Дункан Дэйв. Герой!

   Или какое-нибудь другое братство? Другая семья. В конце концов между Скицем и Авалоном всего несколько элуев…
   — Примерно восемь… сэр.
   — Восемь элуев. Так что на них может и не быть одно и то же братство, а?
   Насколько его бешенство вызвано страхом? Ваун и не думал исследовать современную расстановку сил в Патруле. Если Рокера обвинят в неминуемой катастрофе, его престол может пошатнуться.
   — Если они пользовались тем же рецептом, они — то же самое братство… сэр. Скорее всего они не отклоняются от своей формулы слишком сильно именно по этой причине.
   — Поясни! — рявкнул Рокер. Ваун пожал плечами, не понимая, зачем нужно объяcнять очевидное.
   — Особи, размножающиеся половым путем, отдают предпочтение своей родне.
   Мужчина обычно защищает в первую очередь своих детей, нежели племянников, племянников, нежели незнакомых, членов своего племени или подобных себе, нежели чужих. Гены заставляют его помогать своим копиям, если вы верите в теорию молекулярного детерминизма. Генетическое подобие порождает преданность. У двоих родных братьев пятьдесят процентов генов одинаковы. У двоюродных — четверть…
   — А у вас, как у клона, сто процентов, да? «Девяносто девять, и братья не клоны, а артефакты, но к чему придираться?»
   — Улей на Скице и улей на Авалоне могут работать по одному рецепту и производить идентичный продукт. Так что они могут быть преданны друг другу.
   Если Приор сейчас жив, он будет стремиться помочь этому новому кораблю так же, как он собирался помочь «Юнити». Предположим, что этот корабль…
   И тут Ваун увидел, к чему клонится беседа. Он услышал, как щелкнула мышеловка.
   Рокер радостно ухмыльнулся.
   — Приор мертв. И Радж, и Тонг, и Прози… все мертвы. А Ваун жив!
   Ваун вытащил руки из карманов. Шеренга охранников показалась вдруг расстрельной командой, и он подумал, не предложат ли ему сейчас повязку на глаза. Но Рокер просто увеличивал преимущество.
   — Так давай возвратимся к той лекции о стратегиях, прослушанную мною однажды из уст матроса в Доггоце. План Номер Один провалился — теперь им известно, что горстка кукушат не способна организовать действующий улей. План Номер Два провалился — у них больше нет такого агента, как Приор, внедрившегося в Патруль, чтобы… или есть?
   — Сэр? — озадаченно спросил Ваун. — Пластическая операция? Нет, зародышевая плазма была известна… Сейчас никакая маскировка не позволила бы никому из братьев проникнуть в Патруль.
   Рокер проигнорировал вопрос.
   — Каков был План Номер Три? О да. Теперь мы начеку, и они не могут рассчитывать на то, что им удастся выбросить шаттлы и прорваться сквозь неподготовленную линию защиты. И — в-четвертых — они, разумеется, не рассчитывают на то, что им удастся захватить выпущенный им навстречу корабль.
   Так каков их пятый план, матрос Ваун?
   — Понятия не имею. Кроме того, что на этом Q-корабле может не быть экипажа, и снаряд уничтожит планету.
   — Зачем? По злобе? Из мести? Я полагал, что братья выше столь мелочных эмоций.
   Ваун уверенно держал яростный взгляд голубых глаз.
   — Как насчет упреждающего удара? Что, если, по мнению братьев, это война не на жизнь, а на смерть, и они предпочитают, чтобы это была не их смерть… сэр?
   Ирония этой теории состояла в том, что она подразумевала, что Рокеру и его ультийскому главнокомандованию недоставало возможной безжалостности. Мысль о том, чтобы уничтожить планету, просто не приходила им в голову.
   Рокеру предположение Вауна не понравилось. Его губы какое-то время двигались молча, и только потом он решил сделать вид, будто ничего не слышал.
   — Как насчет шантажа? Может быть, это ультиматум? Пустите нас — либо?..
   Ваун уже давно отбросил эту идею.
