Страница:
Нелл много раз выслушивала подобные отповеди и потому без особого труда справилась с нарастающим раздражением.
– Вы правы, Салли. Извините, – повторила она. – Могу я еще что-нибудь сделать?
Салли небрежно взмахнула наманикюренными пальцами.
– Я пригласила на банкет мадам Гере. Позаботьтесь о ней. Она в обществе ужасно комплексует.
Элиза Гере отличалась еще большей застенчивостью, чем сама Нелл. Салли всегда поручала ей опекать таких вот «неполноценных» гостей. Нелл нисколечко этим не тяготилась, наоборот, она получала глубокое удовлетворение от того, что хоть кому-то может помочь и облегчить жизнь. В первые годы жизни в Европе она и сама нуждалась в такой опеке, да только с ней никто не нянчился.
– Не понимаю, как мог Анри Гере жениться на такой, – заметила Салли, как бы ненароком взглянув на Нелл. – Весьма распространенное явление: властный, энергичный мужчина и робкая, ни на что не годная жена.
Вот так – воткнула нож и повернула, подумала Нелл, давно уже привыкшая к колкостям своей патронессы.
– А по-моему, она очень симпатичная, – сказала Нелл и быстро направилась к лестнице. – Мне нужно заглянуть к Джилл. Умыть ее перед сном и накормить.
– Вообще-то, Нелл, вам следовало бы нанять няню.
– Ничего, я сама могу заботиться о своем ребенке.
– Но ребенок вам мешает. – Салли помолчала. – Кстати говоря, я побеседовала сегодня с Ричардом на эту тему, и он совершенно со мной согласен.
Нелл замерла.
– Он так сказал?
– Конечно. Ричард понимает, что чем выше поднимается он по служебной лестнице, тем больше светских обязанностей у его жены. Когда мы вернемся в Париж, я обязательно позвоню в агентство, где мне в свое время подыскали няню для Джонатана. Благодаря Симоне у меня не было никаких хлопот.
А в результате Джонатан превратился в трудного, неуравновешенного подростка, который воспитывается где-то в частном пансионе в Массачусетсе, подумала Нелл.
– Спасибо, но я как-нибудь справлюсь. Может быть, попозже, когда девочка подрастет.
– Учтите: если Кавинский разместит капиталы в нашем банке, у Ричарда будет очень много работы. Вам придется путешествовать вместе с мужем. Без няни здесь не обойтись. С этими словами Салли развернулась и зашагала к дверям банкетного зала.
Она говорит таким тоном, словно вопрос уже решен. Нелл запаниковала. Неужели придется отдать дочь какой-нибудь мегере с кислой физиономией – из тех, что прогуливаются со своими воспитанниками в парках. Ни за что на свете! Джилл принадлежит ей и только ей! Ричард не может помышлять о таком всерьез!
Конечно же, он этого не сделает. Он знает, что весь смысл ее жизни в Джилл. Она безропотно выполнит любые его желания, но это было бы уже выше ее сил…
– Не обращайте внимания на эту старую ведьму. Ей просто нравится вас мучить. – По лестнице спускалась Надин Фаллон. – Знаю я эту звериную породу. Найдут кого-нибудь беззащитного и тешатся.
– Тише, – испуганно прошептала Нелл, оглянувшись через плечо, но Салли, слава Богу, уже удалилась.
Надин ухмыльнулась:
– Хотите, я плюну ей в рожу – от вашего имени?
– Очень хочу. – Нелл поморщилась. – Но она все равно выяснит, от кого это исходит, и Ричард будет недоволен.
Улыбка Надин поблекла.
– Ну и пусть. Он должен бы знать, что эта особа вам не по зубам. Мог бы и защитить вас от этой барракуды.
– Вы не понимаете… – начала было Нелл.
– Да, я не понимаю, – отрезала Надин и пошла дальше, прошуршав шелками и оставив аромат духов «Опиум». Красивая, рыжеволосая, экзотичная, абсолютно уверенная в себе. Напоследок сказала:
– Я выросла в Бруклине, а там меня быстро научили: кто не дает сдачи, тому каюк.
Тебе-то опасаться нечего, завистливо подумала Нелл. Надин даст сдачи кому хочешь. Она пробилась из трущоб Седьмой авеню в мир парижской высокой моды, стала одной из самых преуспевающих манекенщиц, не растеряв при атом задиристости и чувства юмора. Теперь у нее не было отбоя от приглашений, и Нелл в последнее время встречалась с Надин все чаще и чаще. Ричард говорил, что Надин – «дорогостоящий предмет интерьера» и не более того, однако Нелл относилась к этой молодой женщине с искренней симпатией. Надин остановилась, обернулась.
– Вы хорошо выглядите. Сбросили вес?
– Может быть.
Нелл знала, что выглядит, как всегда, плохо. С тех пор как они с Надин виделись в последний раз – а это было месяц назад, – Нелл нисколько не похудела. Брюки у нее измялись, прическу сделать она еще не успела. Надин просто хочет ее утешить после неприятного разговора с Салли Бренден. Что ж, Надин может себе это позволить: у нее шестой размер одежды, а у Нелл – двенадцатый… Стыдно так думать. Доброту нужно ценить, каковы бы ни были ее мотивы.
– Я пойду. Мне нужно поговорить, с Ричардом. Увидимся позднее, на банкете.
Надин приветливо помахала ей рукой.
Быстро взбежав по лестнице, Нелл пронеслась по коридору и ворвалась в номер. В гостиной Ричарда не оказалось – он был в ванной, что-то напевал там вполголоса. Нелл остановилась, попыталась успокоиться, потом распахнула дверь:
– Не нужно нам никакой няни!
Ричард, стоявший перед зеркалом, удивленно обернулся:
– Что-что?
– Салли сказала, что ты хочешь взять няню. Я против! Не нужна нам няня!
– Что ты так расстроилась?
Ричард вновь повернулся к зеркалу и стал поправлять галстук.
– Мы говорили так, между делом. Хотя она права: вредно уделять детям слишком много внимания. В конце концов, все наши знакомые пользуются услугами нянь. Это вроде как признак определенного социального статуса.
– Значит, ты и в самом деле об этом подумываешь!
– Ну, без твоего согласия я, разумеется, ничего решать не буду. – Он надел смокинг. – В чем ты сегодня будешь?
– Не знаю.
Какая разница? Что бы Нелл ни надевала, выглядела она все равно плохо.
– Допустим, синее гипюровое платье. – Она стиснула кулаки. – И вовсе я не уделяю Джилл слишком много внимания.
– Да, синее – это неплохо. На нем прекрасный вырез, подчеркивающий красоту твоих плеч.
Нелл приблизилась к мужу, прижалась лицом к его груди.
– Я сама хочу заботиться о своей дочери. Тебя часто не бывает дома, мы с ней нужны друг другу. – Она перешла на шепот. – Ну пожалуйста, Ричард.
