Эддингс Дэвид. Вор и Книга Демона

   — Да, — согласился Бхейд. — Я, в общем-то, и сам это заметил.
   — Они оба сейчас во власти своих порывов. Чтобы это уладить, проще всего было бы, если б ты совершил обряд венчания. Мы могли бы дать им недельку на то, чтобы изучить различия между мальчиками и девочками, а потом вернулись бы к делам.
   Бхейд усмехнулся.
   — Нам, возможно, будет трудновато убедить Андину согласиться с этой идеей. Она же вся кипит, как чайник. Еще немного, и крышку сорвет.
   — Хорошо сказано, Бхейд, — заметил Альтал. — Элиар — простой паренек, а Андина — совершенная ему противоположность. Однако мне кажется, у Эмми есть насчет них какие-то планы.
   — Она что-нибудь говорила тебе об этом?
   — Это вовсе не обязательно. Мы с Эмми достаточно давно вместе, чтобы я мог иногда угадывать ее намерения. Это часть ее натуры — сводить вместе девочек и мальчиков. Запомни это хорошенько, Бхейд. Может, она уже подыскивает кого-нибудь тебе в жены.
   — Я священник, Альтал. Мужчины моего ордена не женятся. Это один из обетов, которые мы даем.
   — Тогда тебе пора задуматься о том, чтобы перейти в другой орден. Если Эмми решит женить тебя, она это сделает, нравится тебе эта идея или нет.
 
   Когда они подъезжали к Магу, Альтал вдруг услышал в своем мозгу голос Эмми, которая заговорила с ним весьма встревоженно.
   — Взгляни вперед! — внезапно сказала она.
   — Что там?
   — Видишь человека, стоящего слева от дороги? Это Коман, Альтал. Будь настороже. Он попытается проникнуть в твое сознание.
   — Еще один подручный Генда?
   — Да, и, может быть, самый опасный из всех. Встань между ним и Элиаром. Мальчик не готов иметь дело с ним.
   — А я? Что мне делать?
   — Встань между ним и остальными. Смотри ему в глаза и считай деревья.
   — Опять считать деревья, Эм? — пробормотал он устало.
   — Не совсем. Перескакивай через числа.
   — Что-то я не понимаю, Эм.
   — Перепрыгивай с шести на восемь. Потом снова к трем. Перемешай числа, как будто готовишь яичницу-болтунью.
   — И что это даст?
   — Это отвлечет его сознание от цели. Он попытается проникнуть в твое сознание. А если ты будешь выдавать ему числа в беспорядочной последовательности, он не сможет сосредоточиться — ни на тебе, ни на других. Он будет стараться выудить у тебя разные сведения, а нам это не нужно. Заблокируй его, Альтал.
   — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Эм. И пожалуйста не говори, чтобы я тебе снова доверял.
   У человека, стоящего на краю дороги, были суровое лицо и короткая седая бородка. Альтал заметил, что глаза у него горели почти так же, как у Генда в ту ночь, в лагере Набьора. Альтал слегка придержал коня и посмотрел прямо в суровое лицо этого человека, а потом начал считать про себя: «Один, два, три, четыре, девятьсот сорок два, восемь, девять, двенадцать…»
   Человек на обочине непонимающе заморгал. Потом потряс головой, как будто хотел освободить ее от чего-то.
   «Девятнадцать, восемьдесят четыре, два, шесть, пятьдесят два…»
   Человек, которого Эмми назвала Команом, с затаенной ненавистью в упор смотрел на Альтала.
   — Ну как, весело? — сухо спросил Альтал, а затем продолжал: — Одиннадцать миллионов с четвертью, тринадцать, девяносто семь и шесть восьмых, сорок три…
   Человек по имени Коман скрылся, что-то бормоча про себя.
   — Всегда приятно поболтать с тобой, друг, — крикнул ему вслед Альтал. — Как-нибудь обязательно это повторим — очень скоро.
   — С дробями — это было гениально, милый, — промурлыкала в его мозгу Эмми.
   — Я знал, что тебе понравится, — сказал Альтал.
   — И откуда только тебе пришла такая мысль?
   Он пожал плечами.
   — Просто придумал, — ответил он. — Я решил, что если ему становится не по себе от целых чисел, то дроби должны просто свести его с ума.
 
