Страница:
Брат засмеялся:
— Успокойся! Сейчас десять, но сегодня воскресенье, Фрэн. Никаких занятий.
Как же она забыла! Франческа на мгновение расслабилась, затем бросилась к двери и захлопнула ее.
— Ты хочешь оповестить о моих делах весь дом?
Он улыбнулся, и на его лице отразились одновременно любовь и озабоченность.
— А ты, наверное, всю ночь прозанималась?
Франческа подошла к шкафу и набросила теплый фланелевый халат.
— Да. У меня экзамен в понедельник утром.
Эван прислонился к двери и сунул руки в карманы светло-коричневых брюк.
— Фрэн, тебе не кажется, что пора во всем признаться? Это зашло слишком далеко. Днем ты тайком бежишь в колледж, допоздна занимаешься вечерами и еще пытаешься вести обычную жизнь! Я думаю, стоит рассказать маме правду.
Франческа удивленно уставилась на брата:
— Да ты что, с ума сошел? Она наверняка потребует, чтобы я бросила занятия, а я не собираюсь этого делать! А как трудно было одолжить деньги на учение у тебя и Конни!
— Сколько времени ты еще выдержишь? Я еще никогда не видел, чтобы ты встала утром так поздно! Ты совершенно измучилась!
— Нисколько, — возразила Франческа, несколько покривив душой. — Эван, я знаю, что ты беспокоишься о моем здоровье, но пойми, я так счастлива! Пожалуйста, не вздумай сказать маме о том, что я учусь в колледже Барнарда! — Она понизила голос: — Знаешь, я нервничаю даже тогда, когда о нем случайно заходит речь.
— Ну ладно, — пожал плечами Эван. — Делай как знаешь. Так мы отправимся верхом после завтрака? Парк очень красив под выпавшим вечером снегом.
— Я бы с удовольствием, только… — Франческа заколебалась. Ведь она собиралась весь день заниматься.
Эван нахмурился:
— Понимаю.
Она увидела, что брат потянулся к дверям..
— Погоди! Эван, что происходит между тобой и Сарой Чаннинг?
Он тут же обернулся, на его лице расплылась улыбка.
— Она мила, правда же?
Франческа изумленно посмотрела на брата:
— Мила?
Он кивнул, подмигнул и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Похоже, он влюблен. Мила? Франческа покачала головой и направилась в ванную. Эван не знал, что прошлым летом она случайно видела брата с его любовницей. Они прогуливались после полудня по Бродвею. Франческе было достаточно взглянуть на брата и его роскошную рыжеволосую даму, чтобы понять, что они любовники.
Франческа не проронила об этом ни слова. Однако сумела выяснить, что эта женщина — довольно известная актриса по имени Грейс Конвей, привыкшая к поклонению мужчин. Если раньше Эван ухаживал за актрисой, как он мог влюбиться в ее полную противоположность?
Франческа спустилась вниз и быстро облачилась в синюю юбку и белую блузку. Она собрала волосы в аккуратный пучок, а затем, после некоторого раздумья, нанесла чуточку румян на щеки и губы. Она старалась не вспоминать о событиях вчерашнего вечера.
Подходя к комнате для завтрака, уютной и камерной по сравнению с парадной столовой, где ее мать обычно устраивала обеды для гостей, Франческа поняла: что-то произошло. Отец с Эваном громко, возбужденно беседовали, хотя было ке похоже, чтобы они спорили.
Франческа переступила порог комнаты.
— Что за крик? — спросила она.
— Ты только посмотри, Фрэн! — выкрикнул Эван, указывая на газету «Таймс», лежавшую перед отцом.
Кахилл встал и подал дочери газету.
— Похищен сын Бартона, — мрачно сообщил он.
Франческа увидела кричащий заголовок на первой полосе:
НАСЛЕДНИК БАРТОНА ПОХИЩЕН!
Ахнув, она прочитала вслух:
— «Мальчик исчез среди ночи». — Франческа ошелом-ленно посмотрела на отца.
— Я уверен, что полиция уже занимается этим делом. — Кахилл расхаживал по комнате. — Но я считаю своим долгом сделать все, что в моих силах. Вероятно, следует уведомить начальника полиции Соединенных Штатов. Без сомнения, Бартон примет любую помощь.
— Ты собираешься к ним? Я с тобой, — решительно сказал Эван.
— Мы обязаны предложить им нашу помощь и поддержку. Ведь это просто ужас! — воскликнул Кахилл.
Брат с отцом вышли из комнаты, а Франческа принялась читать статью. В ней говорилось, что Джонатан Бартон исчез из своей комнаты среди ночи, что ему шесть лет и у него есть брат-близнец, а его родители были на балу у их соседа — миллионера Эндрю Кахилла в момент совершения преступления. Они не знали о похищении ребенка вплоть до своего возвращения. Газета явно не располагала другими сведениями о похищении, поэтому поместила подробный рассказ о жизни Бартонов.
Франческа отложила газету.
О Господи! Вчера вечером, когда Элиза веселилась и танцевала, какой-то бандит вошел в ее дом и выкрал одного из близнецов.
Франческе стало не по себе. Она хорошо знала обоих симпатичных озорных мальчишек, Джонатана и Джеймса. Всего несколько дней назад она катала Джонни на лошади в Центральном парке. Они ездили вдвоем — малыш сидел впереди. Она всегда угощала близнецов леденцами.
Кажется, прошлым летом Джеймс бросил ей паука в лимонад?
Элиза, должно быть, вся в слезах, подумала Франческа.
«Первая подсказка — Муравьи…»
Франческа на мгновение замерла. А затем сорвалась с места и побежала в отцовский кабинет.
С листком в руке Франческа носилась по дому, лихорадочно обдумывая ситуацию. Вчерашнее письмо, о котором она напрочь забыла, по всей видимости, имеет отношение к пропавшему мальчику. Но как оно оказалось на письменном столе отца? Почему его не оставили у Бартонов?
В вестибюле Франческа резко остановилась. Ее буквально обожгла пришедшая в голову мысль. Кто бы ни похитил Джонни, но либо он сам, либо его пособник присутствовал вчера на балу.
Франческа уже было выскочила наружу, когда ее осенило, что конверт может служить уликой. Она бегом ворвалась в кабинет, бросилась к столу и стала рыться в стопке писем. Да где же он, черт побери?
Увидев наконец конверт с единственным отпечатанным на нем словом «Срочно», она схватила его и ринулась в вестибюль.
— Мисс Кахилл! — позвал ее привратник, когда она распахнула входную дверь. Однако Франческе было не до него. Она сбежала вниз по широким ступенькам, боясь случайно поскользнуться или упасть.
— Мисс! Ваше пальто! Ваша шляпа! Ваши перчатки! — крикнул ей вслед привратник.
