Страница:
Ирландия, ее ахиллесова пята - Бернард Шоу назвал Ирландию ахиллесовой пятой Англии в 1906 г.; до него это же сравнение употреблял Маркс.
Джем Маллинс (1846-1920), ирл. врач и деятель национального движения, был каноническим примером "народного таланта", выбившегося из крестьянских низов.
Желанна ли та цель... - "Гамлет", III, 1.
Ирландские воины сражались за Англию - весьма уместное замечание: скажем, в 30-х годах XIX в. в британской армии насчитывалось больше солдат-ирландцев, чем англичан.
Кроткое слово гнев побеждает - Притч 15, 1.
Каждая страна... имеет такое правительство, какого она заслуживает афоризм франц. философа и дипломата Жозефа де Местра (1753-1821).
Кровавый мост - между проулком Кожевников и Ормондским рынком стоял Ормондский мост, на котором в XVII-XVIII вв. происходили стычки между ремесленниками северного и южного Дублина.
Инквизиция изгнала евреев - евреи были изгнаны из Испании в 1492 г. декретом короля Фердинанда V, начало упадка Испании относят к концу XVI в.; могли в войну убедиться - Испания потерпела полное поражение в войне 1898 г. с США.
Ubi patria... - Блум перевирает лат. афоризм Ubi bene, ibi partria где хорошо, там и родина.
Второй раздел Дополнений к Уголовному кодексу трактовал о торговле женщинами. Поскольку по контексту речь должна идти скорей о гомосексуализме (упоминаются 16, Антонио, "эстеты", с вероятным намеком на Уайльда), комментаторы предполагают, что Джойс принял в Кодексе число 11 (номер раздела о гомосексуализме) за римскую двойку; татуировки были криком моды в конце XIX в., даже среди европейских монархов; дело Корнуэлла - либо дублинское дело о гомосексуализме (1883) чиновников Корнуэлла и Френча, либо бракоразводное дело 1870 г., по которому был привлечен в качестве свидетеля герцог Корнуэлльский, будущий Эдуард VII.
Чтоб час златой еще стал краше - из гимна "Против праздности" А.Уоттса (1674-1748).
Б.И. - бакалавр искусств.
Первое послание к евреям - послание ап. Павла к евреям всего одно и "первым" не именуется.
"Возвращение Парнелла". - В последующих абзацах Джойс третий раз обращается к трагическому финалу Парнелла - после рассказа "В день плюща" (1905) и статьи "Тень Парнелла" (1912). Три обращения отличаются лишь стилем и степенью литературной обработки истории, сохраняя то же авторское отношение, апологетическое и романтизированное.
В пятнадцатой комнате лондонского здания парламента 6 декабря 1890 г. состоялось заседание ирл. фракции из 72 депутатов, на котором произошел ее раскол и за Парнеллом осталось лишь 27 человек. После кончины Парнелла долго ходили легенды, что он не умер, по одной из них генерал буров Де Вет был в действительности Парнеллом; против священников пошел - во время бракоразводного скандала, вызвавшего крушение Парнелла, католическая церковь высказалась за его уход с поста лидера ирл. националистов, в ответ Парнелл делал резкие заявления против церковной иерархии.
...Больше двадцати лет - цифра непонятна, ибо со смерти Парнелла, как не может позабыть Блум, не прошло и тринадцати лет; простудился, но врача не позвал - 27 сентября 1891 г. Парнелл говорил на митинге под дождем и потом несколько часов был в мокрой одежде; заболев, он запрещал жене (Кэтрин наконец стала ею) звать врача; когда разбивали набор... - когда Парнелл вернулся в Дублин после заседания 6 декабря, редакцию его газеты "Юнайтед Айрленд" занимали со стычками то его сторонники, то противники, затем противники были вытеснены и начали выпускать свою газету "Инсаппрессибл" ("Несгибаемый"). Дело Тичборна - в 1865 г. Артур Ортон из Австралии объявил, что он - Роджер Чарльз Тичборн, наследник лорда Джеймса Тичборна, исчезнувший в 1854 г. вместе с судном "Белла", на котором плыл. В его разоблачении сыграло решающую роль свидетельство лорда Белью о татуировке, которая была у пропавшего.
С кем она только не блудила - кроме связи с Парнеллом, поведение Кэтрин О'Шей признавалось безупречным.
Сильный мужчина... забывает свои семейные узы - Парнелл был холост, и его связь с Китти О'Шей имела форму семейной жизни. Капитан О'Шей задолго до скандала дал согласие на развод де факто, отчего история на суде о бегстве Парнелла по лестнице была наверняка ложной, оставшись неопровергнутой лишь оттого, что Парнелл отказался защищаться. Причины возбуждения дела мужем неясны, но его версия, что он внезапно узнал о связи жены, заведомо неистинна. "Прощай, мой храбрый капитан" - из оперы "Маритана"; собрав ему на голову горящих угольев - ср. Рим. 12, 20; смахивало на осла с волком из известной басни - в басне Эзопа волк, согласившись вытащить колючку из копыта осла, получает этим копытом удар. Логика конца фразы темна, ни Эзоп, ни Павел не кажутся к месту, но все же может иметься в виду, что "попы", содействуя падению Парнелла, только проиграли от этого.
Она ведь тоже была испанка - Блум заблуждается, но ниже он прав, она жила там (в Испании) около года.
Дочь короля испанского - ответ шуточный, из детской песенки: Ко мне в гости приходила / Дочь короля испанского...; прости-прощай... до Сцилли столько-то - обрывки англ. баллады "Испанские дамы".
Вот это испанский тип? - о теме "испанского типа" в Ирландии см. Реальный план эп. 4.
Нежных шестнадцать - "Тебе было нежных шестнадцать" - популярная баллада Дж.Торнтона (1898).
Искал я лампу... - из стихотворения "Песнь О'Рурка, владетеля Брефни" Т.Мура.
Некоронованным королем Эрина широко называли Парнелла (ср. "В день плюща", а также "Портрет", гл.1). Для Джойса имели значение обертоны: англ. uncrowned значит также развенчанный; тема венца - тема Стивена (см. "Зеркало", эп. 2), перекличка его линии с парнелловой.
Щелкоперы О'Брайена - Уильям О'Брайен (1852-1928) - один из лидеров антипарнелловской фракции ирл. националистов; со славою своей наедине - из стихотворения "Похороны сэра Джона Мура в Корунье" (1817) ирл. священника и поэта Чарльза Вулфа (1791-1823).
Обещая разорвать эту связь - по заявлению О'Шей на суде, жена дала ему такое обещание в 1881 г.
Во дни Фостера-Картечи - У.Э.Фостер (1818-1886), Главный секретарь по Ирландии в 1880-1882 гг., получил прозвище Фостер-Картечь, дав полиции разрешение применять картечь при разгоне митингов; Майкл Дэвитт выдвинул радикальную программу земельной реформы; выбивание наиболее приспособленных - ироническая инверсия принципа дарвинизма.
