Эддингс Дэвид. Властелин мургов (Маллореон - 2)

   Глаза жрицы злобно блеснули, алые шрамы на ее щеках ожили, задергались, а потом вдруг загорелись еще ярче, словно под кожей женщины забегало незримое пламя.
   - Хорошо, Хабат, - вновь зазвучал спокойный и бесстрастный голос иерарха. - Видимо, час настал. Похоже, ты созрела наконец для того, чтобы воспротивиться моей воле? Ты решишься?
   Ужасный вопрос повис в воздухе, и Гарион затаил дыхание. Но Хабат спрятала глаза и молча отвернулась от Агахака. Пламя на ее щеках медленно угасало.
   - Мудрое решение, Хабат. - Агахак повернулся к Сади. - Ну что ж, Усса из Стисс-Тора, что скажешь ты в ответ на обвинение? Неужели твой слуга и впрямь колдун?
   - Жрец Торака впал в заблуждение, господин, - дипломатично ответил Сади. Поверьте мне, этот юный болван - вовсе не колдун. Каждое утро он по десять минут раздумывает, какой башмак на какую ногу надеть. Поглядите на него! В этих глазах нет ни тени ума. Он настолько глуп, что даже не ощущает страха.
   В глазах Хабат снова вспыхнула злоба, но видно было, что уверенности в себе у жрицы поубавилось.
   - Что этот найсанский работорговец смыслит в колдовстве, господин? Вам известны обычаи жителей Страны змей. Несомненно, разум этого Уссы затуманен дурманящими травами настолько, что, будь среди его прислужников сам Бельгарат, он и не подозревал бы об этом!
   - Очень интересная мысль, - пробормотал Агахак. - А теперь, с вашего позволения, разберем дело подробнее. Нам известно, что священные огни погасли. В этом мы совершенно уверены. Сорхак утверждает, что этот молодой человек погасил их при помощи волшебства. Он утверждает это, хотя и не располагает ровным счетом никакими доказательствами. Усса из Стисс-Тора, который, возможно, находится под действием наркотиков и мало что соображает, заявляет, будто этот юноша совершеннейший простак и посему не способен на столь выдающийся поступок. Так как же нам разрешить эту дилемму?
   - Прикажите отвести их в пыточную камеру, о святейший, - торопливо предложила Хабат. - Я сама, своими руками вырву у них признание - у одного за другим, по очереди!
   Гарион напрягся и украдкой посмотрел на Бельгарата. Старик стоял совершенно спокойно, его короткая борода серебрилась в свете факелов. Похоже было, что он не собирается ничего предпринимать.
   - Твое пристрастие к камере пыток широко известно, Хабат, - холодно сказал Агахак. - Ты в этом деле весьма искусна, и твои жертвы обычно говорят то, что ты хочешь от них услышать, но это далеко не всегда является столь желанной для всех нас правдой.
   - Я всего лишь служу моему богу, о святейший, - гордо провозгласила жрица.
   - Все мы здесь служим нашему богу, святая жрица, - осадил ее иерарх, - и тебе следовало бы быть мудрее и не козырять своим благочестием из желания возвыситься самой или помочь возвыситься своему подопечному. - Агахак взглянул на Сорхака с нескрываемым презрением. - Иерарх здесь пока еще я, посему именно я и вынесу окончательное решение по этому делу.
   Жрица отпрянула, и глаза ее внезапно наполнились страхом.
   - Прости меня, Агахак, - забормотала она, заикаясь. - Это чудовищное преступление наполнило сердце мое праведным гневом, но право принять решение всецело принадлежит тебе.
   - Благодарен тебе за то, что ты признаешь за мной это право, Хабат. Я было подумал, что ты об этом запамятовала.
   В дверях зала послышался звук шагов, и два гиганта мурга, вооруженные длинными начищенными до блеска алебардами, грубо растолкали гролимов, сгрудившихся в дверях. Темные лица их были бесстрастны. Одновременно ударив древками алебард об пол, они провозгласили:
   - Дорогу Ургиту, великому королю Хтол-Мургоса!
