Эддингс Дэвид. В поисках камня

   – Лучше вам снова сделать заслон, – посоветовал старик. – Они теперь знают, где мы примерно, и будут нас искать.
   Она кивнула.
   – Думай снова про песок, Гарион.
   Они продолжали ехать весь вечер. Пепел постепенно редел, с каждой следующей милей видимость улучшалась. Теперь они уже различали очертания каменных гряд и торчащие из песка базальтовые столбы.
   Когда они подъехали к еще одному гребню, Гарион разглядел в туманной дымке впереди что-то темное и очень большое.
   – Здесь мы можем спрятаться до темноты, – сказал Белгарат, спешиваясь.
   – Где мы? – спросил Дерник, оглядываясь по сторонам.
   – Это Рэк Ктол. – Старик указал на темную громаду.
   Бэйрек сощурился.
   – Я думал, это просто гора.
   – Гора и есть. Рэк Ктол стоит на ее вершине.
   – Как и Пролга, верно?
   – Внешне похоже, но здесь обитает колдун Ктачик, что принципиально меняет дело.
   – Я думал, Ктачик – чародей, – сказал Гарион озадаченно. – Почему ты всегда называешь его колдуном?
   – Так я выражаю свое презрение, – ответил Белгарат. – В нашем кругу это почитается за смертельное оскорбление.
   Они оставили лошадей между большими каменными глыбами за гребнем, а сами забрались еще футов на сорок вверх, где и укрылись в ожидании темноты.
   По мере того как пепел падал все реже, гора выступала все четче. Это была не столько гора, сколько скала, вздымающаяся над пустыней. Основание ее, заваленное каменной осыпью, было миль пять в поперечнике, склоны крутые и черные, как ночь.
   – Сколь высока она? – спросил Мендореллен, непроизвольно переходя на шепот.
   – Больше лиги, – ответил Белгарат.
   Крутая насыпная дорога резко поднималась в гору, затем обвивалась вокруг нее.
   – Полагаю, ее долго строили, – заметил Бэйрек.
   – Около тысячи лет, – ответил Белгарат. – Пока строили, мерги скупали всех рабов, попавших в руки найсанцам.
   – Мрачная история, – заметил Мендореллен.
   – И мрачное место, – согласился Белгарат.
   Холодный ветер унес остатки пепла. Очертания города проступили на вершине скалы. Стены были черны. Подобно каменному основанию, черные башни венчали их, разбросанные в беспорядке. Черные шпили вставали из-за стен и, подобно копьям, кололи вечернее небо. Мерзость и зло исходили от твердыни гролимов, нависшей над диким запустением, над песками и камнями, над выдыхающими серу болотами у ее подножья. Солнце садилось в черные облака над зубчатыми горами, обрамляющими пустыню, и заливало мрачную крепость пунцовым светом. Казалось, стены Рэк Ктола кровоточат, как если бы вся кровь, пролитая на всех алтарях Торака с начала дней, проступила на стенах ужасного города, и всех океанов мира не хватило бы, чтобы смыть ее.

Глава 25

   Когда небосклон окончательно погас, они осторожно съехали с гребня и по засыпанной пеплом равнине двинулись к каменной громаде впереди. Доехав до осыпи у ее подножья, они спешились, оставили лошадей с Дерником и взобрались по камням к основанию базальтовой скалы, загораживающей от них звезды. Релг, который еще недавно дрожал и закрывал глаза, теперь шагал бодро. Он остановился, потом прижал ладони и лоб к скале.
   – Ну как? – спросил через минуту Белгарат. В его приглушенном голосе звучала смертельная озабоченность. – Прав ли я был? Есть здесь пещеры?
   – Там есть пустоты, – ответил Релг. – Они уходят далеко вглубь
   – Добраться до них можно?
   – У них нет входа, они никуда не ведут. Это все замкнутые пустоты.
   – И что теперь? – спросил Силк.
   – Не знаю, – ответил совершенно убитый Белгарат.
   – Давайте попробуем чуть подальше, – предложил Релг. – Я чувствую некое эхо. Может быть, там. – Он показал рукой.
