Дрейк Шеннон. Триумф рыцаря

   Не он ли явился в Лэнгли?
   – Вы взяли в плен англичан? – нахмурился отец Маккинли.
   Игрейния ломала голову, не блефовал ли шотландец, но интуиция ей подсказывала, что он говорил правду.
   – Пора покинуть тюрьму. – Эрик не стал отвечать на вопрос священника.
   – И куда же прикажете мне идти? Насколько я знаю, моя комната занята. Новым хозяином, – желчно добавила Игрейния.
   – Не занята, – отозвался Эрик. – Мне она не понравилась. Так что можете на нее претендовать.
   – Претендовать на свою комнату?
   – Ну хорошо, – устало улыбнулся он. – Я согласен – вы самая отчаянная спорщица на свете. Скажем так: вы вольны занять свою комнату.
   В ответ Игрейния надменно улыбнулась и, повернувшись к нему спиной, направилась в противоположный конец камеры.
   – Игрейния, – тихо позвал ее отец Маккинли. – Эрик поселился в покоях Роберта Невилла. Так что ваши комнаты в вашем распоряжении.
   – Позовите стражника, – приказал шотландец. – Пусть он принесет ключи.
   – Я бы с большим удовольствием оказалась в обществе английских воинов, – гордо произнесла леди Лэнгли.
   – Не сомневаюсь, – пожал плечами Эрик.
   Через минуту она услышала, как огромный ключ поворачивался в замке. Игрейния хотела выскочить из камеры – никто не представлял, насколько невмоготу ей было сидеть в тюрьме. Но ей не дали такой возможности. На плечи легли ладони, слишком знакомые в последнее время, и повернули ее навстречу судьбе.
   – Я… я не собираюсь с вами драться! – возмутилась она.
   Но Эрик ее не слушал. Он толкал ее вперед, пока они не оказались перед склепами, где лежали тела Афтона, Марго и дочери Эрика. Он остановился на секунду. Затем продолжил путь.
   Когда они оказались в зале, шаги за спиной стихли. Всю дорогу из подземелья за ними следовали отец Маккинли и еще один человек – дюжий шотландец в килте, который недавно открывал замок, а до этого неотлучно сторожил ее темницу, не показываясь ей на глаза.
   – Джаррет, – приказал Эрик, – проводи леди в ее комнату. – Он прошел мимо нее и легко взбежал по лестнице.
   – Пойдемте, миледи, – вежливо попросил тот, кого назвали Джарретом.
   Он был огромен ростом, наверное, даже выше Эрика, мускулист, но с поразительно тонкими чертами лица.
   – Слава Богу, миледи, что вы согласились убраться оттуда, – улыбнулся он. – Подземелье не место для женщины. – Он скорчил брезгливую мину. – Даже в комнате охраны невозможно толком уснуть.
   – В подвале замка всегда было сыро, – пробормотала она.
   – А в камерах – особенно.
   – Вы один из тех, кто там сидел, – сообразила Игрейния, присмотревшись к лицу своего стража.
   Он сильно изменился с тех пор. И хотя, как и многие его товарищи, не расстался с бородой, теперь совсем не казался жалким изгоем.
   – Это было как будто давным-давно, – согласился он и печально вздохнул. – Но со мной были товарищи. Я по крайней мере не оставался один. Хотя выдавались часы, когда живые лежали рядом с мертвыми. Но… чума … есть чума… Нет такого смертного, кто бы ее не боялся. И каждый благодарит Бога, если остался жив.
   – Нам пора в покои миледи, – перебил его священник. Он смотрел на верхнюю площадку лестницы, словно опасался, что там опять появится Эрик.
   – Да, да, миледи, пойдемте, – спохватился страж. Игрейния повиновалась, хотя прекрасно понимала, что в коридоре за ее дверью предусмотрительный шотландец непременно выставит охрану. Но Джаррет обращался с ней с почтением, забыв об обидах.
   Хорошо уже то, что Эрик убрался из комнаты, которую она некогда делила с Афтоном.
