казалось, что она говорила. Могло быть и так. Возможно, она спрашивала: «Где Ник? Что произошло? Почему ты жива? Что с вами сделал Энгус?», хотя на самом деле она не издавала ни звука. Голова болела, словно ее вновь ударили в висок. Повязка мешала смотреть. А Морн глядела на Сиро, словно выискивала признаки смерти в напряженном изгибе его спины. Мика знала, через что прошла Морн. Она была игрушкой в руках Ника и Энгуса – их жертвой. Только зонный имплантат позволил ей сохранить рассудок. Но когда амнионы пичкали ее мутагенами, Морн не имела этой поддержки. Она как никто другой понимала злой рок и обреченность.
   – Сиро, – тихо позвала она.
   Это был едва слышный шепот, но его хватило, чтобы мальчик вздрогнул.
   – Повернись ко мне, Сиро. Посмотри на меня. Мне нужно поговорить с тобой. Я хочу, чтобы ты видел мое лицо.
   Сиро прижался к стене. Морн взглядом попросила у Мики разрешение приблизиться к нему. Та печально кивнула. Подлетев в небольшом прыжке к койке, Морн ухватилась рукой за ремни защитного купола, села рядом с Сиро и положила ладонь на его плечо. Она не делала попыток развернуть его к себе. Она просто дала ему почувствовать свое присутствие.
   – Сиро, – повторила она. – Мы победили Ника. Сиб связал его липкой лентой. А Энгус больше не принимает чужих приказов. Хотя он пока беспомощен.
   – Что? – с изумлением воскликнула Мика.
   «Как, черт возьми, вам это удалось?» Она тут же прикусила язык, не желая мешать объяснениям Морн. В позе Сиро что-то изменилось. Брат не двигался, но Мика знала, что он слушает.