Сэр Энтони Макдоннелл - глава секретариата лорда-наместника.
"Алая как роза" - сентиментальный роман англ. писательницы Роды Броутон (1840-1920).
"Гугеноты"... - Блум в очередной раз путает композиторов; Д.Л.Муди (1837-1899) и А.Д.Сэнки (1840-1908) - баптистские проповедники, получившие известность как сочинители многочисленных гимнов; "Призови меня к жизни..." - первая строка не протестантского гимна, но любовного стихотворения "К Антее" Роберта Херрика (1591-1674), которое в XIX в. было положено на музыку и исполнялось как салонный романс; причисление Мендельсона с его популярно-романтическим стилем к "строгой классической школе" - еще одно Блумово новшество; Джон Дауленд (1563-1626) - англ. композитор и лютнист, один из его друзей сочинил для него лат. девиз анаграмму его имени: Annos ludendo hausi - анаграмма lohannes Doulandus; Арнольд Дрлмеч (1858-1940) - лондонский музыкант и мастер музыкальных инструментов. 3 июня 1904 г. Джойс писал Гогарти: "Вот моя идея на июль и август: заказать себе лютню у Долмеча и объехать юг Англии, от Фалмута до Маргейта, исполняя старинные английские песни" (ср. в этом эп. план Блума!). Долмеч ответил, что лютни делать не станет, но готов достать для Джойса спинет или клавикорды за сумму от 30 до 60 ф. Джайлз Фарнаби и его сын Ричард - англ. музыканты XVI-XVII вв.; Уильям Берд (1543-1623) крупнейший англ. композитор своего времени, придворный музыкант королевы Елизаветы. Томкинс - в XVI-XVII вв. в Лондоне было обширное семейство музыкантов с этой фамилией. Джон Буль (1562-1628) - англ. композитор и исполнитель.
"Ассоциация Ирландских Ремесел" существовала в Дублине под эгидой леди Дадли (см. эп. 10) и графини Фингалл; 14 мая 1904 г. (не 13 июня) Ассоциацией был устроен концерт, в котором, в частности, пел Джеймс Джойс.
Ян Питер Свелинк (1562-1621) - голл. композитор и органист, его песню "Проходит молодость" Джойс упоминает также в наброске "Джакомо Джойс" (1914). Иоханнес Иееп (ок. 1582-1650) - нем. композитор и дирижер, Стивен исполняет первые строки одной из его песен.
Айвен Сент-Остелл и Хилтон Сент-Джаст - претенциозные, на аристократический лад, сценические псевдонимы двух певцов труппы Артура Роузби, выступавшей в Дублине в 1890-х годах; заведение на Кинг-стрит театр "Гэйети".
Оснащенной косами колеснице - косами нередко снабжались в древности колеса боевых колесниц, в частности у кельтов; в данном случае косам уподоблены щетки.
Una alle Schiffe brwiken - бессмыслица, видимо, Стивен пытается припомнить строку "Welches das Schiff in Ungliick bringt" - "что корабль увлекает к несчастью".
В шарабанчике... вслед - обрывки песни С.Ловера "Шарабанчик".
17. ИТАКА
Сюжетный план. В два часа ночи герои достигают жилища Блума и, преодолев затруднение обесключенности, проникают туда. Хозяин и гость пьют какао. Их беседа, как сообщает автор, стала неизмеримо содержательней, чем в "Приюте извозчика". Оказывается, еще по дороге они успели обсудить внушительный список тем, причем Стивен даже раскрыл Блуму свое кредо художника, "мнение об утверждении человеческого духа в литературе". За какао они добавили к списку еще немало важных вещей, включая самое капитальное обсуждение параллели между Ирландией и Израилем - в их языке и письменности, истории и народных обычаях. Они рассказывали друг другу разные случаи и пели друг другу песни. Они также договорились на будущее о разнообразных совместных предприятиях и "интеллектуальных диалогах". Как понимать сей рассказ о столь глубоком и обширном общении? Увы, только не буквально! Во всем многоголосии "Улисса" нет голоса, который говорил бы правду, всю правду и только правду, и повествователь "Итаки" не исключение: к примеру, подбивая Блумов бюджет, он утаивает из него траты в веселом доме. Так и с общением: оно представлено фантастически раздутым, и разве малость ближе к реальности, чем рассказ Блума в "Цирцее", как он заболтался с королевским астрономом на узком приеме у вице-короля. Факты же таковы, что Стивен выпил у Блума в доме чашку какао, пописал в садике и отбыл в неизвестном направлении. Соединение "отца" и "сына" не состоялось, и то, что меж ними произошло, лучше всего можно обозначить словом Анны Ахматовой: невстреча. Две линии, сойдясь, снова разошлись. Ирреальность общения и собеседования героев свидетельствуется еще и тем, что оно не оставляет следов. Важное событие, напряженный разговор всегда обладают последействием, мы продолжаем думать о них. Но после ухода гостя ни сам он, ни встреча с ним, ни беседа ни разу не промелькнули в мыслях хозяина. Хотя он перебирает и оценивает свой день, "разлагает его на элементы" (см. Тем. план), но в возникающей у него картине дня, его событий и неудач, Стивена вообще нет.
Между тем, мир Блума - состояние его дел, его планы, прожекты, интересы - подробно и методично развертывается перед нами. Многое уже знакомо: как и в "Цирцее", автор производит полный смотр героя, только в другой форме, теперь мы видим не "театр личности", а ее аналитическое разложение. Подводится итог дня, и мы обнаруживаем, что ничего, в сущности, не произошло - никаких перемен, кроме перестановки, мебели. День как день. Даже измена Молли, пружина романа и постоянный источник болезненного драматизма, в конечном счете лишается своего жала: действием спасительных качеств Блума, "отрешенности и невозмутимости", она встраивается в некий природный порядок, представляется лишь одним из длинного ряда событий. Все встает на свои места - и Блум ложится на свое место, не убитой жертвой к постылой изменнице, а с прежними неиссякшими чувствами тепла, восхищенья, вожделенья. И это торжество тепла и связи двух людей в печальном, хладном и смешном мире - истинный финал романа.