   — Потребовать выкуп за планету? Это бы никогда не сработало. Несколько десятков против десяти миллиардов? Рано или поздно, мы бы их как-нибудь обманули.
   Эта версия была вознаграждена кивком.
   — Да, обманули бы. Так что давай вернемся к Плану Номер Три. Флотилия шаттлов сражает защитные рубежи. Как насчет паники? Как ты считаешь, могли бы они попробовать довести население целой планеты до такого ужаса, что был бы разрушен общественный порядок и оборона перестала бы функционировать?
   — Как-то притянуто за уши, — пробормотал Ваун, лихорадочно соображая. Но это было вероятно и, возможно, более вероятно, чем что-либо еще. Хаос на улицах…
   — Еще бы не притянуто. За семь элуев. Семь световых лет! Но ты признаешь, что это довольно логично?
   — Я признаю, что это вероятно.
   — А ты собирался появиться в общественном коме, чтобы все разболтать, так?
   Вот дерьмо. Совершеннейшее дерьмо!
   — А может быть, чтобы начать переполох? — искоса глянул Рокер. — Когда-то я спросил гражданина Вауна. Позже я спросил матроса Вауна. А теперь я спрашиваю адмирала Вауна. Кому ты предан?
   Весьма здравый вопросом в данных обстоятельствах.
   — Об этом я не подумал, — пробормотал Ваун, что прозвучало не объяснением, а сущим вздором.
   — Не подумал? — Голос Рокера неожиданно стал очень нежен. — Самый разумный парень из всех, когда-либо прошедших Доггоц, кроме, может быть, Приора, документы о котором уничтожены. И ты не подумал об этом?
   — Нет, не подумал. Я только думал, что люди имеют право…
   Рокер надвигался, пока чуть не повалился на Вауна, испепеляя его взглядом.
   — Люди! Пусть Матерь Звездная благословит свой маленький народец! Я скажу тебе, чем это кажется мне, брат Ваун! Это напоминает запасной план. Не думаю, что ты когда-либо был тем великим героем, каким предстал перед нами. Мы ничего никогда не знали о случившемся на «Юнити», кроме твоего рассказа. Я думаю, Аббат и его братья увидели, что игра закончена. Приор разоблачен, и игра закончена. Они провалили задание. И они умышленно взорвали корабль! Они убили себя, а тебя оставили живым. Ты был послан назад, чтобы жить до следующего раза, чтобы помочь при следующей попытке. И вот ты начал помогать!
   Рокер был змеем еще до того, как стал адмиралиссимусом. А последующие сорок лет не добавили ему приятности. Сейчас Ваун лежал перед ним на столе для вивисекции. Возможно, Рокер собирался послать его вслед за Тэмом через несколько мгновений. Никого, кроме себя, убеждать в свершившемся Рокеру не требовалось. Он мог дать знак, отойти от тела, а объяснять потом — если кому-нибудь придет к голову спрашивать.
   Так что уж лучше Вауну его разубедить.
   — Это отъявленный вздор! Это припадок безумия! Братья были поджарены, а их Q-корабль превратился в миллиарды тонн битого камня, и вы утверждаете, что они победили? Когда я вернулся, у вас те же самые помои были в голове, вы даже обвинили меня в том, что я не настоящий Ваун, вы…
   Рокер приоткрыл рот, но Ваун переорал его.
   — Вы пытались доказать, что я — самозванец, один из ставленников Братства или сам Аббат, но это не вышло! А как герой я ведь оказался более полезен, верно? Вы пользовались мною, чтобы выклянчить у десяти миллиардов людей еще денег, чтобы спейсеры могли летать быстрее и выше. И вы пользовались мною, чтобы крепче держать в руках Патруль. Я был вашим шагом к трону. Рокер. Вы выстроили на мне свою карьеру, и вы будете выглядеть чертовски глупо, если выйдете и скажете, что все это было ошибкой, что этот парень — предатель, после…
   — Слизняк! Деревенщина и выскочка! Я тебя сотворил, я могу тебя уничтожить! Теперь они орали вместе.