   Они остановились у фермы на окраине Магу, и Альтал купил для Андины достаточно смирную кобылу. Эрайя была не слишком-то довольна своей лошадью, но, несмотря на заверения Эмми в том, что эта взрывная девчонка с берущим за душу голосом смирилась со своим положением, Альтал все же из предосторожности решил посадить ее на не слишком резвую лошадку.
   Затем они покинули земли Перкуэйна и направились к предгорьям Арума. Всю дорогу Бхейд и Андина ехали бок о бок, и золотоволосый священник целыми днями пытался объяснить ей, почему снег на вершинах Арума не тает, несмотря на летнее солнце. Учителя Андины явно свято верили в законы логики, и, вопреки тому, что белые вершины гор были видны с наглядной очевидностью, она продолжала утверждать, что, поскольку вершины расположены ближе к солнцу, там, в горах, должно быть теплее.
   Три дня спустя Бхейд сдался.
 
   В один погожий летний денек после полудня они достигли долины, в которой располагалась крепость вождя Альброна, и Альтал коротко переговорил с Элиаром.
   — Навести свою матушку, Элиар, но только недолго, — посоветовал он. — Знаешь то место в пяти милях отсюда, где водопад на реке?
   — Отлично знаю. Мы всегда ходили купаться в запруде у подножия водопада, — ответил Элиар.
   — Мы остановимся там. Постарайся догнать нас еще до темноты.
   — Я буду там, — пообещал Элиар.
   Затем он повернулся и поскакал в долину.
   — Ну вот, — язвительно произнесла Андина. — Уверена, что больше мы его никогда не увидим.
   — Почему ты так говоришь? — спросил Альтал.
   — Потому что он убежит и спрячется.
   — Сомневаюсь.
   — Единственное, что его удерживало с нами, — это твоя власть над ним. Он убийца, а убийцам верить нельзя — а ты доверил ему драгоценный Кинжал, который тебе так нужен. Можешь с ним тоже навсегда попрощаться, мистер Альтал.
   — Ты во всех отношениях не права, Андина. Элиар — солдат и всегда выполняет приказы. Он вернется к нам еще до наступления темноты, и он единственный, кто имеет право нести Кинжал. Просто ему захотелось повидаться с матерью, вот и все.
   — Мне уже надоело все время слушать про его мать, — вспыхнула девушка.
   — Она очень близкий ему человек, Андина, — сказал Бхейд. — Я много разговаривал с Элиаром с тех пор, как мы познакомились. Его отца убили на войне несколько лет назад, и Элиар стал для матери единственной опорой.
   Он был слишком молод, чтобы идти на войну, даже для арумца, но его солдатское жалованье было необходимо для пропитания матери. В какой-то мере Элиар пошел на войну, чтобы показать свою любовь к отцу — и к матери. Твоему отцу не повезло: он попался ему на пути в тот момент, когда Элиар демонстрировал свое уважение к родителям. Разве ты не делала то же самое, когда хотела убить его, пока не явился Альтал?
   — Это совсем не то же самое, Бхейд, — рассердилась она. — Мой отец был эрайо Остоса. А отец Элиара — всего лишь простым солдатом.
   — Ты думаешь, что Элиар любил своего отца меньше, чем ты любила своего? Мы все любим и почитаем своих родителей, Андина, и крестьянин или простой солдат так же глубоко чувствует любовь — и горе, — как человек благородного происхождения. Прежде чем сказать что-либо в ответ, подумай об этом хорошенько.
 