Не обращая внимания на холод, Франческа бежала по подъездной дорожке, расчищенной от снега, и добралась до Пятой авеню, когда подошел трамвай, однако Франческе он был не нужен. Владения Бартонов и Кахиллов граничили, но четырехэтажный особняк соседей выходил фасадом прямо на улицу. Перед широкой лестницей, ведущей к входной двери, стояли трое полицейских в синей униформе с блестящими медными пуговицами и в темно-синих касках.
Перед домом в три ряда выстроились экипажи, здесь же припарковался красивый «даймлер». Двое полицейских верхом патрулировали весь квартал. Неподалеку собралась толпа зевак, поглазеть и поделиться мнениями.
Запыхавшаяся Франческа бросилась вперед, но полицейские преградили ей дорогу.
— Простите, мисс, — сказал самый приземистый из них. — Сегодня никаких посетителей. — Он настороженно прощупал ее глазами.
Он, похоже, принял Франческу за сумасшедшую, поскольку на ней не было верхней одежды.
— Я друг этой семьи! — выкрикнула она. — Я должна войти к ним!
— Приказ комиссара. Никаких посетителей. — Коротышка был непреклонен.
— Я Франческа Кахилл, живу в соседнем доме! — воскликнула она, стуча от холода зубами. — Мой отец — близкий друг Брэгга, кстати, вчера он был у нас на балу. Я должна войти! Комиссар там? Я должна с ним поговорить! У меня важная информация по этому делу!
Полицейские переглянулись, затем, отойдя на шаг, зашептались. Франческа теряла терпение, ее до костей пробирал мороз. Коротышка выступил вперед, обещая проводить ее.
— Спасибо! — Она бросилась мимо него, спеша побыстрее попасть в дом.
Оказавшись в холле — просторном, обитом деревянными панелями помещении с высоким сводчатым потолком и мраморным полом, — Франческа огляделась. Она бывала в доме Бартонов много раз. Все двери были распахнуты, и из холла открывался вид на красиво обставленную гостиную и комнату для приемов. Если ей не изменяет память, в конце коридора, куда ее повел полицейский, была небольшая гостиная. Двустворчатые двери были открыты, и Франческа сразу же увидела всех, кто там находился.
Элиза сидела на канапе рядом с Робертом, ее мужем. Она плакала, уткнувшись в носовой платок, Бартон обнимал ее, успокаивая, хотя сам был белее мела. Отец Франчески и Эван стояли справа от них с мрачными лицами, а по левую сторону стола возвышался сыщик с огромным животом в потрепанном костюме, лицо которого обрамляли пышные бакенбарды. Позади находился еще один детектив, одетый в столь же заношенный коричневый шерстяной костюм со значком на лацкане. Брэгг стоял спиной к дверям.
— Господин комиссар, — смущенно, даже испуганно протянул полицейский, опасаясь, что ему сейчас попадет.
Брэгг обернулся и увидел Франческу. Он впился в нее пронзительным взглядом.
Похоже, комиссар был не в лучшем расположении духа. Во всяком случае, он выглядел всклокоченным и небритым, как будто провел ночь без сна. Франческа почти пожалела, что пришла.
Он шагнул к ней:
— Мисс Кахилл, добрый день и до свидания! — Он был лаконичен до грубости, она понимала, что он через силу приветствовал ее. — Боюсь, что вам придется прийти в другой раз. Совершено уголовное преступление. — Повернувшись, он с каменным лицом посмотрел на полицейского. — Проводите леди домой. Никто не должен сюда входить — разве я сказал недостаточно ясно?
Полицейский побледнел.
— Да, сэр, вы сказали… сэр. Пойдемте, мисс.
Брэгг протянул руку к двери, очевидно, намереваясь закрыть ее за Франческой.
— Брэгг! — Франческа, опережая его, ухватилась за дверь. — У меня есть ключ к разгадке!
— Что? — Слово вылетело не из уст комиссара, а вырвалось у ее отца.
Франческа протянула ему смятый листок бумаги и конверт.
— Я нашла это вчера вечером в твоем кабинете, — торопливо объяснила она, — перед тем, как вы вошли, Брэгг, чтобы позвонить. Я думаю, что это имеет отношение к пропаже.
Брэгг выхватил листок и конверт из рук Франчески, и она наблюдала, как бледнеет его лицо, чего не могла скрыть его естественная смуглость. Должно быть, про себя он чертыхнулся.
Бартон вскочил с места:
— Что это? Требование выкупа?
Брэгг, не выпуская из рук листка, поднял глаза и встретился взглядом с Франческой.
— Нет, это не требование выкупа, но, похоже, мисс Кахилл права. Входите, пожалуйста, — добавил он.
Это было скорее не приглашение, а приказ. Франческа шагнула в комнату, чувствуя, с какой частотой колотится у нее сердце.
Комиссар захлопнул за ней дверь.
Глава 3
— Успокойся! Сейчас десять, но сегодня воскресенье, Фрэн. Никаких занятий.
Как же она забыла! Франческа на мгновение расслабилась, затем бросилась к двери и захлопнула ее.
— Ты хочешь оповестить о моих делах весь дом?
Он улыбнулся, и на его лице отразились одновременно любовь и озабоченность.
— А ты, наверное, всю ночь прозанималась?
Франческа подошла к шкафу и набросила теплый фланелевый халат.
— Да. У меня экзамен в понедельник утром.
Эван прислонился к двери и сунул руки в карманы светло-коричневых брюк.
— Фрэн, тебе не кажется, что пора во всем признаться? Это зашло слишком далеко. Днем ты тайком бежишь в колледж, допоздна занимаешься вечерами и еще пытаешься вести обычную жизнь! Я думаю, стоит рассказать маме правду.
Франческа удивленно уставилась на брата:
— Да ты что, с ума сошел? Она наверняка потребует, чтобы я бросила занятия, а я не собираюсь этого делать! А как трудно было одолжить деньги на учение у тебя и Конни!
— Сколько времени ты еще выдержишь? Я еще никогда не видел, чтобы ты встала утром так поздно! Ты совершенно измучилась!
— Нисколько, — возразила Франческа, несколько покривив душой. — Эван, я знаю, что ты беспокоишься о моем здоровье, но пойми, я так счастлива! Пожалуйста, не вздумай сказать маме о том, что я учусь в колледже Барнарда! — Она понизила голос: — Знаешь, я нервничаю даже тогда, когда о нем случайно заходит речь.
— Ну ладно, — пожал плечами Эван. — Делай как знаешь. Так мы отправимся верхом после завтрака? Парк очень красив под выпавшим вечером снегом.
— Я бы с удовольствием, только… — Франческа заколебалась. Ведь она собиралась весь день заниматься.
Эван нахмурился:
— Понимаю.
Она увидела, что брат потянулся к дверям..