   — Несколько пошатнулся трон, Рокер? Жарковато становится, а? Все ваши фавориты ломают головы, почему вы до сих пор не остановили Q-корабль. Ищете козла отпущения. Рок…
   — Матерь Звездная, если бы мне понадобился козел отпущения, я бы заставил тебя задницей сесть на мой…
   — Ты — тупой жирный дурак! Ты годами шпионил за мной…
   — Ты не ответил на…
   — …и ни разу не словил меня ни на чем большем, чем звонок в твою же личную дверь, Рокер. Стоило мне с вожделением взглянуть на девицу, как из кустов на нее выпрыгивал ты с толстым бумажником и спрашивал, не разговаривал ли я во сне и с кем, и насколько часто, и каким образом она…
   — Мэви, например? — усмехнулся Рокер. Мэви, Мэви! Ваун задохнулся от ярости и замолчал.
   Рокер продолжал вопить, распространяя вокруг себя туман брызг слюны.
   — Ты — маленький преданный спейсер, да? «Предан Империи и Патрулю, в соответствии с присягой!» Так ты сказал мне в Доггоце. И тогда я решил, что это правда. Тогда я решил, что ты так и думаешь. Но потом мы устроили Приору выкачку мозгов, верно? Слишком хорошо сработало, по-моему. Ты набрался слишком многих воспоминаний о Братстве тогда, по-моему. Ты стал думать, как Приор.
   Случилось так, что ты перестал понимать, кто ты — Ваун, Приор или оба сразу.
   Тогда-то мы и потеряли тебя. С тех пор ты и работаешь на Братство!
   — Чепуха, — рявкнул Ваун. — В этом случае ваш долг был пристрелить меня, а мой — успеть первым перебросить вас через эти перила.
   В голубых глазах Рокера восторжествовал триумф. Ваун зашелся и чуть не рискнул угрожать старшему офицеру, а служба безопасности, несомненно, записала каждое слово. Трибунал Рокера славился предсказуемостью и фатальностью.
   Скорпионы траханые!
   Здоровяк ждал, что будет дальше. Ничего не последовало, и он, угрожающе самодовольный, продолжил:
   — Так ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты предан Патрулю, да? И ты не против это доказать?
   Сейчас что-то выяснится. — Это для меня честь, оказать услугу… сэр.
   — Рокер скривил губу.
   — Где остальные двое?
   — Какие двое… Пропавшие братья? — Пропавшие кукушата, Дайк и Сессии. Мы так и не поймали их, верно? Где ты прятал их все эти годы? Что ты замышлял?
   Ваун почувствовал себя намного лучше. Если Рокер хочет связать его с этими двумя, тогда он с удовольствием попробует.
   — Ничего о них не знаю. Понятия не имею, где они, и никогда не имел.
   Порой искренность невероятно освежает. Адмиралиссимус оскалился:
   — Ну, ты отыщешь их для меня!
   — Я? — Зажглись предупреждающие огоньки инстинкта. Он изучил ухмылку Рокера и нашел ее неприятно самоуверенной. — Каким образом?
   — Я тебе потом объясню. У меня есть эксперт, который тебе поможет.
   — Это угроза?
   — Угроза? Нет, нет. Вовсе нет. Ты просто продемонстрируешь свою преданность Патрулю, выполнив… умеренно рискованную… да, умеренно рискованную операцию. Храбрость твоя легендарна. Куилд будет тебе помогать. Вы вместе отыщете для нас пропавших братьев. Прямо здесь, в Вэлхэле.
   Рокер, очевидно, знал что-то, чего не знал Ваун. Что-то должно быть за этим безумием, что-то, объясняющее триумфальный блеск голубых кайлбранских очей.

***

   А «закрепитель» не надо! — сказал Ваун. — Медик-робот сновал и суетился.
   Он уже неодобрительно поцокал над синяками, но не выдал никаких зловещих предостережений типа «в вашем возрасте», «выписать еще лекарств» и «не волнуйтесь». Он до сих пор чувствовал слабость и раздражение, но они скорее всего были вызваны подавленной злобой на Рокера, а не несколькими часами задержки принятия ежедневной порции бустера.
