Джеймс Дина. Сцены страсти

   Гарнизонный врач оставил, конечно, хинин, но от него было мало проку. Когда он вновь зашел навестить пациентку и увидел ее в полубреду, то только молча покачал головой. Жестом отозвав Рут к двери, он повернулся спиной к кровати.
   – Слишком много болезней в этом хрупком теле. Ее организм ослаблен. Я же не могу лечить все болезни сразу; у меня нет нужных средств.
   Рут смотрела на доктора широко раскрыв глаза. Его лицо огрубело от холодного ветра, губы обветрились и потрескались от мороза. От него исходил запах виски и пота. Рут с трудом сдержалась, чтобы не отстраниться, когда он наклонился к ней и шепотом произнес:
   – У меня нет подходящих инструментов. У меня мало опыта лечения женских болезней. Я специализировался на переломах и ранениях, болезнях и недугах молодых мужчин. – Он многозначительно посмотрел на пополневшую талию Рут и взял молодую женщину за руку. Увидев ее покрасневшую от горячих компрессов кожу на ладонях, он покачал головой. – Я говорю об этом специально для вас, моя милая. С первой же весенней оттепелью вы должны поехать к своей матери. Я прошу вас не задерживаться здесь. – Он задумчиво похлопал ее по ладони. – Я дам вам мазь для рук.
   Рут отдернула руку.
   – Я не могу уехать без моего мужа.
   – Тогда ему придется взять отпуск и поехать с вами.
   Она кивнула.
   – Вероятно. Если вы рекомендуете…
   – Рут… Рут… – Начавшая было метаться на постели Мод вдруг неожиданно приподнялась. – О чем вы там шепчетесь?
   Доктор резко обернулся.
   – Дорогая миссис Уэстфолл! Как я рад видеть вас. – Он поспешил к постели больной. – Я давал миссис Драммонд указания по уходу за вами, но, возможно, я делал это напрасно: она и так очень хорошо о вас заботится.
   Мод Мэри опустила голову на подушку.
   – О, я знаю, вы тоже считаете ее красивой. Вы все влюблены в нее.
   – Но, мадам…
   – Она хорошая женщина. Слишком хорошая для таких, как вы. Оставьте ее в покое.
   – Миссис Уэстфолл, уверяю вас…
   – Оставьте ее в покое. – Мод Мэри отвернулась и закрыла глаза. – Все оставьте.
   Покраснев от смущения, доктор посмотрел на больную.
   – Я оставлю вам еще хинина, миссис Драммонд. Проследите, чтобы больная его приняла, – громко сказал он. – Очевидно, она все еще бредит.

Сцена вторая

   О злодеянье! – Эй! Закройте двери! Предательство! Сыскать. ^[2]

   Приняв хинин из рук доктора, Мод Мэри наконец забылась беспокойным сном. Подперев голову рукой, Рут смотрела на спящую женщину. Странно, что она все это время считала миссис Уэстфолл своим врагом! А жена полковника, напротив, оказалась полным сочувствия другом.
   Рут задумалась о том, хватило ли бы у нее мужества считать кого-то своим другом, окажись она в положении Мод Мэри. Если бы она видела, как Френсис постоянно танцует с другой женщиной, смогла бы она встать на ее сторону? Она невольно поежилась от мысли, что Мод Мэри Уэстфолл, вероятно, не раз приходилось видеть такое за время своей супружеской жизни. Она, возможно, лучше чем Рут понимала особенности общественного и политического устройства в армии. Сочувствие и симпатия Рут к неизлечимо больной женщине усилились.
   А вместе с тем в ней укрепилась и решимость избегать общества полковника Уэстфолла. Хлопнула входная дверь внизу. Рут подняла взгляд на часы, стоявшие на полке. Это, наверное, Френсис. Неужели он постучал, а она не слышала? Поправив одеяло на кровати больной, Рут на цыпочках вышла из комнаты.
   У нее замерло сердце, когда она увидела поднимающегося по лестнице Уэстфолла. Он улыбнулся.
   – Моя дорогая Рут, как моя жена?
