Страница:
— Куда они? — Я услышала звук работающего двигателя.
— Здесь город какой-то недалеко. — Роман лениво оторвался от созерцания очередного глупого видео-шоу, переключил канал. — Хотят двигатели зарядить и обстановку проверить.
— Действительно? — Я, вскочив с дивана, бросилась на улицу. Рома проводил меня задумчивым взором.
На крыльце, облокотившись на перила, стоял Петр и пережевывал очередной бутерброд.
За два дня, похоже, он проглотил весь запас хлеба. Насколько я смогла понять — злаковые в первой параллели ценились и стоили дорого. Хлеб из натуральной муки считался почти деликатесом. Ведь в мире, где три четвертые суши занимали леса, а влажность стояла такая, что воду можно было не только пить, но еще и вдыхать, выращивание зерна приравнивалось к подвигу.
При моем появлении его челюсть на секунду остановилась, рот растянулся в улыбочке, за щекой появился комок, как у исхудавшего хомяка.
Вокруг грязных автомобилей суетилась охранники, проверяли двигатели, убирали прилипшие к окнам мокрые листья. Я внимательно, с возрастающей тревогой следила за ними, потом за моей спиной с тихим скрипом отворилась дверь. Резко оглянувшись, я буквально ткнулась носом в грудь Люка. Мужчина отодвинулся от меня, даже не глянув, и быстро спустился со ступеней. Сердце болезненно сжалось. Эти дни после скандала мы играли в кошки-мышки, причем догоняла я, а Люкка все время ускользал. Он специально избегал оставаться со мной вдвоем, вероятно, не желая продолжать неприятного разговора. В ту ночь, когда, вдоволь наревевшись, я поднялась обратно, он спал (или делал вид) в соседней комнате, оставив меня в гордом одиночестве. За два дня мы не промолвили друг другу и двух слов.
Напряжение, царившее в доме, ощущалось практически физически, и, кажется, только паскуда Петр мог свободно дышать в деревянных стенах. Поэтому охранники сильно радовались хотя бы на время уехать из нашего убежища, превратившегося в тюрьму.
— Люк. — Позвала я, семеня за мужчиной.
Он не отозвался.
— Люк, можно мне с вами? — Канючила я, не сдаваясь и рассчитывая по пути попросить прощения за глупые и жестокие слова, о каких сильно сожалела сейчас.
— Нет. — Отрезал тот и уселся за руль.
Я стояла перед автомобилем, похожая на школьницу, надув губы и сунув руки в карманы перепачканного розового пальто. Из-за лобового стекла Люк бросил на меня единственный безразличный взгляд и спокойно выехал со двора.
— Не взял? — Радовался Петр, когда машины скрылись, оставив пустой двор и открытые ворота.
Я скрипнула зубами, а когда проходила мимо буркнула в глумливое лицо:
— Хватит уже жрать, а то лопнешь, деточка. Замучимся стены отмывать.
Улыбочка сползла неповоротливой улиткой. Как будто случайно резко открытая дверь шарахнула мужчину по плечу, и он болезненно поморщился. Легче мне, конечно, не стало, но злое чувство сатисфакции внутри довольно оскалилось.
День к обеду разгулялся, ветер разогнал тучи, оголяя серовато-голубое осеннее небо. Солнце жалостливо бросило на наш киснущий пустой двор, заваленный листьями, косые лучи. Через высокие поредевшие кроны деревьев солнечные полосы пробивались пятнами, неровно раскрашивая подъездную дорожку, забор, будку с оголодавшим, а потому особенно злым, псом. Не смотря на ясную погоду, в лесу все равно сохранялся холод, и морозило пальцы.
От нечего делать я стащила на кухне сигареты и со смаком, сидя на крыльце, пережгла всю пачку, вдыхая табачный аромат. Роман в дутой короткой куртке, пожертвованной одним из охранников, присел рядом.
— Чего делаешь? — Дружелюбно поинтересовался он.
— Курить не могу. — Я покосилась на очередной окурок, дымившийся в руке. — Зато, нюхать никто не запрещает.
Мы неловко молчали, потом Роман отчего-то нахмурился и напрягся, вглядываясь через ворота в засыпающий осенний лес.
— Чего случилось? — Насторожилась я.
— Запах агрессии… — Проговорил он, вставая, и на всякий случай за локоть поднял меня.
Только тут до меня донесся звук ревевших автомобилей, видимо, очень торопившихся в наше убежище. Машина Люка влетела на подъездную дорожку, охранники остановились на дороге. Они высыпали из салона, оставив двери раскрытыми нараспашку, и заняли явно оборонительные позы, в руках хмурых мужчин сокращались голубоватые шарики призм. Люк, не заглушив двигателя, вышел, красивое лицо выражало крайнюю обеспокоенность. Я незаметно высвободила руку из пальцев Романа, но все равно внимательные почти черные глаза отметили мое осторожное движение.
— Держи. — Люк буквально швырнул мне в лицо пакет с одеждой. — Переодевайся. Мы уезжаем отсюда. Роман, ты тоже готовься. На сборы пять минут.
— Да, мне и собирать нечего. — Хмыкнул тот.
— Что?! — Я едва успела поймать покупки, но все равно на деревянное крыльцо мне под ноги шмякнулся черный женский кроссовок.
Люк, мало обращая на меня внимания, зашел в дом. Быстро подняв обувь, я заторопились за мужчиной.
— Петр! — Крикнул он, разыскивая типчика. — В городе хранители! Кажется, тебе нужно кое-что объяснить мне!
Я торопились за Люком, прижимая к груди пакет, и мои семенящие шаги звучали эхом вслед его рассерженным и твердым. Петр стоял на кухне, запихивая в рот очередной кусок копченого мяса, вытащенный из холодильника. Он так и застыл с набитым ртом, когда увидел перекошенное лицо Люкки и его сжатые до побелевших костяшек кулаки.
— Откуда они знают, что мы рядом с этим городом?! — От его тона даже у меня побежали мурашки, а Петр подавился, вытаращив глаза.