   Ваун поздоровался с одиозной коллекцией гостей, приведенных адмиралиссимусом; потом пронаблюдал, как гости расправляются с его лучшими напитками в Радужной Комнате в ожидании банкета, ими заказанного. Прежде ни один из них здесь не бывал. Ваун не существовал как элемент высшего света, но мародерство было, очевидно, вполне в рамках морального кодекса.
   Потерпев некоторое время артобстрел остроумия, он извинился, сказав, что ему надо заняться личными делами. По иронии судьбы смерть Тэма, наверное, немного смягчала их издевательства. Даже среди самой низкой толпы Тэма любили и теперь скорбели о нем. Большинство одобряли действия Вауна.
   Зловещий малиновый состав выплеснулся из медика. Ваун выпил его одним глотком. Тот же самый вкус.
   С тех пор, как он последний раз отказался от ежедневной сверхдозы «закрепителя», прошли годы, и ему было неприятно делать это сейчас, но поскольку Рокер затеял в Вэлхэле смертоносные игрища, лучше сохранять голову свежей. Гражданка Фейрн еще некоторое время не сможет приступить к своим новым обязанностям.
   Так что теперь ему следует прикинуться опытным дамским угодником и развлекать собрание паразитов за ужином. С такими вот ужасными мыслями в голове Ваун поплелся в свои апартаменты, и вновь ярость болью вскипела у него в горле, когда внутренние двери распахнулись перед ним. Свидетельства были везде — они сидели на его постели, рылись в его библиотеке, ставили напитки на антиквариат, нюхали кройл. Все комнаты провоняли какой-то грязью. Он распахнул большие двери на террасу, чтобы впустить воздух. Здесь Рокер с выводком своих лакеев поджидал его, подслушивал его разговор с Фейрн и Клинком и, конечно, они надорвали от смеха животы. А служба безопасности не прибирала здесь потому, что так приказал Рокер, чтобы Ваун смог полюбоваться на бардак. Как мог такой мелкий человечек так высоко подняться?
   Он сорвал с себя рубашку, скомкал ее. И остановился. Нет! Он не намерен одеваться и идти изображать из себя милого хозяина для этой шайки. Он может и здесь поесть… если не считать того, что Рокер, контролирующий службу безопасности, не позволит ему управлять бытовой техникой, которая может теперь отказаться его слушаться. Кранц! Какое бешенство! И какое бессилие!
   Хорошо. Тогда он пойдет купаться. Да, он отправится к заливу посмотреть, как дела у лейтенанта Клинка со стрилерами, если лейтенант не исчез еще за горизонтом на буйном гаспоне. В такой момент даже лейтенанта Клинка можно считать пристойной компанией.
   Еще Вауну нужно просмотреть секретный файл Тэма, но если Рокер обнаружил секретный файл в вэлхэловских досье, то и это могло исчезнуть за горизонтом.
   Вауну страстно хотелось взглянуть на материалы, пусть для того лишь, чтобы убедиться в том, что они бесполезны, как говорил Тэм, но придется ждать, пока не уйдут мародеры.
   А сегодня вечером его ждет таинственный сюрприз, который Рокер отказался объяснять. «Умеренно рискованно» — похоже на политический эвфемизм для слов «смертельно опасно». Это, конечно, невозможно, чтобы давно пропавшие Дайс и Сессии оказались где-либо на острове… если Рокер не притащил их сюда с собой.
   Если пропавшие кукушата в конце концов пойманы и Рокер сможет их как-то подбросить Вауну, тогда Ваун — погибший герой.
   В ярком свете шевельнулась тень, и он обернулся к дверям на террасу.
   Малиновые огни контражурного света очерчивали голову Фейрн звездной короной Как он мог забыть о Фейрн?
   Она не дождалась приглашения и поплыла к нему; скомканная рубашка выпала из его пальцев на ковер.
   — Ваун?
   — Прости, — сказал он. Его злобу прогоняла изящная поступь ее стройных ног. — Я этого не ждал.
