Эддингс Дэвид. В поисках камня

   – Недостаточно плохо пахнет. – Сев на корточки, он принялся двумя руками запихивать еду в рот, время от времени сплевывая попавшие в нее камешки. Закончив с похлебкой, он поднес к губам кружку, шумно выхлебал и принялся чесать спутанные волосы перепачканными похлебкой руками. – Давайте вернемся к делу, – сказал он.
   – Где ты был? – спросил его Белгарат.
   – В Ктол Мергосе. Сидел на горе со времен битвы при Во Мимбре, наблюдал за пещерой, куда Белзидар отнес Торака.
   – Пятьсот лет? – ахнул Силк.
   Белдин пожал плечами.
   – Около того, – отвечал он безразлично. – Должен был кто-нибудь приглядывать за Обожженным, а у меня не было неотложных дел.
   – Ты сказал, что видел Белзидара, – напомнила тетя Пол.
   – С месяц назад. Он ворвался в пещеру, будто за ним черти гнались, и выволок Торака наружу. Потом обратился в стервятника и улетел с телом.
   – Это, должно быть, произошло сразу после того, как Ктачик настиг его у найсанской границы и отнял Око, – пробормотал Белгарат.
   – Не знаю, не знаю. Тут уже вы в ответе, не я. Мое дело было наблюдать за Тораком. Пепел на вас падал?
   – Какой пепел? – спросил один из близнецов.
   – Когда Белзидар вытащил Торака из пещеры, гора взорвалась – кишки из нее полетели. Полагаю, это как-то связано с силой, которой окружено тело Одноглазого. Когда я уходил, она еще извергалась.
   – Мы гадали, из-за чего извержение, – заметила тетя Пол. – По всей Найссе выпало на дюйм пепла.
   – Хорошо. Жалко, не больше.
   – Видели ли признаки...
   – ...пробуждения Торака? – спросили близнецы.
   – По-человечески говорить не можете? – спросил Белдин.
   – Весьма сожалеем...
   – ...то наша природа.
   Уродец с отвращением потряс головою.
   – Ладно, что с вас взять? Нет. Торак ни разу не шевельнулся за пятьсот лет. Когда Белзидар его выволакивал, он был весь в плесени.
   – Ты последовал за Белзидаром? – спросил Белгарат.
   – Ясное дело.
   – Куда он отнес Торака?
   – Ты когда-нибудь думаешь головой, дурачина? В развалины Ктол Мишрака в Маллории, куда еще. На земле не так уж много мест, способных выдержать вес Торака, и это одно из них. Поскольку Белзидар должен держать Торака вне досягаемости Ктачика с Оком, это – единственное место, куда он мог его отнести. Маллорийские гролимы не признают власти Ктачика, так что Белзидар будет там в безопасности. Ему порядком придется заплатить за их помощь, но Ктачика они в Маллорию не пустят – разве что тот соберет всю мергскую армию и вторгнется туда.
   – На это мы и надеемся, – сказал Бэйрек.
   – Тебе предсказано быть медведем, а не ослом, – сказал Белдин. – Не рассчитывай на невозможное. Ни Ктачик, ни Белзидар не начнут эту войну сейчас – особенно когда Белгарион шляется по всему миру и грохочет, как землетрясение. – Он ухмыльнулся тете Пол. – Неужели ты не можешь научить его быть чуточку потише? Или твои мозги разжирели, как и твоя задница?
   – Повежливее, дядя, – отвечала она. – Мальчик только входит в силу. Мы все сперва бываем немного неуклюжи.
   – Некогда ему быть младенцем, Пол. Звезды сыплются в южном Ктол Мергосе, как отравленные тараканы, и мертвые гролимы стонут в могилах от Рэк Ктола до Рэк Хагги. Время не за горами, и он должен быть готов.
   – Он будет готов, дядя.
   – Может быть, – с кислой миной отвечал уродец.
   – Ты возвращаешься в Ктол Мишрак? – спросил Белгарат.
   – Нет. Повелитель велел мне оставаться здесь. У нас с близнецами куча дел и совсем мало времени.
   – Он говорил...
