Эддингс Дэвид. Вор и Книга Демона

   Дхакан кивнул.
   — Несколько дней назад. У них огромная армия, и наши войска не могли долго сдерживать их.
   Халор указал на большую карту, висящую на стене позади стола Дхакана.
   — Покажите мне, — предложил он.
   Дхакан согласно кивнул.
   — Земли вдоль границы не самые богатые во всей Треборее, поэтому мы никогда не придавали значения вопросу о том, кому они в действительности принадлежат. Кантонцы вторглись на наши территории вот здесь, с севера от озера, и у них внушительная армия наемных солдат.
   — Конница или пехота?
   — И то и другое, сержант.
   — Известно ли вам, откуда пришли эти наемники?
   — Трудно сказать, сержант. Большинство треборейцев не способны отличить арумца от кагверца.
   — Я могу распознать их, если увижу, — Халор указал на три названия на карте. — Это города? Или просто деревни?
   — Вообще-то это большие города.
   — Они обнесены стенами?
   Дхакан кивнул.
   — Стены Кейдона и Мавора довольно внушительны, но в Поме они совсем обветшали. Формально эти три города входят в Остосский Союз. Несколько веков назад они были независимыми городами-государствами, но когда кантонцы впервые начали проявлять свои имперские устремления, мы все объединились для защиты от них. Властители этих трех городов до сих пор поддерживают видимость суверенитета, но по сути они подчиняются Остосу.
   Халор покачал головой.
   — В нижних землях политика еще сложнее, чем религия.
   — Сложность — одна из радостей цивилизации, сержант Халор, — сухо сказал Дхакан. Затем его лицо помрачнело. — За последние несколько веков мы воевали с кантонцами много раз, и войны всегда концентрировались вокруг больших городов, потому что в них собраны все богатства. На сей раз — совсем иначе. Захватчики убивают всех, кого встречают на своем пути.
   — Надеюсь, не крестьян? — воскликнула Андина.
   — Боюсь, именно крестьян, моя эрайя, — ответил ей Дхакан.
   — Но это идиотизм! Крестьяне не имеют никакого отношения к войнам между городами! Раньше никто не убивал крестьян. Они наше достояние. Если не будет крестьян, кто будет кормить нас?
   — Похоже, завоевателей это не заботит, моя эрайя, — сказал ей Дхакан. — Разумеется, крестьяне в панике убегают, они заполонили уже все дороги по направлению к югу.
   — Может быть, именно этого и добиваются захватчики, — в задумчивости произнес Халор. — Если к началу осады эти три города будут переполнены беженцами, еды надолго не хватит, и города тоже долго не продержатся.
   — Это очень безжалостный способ ведения войны, сержант, — возразил Дхакан.
   — Мы имеем дело с безжалостным врагом, лорд Дхакан, — Халор бросил взгляд на карту. — Дайте-ка подумать, милорд. Возможно ли, что во главе одной из нападающих армий стоит женщина?
   — Откуда вы это знаете?
   — Мы встречались с ней раньше. Ее зовут Гелта, а сама она называет себя Королевой Ночи. Она сумасшедшая фанатичка, у нее бычьи плечи, и она обожает вкус крови.
   — И это женщина? — воскликнул Дхакан.
   — Она не обычная женщина, милорд, — сказал Альтал, — и война не обычная. Эрайо Кантона всего лишь марионетка, а за ниточки его дергает кто-то другой.
   — Мои войска уже в пути, лорд Дхакан, — сказал Халор. — Мне нужно взглянуть на эти города, но сейчас важнее подтянуть туда силы, чтобы задержать захватчиков и дать мне время позаботиться об укреплениях. Нужно, чтобы кто-то встал между Гелтой и этими городами. Я не хочу садиться обедать вместе с ней.
   — Думаю, это будут Смеугор и Таури, — предложил Альтал.
   — Нет, только не эти двое! — воскликнула Андина. — Они же предатели, Альтал! Они будут предавать нас при каждом удобном случае!
