Дункан Дэйв. Герой!

   — Но авалонское главнокомандование говорит, что они победили, ведь так?
   Там война окончена, и Братство разбито?
   Тэм хмыкнул и потер глаза.
   — Ведь так, Тэм? Разве нет? Они в конце концов откликнулись и сказали, что они победили?
   — Это ком так сказал. — Тэм закашлялся. — Сообщение было с сильными искажениями и охрененно короткое. Может быть, это Братство победило и сфабриковало утку, а?
   Это очень сложно; четыре элуя — слишком далеко, чтобы съездить и отыскать доказательства.
   — Тэм, расскажи мне о Тишине. Куда деваются старые миры? Скотинка?
   Разрушение? Суицид или убийство?
   Тэм покачал головой, как бы не желая тратить остатки своего времени на пустяки.
   — Ты знаешь все эти предположения не хуже меня.
   — Я знаю? Мне не интересно то, что рассказывают гражданским, как и та чушь, которой нас учили в Доггоце, я хочу знать, что на самом деле известно Патрулю. Каковы предположения Рокера и его приспешников?
   — Никогда не думал, чтобы они вообще заботились об этом. — Тэм устало закрыл глаза. — Вряд ли они знают больше остальных. Может быть, планеты просто умирают. Как я. А может быть, они изобрели что-нибудь получше, чем наше радио, и спокойно общаются друг с другом, а с нами не общаются. А может, им стало все равно. Как мне. Чего это всем так нестерпимо охота моего грандиозного прощального слова?
   — Что случилось со Скицем? — спросил Ваун.
   — Чума? — прошамкал инвалид. — У них там случилась чума.
   — Это было сто лет назад!
   — И все-таки она чуть не убила их. Может быть, она вернулась и в этот раз забрала всех.
   — Никакая чума никогда не забирает всех! Некоторое время Тэм просто пыхтел.
   — Семьи?
   — Семьи? Этого я не слышал. Какие семьи?
   — Искусственный генотип типа Братства. Не может же такой быть только один.
   Должны быть другие, много других на миллионах разных планет. Вряд ли они относятся друг к другу теплее, чем… к нам. Я не знаю, Ваун. Ничего. Что это за непонятные суеверия по поводу мудрости на смертном одре?
   Знакомые глаза вспыхнули негодованием в незнакомом мрачном обрамлении.
   — Шанс оглянуться и пересмотреть работу, сделанную за всю жизнь, наверное.
   — И Рокер говорил мне, что я должен составить отчет, прежде чем покину пост. — Тэм оскалился и изогнулся в судороге. — Ну вот, я тебе все рассказал.
   Ваун быстро обдумал услышанное и переместил центр тяжести на пятки, чтобы ослабить давление на больное колено.
   — Все?
   Судорожный, еще более тяжелый кашель снова принялся раздирать умирающее тело.
   — Да, все, — хрипло ответил он в конце концов. — Теперь твоя очередь.
   Почему тебе не нравится пение?
   — А? Мне нравится пение. Я принимаю участие во всех…
   Тэм затряс черепоподобной головой.
   — Я имею в виду — слушать, как поют.
   — Оперу? Народные песни? Я…
   — Хватит валять дурака, Ваун. У меня нет времени на игры. Пока играет оркестр или какой-нибудь инструмент… все хорошо. Но как только вступают голоса… Ты бесишься. У тебя начинается истерика. Почему, Ваун? Отвечай немедленно.
   Ваун задрожал, когда нежелательное воспоминание попыталось прорваться на поверхность, и утопил его в трясине психики.
   — Понятия не имею. Разве это так? Осведомись в Центральной Базе Данных, там все мои синапсы каталогизированы. Понятия не имею, Тэм.
   Его опять затрясло.
   — Я тоже замечала это, — неопределенно заметила Зозо, не глядя на них. Тэм вздохнул.
   — Тогда попробуй вот это. Ваун, что же произошло после того, как ты взошел на борт Q-корабля? Ваун вздрогнул.