   Зал был пуст. Но Игрейния поежилась, вспомнив, как именно здесь Эрик держал ее серебряный кубок и откровенно смеялся над ней, говоря, мол, пусть он станет презентом одного короля другому. Дело было не в том, что Игрейния жалела принадлежащие ей вещи. Но из этих кубков они с Афтоном вместе пили в первую брачную ночь.
   В сопровождении священника и захватчика она поднялась по лестнице. А когда подошла к двери своих покоев, страж занял пост рядом с одной из комнат.
   – Джаррет, – повернулась к нему Игрейния, – вы превосходный охранник. Мне будет спокойней ночью, если именно вы будете сторожить меня.
   – Спасибо, миледи, – поклонился великан.
   Она улыбнулась. Ей никто не сказал, что этот человек находился неподалеку, когда она страдала от темноты и одиночества на самом нижнем этаже владений Лэнгли.
   Игрейния толкнула дверь и тихо спросила священника:
   – Вы можете организовать для меня ванну?
   – Думаю, что да.
   – Попробуйте.
   Маккинли кивнул, довольный, что способен помочь. Как только Игрейния покинула свою тюрьму, он явно испытывал облегчение.
   Леди Лэнгли переступила порог, закрыла за собой дверь и только тут заметила, как изменилась комната. Исчезли все до одного отличительные символы рода покойного мужа. Вместо его большого гербового щита теперь над кроватью висел другой. На нем одна птица яростно попирала другую, а вокруг вилась надпись из латинских слов. С противоположной стены сняли два скрещенных меча, которые Афтон некогда завоевал на турнире. Поменялись гобелены – теперь сюжеты изображали битву при Стерлинг-Бридже, где Уильям Уоллес одержал победу. Над камином раньше красовалось вырезанное имя прежнего хозяина замка и его герб. Этого тоже не было. Зато широко распростерла крылья все та же злобная птица.
   Разъяренная Игрейния вылетела в коридор. Она не представляла, где ей искать Эрика, но зато не сомневалась, что проложит себе путь сквозь любую охрану, даже такую, как этот могучий Джаррет.
   Однако искать ей не пришлось. Оказавшись в коридоре, она увидела, что противоположная дверь – та самая, что вела в покои Роберта Невилла, – была распахнута настежь и там за дубовым столом восседал предмет ее ненависти.
   – Миледи! – предостерегающе проговорил Джаррет, но было поздно.
   Игрейния ворвалась в комнату. Эрик услышал ее шаги и обернулся: на лице только одно выражение – нетерпение. Ничего, сейчас она это исправит!
   – Захватчик! – выкрикнула она, раскрасневшись от ярости и прерывисто дыша. – Сукин сын! Негодяй!
   – Эрик, – извиняющимся тоном начал подоспевший Джаррет. – Она выбежала так неожиданно.
   – Все в порядке, – отозвался вождь и холодно посмотрел на непрошеную гостью. – У меня такое впечатление, что леди желает поговорить со мной наедине.
   Джаррет кивнул и вышел. Закрыв за ним дверь, Эрик повернулся к Игрейнии и сложил на груди руки.
   – Вы что-то хотели мне сказать?
   Игрейнию так трясло, что она не могла произнести ни слова. Сначала она что-то лепетала, но наконец ее прорвало. Излив на него свою ненависть, она сделала несколько шагов вперед и встала прямо перед ним.
   – Я сказала, что вы сукин сын и негодяй! Как вы посмели тронуть его вещи? Подлая шавка, тявкающая на потеху грязного предателя! Вы недостойны преклонить колени на его могиле, не то что дотронуться до его вещей!
   Не было ничего, что бы Игрейния не осмелилась сказать. Ни его огромный рост, ни разворот едва помещавшихся в двери плеч больше не пугали – наоборот, лишь подогревали ее ярость.
   А он смотрел на нее все так же бесстрастно.
   С внезапностью вихря Игрейния вскинула руку и изо всех сил влепила ему пощечину – и удивилась, не заметив никакой угрозы в его глазах. И, сжав кулаки, принялась яростно колотить его в грудь.