— Я ничего не говорил! — Едва пробормотал он и проглотил кусок, так и не разжевав.
— Люк… — Окликнула его я. Мужчина выглядел так, словно собирался убить Петра.
Он развернулся настолько стремительно и незаметно, что в испуге я отступила на шаг. Впервые я поняла, почему его считали в этом мире чудовищем. Прекрасное лицо выражало безграничную, всепоглощающую злость. Она сочилась из каждой черточки, из черных страшных глаз, не имевших дна. Меня затрясло, руки стали влажными.
— Я сказал, чтобы ты шла переодеваться. — Он произнес слова спокойно, четко, раздельно. — Немедленно!
Отдышалась я, только когда закрылась в комнате на втором этаже. Одежда подошла мне идеально — джинсы сели, как влитые, футболка заправлялась, не выбиваясь из-за пояса. Коричневый свитер с высоким горлом был мягким и не кололся, короткая куртка с капюшоном, идеальная для холодной погоды, не стесняла движений. Кроссовки оказались именно нужно размера, будто Люк снял по мне мерки. Я услышала шаги, потом он заглянул в комнату:
— Готова?
Я кивнула, следуя за ним.
— Спасибо за одежду. — Пробормотала я ему в спину.
— Не за что. — Отозвался он, не оборачиваясь. — Не могу смотреть, когда женщина выглядит жалко.
Прекрасно! Отвесил комплимент! Я фыркнула, спускаясь и буравя точку у него на затылке.
Когда мы подошли к машине, Роман с Петром уже сидели в салоне, ожидая нас. Петр, разместившийся рядом с Люком, выглядел особенно бледным и замкнутым, никаких тебе паскудных улыбочек. Вероятно, Люкка сильно его припугнул. Роман улыбнулся, когда я, недовольная и оскобленная до глубины души, плюхнулась рядом с ним.
— Тебе идет. — Проявил Рома радушие, его глаза оставались серьезными.
— Спасибо. — Буркнула я, отвернувшись, и чтобы успокоиться принялась заплетать волосы в косу. Получалось плохо — пряди, словно заколдованные, ускользали от неверных пальцев.
— У нас четыре минуты. — Спокойно поведал Рома Люку, трогавшемуся с места. — Хранители уже едут сюда.
— С какой стороны чувствуется агрессия? — Спросил тот.
Кажется, впервые он обращался к Роме напрямую.
Парень помолчал, а потом признался:
— Отовсюду. Кажется, они окружили нас.
— Ну, тем хуже. — Пробормотал Люк и резко нажал на газ, что меня швырнуло на Рому. Парень, тут же приобнял меня, словно защищая, и я поспешно отодвинулась, краснея. Злить Люка я боялась больше, чем нежданно-негаданно нагрянувших хранителей.
Когда мы устремились по проселочной дороге с глубокими размытыми колеями и чахлыми голыми кустиками, отделявшими просеку от густой полосы леса, а дом скрылся, то Роман прокомментировал:
— Первые только что въехали во двор.
— Где хранители с нашей стороны? — Последовал скупой вопрос.
— В метрах трехстах. За поворотом.
Тут мы резко повернули, что меня снова отбросило на Романа. Я хорошенько ткнула локтем ему в ребра. Он сморщился от боли, ойкнув.
— Осторожнее! — Зашипела я, недовольно, глядя в глаза Луке через зеркальце заднего вида. — Не дрова везешь!
— Жаль. — Буркнул он, только прибавляя скорости. — Дрова болтать не умеют.
В это самый момент Люк с силой крутанул руль, я ударилась о сиденье водителя так что, перед глазами поплыли звездочки, и схватилась за лоб. За окном мелькнула сначала одна машина, потом другая. Они вильнули, уходя от лобового столкновения, и разъехались в разные стороны. Через вой двигателя до меня донесся скрежет смятого железа. Я быстро оглянулась в заднее стекло — один автомобиль, впечатавшись в дерево, стоял с превращенным в гармошку капотом. От него шел дым, люди высыпали наружу, вопя. Второй же автомобиль, внедорожник, совершив головокружительный вираж и, кажется, не замедляя скорости, волшебным образом развернулся на сто восемьдесят градусов. Колеса прокрутились на мокрых перегнивавших листьях, и машина сорвалась с места вслед нам.
— Женя, пристегнись! — Приказал Люк, поглядывая в зеркальце. — Ты тоже! — Буркнул он Роману.
Не переча, я тут же щелкнула ремнем безопасности, хотя он буквально пригвоздил меня к сиденью. Приятель проигнорировал команду, сжав губы.
— Это тот тип. — Роман зажмурился, сосредоточившись. На синеватых ветках проступали красные тоненькие жилки.
— Какой тип? — Испугалась я.
— Тот, что гонялся за Женей. — Парень, открыв глаза, обращался к Люку. — Такой длинноволосый.
— Феликс! — Выдохнула я, сердце нехорошо сжалось. — Как ты понял?!
— От него столько агрессии идет… — Рома запнулся, поймав насмешливый взор Люка.
— Ну, куда ж без Феликса. — Хмыкнул тот и быстро пронзительно глянул на Петра, подняв левую бровь. — Что скажешь?
— Люкка, я клянусь, клянусь, — затараторил Петр, слова торопились, набегая друг на друга. — Клянусь, я здесь не при чем! Они сами как-то… Нашли.
— Они призмы сейчас начнут бросать! — Через несколько бесконечных минут, пока за окнами мелькали, сливаясь в сплошную размытую стену, стволы деревьев, поведал Роман.
— Как ты?.. — Снова задала я вопрос, хотя находившимися в салоне мужчинам был прекрасно понятно, каким образом он все чувствовал.
— Озон… — Тихо произнес Роман.
— Прикрой ее! — В приказе Люка послышалось раздражение. Рома резко, без лишних слов, обнял меня, прижимая к себе, что ремень безопасности буквально удушил и сжал ребра. Горячие руки парня, закрыли мою голову, нос уткнулся в его куртку. Я возмущенно вскрикнула, но когда услышала оглушительный грохот и звон бьющегося стекла, то моментально закрыла рот. Сверху нас осыпали острые крошки, машину качнуло.
