Джеффрис Сабрина. В постели с принцем

   — Кэтрин, мне нужно поговорить с тобой, — послышался голос миссис Меривейл.
   — Не сейчас, мама, — ответила Кэтрин, помогая Алеку дойти до кровати.
   — Но, мой ангел…
   — Миссис Браун, — обратилась Кэтрин к экономке, — возьмите с собой мою мать. Мы проделали длительное путешествие, и ей хорошо бы дать чаю и какой-нибудь еды.
   — Да, мисс! — с готовностью отозвалась миссис Браун. — Я принесу также что-нибудь для вас и его сиятельства.
   — Только не слишком тяжелое! — крикнула вдогонку Кэтрин удалявшейся вместе с миссис Меривейл экономке.
   — Похоже, ты берешь командование на себя прямо сейчас? — проговорил Алек.
   — Кто-то же должен. — Кэтрин помогла ему сесть на кровать. — Поскольку я виновата в этом…
   — Это был несчастный случай. — Алек потянул Кэтрин к себе, вынуждая сесть рядом. — Хотя я так и не могу понять, почему ты оказалась здесь.
   — Не имеет значения, — ответила Кэтрин. — Важно то, что мы вместе и я знаю правду о тебе.
   Алек напряженно замер:
   — Но ты… не сердишься…
   — Из-за того, что ты беден? — Заметив, как Алек поджал губы, Кэтрин торопливо добавила: — Этого не стоит стыдиться. Ты не виноват в том, что сделал с имением отец.
   Алек недоуменно посмотрел на Кэтрин:
   — Ведь ты могла стать женой Сидни, а я уговорил тебя выйти за меня.
   — Да, и я рада, что ты это сделал! Счастлива, ты слышишь? — Кэтрин чувствовала необыкновенную радость от осознания того, что с Алеком все в порядке и что он человек твердого характера, проявляет заботу об имении и пытается привести его в порядок. — Но ты должен был сказать мне об этом, Алек! Если кто-либо и способен понять твои проблемы, то, к твоему сведению, это именно я.
   — Я думал, что ты откажешься выйти за меня, если узнаешь, что мое финансовое положение оставляет желать лучшего, — смущенно проговорил Алек.
   — Ну как такое могло прийти тебе в голову, в самом деле? Разве я когда-либо проявляла интерес к деньгам? — Кэтрин тут вспомнила один из недавних разговоров с Алеком. — Так вот почему ты как-то спросил меня, собираюсь ли я выйти за Сидни из-за денег. Ты думал, что для меня это важно. Но это не так. Знаешь, я смогу наконец кое-что тебе дать. Понимаешь, у меня есть собственное наследство, которое мне оставил дед! Что ты об этом думаешь? Мы можем возродить Эденмор и сделать его таким, каким хотим его видеть. Ведь это просто чудесно!

Глава 24

   Повеса всегда готов соблазнить.

Аноним. Руководство для повесы

   Шум в голове еще больше усилился, когда Алек мысленно произвел несложные арифметические действия, сложив два и два, и получил тысячу. Фунтов, если быть точным. Состояние, о котором, по мнению Кэтрин, он не знал.
   Проклятие! Неудивительно, что Кэтрин не была сердита на него. Она пока не поняла, что он ухаживал за ней именно из-за ее состояния.
   Он должен сказать ей правду, пока она еще чувствует себя виноватой за случившееся. Он должен сказать все как есть, попросить простить его за обман и убедить Кэтрин в том, что они все-таки должны пожениться, несмотря на его гадкое поведение. Она может узнать правду позже, когда будет совсем в ином состоянии, и тогда Алеку придется совсем несладко.
   Но она может и не выяснить это. Во всяком случае, до свадьбы.
   — Алек, ты слышишь меня? — окликнула его Кэтрин. — У меня есть наследство.
   — Я прошу прощения, моя дорогая, — увильнул от ответа Алек, — у меня все еще кружится голова и…
   — Ну да, конечно! — Кэтрин соскочила с кровати. — Куда запропастилась миссис Браун с водой? — Она подлетела к двери в тот момент, когда Эмсон входил с глубокой миской, держа в руках полотенце.