   Она так клокотала, что забыла, с кем имеет дело, и растерялась, когда Эрик перехватил ее руки и крепко стиснул запястья. Пальцы его сомкнулись, словно волчьи пасти, и лишили возможности двигаться. Игрейния подняла глаза, увидела на его щеке красное пятно от пощечины и почувствовала, как в нем закипает гнев. Она стиснула зубы и больше не произнесла ни слова. Эрик проволок ее через комнату и опрокинул на кровать. И в ту же секунду, не выпуская запястий, он навис над ней с угрожающим видом. Сердце кольнул страх – ей почудилось: вот сейчас он выпустит ее руки и вцепится в горло. Но он всего лишь процедил:
   – Никогда… никогда не поднимайте на меня руку.
   Игрейнию вдруг покинул гнев, словно с неба упала птица со связанными крыльями. И она сама изумилась, что все еще способна говорить.
   – Я его любила, – тихо прошептала она.
   – Я знаю, – ответил он.
   – Там была его комната.
   – Он умер. А мы живы. И пока замок в моих руках – он мой.
   Игрейния закрыла глаза, не желая больше его видеть. Эрик распрямился, потянул ее за руку и поставил на ноги.
   – Идите в свою комнату.
   – Она больше не моя.
   – Она – то место, где вы будете жить.
   – Тюрьма в подземелье и то лучше.
   – Послушайте, идите к себе! Я из последних сил стараюсь не забывать, что вы любили мужа, и пытаюсь забыть о вашей пощечине.
   Игрейния помотала головой, из глаз ее хлынули слезы. – Мне все равно, о чем вы помните и что вы хотите забыть.
   Она вздернула подбородок и гордо вышла из комнаты. Вот еще! Он хочет сделать ей одолжение! Уходя, Игрейния даже не оглянулась. Она чувствовала себя несчастной и одинокой. И очень сомневалась, что выглядит величественно.

Глава 10

   Первые несколько дней Игрейния была в комнате одна. К ней заходил только Джаррет – приносил еду, старался развлечь, но долго не задерживался. Только раз в день нарушалась монотонность течения времени: поварята с кухни – не прежние, а чужие, шотландцы – приносили тяжелую ванну с горячей водой, а потом убирали ее из комнаты.
   На четвертый день ей до такой степени опротивел висевший на стене новый герб, что она больше не могла его видеть. И хотя не отличалась особой силой, сумела стащить вниз тяжеленный щит.
   Ночью она спала значительно спокойнее, но когда проснулась, увидела, что щит снова висит на стене. Игрейния забеспокоилась: неужели ее сон настолько глубок, что она не услышала, как кто-то ночью входил в ее спальню?
   Она снова сняла ненавистный герб.
   А на следующую ночь удивилась, услышав стук в дверь. Игрейния встрепенулась и увидела на пороге Дженни. Она спрыгнула с кровати, быстро пересекла комнату и обняла служанку.
   – Дженни! Дженни! Как я рада тебя видеть! Рассказывай, что происходит. Я так давно не видела отца Маккинли. Джон и Мерри вернулись? И те юноши, которых я встретила по дороге? Как наши люди? Протестуют? Борются? Или от страха притихли?
   Жарко ответившая на ее объятия служанка нахмурилась.
   – Люди! Все только и твердят, что здесь Шотландия. И испокон веков была Шотландия. Получается, что Господь распорядился, чтобы мы подчинялись Роберту Брюсу. Глупцы! Не понимают, что настанет день, явятся королевские войска и за измену измолотят нас всех.
   – Что ж, это вполне может случиться, – пробормотала Игрейния. – Так что там с Джоном и Мерри?
   – С ними все хорошо. Они возвратились – живые, здоровые – и снова приступили к работе. А с теми, кто с ними был, я почти не вижусь. Они целыми днями упражняются во дворе. Со смутьянами!
   – А ты? Ты в порядке?