Реальный план. Мы уже говорили, обсуждая "Калипсо", что жилье Блума, дом 7 по Экклс-стрит, это дом Джона Берна, близкого друга студенческих лет, одного из героев "Портрета художника". В первый из трех своих кратких приездов на родину, в сентябре 1909 г., Джойс провел с Берном прощальный вечер. Друзья предприняли долгую прогулку по городу, взвесились на уличных весах и, вернувшись позднею ночью к дому Берна, обнаружили, что хозяин позабыл ключ. Берн перебрался через ограду, вошел в дом через заднюю дверь и впустил ожидавшего на улице Джойса. Эту сцену художник решил воскресить в романе с абсолютною точностью. Он дал Блуму рост и вес Берна; затем усомнился, может ли его герой, не столь спортивный, как Берн, проделать нужное упражнение, и уже в последние дни работы спешно писал в Дублин с просьбой проверить, может ли человек среднего физического развития перелезть через ограду дома 7 по Экклс-стрит и спрыгнуть внутрь невредимо. Из подобных деталей и состоит жизненный фон "Итаки", ибо весь этот эпизод есть, собственно, разложение существования на детали с последующим каталогом их. Мелочи обстановки, домашние привычки Блума нередко взяты из быта самого Джойса. Маленький конус для ароматических курений стоял в его триестской квартире; сионистский гимн "Хатиква" был в его репертуаре певца; в пору бедности, имея только одну небольшую кровать, они с Норой спали на ней "валетом": лицо одного - к ногам другого... подобных мелочей много, и незачем перечислять все.
Гомеров план. Несмотря на обычную порцию внешнегомеровых деталей (Блум проникает в свой дом "тактическим маневром", стукается о переставленную без него мебель, как Одиссей получает удар скамейкой...), - возвращение Блума мало напоминает возвращение Одиссея. Целых 6 песен поэмы (XVII-XXII) посвящены водворению царя Итаки в своем доме. Улисс сносит многие оскорбления, тайно, сообща с Телемаком подготавливает кровавую расправу и совершает ее. Последнее не устраивало Джойса больше всего, тут был единственный пункт, где он прямо заявлял о своем неприятии Гомера. Все прежние отклонения от поэмы, даже диаметральные, как неверность Пенелопы, отнюдь не значили принципиального несогласия с нею; но Песнь XXII с ее потоками крови, жестокими казнями и пытками художник, питавший органическое отвращение к физическому насилию, был просто неспособен переварить. "Избиение женихов всегда мне казалось чем-то не улиссовым", говорил он (между тем сцена избиения - древнейшая в "Одиссее"!) В итоге, гомеров план Блумова возвращения держится на следующем соответствии: лук Одиссея - разум. Стоило, право, писать роман века ради сей гимназической аллегории. Далее добавляется: Эвримах - Бойлан. (Эвримах - самый близкий к успеху из женихов: Пенелопу "отец уж и братья вступить побуждают в брак с Эвримахом; числом и богатством подарков он прочих всех женихов превзошел" (XV, 16-18). Хотя, с другой стороны, он, в отличие от Антиноя, не попал в Улисса, бросив в него скамейкой (XVIII, 394-397), а перед побоищем он кается, просит прощения и пощады (XXII, 44-59).) И наконец, последнее, что говорит нам схема Джойса: женихи - колебания, нравственные сомнения, угрызения совести (scruples - довольно сложно переводимое слово). Тут все сомнительно. Отчего стрелы разума убивают таких "женихов"? И уж заведомо у Молли - Пенелопы их меньше, чем у кого-либо! Как видим - порядком надуманный, вымученный набор; и это показывает, что к концу романа подгонка под "Одиссею" постепенно начала превращаться для художника в формальную обузу (не считая, конечно, главных и закрепленных изначально соответствий).
С завершением романа мы можем сделать выводы и о том, как в целом в нем воплотилась классическая модель одиссеи в ее общих линиях. Несомненно, роман, как он и задуман был, осуществляет эту модель, говорит о дальнем странствии и о возвращении в свой дом. Но важный мотив опасности странствия переведен в регистр иронии и игры, утратив свой настоящий смысл предельного испытания личности, "пограничной ситуации". Вместо предельно исключительного содержанием одиссеи стало предельно повседневное. Финал одиссеи, "Итака", - в романе такое место, где "Улисс" и "Телемак" не сходятся, а расстаются. И "Пенелопа", нарицательный символ верности во всей мировой культуре, совершает в романе всего единственное деяние измену. Из такой картины трудно не заключить, что художнику была органически присуща "люциферова" тяга к обращению, диаметральному перевертыванию всех классических схем и парадигм.
Тематический план. Для "Итаки" автор выбрал форму, вообще не связанную с изящной словесностью, - форму вопросоответов, когда содержание излагается в виде серии ответов на специально составленные вопросы. Самое известное применение этой формы - церковный катехизис, отчего и принято говорить, что "Итака" написана в форме катехизиса. Но это применение не единственно, иногда данную форму использовали и в другой литературе дидактического и педагогического характера (в Средние Века она применялась в такой литературе весьма широко); и прямей всего "Итака" связана как раз не с катехизисом, хотя ирония в его адрес тут есть, конечно. Ближайший источник и родственник ее стиля - энциклопедия-вопросник "Исторические и прочие вопросы для юношества" (1800) англ. дамы - педагога Ричмэл Мэгнолл (1761-1820). Ее широко использовали в школах, Джойс знал ее с детства (и сохранил экземпляр в своей триестской библиотеке), и в начале "Портрета" малыш Стивен размышляет о "великих людях, чьи имена стояли в вопроснике Ричмэл Мэгнолл". Для "Итаки" взят не только стиль: именно "Вопросы" (к началу нашего века давно устаревшие) - первоисточник всего "научного" багажа эпизода.
Выбранная форма хорошо подходила для подведения итогов романа, которое Джойс решил осуществить весьма оригинально: проделав разложение героев, сведение их к неким универсальным категориям, первоэлементам. Здесь сохранялся и ставший привычным для него принцип миметизма, усвоения формою качеств и черт содержания: ибо форма тоже была разложена до предела, сведена к набору простейших блоков вопрос - ответ. Но эти достоинства сопровождались и большою опасностью: разумеется, совсем не случайно стиль катехизиса никогда не был стилем художественной прозы, ибо он, особенно взятый в больших количествах, почти неизбежно кажется монотонен и сух, педантичен и догматичен. "Итака" очень велика, и некоторой монотонности, утомительности, возможно, автор не избежал (говорю из объективности, ибо погрузившийся в Джойса думать так неспособен). Но в главном задача решена виртуозно: самый сухой из стилей оказался насыщен человеческим содержанием, проникнут юмором, эмоциями, даже лирическим волнением... Необычность и риск предприятия импонировали творческой натуре Джойса, и "Итака" была его самым любимым эпизодом.
Что же до "разложения героев", то его идею Джойс высказал весьма четко в письме Баджену от 28 февраля 1921 г., которое всегда и непременно цитируют, говоря об "Итаке":
"Я пишу "Итаку" в форме математического катехизиса. Все события разрешаются в свои космические, физические и психические эквиваленты; например, прыжок Блума во двор, набирание воды из крана, мочеиспускание во дворе, курительный конус, зажженная свеча и статуэтка, так что не только читатель будет знать все и знать в самом лобовом и холодном виде, но в итоге Блум и Стивен превращаются в небесные тела, в странников, подобных тем звездам, на которые они смотрят". В другом письме Джойс говорит, что он производит "математико-астрономико-физико-механико-геометрико-химическую сублимацию Блума и Стивена (черт бы их взял обоих)".
