Страница:
Насупившись, Шрив подошел к двери и распахнул ее.
– Убирайтесь. Все. Я хочу поговорить с Мирандой наедине.
Когда все покинули комнату, он взял ее под руку.
– Ну что ты, дорогая…
– Я не могу вернуться в Чикаго. – Она попыталась освободиться, но он крепко прижал ее к себе, заставляя ощутить жар своего тела.
– С тобой ничего не случится, обещаю. – Его голос стал нежным, глубоким. Шрив возвышался над ней, его губы почти касались ее лба. – Ты не должна беспокоиться. Разве я плохо заботился о тебе?
Когда она не ответила, а только отвернулась, он поцеловал ее в висок.
– Разве не так?
– Я не могу вернуться, – повторила она. Особенно после того, что сказал мне майор Филлипс.
– Теперь мы – твоя семья, – мягко продолжал убеждать ее Шрив. – Нам небезразлично, что будет с тобой, но и тебя тоже должно волновать, что будет со всеми нами.
– Ты не хочешь меня понять. – Она, возможно, могла столкнуться лицом к лицу с Уэстфоллом. Она чувствовала, что не выдержит такой встречи. Неуверенная до конца в том, что она о нем услышала, она не могла с ним встречаться.
– С нами ты будешь в полной безопасности, – продолжал Шрив. – Можешь поверить: мы не позволим, чтобы что-то случилось с нашей восходящей звездой.
На лице девушки появилось выражение ужаса, когда она осознала, какие опасности грозят ей. В ушах у нее звучали слова Филлипса: «Знаю я этих актрис, демонстрирующих на сцене свои ноги».
А что, если ее мать окажется в зале и увидит дочь на сцене? А если она к тому же узнает, что ее дочь спит со Шривом Катервудом? Миранда задрожала и начала вырываться из рук Шрива, повторяя:
– Ты ничего не понимаешь. Он удержал ее.
– Тогда объясни мне.
– Я не могу вернуться.
– Мы будем рядом с тобой. К тому же твои родители, возможно, даже не узнают, что ты в городе. Они никогда не догадаются, что маленькая девчонка, которая забралась в наш фургон, и знаменитая, прекрасная Великолепная Миранда – один и тот же человек. – Его голос поднялся до героического пафоса.
Миранда покачала головой.
– Ты не знаешь, о чем ты просишь.
– Миранда. – Вдруг его голос стал абсолютно серьезным. – Ты должна поехать с нами. Мы оставили тебя у себя, дали тебе работу, кров, кормили, одевали тебя. Мы учили тебя. Мы помогли тебе. Благодаря нам ты приобрела известность. Как ты можешь быть столь неблагодарной. Старушка Ада, Джордж, Майк – твои друзья. А как насчет меня?
– Я не могу вернуться в Чикаго. Шрив глубоко вздохнул.
– Куда же ты пойдешь?
Вопрос произвел эффект пощечины.
– Куда пойду?
Он пожал плечами.
– Конечно. Мы не можем отказаться от этого ангажемента. Я не знаю, где мы найдем тебе замену за такой короткий срок. Интересно…
Миранда прижала руки к щекам, чувствуя, что Шрив наблюдает за ней из-под опущенных ресниц. Она дрожала. Ей невероятно повезло, когда она попала в эту труппу. Последние месяцы убедили ее в этом. Она не раз видела у дверей театра ярко накрашенных девушек, иногда даже моложе себя, которые пытались привлечь внимание одиноких мужчин. Она знала, какая судьба ее ждет. Если она покинет Шрива Катервуда, куда она пойдет? К кому она пойдет?
– Мне очень не хочется расставаться с тобой, – тихо сказал он, поворачиваясь к двери.
Миранда поежилась, потом дрожащей рукой потянула его за рукав:
– Что мы будем играть?
Шрив засмеялся, обнял девушку и поцеловал в лоб.
– Мне хочется сделать что-нибудь новое. В твоей Джульетте уже появилась глубина характера. Пора тебе расширить свой диапазон.
– Мне опять придется носить ночную сорочку на сцене?
Он чмокнул ее в кончик носа.
– У тебя будет венок в волосах, и ты будешь петь.
– Я? Петь?
– Твоя героиня – сумасшедшая, и если ты будешь петь не в такт музыке, ничего страшного. Тебе придется учить новую роль по дороге.
– Что это за роль?
– Ты будешь играть Офелию, а я – Гамлета. – Прежде чем она успела что-либо возразить, он закрыл ей рот поцелуем.
– Он сказал, что в этой пьесе я не буду выходить на сцену в ночной сорочке.
– Стой спокойно, – сказала Ада, держа во рту булавки. – Я не смогу подогнать костюм по твоим меркам, если ты не перестанешь вертеться.
– Это ночная сорочка Шейлы, она играла в ней королеву. Я играю не королеву. Я – Офелия. Я специально спрашивала Шрива, придется ли мне надевать сорочку, а он сказал, что у меня на голове будет венок и я буду петь. – Миранда приподняла подол и посмотрела, насколько прозрачной была ткань.
– Не беспокойся, детка. – Ада подколола плечо, поднимая вырез на целый дюйм. – В этом костюме ты будешь играть бедную девушку, которая лишилась рассудка, так что публика будет смотреть на тебя совсем иначе. И к тому же ты – не распутница, а порядочная девушка. – Она наклонилась и занялась оборками на сорочке. – По-твоему, Чикаго изменился? Для меня он остался прежним. Холодно и ветрено даже весной. Не слишком приятное место.
Миранда опустила подол и посмотрела на костюмершу.
– Шрив обещал мне, что мне больше не придется выходить на сцену в одной сорочке. Он обещал, что на мне будет накидка.
– Мы завьем твои волосы в густые локоны, которые закроют грудь. Это будет лучше любой накидки. У тебя уже было время прогуляться по городу?
Миранда проигнорировала попытку Ады переменить тему разговора.
– У меня не настолько длинные волосы.
– Я найду для тебя парик. Миранда застонала.
– Неудивительно, что у актрис такая дурная репутация. Мы разгуливаем по сцене в нижнем белье.
Ада закончила работу и помогла Миранде снять костюм.
– Ты порядочная девушка, детка. Каждый это сразу увидит.
Миранда взяла свое платье со спинки стула. Опустив голову и сосредоточенно выворачивая его на лицевую сторону, она пробормотала:
– Ты же знаешь, что это не так, Ада. Костюмерша скрестила руки на своей пышной груди.
– И ничего я не знаю. Ты – порядочная девушка. Ты честно зарабатываешь себе на жизнь.
Миранда надела платье и начала застегивать пуговки на лифе.
– Ничего я не зарабатываю.
– Конечно, зарабатываешь, детка. Ты получаешь жалование…
Голос Миранды дрогнул.
– Нет. Шрив ни разу не платил мне.