Он погладил ее по голове.
– Я желаю тебе лишь блага. Сама знаешь, как много я работаю, чтобы вы с Джилл ни в чем не испытывали нужды. Но и ты должна мне помочь.
Нелл с отчаянием поняла, что Ричард этот вопрос уже решил.
– Я и так стараюсь тебе помогать.
– Да-да, конечно. – Он отстранился, посмотрел ей в лицо сверху вниз. – Но этого мало. – Глаза его светились радостным возбуждением. – Кавинский – ключ к успеху. Я шесть лет ждал такого случая. Тут дело не только в деньгах, речь идет о власти. Трудно даже представить, как многого смогу я добиться.
– Я буду помогать тебе еще больше. Я сделаю все, что нужно. Но не отбирай у меня Джилл.
– Ладно, поговорим завтра. – Он поцеловал ее в лоб и отвернулся. – А теперь мне пора вниз. Кавинскии должен прибыть с минуты на минуту.
Нелл тупо смотрела мужу вслед. Итак, они поговорят завтра. Он будет терпелив, нежен и немного опечален – из-за того, что не в состоянии удовлетворить ее просьбу. Закончится же тем, что Нелл сама окажется во всем виновата. А потом они вернутся в Париж, он подарит ей букет желтых роз и сам отправится в агентство выбирать няню – чтобы не травмировать жену.
– Мама, у меня вода в ванной уже совсем остыла, – с упреком заявила Джилл.
Она стояла на кафельном полу, завернутая в большое розовое полотенце.
– Правда?
Нелл судорожно сглотнула. Пока не наступило завтра, нет смысла портить себе настроение. Может быть, с Кавинским еще ничего не выйдет. Или же Ричард вдруг возьмет и передумает.
– Сейчас нальем снова горячей воды.
– Давно пора. – Джилл развернулась и скрылась за дверью.
– Ты похожа на принцессу, – объявила Джилл, обхватив колени руками.
– Скажешь тоже. – Нелл нежно уложила дочку, накрыла ее одеялом. – Ты засыпай, не бойся. Обещаю – я разбужу тебя, когда вернусь с банкета, и мы обязательно устроим пикник. В гостиной будет сидеть горничная – на случай, если к тебе явится какое-нибудь чудовище. – Нелл шутливо потрепала девочку по голове.
– Но я правда его видела, – с серьезным видом уверила ее Джилл.
– Видела, так больше не увидишь. – Она поцеловала ребенка в лоб. – Это я тебе обещаю.
Когда Нелл уже выходила из спальни, Джилл крикнула:
– Не забудь про вино!
Нелл только усмехнулась и прикрыла за собой дверь. В отличие от матери у Джилл, судя по всему, небудет проблем с настойчивостью и умением за себя постоять.
Однако когда Нелл поравнялась с зеркалом, улыбка сползла с ее лица. Только ее маленькой дочурке могло прийти бы в голову сравнить ее с принцессой. При невысоком росте Нелл была чересчур полной – полной и некрасивой. Невыразительные черты лица, единственная отличительная особенность – вздернутый нос. Короткие волосы скучного темного оттенка, бледная кожа. Одним словом, дурнушка.
Неважно. Главное, что Джилл считает ее красавицей. Да и Ричард находит ее привлекательной. Однажды он сказал, что она напоминает ему домотканый коврик: неброский, но практичный и по-простому милый.
Еще раз взглянув на свое отражение, Нелл скорбно скривилась. Вряд ли на свете найдется женщина, которая отказалась бы променять судьбу «домотканого коврика» на блеск шелкового гобелена. Зато у некрасивых женщин есть серьезные преимущества: никто не обращает на них внимания, когда они входят в переполненный зал. Да и улизнуть оттуда с подносом будет нетрудно.
Нелл остановилась на верхней площадке мраморной лестницы, глядя на заполненный гостями вестибюль.
Музыка.
Аромат цветов и дорогих духов.
Смех, шум голосов.
Боже, как же ей не хотелось туда спускаться. Высокие резные двери, ведущие в банкетный зал, были распахнуты настежь. Нелл увидела, что Ричард разговаривает с каким-то высоким бородатым мужчиной, вся грудь которого была покрыта орденами. Может, это и есть Кавинский? Скорее всего. Там же находились Мартин, Салли и Надин. На лице миссис Бренден застыло подобострастное, медоточивое выражение. Позднее Нелл тоже будет представлена президенту Кавинскому, но сейчас ей там делать нечего – она только помешает важному разговору.
Оглядев вестибюль, Нелл наконец нашла мадам Гере, пугливо жавшуюся к стене. Это была женщина лет пятидесяти, худая, болезненно застенчивая. Увидев, как француженка изо всех сил старается не привлекать к себе внимания, Нелл испытала острое чувство жалости. Как хорошо было ей знакомо это затравленное выражение лица, эта застывшая улыбка. Когда Нелл смотрела на себя в зеркало, она выглядела точно так же.
Нелл стала спускаться по лестнице. Пусть Ричард очаровывает своего Кавинского и прочих шишек. Она же окажет мужу посильную помощь, придя на выручку бедняжке мадам Гере.
– Что-что?
Нелл положила на большую тарелку лимонную тартинку. Она обещала дочери принести шоколадный эклер, но эклеров что-то пока было не видно.
– Ну как же, помните фильм со Шварценеггером, где он играет шпиона? Он там умеет делать все на свете, только летать не может.
Нелл вспомнила, что, кажется, действительно был такой фильм. Здоровенный Шварценеггер с розой в зубах.
– «Истинная ложь»?
Элиза пожала плечами:
– Я никогда не помню названий фильмов, но Шварценеггера забыть трудно. – Она показала куда-то в зал. – И того мужчину тоже. Вы не знаете, кто он?
Нелл оглянулась. Мужчина, на которого показывала Элиза, не мог сравниться со Шварценеггером ни ростом, ни шириной плеч, однако он сразу же обращал на себя внимание: лет тридцати пяти, темноволосый, лицо не сказать чтобы красивое, но раз увидишь – не забудешь. В каждом движении этого человека ощущалась полнейшая уверенность в себе. Такой не попадет в ситуацию, которая застанет его врасплох. Неудивительно, что Элиза обратила на него внимание. Для застенчивой, закомплексованной личности уверенность в себе – качество завидное и абсолютно недостижимое.
– Нет, я его раньше не видела, – сказала Нелл. – Может быть, он из свиты Кавинского?
Элиза лишь покачала головой.
Нелл и сама поняла, что ошиблась. Человек с таким лицом не мог принадлежать к чьей-то свите.
– Ну и аппетит у вас, – заметила Элиза, взглянув на нагруженный снедью поднос.
Нелл вспыхнула:
– Это не для меня, это для моей маленькой дочки.
Тут уже смутилась Элиза:
– Я вовсе не хотела…
– Ничего, – вздохнула Нелл. – Я знаю, что у меня излишний вес.