Сущность проделываемого в "Итаке" тут выражена довольно ясно, и только стоит сказать два слова о смысле и следствиях такой "сублимации". Будучи разложен на эквиваленты, Блум перестает быть тем же человеком, что был, и предстает в своем общечеловеческом существе, как человек обобщенный; именно в знак этого автор наделяет его в конце, по завершении операции, новым именем: Всякий-и-Никто. Здесь, в этой процедуре разложения и обобщения, у Джойса намечается новый взгляд на человека и новый подход к нему, новая антропология, довольно близкая к той, которая гораздо поздней, через три-четыре десятилетия, развита была Клодом Леви-Стросом, а за ним и другими структуралистами. "Итака" вообще богата теоретическим содержанием, и за иронической формой тут много умных и новых (тогда) вещей, выражающих собственный опыт и взгляд автора: бесспорно, еще и поэтому эпизод был любимым. Вместе со "Сциллой и Харибдой" и "Быками Солнца", это - один из самых интеллектуально насыщенных эпизодов романа.
При всем том, джойсово завершение и подведение итогов крайне далеко от финала классического романа, где все вопросы получают ответ, все концы сходятся с концами и все линии выстраиваются в гармоническую картину. Последняя ирония художника: форма "Итаки" навязчиво утверждает, что тут всякий вопрос немедленно получает полный ответ, - но, на поверку, множество вопросов оставлено без ответа, начиная с шутейного: кто такой Макинтош? и кончая первым и центральным вопросом романа: что же такое сыновство и отцовство? какова природа связи отца и сына? Мир "Улисса" глубоко неклассический мир, где концы не сходятся и линии не образуют гармонического узора. Стала привычною параллель между миром Джойса и миром Эйнштейна в физике; но в новой физике мир Джойса имеет и другую, не менее глубокую параллель: понятие нарушенной симметрии. Он обладает некой фундаментальной несогласованностью, его события и вещи без конца повторяются и перекликаются - и в то же время они отнюдь не прилажены, не подогнаны друг к другу, и всюду, куда ни глянь, всегда будет несоответствие, зазор, всегда будет неудача, путаница, ошибка... И все же человеческий разум и опыт, широта терпимости, тепло сочувствия безусловные ценности в этом мире. Может быть, это непоследовательно. У Беккета, законного продолжателя Джойса, этого уже не останется. Впрочем, этого меньше уже и в "Поминках по Финнегану".
Дополнительные планы. Из человеческих органов Джойс сопоставляет "Итаке" скелет; и это как нельзя понятней. Искусство эпизода - наука, символ - память, цвет - отсутствует (впрочем, в ранней схеме и "Итаке" и "Пенелопе" придавался затейливый "цвет млечного пути").
Создание "Итаки" стоило мастеру великих усилий. Она и так не писалась легко, но к трудностям творческим еще добавились многие обстоятельства. Джойс вплотную приступил к эпизоду сразу по окончании "Евмея", в середине февраля 1921 г., и писал его параллельно с "Пенелопой" (шедшей не в пример легче). "Работаю по 12 часов... устраиваю перерывы минут на пять, когда уже совершенно темнеет в глазах", - можно прочесть в письмах этого времени. К концу работы над огромным романом он был обессилен и напряжен. Имея множество суеверий, он всюду видел дурные знаки, угрожавшие завершенью труда; однажды, когда в кафе, где он сидел, пробежала крыса, он потерял сознание на порядочное время. В июле его поразил острый приступ глазной болезни, и сильнейшие боли не проходили около пяти недель. Стоит помнить эти драматические детали, когда читаешь безмятежные строки "Итаки". Роман между тем уже печатался в дижонской типографии Дарантьера. В Париж приходили корректуры и, читая их, Джойс подвергал ранние эпизоды капитальной редакции; только "Телемахиду" он оставил без существенных изменений. "Итака" была закончена поздней "Пенелопы", 29 октября. Это дата завершения "Улисса". Относительного, впрочем: на стадии корректур эпизод вырос почти вдвое. Сделан точный подсчет: на этой стадии Джойс убрал 79 слов, 348 заменил и добавил новых 9380 - 42% объема эпизода.
Парагелиотропические растения - поворачивающие листья ребром к яркому источнику света.
Вечное утверждение человеческого духа - один из девизов Стивена и молодого Джойса, повторяемый первым в "Герое Стивене", а вторым - в статье "Джеймс Кларенс Мэнген".
Дату обращения ирландского народа... в христианство - имеется в виду легенда о принятии христианства королем Кормаком.
Тучки... не больше женской ладони - ср. 3 Пар 18, 44.
Одиннадцати стонам и четырем фунтам - приблизительно 71 кг.
Золотое число - номер года в текущем 19-летнем цикле лунносолнечного календаря; эпакта - сдвиг фаз луны по отношению к первому году 19-летнего цикла; солнечный цикл - номер года в текущем 28-летнем цикле (каждые 28 лет дни недели падают на те же числа); воскресные литеры СВ означают, что первое воскресенье года было 3 января, и год високосный; римский индикт номер года в 15-летнем индикционном (налоговом) цикле; юлианский период номер года в цикле из 7980 лет (раз во столько лет совпадают 19-летний, солнечный и индикционный циклы).
О брате Майкле в больничке - см. эпизод в гл. 1 "Портрета художника"; о своем отце... - "Портрет", гл. 2 (но адрес там не указан); о своей крестной... - Кейт и Джулия Моркан - персонажи рассказа "Мертвые", прототипами которых были тетушки матери Джойса; по Северной Ричмонд-стрит жил мальчуган - герой рассказа "Аравия"; день праздника Святого Франциска Ксаверия в 1898 г. - кульминация гл. 3 "Портрета", когда Стивен принимает причастие, ранее выслушав потрясшие его проповеди; то же было и в жизни автора; об отце Батте - см. "Портрет", гл. 5, однако адрес университета Стивенс Грин, 82-86, а данный Джойсом Стивенс Грин, 16 - адрес архиепископа Дублинского; в Кобре жила семья Джойсов в 1904 г. Из 6 перечисленных разжиганий огня 3 отсылают к сценам "Портрета", прочие же упомянуты впервые. Вся тема несет свою нагрузку в "разложении на космические эквиваленты": наряду с более заметным у Джойса дискурсом воды появляется и дискурс огня.
Из водохранилища Раундвуд... - сведения о дублинском водопроводе правильно переписаны из справочника "Весь Дублин за 1904 г.", откуда взята и большая часть прочей городской информации в "Улиссе"; по заявлению... Игнатия Раиса - в газете "Айриш индепендент" за 15 июня.