   – ...также и с нами.
   – Замолчите! – рявкнул Белдин. Он повернулся к Белгарату. – А ты теперь идешь в Рэк Ктол?
   – Еще нет. Мы должны прежде побывать на Пролге. Мне надо побеседовать с Горимом и пополнить наш отряд еще одним членом.
   – Я заметил, что с вами еще не все. Как насчет последней?
   Белгарат развел руками.
   – Это-то меня и тревожит. Я не нашел никаких ее следов – а искал три тысячи лет.
   – Ты слишком много времени искал по питейным заведениям.
   – Знаешь, дядя, я тоже это заметила, – мило улыбаясь, сказала тетя Пол.
   – Куда мы поедем после Пролги? – спросил Бэйрек.
   – Думаю, в Рэк Ктол, – мрачно отвечал Белгарат. – Мы должны отобрать у Ктачика Око, и я уже давно намереваюсь всерьез побеседовать с этим мергским колдуном.

ЧАСТЬ 3

Глава 13

   На следующее утро они повернули на северо-восток и двинулись к снежным вершинам Алголанда, блиставшим в солнечном свете над сочными травами Долины.
   – Там снег, – заметил Бэйрек. – Ехать будет нелегко.
   – Как всегда, – отозвался Хеттар.
   – Ты и прежде бывал на Пролге? – спросил его Дерник.
   – Несколько раз. Мы поддерживаем связь с алгосами. Наши поездки были по большей части визитами вежливости.
   Принцесса Се'Недра ехала рядом с тетей Пол, на ее личике было написано смущение. Наконец она не выдержала:
   – Как вы его выносите, леди Полгара? Он такой безобразный.
   – О ком ты, милая?
   – Об этом ужасном карлике.
   – О дяде Белдине? – удивилась тетя Пол. – Он всегда был такой. Надо просто поближе его узнать, и все.
   – Но он говорил вам такие отвратительные вещи.
   – Это его способ скрывать истинные чувства, – объяснила тетя Пол. – Он очень мягок и добр, но люди не ждут этого от него. Когда он был ребенком, его отовсюду гнали за его безобразие. Когда он пришел наконец в Долину, повелитель разглядел под его уродливой личиной красоту ума.
   – А почему он такой грязный?
   Тетя Пол пожала плечами.
   – Он ненавидит свое уродливое тело, и потому не обращает на него внимания. – Она устремила на принцессу спокойный взгляд. – Проще простого судить обо всем по внешности, Се'Недра, – сказала она, – и суждение это обычно бывает неверным. Мы с дядей Белдином очень любим друг друга. Вот почему мы, не жалея сил, выдумываем столь изощренные оскорбления. Комплименты были бы лицемерием – в конце концов, он действительно очень безобразен.
   – Я все равно ничего не понимаю, – призналась сбитая с толку Се'Недра.
   – Любовь может проявлять себя самым странным образом, – сказала тетя Пол. Тон у нее был небрежный, но глаза, казалось, проникали в самую душу маленькой принцессы.
   Се'Недра метнула быстрый взгляд на Гариона и тут же отвернулась, слегка покраснев.
   Гарион пытался обдумать разговор между принцессой и своей тетей. Тетя Пол явно сказала девочке что-то важное, но что именно, он не понял.
   Несколько дней они ехали по Долине, затем оказались в холмах, теснившихся у подножия горных вершин, называющихся страной Алголанд. И вновь времена года начали сменять друг друга. Когда они перевалили первый невысокий хребет, стояла ранняя осень, и речная долина за ним пылала красной листвой. На вершине второго, более высокого хребта листья уже облетели, и дующий со скал ветер принес с собой первый морозец. Небо хмурилось, клочья облаков висели на скалистых пиках. Дождь вперемежку со снегом то и дело налетал на них, пока они поднимались все выше и выше по скалистым склонам.
   – Я думаю, нам пора поглядывать по сторонам, не появится ли Брилл, – как-то снежным вечером сказал Силк с надеждой. – Давненько мы его не видели.