— Погоди! Эван, что происходит между тобой и Сарой Чаннинг?
Он тут же обернулся, на его лице расплылась улыбка.
— Она мила, правда же?
Франческа изумленно посмотрела на брата:
— Мила?
Он кивнул, подмигнул и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Похоже, он влюблен. Мила? Франческа покачала головой и направилась в ванную. Эван не знал, что прошлым летом она случайно видела брата с его любовницей. Они прогуливались после полудня по Бродвею. Франческе было достаточно взглянуть на брата и его роскошную рыжеволосую даму, чтобы понять, что они любовники.
Франческа не проронила об этом ни слова. Однако сумела выяснить, что эта женщина — довольно известная актриса по имени Грейс Конвей, привыкшая к поклонению мужчин. Если раньше Эван ухаживал за актрисой, как он мог влюбиться в ее полную противоположность?
Франческа спустилась вниз и быстро облачилась в синюю юбку и белую блузку. Она собрала волосы в аккуратный пучок, а затем, после некоторого раздумья, нанесла чуточку румян на щеки и губы. Она старалась не вспоминать о событиях вчерашнего вечера.
Подходя к комнате для завтрака, уютной и камерной по сравнению с парадной столовой, где ее мать обычно устраивала обеды для гостей, Франческа поняла: что-то произошло. Отец с Эваном громко, возбужденно беседовали, хотя было ке похоже, чтобы они спорили.
Франческа переступила порог комнаты.
— Что за крик? — спросила она.
— Ты только посмотри, Фрэн! — выкрикнул Эван, указывая на газету «Таймс», лежавшую перед отцом.
Кахилл встал и подал дочери газету.
— Похищен сын Бартона, — мрачно сообщил он.
Франческа увидела кричащий заголовок на первой полосе:
НАСЛЕДНИК БАРТОНА ПОХИЩЕН!
Ахнув, она прочитала вслух:
— «Мальчик исчез среди ночи». — Франческа ошелом-ленно посмотрела на отца.
— Я уверен, что полиция уже занимается этим делом. — Кахилл расхаживал по комнате. — Но я считаю своим долгом сделать все, что в моих силах. Вероятно, следует уведомить начальника полиции Соединенных Штатов. Без сомнения, Бартон примет любую помощь.
— Ты собираешься к ним? Я с тобой, — решительно сказал Эван.
— Мы обязаны предложить им нашу помощь и поддержку. Ведь это просто ужас! — воскликнул Кахилл.
Брат с отцом вышли из комнаты, а Франческа принялась читать статью. В ней говорилось, что Джонатан Бартон исчез из своей комнаты среди ночи, что ему шесть лет и у него есть брат-близнец, а его родители были на балу у их соседа — миллионера Эндрю Кахилла в момент совершения преступления. Они не знали о похищении ребенка вплоть до своего возвращения. Газета явно не располагала другими сведениями о похищении, поэтому поместила подробный рассказ о жизни Бартонов.
Франческа отложила газету.
О Господи! Вчера вечером, когда Элиза веселилась и танцевала, какой-то бандит вошел в ее дом и выкрал одного из близнецов.
Франческе стало не по себе. Она хорошо знала обоих симпатичных озорных мальчишек, Джонатана и Джеймса. Всего несколько дней назад она катала Джонни на лошади в Центральном парке. Они ездили вдвоем — малыш сидел впереди. Она всегда угощала близнецов леденцами.
Кажется, прошлым летом Джеймс бросил ей паука в лимонад?
Элиза, должно быть, вся в слезах, подумала Франческа.
«Первая подсказка — Муравьи…»
Франческа на мгновение замерла. А затем сорвалась с места и побежала в отцовский кабинет.
С листком в руке Франческа носилась по дому, лихорадочно обдумывая ситуацию. Вчерашнее письмо, о котором она напрочь забыла, по всей видимости, имеет отношение к пропавшему мальчику. Но как оно оказалось на письменном столе отца? Почему его не оставили у Бартонов?
В вестибюле Франческа резко остановилась. Ее буквально обожгла пришедшая в голову мысль. Кто бы ни похитил Джонни, но либо он сам, либо его пособник присутствовал вчера на балу.
Франческа уже было выскочила наружу, когда ее осенило, что конверт может служить уликой. Она бегом ворвалась в кабинет, бросилась к столу и стала рыться в стопке писем. Да где же он, черт побери?
Увидев наконец конверт с единственным отпечатанным на нем словом «Срочно», она схватила его и ринулась в вестибюль.
— Мисс Кахилл! — позвал ее привратник, когда она распахнула входную дверь. Однако Франческе было не до него. Она сбежала вниз по широким ступенькам, боясь случайно поскользнуться или упасть.
— Мисс! Ваше пальто! Ваша шляпа! Ваши перчатки! — крикнул ей вслед привратник.
Не обращая внимания на холод, Франческа бежала по подъездной дорожке, расчищенной от снега, и добралась до Пятой авеню, когда подошел трамвай, однако Франческе он был не нужен. Владения Бартонов и Кахиллов граничили, но четырехэтажный особняк соседей выходил фасадом прямо на улицу. Перед широкой лестницей, ведущей к входной двери, стояли трое полицейских в синей униформе с блестящими медными пуговицами и в темно-синих касках.
Перед домом в три ряда выстроились экипажи, здесь же припарковался красивый «даймлер». Двое полицейских верхом патрулировали весь квартал. Неподалеку собралась толпа зевак, поглазеть и поделиться мнениями.
Запыхавшаяся Франческа бросилась вперед, но полицейские преградили ей дорогу.
— Простите, мисс, — сказал самый приземистый из них. — Сегодня никаких посетителей. — Он настороженно прощупал ее глазами.
Он, похоже, принял Франческу за сумасшедшую, поскольку на ней не было верхней одежды.
— Я друг этой семьи! — выкрикнула она. — Я должна войти к ним!
— Приказ комиссара. Никаких посетителей. — Коротышка был непреклонен.
— Я Франческа Кахилл, живу в соседнем доме! — воскликнула она, стуча от холода зубами. — Мой отец — близкий друг Брэгга, кстати, вчера он был у нас на балу. Я должна войти! Комиссар там? Я должна с ним поговорить! У меня важная информация по этому делу!
Полицейские переглянулись, затем, отойдя на шаг, зашептались. Франческа теряла терпение, ее до костей пробирал мороз. Коротышка выступил вперед, обещая проводить ее.
— Спасибо! — Она бросилась мимо него, спеша побыстрее попасть в дом.
Оказавшись в холле — просторном, обитом деревянными панелями помещении с высоким сводчатым потолком и мраморным полом, — Франческа огляделась. Она бывала в доме Бартонов много раз. Все двери были распахнуты, и из холла открывался вид на красиво обставленную гостиную и комнату для приемов. Если ей не изменяет память, в конце коридора, куда ее повел полицейский, была небольшая гостиная. Двустворчатые двери были открыты, и Франческа сразу же увидела всех, кто там находился.