Джем Маллинс (1846-1920), ирл. врач и деятель национального движения, был каноническим примером "народного таланта", выбившегося из крестьянских низов.
Желанна ли та цель... - "Гамлет", III, 1.
Ирландские воины сражались за Англию - весьма уместное замечание: скажем, в 30-х годах XIX в. в британской армии насчитывалось больше солдат-ирландцев, чем англичан.
Кроткое слово гнев побеждает - Притч 15, 1.
Каждая страна... имеет такое правительство, какого она заслуживает афоризм франц. философа и дипломата Жозефа де Местра (1753-1821).
Кровавый мост - между проулком Кожевников и Ормондским рынком стоял Ормондский мост, на котором в XVII-XVIII вв. происходили стычки между ремесленниками северного и южного Дублина.
Инквизиция изгнала евреев - евреи были изгнаны из Испании в 1492 г. декретом короля Фердинанда V, начало упадка Испании относят к концу XVI в.; могли в войну убедиться - Испания потерпела полное поражение в войне 1898 г. с США.
Ubi patria... - Блум перевирает лат. афоризм Ubi bene, ibi partria где хорошо, там и родина.
Второй раздел Дополнений к Уголовному кодексу трактовал о торговле женщинами. Поскольку по контексту речь должна идти скорей о гомосексуализме (упоминаются 16, Антонио, "эстеты", с вероятным намеком на Уайльда), комментаторы предполагают, что Джойс принял в Кодексе число 11 (номер раздела о гомосексуализме) за римскую двойку; татуировки были криком моды в конце XIX в., даже среди европейских монархов; дело Корнуэлла - либо дублинское дело о гомосексуализме (1883) чиновников Корнуэлла и Френча, либо бракоразводное дело 1870 г., по которому был привлечен в качестве свидетеля герцог Корнуэлльский, будущий Эдуард VII.
Чтоб час златой еще стал краше - из гимна "Против праздности" А.Уоттса (1674-1748).
Б.И. - бакалавр искусств.
Первое послание к евреям - послание ап. Павла к евреям всего одно и "первым" не именуется.
"Возвращение Парнелла". - В последующих абзацах Джойс третий раз обращается к трагическому финалу Парнелла - после рассказа "В день плюща" (1905) и статьи "Тень Парнелла" (1912). Три обращения отличаются лишь стилем и степенью литературной обработки истории, сохраняя то же авторское отношение, апологетическое и романтизированное.
В пятнадцатой комнате лондонского здания парламента 6 декабря 1890 г. состоялось заседание ирл. фракции из 72 депутатов, на котором произошел ее раскол и за Парнеллом осталось лишь 27 человек. После кончины Парнелла долго ходили легенды, что он не умер, по одной из них генерал буров Де Вет был в действительности Парнеллом; против священников пошел - во время бракоразводного скандала, вызвавшего крушение Парнелла, католическая церковь высказалась за его уход с поста лидера ирл. националистов, в ответ Парнелл делал резкие заявления против церковной иерархии.
...Больше двадцати лет - цифра непонятна, ибо со смерти Парнелла, как не может позабыть Блум, не прошло и тринадцати лет; простудился, но врача не позвал - 27 сентября 1891 г. Парнелл говорил на митинге под дождем и потом несколько часов был в мокрой одежде; заболев, он запрещал жене (Кэтрин наконец стала ею) звать врача; когда разбивали набор... - когда Парнелл вернулся в Дублин после заседания 6 декабря, редакцию его газеты "Юнайтед Айрленд" занимали со стычками то его сторонники, то противники, затем противники были вытеснены и начали выпускать свою газету "Инсаппрессибл" ("Несгибаемый"). Дело Тичборна - в 1865 г. Артур Ортон из Австралии объявил, что он - Роджер Чарльз Тичборн, наследник лорда Джеймса Тичборна, исчезнувший в 1854 г. вместе с судном "Белла", на котором плыл. В его разоблачении сыграло решающую роль свидетельство лорда Белью о татуировке, которая была у пропавшего.
С кем она только не блудила - кроме связи с Парнеллом, поведение Кэтрин О'Шей признавалось безупречным.
Сильный мужчина... забывает свои семейные узы - Парнелл был холост, и его связь с Китти О'Шей имела форму семейной жизни. Капитан О'Шей задолго до скандала дал согласие на развод де факто, отчего история на суде о бегстве Парнелла по лестнице была наверняка ложной, оставшись неопровергнутой лишь оттого, что Парнелл отказался защищаться. Причины возбуждения дела мужем неясны, но его версия, что он внезапно узнал о связи жены, заведомо неистинна. "Прощай, мой храбрый капитан" - из оперы "Маритана"; собрав ему на голову горящих угольев - ср. Рим. 12, 20; смахивало на осла с волком из известной басни - в басне Эзопа волк, согласившись вытащить колючку из копыта осла, получает этим копытом удар. Логика конца фразы темна, ни Эзоп, ни Павел не кажутся к месту, но все же может иметься в виду, что "попы", содействуя падению Парнелла, только проиграли от этого.
Она ведь тоже была испанка - Блум заблуждается, но ниже он прав, она жила там (в Испании) около года.
Дочь короля испанского - ответ шуточный, из детской песенки: Ко мне в гости приходила / Дочь короля испанского...; прости-прощай... до Сцилли столько-то - обрывки англ. баллады "Испанские дамы".
Вот это испанский тип? - о теме "испанского типа" в Ирландии см. Реальный план эп. 4.
Нежных шестнадцать - "Тебе было нежных шестнадцать" - популярная баллада Дж.Торнтона (1898).
Искал я лампу... - из стихотворения "Песнь О'Рурка, владетеля Брефни" Т.Мура.
Некоронованным королем Эрина широко называли Парнелла (ср. "В день плюща", а также "Портрет", гл.1). Для Джойса имели значение обертоны: англ. uncrowned значит также развенчанный; тема венца - тема Стивена (см. "Зеркало", эп. 2), перекличка его линии с парнелловой.
Щелкоперы О'Брайена - Уильям О'Брайен (1852-1928) - один из лидеров антипарнелловской фракции ирл. националистов; со славою своей наедине - из стихотворения "Похороны сэра Джона Мура в Корунье" (1817) ирл. священника и поэта Чарльза Вулфа (1791-1823).
Обещая разорвать эту связь - по заявлению О'Шей на суде, жена дала ему такое обещание в 1881 г.
Во дни Фостера-Картечи - У.Э.Фостер (1818-1886), Главный секретарь по Ирландии в 1880-1882 гг., получил прозвище Фостер-Картечь, дав полиции разрешение применять картечь при разгоне митингов; Майкл Дэвитт выдвинул радикальную программу земельной реформы; выбивание наиболее приспособленных - ироническая инверсия принципа дарвинизма.