– Ни разу не платил? Боже правый! Миранда грустно улыбнулась. Заученным тоном она произнесла:
– Я должна радоваться, что у меня есть крыша над головой и хорошая работа. Мне не нужны деньги. – Ее голос дрогнул. – Я все равно никуда не могу пойти. Люди узнали бы меня… и поняли… что я сделала… что делаю.
Ада прижала ладони к щекам.
– Ну, что вы, мисс Миранда, люди никогда не подумают о вас плохо.
– Зрители бросают в актеров гнилые овощи и даже камни. Шрив сказал мне об этом.
Костюмерша закатила глаза к небу.
– Ну, возможно, когда на сцене плохо играют. Но ты хорошая актриса, дорогая моя. Так, значит, поэтому ты все время остаешься в гостинице или вертишься за кулисами, помогая мне?
Ей ответом был лишь хлюпающий звук и быстрый кивок головы.
Ада обняла девушку за поникшие плечи.
– О Боже мой! Послушай, детка. Тебе надо чаще бывать на свежем воздухе. Тебе вредно все время оставаться за кулисами. И не беспокойся о том, что подумают люди. Они не знают…
– Вы же слышали Фредди.
– Фредерика Франклина? Глупости. Не обращай на него внимания. Если публика будет бросать камни в актеров, то прежде всего в таких, как он. Он ведь… – Она замолчала, заметив недоуменный взгляд Миранды. Девушка ничего не знала о Фредди. – Тебе просто не стоит беспокоиться. Ты порядочная девушка. Это всякий скажет.
– Нет. – Миранда высвободилась и бросилась к двери. – Я знаю, какая я. Не надо меня оправдывать.
– Ну что ты, детка…
Не в силах продолжать этот разговор, Миранда выбежала из комнаты.
– Черт возьми, Ада, ты должна знать, куда она пошла.
Костюмерша не спеша воткнула иголку в шитье и бросила на Шрива сердитый взгляд.
– Я лишь знаю, что она была очень расстроена, когда узнала, что ей придется выходить на сцену в ночной сорочке, хотя ты обещал ей, что этого больше никогда не будет.
Шрив потупился.
– Ее волосы прикроют ее.
– У нее не настолько длинные волосы.
– Тогда ты найдешь для нее парик.
– Именно это я и пыталась ей объяснить. А она ответила, что у актрис дурная репутация потому, что они выходят на сцену в нижнем белье.
Шрив беспомощно пожал плечами.
– Какие странные идеи возникают у нее в голове.
– Вовсе не странные, Шриви, мой мальчик. В конце концов ты ведь спишь с ней.
Он пожал плечами и смущенно отвел глаза.
– Так уж получилось, Ада. Подбоченившись, она гневно посмотрела на него.
– Ничего себе оправдание! Эта девушка попала к нам прямо из-под крылышка своей матери, и ты это знаешь, Шриви. А ты с такой легкостью лишил ее невинности, будто забрал леденец у малыша.
Шрив почувствовал, как у него запылали уши, и опустил голову.
– И ты даже не платишь ей жалование.
– Я даю ей все, что ей необходимо. Костюмерша погрозила ему пальцем.
– Я всегда считала тебя лучше многих мужчин. Но, видно, даже самые лучшие из вас могут совершать дурные поступки.
– Куда она пошла? – недовольным тоном спросил он.
– Откуда я знаю? Думаю, она пошла погулять по городу. Бедняжка всегда покидала гостиницу только с наступлением темноты, да и то только чтобы посидеть в театре за кулисами. Она так расстроена, потому что она считает себя падшей женщиной.
– Она не падшая женщина.
– Тогда кто же она?
– Она не падшая женщина, – упрямо повторил Шрив.
– Я скажу тебе, кто она. Она такая, какой ты ее сделал. Бедняжка убежала от скверной жизни дома в поисках чего-то лучшего для себя, но теперь она может оказаться даже в худшем положении. Если сейчас она убежит, то в этом будет и твоя вина. Заставить ее надеть ночную сорочку, когда ты обещал…
– К черту сорочку! – закричал Шрив. – Она может надеть бальное платье, мешок, монашескую рясу. Мне все равно. Давай больше не будем говорить об этом.
– Я приготовлю ей рясу. – Улыбка на лице Ады говорила о ее глубоком удовлетворении. – Публика будет думать, что она была в монастыре. В конце концов, он же сказал: «Ступай в монастырь».
– Но где она сейчас?
Не добившись от Ады ответа, Шрив поспешил в театр в надежде найти Миранду там. Нахмурившись, он обыскал все гримерные, все закоулки и укромные местечки, куда очень хрупкая девушка могла забраться, чтобы учить свою роль… или плакать. Мысль о том, что она может где-то сидеть и плакать, раздражала его. Ей абсолютно не о чем плакать. Она стала актрисой. А эта профессия требует определенной твердости характера. Так он и скажет ей, когда найдет ее.
Наконец он влетел в свою гримерную и бросился к чемодану. При виде замка у него застыла кровь. Кто-то открывал чемодан, в котором хранилась касса труппы. С замиранием сердца он открыл крышку. Ящичек с деньгами явно трогали. Чувствуя неприятный холодок в груди, он вынул его и открыл.
Деньги были на месте, хотя банкноты лежали в другом порядке. Быстро пересчитав их, он понял, что кто-то взял четыре-пять однодолларовых купюр. Серебряные и золотые монеты он не стал пересчитывать.
Такой скромный грабитель. Миранда!
Он выругался. Но куда она пошла и зачем?
Сцена девятая
Миранда постучала зонтиком в крышу наемного экипажа. Кебмен остановился и стал ждать, пока его пассажирка выйдет. Когда же этого не произошло, он наклонился и заглянул в окно. Девушка сидела, прижавшись спиной к подушкам, и пристально смотрела на дом на противоположной стороне улицы.
– Чего изволите, мисс?
Она вздрогнула и посмотрела на него с таким выражением, будто не осознавала, кто он такой. Потом она улыбнулась.
– Не знаю. То есть я хотела сказать: я не уверена, что это именно тот дом. Если вы немного подождете…
– Сколько угодно, мисс. Это ваши денежки. – Сказав так, он поудобнее устроился на козлах и приготовился ждать.
Сидя в кебе, Миранда боролась с охватившими ее чувствами. Сразу же по приезде в Чикаго она узнала новый адрес Бенджамина Уэстфолла. Она намеренно выбрала такое время дня, когда его скорее всего не будет дома. Сейчас, тщательно одетая в самый нарядный костюм, сшитый Адой, без всякой косметики на лице, находясь возле дома, в котором жили самые близкие ей люди, она терпеливо ждала, когда наконец самообладание вернется к ней. Тогда она войдет в дом и хоть на минутку сможет увидеть мать и сестру.