   – О, ей гораздо лучше. Она задремала. Войдите и посидите рядом с ней; она, вероятно, скоро проснется.
   Он кивнул.
   – Значит, ей действительно лучше.
   – Она даже садилась и разговаривала с нами, когда доктор Петерс был здесь. – Рут поспешно вернулась в комнату, стараясь найти хотя бы слабую защиту вблизи постели Мод Мэри.
   Уэстфолл вошел следом, его улыбающееся лицо излучало тепло и искренность.
   – Я уверен, это потому, что вы так хорошо ухаживали за ней. – Не отрывая взгляда от бледного, осунувшегося лица жены, он взял Рут за руку.
   – Спасибо, но я… я делала лишь то, что велел доктор. Полковник Уэстфолл…
   – Бенджамин. Мое имя Бенджамин. Вы ведь зовете мою жену по имени. А меня почему нет?
   – Не знаю. – Рут посмотрела на его руку, потом перевела взгляд на кровать. Почему больная, чей беспокойный сон тревожил даже малейший шум, вдруг так крепко заснула? – Между девушками, – она чуть повысила голос, – обычно принято называть друг друга по именам.
   – Значит, вы всего лишь девушка, не так ли?
   – Глупости. Я замужняя женщина и имею тринадцатилетнюю дочь.
   – Вы говорите слишком громко. Боюсь, вы разбудите больную. Пойдемте со мной. – Не успела она отстраниться, как он увлек ее в коридор и закрыл дверь в спальню жены.
   – Мод Мэри нельзя оставлять одну.
   – С ней ничего не случится за пару минут, пока меня с ней не будет. Я не оставлю ее надолго. По крайней мере, сейчас. – Он повел Рут в холл к окну, которое выходило на задний двор. Снег кружился за окном в темноте. – Я должен поговорить с вами, Рут.
   Она поежилась, услышав, как ветер захлопал ставнями на окнах.
   – Мой муж будет здесь с минуты на минуту. Честно сказать, когда я услышала, как вы открыли дверь, я решила, что это пришел он.
   – Мы услышим, когда он придет. – Обняв Рут за плечи, он привлек ее к себе.
   Рут замерла.
   – Мне надо спуститься вниз и потеплее закутаться перед тем, как идти домой. Мне кажется, снаружи сильно похолодало за последние два часа.
   – Рут. – Он взял ее за руку. Пристальный взгляд его черных глаз не отрывался от лица молодой женщины. Полковник перевернул ее руку ладонью вверх. – Вы стерли ладони, – прошептал он. – Ваша нежная кожа покраснела.
   – Я… Вода для компрессов… мне надо было…
   – Тише. – Он наклонил голову, и прежде чем она успела отдернуть руку, его губы коснулись ее ладони.
   – Полковник Уэстфолл!
   – Оставим притворство, моя милая Рут. Я ведь чувствовал трепет вашего тела, когда вы танцевали со мной вчера вечером.
   – Нет, сэр, вы неправильно поняли. Мой ребенок, – она высвободила одну руку и положила ее себе на живот, – вы должны знать, что ребенок…
   – Я этого не знаю, – грустно произнес он, не отрывая взгляда от ее лица. Выражение его глаз стало печальным. – Я этого не знал никогда. Мод Мэри так и не подарила мне детей.
   – Жизнь часто бывает суровой. Возможно, вы должны принимать во внимание…
   – О, я принимал. Я все принимал во внимание, – со сдержанной страстью в голосе многозначительно проговорил он и обнял Рут. Уэстфолл был сильным мужчиной. Еще минута – и ей от него не вырваться.
   – Ваша жена… – напомнила она ему; отчаяние прозвучало в ее голосе.
   – Она не переживет эту зиму. – Его руки клещами сжимали ее тело.
   – Вы не должны так говорить. Во входную дверь постучали. Ангельское выражение на лице Уэстфолла сменилось раздражением.
   – Могу поспорить, что это наш галантный кавалер – капитан Драммонд.
   Рут высвободилась из объятий полковника и поспешила к лестнице.
   – Я попросила его зайти за мной, пока не стало совсем темно.