   – Я хочу, чтобы все твердо усвоили прямо сейчас, – объявил Силк, прочно упираясь широко расставленными ногами. – Сквозь скалу я не пойду. Если до этого дойдет, я останусь здесь
   – Мы что-нибудь придумаем, – сказал Бэйрек.
   Силк упрямо покачал головой.
   – Сквозь скалу я не пойду, – непреклонно повторил он.
   Релг уже двигался вдоль скалы, слегка прикасаясь пальцами к ее поверхности.
   – Эхо становится сильнее, – сказал он. – Пустота большая и ведет вверх. – Релг прошел еще ярдов сто, остальные двигались следом, не спуская с него озабоченных взглядов.
   – Вот она, – сказал он наконец, постукивая по скале ладонью. – Ждите здесь. – Он медленно вдавил руки в базальт.
   – Я этого не вынесу, – сказал Силк, быстро поворачиваясь спиной. – Скажите мне, когда он будет внутри.
   С ужасающей решимостью Релг вжимался в камень.
   – Еще не все? – спросил Силк.
   – Он входит в скалу, – скрупулезно подметил Бэйрек. – Половина его еще торчит наружу.
   – Пожалуйста, Бэйрек, не надо подробностей.
   – Неужели это так отвратительно? – спросил гигант.
   – Ты себе не представляешь. Ты совершенно не представляешь. – Востроносый драсниец дрожал всем телом.
   Они прождали в зябкой темноте около получаса. Где-то высоко над ними раздался вопль.
   – Что там такое? – спросил Мендореллен.
   – Гролимы за работой, – мрачно отвечал Белгарат. – Близится годовщина ранения – времени, когда Око сожгло Тораку руку и лицо. В эту пору приносят множество жертв – обычно из числа рабов. Торак, видимо, не настаивает, чтобы кровь была энгаракская. С него довольно, что она человеческая.
   Где-то под обрывом послышались шаги, через несколько минут Релг присоединился к спутникам.
   – Я нашел вход, – сказал он, – примерно в полулиге отсюда. Он частично завален камнями.
   – Ведет ли пещера на самый верх? – спросил Белгарат.
   Релг пожал плечами.
   – Вверх она идет, но далеко ли, сказать не могу. Единственный способ узнать наверняка – это пройти по ней. Одно могу сказать определенно – вся цепь пещер весьма протяженна.
   – Разве у нас есть выбор, отец? – спросила тетя Пол.
   – Нет. Полагаю, нет.
   – Я схожу за Дерником, – сказал Силк. Он повернулся и исчез в темноте.
   Остальные пошли за Релгом и вскоре увидели небольшое отверстие в скале, сразу над осыпью.
   – Нам придется сдвинуть эти глыбы, если мы хотим провести внутрь животных, – сказал Релг.
   Бэйрек наклонился и поднял большую каменную плиту, зашатался под ее весом и с грохотом уронил.
   – Тише! – сказал Белгарат.
   – Прошу прощения, – пробормотал Бэйрек.
   Камни были по большей части не очень крупные, зато их оказалось очень много. Когда подошли Дерник и Силк, все принялись разгребать вход в пещеру. Почти час ушел на то, чтобы расчистить отверстие, в которое могли бы втиснуться лошади.
   – Жалко, Хеттара нет, – проворчал Бэйрек, упираясь плечом в круп норовистой вьючной кобылы.
   – Поговори с ней, Бэйрек, – посоветовал Силк.
   – Я говорю.
   – А ты попробуй без ругани.
   – Нам придется лезть вверх, – сказал Релг после того, как они втолкнули последнюю лошадь и оказались в полной темноте. – Насколько я могу сказать, галереи идут вертикально, так что нам придется карабкаться с уровня на уровень.
   Мендореллен прислонился к стене, доспехи его звякнули.
   – Так дело не пойдет, – сказал ему Белгарат. – И все равно ты не сможешь карабкаться в доспехах. Оставь их с лошадьми, Мендореллен.
