Эддингс Дэвид. Вор и Книга Демона

   — Он еще растет, — объяснил Бхейд.
   После того как Элиар съел третью порцию завтрака, Эмми коротко переговорила с Альталом.
   — Давай покажем Лейте Кинжал, милый, — предложила она. — Я почти уверена, что знаю, куда нам идти дальше, но лучше играть по правилам.
   — Хорошо, дорогая, — ответил он.
   Он посмотрел на Лейту.
   — Нам нужно выполнить небольшую формальность, Лейта, — сказал он ей. — Ты должна сейчас прочитать надпись на Кинжале.
   — Это не страшно, Лейта, — сказала Андина своей новой подруге. — Немного необычно, вот и все. У меня от этого немного закружилась голова, а на Гера это, похоже, никак не подействовало. Ты умеешь читать?
   — Да, — ответила Лейта. — Письмена, которые я читала, не совсем такие, как ваши, но думаю, разницы никакой.
   Элиар отер рот рукавом и вынул Кинжал.
   — Я тебе вовсе не угрожаю, Лейта, ничего подобного, — заверил он ее. — На лезвии есть надпись, которую ты должна прочесть.
   — Да, — согласилась она. — Покажи его мне.
   Элиар протянул Кинжал, держа его в левой руке.
   — Ты держишь его вверх тормашками, — сказала она.
   — О, — отвечал он, меняя руку. — Извини. Какое слово ты видишь?
   — «Слушай», — просто ответила она.
   На этот раз Кинжал, казалось, запел даже громче и задушевнее. На лице Элиара было легкое изумление.
   Затем Лейта протянула руку и положила ладонь на его запястье.
   — Подожди убирать его, — сказала она, все еще вглядываясь в сверкающий клинок.
   Вдруг она задрожала и покачнулась, чуть не упав.
   Бхейд быстро подхватил ее.
   — Не надо этого делать, Лейта, — побранила ее Эмми, присвоив голос Альтала.
   — Прости, Двейя, — ответила Лейта срывающимся голосом. — Мне надо было знать. Там так много всего.
   — Слишком много, чтобы узнать все сразу, дорогая, — ответила Эмми. — Я была права, Альтал. Нам пора возвращаться домой.
   — Это далеко, Эм, — сказал он с сомнением, — да и зима близится.
   — Из самых достоверных источников мне известно, что мы дойдем туда, милый.
 
   — Там, в Петелейе, у меня выходило это, на взгляд Амбо, слишком легко, — рассказывала Лейта Андине, когда они ехали через горы. — Я забавлялась, предсказывая другим деревенским девушкам их судьбу. Я знала, о чем они думают и чего хотят, поэтому я могла сказать им несколько больше, чем просто пообещать богатого мужа, прекрасный дом и ораву ребятишек. Амбо все это перевернул и убедил деревенских старейшин в том, что я ведьма.
   — А каково это? — с любопытством спросила Андина. — Я имею в виду — слышать мысли других людей?
   — Беспокойно, — ответила Лейта. — То, что люди говорят, не всегда совпадает с тем, что они думают. Мы гораздо ближе к животным, чем большинство из нас осмеливается предполагать.
   Она огляделась, чтобы убедиться, что Элиар едет впереди и не слышит их.
   — Твои чувства к нему очень смутные, верно, Андина? Одна часть твоего сознания хочет убить его, потому что он убил твоего отца; но другая часть находит его внешне очень привлекательным.
   — Вовсе нет! — запротестовала Андина, ужасно краснея.
   — Да, Андина, — улыбнулась Лейта — Знаешь, это не твоя вина. Именно это я хотела тебе сказать, когда говорила о том, что все мы отчасти животные. Быть может, когда-нибудь мы обсудим это с Двейей. Насколько я понимаю, именно она устраивает подобные дела.
   Лейта посмотрела на Эмми, которая глядела и слушала с большим интересом со своего обычного места в капюшоне Альтала.
   — Ты не хочешь присоединиться к нашей беседе, Двейя? — спросила она с искусно разыгранной невинностью.