Элиза сидела на канапе рядом с Робертом, ее мужем. Она плакала, уткнувшись в носовой платок, Бартон обнимал ее, успокаивая, хотя сам был белее мела. Отец Франчески и Эван стояли справа от них с мрачными лицами, а по левую сторону стола возвышался сыщик с огромным животом в потрепанном костюме, лицо которого обрамляли пышные бакенбарды. Позади находился еще один детектив, одетый в столь же заношенный коричневый шерстяной костюм со значком на лацкане. Брэгг стоял спиной к дверям.
— Господин комиссар, — смущенно, даже испуганно протянул полицейский, опасаясь, что ему сейчас попадет.
Брэгг обернулся и увидел Франческу. Он впился в нее пронзительным взглядом.
Похоже, комиссар был не в лучшем расположении духа. Во всяком случае, он выглядел всклокоченным и небритым, как будто провел ночь без сна. Франческа почти пожалела, что пришла.
Он шагнул к ней:
— Мисс Кахилл, добрый день и до свидания! — Он был лаконичен до грубости, она понимала, что он через силу приветствовал ее. — Боюсь, что вам придется прийти в другой раз. Совершено уголовное преступление. — Повернувшись, он с каменным лицом посмотрел на полицейского. — Проводите леди домой. Никто не должен сюда входить — разве я сказал недостаточно ясно?
Полицейский побледнел.
— Да, сэр, вы сказали… сэр. Пойдемте, мисс.
Брэгг протянул руку к двери, очевидно, намереваясь закрыть ее за Франческой.
— Брэгг! — Франческа, опережая его, ухватилась за дверь. — У меня есть ключ к разгадке!
— Что? — Слово вылетело не из уст комиссара, а вырвалось у ее отца.
Франческа протянула ему смятый листок бумаги и конверт.
— Я нашла это вчера вечером в твоем кабинете, — торопливо объяснила она, — перед тем, как вы вошли, Брэгг, чтобы позвонить. Я думаю, что это имеет отношение к пропаже.
Брэгг выхватил листок и конверт из рук Франчески, и она наблюдала, как бледнеет его лицо, чего не могла скрыть его естественная смуглость. Должно быть, про себя он чертыхнулся.
Бартон вскочил с места:
— Что это? Требование выкупа?
Брэгг, не выпуская из рук листка, поднял глаза и встретился взглядом с Франческой.
— Нет, это не требование выкупа, но, похоже, мисс Кахилл права. Входите, пожалуйста, — добавил он.
Это было скорее не приглашение, а приказ. Франческа шагнула в комнату, чувствуя, с какой частотой колотится у нее сердце.
Комиссар захлопнул за ней дверь.
Глава 3
Воскресенье, 19 января 1902 года, 11 часов утра
Он больше не обращал внимания на Франческу.
— Роберт, пожалуйста, прочти это, — негромко сказал он. Однако голос выдавал его внутреннюю напряженность.
Роберт дрожащими руками взял листок и молча прочитал его.
— Что там написано? — воскликнула Элиза. Ее глаза опухли, кончик носа покраснел.
— Какая-то бессмыслица, — сказал Бартон, возвращая листок Брэггу.
Хотя Франческа никогда не была особенно близка с Элизой, она по какому-то наитию положила руку ей на плечо. Элиза вряд ли заметила этот жест.
— Я могу прочитать записку? — спросила она.
Ей передали листок.
— Роберт, ты не помнишь, кто имел зуб на тебя или твою жену? Ты не предполагаешь, кто мог бы оставить записку после похищения твоего сына? — серьезно спросил Брэгг, покосившись на Франческу.
Бартон покачал головой:
— Наверное, у меня есть враги среди деловых партнеров, но, Бог мой, мне некого назвать. Я не знаю безумца, решившего выкрасть моего ребенка из его собственной постели! — Лицо Бартона скривилось, словно он едва сдерживал рыдания.
— Мисс Кахилл! — Эти слова прозвучали как удар хлыста.
Франческа вздрогнула, встретив взгляд темных глаз Брэгга.
— Да?
— Опишите мне в подробностях, каким образом и где вы нашли это письмо.
Франческа перевела дыхание. Его пристальное внимание оказывало на нее странное воздействие. Ее сковало напряжение. А может, она все это выдумала и дело лишь в том, что они попали в ужасную ситуацию?
— Я уже говорила. Около десяти часов вечера я сидела за папиным письменным столом в его кабинете и размышляла. — Она замешкалась, старательно избегая взгляда Брэгга, вспоминая, как оказалась там. Глядя в пол, она продолжила: — В дневной почте я увидела конверт с надписью «Срочно», отпечатанной на машинке. Он показался мне странным, и я вскрыла его. — И поспешно добавила: — Наверное, мне не следовало этого делать. Я хорошенько не подумала.
Если Брэгг и счел ее поведение странным, он не подал виду. Некоторое время он тщательно изучал письмо. И наконец принялся ходить по комнате. Шагал он быстро, твердыми шагами, чувствовалось, что он сердит и озабочен.
Отец похлопал дочь по плечу.
— Все в порядке, Франческа, — успокаивающе проговорил он, отвлекая ее от тягостных мыслей.
Девушка с трудом выдавила улыбку:
— Полагаю, я не должна была его открывать. Прошу прощения!
Брэгг посмотрел на Кахилла:
— Мне нужен список всех ваших вчерашних гостей, а также полный список прислуги, включая и тех, у кого был выходной.
Кахилл кивнул:
— Моя жена позаботится об этом.
Брэгг повернулся к дородному мужчине с пышными бакенбардами:
— Мерфи, проследи, чтобы никто не входил и не покидал дома Кахиллов без моего особого разрешения.
— Рик… — начал было Кахилл.
Однако Брэгг не дал ему сказать.
— Сожалею, Эндрю, но другого выхода нет. Я должен побеседовать с каждым человеком, и до этого момента нельзя покидать дом. А от вас, Роберт, я также хочу получить список прислуги. — Он повернулся к Бартону.
Его властные манеры произвели впечатление на Франческу. Она снова поймала себя на том, что неотрывно смотрит на Брэгга, и с большой неохотой отвела глаза. Если кто и найдет Джонни Бартона, так это он, подумала она. Его решимость безгранична.
— Я не понимаю, — вдруг прошептала Элиза, — кому это понадобилось? Зачем оставили письмо? Что все это означает? — По ее щекам снова полились слезы, а волосы рассыпались у нее по плечам.
Внезапно Брэгг опустился перед ней на колени и взял ее за руку.