Сэр Энтони Макдоннелл - глава секретариата лорда-наместника.
"Алая как роза" - сентиментальный роман англ. писательницы Роды Броутон (1840-1920).
"Гугеноты"... - Блум в очередной раз путает композиторов; Д.Л.Муди (1837-1899) и А.Д.Сэнки (1840-1908) - баптистские проповедники, получившие известность как сочинители многочисленных гимнов; "Призови меня к жизни..." - первая строка не протестантского гимна, но любовного стихотворения "К Антее" Роберта Херрика (1591-1674), которое в XIX в. было положено на музыку и исполнялось как салонный романс; причисление Мендельсона с его популярно-романтическим стилем к "строгой классической школе" - еще одно Блумово новшество; Джон Дауленд (1563-1626) - англ. композитор и лютнист, один из его друзей сочинил для него лат. девиз анаграмму его имени: Annos ludendo hausi - анаграмма lohannes Doulandus; Арнольд Дрлмеч (1858-1940) - лондонский музыкант и мастер музыкальных инструментов. 3 июня 1904 г. Джойс писал Гогарти: "Вот моя идея на июль и август: заказать себе лютню у Долмеча и объехать юг Англии, от Фалмута до Маргейта, исполняя старинные английские песни" (ср. в этом эп. план Блума!). Долмеч ответил, что лютни делать не станет, но готов достать для Джойса спинет или клавикорды за сумму от 30 до 60 ф. Джайлз Фарнаби и его сын Ричард - англ. музыканты XVI-XVII вв.; Уильям Берд (1543-1623) крупнейший англ. композитор своего времени, придворный музыкант королевы Елизаветы. Томкинс - в XVI-XVII вв. в Лондоне было обширное семейство музыкантов с этой фамилией. Джон Буль (1562-1628) - англ. композитор и исполнитель.
"Ассоциация Ирландских Ремесел" существовала в Дублине под эгидой леди Дадли (см. эп. 10) и графини Фингалл; 14 мая 1904 г. (не 13 июня) Ассоциацией был устроен концерт, в котором, в частности, пел Джеймс Джойс.
Ян Питер Свелинк (1562-1621) - голл. композитор и органист, его песню "Проходит молодость" Джойс упоминает также в наброске "Джакомо Джойс" (1914). Иоханнес Иееп (ок. 1582-1650) - нем. композитор и дирижер, Стивен исполняет первые строки одной из его песен.
Айвен Сент-Остелл и Хилтон Сент-Джаст - претенциозные, на аристократический лад, сценические псевдонимы двух певцов труппы Артура Роузби, выступавшей в Дублине в 1890-х годах; заведение на Кинг-стрит театр "Гэйети".
Оснащенной косами колеснице - косами нередко снабжались в древности колеса боевых колесниц, в частности у кельтов; в данном случае косам уподоблены щетки.
Una alle Schiffe brwiken - бессмыслица, видимо, Стивен пытается припомнить строку "Welches das Schiff in Ungliick bringt" - "что корабль увлекает к несчастью".
В шарабанчике... вслед - обрывки песни С.Ловера "Шарабанчик".
17. ИТАКА
Сюжетный план. В два часа ночи герои достигают жилища Блума и, преодолев затруднение обесключенности, проникают туда. Хозяин и гость пьют какао. Их беседа, как сообщает автор, стала неизмеримо содержательней, чем в "Приюте извозчика". Оказывается, еще по дороге они успели обсудить внушительный список тем, причем Стивен даже раскрыл Блуму свое кредо художника, "мнение об утверждении человеческого духа в литературе". За какао они добавили к списку еще немало важных вещей, включая самое капитальное обсуждение параллели между Ирландией и Израилем - в их языке и письменности, истории и народных обычаях. Они рассказывали друг другу разные случаи и пели друг другу песни. Они также договорились на будущее о разнообразных совместных предприятиях и "интеллектуальных диалогах". Как понимать сей рассказ о столь глубоком и обширном общении? Увы, только не буквально! Во всем многоголосии "Улисса" нет голоса, который говорил бы правду, всю правду и только правду, и повествователь "Итаки" не исключение: к примеру, подбивая Блумов бюджет, он утаивает из него траты в веселом доме. Так и с общением: оно представлено фантастически раздутым, и разве малость ближе к реальности, чем рассказ Блума в "Цирцее", как он заболтался с королевским астрономом на узком приеме у вице-короля. Факты же таковы, что Стивен выпил у Блума в доме чашку какао, пописал в садике и отбыл в неизвестном направлении. Соединение "отца" и "сына" не состоялось, и то, что меж ними произошло, лучше всего можно обозначить словом Анны Ахматовой: невстреча. Две линии, сойдясь, снова разошлись. Ирреальность общения и собеседования героев свидетельствуется еще и тем, что оно не оставляет следов. Важное событие, напряженный разговор всегда обладают последействием, мы продолжаем думать о них. Но после ухода гостя ни сам он, ни встреча с ним, ни беседа ни разу не промелькнули в мыслях хозяина. Хотя он перебирает и оценивает свой день, "разлагает его на элементы" (см. Тем. план), но в возникающей у него картине дня, его событий и неудач, Стивена вообще нет.
Между тем, мир Блума - состояние его дел, его планы, прожекты, интересы - подробно и методично развертывается перед нами. Многое уже знакомо: как и в "Цирцее", автор производит полный смотр героя, только в другой форме, теперь мы видим не "театр личности", а ее аналитическое разложение. Подводится итог дня, и мы обнаруживаем, что ничего, в сущности, не произошло - никаких перемен, кроме перестановки, мебели. День как день. Даже измена Молли, пружина романа и постоянный источник болезненного драматизма, в конечном счете лишается своего жала: действием спасительных качеств Блума, "отрешенности и невозмутимости", она встраивается в некий природный порядок, представляется лишь одним из длинного ряда событий. Все встает на свои места - и Блум ложится на свое место, не убитой жертвой к постылой изменнице, а с прежними неиссякшими чувствами тепла, восхищенья, вожделенья. И это торжество тепла и связи двух людей в печальном, хладном и смешном мире - истинный финал романа.