Чудом мы удержались на дороге. Очередной головокружительный вираж, и вдруг машину закрутило на грязи, прикрытой ковром из опавших листьев. Я зажмурилась, когда карусель перед глазами стала невыносимой. Руки Романа сжимали меня с каждой секундой все сильнее, Петр что-то орал.
— Твою мать! — Услышала я единственный возглас Люка, а через мгновение нас заболтало, словно коктейль в кухонном комбайне. Потолок и пол перепутались, в ушах стоял тоненький звон, становившийся с каждой минутой все громче и заглушавший невероятный грохот сминаемого железа. Через вату, закрывшую сознание, до меня дошел глубокий бархатный голос: "Держи ее крепче!", а потом неожиданно я почувствовала глухой удар. Меня швырнуло последний раз, с хрустом разорвался ремень безопасности, ударившись о потолок макушкой, я взвыла, и наступила непередаваемая тишина.
Я открыла глаза, тут же увидел бледное лицо Романа. Бес сознания, он по-прежнему продолжал прижимать меня к себе. Его руки обвились вокруг моей талии, словно виноградные лозы.
— Люк? — Повернув голову, я увидела, что мужчина плечом пытается выбить покореженную дверь. Когда у него получилось, то помятый остов с раскрошенным стеклом, просто выпал, освобождая путь. Над бровью у Люка сочился кровью глубокий порез, с куртки осыпались стекла.
Петр сидел с широко раскрытыми глазами и ртом, кажется, не в состоянии справиться с шоком и пошевелиться. Совершенно дезориентированная я часто моргала, диковато озираясь вокруг. Через секунду открылась дверь, сильные руки оторвали меня от Романа, а потом прижали к себе. Длинные пальцы резко расстегнули молнию на куртке, потом бесцеремонно и даже больно ощупали ключицы, плечи, лопатки, затылок, суставы на руках. Черные глаза вглядывались в мое испуганное лицо, ища признаки рассудка.
— Я нормально. — Заверила я его, поправляя волосы, выбившиеся из косы. — Рома…
Люк немедленно отодвинул меня, тут же забираясь в салон и вытаскивая моего приятеля, похожего на безвольную куклу, закатившую глаза. Только сейчас я заметила, что на виске у парня темнела рана, а от нее прочертился тоненькой ниточкой кровавый след до подбородка.
— Эй, парень! — Люк опустил его на камни и похлопал по щекам. — Приходи в себя.
Я задрала голову и ужаснулась. Над нами нависал каменный обрыв четкой линией стояли столетние высоченные ели. Вероятно, мы не вписались в поворот и слетели сверху, на счастье, оставшись в живых. Автомобиль походил на груду искореженного металла, крыша просела, а капот сжался. Меня замутило, что пришлось присесть на огромный холодный валун и растереть горящее лицо руками. Отчаянно захотелось заорать. В это время со стоном в себя пришел Роман.
— Живой? — Услышала я удовлетворенный голос Люка.
— Бывало хуже. — Рома, явно напуганный и хорохорящийся, сел, оттолкнув его руку. Выглядел он так, словно действительно побывал на том свете. На белом, будто простыня, лице лихорадочно горели глаза, под ними обозначились нездоровые тени, а губы вовсе посинели.
Из автомобиля выполз Петр и крякнул, присаживаясь рядом со мной.
— Не стошнило? — Хмуро буркнула я.
Петр уставился на меня с немым укором за черствость.
— А должно было?
— Ты столько ешь, а мы как на карусели прокатились.
— Язвишь, значит, отошла. — Услышала я Люка и громко фыркнула. — Где Феликс? — Пристал мужчина к Роману, едва поднявшемуся на подгибавшиеся ноги.
— Я запаха не чувствую, ощущение, что он в другую сторону уехал.
— Хорошо. — Люк кивнул, а потом неожиданно вытащил из кармана пачку сигарет и с удовольствием закурил. Его длинные красивые пальцы чуть подрагивали, когда он подносил к кончику горящую спичку. Я почувствовала себя обманутой, и с жадностью вдохнула всей грудью табачный запах.
— Не знала, что ты куришь. — Буркнула я.
— Я тоже только сегодня об этом узнал. — Хмыкнул Люк и кивнул мне, криво ухмыляясь: — Хочешь?
— Издеваешься? — Я встала, чуть подтолкнув Петра, чтобы тот тоже поднимался. — Куда мы теперь?
— В город. — Люк оглядел нашу помятую жалкую компашку, покачав головой. — Нужно новую машину найти.
— Никуда не пойду. — Твердо заявил Петр гнусавым голосом. — Мы только что едва не погибли. Я должен это пережить.
— Тогда переживай один. — Предложил Роман, похоже, ему не хотелось оставаться здесь и дожидаться, когда нагрянут хранители и расстреляют нас энергетическими призмами. А, судя по всему, запас зарядов у них имелся ни малый. — Ты можешь идти? — Спросил у меня Рома.
Я неуверенно кивнула и слабо улыбнулась ему. Кажется, в моем лице не осталось ни кровинки.
Маленький городок находился как раз за каменистым перевалом, сверху он казался неровной лужицей, отвоевавший место у бесконечного для глаза леса. Тонкие петли дорог путались между крохотными домишками. Посреди городка красовалась идеально круглая площадь с изящным зданием.
— Что это? — Кивнула я вниз.
— Хранилище энергии. — Пояснил Роман, подавая мне руку и помогая перепрыгнуть глубокий разлом. Я тут же заработала недовольный черноокий взгляд и притихла.
Мы спускались по каменистой дорожке, петлявшей между валунами. Кое-где она проходила практически перпендикулярно обрыву, и тогда Люк нетерпеливо хватал меня за руку, заставляя шевелиться. Сделать шаг над пропастью самой не хватало смелости. От кристально чистого воздуха и высоты у меня кружилась голова, и подводило живот. С каждой минутой Люк отчего-то разражался все больше, а уж когда я споткнулась и хорошенько приложилась коленкой о камень, то, сорвавшись, он обругал меня:
— Под ноги смотри!