   – И вряд ли увидим, – отвечал Белгарат. – Мерги избегают появляться в стране Алголанд даже больше, чем избегают Долину. Алгосы терпеть не могут энгараков.
   – Олорны тоже.
   – Однако алгосы видят в темноте, – сказал ему старик. – Мерги, заехавшие в эти горы, как правило, не просыпаются после первой же ночевки. Я думаю, Брилл не должен нас тревожить.
   – Жаль, – заметил Силк с некоторым разочарованием.
   – Впрочем, внимательно смотреть по сторонам будет нелишним. В этих краях есть создания похуже мергов.
   Силк усмехнулся.
   – Не преувеличены ли эти слухи?
   – Ничуть.
   – Область сия изобилует чудовищами, принц Келдар, – заверил Мендореллен маленького драснийца. – Несколько лет назад десяток неразумных молодых рыцарей из числа моих знакомцев, желая испытать доблесть свою и силу в схватке с диковинными зверями, заехали в эти горы. Не вернулся ни один.
   Когда они перевалили через следующий хребет, то окунулись уже в настоящую зиму. Снег, падавший все гуще по мере их движения вверх, подхватывал ревущий ветер и кидал его прямо в лицо.
   – Нам надо укрыться и переждать снегопад, – прокричал против ветра Бэйрек, удерживая хлопающую медвежью шубу.
   – Давайте спустимся в следующую долину, – отвечал Белгарат, тоже сражаясь со своим плащом. – Там мы сможем спрятаться от ветра за деревьями.
   Они двинулись к сосновой рощице у основания склона. Гарион плотнее закутался в плащ и наклонил голову, защищая лицо от дующего прямо в лоб ветра.
   Густая поросль молодых сосенок заглушала ветер, но не защищала от снега, который продолжал виться вокруг.
   – Сегодня мы далеко не уедем, Белгарат, – объявил Бэйрек, пытаясь стряхнуть с бороды снег. – Надо бы нам где-нибудь здесь окопаться и переждать до утра.
   – Что это? – резко спросил Дерник, настороженно поднимая голову.
   – Ветер, – пожал плечами Бэйрек.
   – Нет. Прислушайтесь.
   В свисте ветра до них донеслось пронзительное ржание.
   – Смотрите, – указал Хеттар.
   Сквозь пургу они увидели неясные, похожие на лошадиные очертания. Животных было около дюжины, и они шли по хребту, с которого путники только что съехали. За снежной завесой они казались почти призрачными. Прямо над отрядом стоял громадный жеребец, грива его и хвост развевались по ветру. Ржание его походило на пронзительный крик.
   – Хрулги! – резко сказал Белгарат.
   – Можем ли мы ускакать от них? – спросил Силк с надеждой.
   – Сомневаюсь, – отвечал Белгарат. – Кроме того, они нас уже учуяли. Если мы попытаемся от них убежать, они выйдут по нашему следу на Пролгу.
   – Тогда нам следует научить их бояться нашего следа и избегать его, – объявил Мендореллен, подтягивая ремень щита. Глаза его сверкали.
   – Ты впадаешь в прежнюю слабость, Мендореллен, – сварливо заметил Бэйрек.
   Лицо Хеттара сделалось таким же отрешенным, как когда он общался со своими лошадьми. Вдруг его передернуло, глаза наполнились отвращением.
   – Ну? – спросила его тетя Пол.
   – Это не лошади, – начал он.
   – Мы это знаем, Хеттар, – ответила она. – Можешь ли ты что-нибудь с ними сделать? Например, отпугнуть?
   Он покачал головой.
   – Они голодны, Полгара, – сказал он, – и они нас учуяли. Вожак имеет гораздо большую власть над табуном, чем если б они были лошадьми. Я мог бы напугать одного-двух из тех, кто послабее, – если бы не он.
   – Значит, придется сражаться со всеми сразу, – мрачно сказал Бэйрек, пристегивая щит.
   – Не думаю, – сказал Хеттар. Глаза его сузились. – Все дело в вожаке. Табун подчиняется ему. Полагаю, если мы его убьем, остальные убегут.
   – Хорошо, – сказал Бэйрек, – попробуем убить вожака.