   Вошедший в сопровождении стражи человек совсем не походил на тех мургов, которых Гариону доводилось видеть прежде. Он был невысок и худощав, но очень мускулист, с прямыми волосами и заостренными чертами лица. Верхняя одежда его, распахнутая на груди, позволяла увидеть, что под нею вместо привычной кольчуги одеяние типично западное - камзол и трико темно-пурпурного цвета. Железная корона была залихватски сдвинута набок. Несмотря на насмешливое выражение лица, глядел он настороженно.
   - Агахак, - по-свойски приветствовал он иерарха. - Я тут случайно прознал новость, заставившую тебя спешно покинуть дворец Дроим, и вот решил, что могу тебе пригодиться, дабы помочь уладить этот неприятный инцидент.
   - Визит великого короля для храма - величайшая честь, - торжественно провозгласил Агахак.
   - И великий король весьма польщен столь радушным приемом, иерарх Рэк-Урги, - ответил Ургит и осмотрелся. - Есть тут у вас кресло? - спросил он. - У меня был трудный день, и я порядком устал.
   - Займись делом, - равнодушно бросил Агахак жрице, неподвижно застывшей подле его трона. Хабат моргнула, и щеки ее залил румянец.
   - Кресло его величеству! - хрипло скомандовала она. - И быстро!
   Один из гролимов пулей выскочил за дверь и тотчас же возвратился, таща тяжелое кресло.
   - Премного благодарен. - Король с наслаждением уселся и вытянул ноги. Потом он взглянул на Агахака. - Должен кое в чем тебе сознаться, о святейший. Он виновато кашлянул. - Прежде чем войти сюда, я помешкал у дверей, надеясь таким образом ознакомиться с подробностями дела. - Король коротко хохотнул. Подслушивать у дверей я привык со времен моего беспокойного детства. Как бы то ни было, я слышал предъявленные преступникам обвинения. Честно скажу тебе, Агахак, твой жрец-инквизитор вляпался в пренеприятную историю. - Он бросил на иерарха быстрый одобрительный взгляд. - Но вы, разумеется, уже дали ему это понять, не так ли?
   Агахак молча кивнул - по его лицу ничего нельзя было прочесть.
   - Итак, - продолжал Ургит, - я, безусловно, никогда бы не вмешался в дела сугубо церковные, но разве не вы сами сказали, что случившемуся может быть множество вполне земных объяснений? - Король поглядел на Агахака, ища подтверждения своим словам. Воодушевленный одобрительным кивком иерарха, он продолжал: - Я хочу сказать, что все мы и прежде видели, как гаснут огни. И есть ли надобность заходить столь далеко в таком, в сущности, совершенно обычном деле? Я полагаю, жрецы, призванные поддерживать священный огонь, допустили небрежность, и огонь угас сам собой, может быть, вовремя не подбросили топлива.
   - Полная чепуха! - воскликнул Сорхак, тряхнув сальными космами.
   Ургит вздрогнул и взглянул на Агахака, ища поддержки.
   - Ты забываешься, жрец-инквизитор, - сказал иерарх. - Наш гость - сам великий король Хтол-Мургоса. Если ты оскорбишь его, учти: я могу в качестве извинения приказать поднести ему на блюде твою глупую голову.
   Сорхак судорожно сглотнул.
   - Умоляю, простите меня, ваше величество, - просипел он. - Я сболтнул не подумав.
   - Забыто, старик. - Величественным мановением руки Ургит дал жрецу понять, что тот прощен. - Порой мы все в запальчивости позволяем словам опередить мысль. - Он снова повернулся к иерарху. - Я сожалею о происшедшем не меньше, чем все вы, Агахак. Но дело в том, что этого найсанца прислал сюда Джахарб - а ведь нам с тобой обоим ясно, сколь важна его миссия как для Церкви, так и для государства. Не считаешь ли ты, что в интересах чисто политических можно закрыть глаза на этот инцидент?
   - Уж не закроете ли вы в самом деле глаза на то, что случилось? - раздался визг Хабат. Она уже стояла лицом к лицу с иерархом. - Кто же тогда понесет наказание за осквернение святилища?