– Нет, вы прекрасно выглядите, – мягко произнесла Элиза. – Я вовсе не хотела вас обидеть.
– А вы меня и не обидели. Моя беда – пристрастие к шоколадным пирожным. А прослойка жира – это защитный слой.
– Вы нуждаетесь в защитном слое, милая?
– Как и все мы, – уклончиво ответила Нелл, но тут же поправилась: – Нет, конечно же, нет. У меня все в порядке, я вполне счастлива. Если хотите, я завтра познакомлю вас с моей дочкой.
– Я была бы очень рада.
– Ага, вот и эклеры. Она обожает эклеры. – Нелл положила на тарелку долгожданный эклер и вновь обернулась к Элизе. – Извините, я вас на время покину. Нужно отнести трофеи наверх. Думаю, она не спит, ждет меня.
– Конечно-конечно. Я и так отняла у вас слишком много времени. Вы были очень добры ко мне.
– Ерунда. Я очень приятно провела вечер. Спасибо вам.
Нелл не кривила душой. Когда Элиза Гере преодолела смущение, она оказалась интересной собеседницей – наблюдательной и остроумной. За разговором время пролетело незаметно.
– Если мы сегодня уже не увидимся, я зайду к вам завтра после завтрака, – сказала Нелл.
Элиза кивнула и осмотрела зал, выискивая мужа.
– Да, мы, наверное, тоже скоро уйдем. Анри хотел встретиться с Кавинским, других дел у него здесь нет.
С подносом в руках Нелл осторожно пробиралась через толпу.
А как же вино?
У самых дверей она остановилась.
Почему бы, собственно, и нет? Несколько капель девочке не повредят. Европейцы преспокойно дают детям пить вино, и ничего страшного не происходит. Пусть Джилл сегодня почувствует себя счастливой. Неизвестно, сколько времени они еще проведут вместе.
Она обернулась лицом к залу. Шампанское? Это еще лучше. Мимо как раз проходил официант с подносом, и Нелл подцепила бокал. От резкого движения она покачнулась и чуть не рассыпала все свои сокровища.
– Позвольте, я помогу вам. – Кто-то взял у нее поднос с трофеями.
Арнольд Шварценеггер. Собственной персоной. Нет, вблизи этот человек был похож только на самого себя, больше ни на кого. Высокая концентрация энергии, предельная уверенность в себе. Инстинктивно Нелл подалась назад, отвела глаза.
– Спасибо, не нужно.
Она хотела вернуть себе поднос, но мужчина ей не позволил.
– А я настаиваю. Мне это совсем нетрудно. – Он первым вышел из зала, и Нелл была вынуждена последовать за ним. – Какой пункт назначения?
– Пункт назначения?
Незнакомец кивнул на поднос:
– У вашего друга отменный аппетит.
Нелл вспыхнула. Подумать только – дожила до двадцати восьми лет, а краснеет словно школьница.
– Это для моей дочки, – пробормотала она. Мужчина улыбнулся.
– Значит, ваш путь лежит наверх, в одну из комнат. Вам ни за что не добраться туда с подносом в одной руке и с бокалом в другой. – Он уже поднимался по лестнице. – Меня зовут Николас Танек. А вас?
– Нелл Калдер. – Она едва поспевала за этим решительным господином. – Но я не нуждаюсь в вашей помощи. Верните мне, пожалуйста…
– Калдер? Вы жена Ричарда Калдера?
Вид у него был удивленный. Вечно все удивляются, что у Ричарда такая жена.
– Да.
– По-моему, ваш муж слишком занят и помочь в настоящую минуту не может. Позвольте, я заменю его.
Отступать он явно не собирался. Что ж, решила Нелл, пусть поступает как знает. Проще уступить, чем ввязываться в долгую дискуссию. Поднимаясь по ступенькам, она не могла оторвать глаз от широких плеч и поджарого зада Танека. До чего же хорошо он сложен.
– Сколько лет вашей дочке?
Нелл поспешно подняла глаза, но, к счастью, Танек на нее не смотрел.
– Джилл почти пять лет. А у вас есть дети, мистер Танек?
Он покачал головой.
– Теперь куда?
– Направо.
– Вы тоже работаете в «Континентал-Траст»?
– Нет. А чем вы занимаетесь?
– Так, ничем. То есть я воспитываю дочь. – Когда Танек ничего на это не сказал, Нелл, словно оправдываясь, добавила: – У меня масса всяких светских обязанностей.
– Ничуть в этом не сомневаюсь.
Конечно, подумала Нелл, женщины его круга занимаются делами поважнее. Должно быть, они такие же стройные, самоуверенные и знающие себе цену.
– Вы американка?
– Да, я выросла в Ралее, штат Северная Каролина.
– Кажется, это университетский город, да?
– Совершенно верно. Мои родители преподавали в Гринбрайарском университете. Это близко от Ралея. Отец был ректором колледжа.
– Должно быть, ваша семья вела очень… размеренный образ жизни.
Он хочет сказать «скучный», догадалась Нелл и обиженно ответила:
– А мне нравятся маленькие городки.
Танек обернулся через плечо:
– Но теперь вы ведь живете совсем иначе, верно? Я слышал, что европейский филиал «Континентал-Траст» расположен в Париже.
– Да.
– И часто вы совершаете поездки в такие очаровательные местечки, как это? Отличная штука – роскошь.
– В самом деле?
– Я тут поговорил с вашим мужем. Мне показалось, что дворцовая обстановка ему по вкусу.
– Мой муж много работает и вполне достоин того образа жизни, который имеет, – огрызнулась Нелл. Танек начинал ее раздражать. К чему все эти вопросы? Ведь на самом деле ему абсолютно неинтересны ни Ричард, ни она сама.
– А чем вы занимаетесь, мистер Танек? – сменила она тему разговора. – Финансами?
– Нет, я уже отошел от дел.
Нелл удивилась:
– Не может быть! Вы ведь еще так молоды.
Танек хмыкнул:
– У меня достаточно денег, и я могу себе позволить не дожидаться пенсионного возраста и золотых часов на память о вечной и беспорочной службе. Видите ли, у меня собственное ранчо в Айдахо.
Еще один сюрприз. Трудно предположить, что такой тип живет не в большом городе, а в глуши.
– Странно. Вы не похожи на…
– Люблю одиночество. Я вырос в Гонконге, среди людского скопища. Когда у меня появилась возможность выбирать, я предпочел дикую природу.
– Извините, мне не следовало совать нос не в свое дело.
– Ничего страшного. У меня секретов нет.
Нелл была уверена, что чего-чего, а секретов у этого человека хватает. За невозмутимым выражением лица могут таиться любые омуты.
– А чем вы занимались раньше?
– Товарами потребления, – коротко ответил он. – Какая дверь?
– Последняя слева.
Танек быстро зашагал вперед по коридору, возле двери остановился.