Мама! В горле у Миранды встал комок, от которого она никак не могла избавиться. Слезы наворачивались ей на глаза. Усиленно заморгав, она опустила голову. Ее лежавшие на коленях руки были судорожно сжаты. Она грустно улыбнулась. Будто перед выходом на сцену, она откинула голову назад, сделала несколько глубоких вдохов и разжала пальцы.
Но впервые приемы, которым ее научил Шрив, не помогли. Начав плакать от тоски по матери, она никак не могла остановиться. К тому же ее терзал страх.
Рут, конечно, будет рада ее видеть. Но после первых объятий и поцелуев она захочет узнать, где была ее дочь эти прошедшие шесть месяцев. Она будет смотреть на Миранду грустным любящим взглядом. А Миранда не решится открыть ей всю правду.
Рут расстроится, если узнает, что ее дочь жила и ездила по разным городам с труппой актеров. Она придет в ужас, узнав, что Миранда выступает на сцене в одной ночной сорочке. А если ей станет известно о постыдных отношениях ее дочери со Шривом Катервудом, она вообще будет в шоке.
Миранда смущенно потупилась. Ее щеки пылали от стыда. Если ее мать узнает о Шриве, она, вероятно, больше никогда не захочет видеть свою дочь.
Девушка закрыла глаза. Мать была для нее самым дорогим человеком за прошедшие после смерти отца три года. Они были больше, чем мать и дочь, они были словно родные сестры. Они вместе растили малышку Рейчел, для которой любимым развлечением было обнимать их обеих за шею и по очереди целовать.
Миранда подняла голову, но слезы все равно струились у нее по лицу. Ей так хотелось вновь почувствовать, как эти нежные ручонки обнимают ее!
Почему мать отвернулась от нее? Когда Бенджамин Уэстфолл появился в их доме, Рут Драммонд охотно приняла его, будто он был для нее спасением. Она охотно покинула своих родителей, которые дали кров ей и ее детям. Если быть абсолютно честной, то Миранда могла понять чувства Рут по отношению к ее родителям. Она не могла не заметить сходства своего собственного бегства к Шриву Катервуду с тем, как ее мать устремилась к Бенджамину Уэстфоллу.
Она не могла понять одного: почему мать вдруг отвернулась от собственной дочери? Почему в тот злосчастный вечер она согласилась с решением Уэстфолла отослать Миранду в школу? А если бы Миранда сейчас вернулась домой, Рут опять уступила бы настояниям мужа? Отправили бы ее в школу для девочек – как он сказал? – в Новый Орлеан?
Если эта идея была ей ненавистна в тот момент, когда Уэстфолл сообщил ей о своем решении, то сейчас она стала ненавистна ей вдвойне. Несмотря на тяжелую работу, ежедневный страх сцены, постоянный поток критических замечаний от Шрива, смущение перед лицом публики – несмотря на все это ей нравилась ее новая жизнь. Она не могла бы объяснить причину. Возможно, жизнь в гарнизонах закалила ее. Нет, она не могла вернуться, чтобы вновь стать такой, какой была раньше. Она не хотела жить под благоденствием Уэстфолла, она лишь отчаянно хотела увидеть свою мать.
Лошадь, впряженная в экипаж, переступила с ноги на ногу. От этого движения экипаж покачнулся.
Миранда открыла глаза и как раз вовремя. Она увидела, как открылась дверь в прекрасном белом доме напротив и на крыльце появилась ее младшая сестренка, одетая в желтое платьице, с большим желтым бантом в белокурых волосах. На ее толстеньких ножках были белые чулочки и изящные белые туфельки. Она прыгала на крыльце, размахивая маленькой сумочкой из желтой ткани. Она была такая хорошенькая, такая миленькая, что Миранда почти ощутила, как ее пухленькие ручонки обнимают ее за шею, и услышала ее лепет: «Юблю тебя Ми'анда».
Девочка на цыпочках подбежала к краю крыльца и заглянула за угол дома. Потом, подпрыгивая от возбуждения, вернулась назад к открытой двери и крикнула что-то, что Миранда не смогла разобрать.
Не прошло и минуты, как к дочери присоединилась Рут Драммонд Уэстфолл. Почти высунувшись в окно кеба, Миранда едва не вскрикнула от удивления при виде матери. Внутренний голос сказал ей, что она с трудом узнала бы сейчас свою мать, встретившись с ней на улице.
Исчезла грустная, замученная жизнью солдатская вдова, которая так жаждала вырваться из родительского дома. Она больше не ходила с опущенной головой. На ее лице больше не отражалась боль утраты. Новая миссис Уэстфолл выглядела гораздо моложе, чем прежняя вдова Френсиса Драммонда. Более того, улыбка, которой она одарила свою младшую дочь, была полна такой любви и счастья, что Миранда почувствовала зависть. Именно так улыбалась Рут Драммонд своей старшей дочери до того, как Бенджамин Уэстфолл вероломно вошел в их жизнь.
Волосы Рут были спрятаны под коричневую мягкую шляпу со страусовым пером кремового цвета, красиво спускавшимся на плечо. Ее платье тоже было коричневым, сшитым по последнему слову моды. На плечи Рут была наброшена кружевная мантилья. Кружева так же украшали манжеты рукавов и перед мягкой пышной юбки.
Миранда провела достаточно времени с Адой, чтобы понять, сколько стоит подобное платье. Благодаря Бенджамину Уэстфоллу ее мать купалась в роскоши. Не удивительно, что получавшая скромную пенсию вдова капитана была счастлива. Миранду охватило негодование. Она помедлила, сделала глубокий вдох и потянулась, чтобы открыть дверцу экипажа.
Внезапно пара великолепных гнедых лошадей появилась из-за угла. Они были запряжены в сверкающую новую коляску темно-синего цвета. Правил лошадьми Бенджамин Уэстфолл.
Улыбаясь, он остановил коляску у крыльца и спрыгнул на землю. Рейчел бросилась к нему. Он подхватил ее на руки и посадил в коляску. В порыве детской радости она обняла его за шею и поцеловала в щеку. Снисходительная улыбка осветила его смуглое лицо, когда он подал руку жене, чтобы помочь ей сесть рядом с дочерью.
При виде этого человека Миранда отодвинулась в глубь экипажа. Горящими глазами она следила, как Уэстфолл сел в коляску, усадив Рейчел между собой и Рут. Куда они отправлялись столь нарядно одетые в такой ранний час? Потом она догадалась. Конечно же! Этот лицемер повез свою семью в церковь.
Миранда в гневе с такой силой сжала руки в кулаки, что ногти впились ей в ладони. Кости ее отца лежат в могиле. Его молодая жизнь безжалостно отнята. Не для него красивый экипаж, породистые лошади, милый ребенок в желтом платьице и очаровательная жена с любящими глазами. Злодей похитил эту любовь.