   Ургит откровенно опечалился, и глаза его вновь обратились к иерарху за поддержкой. Теперь Гарион уже не сомневался: этот король вовсе не так уж могущественен. Любое, даже слабое сопротивление его робким предложениям заставляло его инстинктивно отступать или искать поддержки у того, кого он почитал сильнейшим.
   Агахак медленно поднял глаза на жрицу с изуродованным лицом.
   - Знаешь, этот твой визг начинает всерьез раздражать меня, Хабат, откровенно заявил он. - Если не можешь держать себя в руках, тогда пошла вон!
   Жрица оторопело уставилась на иерарха, не веря своим ушам.
   - Дело куда серьезнее, чем ты полагаешь, - продолжал он, глядя на Хабат. Как и было предсказано века тому назад, настало время последней битвы Дитя Света и Дитя Тьмы. И если я не буду присутствовать при этом единоборстве, то всем вам придется склониться перед Урвоном или перед Зандрамас. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из этих двоих счел ваши древние ритуалы целесообразными и сохранил бы вам жизнь. Что же до обвинения в колдовстве, то разобраться в этом легче легкого.
   Он поднялся с трона, подошел к Эрионду и взял в ладони лицо юноши.
   Польгара прерывисто вздохнула, а Гарион напрягся и принялся концентрировать волю.
   Эрионд же безмятежно глядел в лицо иерарха и на губах его блуждала ласковая улыбка.
   - Тьфу! - с отвращением произнес Агахак, отдергивая руки. - Этот безбородый юнец невинен как младенец! Нет даже намека на то, что малыш вкусил силы! - Агахак вновь обернулся и поглядел на Сорхака. - Я нахожу твои обвинения беспочвенными и отклоняю их.
   Лицо Сорхака побелело, а глаза выпучились.
   - Будь осторожен, Сорхак! - угрожающе сказал иерарх. - Если ты станешь чересчур яро противиться моему решению, я ведь могу счесть, что в происшедшем всецело твоя вина, правда? А Хабат вне себя от разочарования - ведь ей сегодня некого будет терзать. - Он бросил хитрый взгляд на жрицу. - Хочешь, я отдам тебе Сорхака, моя дорогая? - спросил он. - Всегда с удовольствием делал тебе маленькие подарочки. Я даже сам полюбуюсь, как ты будешь медленно вытягивать калеными щипцами кишки из его распоротого живота!
   Лицо Хабат с огненными отметинами на щеках пылало от ярости. Гарион понимал: жрица была совершенно убеждена в том, что иерарх и на этот раз, как прежде, уступит ее настойчивым требованиям, поэтому и употребила всю свою власть, чтобы добиться осуждения Сади, которого с первого же взгляда невзлюбила. Столь неожиданное открыто враждебное отношение иерарха, как и то, сколь презрительно отверг Агахак их с Сорхаком обвинения, нанесло страшный удар ее гордыне, но, что еще важнее, поставило под сомнение практически неограниченную власть, которой пользовалась жрица в храме. И если она не сможет на этом деле что-то выиграть, многочисленные враги свергнут ее с пьедестала. Гарион трепетно надеялся, что Сади понимает, насколько опаснее стала Хабат теперь, когда она уже не столь уверена в своем могуществе.
   Узкие глаза жрицы настороженно и оценивающе глядели на иерарха. Постепенно Хабат оправилась от потрясения и обратилась к королю. Ургиту:
   - Но совершено еще и гражданское преступление, ваше величество, - заявила она. - Правда, я полагала, что дело об осквернении святилища куда серьезнее, но поскольку наш мудрый иерарх счел обвинения необоснованными, мой долг объявить вам о преступлении, совершенном этими чужеземцами против государства.
   Ургит и Агахак обменялись быстрыми взглядами. Потом Ургит с обреченным видом сгорбился в кресле.
   - Король всегда готов выслушать слово служителей церкви, - сдержанно ответил он.
   Хабат бросила на Сади самоуверенный и открыто враждебный взгляд.