   После того как дворецкий поставил миску, Кэтрин макнула полотенце в теплую воду, подошла к Алеку и стерла с его лица запекшуюся кровь.
   — По крайней мере кровотечение прекратилось.
   — В самом деле? — хрипло спросил Алек. Что же ему все-таки делать? Он не хотел, чтобы все это кончилось, и тем не менее это кончится, если он скажет Кэтрин правду. Ему нравилось, что она суетится вокруг него. Еще ни одна женщина не делала для него ничего подобного, если не считать миссис Браун, которая постоянно предлагала ему поесть что-нибудь из того, что она готовила так ужасно.
   Кэтрин дотронулась кончиком полотенца до раны, и Алек ругнулся — ему показалось, что его голову опалило огнем.
   — Прости меня, — с виноватым видом проговорила Кэтрин. — Я не хотела сделать тебе больно…
   — Все в порядке, дорогая, — поспешил успокоить ее Алек.
   Настал момент истины. Алек продолжал колебаться, хотя и испытывал неловкость от того, что продолжает держать Кэтрин в неведении.
   Но у него не было выбора. Его слуги и арендаторы зависели от него. Эмсон наблюдал за ним даже сейчас, ожидая, что он предпримет, надеясь, что хозяин не лишит Эденмор лучшего будущего.
   Проклятие!
   — Да, ты что-то сказала о… наследстве. Но ведь раньше ты говорила, что у тебя нет денег.
   Каждое произнесенное слово вызывало у Алека отвращение к самому себе. Как мог он так беззастенчиво лгать Кэтрин, когда она безоглядно доверилась ему?
   Но она ни за что не выйдет за него замуж, если узнает правду. Алек был уверен в этом.
   — Дело в том, — бодро произнесла Кэтрин, отбрасывая использованную тряпку в сторону и беря свежую, — что у меня есть наследство в сто тысяч фунтов, которое перейдет ко мне после замужества. Его оставил мне мой дед.
   — В самом деле? — Алек взглянул на дворецкого. Ему не хотелось видеть перед собой человека, который знает, что он лжет. — Ты можешь идти, Эмсон, — резким тоном проговорил Алек.
   Эмсон кивнул и вышел, очевидно, удовлетворенный тем, что все обошлось хорошо.
   Но все не обстояло так уж хорошо. Этот человек не знал Кэтрин, поэтому его не беспокоило, что Алек лгал ей.
   — Это правда. — Кэтрин вытерла остаток запекшейся крови. — Разве ты не рад? У тебя такой вид, будто тебя это не радует.
   — Разумеется, я рад. Просто моя голова… Я все еще чувствую слабость. — Заметив на лице Кэтрин тревогу, Алек поспешно добавил: — Но мне гораздо лучше. Особенно когда ты ухаживаешь за мной.
   — Это то немногое, чем я могу тебе помочь, после того, что натворила, — виновато проговорила Кэтрин.
   — Это был всего лишь несчастный случай. Зато ты теперь здесь.
   «И наблюдаешь за тем, как я лгу». Удастся ли продолжить эту игру до свадьбы?
   — Но ты еще не объяснила, почему решила приехать ко мне. Я думал, мы договорились о том, что ты останешься в Лондоне.
   Наклонившись, Кэтрин принялась развязывать на Алеке галстук.
   — Это чтобы тебе было поудобнее, — пояснила она.
   — Мне хорошо. В самом деле, все в порядке.
   — Ты ведь сказал, что у тебя кружится голова. — Кэтрин опустилась на колени и сняла с Алека сначала одну туфлю, затем другую.
   Алек не стал возражать, когда Кэтрин сняла с него сюртук. Но когда она принялась расстегивать пуговицы на жилете, он остановил ее:
   — Спасибо, мне гораздо лучше. Но я все-таки хочу знать, почему ты приехала сюда.
   Румянец смущения тронул щеки Кэтрин.
   — Я… я знала, что ты что-то скрываешь, вот и все. Было неразумно с твоей стороны возражать, чтобы мы приехали.