   — О Кранц, Тэм! Опять начинается? И ты тоже, Тэм? — И Тэм тоже? Кто-нибудь когда-нибудь верил Вауну? — Пойди да прочитай в учебнике истории!
   Тэм просто ждал, испытующе глядя умирающими глазами. Вдалеке лаяла собака.
   Зозо бессмысленно улыбалась литографии на дальней стене. Служба безопасности подслушивала разговор. Рокер мог добраться до записей — не сейчас, так чуть позже, после того, как остановится сердце Тэма. Ох, Тэм!
   — Я притворился, что я — приор! — рявкнул Ваун. — Я их провел. Они отдали мне управление кораблем. Мне удалось запустить саморазрушение и свалить на хрен в шаттле! Такова официальная версия, таков мой ответ, так и было на самом деле!
   Он подождал реакции, но не дождался.
   — Кранца ради, Тэм! «Юнити» развалилась на кусочки по всему небу. Весь Шилам видел зарево. По всему Ульту целую неделю обрушивались скалы. Ты же знаешь! Как иначе могло бы быть?
   Тэм в очередной раз вздохнул — долгий печальный выдох, как будто улетучивается что-то живое — и некоторое время не открывал глаз.
   — И еще одно ты мне должен, — прошептал он. — «Геркулес»!
   Рядовой сим из службы безопасности Форхила продемонстрировал, что Тэм когда-то обладал чувством юмора. В данный момент он проявился позади тэмовского кресла. Волосатый парень с мрачно нависающими бровями, обвешанный мускулами и татуировкой, украшенный гирляндами пушек. Он со злобным подозрением воззрился на Вауна, потом на Зозо на ручке кресла, в конце концов — на хозяина, и все с той же воинственностью. Ваун вскочил и отступил на несколько шагов. Мираж не пугал его, хотя данный экземпляр, надо признаться, производил угнетающее впечатление — так и был задуман. В данный момент беспокойство у Вауна вызывал Тэм.
   — Перешлите архив Особо Ценной Информации адмиралу Вауну в Вэлхэл, хрипло сказал Тэм.
   — Дешифрованный, коммодор?
   — Нет. Зашифрованный.
   — Готово, сэр.
   — Отключите все работающие мощности. Взгляд сима стал еще более угрожающим.
   — Для этого мне необходимо подтверждение, коммодор. Код семь-четыре-три?
   — Восемь-три-два.
   Сим мгновенно испарился, и иллюзорные язычки пламени, танцевавшие в камине, увяли в холодной пустоте. Вауна преследовало странное ощущение, будто здание до сих пор как-то живет само по себе, хотя он не замечал, чтобы из-за стен доносились какие-либо посторонние шумы. Дом был машиной и в какой-то степени обладал непостижимым гулом своей собственной жизни. Этот дом только что умер.
   — Прощай, адмирал! — Умирающий мрачно смотрел из кресла, и взгляд его вряд ли был менее угрожающ, чем взгляд сима. — И спасибо.
   У Вауна, как никогда, пересохло в глотке.
   — Минутку, Тэм…
   Так, будто это доставляло ему невыносимую боль, Тэм поднял руку, чтобы обнять Зозо, и та скользнула к нему в кресло; для двух ссохшихся остатков тел места было даже много. Взгляд Тэма по-прежнему был устремлен на Вауна.
   Очевидно, разговор начинал требовать от него значительных усилий.
   — Я размышлял о том, что однажды сказал Приор. Ты знаешь, что Рокер грозился замучить тебя до смерти?
   — Ничего удивительного, — хмуро ответил Ваун. — Когда это было?
   — Когда только начали допрашивать Приора. Ты тогда еще мыл полы в Доггоце.
   Ты знаешь все эти опыты, что мы ставили над Раджем… Или, может, нет? Мы обнаружили, что препараты, призванные заставлять людей говорить правду, в его случае не работали. Дубинки и электрошок оказались не более эффективными. Тогда у нас были три кукушки. Рокер кричал, что подвесит тебя за пальцы и освежует перед носом у Приора.