Реальный план. Мы уже говорили, обсуждая "Калипсо", что жилье Блума, дом 7 по Экклс-стрит, это дом Джона Берна, близкого друга студенческих лет, одного из героев "Портрета художника". В первый из трех своих кратких приездов на родину, в сентябре 1909 г., Джойс провел с Берном прощальный вечер. Друзья предприняли долгую прогулку по городу, взвесились на уличных весах и, вернувшись позднею ночью к дому Берна, обнаружили, что хозяин позабыл ключ. Берн перебрался через ограду, вошел в дом через заднюю дверь и впустил ожидавшего на улице Джойса. Эту сцену художник решил воскресить в романе с абсолютною точностью. Он дал Блуму рост и вес Берна; затем усомнился, может ли его герой, не столь спортивный, как Берн, проделать нужное упражнение, и уже в последние дни работы спешно писал в Дублин с просьбой проверить, может ли человек среднего физического развития перелезть через ограду дома 7 по Экклс-стрит и спрыгнуть внутрь невредимо. Из подобных деталей и состоит жизненный фон "Итаки", ибо весь этот эпизод есть, собственно, разложение существования на детали с последующим каталогом их. Мелочи обстановки, домашние привычки Блума нередко взяты из быта самого Джойса. Маленький конус для ароматических курений стоял в его триестской квартире; сионистский гимн "Хатиква" был в его репертуаре певца; в пору бедности, имея только одну небольшую кровать, они с Норой спали на ней "валетом": лицо одного - к ногам другого... подобных мелочей много, и незачем перечислять все.
Гомеров план. Несмотря на обычную порцию внешнегомеровых деталей (Блум проникает в свой дом "тактическим маневром", стукается о переставленную без него мебель, как Одиссей получает удар скамейкой...), - возвращение Блума мало напоминает возвращение Одиссея. Целых 6 песен поэмы (XVII-XXII) посвящены водворению царя Итаки в своем доме. Улисс сносит многие оскорбления, тайно, сообща с Телемаком подготавливает кровавую расправу и совершает ее. Последнее не устраивало Джойса больше всего, тут был единственный пункт, где он прямо заявлял о своем неприятии Гомера. Все прежние отклонения от поэмы, даже диаметральные, как неверность Пенелопы, отнюдь не значили принципиального несогласия с нею; но Песнь XXII с ее потоками крови, жестокими казнями и пытками художник, питавший органическое отвращение к физическому насилию, был просто неспособен переварить. "Избиение женихов всегда мне казалось чем-то не улиссовым", говорил он (между тем сцена избиения - древнейшая в "Одиссее"!) В итоге, гомеров план Блумова возвращения держится на следующем соответствии: лук Одиссея - разум. Стоило, право, писать роман века ради сей гимназической аллегории. Далее добавляется: Эвримах - Бойлан. (Эвримах - самый близкий к успеху из женихов: Пенелопу "отец уж и братья вступить побуждают в брак с Эвримахом; числом и богатством подарков он прочих всех женихов превзошел" (XV, 16-18). Хотя, с другой стороны, он, в отличие от Антиноя, не попал в Улисса, бросив в него скамейкой (XVIII, 394-397), а перед побоищем он кается, просит прощения и пощады (XXII, 44-59).) И наконец, последнее, что говорит нам схема Джойса: женихи - колебания, нравственные сомнения, угрызения совести (scruples - довольно сложно переводимое слово). Тут все сомнительно. Отчего стрелы разума убивают таких "женихов"? И уж заведомо у Молли - Пенелопы их меньше, чем у кого-либо! Как видим - порядком надуманный, вымученный набор; и это показывает, что к концу романа подгонка под "Одиссею" постепенно начала превращаться для художника в формальную обузу (не считая, конечно, главных и закрепленных изначально соответствий).
С завершением романа мы можем сделать выводы и о том, как в целом в нем воплотилась классическая модель одиссеи в ее общих линиях. Несомненно, роман, как он и задуман был, осуществляет эту модель, говорит о дальнем странствии и о возвращении в свой дом. Но важный мотив опасности странствия переведен в регистр иронии и игры, утратив свой настоящий смысл предельного испытания личности, "пограничной ситуации". Вместо предельно исключительного содержанием одиссеи стало предельно повседневное. Финал одиссеи, "Итака", - в романе такое место, где "Улисс" и "Телемак" не сходятся, а расстаются. И "Пенелопа", нарицательный символ верности во всей мировой культуре, совершает в романе всего единственное деяние измену. Из такой картины трудно не заключить, что художнику была органически присуща "люциферова" тяга к обращению, диаметральному перевертыванию всех классических схем и парадигм.
Тематический план. Для "Итаки" автор выбрал форму, вообще не связанную с изящной словесностью, - форму вопросоответов, когда содержание излагается в виде серии ответов на специально составленные вопросы. Самое известное применение этой формы - церковный катехизис, отчего и принято говорить, что "Итака" написана в форме катехизиса. Но это применение не единственно, иногда данную форму использовали и в другой литературе дидактического и педагогического характера (в Средние Века она применялась в такой литературе весьма широко); и прямей всего "Итака" связана как раз не с катехизисом, хотя ирония в его адрес тут есть, конечно. Ближайший источник и родственник ее стиля - энциклопедия-вопросник "Исторические и прочие вопросы для юношества" (1800) англ. дамы - педагога Ричмэл Мэгнолл (1761-1820). Ее широко использовали в школах, Джойс знал ее с детства (и сохранил экземпляр в своей триестской библиотеке), и в начале "Портрета" малыш Стивен размышляет о "великих людях, чьи имена стояли в вопроснике Ричмэл Мэгнолл". Для "Итаки" взят не только стиль: именно "Вопросы" (к началу нашего века давно устаревшие) - первоисточник всего "научного" багажа эпизода.
Выбранная форма хорошо подходила для подведения итогов романа, которое Джойс решил осуществить весьма оригинально: проделав разложение героев, сведение их к неким универсальным категориям, первоэлементам. Здесь сохранялся и ставший привычным для него принцип миметизма, усвоения формою качеств и черт содержания: ибо форма тоже была разложена до предела, сведена к набору простейших блоков вопрос - ответ. Но эти достоинства сопровождались и большою опасностью: разумеется, совсем не случайно стиль катехизиса никогда не был стилем художественной прозы, ибо он, особенно взятый в больших количествах, почти неизбежно кажется монотонен и сух, педантичен и догматичен. "Итака" очень велика, и некоторой монотонности, утомительности, возможно, автор не избежал (говорю из объективности, ибо погрузившийся в Джойса думать так неспособен). Но в главном задача решена виртуозно: самый сухой из стилей оказался насыщен человеческим содержанием, проникнут юмором, эмоциями, даже лирическим волнением... Необычность и риск предприятия импонировали творческой натуре Джойса, и "Итака" была его самым любимым эпизодом.
Что же до "разложения героев", то его идею Джойс высказал весьма четко в письме Баджену от 28 февраля 1921 г., которое всегда и непременно цитируют, говоря об "Итаке":
"Я пишу "Итаку" в форме математического катехизиса. Все события разрешаются в свои космические, физические и психические эквиваленты; например, прыжок Блума во двор, набирание воды из крана, мочеиспускание во дворе, курительный конус, зажженная свеча и статуэтка, так что не только читатель будет знать все и знать в самом лобовом и холодном виде, но в итоге Блум и Стивен превращаются в небесные тела, в странников, подобных тем звездам, на которые они смотрят". В другом письме Джойс говорит, что он производит "математико-астрономико-физико-механико-геометрико-химическую сублимацию Блума и Стивена (черт бы их взял обоих)".