   — И ты приехала сюда из Лондона? Кэтрин снисходительно пожала плечами:
   — Я могла бы остаться в Лондоне, если бы твой друг в отеле «Стивене» не повел себя так подозрительно. Он, как и ты, уходил от моих расспросов.
   — Ты сказала, что для тебя не имеет значения… гм… отсутствие денег у меня. Но, насколько я помню, ты ворвалась сюда, требуя объяснить, что здесь происходит.
   — Я… возможно, я что-нибудь и сказала вроде этого. — Кэтрин встала. — Тебе нужно прилечь.
   — Я хочу знать, какие мысли бродили в твоей голове, когда ты ворвалась в комнату, — упорствовал Алек.
   Кэтрин издала долгий вздох.
   — Ну… просто я услышала, как хихикает женщина, услышала разговор о голой женщине и…
   После этих слов, кажется, забрезжил рассвет.
   — Ну да, ты думала, что я устроил здесь бордель, — заключил Алек. — А я пытался оборудовать…
   — Знаю, знаю. — Кэтрин перевела взгляд на скульптуру леди Годивы. — Хотя твой вкус в области искусства…
   — Нуда, гадкий… Как и твой в отношении книг. Ноя не врываюсь в комнату, чтобы застать тебя врасплох.
   — Я прошу прощения. Должно быть, ты считаешь меня ужасной. Я неверно судила о тебе безо всяких на то оснований.
   — Ну да ладно, — примирительным тоном проговорил Алек. — Твои подозрения понятны.
   Кэтрин покачала головой:
   — Я совершенно безосновательно подозревала тебя в неверности и коварстве, прости меня…
   — Довольно об этом. Дорогая, не нужно никаких извинений, — хрипло проговорил Алек. — Все забыто.
   — Только не мной. Но я искуплю свою вину. С помощью моего наследства мы сможем превратить Эденмор в красивый дом.
   Алек почувствовал, что задыхается от стыда.
   — Ты сказала, что будешь рада сложить с себя бремя ответственности за управление имением. Мне не хочется перегружать тебя.
   — Это не бремя, когда есть деньги, — весело откликнулась Кэтрин. Обведя его спальню взглядом, она добавила: — Ты только представь, что мы можем сделать здесь. Если подправить потрескавшуюся лепнину, заменить ковер, а возможно, и шторы — тут будет просто шикарно! — Кэтрин посмотрела на Алека сияющими от восторга глазами. — Хотя мебель требует некоторого ремонта, она, в общем, хороша, а камин так и вовсе прелесть!
   — Значит, тебе нравится это.
   — Дом? Ну конечно! Даже при беглом осмотре мне показалось, что построен он на совесть.
   — Пятый герцог, тот самый, который его строил, использовал высококачественный дуб и самый лучший красный кирпич. И в каждой комнате есть камин из итальянского мрамора—в точности такой, как этот. Мой… гм… отец, слава Богу, не дошел до того, чтобы разобрать камины и пустить на продажу.
   Лицо Кэтрин помрачнело.
   — Как могло случиться, что такой дом доведен до столь жалкого состояния?
   — Это долгая история, — ответил Алек, не желая начинать рассказ, в котором вынужден будет перемежать правду с ложью.
   — Я люблю долгие истории.
   Снова подойдя к Алеку, Кэтрин села рядом и нежно положила ладонь ему на ногу.
   Что ему оставалось делать? Вздохнув, Алек стал рассказывать о том, .как плохо вел хозяйство «отец», о вороватом управляющем, об убыточных капиталовложениях… обо всем том, о чем он мог рассказать. В этот момент в комнату вошла миссис Браун с чаем и тарелкой, на которой лежала горка коричневых ломтиков, долженствующих, по всей видимости, означать еду.
   — Прошу прощения, что это заняло у меня столько времени, — бодрым голосом проговорила она. — Ваша матушка засыпала меня вопросами об этом доме, мисс.
   — Могу себе представить, — сдержанно сказала Кэтрин, а Алек насторожился.
   — Я посадила ее в передней гостиной, пока готовила чай. — Экономка поставила поднос возле кровати. — Но когда вернулась, застала бедняжку спящей. Миссис Меривейл заснула прямо в кресле.