   - Со дня основания государства мерзкие яды и зелья жителей Страны змей запрещено ввозить в Хтол-Мургос королевским декретом. - Она подчеркнула последние слова. - После того как Усса со слугами был препровожден в темницу, я приказала обыскать их вещи. Внесите сумку! - распорядилась она.
   Боковая дверь открылась, и вошел жрец низшего ранга, неся красный кожаный короб Сади. Сорхак с фанатичным блеском в глазах вырвал у него короб - лицо его сияло торжеством.
   - Вот доказательство того, что этот Усса из Стисс-Тора нарушил наш закон и должен за это поплатиться жизнью! - проскрипел он.
   Жрец расстегнул ремешок, открыл короб и достал оттуда множество бутылочек и глиняный кувшинчик, в котором жила Зит.
   Лицо Ургита стало еще печальнее. Он растерянно поглядел на Сади.
   - Как ты можешь это объяснить, Усса? - с надеждой в голосе спросил король.
   Сади изобразил на лице полнейшую невинность.
   - Уверен, что вы, ваше величество, и подумать не могли, будто я намеревался продать все это здесь, в Хтол-Мургосе!
   - Хорошо, - кротко согласился Ургит. - Но ведь ты ввез их в пределы страны.
   - Разумеется, но ведь предназначались они для продажи маллорейцам. В их стране спрос на такие зелья весьма велик.
   - Что меня совершенно не удивляет, - подхватил Ургит, выпрямляясь в кресле. - Так, значит, ты не собирался продавать это моим подданным?
   - Честью клянусь, что нет! - возмущенно ответил Сади.
   Лицо Ургита прояснилось, и король с облегчением вздохнул.
   - Вот, - сказал он, обращаясь к разъяренной Хабат, - вот в чем дело. Думаю, никто из нас не станет противиться, если этот найсанец продаст маллорейцам всю эту отраву - и чем больше, тем лучше.
   - А что вы на это скажете? - сказал Сорхак, ставя короб Сади на пол и высоко поднимая глиняный кувшинчик. - Что за секрет скрываешь ты здесь, Усса из Стисс-Тора? - Он потряс кувшинчик.
   - Осторожнее, приятель! - вскрикнул Сади, предостерегающе вытянув руки и подавшись вперед.
   - Ага! - торжествующе воскликнула Хабат. - В этом сосуде наверняка скрыто нечто весьма важное для этого работорговца! Необходимо осмотреть содержимое. Возможно, тут-то и выяснится, что за преступление замыслил этот негодяй! Открой сосуд, Сорхак.
   - Умоляю вас, - залепетал Сади. - Если вам дорога жизнь, не шутите с этим кувшинчиком!
   - Открывай, Сорхак! - безжалостно приказала Хабат.
   Самодовольный гролим снова потряс кувшинчик и принялся вывинчивать пробку.
   - Прошу вас, благородный жрец! - с ужасом воскликнул Сади.
   - Мы только посмотрим, - ухмыльнулся Сорхак. - Уверен, что один взгляд никому не повредит.
   Он вынул пробку и поднес кувшинчик к лицу, заглядывая внутрь одним глазом. Зит, разумеется, долго не раздумывала.
   Со сдавленным криком Сорхак отпрянул, судорожно взмахнув руками. Глиняный кувшинчик отлетел в сторону, и Сади удалось подхватить его у самого пола. Ужаленный жрец прижал ладони к лицу, на котором застыло выражение ужаса, а между пальцами у него струилась алая кровь. Затем он завизжал как свинья, содрогаясь всем телом, рухнул на пол и стал корчиться, ногтями раздирая себе лицо. Голова его колотилась о каменный пол. Конвульсии делались все сильнее, и вот на губах появилась пена. Издав истошный вопль, жрец неожиданно подпрыгнул, словно его подбросила какая-то неведомая сила, и замертво упал на пол.