Жажда мести вспыхнула в душе Миранды; она заскрежетала зубами. Что ответила бы Рут, если бы Миранда рассказала ей ужасную историю, которую поведал ей майор Рид Филлипс?
«Убив царя, венчаться с царским братом». Эти строчки из «Гамлета» огнем жгли ее сердце.
Что если сейчас она велит кебмену догнать коляску? Что если она предстанет перед ними и обвинит этого человека в его преступлении в присутствии матери? Она подняла зонтик, чтобы постучать кучеру, потом опустила его.
Ей вспомнились другие строчки великой трагедии. «Не умышляй на мать свою». Рут не захочет жить со своим новым мужем, когда Миранда ей все расскажет. Уэстфолл послал на смерть Френсиса Драммонда и весь его отряд. Его целью было уничтожить одного человека – отца Миранды, чтобы получить возможность ухаживать за Рут Драммонд. Но Миранда не могла возлагать вину за гибель отца на свою мать. Рут была такой же жертвой, как и все остальные. Только Уэстфолл был виновен во всем.
Коляска повернула за угол в конце окаймленной деревьями улицы и скрылась из виду. Гнев Миранды сменился болью. Они поехали в церковь, а она осталась в стороне от семьи, в стороне от привычной жизни. В том мире, где она сейчас жила, люди не отдыхали и не молились вместе. Они играли по восемь спектаклей в течение шести дней и репетировали в тот день, когда не выступали.
Они играли в карты и пили. Они продавали себя и свой талант. Они спали друг с другом без благословения церкви. Ее вдруг охватил жгучий стыд. Она ощутила усталость и пустоту, измученная чувствами, которыми не могла управлять.
Дрогнувшим голосом она приказала кебмену:
– Поезжайте по набережной, потом по Мичиган-авеню. Дальше по кругу, пока я не велю вам остановиться.
Шрив Катервуд схватил ее за руку, как только она вошла в театр за два часа до начала спектакля. Его лицо было мрачнее тучи. Он сразу же повлек ее в свою гримерную.
– Я хочу знать, где ты была, – возмущенно произнес он. – И советую тебе придумать правдивую историю.
Она молча выслушала его суровые слова, позволив ему усадить себя на стул и забрать сумочку из рук.
Открыв ее, он вытряхнул ее содержимое себе в руку и озадаченно посмотрел на смятую долларовую купюру и пригоршню монет.
– Сколько ты взяла?
– Всего пять долларов, – тихо ответила она.
– Пять долларов! – Он сурово посмотрел на нее. – И все? – Он с трудом сдерживался. Даже если она взяла так мало, все равно это не должно сойти ей с рук. Она не может вот так спокойно брать деньги, когда ей заблагорассудится. – А ты знаешь, что это жалование за целую неделю?
– В самом деле?
Он бросил деньги на стол. Пара монет упала и покатилась по полу.
– Черт возьми, ты прекрасно это знаешь. И ты потратила больше половины.
– Я наняла кеб. Он поморщился.
– Ах, кеб. Зачем?
Миранда не ответила. Где-то в глубине ее души вспыхнул крошечный огонек непокорности. Он не имел права так сердиться на нее. Она вернулась вовремя, чтобы переодеться и повторить свою роль.
– Отвечай, Миранда, – настаивал он, сердясь, что она сидит с опущенной головой и он не может видеть ее лицо. – Куда ты ездила?
– Я ездила на прогулку.
Шрив почувствовал, что не может совладать со своим гневом. Черт бы ее побрал! Она скажет ему правду! Он добьется от нее правды, а потом заставит дать слово, что ничего подобного больше не повторится. В конце концов он отвечает за дисциплину в труппе.
– Значит, на прогулку. Не сказав ни слова. Без разрешения. Взяла деньги, которые тебе не принадлежали, и поехала кататься. Как ты могла так поступить? Ты же член нашей труппы. И не говори мне, что ты поехала осматривать достопримечательности.
Когда сарказм его слов дошел до нее, Миранда возмутилась. Руки, до этого безвольно лежавшие на коленях, сжались в кулаки.
– А что, если и так?
Шрив схватил ее за подбородок и заставил поднять голову. Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
– Ты плакала?
Миранда ничего не ответила, только молча смотрела ему в глаза.
Вдруг он заметил, что на ней был костюм героини пьесы «Много шума из ничего». Это было платье из тафты с юбкой в складку и темно-зеленый жакет. Волосы Миранды были собраны под шляпку того же зеленого цвета.
Она выглядела как обычная молодая женщина из хорошей семьи.
Шрив медленно разжал пальцы, отпуская ее. Когда он заговорил, его голос был нежным, уговаривающим.
– Где же ты все-таки была? Она сделала глубокий вдох.
– «Удивляюсь, как это вам охота все время болтать». [19]Это мое личное дело.
Шрив узнал эту фразу, узнал слова Беатриче, произнесенные именно тем голосом и с теми интонациями, которым он научил Миранду. Она проговорила свою роль безупречно.
– Не говори со мной таким тоном, – возмутился он. – Я сам научил тебя этому. Ты играешь. Ты могла бы обмануть того идиота, с которым ты была, но только не меня.
Его обвинение озадачило Миранду.
– Почему ты решил, что я была с кем-то? Он скрестил руки на груди.
– Потому что – в отличие от него – я не дурак. Я уже не удовлетворяю тебя? Теперь ты вышла на улицу?
Она удивленно смотрела на него.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь?
– Я говорю о том, что ты пошла на улицу искать кого-нибудь… какого-нибудь мужчину, чтобы немножко развлечься.
Наконец Миранда поняла, на что он намекал. Ее щеки запылали от стыда. Она вскочила с места и попятилась от него.
– Так вот что ты думаешь обо мне? Он помолчал.
– А что еще я должен думать? Скажи мне, что я должен думать.
Прижавшись к стене, она только качала головой. Его безжалостные слова больно ранили ей душу. Она получила жестокий и полезный урок. Шрив совершенно не уважал ее. И она не могла винить его за это. Ее возмущение сразу же погасло.
– Ты дурак, – тихо сказала она. – А я еще большая дура, что позволила тебе сделать со мной то, что ты сделал. Боже мой, сегодня ведь воскресенье!
– Значит, ты была в церкви? Придумай что-нибудь получше.
– Нет, не в церкви. Но я не ходила по улицам в поисках мужчины, чтобы удовлетворять свою похоть, как ты сразу же предположил. Ты единственный мужчина, который прикасался ко мне. Но какое тебе дело до того, сделала ли я это или нет? Ведь ты хотел, чтобы я познала страсть. Разве не ты это говорил? Выходит, ты не хочешь, чтобы я узнала, на что я способна теперь, когда мои чувства проснулись?
– Ты… ты… – Дьявольский огонь вспыхнул в его взгляде. Разгневанный он шагнул к ней. Его руки непроизвольно сжались в кулаки.
Миранда попятилась.