   Она улыбнулась мечтательной улыбкой, от которой у него сжалось сердце.
   — Я понимаю. Ты тоже меня прости. То, что ты обещал мне… что только мы двое… и что ты покажешь мне весь Вэлхэл, уголок за уголком… Это было бы чудом, Ваун. Но, может быть, когда уедет адмиралиссимус…
   Его кровь бурлила от возбуждения; она подошла к нему настолько близко, что можно было начинать отсчет веснушек. Вчерашний «закрепитель» еще не износился, похоже. В голове еще день-два не прояснится.
   Рыжая… Что, его восхищение рыжими общеизвестно? Он вспомнил, что Мэви угадала. Если жала Мэви, то и Центральная База тоже.
   Так что возможно, что голове еще рано проясняться, а эта очаровательная девочка — очередная шпионка Рокера.
   — Может быть, — сказал он, борясь с желанием. — Но может быть, что это продлится и не один лень. Так что как только Клинок закончит истребление стрилеров, он может отвезти тебя туда, откуда ты прилетела.
   Он был слишком резок. Фейрн отпрянула и быстро отвернулась.
   — Ты не хочешь меня?
   — Не сейчас, спасибо.
   — Но ты говорил…
   — Это было до того, как я узнал о Рокере.
   — Ваун? — прошептала она, глядя в окно. Он не ответил, и она быстро и нервно пробормотала:
   — Ваун, милый, я знаю, что это покажется тебе безумием, но… На самом деле я еще никогда этого не делала. То есть, большинство моих знакомых девчонок делали, ну, понимаешь, они давно начали, потому что родители поощряли их, некоторых из них, даже совсем малышек, и у них уже было множество любовников, а я ждала, и я так заждалась, что теперь я боюсь начинать, правда, сумасшествие?
   Первый раз — все равно что прыгнуть в бассейн с холодной водой, и я наберусь уверенности, что все будет в порядке, но из первого раза я уже невесть что раздула, так что, ну, это безумие, я понимаю.
   Да, это было безумие. Он не знал, что еще сказать, по каким-то причинам уровень его возбуждения снова взлетел, как Q-корабль. Ни разу в жизни? Почему эта извращенная мысль так его возбуждает? Потому что так было задумано.
   — Прошу прощения за вопрос, но что плохого в лейтенанте Клинке? Вы похожи на хороших друзей.
   Она неотрывно смотрела на окно, пряча от него свое лицо.
   — О, ты никому не скажешь об этом?.. Я только предполагаю, конечно… но, по-моему, он тоже никогда не делал этого, а если делал, то не очень часто, и было бы глупо, не так ли, если бы этим стали заниматься двое, оба из которых делают это впервые и не знают, что делать? То есть, два неуклюжих новичка? Она нервно хихикнула. — Но Клинок сказал, что он понимает и чтобы я просто ему сказала, когда буду готова.
   Святой Джошуаль!
   — Он… не против?
   — О, нет! Даже хочет этого, мне кажется. Совершеннейшее безумие! Впрочем, это типично для дикой расы — всю жизнь путаться в беспорядочных проблемах размножения.
   — Фейрн. Клинок — спейсер. У него есть возможность… То есть существует препарат для девочек под названием «размягчитель», и спейсер…
   — Он не будет. Он говорит, что это не было бы достойно.
   — Достойно? Недостойно? Если ты попросишь его?
   Она опять хихикнула и провела тонким пальцем по щеке.
   — У Клинка очень жесткие представления о достоинстве.
   — Убеди его. — Теперь и Ваун заразился безумием. За кого он сейчас спорит?
   — Не уверена, что смогла бы. Клинок благоговеет перед дисциплиной. И это не было бы честно. Он бы ненавидел себя потом.
   — Я уверен, что он бы это пережил… А я что? Почему я? — спросил он, в то время как каждая клетка его тела вопила: «Почему нет? Зачем лезть в проблемы этой маленькой одурелой рэндомки?»
   — Ну, мне говорили… я думала, ты… мне показалось, что ты…
   — Кто говорил? — спросил он, снова исполняясь подозрений.