   Ваун подумал, не блеф ли все это.
   — И что Приор?
   — Он сказал: «Братьев невозможно заставить пренебречь своим долгом какой-то слюнявой сентиментальностью, как вас, рэндомов».
   — Братьев, кроме того, довольно сложно рассердить, — сказал Ваун, а про себя подумал: «Дубинки и электрошок?»
   — Тогда сделай это хладнокровно. Ты должен мне это. А может быть, не только это?
   В глазах Тэма блеснула то ли печаль, то ли вызов. Ваун вздрогнул и перевел взгляд на Зозо — она, конечно, никогда не делилась своими подозрениями с Тэмом?
   Зозо положила Тэму голову на плечо, обняла его. Здесь ее не было. Она не прислушивалась.
   — Прощай, адмирал, — твердо повторил Тэм. Ваун пришел искать неприятностей на свою голову, и предложение Тэма было в данных обстоятельствах разумно. Он измерил глазами расстояние до окна и заключил, что служба безопасности заблокирует его прежде, чем он успеет до него добраться, если служба безопасности активирована. Некоторое время они с Тэмом смотрели друг другу в глаза, и Ваун не смог придумать ничего, что могло бы заставить Тэма обмануть его. Тэм никогда не мелочился, и вряд ли он притворялся, когда давал инструкции симу.
   — Ладно, — сказал Ваун. — Прощай, Зозо. Прощай, Тэм.
   Зозо улыбнулась по-детски бессмысленно. Тэм скривил губы. Она повернулась к нему для поцелуя. Они отвлеклись, и Ваун тут же вышиб им мозги. Два выстрела подряд с таким небольшим интервалом, что по пустому дому пронеслось эхо, как от одного. Окна и двери не начали блокироваться, стало быть, служба безопасности действительно выключена. Что в принципе не имеет никакого значения — думал Ваун, допуская пистолет на ближайший стол. Ему просто пришлось бы провести два не слишком приятных часа с двумя вонючими трупами. Никакие законы никогда ни в чем не смогут обвинить великого адмирала Вауна, он просто помогал старому товарищу; скорее всего он именно так и напишет в рапорте.
   Собака замолкла. А может быть, никакой собаки и не было.
   В дверях Ваун на мгновение обернулся и бросил взгляд на тела, вернее — на кровавый ком в кресле. Ему будет не хватать Тэма. Зозо… ее он никогда не понимал, с ее скаредным нежеланием поделиться великолепием своего тела с друзьями. А Тэма ему будет не хватать. И все-таки… дубинки и электрошок? — Я отомстил за Раджа! — провозгласил он с горькой иронией и отправился на поиски какого-нибудь кома.
   Дезактивировав службу безопасности, Тэм одновременно дезактивировал все работающие приборы во всем доме, вплоть до старинного медного барометра в вестибюле. В конце концов в маленьком кабинете, о существовании которого он никогда раньше не подозревал, Ваун отыскал аварийный ком с независимым источником питания. Дозваниваясь в Вэлхэл, он обнаружил, что сидит в восхитительном старинном деревянном кресле с позолотой. Наверняка фейринджианский подлинник. Много лет он искал такой для своей коллекции, а у Тэма, оказывается, эта штука была, явно позабытая в неприглядном углу.
   Сим, показавшийся в аквариуме дисплея, представлял собой карлика-урода с песочного цвета волосами и продолговатыми контурами травоядного животного.
   Расстегнутая рубашка наполовину вываливалась из шорт. Ноги и руки — тонкие, как трости. Говорил он как-то даже слишком по-кайлбрански, и голос его звучал так, будто доносился из-под земли. Иногда Ваун обращался к нему «Дживс». Это была самая популярная картинка в Вэлхэле; лица спейсеров, впервые встретившихся с этой безобразной рожей, сначала становились до невыразимой степени обескураженными, а потом у кого сильно бледнели, а у кого багровели.