– Спасибо, – поблагодарила его Нелл. – Я обошлась бы и сама, но…
Танек преспокойно открыл дверь и вошел внутрь. Горничная-гречанка, сидевшая на стуле, поднялась на ноги.
– Вы больше не нужны, – сказал ей Танек по-гречески. – Идите. Понадобитесь – вас позовут.
Горничная вышла, прикрыв за собой дверь, а Нелл так и стояла на пороге, ничего не понимая.
– Вам не о чем беспокоиться, – улыбнулся Танек. – Мои мотивы абсолютно чисты. – Он подмигнул. – Просто мне захотелось удрать с этого занудного приема. Я увидел, что вы направляетесь к выходу, и воспользовался удобным предлогом.
– Мама, ты принесла мне?.. – Из спальни высунулась Джилл, увидела незнакомого мужчину и замолчала. – Ты кто?
– Николас Танек, – поклонился мужчина. – А ты, должно быть, Джилл.
Девочка настороженно кивнула.
– Тогда это тебе. – Он показал на поднос. – Нектар и амброзия.
– А я просила эклер.
– Эклеры у нас тоже есть. Где устроим пир?
Джилл испытующе посмотрела на него и капитулировала:
– Мы с мамой хотели устроить пикник. Я уже расстелила на полу одеяло.
– Прекрасная идея. Я вижу, ты времени даром не теряла. – Танек принялся сгружать с подноса на одеяло бумажные тарелки. – Вы забыли салфетки, – с упреком сказал он Нелл. – Но ничего, что-нибудь придумаем.
Он заглянул в ванную, принес оттуда бумажные салфетки и два полотенца.
– Позвольте, мадам?
С этими словами он завязал одно из полотенец у Джилл на шее.
Девочка захихикала.
Досадно было видеть, как легко принимает она знаки внимания от совершенно незнакомого человека. Этот Танек, кажется, вознамерился похитить у Нелл драгоценные минуты общения с дочкой.
– Спасибо, что помогли мне, мистер Танек, – сухо сказала она вслух. – Полагаю, вам пора вернуться на банкет.
– Правда?
Танек взглянул на нее, улыбка сползла с его лица.
– Да, должно быть, вы правы. – Он поклонился девочке. – Однако я подожду, пока вы вернете мне поднос, мадам.
– Не стоит, – поспешно сказала Нелл. – Горничная уберет его утром.
– Но я настаиваю. Я подожду в гостиной. Позовите меня, когда закончите.
Он вышел из спальни.
– Это кто? – прошептала Джилл, проводив его взглядом.
– Никто. Просто один из гостей.
Нелл удивилась, что Танек так легко уступил. Впрочем, не совсем – возвращаться вниз он явно не собирался. Зачем-то ему понадобилось отсидеться у них в номере. От кого-то прячется? Должно быть, от женщины. За такими типами бабы вечно табуном бегают. Но это не ее дело. Лишь бы только не путался под ногами и не мешал общаться с дочкой.
– Он мне понравился, – объявила Джилл.
Еще бы! Обращался с ребенком как с императрицей.
Но тут Джилл увидела хрустальный бокал с шампанским и тут же забыла о новом знакомом.
– Это вино, да?!
– Шампанское. – Нелл села на пол по-турецки. – Как было велено.
Лицо девочки просияло улыбкой:
– Ты все-таки принесла его!
– У нас же пикник. – Нелл протянула дочке бокал. – Один глоток, не больше.
Джилл постаралась набрать в рот как можно больше шампанского и сморщилась:
– Какое кислое! Но зато с пузырьками. И горло согревает. – Она вновь потянулась губами к бокалу. – А Жан-Марк говорит, что…
Нелл отобрала у нее бокал.
– Все, хватит.
– Ладно. – Джилл схватила эклер. – Какой же это пикник, если музыки нет?
– Правильно.
Нелл на четвереньках подобралась к столику, взяла музыкальную шкатулку и завела пружину. На крышке закружились две маленькие панды и заиграла мелодия.
– Гораздо лучше, чем оркестр, – сказала Нелл.
Джилл подобралась к матери поближе, уткнулась головой ей в бок. Она сосредоточенно поглощала эклер, и крошки сыпались на гипюровое платье. Надо бы отодвинуться – иначе весь подол будет в шоколаде.
Ладно, наплевать. Нелл обняла дочку покрепче. Что может быть дороже таких вот моментов счастья?
Может быть, их осталось не так уж много.
Ну нет, без боя она не сдастся. Ричард не прав, нужно убедить его, что Джилл нельзя разлучать с матерью.
А если не удастся?
Стоять до последнего! Паника и отчаяние стиснули сердце. Всякий раз, когда Нелл была не согласна с мужем, он вел себя так, словно она поступает жестоко и неразумно. Ричард всегда и во всем уверен, а Нелл вечно терзается сомнениями…
Но она твердо знала: отдавать дочь чужой женщине плохо и неправильно.
– Ты меня слишком стиснула, – пожаловалась Джилл.
Мать убрала руку с ее плеча:
– Извини.
– Ладно, ничего, – пробурчала девочка с набитым ртом и великодушно добавила: – Было совсем не больно.
Как же быть? Где взять силы? Нужно дать Ричарду отпор.
Если тут и готовится акция, то мишенью наверняка является Кавинскнй. Как президент одной из бывших советских республик, недавно получивших независимость, он может стать для Гардо либо дойной коровой, либо опасной помехой. Миссис Калдер же никому опасна быть не может. Задавая ей вопросы, Танек заранее знал все ответы, но ему нужно было последить за ее реакцией. Весь вечер он наблюдал за этой женщиной, и у него сложилось о ней вполне ясное представление: милая, скромная, очень мало похожая на всех этих акул, собравшихся в банкетном зале. Да и к коррупции она вряд ли причастна. Где уж такой тягаться на равных с Филиппом Гардо?
Конечно, может, она совсем не такая, какой кажется. Это возможно, хоть и маловероятно. Какую неожиданную настойчивость она проявила, когда выставила незваного гостя из комнаты!
Всякий человек, даже самый кроткий, способен дать отпор, если покушаются на нечто, имеющее для него первостепенную важность. А для Нелл Калдер, судя по всему, очень важно ни с кем не делить общество ее маленькой дочки.
Имена в списке Гардо явно значат что-то другое. Нужно спуститься вниз и держаться поближе к Кавинскому.
Мы взлетели, мы взлетели
Прямо в небо ясное,
Мы упали, мы упали
Прямо в розы красные.
Нелл пела колыбельную. Танек испытывал к колыбельным особую слабость – в них ощущалось умиротворение домашнего очага, то самое, чего он в жизни был лишен. С незапамятных времен матери пели своим детям эти песенки. Пройдет тысяча лет, а эта традиция сохранится.
– Вы правы, Салли. Извините, – повторила она. – Могу я еще что-нибудь сделать?
Салли небрежно взмахнула наманикюренными пальцами.