   — Это с дороги. — Кэтрин налила чаю и подала чашку Алеку. — И мы встали очень рано.
   Экономка вытерла руки о фартук.
   — Я накинула на мадам шаль, чтобы она не замерзла. — Миссис Браун взглянула на Алека: — Вижу, вы чувствуете себя лучше, милорд. Но я могу сделать припарку вам на голову.
   — Нет необходимости. Мисс Меривейл хорошо ухаживает за мной.
   — Вам надо что-нибудь поесть.
   Но не в том случае, если он хотел чувствовать себя лучше.
   — Мне больше ничего не надо, миссис Браун. Поджав губы, экономка обиженно произнесла:
   — Очень хорошо. В таком случае я пойду и займусь ужином.
   После ее ухода Кэтрин посмотрела на Алека осуждающим взглядом:
   — Я понимаю, что ты чувствуешь себя не слишком хорошо, но все же нельзя быть настолько невежливым.
   — У меня был выбор — либо быть невежливым, либо есть это. — Он указал пальцем на неаппетитного вида ломтики. — Я скорее умру.
   Кэтрин недоверчиво посмотрела на Алека:
   — Не говори глупости. Неужели они настолько плохи?
   — Миссис Браун была у нас экономкой много лет, но не занималась приготовлением пищи вплоть до того момента, пока мы не потеряли повара незадолго до моего возвращения домой. Она не слишком искусна в этом.
   — Но не до такой же степени это невкусно, — сказала Кэтрин, взяла ломтик и откусила от него. Точнее, попыталась откусить. Ей пришлось вгрызаться в него, подобно тому как собака пытается отодрать от кости мясо. Немного пожевав, Кэтрин положила ломтик на тарелку. — Я… гм… понимаю, что ты имел в виду. Что это должно было по идее быть?
   — Разве это не напоминает по вкусу сдобренную специями глину, а по консистенции — кожу?
   Кэтрин, округлив глаза, кивнула.
   — Это имбирное пирожное. Его можно сравнить по вкусу разве что с яблочным пирогом, который готовит миссис Браун.
   — О Господи, мы должны немедленно нанять повара.
   — Если хочешь, чтобы мы остались живы, то придется. Кэтрин засмеялась.
   — Миссис Браун и мистер Эмсон — все твои слуги?
   — Почти. Еще есть Джон — кучер, которого ты уже знаешь, — и две дочери миссис Браун, горничные. Ее муж — егерь. Мне нужны дополнительные слуги.
   — Это определенно. У нас почти столько же слуг в Меривейл-Мэнор, а это имение в четыре раза больше. — Кэтрин огляделась вокруг. — А не будет ли большой проблемой остаться здесь на ночь?
   — Проклятие! — поднявшись, произнес Алек и поморщился от усилившегося шума в голове. — Я забыл сказать миссис Браун, чтобы она приготовила пару комнат для вас…
   — Не надо! — Кэтрин снова уложила Алека на кровать. — Я сама скажу ей об этом.
   — Я не хочу отдыхать. — Алек потянулся за туфлями, которые Кэтрин убрала подальше.
   — Нет-нет, только не это! Ложись, а я вернусь через минуту.
   Кэтрин ушла, унеся с собой одежду Алека, а он не мог решить, то ли ему рассердиться, то ли растрогаться из-за того, что она проявляет о нем такую заботу.
   К нему снова вернулось чувство своей вины. Но сказать Кэтрин правду означало шокировать ее. Сейчас она выглядела совершенно счастливой от сознания того, что будет полезна ему, от перспективы возродить Эденмор. Как может Алек лишить ее этой радости?
   Ну да, он ищет отговорки. Правда заключалась в том, что он не хотел потерять Кэтрин. Если бы он мог поддержать в ней это ощущение счастья до того момента, когда они наконец поженятся…
   Проклятие, привез ли он сюда разрешение на венчание без церковного обряда? Если не привез, это отдалит венчание.