— Я смотрю! — Буркнула я, растирая ушибленную ногу. От боли на глаза навернулись слезы.
— По сторонам ты глазеешь!
— Тебя послушать, так это я виновата во всех наших бедах! — Обозлилась я и как всегда пошла в наступление. — Если не помнишь, это ты разбил машину Оскара!
— Если смотреть на эту историю изначально, — Люк подхватил меня подмышки и поставил на каменную ступеньку, куда неожиданно вильнула тропинка, — то именно из-за тебя мы оказались в лесном квадрате!
— Если смотреть изначально, — буркнула я, освобождаясь, и по-детски мстительно схватилась за куртку Романа, стараясь удержать на ногах. Парень тут же с готовностью подхватил меня под локоть, желая утереть нос конкуренту, — то во всем виноват Петр!
— Это почему я?! — Донесся до нас недовольный гнусавый крик. Плюгавенький отстал от нас на добрый десяток метров.
— Потому что ты меня притащил в этот ваш проклятый мир! — Ткнула я в него пальцем и тут же оступилась, свалившись со ступеньки аккурат в объятия Люка.
— Осторожно! — Роман попытался меня поймать, но его руки лишь бесполезно взмахнули в воздухе.
— Твою мать, Женя! — Буркнул едва слышно Люк, подталкивая меня обратно. — Ты так и хочешь себе шею свернуть.
— Меня заставили! — Доносился до нас возмущенный вопль Петра. — Люкка, я же все объяснил. Они шантажировали меня!
— Заткнись, Петр! — Буркнул Люк, я чувствовала, как его недовольный взгляд впился в точку чуть пониже моей спины обтянутую им же купленными джинсами.
— Перестань на меня пялиться! — Заявила я, резко оборачиваясь и, конечно, поймав его на разглядывании.
Люк ухмыльнулся и развел руками, прикрикнув:
— Петр, шевелись! — и добавил очень тихо: — Я умею выбирать одежду. Джинсы тебе идут.
Я скрипнула зубами.
— Рада, что ты оценил. Значит, сейчас я выгляжу не так жалко, как утром.
Переругиваясь, мы наконец-то спустились с горы, где у подножья уже начинался нескончаемый лес, и невообразимо высокие ели перемежались с такими же гигантами-березами. У меня ныли ноги, и не осталось сил.
Въезд в город обозначался большим указателем с крупными синими буквами: "Тринадцатый".
— Почему у него такое название? — Спросила я, не обращаясь ни к кому.
— Маленькие города в лесных квадратах только нумеруют. — Пояснил Роман.
На улицах мы не встретили прохожих. Казалось, что Пятнадцатый вышел из фильма ужасов, где все жители погибли из-за страшного вируса. Припаркованные у тротуаров автомобили, словно заняли свои места много лет назад. Во всех магазинчиках на дверях висели аккуратные таблички «Обед». Похоже, в один час улицы вымирали, и горожане подкреплялись. Когда мы дошли до маленького ресторанчика, то с облегчением увидели людей, выходивших из дверей. На нас покосились с немым подозрением, видимо, новые лица здесь были редкостью.
— Пообедать бы. — Заскулил Петр, оглядываясь на ускользающее заведение.
— Ты два дня холодильник опустошал! — Буркнула я. — У тебя уже пузо!
Мужчины одновременно покосились на субтильного Петра без намека на какой-либо живот.
— Когда толстый сохнет, — обиделся тот, — худой сдохнет!
— Так, — вдруг заявил Люк, — Петр прав. Давай, Женя, шагайте в ресторан.
— А ты? — Насторожилась я, глянув в скуластое лицо. Выглядел Люк очень уставшим, непонятно из каких сил он держался.
— А я скоро.
— Я с тобой! — Заявил Роман.
— Нет. Если будет опасность, ты почувствуешь. — Люк кивнул на меня. — Ты успеешь увести ее. Со мной пойдет Петр.
— Почему я? — Возмутился плюгавенький.
— Потому что тебе я не доверяю.
Мы вошли в ресторан, только когда мужчины скрылись за углом чистенькой широкой улицы с фонарями по краям тротуара.
Заведение оказалось забито шумевшим, жующим народом. Похоже, моя догадка оказалась верна. Десятки людей с интересом покосились в нашу сторону, даже на мгновение перестав скрести ложками по тарелкам. Аппетит тут же пропал, а к горлу подступила тошнота.
— Не уверена, что смогу запихнуть в себя хотя бы кусок. — Прошептала я, разглядывая маленькие круглые столики и барную стойку.
Официантка посадила нас в самый центр зала, словно в насмешку под перекрестные взгляды. Зато большое видение стояло рядом с нами, и смущенно жуя отбивную, я с безразличным видом разглядывала разноцветные фигурки, изображавшие какие-то невероятно сильные чувства. Неожиданно кто-то переключил канал, рядом со мной моргнуло крупное лицо ведущей, что я непроизвольно отодвинулась.
Рот у объемного изображения изогнулся, а потом послышался голос. Вероятно, звук немного запаздывал из-за плохого сигнала.
"Срочное сообщение. Разыскивается"… Дальше сильно зашипело, голоса подернулась рябью и как будто сморщилась от помех. Через мелкую пудру, прежде чем канал переключили, мы с Романом заметили, что мелькнуло лицо Люка.
Поперек горла встал комок. Я с испугом покосилась на приятеля, не донесшего до рта ложку. Парень с преувеличенной осторожностью положил ее на стол, а потом подозвал официантку и попросил счет. Уже через минуту мы снова стояли на улице, ожидая наших попутчиков.
Непредсказуемая погода снова испортилась, налетели серые тучи, а холодный ветер трепал волосы. Из-за поворота выехала незаметная малолитражка, остановившаяся перед нами. Через лобовое стекло я увидела Люка, и быстро забралась в салон. Роман следом, он еще не успел усесться, а машинка уже тронулась с места.