   — Они будут пытаться предать нас, малышка, — ответил Альтал, — но мы будем всегда оказываться на несколько шагов впереди. Нравится это им или нет, Смеугору и Таури предстоит внести основной вклад в нашу победу.
 
   Листья были красными — красными, как кровь, когда Королева Ночи взошла на трон могущественного Остоса. И вот плененная эрайя Остоса закована в цепи, чтобы преклонить колена перед ужасной Королевой, сметающей всех на своем пути.
   — Покорись мне, слабое дитя, — приказала Королева тьмы, — и ежели твоя покорность придется мне по нраву, может статься, я пощажу твою жизнь.
   И безумный стонущий крик наполнил комнату.
   И преклонила колени эрайя Андина в знак своей покорности.
   — Ниц! — приказала суровая Гелта. — Пади ниц предо мной, дабы увидела я, что покорность твоя абсолютна!
   И, рыдая, склонила эрайя Андина лицо свое к самым каменным плитам пола.
   И тогда исполнилось сердце Гелты ликованием, и вкус торжества на ее языке
   был сладок, так сладок.
   И тогда попрала она своим тяжелым сапогом хрупкую шею распростертой Андины, объявляя в триумфальном ликовании:
   — Все, что было твоим, ныне принадлежит мне, Андина, — да, истинно говорю, — даже жизнь твоя и кровь.
   И победный крик Королевы Ночи разнесся эхом по мраморным покоям дворца поверженной эрайи Остоса, и отчаянный стон отозвался в его стенах.

ГЛАВА 30

   — Какой ужасный мне приснился кошмар! — воскликнула на следующее утро за завтраком Астарель.
   — Я тоже плохо спал, — признался вождь Альброн.
   Двейя посмотрела на обоих, а затем сделала легкий жест рукой.
   — Дрем, — мягко произнесла она.
   Альброн и Астарель немедленно застыли на месте с открытыми глазами и пустым взглядом.
   Сержант Халор был несколько озадачен, он помахал рукой перед лицом своего вождя. Лицо Альброна осталось неподвижным, а глаза — пустыми.
   — Что тут происходит? — спросил Халор.
   — Нам нужно поговорить, сержант, — сказал ему Альтал, — а Альброну и Астарель это слышать совсем не обязательно.
   — Это что, черная магия? — в изумлении спросил Халор.
   — Я бы это так не назвал, но в целом нечто похожее. Вам уже следовало бы догадаться, что многое из того, что происходит здесь, в Доме, несколько выходит за рамки обычного. Астарель и ваш вождь могут немного вздремнуть, пока мы будем разговаривать. Иногда мы будем использовать сон, чтобы кое-какие дела не зашли слишком далеко.
   — Возможно, Креутер был бы не слишком счастлив, если бы между его племянницей и вождем Альброном дела зашли слишком далеко, — согласился Халор.
   — Вот именно. К тому же, когда мы уладим некоторые формальности, они оба проснутся хорошо отдохнувшими. В следующий раз, когда вы будете говорить с Креутером, можете поднять этот вопрос.
   — Это могло бы решить многие проблемы, верно? — согласился Халор. — А что это за разговоры по поводу ночных кошмаров?
   — Вам что-нибудь снилось сегодня ночью, сержант? — спросила его Двейя.
   — Что-то приснилось, — признался Халор. — Какая-то бессмыслица, но сны всегда такие.
   — Нет, сержант, в этом был смысл, — не согласилась Двейя. — Очень большой смысл.
   — Что еще задумал Генд? — в некотором замешательстве спросил Бхейд. — Я думал, он пытается изменить прошлое, но сон этой ночью был о будущем, ведь так?
   — Наверное, он немного отчаялся, — задумчиво произнесла Двейя. — С видениями прошлого ему не слишком повезло, и я чувствую, что здесь сильно попахивает недовольством моего братца. Думаю, Генд силой пытается навязать нам какой-то ультимативный вариант развития событий. Оперировать будущим — дело весьма рискованное. — Она обернулась и спросила Лейту: — Тебе удалось прощупать мысли Гелты во время этого сна?