   Они разбили лагерь в пихтовой рощице неподалеку от водопада, и Андина весь вечер просидела на пеньке в одиночестве, глядя, как обрушиваются потоки воды.
   — По-моему, ты задел ее за живое, Бхейд, — сказал Альтал. — Наша маленькая эрайя, кажется, пересматривает некоторые из своих убеждений.
   — Классовые различия препятствуют взаимопониманию, Альтал, — произнес Бхейд, — а все, что мешает взаимопониманию, следует отбросить.
   — Не стоит ни с кем делиться такими соображениями, Бхейд — посоветовал Альтал. — Это может не понравиться в некоторых кругах.
   Как и предсказывал Альтал, Элиар присоединился к ним сразу после заката. Юноша был в хорошем настроении. Эрайя Андина, похоже, уже готова была высказать несколько колких замечаний, но, видно, короткая проповедь Бхейда немного сбила ее с толку, и наконец она заявила, что у нее разболелась голова и что она идет спать.
 
   Лето неуклонно приближалось к своему печальному концу, когда они спустились с северных предгорий Арума и поскакали по широким дубравам Хьюла. Несмотря на все, что с ним произошло, Альтал был рад вернуться сюда. Однажды он сказал Эмми, что Дом на Краю Мира был тем, что он скорее всего мог назвать своим домом, но теперь он понял, что его тогдашнее заявление было не совсем верным. Как далеко его ни забросила бы судьба, он всегда радовался, возвращаясь в Хьюл, и теперь он наконец-то осознал, что Хьюл больше, чем любое другое место на земле, он мог назвать своим домом.
   Они проехали еще немного среди гигантских лесных деревьев, и Альтал был рад и даже немного удивлен, что он до сих пор не забыл дорогу в этих местах. Его почему-то не удивляло то, что эти места, которые он так хорошо помнил, остались прежними и до них не добрались новые поселенцы со своими убогими хижинами, грязными улицами и вырубленными деревьями.
   — Остановимся здесь, — объявил он своим спутникам.
   — Но до заката еще далеко, Альтал, — заметил Бхейд.
   — Значит, у нас будет время, чтобы расположиться как следует. Это то самое место.
   — Что-то я не совсем понимаю, — признался Бхейд.
   — Кинжал сказал, чтобы мы отправлялись в Хьюл, Бхейд. Это — Хьюл.
   — А десятью милями раньше это был не Хьюл? А еще через десять миль?
   — Нет, думаю, нет. Догадываюсь, что скажет по этому поводу Эмми, но я уверен, что это именно то место. Место, где все началось, дружище. Именно здесь Генд нанял меня, чтобы я отправился в Дом на Краю Мира и украл для него Книгу Дейвоса. Здесь когда-то располагался лагерь Набьора. Там, в Доме, мы с Эмми много разговаривали о совпадениях. Мы так и не сошлись во мнениях по этому поводу, но у меня есть очень сильное ощущение, что некоторые события, которые, казалось бы, происходят по чистой случайности или совпадению, на самом деле вовсе не случайны. Это то, что непременно должно было произойти. Когда Эмми прочла слово на Кинжале и сказала мне, что оно означает «Хьюл», я прежде всего подумал об этом месте, и думаю, что это не случайно. Это одно из значимых мест, Бхейд, так что давайте остановимся здесь на какое-то время и посмотрим, какие значимые события здесь должны произойти.
   — Кажется, ты начинаешь понимать суть дела, милый, — безмолвно поздравила его Эмми.
 
   После того как они разбили лагерь, Альтал исследовал все вокруг, желая узнать, не осталось ли по прошествии стольких веков каких-нибудь следов от Набьорова хозяйства. Случайно он наткнулся на узкое углубление между двумя огромными, вертикально стоящими каменными глыбами, в котором Набьор когда-то варил мед. Позади этого углубления была навалена куча камней, а на вершине холма лежал изъеденный ржавчиной остаток большого бронзового боевого топора. Даже теперь Альтал узнал его. Он вздохнул.
   — Во всяком случае, кто-то позаботился о том, чтобы похоронить тебя достойно, старина, — произнес он над могилой. Затем улыбнулся. — Если бы ты был сейчас со мной, Набьор, я мог бы рассказать тебе удивительную историю. Ты же всегда любил хорошие истории, да? Как бы мне хотелось, чтобы ты был со мной. Несколько кружечек твоего меда были бы сейчас весьма кстати. Может, когда все это закончится, мы сможем сесть где-нибудь на облаке с тобой, попивая твой мед, а я буду рассказывать тебе о Доме на Краю Мира. — Он снова вздохнул. — Спи спокойно, мой старый друг, — сказал он.
 