   – Слава Богу. Но чтобы меня пустили к вам, отцу Маккинли пришлось очень долго умолять и спорить с новым господином. Можно подумать, что мы с вами вдвоем представляем угрозу для целой армии.
   – Однако все позади и ты со мной!
   – Всего на несколько минут. Мне разрешили выполнить только самые неотложные ваши поручения.
   Игрейния колебалась.
   – Я написала письмо брату. Как ты думаешь, есть возможность незаметно переслать его?
   – Можно попробовать, – подумав, ответила Дженни. – Только надо проявлять осторожность.
   Леди Лэнгли кивнула, достала из тайника приготовленное письмо, скрепила его воском и запечатала фамильным перстнем. А Дженни быстро спрятала его в складках юбки и при этом так испуганно смотрела на закрытую дверь, словно ждала, что бездушное дерево вот-вот оживет и кинется на них.
   – Ты слышала что-нибудь с воли?
   – Конечно, кое-что доходит. – Она схватила Игрейнию за руки. – Из замка во все стороны летят депеши. Роберт Брюс, похоже, где-то на севере. Гонцы так и снуют туда и сюда. Все ломают голову, как обменять вас не на кого-нибудь, а на жену самого короля!
   У Игрейнии екнуло сердце: пусть она дочь знатного лорда, но ее отец мертв и не может оказать давления на монарха. А брату еще только предстоит утвердить свое положение. Эдуард никогда не согласится обменять вдову Афтона на жену своего самого ненавистного врага.
   – Я пропала, – в панике прошептала она.
   – Рано отчаиваться.
   – Что ты еще знаешь?
   – Сэр Роберт Невилл не забыл и не оставил нас на произвол судьбы. Сначала он отправился к графу Пемброку, но тому было не до него. И тогда сэр Роберт поехал в замок Шеффингтон, которым владеет друг вашего отца лорд Дэнби. С его помощью сэр Невилл собрал войско. Пемброк ему в этом помог.
   Некоторое время Игрейния молчала. Не так-то просто осадить такую крепость, как Лэнгли. Она боялась, что кузен ее мужа ничего не добьется, только погибнет сам.
   – Я думаю, он уже связался с вашим братом, и граф тоже поднимает людей.
   – Брат подчиняется королю, а тот наверняка отправит его вместе с людьми к Пемброку.
   – Но самое главное – остается надежда. И хотя шотландский рыцарь держит Лэнгли в своих руках, он со всех сторон окружен врагами. – Дженни опять с опаской покосилась на дверь, а потом сочувственно посмотрела на свою госпожу. – Вам не причинили вреда? Ну, так… как король приказал поступать с женщинами Роберта Брюса? Страшно… как страшно!
   – Нет, мне не сделали ничего дурного.
   – Мне пора, – расстроено произнесла Дженни. – Этот огромный сторожевой пес тут, рядом, в коридоре за дверью. Не хочу, чтобы мне больше не позволили вас навещать.
   – Да-да, конечно, – быстро согласилась Игрейния. Она крепко обняла Дженни, и они расстались.
   Когда служанка скрылась за дверью, леди Лэнгли сердито уставилась на гербовый щит, который недавно сняла со стены. И вдруг в дверь опять постучали. Игрейния быстро отволокла щит за стоявший в ногах кровати сундук. Стук повторился. Она отворила дверь. На пороге стоял Джаррет.
   – Миледи, – проговорил он, – в это время вы обычно зовете меня и просите, чтобы вам принесли ванну.
   Игрейния обрадовалась, что о ней не забывают и без напоминания готовы оказать услугу. Она улыбнулась стражу.
   Тот улыбнулся в ответ.
   Она стояла и смотрела на пылавший в камине огонь, пока люди вносили сначала тяжелую деревянную ванну, а затем бесконечные ведра с водой. Последней вошла миловидная девушка. Она принесла мыло и, повесив на спинку кровати кусок льняной ткани, поспешно поклонилась и ушла.
   – Что-нибудь еще? – поинтересовался Джаррет.