   Алек встал с кровати, покачнулся, но сумел устоять на ногах. Куда Эмсон засунул бумаги? Ну да, они внизу, в кабинете. Алек поискал глазами туфли, затем вспомнил, что Кэтрин забрала их, и направился к стенному шкафу, чтобы достать другие.
   — Что ты делаешь, упрямец! Ложись немедленно! — раздался вдруг голос Кэтрин.
   — Я хорошо себя чувствую, я уже сказал тебе.
   — Ты нездоров. — Кэтрин взяла Алека за руку. — Возвращайся в постель.
   — Нет. — Он отвел ее руку и надел туфли. — Я должен кое-что проверить в своем кабинете. Это быстро. — Он должен найти разрешение, должен удостовериться, что сможет жениться на Кэтрин до того, как она выяснит всю правду о нем.
   Алек решительно направился к двери. Услышав за спиной шаги Кэтрин, он заторопился.
   — Погоди! — крикнула она.
   Алек остановился, взявшись за перила лестницы.
   — В чем дело, Кэтрин?
   Она понизила голос до интимного шепота:
   — Я знаю, как удержать тебя в постели.
   Кровь застучала у Алека в висках. Повернувшись, он увидел, что Кэтрин стоит в дверях, на ее лице играет обольстительная улыбка. Не может быть, чтобы она имела в виду то, о чем он думал. Или все-таки может?
   Кэтрин вынула шпильки из прически и тряхнула головой.
   — Вернись на ложе, Алек. Обещаю, что ты не пожалеешь, — проговорила она тоном опытной обольстительницы.
   У Алека от волнения пересохло во рту. Проклятие! Уже два долгих дня он не прикасался к ней, две долгие ночи не ощущал ее нежную кожу.
   — Нет, лучше ты иди сюда, — предложил он. Кэтрин отрицательно покачала головой и нырнула в комнату.
   Проклятие! Алек не мог сделать то, чего она хотела, — и вовсе не из-за того, что у него раскалывалась от боли голова. Заниматься любовью сейчас, когда между ними стоит ложь… Это может все отравить. Когда они поженятся и он сможет рассказать Кэтрин правду, тогда все будет совершенно иначе.
   Вероятно, он должен спуститься вниз и оставаться там до ужина. Но дверь оставалась открытой, и мысль о том, что Эмсон или одна из горничных увидит Кэтрин раздетой, заставила Алека задуматься.
   Он представил себе Кэтрин без одежды, и его плоть моментально среагировала на волнующее видение. Алек направился к спальне. Умом он понимал, что делать этого не надо, но противиться вспыхнувшему желанию было выше его сил.
   Алек приблизился к раскрытой двери.
   Прислонясь к столбику кровати, Кэтрин в одной сорочке уже снимала туфли.
   — Входи и закрой дверь, Алек, — проговорила она чуть хрипловатым голосом.
   Алек не мог оторвать глаз от представшего перед его взором видения. Коричневые соски Кэтрин вызывающе топорщились под тончайшим муслином; он мог даже различить огненно-рыжий кудрявый треугольник между белоснежными бедрами.
   Должно быть, на ней была самая прозрачная рубашка из всех возможных. Ему вспомнилось, какие ощущения он испытал, когда вошел в лоно Кэтрин…
   — Нет, — пробормотал он, пытаясь изо всех сил противиться своему желанию.
   — Тебе нужно лечь в кровать и отдохнуть.
   — Если я лягу в кровать с тобой, когда ты одета таким образом, то никакого отдыха не будет.
   Кэтрин выгнула дугой бровь:
   — А если ты будешь бродить по дому, спускаться и подниматься по лестницам, то можешь упасть в обморок. Ты же сам жаловался на головокружение.
   Одарив Алека обольстительной улыбкой, Кэтрин стянула рубашку с плеч, обнажив идеальной формы груди.
   О Господи, да Алек готов был зубами сорвать с нее рубашку! К черту все эти угрызения совести и благие намерения! Это была его Кэтрин, она находилась в его спальне и соблазняла его. Шагнув с порога, Алек запер за собой дверь, сбросил туфли и устремился к Кэтрин.