   — Одна подружка сказала мне, что ты самый превосходный любовник из всех, кого она знала, и если я объясню, что я нервничаю, ты будешь нежен, поможешь и… Ой, вот дерьмо. Мне бы просто хотелось, чтобы ты… Ты не мог бы сделать это сейчас, а?
   — Мэви?
   Она повернулась и уставилась на него с испугом, а после кивнула.
   Мэви! Вечно Мэви! Он влип в ее паутину, как слепой жук, прошлой ночью и до сих пор не может выпутаться.
   — Это что-то типа спланированного розыгрыша, полагаю? Что на самом деле у тебя с Мэви? Дитя вот-вот разревется.
   — Ой, я во всем этом запуталась…
   — Расскажи мне! Чего я не знаю?
   — Она моя мама.
   Не соображая, что делает, Ваун подошел к ней и выглянул в окно.
   — И она послала тебя ко мне? Сутенерша собственной дочери?
   Он расслышал всхлип.
   — Нет. Это мое решение.
   — Зачем?
   Еще одна шпионка, естественно. Нет конца их грязным подозрениям, их любопытству…
   — Я вам говорила.
   — Я ни единому слову не поверил!
   — Но это правда! — оборвала Фейрн, и он повернулся к ней лицом. Теперь он разглядел сходство. У Мэви волосы потемнее, но тоже, конечно, рыжие. И веснушки у нее были, но не такое изобилие.
   — И ты хочешь быть хозяйкой в Вэлхэле? В качестве платы?
   — Да. То есть, нет!
   — Этому есть название, гражданка Фейрн. Это называется блядство!
   Побледнев, она уселась на кушетку и уставилась на него. Он отвернулся.
   — Я знаю, что вы на самом деле не такой, вот так, — резко сказала она.
   — Какой не такой?
   — Грубый, заносчивый и так далее. Я знаю, что то, что было между вами и мамой, испортило и ожесточило вас, и что до этого вы прятали свое естество под этой твердой скорлупой. Я знаю, что здесь, в Вэлхэле, у тебя были сотни девиц, ты в вечной отчаянной гонке ищешь замену той, кого ты по-настоящему любил, а настоящий Ваун совершенно не такой, по сути ты очень любящий, внимательный…
   — О, Кранца ради! Я полагаю, что эту чушь в твою маленькую прекрасную головку затолкала твоя сумасшедшая мамаша?
   Фейрн теперь стояла на ногах и визгливо орала.
   — Я думала, ты хочешь! Я бы никому не стала навязывать свое тело. Прости, если ты счел мою просьбу оскорбительной или унизительной, или подумал, что я слишком тощая. Мэви сказала, что ей показалось, что ты ищешь хозяйку, а я знала, что прекрасно справилась бы с этой работой, потому что я видела, как она управляет Аркадией, а что касается сексуальной части, ну, она всегда говорила, что ты был самым прекрасным любовником из всех, кого она знала, так что мне показалось, что ты не будешь против того, чтобы поучить меня… Я не считала, что это столь уж великая честь, о чем я просила, — ты выглядел так, будто хочешь съесть меня! Спенсеры вечно гоняются за девчонками. Или мальчишками. То есть, женщины-спейсеры гоняются за мальчишками. Я считала, что спейсер…
   — Не называй меня так! — крикнул он. — Я не такой, как они!
   — Что? Но… Кранц! Что он несет?
   — Нет, я такой же, конечно. — Он выпускник Доггоца! Он великий герой Патруля. Разумеется, он спейсер. — Просто… ну, я подумал об этой жуткой банде, которую Рокер притащил с собой…
   Дикая раса. Съехавшие с катушек на сексе. Но ничего подобного этой запутавшейся девчонке он еще не встречал. А что касается лейтенанта…
   — Клинок знает, зачем ты сюда приехала, или он верит в сказку про интервью?
   Ее злоба увяла и обратилась в печальное смирение.