   Рыцарь вздохнул и принялся снимать броню.
   Засветился тусклый огонек – это Релг смешал в деревянной миске порошки из двух кожаных мешочков, которые носил под кольчугой.
   – Так-то лучше, – одобрил Бэйрек. – А факел не был бы ярче?
   – Гораздо ярче, – согласился Релг, – но тогда я не смогу видеть. А так вам будет достаточно света, чтобы видеть, куда идти.
   – Тогда пошли, – сказал Белгарат.
   Релг вручил тускло светящуюся миску Бэйреку и повел их по темной галерее.
   Пройдя несколько сот ярдов, они уперлись в крутой откос.
   – Я посмотрю, – сказал Релг и быстро полез по осыпи. Он почти сразу же исчез из виду. Через несколько минут они услышали странное шипение и сверху посыпались мелкие камушки.
   – Поднимайтесь, – донесся до них голос Релга. Они осторожно вскарабкались по осыпи и оказались перед гладкой стеной.
   – Направо, – сказал сверху Релг. – Вы найдете в камне углубления, по которым сможете влезть.
   Они увидели совершенно круглые ямки, дюймов по шесть глубиной.
   – Как ты это сделал? – спросил Дерник, разглядывая одну из них.
   – Сложно объяснить, – ответил Релг. – Здесь карниз. Он ведет в следующую галерею.
   Один за другим они вскарабкались по стене и оказались на карнизе рядом с Релгом. Как он и говорил, карниз вел к галерее, круто уходящей вверх. Они двинулись по ней к центру горы. По пути они миновали несколько боковых ответвлений.
   – А нам не надо их обследовать? – спросил Бэйрек, когда они проходили мимо третьего или четвертого бокового хода
   – Они никуда не ведут, – сказал ему Релг.
   – Откуда ты знаешь?
   – Галерея, которая куда-нибудь ведет, ощущается по-иному. Та, мимо которой мы только что прошли, оканчивается тупиком примерно в ста ярдах отсюда.
   Бэйрек недоверчиво фыркнул.
   Они подошли к следующей отвесной стене, и Релг остановился, вглядываясь в темноту.
   – Высоко? – спросил Дерник.
   – Футов тридцать Я сделаю углубления, чтобы вы могли вскарабкаться. – Релг встал на колени и медленно вдавил руку в камень, потом напряг плечи и стал ее поворачивать. Камень затрещал, словно что-то внутри взорвалось; когда Релг вытащил руку, из углубления посыпалась каменная крошка. Он выгреб остатки, встал и погрузил руку в камень примерно в двух футах над первой ямкой.
   – Здорово! – восхитился Силк.
   – Это очень старый прием, – сказал ему Релг.
   Они поползли по стене вслед за Релгом. Наверху пришлось протискиваться в узкую дыру. Бэйреку пришлось хуже других – он лез с проклятиями, извиваясь как змея.
   – Далеко мы ушли? – спросил Силк. Он нервно смотрел на скалу, которая, казалось, давила со всех сторон, и голос у него был немного напуганный.
   – Мы примерно в восьмистах футах над основанием горы, – ответил Релг. – Теперь нам сюда. – Он указал на следующую галерею, которая тоже довольно круто уходила вверх.
   – Галереи ведут на самую вершину? – спросил Дерник.
   – Они куда-то открываются. Это все, что я пока чувствую.
   – Что это? – воскликнул Силк.
   Откуда-то из темноты коридора доносилось одинокое пение. Мелодия была скорбная, но эхо мешало разобрать слова. Одно было ясно – поет женщина.
   Белгарат изумленно ахнул.
   – Что такое? – спросила его тетя Пол.
   – Марагская женщина! – отвечал старик.
   – Это невозможно.
   – Я знаю эту песню, Пол. Это марагская погребальная песнь. Кто бы эта женщина ни была, она умирает.
   Отдававшееся в извилистом коридоре эхо мешало определить, откуда идет голос; но когда они двинулись вперед, пение стало громче.
   – Здесь, – сказал наконец Силк. Он остановился и повернулся к боковому коридору. Пение резко оборвалось.