   Когда он оказался 'рядом, она быстро снова натянула на плечи рубашку и, прежде чем Алек успел среагировать, подбежала к двери и повернула ключ в замке.
   — Вот так! — торжествующе сказала она, встав на колени и засунув ключ далеко под дверь. — Теперь тебе придется остаться в постели.
   Так это была всего лишь игра? Коварная!
   — Я могу позвать миссис Браун.
   — Она скажет тебе то же самое, что и я: ложись в постель.
   — Только с тобой. — Алек снова устремился к Кэтрин, на ходу снимая с себя рубаху и расстегивая брюки. — Теперь, когда ты начала "это, тебе придется довести все до конца.
   — Не подходи ближе, Алек, — предупредила Кэтрин. — У тебя серьезный ушиб головы. Тебе в самом деле нужно отдохнуть.
   Алек наконец справился с брюками и отшвырнул их в сторону.
   — Снимай свою рубашку и забирайся в постель.
   — Ты же сказал, что в этом случае не сможешь отдохнуть.
   Проклятие, так может продолжаться целый день. Он не намерен попусту терять время. Подойдя к кровати, Алек притворился, что у него закружилась голова, и покачнулся. Кэтрин, тревожно вскрикнув, бросилась ему на помощь. Алек схватил ее в охапку и бросил на кровать.
   — Алек, у тебя болит голова…
   — Ты хотела видеть меня в постели, так ведь? — прорычал он, опускаясь на Кэтрин сверху.
   — Я хочу, чтобы ты отдохнул.
   — Если ты думаешь, что можешь обольстить меня, заманить в постель и после этого бросить, то ты ничего не знаешь о мужчинах, моя дорогая. — Алек наклонился, чтобы поцеловать Кэтрин, но она отвернула лицо в сторону. Поцелуй пришелся в шею.
   Кэтрин обвила Алека руками за шею:
   — Не вини меня, если утром свалишься.
   — Это была твоя идея. — Он слегка прикусил мочку ее уха и провел по нему языком.
   — Я… не могла придумать, как иначе заставить тебя вернуться в постель.
   — Этот способ срабатывает очень хорошо.
   — Но, Алек…
   — Тсс, дорогая. Я занят тем, что «отдыхаю». Кэтрин захихикала:
   — Ой, Алек, я так скучала по твоим остротам и шуткам! А ты скучал по мне?
   — Каждый час с того самого момента, как уехал от тебя. — И он прижался губами к ее губам.
   Когда-нибудь он насытится ею? Все, что он мог сделать сейчас, — это сдержать себя. Но он продолжал целовать Кэтрин со всем пылом, который накопил за прошедшие два дня.
   Несомненно, он будет жалеть об этом потом, но сейчас Алек не мог оттолкнуть Кэтрин. Он столько ночей провел, тоскуя и мечтая о ней, о том, чтобы оказаться рядом.
   — Что ж, — прошептала Кэтрин, сияя, когда Алек наконец оторвался от ее губ, — думаю, ты действительно скучал по мне.
   Он отыскал жаркий, влажный центр, в котором рождалось ее желание. Он с радостью услышал восторженный вздох, который издала Кэтрин, когда он начал ласкать это место.
   — Похоже, ты тоже скучала по мне.
   — Всего лишь каждый час каждого дня с того момента, как ты покинул меня. Именно по этой причине я и приехала сюда.
   Алек не хотел придавать слишком большое значение словам Кэтрин, тем не менее они произвели на него впечатление. Он никогда не думал, что найдет такую жену, которая будет испытывать такое же желание, как и он, которая будет испытывать потребность в нем. И ее откровенность и открытость покорили его. Кэтрин, несмотря ни на что, хотела его.
   Только она не знала, кто он был на самом деле. Она хотела мужа, которому могла доверять. А он лишил ее этой возможности. Как только она узнает…
   Нет, он не потеряет ее. Он не мог потерять.
   — Теперь, когда ты здесь, мы можем пожениться немедленно. Сегодня вечером, если хочешь. — Если, конечно, он привез разрешение на венчание из Лондона. — Я уверен, что викарий из Ипсуича будет счастлив нас обвенчать. Мы можем послать за ним прямо сейчас. — Алек все еще опасался, что если не заполучит Кэтрин в жены как можно скорее, то потеряет ее навсегда.