– Я пригласила на банкет мадам Гере. Позаботьтесь о ней. Она в обществе ужасно комплексует.
Элиза Гере отличалась еще большей застенчивостью, чем сама Нелл. Салли всегда поручала ей опекать таких вот «неполноценных» гостей. Нелл нисколечко этим не тяготилась, наоборот, она получала глубокое удовлетворение от того, что хоть кому-то может помочь и облегчить жизнь. В первые годы жизни в Европе она и сама нуждалась в такой опеке, да только с ней никто не нянчился.
– Не понимаю, как мог Анри Гере жениться на такой, – заметила Салли, как бы ненароком взглянув на Нелл. – Весьма распространенное явление: властный, энергичный мужчина и робкая, ни на что не годная жена.
Вот так – воткнула нож и повернула, подумала Нелл, давно уже привыкшая к колкостям своей патронессы.
– А по-моему, она очень симпатичная, – сказала Нелл и быстро направилась к лестнице. – Мне нужно заглянуть к Джилл. Умыть ее перед сном и накормить.
– Вообще-то, Нелл, вам следовало бы нанять няню.
– Ничего, я сама могу заботиться о своем ребенке.
– Но ребенок вам мешает. – Салли помолчала. – Кстати говоря, я побеседовала сегодня с Ричардом на эту тему, и он совершенно со мной согласен.
Нелл замерла.
– Он так сказал?
– Конечно. Ричард понимает, что чем выше поднимается он по служебной лестнице, тем больше светских обязанностей у его жены. Когда мы вернемся в Париж, я обязательно позвоню в агентство, где мне в свое время подыскали няню для Джонатана. Благодаря Симоне у меня не было никаких хлопот.
А в результате Джонатан превратился в трудного, неуравновешенного подростка, который воспитывается где-то в частном пансионе в Массачусетсе, подумала Нелл.
– Спасибо, но я как-нибудь справлюсь. Может быть, попозже, когда девочка подрастет.
– Учтите: если Кавинский разместит капиталы в нашем банке, у Ричарда будет очень много работы. Вам придется путешествовать вместе с мужем. Без няни здесь не обойтись. С этими словами Салли развернулась и зашагала к дверям банкетного зала.
Она говорит таким тоном, словно вопрос уже решен. Нелл запаниковала. Неужели придется отдать дочь какой-нибудь мегере с кислой физиономией – из тех, что прогуливаются со своими воспитанниками в парках. Ни за что на свете! Джилл принадлежит ей и только ей! Ричард не может помышлять о таком всерьез!
Конечно же, он этого не сделает. Он знает, что весь смысл ее жизни в Джилл. Она безропотно выполнит любые его желания, но это было бы уже выше ее сил…
– Не обращайте внимания на эту старую ведьму. Ей просто нравится вас мучить. – По лестнице спускалась Надин Фаллон. – Знаю я эту звериную породу. Найдут кого-нибудь беззащитного и тешатся.
– Тише, – испуганно прошептала Нелл, оглянувшись через плечо, но Салли, слава Богу, уже удалилась.
Надин ухмыльнулась:
– Хотите, я плюну ей в рожу – от вашего имени?
– Очень хочу. – Нелл поморщилась. – Но она все равно выяснит, от кого это исходит, и Ричард будет недоволен.
Улыбка Надин поблекла.
– Ну и пусть. Он должен бы знать, что эта особа вам не по зубам. Мог бы и защитить вас от этой барракуды.
– Вы не понимаете… – начала было Нелл.
– Да, я не понимаю, – отрезала Надин и пошла дальше, прошуршав шелками и оставив аромат духов «Опиум». Красивая, рыжеволосая, экзотичная, абсолютно уверенная в себе. Напоследок сказала:
– Я выросла в Бруклине, а там меня быстро научили: кто не дает сдачи, тому каюк.
Тебе-то опасаться нечего, завистливо подумала Нелл. Надин даст сдачи кому хочешь. Она пробилась из трущоб Седьмой авеню в мир парижской высокой моды, стала одной из самых преуспевающих манекенщиц, не растеряв при атом задиристости и чувства юмора. Теперь у нее не было отбоя от приглашений, и Нелл в последнее время встречалась с Надин все чаще и чаще. Ричард говорил, что Надин – «дорогостоящий предмет интерьера» и не более того, однако Нелл относилась к этой молодой женщине с искренней симпатией. Надин остановилась, обернулась.
– Вы хорошо выглядите. Сбросили вес?
– Может быть.
Нелл знала, что выглядит, как всегда, плохо. С тех пор как они с Надин виделись в последний раз – а это было месяц назад, – Нелл нисколько не похудела. Брюки у нее измялись, прическу сделать она еще не успела. Надин просто хочет ее утешить после неприятного разговора с Салли Бренден. Что ж, Надин может себе это позволить: у нее шестой размер одежды, а у Нелл – двенадцатый… Стыдно так думать. Доброту нужно ценить, каковы бы ни были ее мотивы.
– Я пойду. Мне нужно поговорить, с Ричардом. Увидимся позднее, на банкете.
Надин приветливо помахала ей рукой.
Быстро взбежав по лестнице, Нелл пронеслась по коридору и ворвалась в номер. В гостиной Ричарда не оказалось – он был в ванной, что-то напевал там вполголоса. Нелл остановилась, попыталась успокоиться, потом распахнула дверь:
– Не нужно нам никакой няни!
Ричард, стоявший перед зеркалом, удивленно обернулся:
– Что-что?
– Салли сказала, что ты хочешь взять няню. Я против! Не нужна нам няня!
– Что ты так расстроилась?
Ричард вновь повернулся к зеркалу и стал поправлять галстук.
– Мы говорили так, между делом. Хотя она права: вредно уделять детям слишком много внимания. В конце концов, все наши знакомые пользуются услугами нянь. Это вроде как признак определенного социального статуса.
– Значит, ты и в самом деле об этом подумываешь!
– Ну, без твоего согласия я, разумеется, ничего решать не буду. – Он надел смокинг. – В чем ты сегодня будешь?
– Не знаю.
Какая разница? Что бы Нелл ни надевала, выглядела она все равно плохо.
– Допустим, синее гипюровое платье. – Она стиснула кулаки. – И вовсе я не уделяю Джилл слишком много внимания.
– Да, синее – это неплохо. На нем прекрасный вырез, подчеркивающий красоту твоих плеч.
Нелл приблизилась к мужу, прижалась лицом к его груди.
– Я сама хочу заботиться о своей дочери. Тебя часто не бывает дома, мы с ней нужны друг другу. – Она перешла на шепот. – Ну пожалуйста, Ричард.
Он погладил ее по голове.
– Я желаю тебе лишь блага. Сама знаешь, как много я работаю, чтобы вы с Джилл ни в чем не испытывали нужды. Но и ты должна мне помочь.
Нелл с отчаянием поняла, что Ричард этот вопрос уже решил.