   – Нам стоило бы издать что-то вроде боевого клича, – сказал Хеттар. – Что-то такое, что он бы воспринял как вызов. Тогда он выступит вперед. Иначе, чтобы добраться до него, нам придется прорываться через весь табун.
   – Быть может, вот это послужит для него вызовом, – сказал Мендореллен. Он поднес к губам рог, и звонкий боевой клич, подхваченный ветром, прокатился по долине.
   Вожак ответил пронзительным ржанием.
   – Вроде подействовало, – заметил Бэйрек. – Давай-ка еще разок, Мендореллен.
   Мендореллен еще раз протрубил в рог, и вновь вожак заржал. Потом громадный жеребец поскакал вниз со склона, яростно пронесся сквозь табун навстречу отряду и встал на дыбы. Когти на его передних ногах сверкнули в наполненном снежными хлопьями воздухе.
   – Отлично! – рявкнул Бэйрек. – Вперед! – Он вонзил шпоры в конские бока, и его большой серый жеребец скакнул вперед, разбрасывая копытами снег. Хеттар и Мендореллен прикрывали его с боков. Все трое понеслись сквозь снегопад к ревущему вожаку хрулгов. Мендореллен выставил вперед копье, и ветер донес до оставшихся позади странный звук: Мендореллен смеялся.
   Гарион вытащил меч и поехал вперед, прикрывая собой тетю Пол и Се'Недру. Он понимал, что это лишь демонстративный жест, но не сделать этого не мог.
   Два хрулга, вероятно, повинуясь приказу вожака, выскочили вперед, навстречу Бэйреку и Мендореллену, в то время как сам вожак двинулся на Хеттара, распознав в олгаре наибольшую угрозу для табуна. Первый хрулга стал на дыбы, обнажив клыки в кошачьем оскале и подняв когтистые передние ноги. Мендореллен опустил копье и направил его в грудь оскалившегося чудовища. Кровь хлынула из пасти хрулга, и он опрокинулся навзничь, в падении увлекая за собой конец переломанного пополам копья.
   Бэйрек отбил своим щитом когтистую лапу и, размахнувшись сплеча, огромным мечом разрубил голову второго хрулга. Животное забилось на снегу.
   Хеттар и вожак сближались в снежном вихре. Они двигались осторожно, кругами, не сводя один с другого страшных напряженных взглядов. Вдруг вожак встал на дыбы и обрушил на Хеттара мощные передние ноги с растопыренными когтями. Но конь Хеттара, в мыслях составляющий одно целое со своим седоком, грациозно отскочил от яростного удара. Хрулга развернулся и напал снова, и снова конь Хеттара отпрыгнул в сторону. Разочарованный неудачей, хрулга взвыл и бросился вперед, замахиваясь когтями. Конь Хеттара увернулся от разъяренного вожака и скакнул вперед. Хеттар приподнялся в седле и одним махом перепрыгнул на спину вожаку. Его сильные, длинные ноги сдавили ребра хрулги, правой рукой он захватил в горсть гриву.
   Впервые за всю историю своего вида почувствовав на спине седока, жеребец обезумел. Он метался, вставал на дыбы и визжал, пытаясь сбросить Хеттара. Табун, приготовившийся было напасть, замер, в недоумении и ужасе наблюдая за тем, как их вожак пробует скинуть наездника. Мендореллен и Бэйрек, онемев от изумления, натянули поводья. Хеттар круг за кругом скакал сквозь пургу на разъяренном жеребце. Потом Хеттар скользнул левой рукой в свой сапог и вытащил длинный широкий кинжал. Он знал лошадей и знал, куда ударить.
   Первый же удар оказался смертельным. Взбитый копытами снег заалел. Жеребец в последний раз вздыбился, вой вместе с кровью вырвался из пасти. Колени его подогнулись, он завалился на бок. Хеттар отпрыгнул в сторону.
   Табун развернулся и с воем ускакал в пургу.
   Хеттар мрачно вытер кинжал о снег и сунул обратно в сапог. На мгновение тронул рукою шею мертвого жеребца и повернулся в поисках сабли, отброшенной в диком прыжке на спину вожака.