   – Не подходите, – резко предупредила невидимая женщина. – У меня нож.
   – Мы друзья, – сказал Дерник.
   Она горько рассмеялась.
   – У меня нет друзей. Обратно вы меня не заберете. Нож достаточно длинный, чтобы достать до моего сердца.
   – Она думает, мы мерги, – прошептал Силк.
   Белгарат возвысил голос. Он говорил на языке, которого Гариону никогда еще не доводилось слышать. Через минуту женщина заговорила сбивчиво, словно припоминая давно забытые слова.
   – Она думает, это уловка, – тихо сказал им старик. – Она говорит, нож приставлен к самому ее сердцу, так что мы должны быть осторожны. – Он снова заговорил в темноту, женщина отвечала. Язык, на котором они говорили, был нежный и певучий.
   – Она говорит, что позволит одному из нас приблизиться, – сказал Белгарат наконец. – Она все еще нам не доверяет.
   – Пойду я, – сказала тетя Пол.
   – Осторожнее, Пол. Вдруг она в последний момент решит заколоть не себя, а тебя.
   – Я справлюсь, отец. – Тетя Пол взяла у Бэйрека светильник и медленно пошла по галерее, спокойно говоря на ходу.
   Остальные стояли в темноте, напряженно прислушиваясь к гулу голосов из коридора. Тетя Пол тихо говорила с марагской женщиной.
   – Вы можете подойти, – сказала она наконец. Они пошли по галерее на звук ее голоса.
   Женщина лежала рядом с маленьким озерцом. Пышные черные волосы спутались, лицо выражало обреченность. У нее были широкие скулы, полные губы, темно-синие глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Жалкие лохмотья не скрывали бледного тела. Релг шумно вздохнул и сразу повернулся спиной.
   – Ее зовут Таиба, – тихо сказала тетя Пол. – Она бежала из невольничьего каземата под Рэк Ктолом несколько дней назад.
   Белгарат опустился на колени рядом с обессиленной женщиной.
   – Ты из народа марагов, так ведь? – спросил он с жаром.
   – Мать говорила, что да, – подтвердила она. – Это она научила меня древнему языку. – Темные спутанные волосы лежали на ее бледной щеке.
   – Есть ли еще среди невольников мараги?
   – Думаю, мало. Трудно сказать. У большинства рабов отрезаны языки.
   – Ей надо поесть, – сказала тетя Пол. – Кто-нибудь что-нибудь захватил?
   Дерник вытащил из-за пояса мешочек и протянул ей.
   – Сыр, – сказал он, – и немного вяленого мяса.
   Тетя Пол развязала мешочек.
   – Знаешь ли ты, как попали сюда твои соотечественники? – спросил Белгарат рабыню. – Подумай. Это очень важно.
   Таиба пожала плечами.
   – Мы всегда жили здесь – Она взяла предложенную еду и жадно на нее набросилась
   – Не так быстро, – предупредила тетя Пол.
   – Может быть, ты когда-нибудь слышала, как мараги очутились в невольничьих казематах мергов? – настаивал Белгарат.
   – Мать когда-то говорила мне, что тысячу лет назад мы жили в стране под открытым небом и не были рабами, – ответила Таиба. – Но я ей не поверила. Такие сказки рассказывают детям.
   – Про марагскую кампанию толнедрийцев рассказывают всякое, – заметил Силк. – Ходят упорные слухи, что некоторые командиры легионов, вместо того чтобы убивать своих пленников, продавали их найсанским работорговцам. На толнедрийцев похоже.
   – Думаю, это возможно, – сказал Белгарат, хмурясь.
   – Надо ли нам задерживаться здесь? – резко осведомился Релг. Он упорно стоял спиной, а напряженность позы явно выдавала его негодование.
   – За что он на меня сердится? – спросила Таиба. От усталости она едва шептала.
   – Прикрой наготу, женщина, – сказал Релг. – Ты оскорбляешь благопристойность.