   — Не стоит, — коротко ответила Эмми.
   — Почему, разговаривая с Эмми, ты называешь ее другим именем? — с любопытством спросила Андина.
   — Это ее настоящее имя, Андина, — пожав плечами, сказала Лейта, — и она на самом деле не кошка. В действительности она выглядит почти как мы, только она гораздо красивее.
   — Она плутует.
   — Конечно, — ответила Лейта. — А разве мы все не плутуем? Разве мы не подводим ресницы, чтобы они выглядели длиннее? Разве мы не щиплем щечки, чтобы они были розовее? Двейя тоже девушка, как ты или я. Только она умеет плутовать гораздо лучше, чем мы.
   — Довольно, Лейта, — твердо сказала Эмми.
   — Ты так считаешь? — Лейта невинно распахнула свои голубые глаза.
   — Я же сказала, хватит!
   — Слушаюсь, мэм, — рассмеялась Лейта.
   — Я больше не хочу слышать от тебя никаких умных замечаний, Альтал.
   — Я ничего не сказал, Эм.
   — И не надо.
 
   Они переправились через горы Кверона и без приключений спустились в долину Хьюла. Несмотря на заверения Эмми, Альтал гнал лошадей, как мог быстро. Ему не слишком-то улыбалась идея попасть в один из ранних снежных буранов в северном Кагвере. Он чувствовал, что лучше приехать на неделю раньше, чем на полгода позже.
   В Хьюле они проехали, не останавливаясь, мимо нескольких селений и выиграли время. Несмотря на свои возражения против «цивилизации», Альтал вынужден был признать, что дороги все-таки сделали путешествие немного приятнее и гораздо быстрее.
   К тому времени, когда они добрались до предгорьев Кагвера, настала глубокая осень, и вместе они провели уже более месяца. Все уже привыкли к голосовым перепадам Андины и не удивлялись всепоглощающей страсти Элиара к еде. Альталу и Бхейду удалось несколько смягчить грубость Гера, и им не раз представлялся случай убедиться в полезности необычной способности Лейты, особенно когда они хотели избежать встречи с местными жителями. Лейта уже не казалась такой печальной, и они с Андиной, которая бывала порой необузданной, очень привязались друг к другу.
   Оказавшись на ничем не обозначенной границе между Хьюлом и Кагвером, они повернули на северо-восток и поехали практически той же дорогой, по которой двадцать пять веков назад Альтал приехал в Дом на Краю Мира.
   — Тогда все было совсем по-другому, — рассказывал он Бхейду, ударившись однажды в воспоминания, когда они подъезжали к пропасти, которую он до сих пор про себя называл «краем мира».
   — Это было очень давно, Альтал, — заметил Бхейд.
   — Да ну, полагаю, ты прав, — с наигранным удивлением отвечал Альтал.
   — Отлично, — смеясь сказал Бхейд. — Я выразился банально, да? Порой у меня возникает непреодолимое желание прочитать небольшое наставление.
   — Когда мы приедем в Дом, Книга отучит тебя от этого. — Тут Альталу что-то вспомнилось. — Ты по-прежнему наблюдаешь по ночам звезды, Бхейд? — спросил он, стараясь, чтобы вопрос звучал обычно.
   — Думаю, это привычка. Я все еще не могу отказаться от мысли, что звезды управляют нашими судьбами.
   Альтал пожал плечами.
   — Полагаю, это невинное и недорогое хобби, так что смотри в небо сколько хочешь. Тебе следует обратить особое внимание на северную его часть. Мне кажется, скоро ты обнаружишь там нечто для себя удивительное.
   — О, я очень хорошо знаю эту часть неба, Альтал. Уверен, что там меня ничто не сможет удивить.
   — Посмотрим.
   Альтал взглянул на юго-запад.
   — Нам лучше поискать место для стоянки, — сказал он. — Близится закат.
 
   Примерно через два дня они добрались до «края мира».
   — И как ты только мог поверить, что здесь заканчивается мир? — спросила Андина у Альтала. — Там столько белых горных вершин.
   — Тогда их там не было, ваше высочество, — объяснил Альтал.