   Какое-то время все молчали, потом Хабат взвизгнула:
   - Сорхак! Голос ее был полон отчаяния - не оставалось сомнений в том, что эта утрата для нее невосполнима. Она кинулась к распростертому на полу жрецу и рухнула на тело, содрогаясь от рыданий. Ургит с отвращением уставился на труп.
   - О, зубы Торака! - выругался он, стиснув зубы. - Что у тебя там, в этом кувшинчике, Усса?
   - О-о, это просто зверюшка, ваше величество, - нервно ответил Сади. - Я пытался предупредить его.
   - В самом деле, Усса, ты сделал все от тебя зависящее, - растягивая слова, сказал Агахак. - И все мы это слышали. Как ты думаешь, могу я полюбоваться твоей... твоей зверюшкой? - Жестокая усмешка искривила лицо иерарха при взгляде на истерически рыдающую Хабат.
   - Разумеется, о святейший, - быстро ответил Сади и осторожно положил кувшинчик на пол. - Маленькая предосторожность, - извиняющимся тоном сказал он. - Она немного нервничает, а я не желаю, чтобы она еще раз допустила оплошность. - Евнух склонился над кувшинчиком и принялся ласково приговаривать: - Все хорошо, дорогая. Плохой человек уже ушел, теперь все хорошо, все спокойно.
   Но Зит свернулась в колечко на дне кувшинчика, все еще до глубины души оскорбленная.
   - Правда, моя хорошая, - уверял ее Сади, - все уже прошло. Разве ты мне не веришь? Из кувшинчика послышалось тихое шипение.
   - Ах, как некрасиво так говорить, Зит! - мягко упрекнул ее Сади. - Я сделал все что мог, чтобы этот плохой человек не обидел тебя. - Евнух виновато взглянул на Агахака. - В толк не возьму, где она научилась таким гадким выражениям, о святейший! - И, снова повернувшись к кувшинчику, стал уговаривать: - Ну, прошу тебя, дорогая, не будь злюкой!
   Маленькая змейка с величайшей осторожностью высунула голову из горлышка, приподнялась и поглядела на труп, распростертый на полу. Лицо Сорхака стало синим, а на губах медленно высыхала пена. Хабат, все еще судорожно всхлипывая, прижималась к его коченеющему телу. Зит медленно выползла из своего домика, презрительно вильнула хвостом в сторону мертвеца и подползла к Сади, издавая звук, напоминающий довольное мурлыканье. Сади протянул к ней руку, а змейка стала тыкаться носом в его пальцы.
   - Ну разве она не прелесть? - гордо спросил Сади. - После того как она кого-нибудь укусит, становится ласковой, словно котенок.
   Краешком глаза Гарион уловил движение у себя за спиной. Бархотка подалась вперед, зачарованно взирая на мурлычащую змейку широко раскрытыми глазами.
   - Ты вполне контролируешь поведение своей питомицы, Усса? - с опаской спросил Ургит.
   - О, разумеется, ваше величество! - уверил его Сади. - Она сейчас в прекрасном настроении. Чуть погодя я покормлю мою малышку, выкупаю, И она заснет сном младенца.
   Ургит повернулся к иерарху.
   - Ну, Агахак? Каково твое решение? Лично я не вижу смысла в дальнейшем слушании дела. И работорговец, и его слуги, как мне представляется, ни в чем не повинны.
   Иерарх прикрыл глаза.
   - Полагаю, вы правы, ваше величество. - И, обращаясь к одному из гролимов, приказал: - Освободите этого юного идиота!
   Хабат с трудом поднялась, оторвавшись от безжизненного тела Сорхака. Ее изуродованное лицо было искажено горем. Поглядев сперва на Ургита, потом на Агахака, она спросила:
   - А как же это? - Голос ее дрожал от отчаяния. - Кто за это ответит? Жрица указала на труп Сорхака. - На кого падет моя месть?
   - Этот человек погиб по собственной оплошности, Хабат. - Агахак оставался глух к ее мольбам. - Преступления совершено не было.