   Лейта кивнула.
   — Многое из этого было просто комедией, — ответила она. — Гелта добавила кое-что, чего на самом деле не было. Война шла для нее не так успешно, как утверждалось в сновидении.
   — Насколько я понимаю, вы все уже не в первый раз видите один и тот же сон, — сказал Халор.
   — Злые люди, мистер Халор, пытаются играть нашими мыслями, — ответил ему Гер. — Этот Генд вставляет нам в сны всякие глупости, которых на самом деле не было, чтобы мы поверили, что это действительно было. Но тот сон, который мы все видели сегодня ночью, был не о прошлом, как остальные сны, которые мы видели раньше. Думаю, события в нем происходят спустя примерно месяц после сегодняшнего дня.
   — Как ты пришел к такому выводу, Гер? — спросил Бхейд.
   — Листья на деревьях за окнами той залы, где Андина валялась на полу, были красными. Разве это не значит, что дело происходит осенью?
   Халор прищурил глаза.
   — Значит, они были красными? — сказал он. — Это означает, что все это должно произойти месяца через полтора.
   Он посмотрел на Двейю.
   — И это никак нельзя изменить? — спросил он ее. — Или этот Генд может опять проскользнуть туда, посыпать землю снегом и заставить нас пересмотреть этот сон?
   — Не думаю, что он посмеет это сделать, сержант, — ответила она. — Опасность прыжков во времени в сновидениях заключается еще и в возможности парадокса. Если в одно и то же время в одном и том же месте произойдут два совершенно разных события, реальность начнет распадаться, а мы этого никак не хотим. Изменять прошлое довольно безопасно, если не заходить слишком далеко. С изменением будущего все обстоит совсем иначе.
   — Но ведь прошлое уже произошло, Двейя, — возразил Бхейд. — Его нельзя изменить.
   — Это и не нужно, Бхейд, — ответила она. — Сновидения изменяют только наши воспоминания о прошлом. В реальном мире Гелта никогда не обретала полной власти над Ансу. Она завоевала троны примерно шести кланов Ансу, шагая по трупам, но затем оставшиеся кланы объединили свои силы и победили ее. Она уже шла на плаху, когда Пехаль спас ее. Однако она вспоминает об этом иначе. Она верит, что ей удалось подчинить себе весь Ансу, а чтобы все в Ансу поверили в то же самое, Генд, конечно же, использовал сновидения. Вот почему ансу напали на Векти, когда она им приказала.
   — Кто-нибудь тут что-нибудь понимает? — жалобно спросил Элиар.
   — Все не так уж сложно, Элиар, — сказал ему Гер. — Все эти сны — всего лишь трюки, не более того.
   — Наверное, лучше всего рассматривать их именно так, — согласилась Двейя. — Все немного сложнее, но “трюк” — довольно точное слово, если говорить о сновидениях в прошлом. Однако на этот раз Генд пытается проникнуть через нас в будущее.
   — Как мы можем это предотвратить? — спросила Андина.
   — Думаю, нам не нужно этого предотвращать, дорогая, — с нежностью ответила Двейя. — Полагаю, нам надо лишь поиграть с этим сновидением.
   — Нет! — взвился ввысь голос Андины. — Я не буду кланяться перед этой рябой скотиной!
   — Ты не понимаешь, Андина, — сказала ей Двейя. — Насколько я помню, Кинжал сказал тебе: “Повинуйся”, когда ты его увидела?
   — Но это никак не могло означать, что я должна повиноваться Гелте!
   — Значения слов, написанных на Кинжале, немного туманны, дорогая. Элиару было приказано: “Веди”, но это не означало, что он должен командовать армией. На самом деле это означало, что именно он должен открывать двери. Лейте было сказано: “Слушай”, но она слушает не ушами. Когда тебе было сказано: “Повинуйся”, Кинжал дал тебе средство, чтобы уничтожить Гелту.