   Когда трое воителей вернулись под защиту деревьев, Мендореллен и Бэйрек смотрели на Хеттара с восхищением.
   – Какая жалость, что они безумны, – сказал олгар. Взгляд у него был отрешенный. – На какой-то миг – всего на миг – я почти с ним совладал, и мы мчались вместе. Потом он вновь впал в безумие, и мне пришлось его убить. Если б их можно было приручить... – Он оборвал фразу и потряс головой. – Ну ладно. – И печально пожал плечами.
   – Неужели вам хотелось бы ездить на таком? – спросил потрясенный Дерник.
   – Никогда не было подо мной такого жеребца, – тихо сказал Хеттар, – и не думаю, чтобы я смог его позабыть.
   Он повернулся, отошел и встал поодаль, глядя на кружащийся снег.
   Они заночевали под соснами. На следующее утро ветер поутих, но снег все шел. За ночь его выпало по колено, и лошади с трудом брели вверх по склону.
   Они перевалили еще один хребет и начали спускаться в следующую долину. Силк с сомнением посмотрел на снежные хлопья, густо сыпавшиеся в безветренном воздухе.
   – Если еще наметет, мы увязнем, Белгарат, – сказал он мрачно. – Особенно если нам придется и дальше ползти вверх.
   – Не волнуйся, – успокоил его старик. – Дальше мы поедем по долинам. Они ведут прямо к Пролге, так что на хребты больше подниматься не придется.
   – Белгарат, – обернулся через плечо ехавший впереди Бэйрек, – здесь свежие следы. – Он указал на цепочку следов, идущих по снегу поперек тропы.
   Старик проехал вперед и остановился, разглядывая следы.
   – Олгроты, – сказал он коротко. – Надо держать ухо востро.
   Внимательно глядя по сторонам, они спустились в долину, где Мендореллен надолго задержался, вырезая себе новое копье.
   – Я лично не стал бы доверять оружию, которое постоянно ломается, – заметил Бэйрек, когда рыцарь снова сел в седло.
   Мендореллен пожал плечами, доспехи его заскрипели.
   – Деревья есть повсюду, милорд, – ответил он.
   Из-за сосен, скрывавших дно долины, Гарион услышал знакомый лай.
   – Дедушка, – сказал он.
   – Я слышу, – отозвался Белгарат.
   – Много их, как вы полагаете? – спросил Силк.
   – Что-нибудь около десяти, – ответил Белгарат.
   – Восемь, – поправила тетя Пол.
   – Коли их всего восемь, посмеют ли они напасть? – спросил Мендореллен. – Те, что обитают в Арендии, смелы, лишь когда их много.
   – Думаю, в долине у них берлога, – отвечал Белгарат. – Всякий зверь защищает свое логовище. Они наверняка нападут.
   – Тогда мы должны напасть первыми, – уверенно объявил рыцарь, – лучше уничтожить их сразу, нежели угодить в засаду.
   – Положительно, у него рецидив, – с кислой миной заметил Бэйрек Хеттару.
   – Однако на этот раз он, вероятно, прав, – ответил Хеттар.
   – Ты что выпил, Хеттар? – спросил Бэйрек подозрительно.
   – Вперед, милорды, – весело сказал Мендореллен. – Изничтожим зверюг, дабы позже продолжить путь без помех. – Он поскакал по снегу в направлении лающих олгротов.
   – Едем, Бэйрек, – позвал Хеттар, вытаскивая саблю.
   – Придется, – отвечал Бэйрек тоскливо и, повернувшись к Белгарату, добавил: – Это много времени не займет. Постараюсь удержать наших кровожадных друзей от лишних неприятностей.
   Хеттар засмеялся.
   – Ты становишься еще хуже него, – огрызнулся Бэйрек, и оба поскакали галопом следом за Мендорелленом.
   Гарион и все остальные напряженно ждали. Падал снег. Вдруг лай за деревьями перешел в испуганный вой. Лес огласился звуками ударов, истошным звериным визгом и голосами перекликающихся между собой воителей. Примерно через четверть часа они прискакали галопом. Кони их взметали копытами снег.