— Миссис Бартон! Я найду вашего сына, обещаю вам, — мягко сказал он. И так же внезапно поднялся. — Мерфи, отнеси письмо в управление к Хейнричу. Я хочу знать, на какой машинке оно напечатано, точнее, фирму-производителя и модель. После этого необходимо выяснить, где на Манхэттене продаются или продавались такие машинки. Я все ясно изложил?
Глаза у Мерфи округлились.
— Комиссар, я не хочу вас обидеть, сэр, но это невыполнимо.
— В самом деле, инспектор? — спросил Брэгг таким ледяным тоном, что температура в комнате, казалось, сразу упала.
— Мы постараемся сделать все возможное.
— И невозможное тоже. Передайте Хейнричу, я подозреваю, что использовалась машинка со сменным регистром. Пять прописных букв оставили более глубокий след на странице!
Франческа вскинула брови. Ей захотелось снова осмотреть письмо, но попросить она не решилась. Действия Брэгга выглядели весьма впечатляюще.
— Бумага высокого качества. Определите сорт бумаги и выясните, где она есть в продаже.
Вид у Мерфи был несчастный.
— Да, сэр.
Не удержавшись, Франческа спросила:
— Вы думаете, ребенка похитил кто-то из слуг?
Брэгг резко повернулся и удивленно посмотрел на нее.
— Комиссар, я хочу лишь заметить, что слуга мог выкрасть бумагу из этого дома.
Брэгг прищурился:
— Было бы неосмотрительно делать выводы в самом начале расследования. Я буду также признателен вам, если вы предоставите анализ доказательств компетентным органам. То есть мне и сыскной полиции, мисс Кахилл.
Франческа кивнула, хотя ей было что сказать. Если ребенка забрал слуга, он наверняка потребует выкуп. Если же деньги не понадобятся, значит, преступник — маньяк.
— Я никак не могу понять этого письма. — Элиза наконец поднялась с канапе. Франческа безуспешно пыталась представить, что чувствует женщина, у которой похитили ребенка. Как ей хотелось помочь Элизе!
— Записка очень странная! — воскликнул Бартон. — Словно ее писал сумасшедший.
Элиза кивнула, слезы снова брызнули у нее из глаз, и она опустилась на канапе.
Франческа подошла к Элизе:
— Принести вам чаю? Или лучше хересу?
Элиза наконец-то взглянула на нее.
— Нет, спасибо, дорогая, — ответила она, затем вдруг сжала руку девушки и громко, безутешно разрыдалась. Франческа растерялась.
— Мы его найдем, — сбивчиво зашептала она, чувствуя, как к ее глазам подступают слезы. И вдруг спиной почувствовала взгляд Брэгга и обернулась.
— Мы? — спросил он, вскинув брови.
Франческа отпустила руку Элизы.
— Просто сорвалось с языка. — Она попятилась, думая, что впредь нужно быть очень осторожной, чтобы не раздражать Брэгга, а затем снова заговорила о похищении. — Когда пропал Джонни? — услышала она свой вопрос.
Видя, что комиссар прямо вскинулся, Франческа поспешно добавила:
— Брэгг, ведь я отлично знаю обоих мальчишек с тех пор, как два года назад Бартоны стали нашими соседями.
Наступило молчание. Брэгг то ли удовлетворился этим объяснением, то ли задумался о своем. Наконец заговорил Бартон:
— Мы и сами не знаем. Джонни уже был в постели, когда мы отправились к вам на бал. Вернулись мы около часа ночи, а он исчез.
Франческа представила мальчика с большими карими глазами, его улыбку, светло-каштановую копну волос. В прошлом году в день ее рождения Джонни преподнес ей огромный букет роз, бесцеремонно срезанных в саду его матери. Элиза страшно рассердилась, когда он основательно обкромсал живописный цветущий куст.
Мальчика могли похитить в любое время между восемью часами вечера и часом ночи.
И это все понимали. Франческа окинула взглядом комнату. Элиза снова разрыдалась. Бартон сел рядом, чтобы успокоить жену, и она уткнулась лицом ему в грудь. Эван, как и его отец, был мрачен. Брэгг поглядывал на всех, сжимая кулаки. Мерфи и второй детектив неловко переминались с ноги на ногу.
Как это ужасно, подумала Франческа. Жуткая, бессмысленная, возмутительная трагедия! Но они непременно найдут Джонни. Ведь Брэгг очень умен и весьма воинственно настроен. И вдруг Франческу словно озарило.
— Брэгг!
В этот момент он передавал Мерфи вещественное доказательство. Мгновенно повернувшись, он уставился на нее:
— Что, мисс Кахилл?
— Я только что поняла, что преступников двое.
Он открыл было рот, однако Франческа опередила его:
— Письмо было оставлено на письменном столе у нас дома, что совершенно бессмысленно. Его оставили во время бала, когда Бартоны еще не ушли. Значит, один оставил у нас письмо, в то время как другой похищал Джонни. — Франческа замолчала, задохнувшись после длинной тирады, произнесенной на одном дыхании.
Брэгг пристально смотрел на нее, глаза его потемнели.
— Хорошее дедуктивное умозаключение, Фрэн, — восхитился Эван. — Только какого черта оставлять письмо в нашем доме? Куда проще оставить его на постели Джонни.
На этот резонный вопрос у Франчески не было ответа, к тому же Брэгг смотрел на нее, словно желая ее задушить.
— Проводите мисс Кахилл домой, — приказал Брэгг Мерфи. И добавил: — Если только это преступление не совершено с особой дерзостью, мисс Кахилл. В этом случае преступник похитил ребенка, припрятал его, а после отправился на ваш бал.
Франческа широко раскрыла глаза.
— Или же письмо каким-то образом попало в пачку ваших писем, — после паузы сказал Брэгг.
Их взгляды снова встретились. Франческа с восхищением подумала, что ума Брэггу не занимать.
Брэгг повернулся к ее отцу и брату:
— Эндрю, Эван, боюсь, что должен попросить и вас удалиться, поскольку у меня дел невпроворот. Я должен переговорить с Бартонами.
— Мы понимаем. — Кахилл похлопал Брэгга по плечу. — Удачи тебе, Рик. Если кто и способен раскрыть это дело, так это ты.
Брэгг кивнул, но его лицо было озабоченным и строгим. И в этот момент Франческа вдруг поняла, насколько судьба Брэгга зависит от исхода дела.
Она преисполнилась искреннего сочувствия к комиссару. Ей не известны детали его карьеры, но он занимал свой пост всего три недели. И вот на него сваливается скандальное уголовное дело, которое не сойдет с газетных полос, пока не будет раскрыто. Он и подчиненных-то еще не успел толком узнать, что может существенно осложнить дело. И вообще, насколько хорошо он владеет методикой расследования?