   Уэстфолл последовал за ней. Его голос звучал неестественно громко.
   – И, конечно, он пришел, как было приказано. Хороший солдат. Он всегда подчиняется приказам.
   Она подняла на него глаза, стараясь понять, что он имеет в виду. Глаза полковника странно блестели. Стук в дверь стал громче. Рут поспешно опустила взгляд.
   – Я не хочу заставлять Френсиса ждать. Нам обоим надо возвращаться. Миранда дома одна.
   Уэстфолл задержал ее, положив свою руку поверх ее руки, лежавшей на перилах лестницы. Его ладонь была шершавой и горячей.
   – Моя дорогая, ваша преданность вашему мужу делает вам честь, так же, как и ваша дружба с моей женой.
   Рут не решалась поднять на него глаза, боясь, что он прочтет в них отвращение, которое она испытывала. Чувствуя легкую тошноту, она отстранилась. Но этого было недостаточно, она должна была как-то ответить на его комплимент. Наконец она сделала над собой усилие и произнесла:
   – Меня такой воспитали мои родители, полковник Уэстфолл.
   – Бенджамин, пожалуйста. Я хочу, чтобы вы были мне другом, таким же, как для моей милой жены. Не забывайте об этом.
   Стук раздался вновь, на этот раз громче. Френсис, очевидно, очень хотел, чтобы его услышали наверху.
   – Он разбудит вашу жену. Уэстфолл убрал руки.
   – Тогда идите к нему. Я останусь с женой. Доброй ночи.
   – Доброй ночи. – Рут сбежала вниз по ступеням и бросилась в холл, чтобы открыть Френсису дверь.
 
   – Это обычное задание, любимая.
   – В такую погоду? Какой обоз может быть в такое время? До Рождества осталось всего четыре дня.
   Френсис смущенно пожал плечами.
   – Продовольствие. Почта. Боеприпасы. Погода вполне подходящая. Снег почти растаял.
   – Но после того, что произошло всего три недели назад… О Френсис, мне страшно.
   Успокаивая жену, Френсис обнял ее.
   – Но я должен ехать. Это мой долг. Я получил приказ.
   – Отрядом командуешь ты?
   – Нет. – Он замялся. – Кларендон. Рут задрожала.
   – Сколько вас?
   – Пятьдесят пехотинцев верхом и двадцать семь кавалеристов.
   Рут начала тихонько плакать. Ее чувства были слишком обострены. Френсис погладил ее по плечу.
   – Ну что ты, любимая… Она взяла себя в руки.
   – Наверное, это из-за ребенка. – Она подняла на мужа влажные глаза. Ее щеки были мокрыми от слез. – Джо будет с тобой?
   Наконец у него появился шанс вселить в нее уверенность в благополучном исходе операции.
   – Конечно. Можешь не сомневаться, он не выпустит меня из виду. На прошлой неделе я проиграл ему в покер и остался его должником.
   – Мне спокойнее, когда он рядом с тобой. Рут надела пальто, хотя Френсис просил не провожать его. В обнимку они дошли до восточных ворот. Тусклое солнце пробивалось сквозь туман. От лошадиных ноздрей поднимался белый пар.
   Кларендон подошел к ним и козырнул.
   – Мы доберемся до них сегодня, миссис Драммонд. Когда мы вернемся с обозом, мы вернемся героями.
   Пальцы Рут вцепились в руку мужа.
   – О чем он говорит?
   Френсис предупреждающе нахмурился, давая Кларендону понять, чтобы он замолчал.
   – Никакой опасности нет. Мы просто будем сопровождать обоз. Обычная работа. Ничего особенного.
   – Доброе утро, – раздался голос позади них. Быстрым шагом к ним направлялся полковник Уэстфолл. Улыбаясь, он приветствовал всех. – Доброе утро, капитан Драммонд. Доброе утро, моя дорогая миссис Драммонд. Мне очень жаль, что приходится забирать у вас мужа хотя бы и ненадолго почти накануне Рождества.
   Рут через силу улыбнулась.
   – Я все понимаю, полковник Уэстфолл.