   – Двое убежали, – с досадой сообщил Хеттар.
   – Жалость какая, – отозвался Силк.
   – Мендореллен, – со страдальческим видом сказал Бэйрек, – у тебя появилась дурная привычка. Бой – дело серьезное, а эти твои смешки и хихиканья отдают легкомыслием.
   – Ужели сие оскорбляет тебя, милорд?
   – Не то чтобы оскорбляет, скорее отвлекает. Нарушает мою сосредоточенность.
   – Что ж, я потщусь впредь смеяться иначе.
   – Посмотрим.
   – Как было дело? – спросил Силк.
   – Боя-то, собственно, не получилось, – отвечал Бэйрек. – Мы застигли их врасплох. Вынужден признать, что в этот раз наш фыркающий друг оказался прав.
   Они поехали дальше. Гарион обдумывал перемену в поведении Мендореллена. В пещере, где родился жеребенок, Дерник сказал, что страх можно одолеть смехом, и, хотя Дерник, вероятно, имел в виду нечто иное, Мендореллен воспринял его слова буквально. Смех, который так раздражал Бэйрека, был направлен не на внешних врагов, но на врага внутреннего. Мендореллен, бросаясь в бой, смеялся над своим страхом.
   – Это неестественно, – жаловался Бэйрек Силку. – Вот что меня тревожит. Мало того, это против всяких приличий. Что, если нам придется участвовать в серьезном сражении, а он начнет хихикать? Что люди скажут?
   – Ты придаешь этому слишком большое значение, – сказал Силк. – По-моему, это даже интересно.
   – Как-как?
   – Интересно. Аренд с чувством юмора, это, в конце концов, занятно – нечто вроде говорящей собаки.
   Бэйрек обиженно потряс головой.
   – Знаешь, Силк, с тобой совершенно бессмысленно говорить о чем-нибудь серьезном. Твои потуги делать по любому поводу умные замечания все обращают в шутку.
   – У каждого из нас свои недостатки, – кротко согласился Силк.

Глава 14

   Во второй половине дня снегопад стал постепенно стихать, и, когда они устраивались на ночлег в густом ельнике, по воздуху плыли лишь редкие одинокие снежинки. Ночью, однако, подморозило, и, когда они встали на следующее утро, лица щипало.
   – Далеко еще до Пролги? – спросил Силк, согревая над костром озябшие руки.
   – Два дня, – отвечал Белгарат.
   – Не думаю, чтобы вы могли как-нибудь повлиять на погоду.
   – Предпочитаю не делать этого без крайней необходимости, – сказал старик. – Нарушается ход событий на слишком большой территории. Кроме того, Горим не одобрит, если мы начнем своевольничать в его горах. Алгосы не любят такого рода вещей.
   – Боюсь, ваш взгляд в некотором роде оправдан.
   Дорога так часто поворачивала, что к полудню Гарион окончательно потерял направление. Небо, несмотря на холод, было пасмурное, свинцово-серое. Казалось, из природы выморозило все краски. Снег был белый, стволы деревьев – черные, четко очерченные. Даже бегущая в ручьях вода на фоне снежных берегов казалась черной. Белгарат ехал уверенно, указывая путь всякий раз, когда дорога разветвлялась.
   – Ты уверен? – спросил его у одной из развилок Силк. – Мы все время ехали вверх, а теперь ты показываешь вниз.
   – Через несколько миль мы окажемся в другой долине. Верь мне, Силк, я здесь бывал.
   Силк плотнее закутался в плащ.
   – Просто я нервничаю в незнакомом месте, – заметил он, глядя на черный поток, вдоль которого они ехали.
   Выше по ручью – далеко – раздался странный звук, бессмысленное уханье, отчасти напоминающее смех. Тетя Пол и Белгарат быстро переглянулись.
   – Что это? – спросил Гарион.
   – Горные волки, – коротко отвечал Белгарат.
   – Не похоже на волчий вой.