   – Нет, спасибо, – поблагодарила Игрейния. – Что за симпатичная девчушка! Я никогда ее раньше не видела.
   – Это моя дочь, – ответил гигант. – И вы ее видели. Ухаживали за ней, когда ее мать… Когда они обе болели. Дочь считает, что вы помогли ей выжить, и готова вам услужить чем может.
   Игрейния потупилась.
   – Хорошенькая. Я рада, что она поправилась. Поблагодарите ее от меня. А как себя чувствует ваша жена?
   – Она умерла.
   – Извините.
   – Нежнейшая душа, как и наша Эми. Если вам что-нибудь потребуется, миледи…
   – Я знаю, вы рядом, в коридоре.
   Страж повернулся, чтобы уйти.
   – Джаррет, – окликнула его Игрейния, – вы очень хороший человек.
   Он озадаченно взглянул на нее и коротко поклонился:
   – Спасибо.
   Дверь захлопнулась. Еще с минуту Игрейния смотрела на огонь, а потом вспомнила, как быстро остывает вода. Разделась и, погрузившись в ванну, подумала, что это величайшее в ее жизни удовольствие. Она блаженно вытянулась в горячей воде.
   И тут во дворе раздался ужасный шум. Она похолодела и стала гадать, уж не англичане ли ворвались в замок, чтобы расправиться с шотландцами? Она выскочила из воды, завернулась в льняную ткань и выглянула в окно. Лязг металла стоял такой, будто насмерть сошлись две армии. Однако Игрейния быстро поняла, что это не бой, а всего лишь упражнения: мужчины разделились на пары и отрабатывали приемы фехтования.
   На левом фланге собралась группа воинов, и среди них Эрик. Гигант расхаживал между своими подчиненными и выкрикивал приказы. Воины держали в руках заостренные пики. Вот раздалась команда, и отряд быстро образовал знаменитый стреловидный строй, которым шотландцы пользовались, когда требовалось отразить атаку кавалерии.
   И пользовались, надо сказать, чрезвычайно эффективно.
   Игрейния вспомнила о снятом со стены щите и обвела взглядом комнату в поисках оружия, которым можно было бы разрубить в куски ненавистный герб.
   Но в спальне не нашлось ничего даже отдаленно похожего. Покои не только по-новому украсили, но лишили всего, что представляло опасность.
   А из окна по-прежнему доносилось бряцание оружия. Игрейния посмотрела туда и догадалась, как избавиться от проклятого герба (который, будто живой, сам залезал на стену после того, как она его оттуда снимала). Щит надо просто вышвырнуть из окна.
   Но не теперь.
   Не теперь, когда двор заполнен шотландцами.
   Вечерело. Учения подходили к концу. Одинокий всадник наскакивал на соломенный манекен с головой из кочана капусты. Вот он срубил кочан, обозрел плоды своей атаки и поднял глаза, будто знал, что за ним наблюдали.
   Это был Тейер. Его лицо расплылось в широкой улыбке, и он помахал ей рукой. Затем подозвал кого-то еще. И вот рядом с ним оказались Тимоти и Брэндон. Все трое размахивали руками, и она помахала в ответ.
   Тейер что-то сказал своим приятелям. Они отъехали в разные концы двора и вдруг понеслись навстречу друг другу. У Игрейнии перехватило дыхание – они ведь поубивают друг друга!
   Но тут же она поняла, что юноши просто дурачились. На полпути они притворились, что падают с коней, однако через секунду вновь оказались в седлах. Они падали снова и снова и каждый раз по-разному. Довольная их проделкой, Игрейния захлопала в ладоши.
   Затем юноши встали в одну шеренгу, в приветственном салюте подняли руки и быстро ускакали прочь. Игрейния нахмурилась; она еще некоторое время смотрела на опустевший двор, но внезапно почувствовала холодок на спине. Она быстро обернулась. Рядом в доспехах, в плаще и с мечом стоял Эрик, да так близко, что удивительно, как она раньше его не почувствовала.