— Как обед? — Хмуро спросил Петр.
— Не особенно. — Отозвалась я, глядя через зеркальце заднего вида на Люка. — Мы только что услышали по видению, что тебя разыскивают.
Его лицо мгновенно стало замкнутым, заходили желваки. Рома предупреждающе сжал мое колено.
— Послушай, Люк. Есть что-то, чего я не знаю? Почему они объявили тебя в розыск? — Я услышала, как мой голос дрогнул.
В салоне стояла оглушительная тишина, нарушаемая лишь едва слышным ворчанием двигателя да шуршанием резины по брусчатке.
— Ответь мне! — Потребовала я.
— Это не твое дело! — Зло и резко бросил мужчина, не собираясь объясняться. — И попроси своего приятеля, чтобы он перестал в моем присутствии щупать твою коленку. Мне не приятно видеть женщину, с которой я спал…
— На этом достаточно! — Перебила его я, краснея от гнева, и сама скинула руку парня.
Их совместное хамство переходило все дозволенные границы.
— Не нужно меня оскорблять, если не хочешь отвечать на вопросы! — Буркнула я, отвернувшись к окну.
Мы ехали в гробовом молчании. Я старалась справиться со слезами и злилась на всех разом. Косые струи дождя били в окно, поднимались облаком брызг из-под колес. Мир с другой стороны машины мок и пух от воды. С грустью я вспомнила уютную квартирку, где вечно царил бардак, на несчастливом тринадцатом этаже. Родители, наверное, отчаялись найти меня. Скорее всего, соседи наверняка рассказали про мои последние приключения с незнакомым мужчиной в постели. Я грустно усмехнулась своим мыслям, ведь тогда Люк был чужим и далеким. А сейчас? Сейчас он еще дальше, чем прежде.
Машина резко остановилась, что меня качнуло вперед.
— Все приехали! — Буркнул недовольно Люк, ругнувшись.
— Что случилось? — Я перегнулась между передними сиденьями и посмотрела на потухшие экраны приборной доски.
— Заряд двигателя закончился. — Пояснил Петр, отчего-то страшно развеселившийся.
— Но ведь у нас есть запасные батареи? — Осторожно уточнил Роман, явно обеспокоенный.
На улице вечерело, а некстати зачастивший дождь только добавлял к царящим сумеркам грязно-серой темноты. Ночевать в крошечной машине на обочине дороге, тянувшейся между бесконечных кромок леса, было не заманчивее купания в крещенской проруби.
— Нет. — Последовал короткий ответ.
— Превосходно. — Буркнула я. — Очень предусмотрительно!
— Извини, когда я угонял машину, то не уточнил у его владельца про запасные батареи! — Проворчал недовольно Люк.
— У меня идея. — Петр так глумливо улыбался, что не оставалось сомнений — он откроет рот только для того, чтобы высказать какую-нибудь гадость. — У нас Женя заряжает все, к чему прикасается.
— И что? — Напряглась я, раскусив, что подлость будет относиться исключительно ко мне.
— Давайте посадим ее на капот, батареи зарядятся и до станции нам хватит дотянуть.
— Вы что издеваетесь надо мной?! — Возмутилась я. — Я похожа на бесплатный аккумулятор?!
— Здесь город какой-то недалеко. — Роман лениво оторвался от созерцания очередного глупого видео-шоу, переключил канал. — Хотят двигатели зарядить и обстановку проверить.
— Действительно? — Я, вскочив с дивана, бросилась на улицу. Рома проводил меня задумчивым взором.
На крыльце, облокотившись на перила, стоял Петр и пережевывал очередной бутерброд.
За два дня, похоже, он проглотил весь запас хлеба. Насколько я смогла понять — злаковые в первой параллели ценились и стоили дорого. Хлеб из натуральной муки считался почти деликатесом. Ведь в мире, где три четвертые суши занимали леса, а влажность стояла такая, что воду можно было не только пить, но еще и вдыхать, выращивание зерна приравнивалось к подвигу.
При моем появлении его челюсть на секунду остановилась, рот растянулся в улыбочке, за щекой появился комок, как у исхудавшего хомяка.
Вокруг грязных автомобилей суетилась охранники, проверяли двигатели, убирали прилипшие к окнам мокрые листья. Я внимательно, с возрастающей тревогой следила за ними, потом за моей спиной с тихим скрипом отворилась дверь. Резко оглянувшись, я буквально ткнулась носом в грудь Люка. Мужчина отодвинулся от меня, даже не глянув, и быстро спустился со ступеней. Сердце болезненно сжалось. Эти дни после скандала мы играли в кошки-мышки, причем догоняла я, а Люкка все время ускользал. Он специально избегал оставаться со мной вдвоем, вероятно, не желая продолжать неприятного разговора. В ту ночь, когда, вдоволь наревевшись, я поднялась обратно, он спал (или делал вид) в соседней комнате, оставив меня в гордом одиночестве. За два дня мы не промолвили друг другу и двух слов.
Напряжение, царившее в доме, ощущалось практически физически, и, кажется, только паскуда Петр мог свободно дышать в деревянных стенах. Поэтому охранники сильно радовались хотя бы на время уехать из нашего убежища, превратившегося в тюрьму.
— Люк. — Позвала я, семеня за мужчиной.
Он не отозвался.
— Люк, можно мне с вами? — Канючила я, не сдаваясь и рассчитывая по пути попросить прощения за глупые и жестокие слова, о каких сильно сожалела сейчас.
— Нет. — Отрезал тот и уселся за руль.
Я стояла перед автомобилем, похожая на школьницу, надув губы и сунув руки в карманы перепачканного розового пальто. Из-за лобового стекла Люк бросил на меня единственный безразличный взгляд и спокойно выехал со двора.
— Не взял? — Радовался Петр, когда машины скрылись, оставив пустой двор и открытые ворота.
Я скрипнула зубами, а когда проходила мимо буркнула в глумливое лицо:
— Хватит уже жрать, а то лопнешь, деточка. Замучимся стены отмывать.