   — Я не буду этого делать! Я лучше умру!
   — У тебя нет такой возможности, дорогая. Тебе это может не нравиться, Андина, но ты должна это сделать.
   — Полагаю, вы можете уладить эти мелкие дрязги без моего участия, — предположил сержант Халор. — А я лучше пока пойду взглянуть на эти три города.
   — Потерпите несколько минут, сержант, — сказал Альтал. — Я хочу поговорить со Смеугором и Таури. Думаю, пора бросить туда кое-какие силы, чтобы приостановить вторжение.
   Он кинул взгляд на Лейту.
   — Тебе лучше пойти с нами, — сказал он ей. — Прежде чем спустить эту парочку с цепи, я хочу знать в точности, о чем они думают.
   — Да будет так, как ты повелеваешь, о великий вождь, — ответила Лейта, приседая в нарочито глубоком реверансе.
   — Может, хоть ты поговоришь с ней, Бхейд? — попросил Альтал. — У меня и так голова забита, так что в моей жизни полно радостей и без всех этих уловок да подмигиваний.
   — Ну что ты, Альтал, — сказала Лейта в притворном удивлении, — как ты можешь так говорить.
 
   Альтал и Лейта шли по тихим коридорам Дома в сторону юго-восточного крыла, и Альтал по ходу объяснял ей кое-какие особенности дела.
   — Он не видят ни стен, ни пола, Лейта. Они думают, будто они в Кагвере — в горах.
   — Как это тебе удается, Альтал? — спросила светловолосая девушка.
   — Это не я, так что не спрашивай у меня, как это выходит. Об этом заботится Эмми.
   — Ты очень сильно ее любишь, правда?
   — И даже немного сильнее. Так вот, оба клана просто бродят, как они считают, по горным перевалам. Я поставлю тебя у двери, находящейся неподалеку от их лагеря, а потом подойду к ним и передам распоряжения относительно их маршрута. Мне нужно знать, как они на это отреагируют и как именно они собираются избежать исполнения того, что я им скажу. Нам не нужно сюрпризов.
   — Я постараюсь все разузнать, — пообещала она. Они свернули в боковой коридор, и прямо перед собой Альтал увидел армию арумцев.
   — Нужно держаться подальше, Лейта, — сказал он ей. — Подожди здесь.
   Когда Альтал подходил к лагерю, он, как всегда, ощутил особое чувство какого-то нарушения. Он довольно ясно мог различить коридор, но в то же время краешком глаза видел горы Кагвера: и горы, и коридор были как бы слиты воедино. Расстояния не соответствовали друг другу, так что одетые в килты часовые маршировали почти на одном месте, сопровождая Альтала к штабному шатру.
   — Доброе утро, джентльмены, — войдя в шатер, поприветствовал Альтал парочку, — что веселого скажете?
   — Ничего веселого, — буркнул прыщавый Смеугор. — Это невыносимо, Альтал. Мы вожди кланов, а вы заставляете нас терпеть неудобства вместе с простыми солдатами. Это оскорбительно.
   — Вы получили деньги, вождь Смеугор, — напомнил Альтал. — Теперь их надо отработать.
   — Что там затевается? — спросил желтоволосый Таури.
   — Кантонцы вторглись на территорию Остоса, — ответил Альтал, — так что нам, похоже, надо поторапливаться. Вам следует созвать к себе командующих армией. Мне нужно обсудить с ними кое-какие детали.
   — Мы вожди кланов, Альтал, — высокомерно заявил Смеугор. — Мы сами будем отдавать приказы своим командующим.
   — Простите за прямоту, вождь Смеугор, — сказал Альтал, — но вы двое ни шиша не понимаете в военных действиях. Я хочу убедиться, что ваши командиры точно знают, что происходит и чего я от них хочу. Нам не нужны никакие недомолвки.