   — О, он тут же догадался. Он сказал, что мне от этого пользы не будет, но он был не против подождать, если ты захочешь, чтобы я год-другой побыла твоей любовницей. Он очень надежен. Клинок, пусть ему и не хватает немного чувства юмора. И я не хочу, чтобы тут из-за меня был бардак.
   Она наклонилась, чтобы поднять брошенную им рубашку, подошла к двери и молча протянула ее Вауну. Мгновение он просто смотрел на нее, рубашка замерла между ними, пальцы соприкоснулись. Он не мог разглядеть обмана в ослепительных бриллиантах ее глаз, голубых и мерцающих. Он понял, что склонен поверить ей.
   Не шпионка, просто помешанная, и он снова ощутил этот странный позыв защищаться.
   — Это не из-за тебя бардак, Фейрн, — мягко проговорил он. — Это тоже сделал Рокер.
   Она с облегчением, как прощенное дитя, улыбнулась.
   — Значит, сегодня? Не хозяйкой… но сегодня, Ваун, пожалуйста, займись со мной любовью… Боже милостивый!
   — Да, если ты хочешь.
   — Ой, спасибо.
   У нее была совершенно чуждая ему невинность. Запутавшаяся, да. Не слишком умная, да. Сладкая, но по-своему решительная. Безжалостная даже, ибо она представления не имеет, как жестоко она мучает Клинка. Мэви стоило бы объяснить… но Мэви Клинок не нравился.
   Сегодня вечером… лучше ему пойти к медику.
   Звук шагов прервал размышления Вауна — по террасе, словно откликнувшись на эти самые размышления, вышагивал лейтенант Клинок.
   Он снова был в форме. Или по-прежнему в форме — по-прежнему безупречный, готовый отправиться на парад, солдат, произносящий торжественную речь в День Адмиралов. Он остановился, рука поднялась, чтобы отдать честь, заколебалась и нерешительно сняла вместо этого фуражку. Он ловко сунул ее под руку… ни волосок, конечно, не шевельнулся. Глаза избегали голой груди Вауна и мятой рубашки. Он вежливо кивнул Фейрн и серьезно обратился к Вауну.
   — Адмирал, я хочу поблагодарить вас за ловлю стрилеров. Это был незабываемо и волнующе.
   Парень выглядел и голос его звучал так, будто он был взволнован, как бывает взволнован отряд вшей.
   Не видно было ни растяжений, ни синяков. Он, очевидно, притворялся. Он не вылезал из этих своих отглаженных штанов.
   — Поймал что-нибудь? — невинно спросил Ваун.
   — Трех, сэр… то есть адмирал.
   — О, это очень хорошо, — похвалил Ваун, глазом не моргнув. — А ты недолго пропадал.
   За все эти годы Вауну лишь однажды удалось поймать трех стрилеров за один день, а кататься на гаспоне с первого раза ни у кого толком не выходит.
   Некоторые безуспешно пытались годами обуздать скользких тварей.
   Бледные розовато-лиловые глаза дернулись чуть-чуть, только чтобы выдать, что лейтенант Клинок понимал, что его называют вруном, но голос его прозвучал совершенно искренне:
   — Спасибо, сэр. Просто повезло, конечно. Поверь ему — он наверняка загарпунит и голубозубаток, трейлеров, и хоть бы хны.
   — Ну и как, крупные? — спросил Ваун.
   — Сим сказал, что это самый большой самец стрилера за всю историю поместья, адмирал.
   Матерь Божья!
   Фейрн приблизилась и поцеловала Клинка в щеку. Он зарделся.
   Какая неожиданная человечность с его стороны.
   — Поздравляю! — Ваун был потрясен. — Это невероятно. Мы непременно сделаем тебе чучело.
   — О, вы так добры, сэр… адмирал. Ваун вздохнул.
   — В качестве особой награды я даже разрешаю тебе называть меня «сэр».
   Розовато-лиловые глаза снова блеснули.
   — Спасибо, сэр. Это, пожалуй, более нормально. В конце концов намек на удовлетворение мелькнул-таки на лице Клинка. Ну, ясное дело — льдодобыча в Облаке Оорта, продолжительная командировка…