   – И все? – Она рассмеялась приятным грудным смехом. – Другой одежды у меня нет. – Она посмотрела на себя. – Кроме того, со мной все в порядке. Я не калека и не уродина. Зачем мне прятать свое тело?
   – Бесстыдница, – возмутился Релг.
   – Если тебя смущает, не смотри.
   – У Релга кой-какие проблемы на почве религии, – сухо сказал ей Силк.
   – Не напоминайте о религии. – Она поежилась
   – Видите, – фыркнул Релг, – она совершенно испорчена.
   – Не совсем так, – возразил ему Белгарат. – В Рэк Ктоле слово «религия» означает алтарь и нож
   – Гарион, – сказала тетя Пол, – дай мне твой плащ.
   Юноша расстегнул тяжелый шерстяной плащ и протянул своей тете. Она начала укутывать измученную рабыню, но вдруг остановилась и посмотрела на нее пристально.
   – Где твои дети? – спросила она.
   – Их забрали мерги, – страшным голосом отвечала Таиба. – Двух крошечных девочек – очень хорошеньких. Их уже нет.
   – Мы их тебе вернем, – порывисто пообещал Гарион.
   Она горько рассмеялась.
   – Не думаю. Мерги отдали их гролимам, а гролимы – закололи на алтаре Торака. Сам Ктачик держал нож.
   Гарион похолодел.
   – Плащ теплый, – сказала Таиба, с благодарностью разглядывая грубую ткань. – Я так давно не могла согреться. – Она вздохнула с усталым удовлетворением.
   Белгарат и тетя Пол переглянулись поверх лежащей женщины.
   – Наверное, я что-то сделал правильно, – загадочно заметил старик после недолгого молчания. – Столько искать и наткнуться на нее случайно!
   – Ты уверен, что это она, отец?
   – Почти наверняка. Все сходится – до последней мелочи. – Он втянул воздух и с шумом выдохнул. – Тысячу лет это меня угнетало. – Он вдруг сделался на редкость самодовольным. – Как ты бежала из невольничьих казематов? – спросил он мягко.
   – Один из мергов позабыл запереть дверь, – сонно отвечала она. – Выбравшись наружу, я нашла нож, хотела разыскать Ктачика и убить, но заблудилась. Здесь так много пещер... так много... Хотела бы я убить его прежде, чем умру, но теперь надежды мало. – Она с сожалением вздохнула. – Мне кажется, я бы поспала. Я очень устала.
   – Ты здесь побудешь? – спросила тетя Пол. – Мы должны идти дальше, но мы вернемся. Тебе что-нибудь нужно?
   – Может быть, немного света, – вздохнула Таиба. – Всю жизнь я прожила в темноте. Думаю, мне бы хотелось умереть при свете.
   – Релг, – сказала тетя Пол, – сделай ей свет.
   – Он может понадобиться нам самим. – Голос Релга все еще звучал оскорбленно.
   – Ей нужнее.
   – Сделай, Релг, – твердо приказал алгосу Белгарат. Релг, насупясь, смешал на плоском камне порошки и подбавил немного воды. Густая смесь засветилась.
   – Спасибо, – просто сказала Таиба.
   Релг не удостоил ее ответом, даже взглядом.
   Они вернулись по галерее, оставив рабыню с тусклым светильником у озерца. Она снова затянула песню, очень тихо и очень сонно.
   Релг вел их по темным извилистым коридорам. Довольно часто приходилось взбираться вверх. Часы тянулись за часами, хотя счет времени терялся в этом вечном мраке. Они опять взбирались по отвесным склонам, шли галереями, которые вились все вверх да вверх в огромной скале. Гарион окончательно потерял направление и гадал про себя, знает ли сам Релг, куда их ведет. Они обогнули очередной угол и почувствовали легкое дуновение ветра. Ветер принес гнусную вонь.
   – Что так воняет? – спросил Силк, морща острый нос.
   – Скорее всего, невольничьи казематы, – ответил Белгарат. – Мерги не особо озабочены санитарией.
   – Казематы под Рэк Ктолом, так ведь? – спросил Бэйрек.
   Белгарат кивнул.