   Общаясь с Вауном наедине, его бытовая техника пользовалась совсем другим имиджем, но ради звонка извне проверка на предмет посторонних слушателей не проводилась. Да и не было в этом смысла, поскольку если любопытные персоны и гражданские власти никогда не смогли бы подключиться к внутренним системам коммуникации Патруля, то сам-то Патруль, ясное дело, мог. Таким образом, сей неотесанный придурочный болван являлся полезным напоминанием о том, что все сказанное может стать достоянием чужих ушей.
   — Были сообщения? — спросил Ваун. — Начни с патрульных.
   — Два, адмирал. Одно по поводу протокола вашего обращения в «Союз Свободы». Во втором — ваше расписание на ближайшие двадцать недель.
   Сим зло скалился.
   — Расскажи, — простонал Ваун.
   — Всего восемнадцать дел. Четыре важных выступления, два открытия заводов, три…
   — Хватит. Личного ничего? Сим с омерзительной манерностью скривил верхнюю губу и закатил глаза.
   — От Патруля? Не-е-ет, сэр. Значит, Рокер до сих пор не ответил.
   — Кроме того, получены шифровки, сэр.
   — Дешифруй их, — осторожно сказал Ваун.
   — Невозможно, сэр. — Сим с энтузиазмом почесал спутанные волосы. — Это Идиоплекс, он не читается без ключа.
   Подтвердились все его опасения. Поразмыслив, Ваун решил допустить, что за ним ведется наблюдение. Скорее всего у него паранойя; скорее всего он не настолько значителен, чтобы заслуживать слежки, однако Тэм не поленился скрыть информацию в этом файле.
   Он нахмурился, будто с сожалением.
   — От кого?
   — Источник не указан, но это патрульный шифр.
   — Тогда позвони в Центральную Базу Данных.
   Сим покачал головой, пустил слюни.
   — Даже ЦБД не в состоянии взломать Идиоплекс без ключа, сэр. Начальный ключ расширен когнитивными ассоциациями до сложной текстовой матрицы значительных размеров. Изложить вам теорию в общих чертах?
   — Нет. Скорее всего это розыгрыш, но ты не бросай, работай.
   Как только была зарегистрирована смерть Тэма, все его файлы и коды были возвращены ультийскому главнокомандованию, так что Рокер, если он знал о существовании данного файла и о его значении, мог его прочесть.
   — Что еще?
   Образ Дживса скривил верхнюю губу.
   — Я отклонил приглашение Президента Народного Кинаркианского Рая как излишнее в нынешнее беспокойное…
   — Я не уполномочивал тебя это делать! Шарки — кровожадный деспот, но важная политическая фигура и классный собутыльник.
   — Сэр, предыдущий приглашенный свисает в настоящее время с горгульи дворца. Следующим скорее всего… будет…
   — Вот это другое дело. Кто там еще? Ваун только что вернулся из путешествия по Стравакии, и в Вэлхэле сейчас не было гостей, но сим отбарабанил длинный список посетителей, ожидаемых в ближайшие несколько дней, потом принялся перечислять звонивших, чтобы получить приглашение, — политиков, аристократов, знаменитостей того или иного рода… Несколько капитанов, парочка командиров кораблей, но ни одного адмирала. Другими словами — ни одного заметного спейсера. Как всегда.
   Щедрые увеселения были частью патрульной работы Вауна; он любил собирать компании настолько большие, чтобы его отсутствие не бросалось в глаза, когда он вдруг решал всеми пренебречь и исчезнуть. Но на сей раз случилась неприятность, и ухмылка на лице сима говорила о том, что компьютеру это известно: ушла Лэнн.
   Ваун остался без хозяйки, и через пару дней должно начаться нашествие. Вэлхэл опять нуждался в хозяйке, и Ваун тоже.
   Личные нужды были более неотложны и более легко удовлетворимы Он мысленно прикинул возможные варианты.