   — Вы зарываетесь, Альтал, — заявил Таури. — Мы сами будем решать, какие распоряжения отдавать своим подчиненным.
   — В таком случае с этого момента я перестаю вам платить. Поворачивайте и возвращайтесь назад в свой Арум.
   — Но у нас же есть соглашение! — воскликнул Смеугор. — Вы не можете просто так отступить от него!
   — Я это уже сделал. Либо позовите своих командующих, либо собирайте вещи и возвращайтесь домой. Я говорю от имени эрайи Андины, и вы сделаете так, как велю я, иначе я немедленно дам вам отставку.
   Таури повернулся к часовому, стоявшему у входа в шатер.
   — Эй, ты, как там тебя… сбегай-ка за Венданом и Гелуном, да поживей.
   — Слушаюсь, мой вождь, — ответил часовой.
   Как только Таури отвернулся, Альтал заметил, как по лицу часового скользнула презрительная усмешка. Очевидно, эти двое вождей-предателей не пользовались среди своих соплеменников большим уважением.
   — О чем именно вы собираетесь с нами говорить, Альтал? — спросил Смеугор, прищурив глаза.
   — Захватчики продвигаются быстрее, чем нам это нужно. Мы готовим им теплую встречу и не хотим, чтобы они прибыли раньше срока. Мне нужно, чтобы вы их задержали.
   — Но это далеко отсюда, — запротестовал Таури. — Как мы можем добраться туда вовремя, чтобы помочь делу?
   — Это называется “бегом”, вождь Таури. Все равно что идти пешком, только быстрее.
   — Мне не нравится ваш тон, Альтал.
   — Тем хуже, не правда ли? Вы почти месяц в пути и при этом не слишком далеко продвинулись. Теперь вам предстоит наверстать упущенное. Это война, джентльмены, а не послеобеденная прогулка. Советую вам дать распоряжение своим людям сниматься с лагеря. Вы отправляетесь менее чем через час.
   — Вы посылали за нами, мой вождь? — спросил худощавый человек, вид которого выдавал в нем профессионального военного, когда он и еще один очень высокий мужчина вошли в палатку.
   — Да, Гелун, — ответил Таури. — Это Альтал, один из подчиненных нашей нанимательницы. У него к вам есть кое-какие распоряжения — если можно, поговорите за дверью. Мы с вождем Смеугором собираемся позавтракать и не хотели бы, чтоб нам мешали.
   — Слушаюсь вас, мой вождь, — ответил капитан Гелун, отдавая честь. — Пойдемте, пожалуйста, с нами, Альтал, тогда мы сможем обсудить все подробнее.
   — Конечно, — ответил Альтал. Он коротко поклонился Смеугору и Таури. — Приятного аппетита, джентльмены, но не растягивайте это удовольствие надолго.
   После этого вслед за двумя военными командирами он вышел из палатки.
   — Мне это мерещится или в воздухе действительно запахло враждой? — тихо спросил высокий солдат, пришедший вместе с капитаном Гелуном.
   — Вы ведь капитан Вендан, не так ли? — спросил Альтал.
   — К вашим услугам, Альтал, — с преувеличенной торжественностью ответил великан.
   — Надеюсь, что так. Мне все же не удалось достучаться до этой парочки.
   — Странно, — с ехидной ухмылкой сказал Гелун. — А нам с Венданом без труда удается убедить их в том, что надо двигаться дальше — разве только по собственной забывчивости мы говорим им, что неплохо бы проходить больше одной мили в день.
   — И что дернуло твою эрайю взвалить нам на шею эту никудышную парочку, Альтал? — спросил Вендан.
   — Осторожнее, Вендан, — предупредил Гелун. — Ты не должен говорить так о наших достопочтенных вождях в присутствии людей. Это вредит их моральным воззрениям.
   — Эрайя Андина не совсем понимает общественное устройство Арума, джентльмены, — без смущения ответил Альтал. — Она думала, что во всех кланах действует тот же порядок, что и в клане Твенгора. Твенгор лично ведет своих людей. Я пытался объяснить ей, что Смеугор и Таури не такие, но мне не удалось ее разубедить. По-видимому, она до сих пор считает, что они настоящие генералы. Она слишком молода.