   – Они выходят в сам город?
   – Насколько я знаю, да.
   – Ты свое дело сделал, Релг, – сказал Бэйрек, хлопая алгоса по плечу.
   – Не прикасайся ко мне, – сказал Релг.
   – Извини, Релг.
   – Невольничьи казематы охраняются, – сказал Белгарат. – Нам придется не шуметь.
   Осторожно ступая, они медленно двинулись по галерее. Гарион не был уверен, когда именно ему стало ясно, что галерея эта – дело человеческих рук. Наконец они увидели в стене приоткрытую дверь.
   – Есть там кто-нибудь? – прошептал Гарион Силку. Маленький драсниец скользнул к двери, держа кинжал наготове, и быстро заглянул в щель.
   – Только кости, – мрачно сообщил он. Белгарат жестом приказал остановиться.
   – Эти нижние галереи, вероятно, заброшены, – сказал он очень тихо. – После того как была построена дорога, мергам уже не требовались многие тысячи рабов. Мы пойдем выше, но будьте начеку и идите тихо.
   Они крадучись двинулись вверх по галерее мимо покрытых ржавчиной железных дверей – все эти двери были приоткрыты. В конце подъема галерея круто сворачивала в противоположную сторону и опять шла вверх.
   На стене были грубо нацарапаны слова. Букв таких Гарион не знал и прошептал тихо: «Дедушка», указывая на них.
   Белгарат посмотрел и хмыкнул.
   – Девятый уровень, – пробормотал он. – Мы все еще очень глубоко под городом.
   – Скоро ли мы начнем встречать мергов? – Бэйрек положил руку на рукоять меча и оглянулся.
   Белгарат пожал плечами.
   – Трудно сказать. Полагаю, обитаемы только верхние два-три уровня.
   Они шли дальше вверх. Галерея вновь круто повернула. На стене опять было что-то написано незнакомыми буквами.
   – Восьмой уровень, – перевел Белгарат. – Идемте.
   Чем дальше они шли, тем сильнее становилась вонь.
   – Свет впереди, – резко предупредил Дерник, когда они собрались сворачивать на четвертый уровень
   – Ждите здесь, – выдохнул Силк и метнулся за угол, прижимая к ноге кинжал.
   Тусклый огонек покачивался, постепенно приближаясь
   – Кто-то с факелом, – пробормотал Белгарат.
   Свет вдруг мелькнул, отбрасывая колеблющиеся тени, потом перестал покачиваться. Через несколько секунд вернулся Силк, тщательно вытирая кинжал.
   – Мерг, – сказал он. – По-моему, он что-то искал. Камеры здесь еще пустые.
   – Что ты с ним сделал? – спросил Бэйрек.
   – Затащил в одну из камер. Его найдут, только если станут искать специально.
   Релг старательно завязал глаза.
   – Даже из-за такого слабого освещения? – спросил Дерник.
   – Из-за его цвета, – объявил Релг.
   Они обогнули угол и пошли вверх по галерее четвертого уровня. Через сто ярдов они увидели воткнутый в стену факел, а приблизившись – длинную полосу крови на корявом каменном полу.
   Белгарат остановился в двери в камеру, почесывая бороду.
   – Во что он был одет? – спросил он Силка.
   – В длинную одежду с капюшоном, – ответил Силк. – А что?
   – Принеси ее.
   Силк поглядел на старика, потом кивнул. Он зашел в камеру и через секунду вернулся с длинным мергским одеянием, которое и протянул Белгарату.
   Тот критически оглядел длинную дыру на спине.
   – В следующий раз постарайся не делать таких больших дыр, – сказал он.
   Силк ухмыльнулся.
   – Извини, я, кажется, перестарался. Впредь буду аккуратней. – Он взглянул на Бэйрека. – Хочешь со мной? – пригласил он.
   – Разумеется. Идем, Мендореллен?
   Рыцарь сурово кивнул, берясь за меч.
   – Мы подождем здесь, – сказал Белгарат. – Будьте осторожны, но и времени зря не теряйте.