   – Да. Такова наша служба. Такова наша жизнь. Капитан Драммонд, вы поступаете в подчинение подполковника Кларендона. Строго выполняйте его приказы и постоянно находитесь при нем.
   Драммонд козырнул. Его сержант подвел Веллингтона. На прощание Френсис обнял жену. Целуя ее, он просунул руку ей под пальто и погладил по округлившемуся животу.
   – Уже скоро, чувствуешь, как он толкается? – шепнула она ему. – Будь осторожен и возвращайся ко мне скорее, Френсис.
   Со стороны кавалеристов раздались одобрительные возгласы. Отпустив жену, Френсис помахал им рукой, а Рут смутилась и покраснела.
   – Очень впечатляюще, – заметил Уэстфолл с равнодушным выражением на лице. Кларендону он сказал: – Вы должны вернуться назад героями.
   – Так точно, сэр. Об этом я позабочусь. – Он козырнул и вскочил в седло. Цепочка всадников потянулась к воротам. – В колонну по двое. Марш!
   Хикори Джо Магрудер в куртке из кожи буйвола, меховой шапке, с густой бородой, похожий на большого медведя-гризли, замыкал колонну.
   – Не волнуйтесь, мисс Рут, – крикнул он. – Я подстрахую его с тыла.
   Рут схватила его морщинистую руку.
   – Сделайте это для меня, Джо. И прошу вас, будьте осторожны.
   Она стояла и смотрела им вслед. Когда ворота закрылись, к ней подошел Бенджамин Уэстфолл.
   – Я был бы вам очень признателен, Рут, если бы вы некоторое время побыли с моей женой. Теперь, когда она начала поправляться, она стала очень беспокойной.
 
   Миранда подумала, что ей не приходилось видеть зрелище более великолепного, чем выезд отряда Второго кавалерийского полка из восточных ворот. Когда колонна покинула форт, Миранда и Брат Белого Волка побежали за кавалеристами, переговариваясь с Хикори Джо. Волнение переполняло девочку, но к нему примешивалось ощущение опасности.
   Когда авангард отряда начал подниматься на холм, Миранда остановилась. Она вспомнила боевой клич сиу, мысленно представила отца со сверкающей в холодном воздухе саблей. Вдруг страх, непонятный и ужасный, сжал ее сердце. Стянув с шеи красный шерстяной шарф, она стала размахивать им над головой.
   – Папа! Папа! Будь осторожен!
   Френсис услышал ее. Обернувшись в седле, он снял свою белую шапку и помахал ей в ответ.
   – Непременно, Миранда. Береги маму. Когда начало колонны миновало вершину холма, всадники начали постепенно исчезать из виду.
 
   Мод Мэри слабо улыбнулась, когда Рут принесла ей чашку горячего чая.
   – Как это мило с вашей стороны, дорогая.
   – Я рада вам помочь.
   – Там был какой-то шум? Рут кивнула.
   – Конвой для обоза с продовольствием и боеприпасами только что покинул форт.
   Жена полковника попробовала чай. Он был прекрасно приготовлен, как раз по ее вкусу. Она пригубила бодрящий напиток.
   – У меня стал необычайно хороший слух. Я думаю, это из-за высокой температуры. – Она посмотрела на Рут. – Иногда я слышу, что говорят люди в соседней комнате.
   Рут широко распахнула глаза. Она уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но промолчала.
   Мод Мэри грустно улыбнулась.
   – Иногда я даже слышу, как лошади стучат копытами и двигаются в своих стойлах. Эти звуки постоянно мешают мне спать.
   Рут смущенно поежилась.
   – Могу себе представить.
   Мод Мэри отпила еще чая.
   – Я должна поскорее набраться сил. Бенджамин очень полагается на меня в своей работе.
   – Мы все во многом полагаемся на вас.
   Мод Мэри попыталась выпрямиться. Слабый стон сорвался с ее губ. Ее лицо исказилось от боли. Она посмотрела на Рут.
   – Боюсь, что вы полагаетесь на очень слабую опору.