   — В конце концов у всех это проходит со временем, — сказал Гелун. — Вот наша палатка, Альтал. Входи, и приступим к делу.
   — Я принес карту, — сказал Альтал, как только они вошли в палатку, стоявшую не более чем в десяти футах от штабного шатра.
   Он сунул руку под рубаху и достал оттуда одну из карт, аккуратно начерченных Халором. Затем развернул ее и разложил на грубо вытесанном столе.
   — Армия кантонцев совершила вторжение на прошлой неделе, они двигаются к этим трем городам. Нам необходимо, чтобы вы их задержали.
   — Кто главнокомандующий в нашей армии? — спросил Вендан.
   — Вы знакомы с сержантом Халором?
   — О да, — ответил Вендан. — Мы с ним пару раз воевали друг против друга. Откровенно говоря, если у тебя есть Халор, никто из нас тебе уже не нужен.
   — Неужели он так хорош? — спросил Гелун.
   — Не стоит идти против него, если можешь этого избежать.
   Гелун выругался.
   — А знаешь ли ты, Альтал, что значит сдерживать войско противника? — спросил он.
   — В основном это значит устраивать засады и рушить мосты, разве нет?
   — Занимайся-ка лучше политикой и дипломатией, Альтал, — сказал Вендан. — А война — это дело другое. Солдатам нужно питаться несколько раз в день. Лучший способ остановить их — сделать так, чтобы вокруг них не было никакой еды. Сейчас близится время уборки урожая — вероятно, кантонцы ждали его, чтобы напасть. Надеюсь, твоя эрайя не слишком дорожит нынешним урожаем пшеницы, потому что после того, как мы с Гелуном войдем в приграничные земли, его там уже не будет. Мы сожжем все в пятидесяти милях по обе стороны от границы.
   — И отравим каждый колодец, который нам попадется, — добавил Гелун.
   — Отравите? — поразился Альтал.
   — Доходит и до такого, — объяснил Гелун. — Если взять лошадь или корову, погибшую неделю назад, и бросить ее в колодец, эту воду уже нельзя будет пить.
   — А если нет подходящей скотины, во время войны всегда найдутся трупы людей, лежащие повсюду. Мертвый человек воняет еще хуже, чем дохлая корова, — добавил Вендан.
   Альтал передернулся.
   — Вы думаете, вам удастся заставить вождей Смеугора и Таури не вмешиваться в это?
   — Все, что находится за пределами одной мили от их шатра, — это все равно что на другом конце света, — ухмыльнулся Гелун. — Наши доблестные военачальники не любят прилагать усилий. Мы с Венданом стоим навытяжку, когда они нам что-то приказывают, но как только мы оказываемся там, где они нас не видят и не слышат, мы делаем то, что действительно нужно. Передай сержанту Халору, что захватчики придут от нас к нему ужасно голодные и измученные жаждой. Он знает, что с ними делать дальше.
   — И все-таки оставь нам карту, — добавил долговязый Вендан. — А теперь, прости, но нам нужно отдать своим людям приказ к отправлению.
   — Доброго пути, — сказал Альтал и вышел из палатки.
   — Альтал, ты остался таким же неотесанным, как был, — заметила Лейта, когда он снова подошел к ней. — Не слишком ли ты грубо обошелся со Смеугором и Таури?
   — Могло быть и хуже. О чем они говорили, когда я ушел?
   — Они ужасно раздражены и крайне обеспокоены. После общего совета им так и не удалось связаться с Гендом, так что они на самом деле не знают, что им делать. В принципе, послания им и от них носит Арган, но они не видели его уже несколько недель. Они в совершенной растерянности и очень напуганы. Им прекрасно известно, что если они сделают что-нибудь не так, Генд, скорее всего, накажет их — и это наказание неотвратимо.