   Бэйрек, Мендореллен и Силк крадучись двинулись по галерее к третьему уровню.
   – Сколько, по-твоему, времени, отец? – тихо спросила тетя Пол, когда они исчезли.
   – Несколько часов после полуночи.
   – Успеем ли мы до рассвета?
   – Постараемся.
   – Может быть, нам переждать день и выйти, когда стемнеет?
   Старик нахмурился.
   – Не думаю, Пол. Ктачик что-то замыслил. Он знает, что я иду – я почувствовал это на прошлой неделе, – но еще не сделал своего шага. Не будем давать ему лишнего времени.
   – Он будет драться с тобой, отец.
   – Это давно должно было произойти, – отвечал он. – Мы с Ктачиком тысячи лет кружили один вокруг другого, потому что время все никак не приходило. Наконец оно пришло. – Старик мрачно поглядел в темноту. – Когда это начнется, Пол, я попрошу тебя не вмешиваться.
   С минуту она смотрела на суровое лицо старика, потом кивнула.
   – Как хочешь, отец, – проговорила она.

Глава 26

   Мергское одеяние было сшито из грубой черной материи с вытканной напротив сердца непонятной красной эмблемой. Оно пахло дымом и чем-то еще более неприятным. Под левой подмышкой была дыра, ткань вокруг дыры была мокрая и липкая. От этого кожа Гариона шла мурашками.
   Опустив на лица капюшоны, они быстро прошли оставшиеся три уровня невольничьих казематов. Хотя галереи освещались воткнутыми в стены факелами, стражей нигде не было видно, а рабы за окованными железом дверями не подавали признаков жизни. Гарион ощущал за этими дверями гнетущий страх.
   – Как мы выберемся в город? – прошептал Дерник.
   – В конце верхней галереи есть лестница, – тихо ответил Силк.
   – Она охраняется?
   – Уже нет.
   Вход на лестницу преграждали окованные железом ворота с цепями и замком, но Силк, нагнувшись, вытащил из сапога тонкую металлическую отмычку и с удовлетворением хмыкнул – замок со щелчком открылся.
   – Я гляну, – шепнул он и проскользнул в ворота. За воротами Гарион увидел звезды и на их фоне черные силуэты строений Рэк Ктола. Душераздирающий вопль эхом прокатился по городу, потом глухо ударил невообразимо огромный железный гонг. Гариона передернуло.
   Через несколько секунд Силк вернулся.
   – Никого не видать, – тихо произнес он. – Куда нам идти?
   Белгарат показал рукой.
   – Сюда. Мы пойдем по стене к храму.
   – К храму? – резко переспросил Релг.
   – Нам придется пройти через него, чтобы добраться до Ктачика, – отвечал старик. – Надо поторапливаться. Скоро утро.
   Рэк Ктол не походил ни на какой другой город мира. Огромные дома не были отделены друг от друга. Похоже, обитавшим здесь мергам и гролимам были чужды представления о частной собственности, и жилища не представляли собой обособленные помещения, как на Западе. Здесь не было и улиц в обычном смысле слова, скорее, сплошные проходные дворы и коридоры, идущие между зданиями и часто даже через них.
   Они бесшумно ступали по темным дворам и сумеречным коридорам. Город казался безлюдным, однако в воздухе ощущалось что-то зловещее, будто черные стены наблюдают за незваными гостями. В самых неожиданных местах торчали странного вида башенки, нависавшие над дворами. Узкие окна смотрели с укором, в сводчатых дверных проемах замерли невидимые тени. Гнетущий дух древнего зла пропитывал Рэк Ктол, и даже самые камни, казалось, злорадно смотрели на Гариона и его друзей, которые все дальше углублялись в темное марево гролимской крепости.
   – А ты уверен, что знаешь, куда нам идти? – встревоженным шепотом спросил у Белгарата Бэйрек.
   – Я уже приходил сюда по дороге, – тихо отвечал старик. – Я старался время от времени приглядывать за Ктачиком. Мы пойдем по этим ступеням. Они выведут нас на городскую стену.