Улыбочка сползла неповоротливой улиткой. Как будто случайно резко открытая дверь шарахнула мужчину по плечу, и он болезненно поморщился. Легче мне, конечно, не стало, но злое чувство сатисфакции внутри довольно оскалилось.
День к обеду разгулялся, ветер разогнал тучи, оголяя серовато-голубое осеннее небо. Солнце жалостливо бросило на наш киснущий пустой двор, заваленный листьями, косые лучи. Через высокие поредевшие кроны деревьев солнечные полосы пробивались пятнами, неровно раскрашивая подъездную дорожку, забор, будку с оголодавшим, а потому особенно злым, псом. Не смотря на ясную погоду, в лесу все равно сохранялся холод, и морозило пальцы.
От нечего делать я стащила на кухне сигареты и со смаком, сидя на крыльце, пережгла всю пачку, вдыхая табачный аромат. Роман в дутой короткой куртке, пожертвованной одним из охранников, присел рядом.
— Чего делаешь? — Дружелюбно поинтересовался он.
— Курить не могу. — Я покосилась на очередной окурок, дымившийся в руке. — Зато, нюхать никто не запрещает.
Мы неловко молчали, потом Роман отчего-то нахмурился и напрягся, вглядываясь через ворота в засыпающий осенний лес.
— Чего случилось? — Насторожилась я.
— Запах агрессии… — Проговорил он, вставая, и на всякий случай за локоть поднял меня.
Только тут до меня донесся звук ревевших автомобилей, видимо, очень торопившихся в наше убежище. Машина Люка влетела на подъездную дорожку, охранники остановились на дороге. Они высыпали из салона, оставив двери раскрытыми нараспашку, и заняли явно оборонительные позы, в руках хмурых мужчин сокращались голубоватые шарики призм. Люк, не заглушив двигателя, вышел, красивое лицо выражало крайнюю обеспокоенность. Я незаметно высвободила руку из пальцев Романа, но все равно внимательные почти черные глаза отметили мое осторожное движение.
— Держи. — Люк буквально швырнул мне в лицо пакет с одеждой. — Переодевайся. Мы уезжаем отсюда. Роман, ты тоже готовься. На сборы пять минут.
— Да, мне и собирать нечего. — Хмыкнул тот.
— Что?! — Я едва успела поймать покупки, но все равно на деревянное крыльцо мне под ноги шмякнулся черный женский кроссовок.
Люк, мало обращая на меня внимания, зашел в дом. Быстро подняв обувь, я заторопились за мужчиной.
— Петр! — Крикнул он, разыскивая типчика. — В городе хранители! Кажется, тебе нужно кое-что объяснить мне!
Я торопились за Люком, прижимая к груди пакет, и мои семенящие шаги звучали эхом вслед его рассерженным и твердым. Петр стоял на кухне, запихивая в рот очередной кусок копченого мяса, вытащенный из холодильника. Он так и застыл с набитым ртом, когда увидел перекошенное лицо Люкки и его сжатые до побелевших костяшек кулаки.
— Откуда они знают, что мы рядом с этим городом?! — От его тона даже у меня побежали мурашки, а Петр подавился, вытаращив глаза.
— Я ничего не говорил! — Едва пробормотал он и проглотил кусок, так и не разжевав.
— Люк… — Окликнула его я. Мужчина выглядел так, словно собирался убить Петра.
Он развернулся настолько стремительно и незаметно, что в испуге я отступила на шаг. Впервые я поняла, почему его считали в этом мире чудовищем. Прекрасное лицо выражало безграничную, всепоглощающую злость. Она сочилась из каждой черточки, из черных страшных глаз, не имевших дна. Меня затрясло, руки стали влажными.
— Я сказал, чтобы ты шла переодеваться. — Он произнес слова спокойно, четко, раздельно. — Немедленно!
Отдышалась я, только когда закрылась в комнате на втором этаже. Одежда подошла мне идеально — джинсы сели, как влитые, футболка заправлялась, не выбиваясь из-за пояса. Коричневый свитер с высоким горлом был мягким и не кололся, короткая куртка с капюшоном, идеальная для холодной погоды, не стесняла движений. Кроссовки оказались именно нужно размера, будто Люк снял по мне мерки. Я услышала шаги, потом он заглянул в комнату:
— Готова?
Я кивнула, следуя за ним.
— Спасибо за одежду. — Пробормотала я ему в спину.
— Не за что. — Отозвался он, не оборачиваясь. — Не могу смотреть, когда женщина выглядит жалко.
Прекрасно! Отвесил комплимент! Я фыркнула, спускаясь и буравя точку у него на затылке.
Когда мы подошли к машине, Роман с Петром уже сидели в салоне, ожидая нас. Петр, разместившийся рядом с Люком, выглядел особенно бледным и замкнутым, никаких тебе паскудных улыбочек. Вероятно, Люкка сильно его припугнул. Роман улыбнулся, когда я, недовольная и оскобленная до глубины души, плюхнулась рядом с ним.
— Тебе идет. — Проявил Рома радушие, его глаза оставались серьезными.
— Спасибо. — Буркнула я, отвернувшись, и чтобы успокоиться принялась заплетать волосы в косу. Получалось плохо — пряди, словно заколдованные, ускользали от неверных пальцев.
— У нас четыре минуты. — Спокойно поведал Рома Люку, трогавшемуся с места. — Хранители уже едут сюда.
— С какой стороны чувствуется агрессия? — Спросил тот.
Кажется, впервые он обращался к Роме напрямую.
Парень помолчал, а потом признался:
— Отовсюду. Кажется, они окружили нас.
— Ну, тем хуже. — Пробормотал Люк и резко нажал на газ, что меня швырнуло на Рому. Парень, тут же приобнял меня, словно защищая, и я поспешно отодвинулась, краснея. Злить Люка я боялась больше, чем нежданно-негаданно нагрянувших хранителей.
Когда мы устремились по проселочной дороге с глубокими размытыми колеями и чахлыми голыми кустиками, отделявшими просеку от густой полосы леса, а дом скрылся, то Роман прокомментировал:
— Первые только что въехали во двор.