– Убирайтесь. Все. Я хочу поговорить с Мирандой наедине.
Когда все покинули комнату, он взял ее под руку.
– Ну что ты, дорогая…
– Я не могу вернуться в Чикаго. – Она попыталась освободиться, но он крепко прижал ее к себе, заставляя ощутить жар своего тела.
– С тобой ничего не случится, обещаю. – Его голос стал нежным, глубоким. Шрив возвышался над ней, его губы почти касались ее лба. – Ты не должна беспокоиться. Разве я плохо заботился о тебе?
Когда она не ответила, а только отвернулась, он поцеловал ее в висок.
– Разве не так?
– Я не могу вернуться, – повторила она. Особенно после того, что сказал мне майор Филлипс.
– Теперь мы – твоя семья, – мягко продолжал убеждать ее Шрив. – Нам небезразлично, что будет с тобой, но и тебя тоже должно волновать, что будет со всеми нами.
– Ты не хочешь меня понять. – Она, возможно, могла столкнуться лицом к лицу с Уэстфоллом. Она чувствовала, что не выдержит такой встречи. Неуверенная до конца в том, что она о нем услышала, она не могла с ним встречаться.
– С нами ты будешь в полной безопасности, – продолжал Шрив. – Можешь поверить: мы не позволим, чтобы что-то случилось с нашей восходящей звездой.
На лице девушки появилось выражение ужаса, когда она осознала, какие опасности грозят ей. В ушах у нее звучали слова Филлипса: «Знаю я этих актрис, демонстрирующих на сцене свои ноги».
А что, если ее мать окажется в зале и увидит дочь на сцене? А если она к тому же узнает, что ее дочь спит со Шривом Катервудом? Миранда задрожала и начала вырываться из рук Шрива, повторяя:
– Ты ничего не понимаешь. Он удержал ее.
– Тогда объясни мне.
– Я не могу вернуться.
– Мы будем рядом с тобой. К тому же твои родители, возможно, даже не узнают, что ты в городе. Они никогда не догадаются, что маленькая девчонка, которая забралась в наш фургон, и знаменитая, прекрасная Великолепная Миранда – один и тот же человек. – Его голос поднялся до героического пафоса.
Миранда покачала головой.
– Ты не знаешь, о чем ты просишь.
– Миранда. – Вдруг его голос стал абсолютно серьезным. – Ты должна поехать с нами. Мы оставили тебя у себя, дали тебе работу, кров, кормили, одевали тебя. Мы учили тебя. Мы помогли тебе. Благодаря нам ты приобрела известность. Как ты можешь быть столь неблагодарной. Старушка Ада, Джордж, Майк – твои друзья. А как насчет меня?
– Я не могу вернуться в Чикаго. Шрив глубоко вздохнул.
– Куда же ты пойдешь?
Вопрос произвел эффект пощечины.
– Куда пойду?
Он пожал плечами.
– Конечно. Мы не можем отказаться от этого ангажемента. Я не знаю, где мы найдем тебе замену за такой короткий срок. Интересно…
Миранда прижала руки к щекам, чувствуя, что Шрив наблюдает за ней из-под опущенных ресниц. Она дрожала. Ей невероятно повезло, когда она попала в эту труппу. Последние месяцы убедили ее в этом. Она не раз видела у дверей театра ярко накрашенных девушек, иногда даже моложе себя, которые пытались привлечь внимание одиноких мужчин. Она знала, какая судьба ее ждет. Если она покинет Шрива Катервуда, куда она пойдет? К кому она пойдет?
– Мне очень не хочется расставаться с тобой, – тихо сказал он, поворачиваясь к двери.
Миранда поежилась, потом дрожащей рукой потянула его за рукав:
– Что мы будем играть?
Шрив засмеялся, обнял девушку и поцеловал в лоб.
– Мне хочется сделать что-нибудь новое. В твоей Джульетте уже появилась глубина характера. Пора тебе расширить свой диапазон.
– Мне опять придется носить ночную сорочку на сцене?
Он чмокнул ее в кончик носа.
– У тебя будет венок в волосах, и ты будешь петь.
– Я? Петь?
– Твоя героиня – сумасшедшая, и если ты будешь петь не в такт музыке, ничего страшного. Тебе придется учить новую роль по дороге.
– Что это за роль?
– Ты будешь играть Офелию, а я – Гамлета. – Прежде чем она успела что-либо возразить, он закрыл ей рот поцелуем.
– Он сказал, что в этой пьесе я не буду выходить на сцену в ночной сорочке.
– Стой спокойно, – сказала Ада, держа во рту булавки. – Я не смогу подогнать костюм по твоим меркам, если ты не перестанешь вертеться.
– Это ночная сорочка Шейлы, она играла в ней королеву. Я играю не королеву. Я – Офелия. Я специально спрашивала Шрива, придется ли мне надевать сорочку, а он сказал, что у меня на голове будет венок и я буду петь. – Миранда приподняла подол и посмотрела, насколько прозрачной была ткань.
– Не беспокойся, детка. – Ада подколола плечо, поднимая вырез на целый дюйм. – В этом костюме ты будешь играть бедную девушку, которая лишилась рассудка, так что публика будет смотреть на тебя совсем иначе. И к тому же ты – не распутница, а порядочная девушка. – Она наклонилась и занялась оборками на сорочке. – По-твоему, Чикаго изменился? Для меня он остался прежним. Холодно и ветрено даже весной. Не слишком приятное место.
Миранда опустила подол и посмотрела на костюмершу.
– Шрив обещал мне, что мне больше не придется выходить на сцену в одной сорочке. Он обещал, что на мне будет накидка.
– Мы завьем твои волосы в густые локоны, которые закроют грудь. Это будет лучше любой накидки. У тебя уже было время прогуляться по городу?
Миранда проигнорировала попытку Ады переменить тему разговора.
– У меня не настолько длинные волосы.
– Я найду для тебя парик. Миранда застонала.
– Неудивительно, что у актрис такая дурная репутация. Мы разгуливаем по сцене в нижнем белье.
Ада закончила работу и помогла Миранде снять костюм.
– Ты порядочная девушка, детка. Каждый это сразу увидит.
Миранда взяла свое платье со спинки стула. Опустив голову и сосредоточенно выворачивая его на лицевую сторону, она пробормотала:
– Ты же знаешь, что это не так, Ада. Костюмерша скрестила руки на своей пышной груди.
– И ничего я не знаю. Ты – порядочная девушка. Ты честно зарабатываешь себе на жизнь.
Миранда надела платье и начала застегивать пуговки на лифе.
– Ничего я не зарабатываю.
– Конечно, зарабатываешь, детка. Ты получаешь жалование…
Голос Миранды дрогнул.
– Нет. Шрив ни разу не платил мне.