   — Я же просила не называть меня так, — сказала она ему.
   — Я просто оттачиваю хорошие манеры, Андина, — сказал он.
   — Ладно, но не на мне. Не надо напоминать мне о том, какой дурочкой я когда-то была.
   Они устроили лагерь у мертвого дерева на краю мира, и Альтал сотворил немного рыбы на ужин.
   — Рыба? — запротестовал Гер. — Опять?
   — Должны же мы как-то порадовать Эмми, Гер, — пояснил Элиар. — Кроме того, рыба тебе полезна.
   — Почему ты им не сказал, милый? — спросила Эмми у Альтала.
   — Я не хочу портить им впечатление, котенок, — невинно ответил он.
   — Это мальчишество.
   Альтал пожал плечами.
   — Конечно, я уже не молод. Пожалуйста, не мешай. Я хочу видеть их лица, когда это произойдет.
   — И когда же ты наконец повзрослеешь, Альтал?
   — Надеюсь, никогда.
 
   — Элиар, — сказал Альтал после ужина, — почему бы вам с Гером не принести еще немного дров? Нам они понадобятся наутро.
   — Хорошо, — согласился молодой арумец, вставая. — Пошли, Гер.
   Они оба пересекли узкую полоску травы и пошли собирать хворост в небольшой лесок. Спустя какое-то время раздался пронзительный крик Гера.
   — Альтал! — завизжал мальчик. — Небеса в огне!
   — Ну, ну, — невозмутимо ответил Альтал. — Воображаю.
   — Это было жестоко, Альтал, — упрекнула его Лейта. — Почему ты не сказал им о северном сиянии?
   — Я подумал, что оно понравится им еще больше, если они сами его обнаружат, — ответил он.
   Конечно же, все вышли посмотреть. В эту ночь Божественный огонь был особенно ярок, большими волнами мерцая и переливаясь в северном небе.
   — Что это? — испуганно спросила Андина.
   — Это по-разному называется, — ответила Лейта, — и люди по-разному объясняют это явление. Некоторые из этих объяснений дошли до нас из глубины веков, и всегда некоторую роль в этом играет религия.
   Бхейд неотрывно смотрел на мерцающие огни на севере.
   — Как ты думаешь, Бхейд, в котором из зодиакальных домов все это происходит? — хитро спросил Альтал.
   — Я… я не знаю, — запинаясь отвечал Бхейд. — Оно беспрестанно движется.
   — Ты полагаешь, это какое-то знамение?
   — Он тебя дразнит, Бхейд, — сказала Лейта молодому священнику. — Сейчас в северном Квероне уже никто не обращает на эти огни никакого внимания.
   — Они простираются по всему северному небу? — дрожащим голосом спросил Бхейд.
   — По-видимому. Я не знала, что отсюда их видно не хуже, чем из Кверона.
   — Этот огонь сияет каждую ночь?
   — Тебе трудно увидеть его, когда облачно, а в некоторые времена года он становится еще заметнее.
   — Ты знал, что это произойдет, Альтал? — с упреком сказал Бхейд.
   — Я был совершенно уверен, что мы это увидим, — ответил Альтал. — В первый раз, когда я это увидел, оно показалось мне довольно забавным.
   Вдруг он вспомнил о чем-то, о чем не думал уже очень-очень давно.
   — В первый раз, когда я это увидел, я направлялся в Дом на Краю Мира, чтобы украсть оттуда Книгу. В то время я был очень суеверным и был убежден, что огонь в небесах послан Богом, чтобы предостеречь меня. Потом однажды ночью я подошел к «краю мира» и заглянул через него. Светила луна, а внизу под обрывом висели облака. Я лег на траву и стал смотреть, как лунный свет играет с Божественным огнем на верхушках этих облаков. Наверное, это было самое красивое, что я когда-либо видел. А затем в ту ночь мне приснилась прекрасная девушка, которая сказала мне, что, если я пойду за ней, она будет вечно заботиться обо мне. У меня есть некоторые подозрения относительно источников этого сна.