– Я и так стараюсь тебе помогать.
– Да-да, конечно. – Он отстранился, посмотрел ей в лицо сверху вниз. – Но этого мало. – Глаза его светились радостным возбуждением. – Кавинский – ключ к успеху. Я шесть лет ждал такого случая. Тут дело не только в деньгах, речь идет о власти. Трудно даже представить, как многого смогу я добиться.
– Я буду помогать тебе еще больше. Я сделаю все, что нужно. Но не отбирай у меня Джилл.
– Ладно, поговорим завтра. – Он поцеловал ее в лоб и отвернулся. – А теперь мне пора вниз. Кавинскии должен прибыть с минуты на минуту.
Нелл тупо смотрела мужу вслед. Итак, они поговорят завтра. Он будет терпелив, нежен и немного опечален – из-за того, что не в состоянии удовлетворить ее просьбу. Закончится же тем, что Нелл сама окажется во всем виновата. А потом они вернутся в Париж, он подарит ей букет желтых роз и сам отправится в агентство выбирать няню – чтобы не травмировать жену.
– Мама, у меня вода в ванной уже совсем остыла, – с упреком заявила Джилл.
Она стояла на кафельном полу, завернутая в большое розовое полотенце.
– Правда?
Нелл судорожно сглотнула. Пока не наступило завтра, нет смысла портить себе настроение. Может быть, с Кавинским еще ничего не выйдет. Или же Ричард вдруг возьмет и передумает.
– Сейчас нальем снова горячей воды.
– Давно пора. – Джилл развернулась и скрылась за дверью.
– Ты похожа на принцессу, – объявила Джилл, обхватив колени руками.
– Скажешь тоже. – Нелл нежно уложила дочку, накрыла ее одеялом. – Ты засыпай, не бойся. Обещаю – я разбужу тебя, когда вернусь с банкета, и мы обязательно устроим пикник. В гостиной будет сидеть горничная – на случай, если к тебе явится какое-нибудь чудовище. – Нелл шутливо потрепала девочку по голове.
– Но я правда его видела, – с серьезным видом уверила ее Джилл.
– Видела, так больше не увидишь. – Она поцеловала ребенка в лоб. – Это я тебе обещаю.
Когда Нелл уже выходила из спальни, Джилл крикнула:
– Не забудь про вино!
Нелл только усмехнулась и прикрыла за собой дверь. В отличие от матери у Джилл, судя по всему, небудет проблем с настойчивостью и умением за себя постоять.
Однако когда Нелл поравнялась с зеркалом, улыбка сползла с ее лица. Только ее маленькой дочурке могло прийти бы в голову сравнить ее с принцессой. При невысоком росте Нелл была чересчур полной – полной и некрасивой. Невыразительные черты лица, единственная отличительная особенность – вздернутый нос. Короткие волосы скучного темного оттенка, бледная кожа. Одним словом, дурнушка.
Неважно. Главное, что Джилл считает ее красавицей. Да и Ричард находит ее привлекательной. Однажды он сказал, что она напоминает ему домотканый коврик: неброский, но практичный и по-простому милый.
Еще раз взглянув на свое отражение, Нелл скорбно скривилась. Вряд ли на свете найдется женщина, которая отказалась бы променять судьбу «домотканого коврика» на блеск шелкового гобелена. Зато у некрасивых женщин есть серьезные преимущества: никто не обращает на них внимания, когда они входят в переполненный зал. Да и улизнуть оттуда с подносом будет нетрудно.
Нелл остановилась на верхней площадке мраморной лестницы, глядя на заполненный гостями вестибюль.
Музыка.
Аромат цветов и дорогих духов.
Смех, шум голосов.
Боже, как же ей не хотелось туда спускаться. Высокие резные двери, ведущие в банкетный зал, были распахнуты настежь. Нелл увидела, что Ричард разговаривает с каким-то высоким бородатым мужчиной, вся грудь которого была покрыта орденами. Может, это и есть Кавинский? Скорее всего. Там же находились Мартин, Салли и Надин. На лице миссис Бренден застыло подобострастное, медоточивое выражение. Позднее Нелл тоже будет представлена президенту Кавинскому, но сейчас ей там делать нечего – она только помешает важному разговору.
Оглядев вестибюль, Нелл наконец нашла мадам Гере, пугливо жавшуюся к стене. Это была женщина лет пятидесяти, худая, болезненно застенчивая. Увидев, как француженка изо всех сил старается не привлекать к себе внимания, Нелл испытала острое чувство жалости. Как хорошо было ей знакомо это затравленное выражение лица, эта застывшая улыбка. Когда Нелл смотрела на себя в зеркало, она выглядела точно так же.
Нелл стала спускаться по лестнице. Пусть Ричард очаровывает своего Кавинского и прочих шишек. Она же окажет мужу посильную помощь, придя на выручку бедняжке мадам Гере.
* * *
– Mon dieu, – негромко сказала Элиза Гере, – этому мужчине не хватает только розы в зубах.– Что-что?
Нелл положила на большую тарелку лимонную тартинку. Она обещала дочери принести шоколадный эклер, но эклеров что-то пока было не видно.
– Ну как же, помните фильм со Шварценеггером, где он играет шпиона? Он там умеет делать все на свете, только летать не может.
Нелл вспомнила, что, кажется, действительно был такой фильм. Здоровенный Шварценеггер с розой в зубах.
– «Истинная ложь»?
Элиза пожала плечами:
– Я никогда не помню названий фильмов, но Шварценеггера забыть трудно. – Она показала куда-то в зал. – И того мужчину тоже. Вы не знаете, кто он?
Нелл оглянулась. Мужчина, на которого показывала Элиза, не мог сравниться со Шварценеггером ни ростом, ни шириной плеч, однако он сразу же обращал на себя внимание: лет тридцати пяти, темноволосый, лицо не сказать чтобы красивое, но раз увидишь – не забудешь. В каждом движении этого человека ощущалась полнейшая уверенность в себе. Такой не попадет в ситуацию, которая застанет его врасплох. Неудивительно, что Элиза обратила на него внимание. Для застенчивой, закомплексованной личности уверенность в себе – качество завидное и абсолютно недостижимое.
– Нет, я его раньше не видела, – сказала Нелл. – Может быть, он из свиты Кавинского?
Элиза лишь покачала головой.
Нелл и сама поняла, что ошиблась. Человек с таким лицом не мог принадлежать к чьей-то свите.
– Ну и аппетит у вас, – заметила Элиза, взглянув на нагруженный снедью поднос.
Нелл вспыхнула:
– Это не для меня, это для моей маленькой дочки.
Тут уже смутилась Элиза:
– Я вовсе не хотела…
– Ничего, – вздохнула Нелл. – Я знаю, что у меня излишний вес.
– Нет, вы прекрасно выглядите, – мягко произнесла Элиза. – Я вовсе не хотела вас обидеть.