– Ни разу не платил? Боже правый! Миранда грустно улыбнулась. Заученным тоном она произнесла:
– Я должна радоваться, что у меня есть крыша над головой и хорошая работа. Мне не нужны деньги. – Ее голос дрогнул. – Я все равно никуда не могу пойти. Люди узнали бы меня… и поняли… что я сделала… что делаю.
Ада прижала ладони к щекам.
– Ну, что вы, мисс Миранда, люди никогда не подумают о вас плохо.
– Зрители бросают в актеров гнилые овощи и даже камни. Шрив сказал мне об этом.
Костюмерша закатила глаза к небу.
– Ну, возможно, когда на сцене плохо играют. Но ты хорошая актриса, дорогая моя. Так, значит, поэтому ты все время остаешься в гостинице или вертишься за кулисами, помогая мне?
Ей ответом был лишь хлюпающий звук и быстрый кивок головы.
Ада обняла девушку за поникшие плечи.
– О Боже мой! Послушай, детка. Тебе надо чаще бывать на свежем воздухе. Тебе вредно все время оставаться за кулисами. И не беспокойся о том, что подумают люди. Они не знают…
– Вы же слышали Фредди.
– Фредерика Франклина? Глупости. Не обращай на него внимания. Если публика будет бросать камни в актеров, то прежде всего в таких, как он. Он ведь… – Она замолчала, заметив недоуменный взгляд Миранды. Девушка ничего не знала о Фредди. – Тебе просто не стоит беспокоиться. Ты порядочная девушка. Это всякий скажет.
– Нет. – Миранда высвободилась и бросилась к двери. – Я знаю, какая я. Не надо меня оправдывать.
– Ну что ты, детка…
Не в силах продолжать этот разговор, Миранда выбежала из комнаты.
– Черт возьми, Ада, ты должна знать, куда она пошла.
Костюмерша не спеша воткнула иголку в шитье и бросила на Шрива сердитый взгляд.
– Я лишь знаю, что она была очень расстроена, когда узнала, что ей придется выходить на сцену в ночной сорочке, хотя ты обещал ей, что этого больше никогда не будет.
Шрив потупился.
– Ее волосы прикроют ее.
– У нее не настолько длинные волосы.
– Тогда ты найдешь для нее парик.
– Именно это я и пыталась ей объяснить. А она ответила, что у актрис дурная репутация потому, что они выходят на сцену в нижнем белье.
Шрив беспомощно пожал плечами.
– Какие странные идеи возникают у нее в голове.
– Вовсе не странные, Шриви, мой мальчик. В конце концов ты ведь спишь с ней.
Он пожал плечами и смущенно отвел глаза.
– Так уж получилось, Ада. Подбоченившись, она гневно посмотрела на него.
– Ничего себе оправдание! Эта девушка попала к нам прямо из-под крылышка своей матери, и ты это знаешь, Шриви. А ты с такой легкостью лишил ее невинности, будто забрал леденец у малыша.
Шрив почувствовал, как у него запылали уши, и опустил голову.
– И ты даже не платишь ей жалование.
– Я даю ей все, что ей необходимо. Костюмерша погрозила ему пальцем.
– Я всегда считала тебя лучше многих мужчин. Но, видно, даже самые лучшие из вас могут совершать дурные поступки.
– Куда она пошла? – недовольным тоном спросил он.
– Откуда я знаю? Думаю, она пошла погулять по городу. Бедняжка всегда покидала гостиницу только с наступлением темноты, да и то только чтобы посидеть в театре за кулисами. Она так расстроена, потому что она считает себя падшей женщиной.
– Она не падшая женщина.
– Тогда кто же она?
– Она не падшая женщина, – упрямо повторил Шрив.
– Я скажу тебе, кто она. Она такая, какой ты ее сделал. Бедняжка убежала от скверной жизни дома в поисках чего-то лучшего для себя, но теперь она может оказаться даже в худшем положении. Если сейчас она убежит, то в этом будет и твоя вина. Заставить ее надеть ночную сорочку, когда ты обещал…
– К черту сорочку! – закричал Шрив. – Она может надеть бальное платье, мешок, монашескую рясу. Мне все равно. Давай больше не будем говорить об этом.
– Я приготовлю ей рясу. – Улыбка на лице Ады говорила о ее глубоком удовлетворении. – Публика будет думать, что она была в монастыре. В конце концов, он же сказал: «Ступай в монастырь».
– Но где она сейчас?
Не добившись от Ады ответа, Шрив поспешил в театр в надежде найти Миранду там. Нахмурившись, он обыскал все гримерные, все закоулки и укромные местечки, куда очень хрупкая девушка могла забраться, чтобы учить свою роль… или плакать. Мысль о том, что она может где-то сидеть и плакать, раздражала его. Ей абсолютно не о чем плакать. Она стала актрисой. А эта профессия требует определенной твердости характера. Так он и скажет ей, когда найдет ее.
Наконец он влетел в свою гримерную и бросился к чемодану. При виде замка у него застыла кровь. Кто-то открывал чемодан, в котором хранилась касса труппы. С замиранием сердца он открыл крышку. Ящичек с деньгами явно трогали. Чувствуя неприятный холодок в груди, он вынул его и открыл.
Деньги были на месте, хотя банкноты лежали в другом порядке. Быстро пересчитав их, он понял, что кто-то взял четыре-пять однодолларовых купюр. Серебряные и золотые монеты он не стал пересчитывать.
Такой скромный грабитель. Миранда!
Он выругался. Но куда она пошла и зачем?
Сцена девятая
Посмотрите, как радостно смотрит моя мать. [18]
Миранда постучала зонтиком в крышу наемного экипажа. Кебмен остановился и стал ждать, пока его пассажирка выйдет. Когда же этого не произошло, он наклонился и заглянул в окно. Девушка сидела, прижавшись спиной к подушкам, и пристально смотрела на дом на противоположной стороне улицы.
– Чего изволите, мисс?
Она вздрогнула и посмотрела на него с таким выражением, будто не осознавала, кто он такой. Потом она улыбнулась.
– Не знаю. То есть я хотела сказать: я не уверена, что это именно тот дом. Если вы немного подождете…
– Сколько угодно, мисс. Это ваши денежки. – Сказав так, он поудобнее устроился на козлах и приготовился ждать.
Сидя в кебе, Миранда боролась с охватившими ее чувствами. Сразу же по приезде в Чикаго она узнала новый адрес Бенджамина Уэстфолла. Она намеренно выбрала такое время дня, когда его скорее всего не будет дома. Сейчас, тщательно одетая в самый нарядный костюм, сшитый Адой, без всякой косметики на лице, находясь возле дома, в котором жили самые близкие ей люди, она терпеливо ждала, когда наконец самообладание вернется к ней. Тогда она войдет в дом и хоть на минутку сможет увидеть мать и сестру.