Увидев, что девушка смотрит на него, Брэгг сказал:
— Мисс Кахилл, не выходите сегодня из дома. Я непременно побеседую с вами, когда уйду отсюда.
Франческа недоумевала. О чем им беседовать? Он уже подробно расспросил ее лишь несколько минут назад. Она почувствовала легкую тревогу и возбуждение. Ведь ее мечта — помочь ему раскрыть это ужасное преступление.
— Отлично, — согласилась она, расставшись с мыслью отправиться в публичную библиотеку.
Полицейские проводили их с отцом и Эваном домой. Вскоре их дом был оцеплен и отгорожен от публики полудюжиной полицейских.
Джулия спустилась в гостиную, и они с Эваном и отцом стали обсуждать дерзкое похищение.
Франческа вошла в отцовский кабинет и с порога разглядывала массивный стол, где накануне вечером нашла странное письмо.
«Первая подсказка — Муравьи…» Что бы это значило?
Франческа представила себе, как крошечные насекомые ползут по песку к муравейнику, затем отмахнулась от этой картины. Почему письмо оказалось в доме Кахиллов, а не у Бартонов?
Или преступник настолько умен, что надеется направить следствие по ложному следу?
А вдруг письмо не оставили на письменном столе, а опустили в почтовый ящик на входной двери по ошибке, как предположил Брэгг?
Франческа обхватила голову руками и зашагала по комнате. Значит, письмо подброшено до похищения! Вряд ли такое возможно, хотя шанс все же есть.
Между прочим, подобное уже случалось. Однажды Кахиллы и Бартоны получили почту друг друга.
Франческа не на шутку разволновалась. Вполне правдоподобное объяснение. Правда, в таком случае они имеют дело с одним человеком, а не с двумя. Так ли это?
Она с нетерпением ждала возможности поделиться своими предположениями с Брэггом.
На пороге кабинета Франческа вдруг остановилась. Не лучше ли держать свои подозрения при себе, хотя бы до поры до времени? Похоже, Брэгг не жаждал ее помощи.
Она окинула взглядом просторную, богато обставленную комнату. Любимое кресло отца располагалось напротив массивного камина, рядом находился круглый стол с инкрустированной столешницей, на котором лежали стопки газет и журналов.
Франческа села и притянула к себе несколько газет. Интуиция подсказала ей открыть «Харперс уикли» за понедельник.
Вскоре она отыскала карикатуру, которая заставила ее захохотать, несмотря на трагическое происшествие.
Рик Брэгг был изображен в традиционном костюме ковбоя — в сапогах со шпорами, в кожаных штанах, жилете и в шляпе. Он сидел на взбрыкнувшей кляче и одновременно стрелял сразу из двух шестизарядных револьверов. При этом кляча умудрялась тащить полицейский фургон, а в нем находились перепуганный, с выпученными глазами мэр, человек со значком шефа полиции и двое полицейских. Выражение ужаса на их лицах было очень комичным.
Но еще более комично выглядели пачки денег, торчащие из карманов офицеров полиции.
Подпись гласила: «Удастся ли комиссару Брэггу навести порядок в полицейском управлении? Быть или не быть реформам — вот в чем вопрос».
Выражение лица Брэгга было схвачено удивительно точно: непреклонный, он, казалось, был преисполнен решимости тащить за собой сопротивляющихся полицейских в огонь и в воду.
Франческа отложила газету и вновь задумалась о Джонни Бартоне.
Пока что требования выкупа не было. Но не стоит выпускать это из виду. Да и записка такая странная…
Список гостей наверняка лежит в будуаре матери на секретере. Франческа колебалась лишь мгновение, затем решительно встала.
Не обращая внимания на горничную, Франческа подошла к старинному письменному столу, порылась в бумагах матери и нашла то, что искала. Она бегло пробежала по списку глазами.
Франческа не могла поверить, что виновником был один из гостей. Может, какой-то бедный слуга захотел получить выкуп? Или мошенник из квартала Бауэри, где живут бездомные бродяги, вышел поохотиться на богачей? Конечно, на всякий случай нужно сделать копию списка гостей.
Франческа посчитала, что Брэгг проведет у Бартонов несколько часов, поскольку он собирается допросить всех домочадцев. Она сможет снять копию списка в течение часа — вчера вечером гостей было около полутора сотен. Схватив список, Франческа поспешила к себе. Ее охватило странное волнение.
Но едва она принялась за работу, как старинные часы в углу комнаты пробили двенадцать. Полдень.
«Первая подсказка — Муравьи. Если вы хотите увидеть мальчика снова, будьте на углу Мотт-стрит и Хестер-стрит завтра в час пополудни».
С последним ударом Франческа вскочила.
Она не знала, где находятся улицы Мотт и Хестер, но слышала, что они расположены в пользующейся сомнительной репутацией части города. Однако раздумывать было некогда, и, если выехать сейчас, можно поспеть туда к часу дня.
Он больше не обращал внимания на Франческу.
— Роберт, пожалуйста, прочти это, — негромко сказал он. Однако голос выдавал его внутреннюю напряженность.
Роберт дрожащими руками взял листок и молча прочитал его.
— Что там написано? — воскликнула Элиза. Ее глаза опухли, кончик носа покраснел.
— Какая-то бессмыслица, — сказал Бартон, возвращая листок Брэггу.
Хотя Франческа никогда не была особенно близка с Элизой, она по какому-то наитию положила руку ей на плечо. Элиза вряд ли заметила этот жест.
— Я могу прочитать записку? — спросила она.
Ей передали листок.
— Роберт, ты не помнишь, кто имел зуб на тебя или твою жену? Ты не предполагаешь, кто мог бы оставить записку после похищения твоего сына? — серьезно спросил Брэгг, покосившись на Франческу.
Бартон покачал головой:
— Наверное, у меня есть враги среди деловых партнеров, но, Бог мой, мне некого назвать. Я не знаю безумца, решившего выкрасть моего ребенка из его собственной постели! — Лицо Бартона скривилось, словно он едва сдерживал рыдания.
— Мисс Кахилл! — Эти слова прозвучали как удар хлыста.
Франческа вздрогнула, встретив взгляд темных глаз Брэгга.
— Да?
— Опишите мне в подробностях, каким образом и где вы нашли это письмо.
Франческа перевела дыхание. Его пристальное внимание оказывало на нее странное воздействие. Ее сковало напряжение. А может, она все это выдумала и дело лишь в том, что они попали в ужасную ситуацию?
— Я уже говорила. Около десяти часов вечера я сидела за папиным письменным столом в его кабинете и размышляла. — Она замешкалась, старательно избегая взгляда Брэгга, вспоминая, как оказалась там. Глядя в пол, она продолжила: — В дневной почте я увидела конверт с надписью «Срочно», отпечатанной на машинке. Он показался мне странным, и я вскрыла его. — И поспешно добавила: — Наверное, мне не следовало этого делать. Я хорошенько не подумала.