– А вы меня и не обидели. Моя беда – пристрастие к шоколадным пирожным. А прослойка жира – это защитный слой.
– Вы нуждаетесь в защитном слое, милая?
– Как и все мы, – уклончиво ответила Нелл, но тут же поправилась: – Нет, конечно же, нет. У меня все в порядке, я вполне счастлива. Если хотите, я завтра познакомлю вас с моей дочкой.
– Я была бы очень рада.
– Ага, вот и эклеры. Она обожает эклеры. – Нелл положила на тарелку долгожданный эклер и вновь обернулась к Элизе. – Извините, я вас на время покину. Нужно отнести трофеи наверх. Думаю, она не спит, ждет меня.
– Конечно-конечно. Я и так отняла у вас слишком много времени. Вы были очень добры ко мне.
– Ерунда. Я очень приятно провела вечер. Спасибо вам.
Нелл не кривила душой. Когда Элиза Гере преодолела смущение, она оказалась интересной собеседницей – наблюдательной и остроумной. За разговором время пролетело незаметно.
– Если мы сегодня уже не увидимся, я зайду к вам завтра после завтрака, – сказала Нелл.
Элиза кивнула и осмотрела зал, выискивая мужа.
– Да, мы, наверное, тоже скоро уйдем. Анри хотел встретиться с Кавинским, других дел у него здесь нет.
С подносом в руках Нелл осторожно пробиралась через толпу.
А как же вино?
У самых дверей она остановилась.
Почему бы, собственно, и нет? Несколько капель девочке не повредят. Европейцы преспокойно дают детям пить вино, и ничего страшного не происходит. Пусть Джилл сегодня почувствует себя счастливой. Неизвестно, сколько времени они еще проведут вместе.
Она обернулась лицом к залу. Шампанское? Это еще лучше. Мимо как раз проходил официант с подносом, и Нелл подцепила бокал. От резкого движения она покачнулась и чуть не рассыпала все свои сокровища.
– Позвольте, я помогу вам. – Кто-то взял у нее поднос с трофеями.
Арнольд Шварценеггер. Собственной персоной. Нет, вблизи этот человек был похож только на самого себя, больше ни на кого. Высокая концентрация энергии, предельная уверенность в себе. Инстинктивно Нелл подалась назад, отвела глаза.
– Спасибо, не нужно.
Она хотела вернуть себе поднос, но мужчина ей не позволил.
– А я настаиваю. Мне это совсем нетрудно. – Он первым вышел из зала, и Нелл была вынуждена последовать за ним. – Какой пункт назначения?
– Пункт назначения?
Незнакомец кивнул на поднос:
– У вашего друга отменный аппетит.
Нелл вспыхнула. Подумать только – дожила до двадцати восьми лет, а краснеет словно школьница.
– Это для моей дочки, – пробормотала она. Мужчина улыбнулся.
– Значит, ваш путь лежит наверх, в одну из комнат. Вам ни за что не добраться туда с подносом в одной руке и с бокалом в другой. – Он уже поднимался по лестнице. – Меня зовут Николас Танек. А вас?
– Нелл Калдер. – Она едва поспевала за этим решительным господином. – Но я не нуждаюсь в вашей помощи. Верните мне, пожалуйста…
– Калдер? Вы жена Ричарда Калдера?
Вид у него был удивленный. Вечно все удивляются, что у Ричарда такая жена.
– Да.
– По-моему, ваш муж слишком занят и помочь в настоящую минуту не может. Позвольте, я заменю его.
Отступать он явно не собирался. Что ж, решила Нелл, пусть поступает как знает. Проще уступить, чем ввязываться в долгую дискуссию. Поднимаясь по ступенькам, она не могла оторвать глаз от широких плеч и поджарого зада Танека. До чего же хорошо он сложен.
– Сколько лет вашей дочке?
Нелл поспешно подняла глаза, но, к счастью, Танек на нее не смотрел.
– Джилл почти пять лет. А у вас есть дети, мистер Танек?
Он покачал головой.
– Теперь куда?
– Направо.
– Вы тоже работаете в «Континентал-Траст»?
– Нет. А чем вы занимаетесь?
– Так, ничем. То есть я воспитываю дочь. – Когда Танек ничего на это не сказал, Нелл, словно оправдываясь, добавила: – У меня масса всяких светских обязанностей.
– Ничуть в этом не сомневаюсь.
Конечно, подумала Нелл, женщины его круга занимаются делами поважнее. Должно быть, они такие же стройные, самоуверенные и знающие себе цену.
– Вы американка?
– Да, я выросла в Ралее, штат Северная Каролина.
– Кажется, это университетский город, да?
– Совершенно верно. Мои родители преподавали в Гринбрайарском университете. Это близко от Ралея. Отец был ректором колледжа.
– Должно быть, ваша семья вела очень… размеренный образ жизни.
Он хочет сказать «скучный», догадалась Нелл и обиженно ответила:
– А мне нравятся маленькие городки.
Танек обернулся через плечо:
– Но теперь вы ведь живете совсем иначе, верно? Я слышал, что европейский филиал «Континентал-Траст» расположен в Париже.
– Да.
– И часто вы совершаете поездки в такие очаровательные местечки, как это? Отличная штука – роскошь.
– В самом деле?
– Я тут поговорил с вашим мужем. Мне показалось, что дворцовая обстановка ему по вкусу.
– Мой муж много работает и вполне достоин того образа жизни, который имеет, – огрызнулась Нелл. Танек начинал ее раздражать. К чему все эти вопросы? Ведь на самом деле ему абсолютно неинтересны ни Ричард, ни она сама.
– А чем вы занимаетесь, мистер Танек? – сменила она тему разговора. – Финансами?
– Нет, я уже отошел от дел.
Нелл удивилась:
– Не может быть! Вы ведь еще так молоды.
Танек хмыкнул:
– У меня достаточно денег, и я могу себе позволить не дожидаться пенсионного возраста и золотых часов на память о вечной и беспорочной службе. Видите ли, у меня собственное ранчо в Айдахо.
Еще один сюрприз. Трудно предположить, что такой тип живет не в большом городе, а в глуши.
– Странно. Вы не похожи на…
– Люблю одиночество. Я вырос в Гонконге, среди людского скопища. Когда у меня появилась возможность выбирать, я предпочел дикую природу.
– Извините, мне не следовало совать нос не в свое дело.
– Ничего страшного. У меня секретов нет.
Нелл была уверена, что чего-чего, а секретов у этого человека хватает. За невозмутимым выражением лица могут таиться любые омуты.
– А чем вы занимались раньше?
– Товарами потребления, – коротко ответил он. – Какая дверь?
– Последняя слева.
Танек быстро зашагал вперед по коридору, возле двери остановился.
– Спасибо, – поблагодарила его Нелл. – Я обошлась бы и сама, но…
Танек преспокойно открыл дверь и вошел внутрь. Горничная-гречанка, сидевшая на стуле, поднялась на ноги.