   – Они и не волки. – Старик устало огляделся. – По большей части они питаются падалью, и если это обычная дикая стая, то не нападут. Зима только началась, и они не настолько оголодали. Хуже, если это одна из стай, собранных элдраками. – Он привстал в стременах. – Прибавьте-ка шагу! – крикнул он Мендореллену. – И держите ухо востро.
   Мендореллен обернулся – доспехи его лучились инеем, – кивнул и поехал рысью вдоль смолянисто-черного горного потока.
   Пронзительный смех делался все громче.
   – Они нас преследуют, отец, – сказала тетя Пол.
   – Слышу. – Старик оглядывал долину, лицо его устало наморщилось. – Поглядела бы ты, Пол. Не хочу неожиданностей.
   Глаза у тети Пол сделались отрешенными. Через мгновение она сглотнула, потом вздрогнула.
   – Там элдрак, отец. Он за нами следит. У него не мозг, а помойка.
   – Это у них всегда, – отвечал старик. – Имя его можешь разобрать?
   – Грул.
   – Этого-то я и боялся. Я знал, что мы подъезжаем к его территории. – Он сунул пальцы в рот и свистнул.
   Бэйрек и Мендореллен остановились, поджидая остальных.
   – Дела наши плохи, – сказал Белгарат очень серьезно. – Здесь элдрак со стаей горных волков. Он за нами следит и рано или поздно нападет.
   – Что такое элдрак? – спросил Силк.
   – Элдраки родственны олгротам и троллям, но умнее и гораздо крупнее.
   – Но всего один? – спросил Мендореллен.
   – Хватит и одного. Я его встречал. Зовут его Грул. Он большой, проворный и злющий. Он ест все, что движется, и ему безразлично, заглатывать живого или мертвого.
   Ухающий смех горных волков приближался.
   – Надо найти открытое место и разжечь костер, – сказал старик. – Горные волки боятся огня, а нам незачем сражаться и с ними, и с Грулом.
   – Здесь, – предложил Дерник, указывая на широкую заснеженную отмель, глубоко вдающуюся в темную речную воду. Отмель отделялась от берега каменистым перешейком.
   – Здесь хорошо обороняться, Белгарат, – одобрил Бэйрек, сощурясь на отмель. – За спинами у нас будет река, так что они смогут нападать только с одной стороны.
   – Годится, – коротко отвечал Белгарат. – Едем.
   Они въехали на заснеженную отмель и быстро утоптали ногами снег, пока Дерник разводил огонь под большим серым топляком, наполовину перегородившим перешеек. Через несколько минут оранжевые языки уже лизали корягу. Дерник подбрасывал палки, и скоро вся она занялась.
   – Подсобите-ка мне, – сказал кузнец, подбрасывая в огонь ветки побольше. Бэйрек и Мендореллен принялись разбирать топляк на краю отмели. Через четверть часа ревущий костер уже перегораживал весь перешеек.
   – Первый раз за день я согрелся, – ухмыльнулся Силк.
   – Идут, – предупредил Гарион. За темными древесными стволами что то мелькало.
   Бэйрек посмотрел сквозь языки пламени.
   – Крупные зверюги, да? – мрачно заметил он.
   – С осла примерно, – подтвердил Белгарат.
   – Вы уверены, что они боятся огня? – нервно спросил Силк.
   – Обычно.
   – Обычно?
   – Если совсем не изголодаются – или если Грул их на нас не погонит. Его они будут бояться больше, чем огня.
   – Белгарат, – сказал остроносый драсниец. – У вас появилась скверная привычка умалчивать о некоторых вещах.
   Один из горных волков выступил на берег реки, понюхал воздух и с опаской взглянул на огонь. Передние ноги у него были значительно длиннее задних, отчего казалось, будто он присел, на загривке выступал большой, мускулистый горб. Морда была короткая, со вздернутым, как у кошки, носом, шкура – черно-белая, местами полосатая, местами пятнистая. Волк нервно расхаживал, глядя на них безумными глазами, и время от времени похохатывал. Вскоре к нему присоединился еще один, потом еще. Они рассредоточились по всему берегу, переминались с ноги на ногу, хохотали, но к огню не подходили.