Если Брэгг и счел ее поведение странным, он не подал виду. Некоторое время он тщательно изучал письмо. И наконец принялся ходить по комнате. Шагал он быстро, твердыми шагами, чувствовалось, что он сердит и озабочен.
Отец похлопал дочь по плечу.
— Все в порядке, Франческа, — успокаивающе проговорил он, отвлекая ее от тягостных мыслей.
Девушка с трудом выдавила улыбку:
— Полагаю, я не должна была его открывать. Прошу прощения!
Брэгг посмотрел на Кахилла:
— Мне нужен список всех ваших вчерашних гостей, а также полный список прислуги, включая и тех, у кого был выходной.
Кахилл кивнул:
— Моя жена позаботится об этом.
Брэгг повернулся к дородному мужчине с пышными бакенбардами:
— Мерфи, проследи, чтобы никто не входил и не покидал дома Кахиллов без моего особого разрешения.
— Рик… — начал было Кахилл.
Однако Брэгг не дал ему сказать.
— Сожалею, Эндрю, но другого выхода нет. Я должен побеседовать с каждым человеком, и до этого момента нельзя покидать дом. А от вас, Роберт, я также хочу получить список прислуги. — Он повернулся к Бартону.
Его властные манеры произвели впечатление на Франческу. Она снова поймала себя на том, что неотрывно смотрит на Брэгга, и с большой неохотой отвела глаза. Если кто и найдет Джонни Бартона, так это он, подумала она. Его решимость безгранична.
— Я не понимаю, — вдруг прошептала Элиза, — кому это понадобилось? Зачем оставили письмо? Что все это означает? — По ее щекам снова полились слезы, а волосы рассыпались у нее по плечам.
Внезапно Брэгг опустился перед ней на колени и взял ее за руку.
— Миссис Бартон! Я найду вашего сына, обещаю вам, — мягко сказал он. И так же внезапно поднялся. — Мерфи, отнеси письмо в управление к Хейнричу. Я хочу знать, на какой машинке оно напечатано, точнее, фирму-производителя и модель. После этого необходимо выяснить, где на Манхэттене продаются или продавались такие машинки. Я все ясно изложил?
Глаза у Мерфи округлились.
— Комиссар, я не хочу вас обидеть, сэр, но это невыполнимо.
— В самом деле, инспектор? — спросил Брэгг таким ледяным тоном, что температура в комнате, казалось, сразу упала.
— Мы постараемся сделать все возможное.
— И невозможное тоже. Передайте Хейнричу, я подозреваю, что использовалась машинка со сменным регистром. Пять прописных букв оставили более глубокий след на странице!
Франческа вскинула брови. Ей захотелось снова осмотреть письмо, но попросить она не решилась. Действия Брэгга выглядели весьма впечатляюще.
— Бумага высокого качества. Определите сорт бумаги и выясните, где она есть в продаже.
Вид у Мерфи был несчастный.
— Да, сэр.
Не удержавшись, Франческа спросила:
— Вы думаете, ребенка похитил кто-то из слуг?
Брэгг резко повернулся и удивленно посмотрел на нее.
— Комиссар, я хочу лишь заметить, что слуга мог выкрасть бумагу из этого дома.
Брэгг прищурился:
— Было бы неосмотрительно делать выводы в самом начале расследования. Я буду также признателен вам, если вы предоставите анализ доказательств компетентным органам. То есть мне и сыскной полиции, мисс Кахилл.
Франческа кивнула, хотя ей было что сказать. Если ребенка забрал слуга, он наверняка потребует выкуп. Если же деньги не понадобятся, значит, преступник — маньяк.
— Я никак не могу понять этого письма. — Элиза наконец поднялась с канапе. Франческа безуспешно пыталась представить, что чувствует женщина, у которой похитили ребенка. Как ей хотелось помочь Элизе!
— Записка очень странная! — воскликнул Бартон. — Словно ее писал сумасшедший.
Элиза кивнула, слезы снова брызнули у нее из глаз, и она опустилась на канапе.
Франческа подошла к Элизе:
— Принести вам чаю? Или лучше хересу?
Элиза наконец-то взглянула на нее.
— Нет, спасибо, дорогая, — ответила она, затем вдруг сжала руку девушки и громко, безутешно разрыдалась. Франческа растерялась.
— Мы его найдем, — сбивчиво зашептала она, чувствуя, как к ее глазам подступают слезы. И вдруг спиной почувствовала взгляд Брэгга и обернулась.
— Мы? — спросил он, вскинув брови.
Франческа отпустила руку Элизы.
— Просто сорвалось с языка. — Она попятилась, думая, что впредь нужно быть очень осторожной, чтобы не раздражать Брэгга, а затем снова заговорила о похищении. — Когда пропал Джонни? — услышала она свой вопрос.
Видя, что комиссар прямо вскинулся, Франческа поспешно добавила:
— Брэгг, ведь я отлично знаю обоих мальчишек с тех пор, как два года назад Бартоны стали нашими соседями.
Наступило молчание. Брэгг то ли удовлетворился этим объяснением, то ли задумался о своем. Наконец заговорил Бартон:
— Мы и сами не знаем. Джонни уже был в постели, когда мы отправились к вам на бал. Вернулись мы около часа ночи, а он исчез.
Франческа представила мальчика с большими карими глазами, его улыбку, светло-каштановую копну волос. В прошлом году в день ее рождения Джонни преподнес ей огромный букет роз, бесцеремонно срезанных в саду его матери. Элиза страшно рассердилась, когда он основательно обкромсал живописный цветущий куст.
Мальчика могли похитить в любое время между восемью часами вечера и часом ночи.
И это все понимали. Франческа окинула взглядом комнату. Элиза снова разрыдалась. Бартон сел рядом, чтобы успокоить жену, и она уткнулась лицом ему в грудь. Эван, как и его отец, был мрачен. Брэгг поглядывал на всех, сжимая кулаки. Мерфи и второй детектив неловко переминались с ноги на ногу.
Как это ужасно, подумала Франческа. Жуткая, бессмысленная, возмутительная трагедия! Но они непременно найдут Джонни. Ведь Брэгг очень умен и весьма воинственно настроен. И вдруг Франческу словно озарило.
— Брэгг!
В этот момент он передавал Мерфи вещественное доказательство. Мгновенно повернувшись, он уставился на нее:
— Что, мисс Кахилл?
— Я только что поняла, что преступников двое.
Он открыл было рот, однако Франческа опередила его:
— Письмо было оставлено на письменном столе у нас дома, что совершенно бессмысленно. Его оставили во время бала, когда Бартоны еще не ушли. Значит, один оставил у нас письмо, в то время как другой похищал Джонни. — Франческа замолчала, задохнувшись после длинной тирады, произнесенной на одном дыхании.