   Игрейния плотнее завернулась в ткань и ощутила, как в горле застрял нервный ком. Но шотландец ею нисколько не интересовался – он смотрел в окно и, казалось, забавлялся представлением, которое устроили для неё юноши.
   Но вот он перевел на нее пристальный взгляд голубых глаз и коротко спросил:
   – Где он?
   – Кто?
   – Гербовый щит.
   – Я его сняла.
   – Зачем? Он же все равно окажется на прежнем месте.
   – Это моя тюрьма. Я покорно и безропотно в ней сижу. Не доставляю вам никаких хлопот. И вы не имеете права врываться сюда без стука. Я…
   – Вы боитесь, что люди начнут судачить, увидев, что я стою за вашей спиной, в то время как вы совершенно раздеты.
   – Я не раздета…
   – Позвольте мне с вами не согласиться. И еще: примите совет – не приближайтесь в таком виде к окну.
   – А как насчет моей просьбы не врываться ко мне без стука?
   – Если быть точным, то я постучал. Но вы были настолько увлечены представлением, что не услышали.
   – Если на стук не отвечают – это значит, что непрошеному гостю следует убираться прочь.
   – Если на стук не отвечают, я должен убедиться, что вы не утонули в ванне.
   – Не волнуйтесь, я не утоплюсь.
   – На кухне говорят, что вы слишком часто купаетесь, – опасаются, как бы с вас не слезла кожа и вы не умерли. Считают, что мыться каждый день вредно.
   – В таком случае заверьте их, что я в добром здравии, тонуть не собираюсь и вообще купаться полезно.
   – Непременно. А где щит?
   – Не знаю. Наверное, испарился. Желаю того же и вам.
   Эрик повернулся, и какое-то мгновение Игрейнии казалось, что он сейчас уйдет. Но рыцарь только отстегнул меч, прислонил его к спинке кровати и сел на стул у камина. Она не сводила с него глаз.
   – Щит, Игрейния.
   – Сейчас ваши доспехи раскалятся и, что бы там ни было под ними, поджарят вам кожу.
   – Не надейтесь, не сразу. Где щит? У меня нет настроения переворачивать вверх дном вашу комнату.
   – А у меня нет настроения вас в ней терпеть.
   – Отдайте щит, и я уйду.
   – Это самое главное сражение, которое вам приспичило выиграть немедленно?
   – Не самое, – отозвался он. – Кстати, миледи, вы сейчас потеряете полотенце.
   Игрейния вспыхнула, заметив, что в самом деле так увлеклась спором, что забыла придерживать ткань.
   – Дайте-ка я вам помогу. Не хочу показаться неуклюжим варваром и забыть о хороших манерах.
   К изумлению Игрейнии, Эрик в мгновение ока оказался рядом. Подхватил сползавшее с ее плеч полотно и зажал его конец в ладони. Он стоял так близко, что в любую минуту мог до нее дотронуться. А она ощутила тепло пламени на обнаженной спине и внезапно обнаружила, что у нее от волнения дрожат колени. Ее переполняло желание оттолкнуть от себя этого человека, но она боялась, очень боялась, что ее поступок вызовет ответную реакцию. Так они и стояли лицом к лицу, и Игрейния видела перед собой его скулы, крепко сжатые зубы и блеск красивых пронзительных глаз. Наконец она тяжело вздохнула, и это простое движение, казалось, сблизило их еще больше. Только бы не коснуться его!
   Огонь в его глазах был обманчивым. Этот человек был не горячее стали, которая под накидкой покрывала его тело.
   – Что ж, давайте поступим по-другому, – произнес Эрик. – Вам ведь нравятся всяческие сделки? Предлагаю полотно за герб.
   К Игрейнии вернулась способность мыслить здраво. Она вспомнила, что он ее презирает. И спокойно выдержала его взгляд.
   – Я всего лишь сняла ваш герб со стены.
   – А я повешу его обратно. И буду вешать всегда.
   – Вот и прекрасно. В таком случае ищите его сами.