   Он бросил через плечо быстрый и хитрый взгляд на Эмми.
   — Неужели это сделала я, милый? — с наигранной невинностью сказала она. — Я, такая маленькая и пушистая?
   Лейта рассмеялась.
 
   — Это еще далеко, Альтал? — спросил Элиар одним прохладным, пасмурным днем несколько дней спустя. — Я уже чувствую в воздухе запах снега.
   — Мы уже совсем близко, — ответил Альтал, кинув взгляд на юг. — Эти горы мне знакомы.
   — Что это? — воскликнула Андина, когда с соседних вершин донеслось слабое эхо знакомого приглушенного плача.
   — Держитесь поближе ко мне, — приказал Альтал. — Там Генд. Мы не должны сейчас рассредоточиваться.
   — Сам Генд? — спросил Бхейд с тревогой в голосе.
   — Может быть, а может, и нет. Только каждый раз, как ты слышишь такой крик, знай, что Генд или один из его пособников где-то неподалеку.
   — Нет, — сказала Лейта, — она совсем близко. Ее вид впечатляет, но ее лошадь, похоже, сбилась с пути.
   Альтал взглянул на бледнолицую девушку из Кверона.
   — Она там, — спокойно произнесла Лейта, указывая на север.
   За краем мира сгрудились тучи — грязно-серые тучи, бурлящие в изменчивых воздушных потоках, поднимающихся ото льда под ними, а на бурлящей вершине облака виднелась темная фигура всадницы на черном коне.
   То, что это женщина, становилось ясно при взгляде на плотно прилегающий сверкающий нагрудник. Ее черные волосы развевались на ветру, в руках она держала древнее копье. На поясе висел большой меч с широким, кривым лезвием. Черты лица ее были угловатыми и жесткими.
   — Я Гелта, Королева Ночи, — глухим голосом произнесла она.
   — Ты только образ Гелты, — поправила ее Лейта, — и весьма бесплотный. Возвращайся к Генду и скажи, чтобы передавал свои послания лично.
   — Берегись, кровопийца сознания, — изрыгнула темная фигура. — Не говори со мной так, иначе я заставлю тебя пожалеть об этих словах.
   — Мы идем в Дом на Краю Мира, — спокойно отвечала Лейта. — Если хочешь продолжить разговор, заходи к нам — если осмелишься.
   — Попробуй «дрю», милый, — довольно сухо посоветовала Эмми. — Гелте это не повредит, но ее лошади будет не все равно.
   Альтал усмехнулся. Затем посмотрел на тяжеловооруженную Королеву Ночи.
   — Держись крепче, — крикнул он ей. А затем выпалил слово «дрю!».
   Лошадь под ней громко заржала, и они провалились сквозь облака и исчезли.
   — Ну вот, это последняя из них, — самодовольно сказала Эмми. — Мне уже было интересно, когда же она наконец появится.
   — Ты знала, что мы ее увидим? — спросила Лейта.
   — Конечно. Это симметрия, Лейта. По пути мы повстречали всех остальных. Генд ни за что не оставил бы Гелту в стороне.
   — Это совпадение, что их ровно столько же, сколько нас? — спросил Альтал.
   — Разумеется, нет. — Эмми начала устраиваться в капюшоне поудобнее.
   — Мы снова встретимся с ними, да, Двейя? — спросила Лейта.
   — Естественно, — сказала Эмми. — Ради этого все и затевается, дорогая Лейта.
   — А ты сможешь снова говорить вслух, когда мы вернемся в Дом, Эм? — спросил Альтал.
   — Да. А что?
   — Просто любопытно. Было бы неплохо, если бы вы, девочки, перестали использовать мою голову в качестве светской гостиной.
   Элиар смотрел на Лейту с суеверным страхом.
   — Я очень рад, что вы на нашей стороне, мэм, — сказал он. — Вы ведь никогда не поворачиваетесь спиной к людям?
   — Не часто.
   — Поедем дальше, — сказал Альтал. — Как только мы войдем в Дом, сюрпризов со стороны Генда больше не будет.