   Было едва за полночь, когда их костер почти догорел. Альтал был даже не слишком удивлен тому, что его, казалось бы, дремлющий инстинкт подсказал, что кто-то крадется к их лагерю. Он бесшумно вылез из-под одеяла и незаметно встал в тень подальше от огня.
   — Ты тоже слышал? — донесся из тени гигантского дерева шепот Элиара.
   И даже это не удивило Альтала.
   — Думаю, это тот, кого мы ждали, — прошептал он в ответ — Он может попытаться улизнуть. Останови его, но не причиняй ему вреда.
   — Хорошо.
   Затаив дыхание, они стали ждать. Потом Альтал услышал где-то в глубине леса какой-то едва заметный шорох.
   — Он довольно неловок, — шепнул он Элиару.
   — Что он делает?
   — Он пытается пробраться к нам в лагерь: вероятно, чтобы чем-нибудь поживиться. Он весьма неуклюж, раз не может двигаться тише. Он направляется к лошадям.
   — Он собирается украсть наших лошадей?
   — Вероятно. Пойди в обход и подойди к нему сзади. Я незаметно подкрадусь к лошадям. Он меня не увидит, и я застану его врасплох. Если же он попытается от меня удрать, схвати его.
   — Хорошо. — И Элиар растворился в тени деревьев.
   Поймать горе-воришку не составило особого труда. Когда он подошел туда, где на привязи паслись лошади, Альтал уже поджидал его в тени деревьев, а Элиар стоял всего в нескольких шагах позади него. Они почти одновременно набросились на него спереди и сзади.
   — Да это же просто мальчишка, Альтал! — воскликнул Элиар, легко удерживая отбивающегося пленника.
   — Да, я заметил. — Альтал схватил ребенка за шиворот и потащил к огню.
   — Я ничего не сделал! — брыкаясь, верещал мальчишка.
   — Это, наверное, оттого, что ты слишком неловок для такой работы, — сказал ему Альтал. — Как тебя зовут?
   — Меня зовут Альтал, — поспешно ответил мальчик.
   Элиар разразился хохотом.
   — Выбери себе другое имя, парень, — проговорил он сквозь смех. — Человек, который держит тебя за шкирку, и есть настоящий Альтал.
   — Правда? — в изумлении переспросил мальчик — А я думал, он просто герой старинной легенды.
   — Как твое настоящее имя, парень? — спросил Альтал. — Чур не врать. Скажи, как тебя зовут?
   — Меня зовут Гер, мистер Альтал. — Мальчик перестал отбиваться.
   — Покажи ему Кинжал, Элиар, — велел Альтал. — Я думаю, Гер — тот, кого мы ждали.
   Элиар достал Кинжал.
   — Что написано на лезвии этого Кинжала, Гер? — спросил он.
   — Я не умею читать, сэр.
   — Попробуй.
   Гер покосился на Кинжал.
   — Мне кажется, там написано «обманывай», — сказал он с сомнением. — Угадал?
   Однако Кинжал уже залился веселой песней.
   — По-моему, очень даже угадал, — поздравил Элиар нового товарища. — Добро пожаловать, Гер.