   Кэтрин посмотрела на него затуманенными от страсти глазами:
   — Только не говори мне, что тебя мучает совесть из-за того, что мы… занимаемся любовью до женитьбы. Это не похоже на тебя.
   — Я хочу, чтобы ты была моей, только и всего. Кэтрин притянула голову Алека к себе:
   — Я уже твоя.
   «Ты не будешь моей, если узнаешь правду», — подумал он, снова целуя ее в губы. Эта мысль еще сильнее подогрела в Алеке желание.
   Соскользнув с кровати, чтобы снять с себя оставшуюся одежду, он сказал:
   — Ты говорила, что, если я окажусь в постели, я смогу увидеть все остальное. Сними рубашку, дорогая. В оранжерее было слишком темно, и я не смог как следует разглядеть тебя.
   — Я н-не знаю, — запинаясь от волнения, проговорила Кэтрин, — хотела бы я, чтобы ты разглядывал меня. Я худая и веснушчатая, и волосы у меня слишком… рыжие.
   — Я не поверю в это. — Он не обладал даром поэта, как ее приятель, чтобы отыскать красивые слова, но он определенно мог успокоить ее. — Позволь мне увидеть тебя.
   Сев на кровати, Кэтрин стянула рубашку через голову, после чего легла на спину:
   — Ну вот, смотри сколько тебе захочется.
   Дыхание у Алека резко участилось при виде гладкой белой кожи.
   — Боже мой, Кэтрин, ты настоящее совершенство! — проговорил Алек хриплым голосом.
   Нахмурившись, Кэтрин снова потянулась за рубашкой.
   — Ты не будешь смотреть на меня, если собираешься смеяться.
   Выхватив рубашку, Алек бросил ее на пол.
   — Да ты хоть сама понимаешь, насколько красива? Кэтрин недоверчиво посмотрела на него:
   — Ты первый, кто так считает.
   — Значит, остальные просто слепы. — Алек снова забрался на кровать и лег рядом с Кэтрин, поцеловав ее густые распущенные волосы. — Как можно не замечать такие роскошные волосы?
   — Они рыжие, Алек.
   — Я знаю. Они напоминают мне море. Кэтрин вскинула бровь:
   — Последний раз я проверила и убедилась, что оно зеленое или голубое. Но определенно не рыжее.
   — Оно такое, когда солнце всходит или садится. — Алек намотал на палец завиток волос. — На побережье Суффолка оно всходит над водой. Когда я был мальчиком, то любил наблюдать, как солнце зажигает море. Пожар заканчивался в пене у берега. — Он пальцами расчесал спутанные завитки. — Как твои волосы, такие непослушные и растрепанные.
   Улыбка коснулась губ Кэтрин.
   — И ты говоришь, что не поэт и не знаешь красивых слов.
   — Видишь, что ты со мной делаешь — превращаешь в поэта.
   Тихий смех Кэтрин перешел во вздох, когда Алек провел рукой вниз по ее щеке и коснулся россыпи веснушек на верхней части груди.
   — А знаешь, что говорят о веснушках? Что это волшебные укусы любви.
   Кэтрин недоверчиво прищурила глаза:
   — Кто так говорит?
   — Кто-то должен. А разве они не похожи на это? Кэтрин засмеялась.
   — Не знаю. А что такое укус любви?
   Алек поцеловал Кэтрин чуть пониже плеча так сильно, что от поцелуя на коже остался багрово-синий след. Он потер пятно большим пальцем.
   — Вот поцелуй любви. Видишь? — спросил он и стал целовать веснушки на нижней части груди. — А что касается худобы… у тебя достаточное количество плоти на всех нужных местах. Например, здесь.
   Кэтрин застонала, когда Алек провел языком вокруг соска. Он тут же напрягся. Алек стал прокладывать поцелуями дорожку вниз, и вскоре его язык погрузился в пупок.
   — И здесь. — Он запечатлел влажный поцелуй на животе.