 
   Они добрались до Дома на исходе мрачного утра, когда с самого рассвета жалящие шарики снега сыпались на них из рваных туч.
   — Он огромен! — воскликнул Бхейд, уставившись на гигантское гранитное строение.
   — Просто местечко, которое мы с Эмми привыкли называть своим домом, — ответил Альтал. — Давайте войдем внутрь, подальше от этого ветра.
   Они взошли на подъемный мост, и копыта их коней застучали по толстым и тяжелым каменным плитам.
   — Почему, уходя, вы не подняли за собой мост? — спросил Элиар у Альтала. — Это же открытое приглашение войти для всякого, кто идет мимо.
   — Не совсем, — не согласился Альтал. — Дом могут видеть только те, кто должен его видеть.
   — Но он же виден как на ладони, Альтал.
   — Нет, его не видят те, кто не должен его видеть.
   Альтал провел их на двор и сошел с коня.
   — Ты помнишь, где находятся конюшни, Альтал? — спросила Эмми, заговорив своим голосом вслух.
   — Она разговаривает! — воскликнула Андина.
   — О да! — усмехнулся Альтал. — Уверен, что скоро ты будешь желать, чтобы она этого не делала.
   — Позаботься о лошадях, Альтал, — твердо сказала Эмми. — А я провожу девушек в дом подальше от непогоды.
   Она выбралась из капюшона его плаща и неслышно спрыгнула на каменную мостовую.
   — В конюшне есть свежее сено. Расседлай лошадей и задай им корма. А потом приходи в дом. Мы будем в башне.
   — Слушаюсь, дорогая, — ответил он.
   Помахивая своим гибким хвостом, Эмми повела Андину и Лейту в дом, а Альтал и остальные повели лошадей через двор.
   — Понадобится время, чтобы к этому привыкнуть, — заметил Бхейд.
   — О да, — согласился Альтал, расседлывая своего коня. — Когда я впервые пришел сюда, я был убежден, что Дом свел меня с ума. Иногда я и теперь не совсем уверен, что у меня все шарики на месте.
 
   Вдыхая знакомый запах Дома, Альтал повел Бхейда, Элиара и Гера по коридору, а затем наверх по лестнице, в комнату на вершине башни.
   — А здесь тепло, — сказал Бхейд, распахивая плащ. — В этих комнатах совсем не дует.
   — Тот, кто строил этот дом, сделал это на совесть, — согласился Элиар.
   — Уверен, что он был бы рад узнать, что тебе понравилось, — заметил Альтал.
   — А кто его построил, Альтал?
   — Скорее всего, тот, кто в нем жил. Он любит все делать сам — так сказано в его Книге.
   Они подошли к двери наверху лестницы, и Альтал постучался.
   — Можно нам войти? — спросил он.
   Дверь открылась — очевидно, сама по себе.
   — Что это еще такое? — спросила Эмми.
   — Элиар преподал мне урок хороших манер.
   Эмми, Андина и Лейта сидели на кровати, укрытой шкурами бизона, а купол наверху слабо светился.
   — Хорошо дома, — сказал Альтал, снимая плащ.
   — Не слишком-то устраивайся здесь, милый, — предупредила его Эмми. — Я приготовила другие комнаты.
   — А почему бы не остаться здесь, как раньше?
   — Ты не замечал, что в нашей небольшой компании собрались люди разных полов? Вот здесь, рядом со мной, — девочки, а там, вместе с тобой, — мальчики.
   — Ладно, — сказал он.
   — Ты что, не замечаешь разницы между девочками и мальчиками?
   — Я же сказал «ладно», Эм!
   — В большинстве случаев считается, что нехорошо, когда девочки и мальчики спят вместе, до тех пор пока они не выполнят некоторых формальностей. Ты знал об этом, милый?
   — И часто она такая? — спросил Гер.
   — Все время, — грустно ответил Альтал.
   — Спускайся вниз, Альтал, — сказала Эмми нежным голосом. — Там есть большая комната направо. Там будут спать мальчики. Не пытайтесь войти в комнату слева от лестницы, где будут спать девочки, потому что если вы только попробуете это сделать, я расцарапаю вам все лицо.