   — Я хочу позвонить… Еще что-нибудь?
   — Департамент Управления Воздушным Транспортом Западной Конфедера…
   — А! Точно. Я уничтожил свой торч. Надеюсь, никаких разрушений на поверхности планеты?
   — Нет, сэр.
   — Отлично. Реквизируй самый лучший К-47, какой сможешь найти, и сообщи в ЦБД.
   Можно рассчитывать, что патрульная система утопит гражданских лиц в бездонной бюрократической трясине.
   — И еще звонили, сэр.
   — Покажи.
   В ответ замелькали лица. В две секунды Ваун был проинформирован о двух дюжинах звонивших во время его отлучки. Одно из лиц бросилось в глаза — рыжая крошка, которую он выслеживал прошлой ночью. Огненные волосы и бледные руки в свете камина… Волна возбуждения увеличила частоту его пульса и плотным комом поселилась в горле. У милашки подкосились колени от благоговения перед героем прежде, чем он успел ей улыбнуться.
   — Гражданка Фейрн! Ответь ей. Высшая приоритетность.
   Звонок, отмеченный приоритетностью Патруля, был бы пропущен вперед землетрясения. Через несколько секунд сим исчез из аквариума и на его месте появилось девичье лицо. Она пользовалась гражданским комом, поэтому видны были только ее голова и плечи, но это была она, точно такая, какой, по предположению Вауна, она должна была бы быть в дневном свете: молочно-бледная кожа, волосы блестящие завитушки из чистой меди. Глаза голубее неба, слабые веснушки, как звезды в галактике.
   Маленькая, но без изъянов.
   Веснушки бывают естественные и искусственные. В ее случае могло быть и то, и то, поскольку он ни у кого не видел их в таких количествах, будто лицо забрызгано коричневой краской. Столь же много их было на ее голых плечах и ниже — до самого лифчика. Вот вызов воображению! Он обожал веснушки, и Фейрн, очевидно, тоже, иначе бы она их вывела. На ней не было ни следа косметики, она даже не подкрасила ресницы, бледные настолько, что глаза казались чудаковато расфокусированными. Сногсшибательно!
   С непонятной и очень милой нервозностью она начала улыбаться, а после выпалила:
   — Адмирал! Вы ранены!
   Он и забыл про свои синяки, но можно было предположить, что в данный момент он обладал парой прелестно опухших глаз.
   — Ничего серьезного, рядовое нашествие врага. Занимаюсь этим, чтобы не потерять форму. Когда я смотрю на вас, мне становится лучше.
   — Ой!
   Она заколебалась, будто сомневаясь, надо ли смеяться, а потом расхохоталась, как ребенок.
   — Повергли врага в одиночку, конечно?
   — Конечно! — Он подумал, что ее трепет перед героем не так откровенен, как было тогда, но она же искала его. — Очень рад, что вы позвонили. Если бы вы не сделали этого, я позвонил бы сам.
   — Я звоню по делу.
   Она улыбнулась с надеждой, а он заметил, что она находится в помещении, которое может быть только офисом коммерческой фирмы Его пыл понизился на несколько градусов.
   — По какому делу?
   — Вы упомянули Q-корабль…
   — И?
   — Я… Ну, я беру интервью. «Покажи-Нам-Все» на Центральном Государственном, и я надеялась… но ваше лицо…
   Интервью? Его патрульные обязанности включали в себя более чем достаточное количество подобной грязной общественной работы — никакого желания брать на себя что-то еще он не испытывал даже ради сей маленькой огненной богини. Она нужна была ему ради развлечений, а не для дел.
   Но погоди-ка! Может быть, интервью для широкой общественности — не такая плохая идея. Если планете грозит разлететься вдребезги, люди имеют право об этом знать и не стоит позволять Рокеру скрывать свои ошибки и некомпетентность под покровом тайны. Да, Ваун, несомненно, должен дать интервью — но он предложит себя какому-нибудь из самых популярных шоу, любому, которое ухватится за эту идею: «Моменту Истины» или «Разоблачениям». А не этому, не очень-то широко известному.