ГЛАВА 14

   — После того как мой отец в прошлом году умер от пьянства, дела мои шли неважно, — начал рассказывать Гер. — Я был на побегушках у Дуини — он держит таверну неподалеку отсюда. Он позволял мне доедать объедки со своего стола и спать в сарае на заднем дворе таверны. Воры часто заходили выпить в таверну Дуини, и я слушал их россказни, но мне и без вопросов было многое известно.
   Разве я сделал что-то не так, когда попытался пробраться в ваш лагерь, мистер Альтал?
   — Тебе никогда не приходило в голову, что нужно двигаться потише?
   Гер потупил голову.
   — Я думал, что вы все спите.
   — Но все равно ты не должен был так шуметь. Ты вломился, как пьяный медведь.
   — У вас не найдется немного времени, чтобы дать мне несколько советов? — с надеждой спросил Гер.
   — Посмотрим.
   У Гера были нечесаные светлые волосы, а одет он был в какие-то обноски, которые, по-видимому, безуспешно пытался залатать. Одежда на нем была грязная; лицо, руки и волосы выглядели не чище.
   — Значит, у тебя совсем никого нет из родных? — спросил Элиар.
   — Насколько я знаю, нет. Мой отец, понятное дело, ближе к концу уже почти никого и не помнил. У него, вероятно, были какие-то братья или сестры, но он никогда не рассказывал мне о них. В большинстве случаев он был так пьян, что ничего не соображал.
   — А твоя мать?
   — Я даже не уверен, была ли она у меня.
   Элиар усмехнулся про себя.
   — Ты не чувствуешь легкого головокружения? — спросил он.
   — Нет. А что, я должен его чувствовать?
   — Я чувствовал, когда в первый раз прочел надпись на Кинжале.
   — Со мной все в порядке. Ты работаешь у мистера Альтала?
   — Можно сказать и так, — ответил Элиар.
   На свет костра вышел Бхейд.
   — Я слышал, как поет Кинжал, — сказал он. Потом, уставившись на Гера, спросил: — Это что — наш новый соратник?
   — Так нам сказал Кинжал, — отвечал Альтал.
   — Но он же еще ребенок! — заметил Бхейд.
   — Если хочешь, можешь поговорить об этом с Кинжалом. Я их не выбираю, Бхейд. Я только нахожу. Его зовут Гер.
   — Какое слово он прочел?
   — Это было слово «обманывай» — верно, Альтал? — спросил Элиар.
   — Я услышал именно так.
   Бхейд нахмурился.
   — Ищи, веди, просвещай, повинуйся и обманывай, — перечислил он. — По-моему, последнее не подходит. Что-то я не улавливаю в этом логики.
   — Эмми может объяснить, — сказал ему Элиар. — Эмми может объяснить что угодно.
   — Что это вы тут делаете? — недовольно спросила Андина, выходя на свет. — Как я могу спать, если вокруг все так шумят?
   — Мы только что познакомились с нашим очередным новобранцем, Андина, — ответил Альтал.
   — Этот? — сказала она, презрительно глядя на Гера. — И это лучшее, на что мы способны?
   — Каждый проявит себя в свое время, — сказал Бхейд с наигранным благочестием.
   — Читай свои проповеди где-нибудь в другом месте, Бхейд, — рассердилась она и смерила Гера взглядом. — Он что — вылез откуда-нибудь из-под скалы? Или явился сюда прямиком из ближайшей помойки?
   — И я должен все это от нее выслушивать, мистер Альтал? — запальчиво спросил Гер.
   — Пусть говорит, Альтал, — прошептал голос Эмми.
   — Не слишком ли бурно мы проведем тогда остаток ночи? — заметил он.
   — Сделай так, милый.
   — Как скажешь, Эм. — Альтал посмотрел на мальчика. — Отвечай что хочешь, Гер. Но держи себя в руках. У нашей разлюбезной Андины очень выразительный и проникновенный голос.
   — Что это значит? — спросила Андина, повышая тон на несколько октав.
   — Мы любим ваш голос, ваше высочество, — ответил Альтал невозмутимо. — Однако вам нужно немного поработать над крещендо. Вам бы не помешало сделать несколько упражнений на глубокое дыхание. Найдите для своего голоса опору, и тогда он не будет так быстро переходить с шепота на визг. Он станет гораздо красивее, как только вы научитесь владеть им.
   Он посмотрел на Гера.
   — Ты что-то хотел добавить, парень? — спросил он.
   — Я только хотел ей сказать, что мне плевать на то, что она о себе воображает, когда разговаривает, — отвечал Гер.
   Он посмотрел Андине прямо в глаза.
   — Да, леди. Я дикарь. И что с того? Если вам не нравится, как я выгляжу, — не смотрите. У меня нет родителей, и я одет в обноски, потому что больше мне нечего надеть. Но я не понимаю, какое вам до этого дело. Я слишком занят тем, чтобы выжить, так что у меня нет времени беспокоиться о том, как я выгляжу, а если вам не нравится — что ж, тем хуже для вас.
   — Отойди в сторону, Альтал, — решительно проговорила Эмми. — Мне надо сейчас кое-что уладить.
   Он почувствовал, как она бесцеремонно отодвигает его сознание.
   Андина в изумлении уставилась на Гера.
   — Никто не смеет разговаривать со мной так! — выдохнула она.
   — Может быть, не в глаза, — парировал Гер, — но мне кажется, если бы ты хотя бы иногда закрывала рот и слушала, что говорят другие, ты бы узнала, что они о тебе на самом деле думают. Но ты ведь не хочешь этого знать? Я вырос не во дворце, как ты, леди. Я рос в помойной куче и поэтому не обучен изысканным манерам.
   — Я не обязана это выслушивать!
   — Может, и не обязана, но придется. Я дышу так же, как и ты, леди, и воздух принадлежит не одной тебе — он принадлежит и мне тоже. Так что отойди от меня, леди. Ты вызываешь у меня еще большее отвращение, чем я вызываю у тебя.
   Андина вспыхнула.
   — Это твоих рук дело? — задал Альтал свой безмолвный вопрос.
   — Конечно, — ответила Эмми. — Я же сказала, что мне нужен ты, чтобы все это устроить. У Гера все отлично получится, Альтал.
   Эмми ненадолго замолчала.
   — И все же, по-моему, тебе надо немного привести его в порядок, — добавила она.
 