— Где хранители с нашей стороны? — Последовал скупой вопрос.
— В метрах трехстах. За поворотом.
Тут мы резко повернули, что меня снова отбросило на Романа. Я хорошенько ткнула локтем ему в ребра. Он сморщился от боли, ойкнув.
— Осторожнее! — Зашипела я, недовольно, глядя в глаза Луке через зеркальце заднего вида. — Не дрова везешь!
— Жаль. — Буркнул он, только прибавляя скорости. — Дрова болтать не умеют.
В это самый момент Люк с силой крутанул руль, я ударилась о сиденье водителя так что, перед глазами поплыли звездочки, и схватилась за лоб. За окном мелькнула сначала одна машина, потом другая. Они вильнули, уходя от лобового столкновения, и разъехались в разные стороны. Через вой двигателя до меня донесся скрежет смятого железа. Я быстро оглянулась в заднее стекло — один автомобиль, впечатавшись в дерево, стоял с превращенным в гармошку капотом. От него шел дым, люди высыпали наружу, вопя. Второй же автомобиль, внедорожник, совершив головокружительный вираж и, кажется, не замедляя скорости, волшебным образом развернулся на сто восемьдесят градусов. Колеса прокрутились на мокрых перегнивавших листьях, и машина сорвалась с места вслед нам.
— Женя, пристегнись! — Приказал Люк, поглядывая в зеркальце. — Ты тоже! — Буркнул он Роману.
Не переча, я тут же щелкнула ремнем безопасности, хотя он буквально пригвоздил меня к сиденью. Приятель проигнорировал команду, сжав губы.
— Это тот тип. — Роман зажмурился, сосредоточившись. На синеватых ветках проступали красные тоненькие жилки.
— Какой тип? — Испугалась я.
— Тот, что гонялся за Женей. — Парень, открыв глаза, обращался к Люку. — Такой длинноволосый.
— Феликс! — Выдохнула я, сердце нехорошо сжалось. — Как ты понял?!
— От него столько агрессии идет… — Рома запнулся, поймав насмешливый взор Люка.
— Ну, куда ж без Феликса. — Хмыкнул тот и быстро пронзительно глянул на Петра, подняв левую бровь. — Что скажешь?
— Люкка, я клянусь, клянусь, — затараторил Петр, слова торопились, набегая друг на друга. — Клянусь, я здесь не при чем! Они сами как-то… Нашли.
— Они призмы сейчас начнут бросать! — Через несколько бесконечных минут, пока за окнами мелькали, сливаясь в сплошную размытую стену, стволы деревьев, поведал Роман.
— Как ты?.. — Снова задала я вопрос, хотя находившимися в салоне мужчинам был прекрасно понятно, каким образом он все чувствовал.
— Озон… — Тихо произнес Роман.
— Прикрой ее! — В приказе Люка послышалось раздражение. Рома резко, без лишних слов, обнял меня, прижимая к себе, что ремень безопасности буквально удушил и сжал ребра. Горячие руки парня, закрыли мою голову, нос уткнулся в его куртку. Я возмущенно вскрикнула, но когда услышала оглушительный грохот и звон бьющегося стекла, то моментально закрыла рот. Сверху нас осыпали острые крошки, машину качнуло.
Чудом мы удержались на дороге. Очередной головокружительный вираж, и вдруг машину закрутило на грязи, прикрытой ковром из опавших листьев. Я зажмурилась, когда карусель перед глазами стала невыносимой. Руки Романа сжимали меня с каждой секундой все сильнее, Петр что-то орал.
— Твою мать! — Услышала я единственный возглас Люка, а через мгновение нас заболтало, словно коктейль в кухонном комбайне. Потолок и пол перепутались, в ушах стоял тоненький звон, становившийся с каждой минутой все громче и заглушавший невероятный грохот сминаемого железа. Через вату, закрывшую сознание, до меня дошел глубокий бархатный голос: "Держи ее крепче!", а потом неожиданно я почувствовала глухой удар. Меня швырнуло последний раз, с хрустом разорвался ремень безопасности, ударившись о потолок макушкой, я взвыла, и наступила непередаваемая тишина.
Я открыла глаза, тут же увидел бледное лицо Романа. Бес сознания, он по-прежнему продолжал прижимать меня к себе. Его руки обвились вокруг моей талии, словно виноградные лозы.
— Люк? — Повернув голову, я увидела, что мужчина плечом пытается выбить покореженную дверь. Когда у него получилось, то помятый остов с раскрошенным стеклом, просто выпал, освобождая путь. Над бровью у Люка сочился кровью глубокий порез, с куртки осыпались стекла.
Петр сидел с широко раскрытыми глазами и ртом, кажется, не в состоянии справиться с шоком и пошевелиться. Совершенно дезориентированная я часто моргала, диковато озираясь вокруг. Через секунду открылась дверь, сильные руки оторвали меня от Романа, а потом прижали к себе. Длинные пальцы резко расстегнули молнию на куртке, потом бесцеремонно и даже больно ощупали ключицы, плечи, лопатки, затылок, суставы на руках. Черные глаза вглядывались в мое испуганное лицо, ища признаки рассудка.
— Я нормально. — Заверила я его, поправляя волосы, выбившиеся из косы. — Рома…
Люк немедленно отодвинул меня, тут же забираясь в салон и вытаскивая моего приятеля, похожего на безвольную куклу, закатившую глаза. Только сейчас я заметила, что на виске у парня темнела рана, а от нее прочертился тоненькой ниточкой кровавый след до подбородка.
— Эй, парень! — Люк опустил его на камни и похлопал по щекам. — Приходи в себя.
Я задрала голову и ужаснулась. Над нами нависал каменный обрыв четкой линией стояли столетние высоченные ели. Вероятно, мы не вписались в поворот и слетели сверху, на счастье, оставшись в живых. Автомобиль походил на груду искореженного металла, крыша просела, а капот сжался. Меня замутило, что пришлось присесть на огромный холодный валун и растереть горящее лицо руками. Отчаянно захотелось заорать. В это время со стоном в себя пришел Роман.