   Его колебания нагнали в ее взгляд откровенную тревогу.
   — То есть я была приведена в такой трепет, когда познакомилась с вами прошлой ночью! Я всегда мечтала познакомиться с вами, это такая честь для меня, мне так хотелось получить шанс поговорить с вами наедине, и тогда я подумала об интервью. Вы же понимаете, насколько это прекрасная возможность для вас обнародовать свои взгляды на такое важное, такое катастрофически важное дело и это, конечно, будет толчком для моей карьеры, поскольку я признаю, что я новичок в этом деле, и если бы вы просто сказали «да», я была бы более чем счастлива, я хочу сказать — вне себя от радости приехать в Вэлхэл в любое удобное для вас время, и все это не отнимет у вас много времени.
   Прошлой ночью у нее заплетался язык, она вся тряслась, когда он пожимал ей руку. Похоже, язык у нее уже успел развязаться.
   — …и конечно, не страшно, что у вас на лице кровоподтеки, поскольку эти типы снизу могут все подредактировать, а я не буду вести себя неловко, и несомненно, я, задав все вопросы, какие вы захотите… — Она сделала торопливый вдох, ее глаза беспокойно искали признаки согласия на его лице. — Я была бы так вам благодарна, — вздохнула она.
   Теперь лучше. Он правда заметил следы смущения?
   — Насчет интервью мне надо подумать, Фейрн. Обвинить Патруль в такой страшной некомпетентности — это круто… Можете ли вы приехать и погостить в Вэлхэле день-другой, чтобы мы могли обсудить все это?
   — Могу ли я? Я хотела сказать — неужели это правда? Ой… В любое время! Я столько слышала о Вэлхэле, я всегда мечтала увидеть его. Могу ли я? Мне, правда, можно приехать?
   Почему она сомневается?
   — И погостить. Самое меньшее — три дня.
   — Ой, я так этого хочу!
   Да, она в самом деле смущена. Девушки порой бывают такими сложными и сбивающими с толку созданиями, но теперь у него не осталось сомнений, что эта поняла, что от нее требуется.
   — Я буду дома к полудню или чуть позже. Вы приедете? Как только возможно?
   — О да, да!
   — Я буду считать минуты!
   Синяки заныли, когда он улыбнулся.
   Гражданка Фейрн задумчиво вздохнула.
   — Я так польщена, адмирал.
   — Нет, это я польщен. Итак, до полудня? Она просияла и исчезла. Голубые, полные звезд глаза.
   Он подвигал плечами Похоже, он получил постельную грелку. Интервью… Ну, он подумает. Может быть, она получит его потом, после того, как обо всем сообщит какая-нибудь из популярных программ. Все равно это будет огромной удачей для новичка.
   — И все же что-то тут не так. Он вновь обратился к симу.
   — Анализ мотивов?
   — Мотивы этой девушки… — придурок почесал затылок и скривился. Недостаточно данных для достоверного анализа. Предварительная оценка выражений лица и других физических признаков позволяет предположить…
   — К черту подробности. Она ляжет со мной?
   — Ответ утвердительный, точность девяносто пять процентов.
   Ваун усмехнулся, подивившись, что усомнился в этом.
   — По любви или из-за денег?
   — Ни то, ни другое. Анализ сравнительно низкого уровня достоверности указывает на иррациональные мотивы.
   Опять новости.
   — Хочешь сказать, она не в себе?
   В этом случае придется сдать девчонку на лечение.
   — Ответ отрицательный. Предварительная оценка…
   — Отставить подробности!
   — Склонность к романтическим иллюзиям, доминирующий образ «Я в роли Дамы Героя».
   А! Ваун оказался прав, посчитав ее реакции благоговением перед героем.
   Ну, он и будет вести себя, как герой!
   — А ваши мотивы, — не останавливался сим, — все те же, то есть — вы хотели получить отказ.