   Несколько дней они прожили в бывшем лагере Набьора, знакомя Гера с его новым положением. Мальчишка был сметлив, в этом ни у кого не осталось сомнений. В другое время и в другом месте Альтал, возможно, взял бы его под свое крыло в качестве ученика, ибо увидел в нем огромные возможности. Однако убедить Гера в том, что можно замять конфликт, если регулярно мыться, удалось не сразу. С помощью Эмми Альтал сотворил для новобранца одежду, и после этого он стал несколько менее похож на человека, свалившегося с разбитой телеги.
   Андина с почти паническим страхом избегала встреч с Гером, пока не наступило утро четвертого дня его пребывания в лагере. Тогда она с решительным видом подошла к огню, держа в руках расческу и ножницы.
   — Эй ты! — окликнула она его. Она указала на пенек. — Садись. Сюда. Сейчас же.
   — Что ты собираешься со мной сделать?
   — Я собираюсь постричь тебя. Ты похож на стог сена.
   — Если тебя это так беспокоит, я могу их немного пригладить.
   — Молчи. Садись.
   Гер мельком взглянул на Альтала.
   — Я что, должен подчиняться ее приказам? — спросил он.
   — На твоем месте я бы подчинился. Давайте по возможности жить дружно.
   — Как ты вообще что-то видишь? — спросила Андина, хватая прядь волос, свисающую на лоб Гера.
   Затем она начала причесывать и стричь, хмурясь от напряжения. Похоже, она почему-то очень серьезно подходила к своей задаче.
   Гер, очевидно, был непривычен к стрижке, поэтому он немного ерзал, пока Андина трудилась над ним, как могла.
   — Сиди смирно! — приказала она.
   Она причесывала и стригла его почти целый час, часто отступая назад, чтобы бросить критический взгляд на творение рук своих.
   — Так уже лучше, — наконец сказала она, отхватывая еще одну лишнюю прядку. Затем она взглянула на Альтала. — А ты как думаешь? — спросила она.
   — Прекрасно.
   — Ты даже не посмотрел! — Ее голос взлетел на целую октаву.
   — Хорошо, хорошо. Я посмотрю. Не волнуйся.
   Неопрятные волосы Гера теперь были аккуратно пострижены и причесаны. Андина сделала ему прямую челку на лбу, а остальные волосы подрезала до линии воротника по моде, которую Альтал видел в Остосе.
   — Действительно неплохо, ваше высочество, — сказал он. — Где вы научились стричь?
   — Обычно я постригала своего отца, — ответила она. — У меня руки начинают чесаться, когда я вижу неухоженные волосы.
   — По крайней мере теперь он уже не выглядит как лохматая овчарка, — заметил Бхейд.
   Андина решительно взяла Гера за подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.
   — Теперь на тебя приятно смотреть, Гер, — сказала она ему. — Ты чистый, на тебе новая одежда, и ты прилично пострижен. Не уходи далеко и не играй в грязи.
   — Не буду, мэм, — пообещал Гер.
   Он почти застенчиво посмотрел на нее.
   — Вы ужасно красивая, мэм, — выпалил он неожиданно, и я на самом деле вовсе не думаю то, что сказал вам недавно ночью.
   — Я это знала, — сказала она, слегка кивнув.
   Потом она провела рукой по только что остриженным волосам и поцеловала его в щеку.
   — Иди играй, но не разлохмачивай волосы и не пачкай одежду.
   — Да, мэм, — пообещал он.
   Андина оглянулась, рассеянно щелкая ножницами.
   — Кого-нибудь еще? — спросила она.
   Вечером Эмми прочла надпись на Кинжале.
   — В Кверон, — сообщила она Альталу. — Нам нужно подобрать еще одного, и лучше поторопиться.
 