   — Какой кошмар, — ухмыляясь ответил Альтал. — Лучше вернемся в башню, пока Халор не начал лезть на стены.
   — Есть что-то еще, Альтал, — сказала Лейта, нахмурившись в легком беспокойстве, — но я не могу уловить, что именно.
   — Да?
   — Арган — это тот, кто набирает для Генда шпионов, обычно предлагая им взятки. По крайней мере, так он делал в Векти. В Треборее он действует несколько иначе. Он по-прежнему подкупает разных должностных лиц, но от Смеугора и Таури я все время слышала слово “обращение в веру”, и это их пугает. Они рады получать деньги от Аргана, но, похоже, он привязывает к этим приманкам какие-то свои ниточки.
   — Это все, что нам нужно знать, — ответил Альтал. — Ненавижу, когда религия вмешивается в политику.
   — Я просто подумала, что тебе следует об этом знать, Альтал.
   — Большое спасибо. — Вдруг он остановился. — А как дела у Бхейда? Гер сказал, что он выглядел несколько встревоженным, когда ты открыла перед ним некие двери… ты знаешь, о чем я.
   Она хихикнула.
   — Он был не совсем готов воспринимать некоторые вещи. Идеи он спокойно пропускал через себя, а вот чувства доставили ему некоторое беспокойство.
   — Хочешь совет, Лейта? — осторожно сказал Альтал, когда они подошли к лестнице, ведущей в башню.
   — Смотря какой.
   — Будь пока что немного полегче с Бхейдом.
   — Что ты имеешь в виду под словом “полегче”?
   — Перестань вводить его в краску при каждом удобном случае. Брось все эти “непристойные мысли” — по крайней мере до тех пор, пока он не привыкнет к тому, что у него в голове посторонние.
   — Но он такой очаровательный, когда краснеет, — возразила она.
   — Найди себе другое развлечение. У меня сильное подозрение, что вскоре он нам понадобится в добром здравии и рассудке, так что оставь пока свои ужимки и намеки. Он никуда от тебя не убежит, Лейта, так что веди себя прилично.
   — Да, папочка, — послушно ответила она.
   — Это что еще такое?
   — Ты говоришь совсем по-отцовски, Альтал. Знаешь, ты все время так себя ведешь — вероятно, потому, что мы все для тебя как дети. Ты не слишком похож на отца, но у меня другого нет, дорогой папочка.
   — Ну хватит, Лейта!
   — Может, отшлепаешь меня по попке своей рукой? — страстно спросила она, хлопая ресницами.
   — Оставь!
   — Хорошо, папочка, — послушно ответила она.
 
   Стража у ворот Кейдона долго расспрашивала Альтала, Элиара и сержанта Халора, прежде чем разрешить им войти в город, и когда они втроем направились наконец по узким улицам к дворцу герцога Олкара, Альтал просто кипел от возмущения.
   — Это же военное время, Альтал, — объяснял сержант Халор. — Эти люди плохо бы исполняли свою службу, если бы пропустили нас просто так.
   — Но я ведь показал им пропуск с подписью Андины, — возразил Альтал, размахивая листком бумаги.
   — Не сомневаюсь, это впечатляет, однако немного найдется простых солдат, которые умеют читать. Стражники поступали так, как должны были. Перестань кипятиться.
   — По-моему, стены неплохие, — заметил Элиар.
   — Довольно крепкие, — согласился Халор. — Пожалуй, немного скучноваты, но это можно исправить, внеся кое-какие нововведения.
   — Что за нововведения?
   — Подумай, Элиар. Что бы ты добавил к стенам, чтобы испортить жизнь тому, кто хочет проникнуть в твой город?
   — Может быть, надстроить выступ?
   — Не помешает. На плоские стены залезть проще. Что еще?
   — Может, редуты? Такие башни, которые торчат по углам, чтобы лучники могли стрелять во всех, кто лезет по штурмовым лестницам.
   — Это тоже может пригодиться.