 
   Комната справа от лестницы была большая и хорошо обставленная. Альтал уже заглядывал однажды в эту комнату, когда впервые пришел в Дом много веков назад, и тогда она была совершенно пуста. Теперь, когда Эмми смогла сама использовать Книгу, не прибегая к его сознанию, она, очевидно, дала волю своей творческой фантазии.
   Полы в комнате были устланы коврами, на окнах висели занавески, вся комната обставлена массивной, богато изукрашенной мебелью. На широких кроватях лежали одеяла и подушки, а посреди комнаты стоял массивный стол с четырьмя просторными креслами. В огромном камине весело потрескивал огонь, а в углу, как и ожидал Альтал, располагалась большая ванна.
   — Я и не знал, что Эмми может быть такой… — Бхейд никак не мог найти нужное слово.
   — Ты хочешь сказать, такой важной? — пришел на помощь Альтал. — О да, Эмми просто хлебом не корми — дай поважничать. Джентльмены, что вы желаете на ужин?
   — Что угодно, только не рыбу, — выпалил Гер.
   — Лично я предпочитаю говядину, — предложил Элиар, — много-много мяса.
 
   Альталу никак не спалось. Он вернулся в Дом, но без Эмми, свернувшейся рядом в клубок и тихонько мурлыкающей, он не мог уснуть.
   Наконец он плюнул на все, отбросил одеяло и вышел в коридор. Дом, казалось, остался прежним, но без Эмми ему здесь было пусто. Он грустно поднялся по лестнице к знакомой комнате наверху.
   Альтал остановился у северного окна, глядя на ледяные вершины, и мрачное недовольство терзало его.
   Вдруг за спиной он услышал тихий звук, и ему опять стало хорошо на душе. Он вновь почувствовал себя дома, заслышав мурлыканье Эмми.
   — Иди сюда, — сказала она, — иди ко мне, милый, и я позабочусь о тебе.
   Он обернулся и застыл в изумлении.
   Девушка из его давнишнего сна сидела на кровати, укрытой шкурами бизона, позади стола, на котором лежала Книга Дейвоса, и лицо ее и тело были прекраснее всего, что он когда-либо видел.
   — Иди ко мне, мой возлюбленный Альтал, — промурлыкала она. — Я позабочусь о тебе.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ДВЕЙЯ

ГЛАВА 16

   Лицо ее было таким, каким оно вот уже более двух тысяч лет являлось ему во сне, — лицо, озаренное древним спокойным совершенством. Она встала, и ее зеленые глаза пронзили его душу, нежные руки обвили его шею, и она сжала его в своих страстных объятьях. Все его чувства закружились в вихре этих объятий, и он утонул в ее поцелуе.
   Сколько времени они провели обнявшись, он не мог бы сказать, но, держа ее так близко к себе, он услышал знакомое мурлыканье и замер от удивления. Богиня, которая заполонила все его сны, здесь, в Доме, всегда была рядом с ним, и их судьбы были неразрывно переплетены. То, что раньше казалось ему таким странным, теперь стало совершенно ясным.
   — Ты это делаешь, чтобы дать мне понять, что мы всегда были здесь вместе? — спросил он.
   — О чем ты, Альтал?
   — Ты мурлыкаешь, Эмми.
   — Конечно же нет! — воскликнула она, и мурлыканье прекратилось.
   Альтал улыбнулся про себя и оставил эту тему. Очевидно, их игра еще не закончилась.
   — Может, мне только показалось, — сказал он. Затем он снова поцеловал ее мягкие, совершенные губы, и она опять замурлыкала.
   — Давай поговорим, Альтал, — сказала она ему, отстраняясь.
   — Что?
   — Все это происходит слишком быстро.
   — Я думал, это была твоя идея.
   — Не сейчас, любимый. Потом у нас будет для этого сколько угодно времени, но сейчас нам надо сохранять трезвую голову.
   Горячая волна разочарования захлестнула его. Но он поборол ее.
   — Думаю, нам действительно надо поговорить, — сказал он.