   - Не было? - хрипло переспросила жрица. - Не было совершено преступления? - Голос ее зазвенел. - Неужели жизнь гролима стоит так дешево, что ею можно с такой легкостью пренебречь? - Она резко обернулась и обожгла Сади пламенным взором. - Ты ответишь за это, Усса из Стисс-Тора! - объявила она. - Я клянусь в этом здесь, над телом Сорхака - и над телом Торака! Тебе не уйти от меня! Я рассчитаюсь и с тобой, и со всеми твоими слугами за гибель Сорхака.
   - Почему ты так убиваешься, Хабат? - насмешливо спросил Агахак. - В храме множество гролимов. Они точно такие же, как Сорхак, алчные, безумно честолюбивые и лживые. Смерть его была результатом его же безумия, кстати, и твоего тоже, - с жестокой усмешкой добавил он. - Полно, Хабат, уж не чувства ли тут замешаны? Возможно ли, что ты была мне неверна и искала утешения в объятиях другого, а, Хабат?
   Лицо жрицы побелело, и она судорожно прижала ладонь к губам, осознав, что зашла чересчур далеко и слишком многое выплыло наружу.
   Агахак рассмеялся - смех этот прозвучал жутковато.
   - Неужто ты и в самом деле полагала, что я слишком занят поисками Сардиона и даже не подозреваю о твоих тайных развлечениях? Ответь мне, Хабат, удалось ли вам с Сорхаком хоть раз вызвать демона?
   Жрица отпрянула с выражением ужаса в широко раскрытых глазах.
   - Полагаю, не удалось, - пробормотал Агахак. - Какой позор! Столько усилий пропало даром! Возможно, тебе следовало найти другого соучастника твоих ночных забав, Хабат. Сорхак сердцем никогда не был до конца верен тебе, поэтому, поверь, твоя утрата не столь велика, как тебе кажется. А знаешь, как он звал тебя за глаза? - Хитрые искорки зажглись в глазах иерарха.
   Жрица молча покачала головой.
   - Из достоверных источников мне известно, что он частенько называл тебя "каргой со шрамами". Ну что, это немного утешает тебя в твоем горе?
   Хабат отпрянула с искаженным лицом: до нее постепенно дошло, что ее публично унизили. Она зашипела от гнева и пнула ногой бездыханное тело.
   - Карга со шрамами?! - визжала жрица, нанося удар за ударом. - Карга со шрамами?! Будь ты проклят, Сорхак! И пусть могильные черви вволю полакомятся твоим гниющим телом!
   Затем сорвалась с места и выбежала вон. - Кажется, она слегка расстроена, - задумчиво проговорил король.
   Агахак пожал плечами.
   - Разумеется. Расставаться с иллюзиями всегда больно.
   Ургит рассеянно почесал кончик носа.
   - Однако ее настроение накаляет обстановку в храме, Агахак. Миссия этого работорговца чрезвычайно важна для нас обоих, а женщина в истерике - особенно если она обладает властью - может быть весьма и весьма опасна. Вне сомнений, она относится к нашему другу-работорговцу крайне враждебно, поскольку он косвенно виновен как в ее унижении, так и в гибели Сорхака, и посему я считаю, что храм - далеко не самое безопасное для него место.
   Агахак печально кивнул.
   - Ваше величество прекрасно выражает свои мысли.
   Лицо Ургита просияло, словно его осенила некая блестящая идея.
   - Агахак, как ты отнесешься к тому, чтобы Усса и его слуги поехали со мной во дворец и пробыли там до тех пор, пока не тронутся в путь? Там Хабат не достанет его, если ей взбредет на ум какая-нибудь мерзость. - Король сделал паузу и добавил: - Разумеется, тебе решать, о святейший.
   - Твое предложение весьма разумно, - ответил Агахак. - Малейшая оплошность - и ты во власти Каль Закета, а я на коленях перед Урвоном или Зандрамас. Надо попытаться любыми средствами этого избежать. - Он повернулся к Сади. - Итак, Усса, ты и твои слуги последуют за его величеством во дворец Дроим. Поклажу вам пришлют позднее. Там вы проведете время в безопасности, а через несколько дней корабль будет готов к отплытию. - Иерарх иронично улыбнулся. - Надеюсь, ты оценишь нашу нежную заботу о вашем благополучии.