   С минуту Рут молчала, подбирая подходящие слова. Наконец она решилась лишь на нейтральную фразу:
   – Полковник Уэстфолл беспокоится о вас. Он попросил нескольких жен офицеров посидеть с вами.
   – Но вас особо.
   Рут побледнела, взглянув в усталые глаза Мод Мэри. Между ними как бы произошел молчаливый разговор. Каждая читала мысли другой, и в то же время понимала, что лучше оставить их невысказанными. Ни та ни другая не могли себе позволить такие чувства как ревность и оскорбленная гордость. Они полностью зависели от мужчин, которым принадлежали. И потому они хранили молчание.
   Чашка Мод Мэри звякнула о блюдце.
   – Слышите выстрелы?
   – Выстрелы! – Рут вскочила на ноги, пролив чай, который приготовила для себя. – О нет!
   – Дорогая моя…
   – Френсис только что покинул форт. Обе женщины побледнели. Рут бросилась вниз по лестнице и выбежала на плац. Оказавшись на улице, она сразу же услышала выстрелы. Винтовки лаяли будто маленькие злые собаки вдалеке. Солдаты спешно выходили из своих казарм и взбирались по обледеневшим лестницам на окружавший форт частокол.
   На крыльце штаба Уэстфолл уже разговаривал с пятью своими офицерами.
   – …нет причин беспокоиться. Кларендон имеет четкий приказ.
   Майор Рид Филлипс был настроен иначе.
   – Сэр, мы должны послать им подмогу.
   – У нас нет оснований думать, что им нужна подмога. – Полковник вкрадчиво улыбнулся. – Известно, что индейцы время от времени открывают огонь.
   Филлипс покраснел. Молодой подполковник Кларендон был его другом, и он еще раз попытался подействовать на Уэстфолла.
   – Прошу вашего разрешения направить разведывательную группу, чтобы выяснить обстановку.
   – В вашей просьбе отказано.
   – Но, сэр…
   Увидев испуганное лицо Рут, Уэстфолл сделал ему знак замолчать.
   – Моя дорогая миссис Драммонд, вы забыли надеть пальто.
   Рут остановилась. Внезапно осознав, что все с беспокойством обернулись к ней, она смутилась.
   – Простите, господа. Я очень волнуюсь… Уэстфолл спустился с крыльца и взял ее под руку.
   – Уверяю вас, причин для беспокойства нет…
   – Лошадь! Лошадь! – Крик часового заставил всех похолодеть.
   Рид Филлипс с младшими офицерами сразу же направился к восточным воротам.
   – Впустите ее, – приказал он.
   – Это Веллингтон! – От крика Миранды с высоты частокола у Рут подкосились ноги. Будто получив стрелу в грудь, она упала на колени. – Веллингтон!
   Уэстфолл сердито посмотрел вверх.
   – Что это там делает ребенок?
   Пока Миранда спускалась по лестнице вниз, ворота открылись. Перед фортом жеребец замедлил бег. Хромая, он приблизился к воротам. Он не ступал на левую переднюю ногу; струившаяся по ней кровь капала на землю.
   Опередив солдата, Миранда выбежала за ворота.
   – Веллингтон!
   – Вернись немедленно! – Но Уэстфолл не успел задержать девочку. Тогда он набросился на несчастного часового. – Задержите ее! Черт возьми, вы позволили ребенку выйти за ворота!
   Его упреки заглушил отчаянный крик Рут.
   – Миранда!!!
   Но девочка не остановилась. Жеребец поднял голову. Он почувствовал ее запах, но гораздо сильнее был запах его собственной крови. Он захрапел. Он сделал один шаг, потом второй, держа ногу на весу словно раненая собака. Его голова поникла.
   – Это конь ее отца, – объяснил часовой, как бы оправдывая свой промах.
   – Да, это конь Драммонда, – подтвердил второй солдат. – Помоги им Господь!
   – Френсис! – Рут с трудом поднялась на ноги. Слезы струились у нее по щекам, из груди рвались рыдания. Прижимая руки к животу, она побрела к воротам. Ее взгляд был прикован к фигурке дочери, которая уже добралась до жеребца.