Брэгг пристально смотрел на нее, глаза его потемнели.
— Хорошее дедуктивное умозаключение, Фрэн, — восхитился Эван. — Только какого черта оставлять письмо в нашем доме? Куда проще оставить его на постели Джонни.
На этот резонный вопрос у Франчески не было ответа, к тому же Брэгг смотрел на нее, словно желая ее задушить.
— Проводите мисс Кахилл домой, — приказал Брэгг Мерфи. И добавил: — Если только это преступление не совершено с особой дерзостью, мисс Кахилл. В этом случае преступник похитил ребенка, припрятал его, а после отправился на ваш бал.
Франческа широко раскрыла глаза.
— Или же письмо каким-то образом попало в пачку ваших писем, — после паузы сказал Брэгг.
Их взгляды снова встретились. Франческа с восхищением подумала, что ума Брэггу не занимать.
Брэгг повернулся к ее отцу и брату:
— Эндрю, Эван, боюсь, что должен попросить и вас удалиться, поскольку у меня дел невпроворот. Я должен переговорить с Бартонами.
— Мы понимаем. — Кахилл похлопал Брэгга по плечу. — Удачи тебе, Рик. Если кто и способен раскрыть это дело, так это ты.
Брэгг кивнул, но его лицо было озабоченным и строгим. И в этот момент Франческа вдруг поняла, насколько судьба Брэгга зависит от исхода дела.
Она преисполнилась искреннего сочувствия к комиссару. Ей не известны детали его карьеры, но он занимал свой пост всего три недели. И вот на него сваливается скандальное уголовное дело, которое не сойдет с газетных полос, пока не будет раскрыто. Он и подчиненных-то еще не успел толком узнать, что может существенно осложнить дело. И вообще, насколько хорошо он владеет методикой расследования?
Увидев, что девушка смотрит на него, Брэгг сказал:
— Мисс Кахилл, не выходите сегодня из дома. Я непременно побеседую с вами, когда уйду отсюда.
Франческа недоумевала. О чем им беседовать? Он уже подробно расспросил ее лишь несколько минут назад. Она почувствовала легкую тревогу и возбуждение. Ведь ее мечта — помочь ему раскрыть это ужасное преступление.
— Отлично, — согласилась она, расставшись с мыслью отправиться в публичную библиотеку.
Полицейские проводили их с отцом и Эваном домой. Вскоре их дом был оцеплен и отгорожен от публики полудюжиной полицейских.
Джулия спустилась в гостиную, и они с Эваном и отцом стали обсуждать дерзкое похищение.
Франческа вошла в отцовский кабинет и с порога разглядывала массивный стол, где накануне вечером нашла странное письмо.
«Первая подсказка — Муравьи…» Что бы это значило?
Франческа представила себе, как крошечные насекомые ползут по песку к муравейнику, затем отмахнулась от этой картины. Почему письмо оказалось в доме Кахиллов, а не у Бартонов?
Или преступник настолько умен, что надеется направить следствие по ложному следу?
А вдруг письмо не оставили на письменном столе, а опустили в почтовый ящик на входной двери по ошибке, как предположил Брэгг?
Франческа обхватила голову руками и зашагала по комнате. Значит, письмо подброшено до похищения! Вряд ли такое возможно, хотя шанс все же есть.
Между прочим, подобное уже случалось. Однажды Кахиллы и Бартоны получили почту друг друга.
Франческа не на шутку разволновалась. Вполне правдоподобное объяснение. Правда, в таком случае они имеют дело с одним человеком, а не с двумя. Так ли это?
Она с нетерпением ждала возможности поделиться своими предположениями с Брэггом.
На пороге кабинета Франческа вдруг остановилась. Не лучше ли держать свои подозрения при себе, хотя бы до поры до времени? Похоже, Брэгг не жаждал ее помощи.
Она окинула взглядом просторную, богато обставленную комнату. Любимое кресло отца располагалось напротив массивного камина, рядом находился круглый стол с инкрустированной столешницей, на котором лежали стопки газет и журналов.
Франческа села и притянула к себе несколько газет. Интуиция подсказала ей открыть «Харперс уикли» за понедельник.
Вскоре она отыскала карикатуру, которая заставила ее захохотать, несмотря на трагическое происшествие.
Рик Брэгг был изображен в традиционном костюме ковбоя — в сапогах со шпорами, в кожаных штанах, жилете и в шляпе. Он сидел на взбрыкнувшей кляче и одновременно стрелял сразу из двух шестизарядных револьверов. При этом кляча умудрялась тащить полицейский фургон, а в нем находились перепуганный, с выпученными глазами мэр, человек со значком шефа полиции и двое полицейских. Выражение ужаса на их лицах было очень комичным.
Но еще более комично выглядели пачки денег, торчащие из карманов офицеров полиции.
Подпись гласила: «Удастся ли комиссару Брэггу навести порядок в полицейском управлении? Быть или не быть реформам — вот в чем вопрос».
Выражение лица Брэгга было схвачено удивительно точно: непреклонный, он, казалось, был преисполнен решимости тащить за собой сопротивляющихся полицейских в огонь и в воду.
Франческа отложила газету и вновь задумалась о Джонни Бартоне.
Пока что требования выкупа не было. Но не стоит выпускать это из виду. Да и записка такая странная…
Список гостей наверняка лежит в будуаре матери на секретере. Франческа колебалась лишь мгновение, затем решительно встала.
Не обращая внимания на горничную, Франческа подошла к старинному письменному столу, порылась в бумагах матери и нашла то, что искала. Она бегло пробежала по списку глазами.
Франческа не могла поверить, что виновником был один из гостей. Может, какой-то бедный слуга захотел получить выкуп? Или мошенник из квартала Бауэри, где живут бездомные бродяги, вышел поохотиться на богачей? Конечно, на всякий случай нужно сделать копию списка гостей.
Франческа посчитала, что Брэгг проведет у Бартонов несколько часов, поскольку он собирается допросить всех домочадцев. Она сможет снять копию списка в течение часа — вчера вечером гостей было около полутора сотен. Схватив список, Франческа поспешила к себе. Ее охватило странное волнение.
Но едва она принялась за работу, как старинные часы в углу комнаты пробили двенадцать. Полдень.
«Первая подсказка — Муравьи. Если вы хотите увидеть мальчика снова, будьте на углу Мотт-стрит и Хестер-стрит завтра в час пополудни».
С последним ударом Франческа вскочила.
Она не знала, где находятся улицы Мотт и Хестер, но слышала, что они расположены в пользующейся сомнительной репутацией части города. Однако раздумывать было некогда, и, если выехать сейчас, можно поспеть туда к часу дня.