   Она отошла на шаг назад и провела ладонями по вискам, пропуская сквозь пальцы свои золотистые волосы.
   — Ах, — сказала она, — как тепло для этого времени года. Так о чем ты?
   — Ты действительно Двейя? По крайней мере, ты сказала мне это, когда мы шли через Магу.
   — А ты запомнил. Забавно.
   — Не надо так, — сказал он почти по привычке. — Я хотел бы знать, смогут ли остальные видеть тебя так, как вижу тебя я, или для меня ты будешь Двейя, а для других — Эмми?
   — Это было бы немного трудновато, Альтал. Наверное, я могла бы это устроить, но зачем?
   — Ты знаешь, твой истинный облик производит ошеломляющее впечатление. У каждого из них здесь есть какие-то обязанности, которые им надо выполнять, а для этого им, наверное, надо сконцентрироваться. Не будет ли им мешать твоя божественная красота?
   Она заливисто рассмеялась и порывисто обняла его.
   — О милый! — сказала она, снова целуя его. — Ты хочешь, чтобы я была только твоей?
   — Ну… — застенчиво произнес он, — думаю, отчасти это так, но мне кажется, нам все-таки надо это обсудить. Когда ты рядом, действительно очень трудно собраться с мыслями, Двейя.
   — Благодарю вас, сэр, — ответила она, склоняясь в шутливом реверансе.
   — Ты не могла бы посерьезнее? Мне кажется, здесь есть над чем подумать. Увидев тебя, Андина и Лейта просто позеленеют от зависти, а разговаривать с Элиаром или Бхейдом в твоем присутствии — все равно что кричать в колодец. От одного твоего вида можно потерять разум.
   — Я же не нарочно, любимый. Я и мои братья существуем на другом уровне реальности, и это всегда будет проглядывать, даже если мы попытаемся это скрыть. Если ты хорошенько вспомнишь, даже когда я была кошкой Эмми, это иногда проскальзывало. У меня от природы любящая натура, и это, похоже, всегда заметно.
   — И все-таки я думаю, что тебе лучше снова надеть свою пушистую шкурку, Эм. Пока мы здесь, деткам нужно сохранять способность думать, но они не смогут думать в присутствии непрерывно восходящего солнца.
   — Это часть того, что нам предстоит здесь делать, Альтал. Остальным нужно привыкнуть к тому, что я рядом. Гораздо лучше, если они потеряют голову здесь, нежели сбить их с толку там, в реальном мире, посреди катаклизмов.
   — Может быть.
   Но Альтала все еще обуревали сомнения относительно этой идеи.
   — Тогда вот еще что, — сказал он. — Не будешь ли ты чересчур заметна, когда мы снова выйдем из Дома? Думаю, снаружи ты будешь очень привлекать внимание.
   Она пожала плечами.
   — Значит, снова стану кошкой Эмми.
   — Это твоя собственная идея или твой брат запретил тебе выходить отсюда в твоем истинном обличье?
   — Запретил? — В голосе ее звучал холодок, даже враждебность.
   — Ну, в конце концов, он же Бог.
   — Я тоже, Альтал, и никто не указывает мне, что я могу делать, а что — нет. Эмми придумала я, а не мой брат. Я использую ее, когда мне нужно стать незаметной. Ты должен все знать о том, как быть незаметным. Это часть твоей задачи, и моей тоже. Никто из моих братьев не должен знать, что я делаю, и перевоплощение помогает мне скрываться от них. — Она залилась негромким смехом. — Иногда я тайком пробираюсь к Дейвосу, а он даже не знает, что я у него побывала.
   — Вы с Дейвосом очень близки?
   — Вообще-то нет. У нас разные интересы, так что нам особо не о чем говорить. При встрече здороваемся, вот практически и все.
   — Быть Богом, наверное, значит чувствовать себя очень одиноким.
   — Вовсе нет. У нас есть мысли. — Она тайком взглянула на него. — А теперь, кроме мыслей, у меня есть ты.
   — Ах да. И ты никогда от меня не отделаешься.