   – Веллингтон. О Веллингтон! – Миранда протянула руку. Она никогда не позволяла себе с ним никаких нежностей, лишь изредка гладила его по гриве. Он ведь был боевым конем, а не игрушкой.
   Жеребец заржал от боли. Вдали раздались винтовочные выстрелы. Конь прижал уши и захромал вперед, тяжело ступая на правую ногу.
   – Веллингтон, где папа?
   Когда жеребец прохромал мимо нее, направляясь к форту, Миранда заметила индейскую стрелу, торчавшую в его ноге. При каждом шаге из раны сочилась кровь. Миранда задрожала. Она испуганно посмотрела в сторону холма.
   – Миранда! – Рут шагнула к дочери. Рид Филлипс схватил коня под уздцы и воскликнул:
   – Он ранен! Стрелой! Это опять сиу! Проклятье!
   Другие офицеры взволнованно закричали:
   – Мы должны послать подмогу.
   – Слышите выстрелы?
   – Они попали в засаду!
   – Нет. – Голос полковника Уэстфолла прозвучал для Рут как гром среди ясного неба. Она вскрикнула.
   Филлипс резко обернулся.
   – Почему нет, черт возьми?
   – Майор Филлипс, здесь командую я.
   – Конечно, сэр, но…
   – Мы не можем оставить форт незащищенным. Кларендону приказано не преследовать противника. Возможно, он находится под огнем, но мы не можем выступить, не зная обстановки.
   – Там же ваши люди, сэр. Они ждут, что вы придете им на помощь.
   – Я отвечаю за безопасность форта. Немедленно прекратите эти разговоры, или вы получите взыскание. Мы должны думать об обороне форта. Мы не можем его покинуть или лишить надежной защиты только потому, что услышали беспорядочные выстрелы.
   – Но лошадь…
   – Хватит!
   Рут зажала рот рукой, чтобы не закричать, когда Веллингтона провели мимо нее. Миранда, которая шла рядом, остановилась возле офицеров. Краска гнева заливала ее щеки, а ее руки были сжаты в кулаки.
   – Вы должны спасти моего отца. Уэстфолл ледяным взглядом посмотрел на девочку.
   – Уведите ее в форт.
   Солдат приблизился к ней, но она отказалась подчиниться.
   – Вы должны спасти моего отца и его людей, – повторила она. – Они опять попали в засаду, как это уже бывало раньше. Им нужна помощь. – Ее решимость в сочетании с желанием каждого офицера выступить на помощь своим товарищам почти одержала победу. Младшие офицеры замерли в ожидании приказа своего командира.
   В долине за холмом наступила тишина. Потом выстрелы раздались вновь.
   – Еще не поздно. Вы можете выступить им на помощь. Вы должны это сделать. Прошу вас!
   – Миранда не выдержала и расплакалась. Слезы полились у нее из глаз, она в отчаянии сжала руки. В этот момент она стала всего лишь ребенком, вмешивающимся в дела взрослых. – Пожалуйста, спасите моего папу.
   – Миранда, – глухим от волнения и страха голосом позвала ее Рут. – Иди ко мне, девочка моя.
   Мужчины стояли молча. Выстрелы смолкли.
   – Все назад в форт. – Уэстфолл повернулся и первым прошел в ворота. Солдат провел Веллингтона мимо офицерской казармы в конюшню. Ворота закрыли и заперли на засов.
   Миранда вскрикнула.
   – Вы не хотите им помочь! Не хотите спасти моего папу!
   – Миссис Драммонд, уймите, пожалуйста, вашу дочь.
   Приказ был подобен ушату холодной воды, который выплеснули ей в лицо. Рут взяла себя в руки.
   – Миранда, ты ставишь меня в неловкое положение. Твой отец был бы недоволен тобой. Ты – дочь солдата. Ты должна понимать, что приказ есть приказ.
   – Но они не хотят ехать на помощь. – Девочка повернулась лицом к мужчинам. К этому времени весь гарнизон форта Галлатин собрался на плацу. Маленькая белокурая фурия с синими глазами Френсиса Драммонда обрушилась на них. – Вы – трусы. Все вы. Трусы. Трусы! Он бы поехал вас спасать. Вы знаете, что он бы вас не бросил. Он бы поехал!