   Сади склонился в три погибели.
   - Сердце мое переполняется благодарностью, о святейший!
   - Этот дагаш Кабах пока побудет здесь, в храме, - сказал Агахак королю. Таким образом, каждый из нас двоих будет располагать одним из важнейших компонентов великой миссии в Рэк-Хагге. Это заставит нас содействовать друг другу,
   - Разумеется, - поспешил согласиться Ургит. - Вполне понимаю тебя. Король поднялся на ноги. - Час уже поздний. Итак, я ухожу, дабы не отвлекать тебя более от твоего святого долга, грозный иерарх.
   - Кланяйтесь от меня госпоже Тамазине, вашей благородной матери, - столь же учтиво ответствовал Агахак.
   - Непременно, Агахак. Уверен, она искренне порадуется, узнав, что ты не забываешь ее. В путь, Усса! - И король направился к дверям.
   - Да пребудет с тобою дух Торака, великий король! - бросил ему вдогонку Агахак.
   - Надеюсь, этот назойливый дух все же от меня отвяжется, - прошептал Ургит, склоняясь к уху Сади, когда они были уже в дверях.
   - Вы, ваше величество, пришли как нельзя вовремя, - тихонько сказал Сади королю, шагая рядом с ним по коридору. - Обстановка медленно, но верно накалялась.
   - Только не обольщайся, - недовольно проговорил Ургит. - Если бы не крайняя необходимость в том, чтобы Кабах беспрепятственно достиг Рэк-Хагги, я никогда не рискнул бы благорасположением гролимов. Я уверен, что ты хороший парень, но мне надо думать и о собственной шкуре.
   Они вышли из сводчатых ворот храма, и король мургов, приосанившись, с наслаждением вдохнул прохладный ночной воздух.
   - Как приятно вырваться на волю из этого дурно пахнущего местечка! объявил он. Потом поманил одного из стражников. - Подай лошадей!
   - Сию секунду, ваше величество.
   Ургит снова обернулся к бритоголовому найсанцу.
   - Ну что ж, хитрый лис, - весело сказал он, - может быть, теперь расскажешь мне начистоту, что делаешь здесь, в Хтол-Мургосе, и для чего разыграл этот спектакль? Я чуть было не лишился чувств, когда обнаружил, что таинственный Усса из Стисс-Тора - не кто иной, как мой давний знакомец Сади, главный евнух из дворца королевы Салмиссры.
   Глава 13
   Путники ехали по пустынным улицам ночного города, окруженные тесным кольцом стражников с факелами в руках.
   - Разумеется, это постыдно, - говорил Ургит, склоняясь к Сади. - Кланяюсь этому Агахаку, унижаюсь перед ним, несу религиозную ахинею, чтобы его умаслить, но я себе на уме. Мне необходима его поддержка, поэтому я не могу позволить себе портить с ним отношения. А ему об этом известно, и он всячески пользуется таким положением вещей.
   - Прочность связей между церковью и государством здесь, в Хтол-Мургосе, широко известна, - кивнул Сади.
   Кавалькада въехала на площадь. Отсветы факелов плясали на стенах окружавших ее зданий.
   Ургит пренебрежительно фыркнул.
   - Связи? Нет, это больше похоже на цепи, Сади, и цепи эти все крепче обматываются вокруг моей бедной шеи. - Король взглянул на темное небо. В свете факелов его черты еще сильнее заострились. - Мы с Агахаком сошлись в одном: для нас обоих жизненно необходимо, чтобы Кабах достиг Рэк-Хагги до прихода зимы. Люди Джахарба долгие месяцы прочесывали окрестности западного Хтол-Мургоса, пытаясь отловить работорговцев, которые помогут Кабаху проскользнуть через маллорейскую границу. - Король хихикнул, глядя на Сади. - И - о счастье первый, кто попался, оказался моим старым другом! Я не посчитал нужным информировать Агахака о том, что мы с тобой знакомы. Мне нравится держать кое-что от него в секрете.