Сущность проделываемого в "Итаке" тут выражена довольно ясно, и только стоит сказать два слова о смысле и следствиях такой "сублимации". Будучи разложен на эквиваленты, Блум перестает быть тем же человеком, что был, и предстает в своем общечеловеческом существе, как человек обобщенный; именно в знак этого автор наделяет его в конце, по завершении операции, новым именем: Всякий-и-Никто. Здесь, в этой процедуре разложения и обобщения, у Джойса намечается новый взгляд на человека и новый подход к нему, новая антропология, довольно близкая к той, которая гораздо поздней, через три-четыре десятилетия, развита была Клодом Леви-Стросом, а за ним и другими структуралистами. "Итака" вообще богата теоретическим содержанием, и за иронической формой тут много умных и новых (тогда) вещей, выражающих собственный опыт и взгляд автора: бесспорно, еще и поэтому эпизод был любимым. Вместе со "Сциллой и Харибдой" и "Быками Солнца", это - один из самых интеллектуально насыщенных эпизодов романа.
При всем том, джойсово завершение и подведение итогов крайне далеко от финала классического романа, где все вопросы получают ответ, все концы сходятся с концами и все линии выстраиваются в гармоническую картину. Последняя ирония художника: форма "Итаки" навязчиво утверждает, что тут всякий вопрос немедленно получает полный ответ, - но, на поверку, множество вопросов оставлено без ответа, начиная с шутейного: кто такой Макинтош? и кончая первым и центральным вопросом романа: что же такое сыновство и отцовство? какова природа связи отца и сына? Мир "Улисса" глубоко неклассический мир, где концы не сходятся и линии не образуют гармонического узора. Стала привычною параллель между миром Джойса и миром Эйнштейна в физике; но в новой физике мир Джойса имеет и другую, не менее глубокую параллель: понятие нарушенной симметрии. Он обладает некой фундаментальной несогласованностью, его события и вещи без конца повторяются и перекликаются - и в то же время они отнюдь не прилажены, не подогнаны друг к другу, и всюду, куда ни глянь, всегда будет несоответствие, зазор, всегда будет неудача, путаница, ошибка... И все же человеческий разум и опыт, широта терпимости, тепло сочувствия безусловные ценности в этом мире. Может быть, это непоследовательно. У Беккета, законного продолжателя Джойса, этого уже не останется. Впрочем, этого меньше уже и в "Поминках по Финнегану".
Дополнительные планы. Из человеческих органов Джойс сопоставляет "Итаке" скелет; и это как нельзя понятней. Искусство эпизода - наука, символ - память, цвет - отсутствует (впрочем, в ранней схеме и "Итаке" и "Пенелопе" придавался затейливый "цвет млечного пути").
Создание "Итаки" стоило мастеру великих усилий. Она и так не писалась легко, но к трудностям творческим еще добавились многие обстоятельства. Джойс вплотную приступил к эпизоду сразу по окончании "Евмея", в середине февраля 1921 г., и писал его параллельно с "Пенелопой" (шедшей не в пример легче). "Работаю по 12 часов... устраиваю перерывы минут на пять, когда уже совершенно темнеет в глазах", - можно прочесть в письмах этого времени. К концу работы над огромным романом он был обессилен и напряжен. Имея множество суеверий, он всюду видел дурные знаки, угрожавшие завершенью труда; однажды, когда в кафе, где он сидел, пробежала крыса, он потерял сознание на порядочное время. В июле его поразил острый приступ глазной болезни, и сильнейшие боли не проходили около пяти недель. Стоит помнить эти драматические детали, когда читаешь безмятежные строки "Итаки". Роман между тем уже печатался в дижонской типографии Дарантьера. В Париж приходили корректуры и, читая их, Джойс подвергал ранние эпизоды капитальной редакции; только "Телемахиду" он оставил без существенных изменений. "Итака" была закончена поздней "Пенелопы", 29 октября. Это дата завершения "Улисса". Относительного, впрочем: на стадии корректур эпизод вырос почти вдвое. Сделан точный подсчет: на этой стадии Джойс убрал 79 слов, 348 заменил и добавил новых 9380 - 42% объема эпизода.
Парагелиотропические растения - поворачивающие листья ребром к яркому источнику света.
Вечное утверждение человеческого духа - один из девизов Стивена и молодого Джойса, повторяемый первым в "Герое Стивене", а вторым - в статье "Джеймс Кларенс Мэнген".
Дату обращения ирландского народа... в христианство - имеется в виду легенда о принятии христианства королем Кормаком.
Тучки... не больше женской ладони - ср. 3 Пар 18, 44.
Одиннадцати стонам и четырем фунтам - приблизительно 71 кг.
Золотое число - номер года в текущем 19-летнем цикле лунносолнечного календаря; эпакта - сдвиг фаз луны по отношению к первому году 19-летнего цикла; солнечный цикл - номер года в текущем 28-летнем цикле (каждые 28 лет дни недели падают на те же числа); воскресные литеры СВ означают, что первое воскресенье года было 3 января, и год високосный; римский индикт номер года в 15-летнем индикционном (налоговом) цикле; юлианский период номер года в цикле из 7980 лет (раз во столько лет совпадают 19-летний, солнечный и индикционный циклы).
О брате Майкле в больничке - см. эпизод в гл. 1 "Портрета художника"; о своем отце... - "Портрет", гл. 2 (но адрес там не указан); о своей крестной... - Кейт и Джулия Моркан - персонажи рассказа "Мертвые", прототипами которых были тетушки матери Джойса; по Северной Ричмонд-стрит жил мальчуган - герой рассказа "Аравия"; день праздника Святого Франциска Ксаверия в 1898 г. - кульминация гл. 3 "Портрета", когда Стивен принимает причастие, ранее выслушав потрясшие его проповеди; то же было и в жизни автора; об отце Батте - см. "Портрет", гл. 5, однако адрес университета Стивенс Грин, 82-86, а данный Джойсом Стивенс Грин, 16 - адрес архиепископа Дублинского; в Кобре жила семья Джойсов в 1904 г. Из 6 перечисленных разжиганий огня 3 отсылают к сценам "Портрета", прочие же упомянуты впервые. Вся тема несет свою нагрузку в "разложении на космические эквиваленты": наряду с более заметным у Джойса дискурсом воды появляется и дискурс огня.
Из водохранилища Раундвуд... - сведения о дублинском водопроводе правильно переписаны из справочника "Весь Дублин за 1904 г.", откуда взята и большая часть прочей городской информации в "Улиссе"; по заявлению... Игнатия Раиса - в газете "Айриш индепендент" за 15 июня.