Мама! В горле у Миранды встал комок, от которого она никак не могла избавиться. Слезы наворачивались ей на глаза. Усиленно заморгав, она опустила голову. Ее лежавшие на коленях руки были судорожно сжаты. Она грустно улыбнулась. Будто перед выходом на сцену, она откинула голову назад, сделала несколько глубоких вдохов и разжала пальцы.
Но впервые приемы, которым ее научил Шрив, не помогли. Начав плакать от тоски по матери, она никак не могла остановиться. К тому же ее терзал страх.
Рут, конечно, будет рада ее видеть. Но после первых объятий и поцелуев она захочет узнать, где была ее дочь эти прошедшие шесть месяцев. Она будет смотреть на Миранду грустным любящим взглядом. А Миранда не решится открыть ей всю правду.
Рут расстроится, если узнает, что ее дочь жила и ездила по разным городам с труппой актеров. Она придет в ужас, узнав, что Миранда выступает на сцене в одной ночной сорочке. А если ей станет известно о постыдных отношениях ее дочери со Шривом Катервудом, она вообще будет в шоке.
Миранда смущенно потупилась. Ее щеки пылали от стыда. Если ее мать узнает о Шриве, она, вероятно, больше никогда не захочет видеть свою дочь.
Девушка закрыла глаза. Мать была для нее самым дорогим человеком за прошедшие после смерти отца три года. Они были больше, чем мать и дочь, они были словно родные сестры. Они вместе растили малышку Рейчел, для которой любимым развлечением было обнимать их обеих за шею и по очереди целовать.
Миранда подняла голову, но слезы все равно струились у нее по лицу. Ей так хотелось вновь почувствовать, как эти нежные ручонки обнимают ее!
Почему мать отвернулась от нее? Когда Бенджамин Уэстфолл появился в их доме, Рут Драммонд охотно приняла его, будто он был для нее спасением. Она охотно покинула своих родителей, которые дали кров ей и ее детям. Если быть абсолютно честной, то Миранда могла понять чувства Рут по отношению к ее родителям. Она не могла не заметить сходства своего собственного бегства к Шриву Катервуду с тем, как ее мать устремилась к Бенджамину Уэстфоллу.
Она не могла понять одного: почему мать вдруг отвернулась от собственной дочери? Почему в тот злосчастный вечер она согласилась с решением Уэстфолла отослать Миранду в школу? А если бы Миранда сейчас вернулась домой, Рут опять уступила бы настояниям мужа? Отправили бы ее в школу для девочек – как он сказал? – в Новый Орлеан?
Если эта идея была ей ненавистна в тот момент, когда Уэстфолл сообщил ей о своем решении, то сейчас она стала ненавистна ей вдвойне. Несмотря на тяжелую работу, ежедневный страх сцены, постоянный поток критических замечаний от Шрива, смущение перед лицом публики – несмотря на все это ей нравилась ее новая жизнь. Она не могла бы объяснить причину. Возможно, жизнь в гарнизонах закалила ее. Нет, она не могла вернуться, чтобы вновь стать такой, какой была раньше. Она не хотела жить под благоденствием Уэстфолла, она лишь отчаянно хотела увидеть свою мать.
Лошадь, впряженная в экипаж, переступила с ноги на ногу. От этого движения экипаж покачнулся.
Миранда открыла глаза и как раз вовремя. Она увидела, как открылась дверь в прекрасном белом доме напротив и на крыльце появилась ее младшая сестренка, одетая в желтое платьице, с большим желтым бантом в белокурых волосах. На ее толстеньких ножках были белые чулочки и изящные белые туфельки. Она прыгала на крыльце, размахивая маленькой сумочкой из желтой ткани. Она была такая хорошенькая, такая миленькая, что Миранда почти ощутила, как ее пухленькие ручонки обнимают ее за шею, и услышала ее лепет: «Юблю тебя Ми'анда».
Девочка на цыпочках подбежала к краю крыльца и заглянула за угол дома. Потом, подпрыгивая от возбуждения, вернулась назад к открытой двери и крикнула что-то, что Миранда не смогла разобрать.
Не прошло и минуты, как к дочери присоединилась Рут Драммонд Уэстфолл. Почти высунувшись в окно кеба, Миранда едва не вскрикнула от удивления при виде матери. Внутренний голос сказал ей, что она с трудом узнала бы сейчас свою мать, встретившись с ней на улице.
Исчезла грустная, замученная жизнью солдатская вдова, которая так жаждала вырваться из родительского дома. Она больше не ходила с опущенной головой. На ее лице больше не отражалась боль утраты. Новая миссис Уэстфолл выглядела гораздо моложе, чем прежняя вдова Френсиса Драммонда. Более того, улыбка, которой она одарила свою младшую дочь, была полна такой любви и счастья, что Миранда почувствовала зависть. Именно так улыбалась Рут Драммонд своей старшей дочери до того, как Бенджамин Уэстфолл вероломно вошел в их жизнь.
Волосы Рут были спрятаны под коричневую мягкую шляпу со страусовым пером кремового цвета, красиво спускавшимся на плечо. Ее платье тоже было коричневым, сшитым по последнему слову моды. На плечи Рут была наброшена кружевная мантилья. Кружева так же украшали манжеты рукавов и перед мягкой пышной юбки.
Миранда провела достаточно времени с Адой, чтобы понять, сколько стоит подобное платье. Благодаря Бенджамину Уэстфоллу ее мать купалась в роскоши. Не удивительно, что получавшая скромную пенсию вдова капитана была счастлива. Миранду охватило негодование. Она помедлила, сделала глубокий вдох и потянулась, чтобы открыть дверцу экипажа.
Внезапно пара великолепных гнедых лошадей появилась из-за угла. Они были запряжены в сверкающую новую коляску темно-синего цвета. Правил лошадьми Бенджамин Уэстфолл.
Улыбаясь, он остановил коляску у крыльца и спрыгнул на землю. Рейчел бросилась к нему. Он подхватил ее на руки и посадил в коляску. В порыве детской радости она обняла его за шею и поцеловала в щеку. Снисходительная улыбка осветила его смуглое лицо, когда он подал руку жене, чтобы помочь ей сесть рядом с дочерью.
При виде этого человека Миранда отодвинулась в глубь экипажа. Горящими глазами она следила, как Уэстфолл сел в коляску, усадив Рейчел между собой и Рут. Куда они отправлялись столь нарядно одетые в такой ранний час? Потом она догадалась. Конечно же! Этот лицемер повез свою семью в церковь.
Миранда в гневе с такой силой сжала руки в кулаки, что ногти впились ей в ладони. Кости ее отца лежат в могиле. Его молодая жизнь безжалостно отнята. Не для него красивый экипаж, породистые лошади, милый ребенок в желтом платьице и очаровательная жена с любящими глазами. Злодей похитил эту любовь.