– Вы больше не нужны, – сказал ей Танек по-гречески. – Идите. Понадобитесь – вас позовут.
Горничная вышла, прикрыв за собой дверь, а Нелл так и стояла на пороге, ничего не понимая.
– Вам не о чем беспокоиться, – улыбнулся Танек. – Мои мотивы абсолютно чисты. – Он подмигнул. – Просто мне захотелось удрать с этого занудного приема. Я увидел, что вы направляетесь к выходу, и воспользовался удобным предлогом.
– Мама, ты принесла мне?.. – Из спальни высунулась Джилл, увидела незнакомого мужчину и замолчала. – Ты кто?
– Николас Танек, – поклонился мужчина. – А ты, должно быть, Джилл.
Девочка настороженно кивнула.
– Тогда это тебе. – Он показал на поднос. – Нектар и амброзия.
– А я просила эклер.
– Эклеры у нас тоже есть. Где устроим пир?
Джилл испытующе посмотрела на него и капитулировала:
– Мы с мамой хотели устроить пикник. Я уже расстелила на полу одеяло.
– Прекрасная идея. Я вижу, ты времени даром не теряла. – Танек принялся сгружать с подноса на одеяло бумажные тарелки. – Вы забыли салфетки, – с упреком сказал он Нелл. – Но ничего, что-нибудь придумаем.
Он заглянул в ванную, принес оттуда бумажные салфетки и два полотенца.
– Позвольте, мадам?
С этими словами он завязал одно из полотенец у Джилл на шее.
Девочка захихикала.
Досадно было видеть, как легко принимает она знаки внимания от совершенно незнакомого человека. Этот Танек, кажется, вознамерился похитить у Нелл драгоценные минуты общения с дочкой.
– Спасибо, что помогли мне, мистер Танек, – сухо сказала она вслух. – Полагаю, вам пора вернуться на банкет.
– Правда?
Танек взглянул на нее, улыбка сползла с его лица.
– Да, должно быть, вы правы. – Он поклонился девочке. – Однако я подожду, пока вы вернете мне поднос, мадам.
– Не стоит, – поспешно сказала Нелл. – Горничная уберет его утром.
– Но я настаиваю. Я подожду в гостиной. Позовите меня, когда закончите.
Он вышел из спальни.
– Это кто? – прошептала Джилл, проводив его взглядом.
– Никто. Просто один из гостей.
Нелл удивилась, что Танек так легко уступил. Впрочем, не совсем – возвращаться вниз он явно не собирался. Зачем-то ему понадобилось отсидеться у них в номере. От кого-то прячется? Должно быть, от женщины. За такими типами бабы вечно табуном бегают. Но это не ее дело. Лишь бы только не путался под ногами и не мешал общаться с дочкой.
– Он мне понравился, – объявила Джилл.
Еще бы! Обращался с ребенком как с императрицей.
Но тут Джилл увидела хрустальный бокал с шампанским и тут же забыла о новом знакомом.
– Это вино, да?!
– Шампанское. – Нелл села на пол по-турецки. – Как было велено.
Лицо девочки просияло улыбкой:
– Ты все-таки принесла его!
– У нас же пикник. – Нелл протянула дочке бокал. – Один глоток, не больше.
Джилл постаралась набрать в рот как можно больше шампанского и сморщилась:
– Какое кислое! Но зато с пузырьками. И горло согревает. – Она вновь потянулась губами к бокалу. – А Жан-Марк говорит, что…
Нелл отобрала у нее бокал.
– Все, хватит.
– Ладно. – Джилл схватила эклер. – Какой же это пикник, если музыки нет?
– Правильно.
Нелл на четвереньках подобралась к столику, взяла музыкальную шкатулку и завела пружину. На крышке закружились две маленькие панды и заиграла мелодия.
– Гораздо лучше, чем оркестр, – сказала Нелл.
Джилл подобралась к матери поближе, уткнулась головой ей в бок. Она сосредоточенно поглощала эклер, и крошки сыпались на гипюровое платье. Надо бы отодвинуться – иначе весь подол будет в шоколаде.
Ладно, наплевать. Нелл обняла дочку покрепче. Что может быть дороже таких вот моментов счастья?
Может быть, их осталось не так уж много.
Ну нет, без боя она не сдастся. Ричард не прав, нужно убедить его, что Джилл нельзя разлучать с матерью.
А если не удастся?
Стоять до последнего! Паника и отчаяние стиснули сердце. Всякий раз, когда Нелл была не согласна с мужем, он вел себя так, словно она поступает жестоко и неразумно. Ричард всегда и во всем уверен, а Нелл вечно терзается сомнениями…
Но она твердо знала: отдавать дочь чужой женщине плохо и неправильно.
– Ты меня слишком стиснула, – пожаловалась Джилл.
Мать убрала руку с ее плеча:
– Извини.
– Ладно, ничего, – пробурчала девочка с набитым ртом и великодушно добавила: – Было совсем не больно.
Как же быть? Где взять силы? Нужно дать Ричарду отпор.
* * *
Впустую потраченное время, раздраженно думал Николас, глядя в окно, на белую полосу прибоя, разбивавшегося о скалы. Кому понадобится убивать Нелл Калдер? Чем может она мешать Филиппу Гардо? Ей-богу, она не более опасна, чем большеглазая девчушка, которая сейчас в соседней комнате объедалась пирожными.Если тут и готовится акция, то мишенью наверняка является Кавинскнй. Как президент одной из бывших советских республик, недавно получивших независимость, он может стать для Гардо либо дойной коровой, либо опасной помехой. Миссис Калдер же никому опасна быть не может. Задавая ей вопросы, Танек заранее знал все ответы, но ему нужно было последить за ее реакцией. Весь вечер он наблюдал за этой женщиной, и у него сложилось о ней вполне ясное представление: милая, скромная, очень мало похожая на всех этих акул, собравшихся в банкетном зале. Да и к коррупции она вряд ли причастна. Где уж такой тягаться на равных с Филиппом Гардо?
Конечно, может, она совсем не такая, какой кажется. Это возможно, хоть и маловероятно. Какую неожиданную настойчивость она проявила, когда выставила незваного гостя из комнаты!
Всякий человек, даже самый кроткий, способен дать отпор, если покушаются на нечто, имеющее для него первостепенную важность. А для Нелл Калдер, судя по всему, очень важно ни с кем не делить общество ее маленькой дочки.
Имена в списке Гардо явно значат что-то другое. Нужно спуститься вниз и держаться поближе к Кавинскому.
Мы взлетели, мы взлетели
Прямо в небо ясное,
Мы упали, мы упали
Прямо в розы красные.
Нелл пела колыбельную. Танек испытывал к колыбельным особую слабость – в них ощущалось умиротворение домашнего очага, то самое, чего он в жизни был лишен. С незапамятных времен матери пели своим детям эти песенки. Пройдет тысяча лет, а эта традиция сохранится.