   – Миранда. – Рут потянула ее за руку. От страха и волнения у нее закружилась голова.
   Она покачнулась. – Миранда, пожалуйста, помоги мне.
   На ее призыв девочка обернулась.
   – О мама, тебе плохо?
   – Да, мне нехорошо. Проводи меня домой. Я хочу лечь.
   Девочка обняла мать за плечи.
   – Ты вышла без пальто, мама. Ты можешь простудиться.
   Впервые за эти ужасные минуты Рут начала дрожать. Миранда повела ее мимо дома полковника.
   Мод Мэри каким-то образом сумела встать без посторонней помощи и теперь стояла на крыльце, держась за перила лестницы.
   – Веди свою маму к нам, Миранда.
   Рут чувствовала на себе взгляд Бенджамина Уэстфолла. Чувства, которые пугали ее своей силой, ужасные мысли, жуткие подозрения, о которых страшно было даже подумать, завертелись у нее в голове. У нее под сердцем зашевелился ребенок. Ребенок Френсиса. Она обещала, что когда он вернется, то сможет почувствовать, как шевелится их дитя. Теперь он уже не вернется.
   – Нет, – излишне резко ответила она. Но она не хотела быть невежливой по отношению к Мод Мэри, поэтому уже значительно мягче добавила: – Нет, не надо обо мне заботиться. Со мной ничего не случится. Мы с Мирандой не пропадем.
 
   Два часа спустя группа добровольцев, которую вел Адольф Линдхауэр, поднялась на холм. Это были два часа зловещей тишины.
   – Что, черт возьми, происходит? Один из разведчиков почесал затылок.
   – Проклятье! Я такого еще не видел. Похоже, что их всех унесли.
   Линдхауэр покачал головой. Его длинные волосы цвета спелой соломы выбивались из-под шапки.
   – Сиу не стали бы трогать трупы. Они забрали бы лошадей, которые остались живы, оружие и одежду, но трупы не тронули.
   – Тогда где же они, черт побери? Почти в самом конце долины они нашли место, где отряд свернул с дороги. Склон перевала Лодж-Трейл был испещрен следами лошадиных копыт.
   – Видно, они поднимались очень быстро, – заметил Линдхауэр.
   – Слышите? – Один из разведчиков указал в сторону груды камней. Оттуда доносился слабый стон лошади.
   – Рискнем?
   Линдхауэр пожал плечами.
   – Пока я не вижу ничего угрожающего. Если мы услышим крик или увидим, как пролетит стрела, мы тут же повернем назад в форт. И спасайся кто как может. Согласны?
   Они осторожно продолжили свой путь, пригибаясь к седлам, прислушиваясь к каждому звуку, который мог быть предвестником смерти, ждущей их за скалами. Под копытом одной из лошадей со скалы сорвался камень и покатился вниз по склону. Все замерли, опасаясь, что этот звук мог привлечь какого-нибудь индейца.
   Сумерки короткого зимнего дня уже начали спускаться на землю, когда они нашли первых мертвых полузамерзших индейских лошадей. Они пошли дальше на стон раненой лошади, который вывел их к небольшой ложбине на перевале. По склонам этой ложбины также лежали трупы индейских лошадей. А рядом на площадке не более сорока футов в диаметре они увидели изрубленные тела кавалеристов Второго полка. Их мертвые кони лежали рядом с ними. Только один раненый жеребец поднимал еще голову и жалобно стонал.
   – Боже правый!
   Один из солдат не выдержал: он наклонился в седле и его начало тошнить.
   – Зачем они их так изрубили?
   Когда Линдхауэр заговорил, его голос был глухим от боли:
   – Согласно индейскому поверью, нужно изуродовать тело врага, чтобы он не мог вкусить радостей рая. В раю все вместе – сиу и белые. Но наши парни, – он смахнул слезу, – не могут ни видеть, ни чувствовать, ни слышать. Они не могут взять оружие отрубленными руками, не могут вставить ногу в стремя. Они не могут насладиться женщиной.