   На следующее утро они свернули лагерь и поскакали на северо-запад через древние леса Хьюла. Любопытно, но Андина настояла, чтобы Гер ехал вместе с ней на ее смирной кобыле.
   — По-моему, вначале у них не так хорошо все ладилось, — сказал Элиар Бхейду и Альталу. — Что произошло такого, о чем я не знаю?
   — Сегодня ночью Гер сказал ей нечто такое, что, по-видимому, задело ее за живое, — пояснил Бхейд. — Уверен: он первый простолюдин, встреченный ею. Вероятно, она даже понятия не имела, в какой нищете живет большинство обычных людей. Гер немного скор на язык, и наша маленькая принцесса, похоже, удивлена, что он вообще умеет говорить. Стрижка и лошадь — это ее способ попросить у него прощения за несправедливое отношение в прошлом.
   — У тебя довольно радикальные суждения для члена церковного братства, Бхейд, — заметил Альтал.
   — Целью человечества должна быть справедливость, Альтал. На самом деле в душе люди хотят быть справедливыми и добрыми, но им многое мешает. Долг священников — наставлять людей на путь истинный.
   — Не рановато ли для таких глубоких философских дискуссий? — спросил Альтал.
   — Никогда не рано и не поздно учиться, сын мой, — нравоучительно заявил Бхейд.
   — Ну это уже просто оскорбление!
   Бхейд одарил его озорной ухмылкой.
   — Я рад, что тебе понравилось, — сказал он.
 
   В Квероне была ранняя осень, и листья берез и осин начали желтеть. Альтал не часто бывал в этих странных горах, в основном потому, что, когда он повстречал Генда и отправился в Дом на Краю Мира, в Квероне жило очень мало людей. Здешние деревни состояли из небольших, грубо сбитых хижин, а обитатели их казались испуганными и замкнутыми.
   — А они не слишком дружелюбны здесь, — заметил Элиар, когда они ехали вдоль единственной грязной улицы следующей деревушки. — У нас все выходят из дома, чтобы поглазеть на проезжающих чужеземцев, а эти люди прячутся.
   — Говорят, кверонцы очень суеверны, — ответил ему Бхейд — Я слышал, что они свирепеют, если их случайно заденет чья-то тень. Думаю, это связано с близостью Неквера. Легенды говорят, что иногда из Неквера приходит всякая жуть.
   — Эмми сказала тебе, куда мы направляемся? — спросил Элиар у Альтала.