   — Что? Нет, черт возьми! Какого хрена мне хотеть получить отказ?
   — Сэр, — сказал сим без тени обычной ухмылочки, — данный разговор лучше продолжить в более конфиденциальной обстановке.
   Ваун осмотрел пыльный кабинетик, прислушался к шорохам огромного дома. Он чувствовал себя в безопасности, но машина, конечно, была права — Патруль наверняка подслушивает их.
   — Отвечай на вопрос! — рявкнул он.
   — Сэр, вы следовали своему стандартному поведенческому образцу, в соответствии с которым вы поддерживаете романтические идеалы Дамы Героя. Когда девушка отвергает ваши сексуальные притязания, вы классифицируете ее как ханжу.
   Когда она покоряется, вы решаете, что она шлюха.
   Ваун сдержал злобный выпад, поскольку не было смысла набрасываться на машину. Щелкать ее по носу тоже глупо. Он напомнил себе, что стандартные психодиагностические программы составляются для стандартных мозгов; он далек от того, чтобы быть стандартным человеком, а посему понятно, отчего машина путается.
   — Ты исходишь из ложных посылок, — отрезал он. — В мои обязанности входит иметь в качестве помощницы постоянную высококлассную хозяйку, умеющую держать себя в обществе. Мои физиологические потребности…
   Он замолк. Как можно объяснить машине, что одни девчонки являются более желанными, чем другие?
   — Меня смутило то, что она сама зарабатывает на жизнь…
   Ему не хотелось думать, что гражданка Фейрн могла бы оказаться заурядной обывательницей, вполне довольствующейся тем, что ее подцепил этот неотесанный лейтенант, что ее пригласили на богатую вечеринку.
   Стало быть, она мечтала стать хозяйкой Вэлхэла? Внешне подходит. Вероятно, она не обуржуазившаяся золотоискательница, а богатая скучающая девочка, играющая в попытки не потерять работу…
   Он вытер вспотевший почему-то лоб.
   Парень может рассчитывать, конечно? На то, что получит хозяйку и постельную грелку, идеальную партнершу, способную с одинаковым изяществом очаровать герцогиню и одолеть мэдболл, без особого труда обнаружить подделку в сервизе джингского фарфора и так же легко пронзить гарпуном стрилера, устроить банкет на пятьдесят персон и провести вечер у камина за чтением стихов… заставить парня лезть из кожи целую ночь, а на следующий день вогнать в краску стыда епископа. И она явилась бы, экипированная рыжими волосами и роскошной грудью…
   Мэви, конечно.
   Прошлой ночью она спросила: «Что ты ищешь?»
   Прошлое, Мэви.
   Жаль, что этот ответ не пришел ему в голову тогда. Раньше вечеринки в Вэлхэле были веселее. Тогда все казалось совсем новым. Тогда он верил ее лживым любовным клятвам.
   Он обнаружил, что отвечает сердитым взглядом на презрительную ухмылку Дживса.
   — Еще что-нибудь, адмирал?
   — Отказать всем посетителям в течение ближайших трех дней.
   И вроде что-то еще было? Ах, да. Тэм.
   — И еще. Свяжись сейчас с ближайшей к Форхилу патрульной базой и скопируй мою базу данных. Мне необходимо сделать отчет для личного дела.
   Прежде чем поставить в известность гражданские власти. Патруль всегда посылает на место своих людей. Подавленный мертвой тишиной здания, Ваун вышел на солнечный свет, остановился на террасе и глубоко вдохнул напоенный росой утренний воздух. Удивительно, но солнце еще не успело высоко подняться над холмами. День только начинался.
   Он вспомнил, что хочет есть, и двинулся в сторону сада, немного досадуя на свое откровенное нежелание возвращаться в дом и забавляясь своим нежеланием самому себе признаться в том, первом нежелании. Кто-то ему говорил, что во всей Галактике нет ничего сложнее человеческого мозга.