   Она круто повернулась и, насколько позволяло ее положение, горделиво прошествовала к ванне. А там очень быстро нырнула под воду так, что из-за бортика высовывалась лишь ее голова и шея. В этом маневре был всего лишь один изъян – вода к этому времени успела совсем остыть. Но Игрейния не собиралась отступать. А Эрик тем временем вернулся к стулу у камина и сел.
   Леди Лэнгли закрыла глаза: ну почему ей постоянно приходится участвовать в сражениях, которые она не может выиграть?
   – Я сниму его сразу, как только вы отсюда уйдете.
   – И тем не менее отдайте.
   – Нет!
   – Учтите, я не тороплюсь. Пусть люди думают, что я стараюсь справиться с горем в объятиях вдовы прежнего господина.
   Игрейния нервно вцепилась в бортик ванны.
   – Такой ведьмы, как я?
   – По крайней мере вы молоды.
   Леди Лэнгли пришла в замешательство и потому сказала:
   – Англичанки?
   – Многим мужчинам безразлична национальность женщины. А такая чернокудрая ведьмочка может показаться даже соблазнительной. Да, в конце концов, какая разница, с кем развлекаться в темноте! – В его голосе прозвучала такая тоска, что Игрейнии стало жаль их обоих, но между ними пролегли шрамы войны, а победителем был именно он – человек, который ни при каких обстоятельствах не откажется от своих притязаний.
   Эрик поднялся, и ее голова тревожно дернулась. Он подошел к ванне и, не опасаясь вымокнуть, начал вытаскивать ее из воды. На секунду прижал к себе – капли летели с Игрейнии на его накидку, и она почувствовала, как в ее тело вдавились железные доспехи. Глаза ее наполнились ужасом, но, пораженная его поступком, она не могла произнести ни слова. Однако шотландец всего лишь поставил ее на персидский ковер у камина и набросил на нее льняную ткань.
   – Кажется, вы не только решили соскоблить с себя шкуру, но еще и замерзнуть.
   Эрик стоял за ее спиной и расправлял на ней полотно. А потом она вдруг оказалась одна. И поняла, что шотландец увидел спрятанный за сундуком щит.
   Игрейния закрыла глаза и слушала, как Эрик вешал на стену герб, забивая рукояткой кинжала выскочивший из каменной кладки гвоздь. И вздрогнула, когда он снова оказался рядом и положил ей ладони на плечи.
   – Предупреждаю, я выигрываю все битвы, – прошептал он.
   Игрейния не открыла глаз и постаралась ответить с достоинством, а не со злобой:
   – Настанет день, когда вам отрубят голову.
   – А до того времени я буду побеждать – и в больших сражениях и в малых. Однако успокойтесь: завтра я уезжаю, а когда вернусь, подумаю о том, как отправить вас на юг.
   Дверь захлопнулась. Он ушел.
   Но его присутствие продолжало витать в комнате. Что это было: запах мыла, кожи, металла? Или ощущение от его прикосновений к ее плечам?
   Или щит на стене?
   Все знали, что на Питера Макдоналда можно положиться. Но тем не менее Эрик испытал облегчение, когда утром увидел, что к замку приближается конный отряд. Пока его посланцы с письмами не вернулись, он не мог быть уверен, что его письма дошли по назначению. Эрик вызвал в Лэнгли своего двоюродного брата, но не знал, получил ли он его письмо.
   И вот на заре он увидел на склоне холма всадников, рассмотрел фамильный герб и цвета Джейми Грэхема, который скакал бок о бок с Алланом Маклаудом.
   Эрик приказал опустить подъемный мост и послал Патрика и Джеффри встретить приближавшихся к замку гостей.
   – Привет, братец! – крикнул Джейми. – Ничего себе замок!
   – Отменная куча камней! – согласился Эрик. Патрик протянул Джейми руку.
   – Рад тебя видеть. Слышал, ты можешь оборонять с кучкой людей любую грязную кочку от целой армии! Не хотел бы я потерять крепость Эрика в его отсутствие.