Жажда мести вспыхнула в душе Миранды; она заскрежетала зубами. Что ответила бы Рут, если бы Миранда рассказала ей ужасную историю, которую поведал ей майор Рид Филлипс?
«Убив царя, венчаться с царским братом». Эти строчки из «Гамлета» огнем жгли ее сердце.
Что если сейчас она велит кебмену догнать коляску? Что если она предстанет перед ними и обвинит этого человека в его преступлении в присутствии матери? Она подняла зонтик, чтобы постучать кучеру, потом опустила его.
Ей вспомнились другие строчки великой трагедии. «Не умышляй на мать свою». Рут не захочет жить со своим новым мужем, когда Миранда ей все расскажет. Уэстфолл послал на смерть Френсиса Драммонда и весь его отряд. Его целью было уничтожить одного человека – отца Миранды, чтобы получить возможность ухаживать за Рут Драммонд. Но Миранда не могла возлагать вину за гибель отца на свою мать. Рут была такой же жертвой, как и все остальные. Только Уэстфолл был виновен во всем.
Коляска повернула за угол в конце окаймленной деревьями улицы и скрылась из виду. Гнев Миранды сменился болью. Они поехали в церковь, а она осталась в стороне от семьи, в стороне от привычной жизни. В том мире, где она сейчас жила, люди не отдыхали и не молились вместе. Они играли по восемь спектаклей в течение шести дней и репетировали в тот день, когда не выступали.
Они играли в карты и пили. Они продавали себя и свой талант. Они спали друг с другом без благословения церкви. Ее вдруг охватил жгучий стыд. Она ощутила усталость и пустоту, измученная чувствами, которыми не могла управлять.
Дрогнувшим голосом она приказала кебмену:
– Поезжайте по набережной, потом по Мичиган-авеню. Дальше по кругу, пока я не велю вам остановиться.
Шрив Катервуд схватил ее за руку, как только она вошла в театр за два часа до начала спектакля. Его лицо было мрачнее тучи. Он сразу же повлек ее в свою гримерную.
– Я хочу знать, где ты была, – возмущенно произнес он. – И советую тебе придумать правдивую историю.
Она молча выслушала его суровые слова, позволив ему усадить себя на стул и забрать сумочку из рук.
Открыв ее, он вытряхнул ее содержимое себе в руку и озадаченно посмотрел на смятую долларовую купюру и пригоршню монет.
– Сколько ты взяла?
– Всего пять долларов, – тихо ответила она.
– Пять долларов! – Он сурово посмотрел на нее. – И все? – Он с трудом сдерживался. Даже если она взяла так мало, все равно это не должно сойти ей с рук. Она не может вот так спокойно брать деньги, когда ей заблагорассудится. – А ты знаешь, что это жалование за целую неделю?
– В самом деле?
Он бросил деньги на стол. Пара монет упала и покатилась по полу.
– Черт возьми, ты прекрасно это знаешь. И ты потратила больше половины.
– Я наняла кеб. Он поморщился.
– Ах, кеб. Зачем?
Миранда не ответила. Где-то в глубине ее души вспыхнул крошечный огонек непокорности. Он не имел права так сердиться на нее. Она вернулась вовремя, чтобы переодеться и повторить свою роль.
– Отвечай, Миранда, – настаивал он, сердясь, что она сидит с опущенной головой и он не может видеть ее лицо. – Куда ты ездила?
– Я ездила на прогулку.
Шрив почувствовал, что не может совладать со своим гневом. Черт бы ее побрал! Она скажет ему правду! Он добьется от нее правды, а потом заставит дать слово, что ничего подобного больше не повторится. В конце концов он отвечает за дисциплину в труппе.
– Значит, на прогулку. Не сказав ни слова. Без разрешения. Взяла деньги, которые тебе не принадлежали, и поехала кататься. Как ты могла так поступить? Ты же член нашей труппы. И не говори мне, что ты поехала осматривать достопримечательности.
Когда сарказм его слов дошел до нее, Миранда возмутилась. Руки, до этого безвольно лежавшие на коленях, сжались в кулаки.
– А что, если и так?
Шрив схватил ее за подбородок и заставил поднять голову. Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
– Ты плакала?
Миранда ничего не ответила, только молча смотрела ему в глаза.
Вдруг он заметил, что на ней был костюм героини пьесы «Много шума из ничего». Это было платье из тафты с юбкой в складку и темно-зеленый жакет. Волосы Миранды были собраны под шляпку того же зеленого цвета.
Она выглядела как обычная молодая женщина из хорошей семьи.
Шрив медленно разжал пальцы, отпуская ее. Когда он заговорил, его голос был нежным, уговаривающим.
– Где же ты все-таки была? Она сделала глубокий вдох.
– «Удивляюсь, как это вам охота все время болтать». [19]Это мое личное дело.
Шрив узнал эту фразу, узнал слова Беатриче, произнесенные именно тем голосом и с теми интонациями, которым он научил Миранду. Она проговорила свою роль безупречно.
– Не говори со мной таким тоном, – возмутился он. – Я сам научил тебя этому. Ты играешь. Ты могла бы обмануть того идиота, с которым ты была, но только не меня.
Его обвинение озадачило Миранду.
– Почему ты решил, что я была с кем-то? Он скрестил руки на груди.
– Потому что – в отличие от него – я не дурак. Я уже не удовлетворяю тебя? Теперь ты вышла на улицу?
Она удивленно смотрела на него.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь?
– Я говорю о том, что ты пошла на улицу искать кого-нибудь… какого-нибудь мужчину, чтобы немножко развлечься.
Наконец Миранда поняла, на что он намекал. Ее щеки запылали от стыда. Она вскочила с места и попятилась от него.
– Так вот что ты думаешь обо мне? Он помолчал.
– А что еще я должен думать? Скажи мне, что я должен думать.
Прижавшись к стене, она только качала головой. Его безжалостные слова больно ранили ей душу. Она получила жестокий и полезный урок. Шрив совершенно не уважал ее. И она не могла винить его за это. Ее возмущение сразу же погасло.
– Ты дурак, – тихо сказала она. – А я еще большая дура, что позволила тебе сделать со мной то, что ты сделал. Боже мой, сегодня ведь воскресенье!
– Значит, ты была в церкви? Придумай что-нибудь получше.
– Нет, не в церкви. Но я не ходила по улицам в поисках мужчины, чтобы удовлетворять свою похоть, как ты сразу же предположил. Ты единственный мужчина, который прикасался ко мне. Но какое тебе дело до того, сделала ли я это или нет? Ведь ты хотел, чтобы я познала страсть. Разве не ты это говорил? Выходит, ты не хочешь, чтобы я узнала, на что я способна теперь, когда мои чувства проснулись?
– Ты… ты… – Дьявольский огонь вспыхнул в его взгляде. Разгневанный он шагнул к ней. Его руки непроизвольно сжались в кулаки.
Миранда попятилась.