— Живой? — Услышала я удовлетворенный голос Люка.
— Бывало хуже. — Рома, явно напуганный и хорохорящийся, сел, оттолкнув его руку. Выглядел он так, словно действительно побывал на том свете. На белом, будто простыня, лице лихорадочно горели глаза, под ними обозначились нездоровые тени, а губы вовсе посинели.
Из автомобиля выполз Петр и крякнул, присаживаясь рядом со мной.
— Не стошнило? — Хмуро буркнула я.
Петр уставился на меня с немым укором за черствость.
— А должно было?
— Ты столько ешь, а мы как на карусели прокатились.
— Язвишь, значит, отошла. — Услышала я Люка и громко фыркнула. — Где Феликс? — Пристал мужчина к Роману, едва поднявшемуся на подгибавшиеся ноги.
— Я запаха не чувствую, ощущение, что он в другую сторону уехал.
— Хорошо. — Люк кивнул, а потом неожиданно вытащил из кармана пачку сигарет и с удовольствием закурил. Его длинные красивые пальцы чуть подрагивали, когда он подносил к кончику горящую спичку. Я почувствовала себя обманутой, и с жадностью вдохнула всей грудью табачный запах.
— Не знала, что ты куришь. — Буркнула я.
— Я тоже только сегодня об этом узнал. — Хмыкнул Люк и кивнул мне, криво ухмыляясь: — Хочешь?
— Издеваешься? — Я встала, чуть подтолкнув Петра, чтобы тот тоже поднимался. — Куда мы теперь?
— В город. — Люк оглядел нашу помятую жалкую компашку, покачав головой. — Нужно новую машину найти.
— Никуда не пойду. — Твердо заявил Петр гнусавым голосом. — Мы только что едва не погибли. Я должен это пережить.
— Тогда переживай один. — Предложил Роман, похоже, ему не хотелось оставаться здесь и дожидаться, когда нагрянут хранители и расстреляют нас энергетическими призмами. А, судя по всему, запас зарядов у них имелся ни малый. — Ты можешь идти? — Спросил у меня Рома.
Я неуверенно кивнула и слабо улыбнулась ему. Кажется, в моем лице не осталось ни кровинки.
Маленький городок находился как раз за каменистым перевалом, сверху он казался неровной лужицей, отвоевавший место у бесконечного для глаза леса. Тонкие петли дорог путались между крохотными домишками. Посреди городка красовалась идеально круглая площадь с изящным зданием.
— Что это? — Кивнула я вниз.
— Хранилище энергии. — Пояснил Роман, подавая мне руку и помогая перепрыгнуть глубокий разлом. Я тут же заработала недовольный черноокий взгляд и притихла.
Мы спускались по каменистой дорожке, петлявшей между валунами. Кое-где она проходила практически перпендикулярно обрыву, и тогда Люк нетерпеливо хватал меня за руку, заставляя шевелиться. Сделать шаг над пропастью самой не хватало смелости. От кристально чистого воздуха и высоты у меня кружилась голова, и подводило живот. С каждой минутой Люк отчего-то разражался все больше, а уж когда я споткнулась и хорошенько приложилась коленкой о камень, то, сорвавшись, он обругал меня:
— Под ноги смотри!
— Я смотрю! — Буркнула я, растирая ушибленную ногу. От боли на глаза навернулись слезы.
— По сторонам ты глазеешь!
— Тебя послушать, так это я виновата во всех наших бедах! — Обозлилась я и как всегда пошла в наступление. — Если не помнишь, это ты разбил машину Оскара!
— Если смотреть на эту историю изначально, — Люк подхватил меня подмышки и поставил на каменную ступеньку, куда неожиданно вильнула тропинка, — то именно из-за тебя мы оказались в лесном квадрате!
— Если смотреть изначально, — буркнула я, освобождаясь, и по-детски мстительно схватилась за куртку Романа, стараясь удержать на ногах. Парень тут же с готовностью подхватил меня под локоть, желая утереть нос конкуренту, — то во всем виноват Петр!
— Это почему я?! — Донесся до нас недовольный гнусавый крик. Плюгавенький отстал от нас на добрый десяток метров.
— Потому что ты меня притащил в этот ваш проклятый мир! — Ткнула я в него пальцем и тут же оступилась, свалившись со ступеньки аккурат в объятия Люка.
— Осторожно! — Роман попытался меня поймать, но его руки лишь бесполезно взмахнули в воздухе.
— Твою мать, Женя! — Буркнул едва слышно Люк, подталкивая меня обратно. — Ты так и хочешь себе шею свернуть.
— Меня заставили! — Доносился до нас возмущенный вопль Петра. — Люкка, я же все объяснил. Они шантажировали меня!
— Заткнись, Петр! — Буркнул Люк, я чувствовала, как его недовольный взгляд впился в точку чуть пониже моей спины обтянутую им же купленными джинсами.
— Перестань на меня пялиться! — Заявила я, резко оборачиваясь и, конечно, поймав его на разглядывании.
Люк ухмыльнулся и развел руками, прикрикнув:
— Петр, шевелись! — и добавил очень тихо: — Я умею выбирать одежду. Джинсы тебе идут.
Я скрипнула зубами.
— Рада, что ты оценил. Значит, сейчас я выгляжу не так жалко, как утром.
Переругиваясь, мы наконец-то спустились с горы, где у подножья уже начинался нескончаемый лес, и невообразимо высокие ели перемежались с такими же гигантами-березами. У меня ныли ноги, и не осталось сил.
Въезд в город обозначался большим указателем с крупными синими буквами: "Тринадцатый".
— Почему у него такое название? — Спросила я, не обращаясь ни к кому.
— Маленькие города в лесных квадратах только нумеруют. — Пояснил Роман.
На улицах мы не встретили прохожих. Казалось, что Пятнадцатый вышел из фильма ужасов, где все жители погибли из-за страшного вируса. Припаркованные у тротуаров автомобили, словно заняли свои места много лет назад. Во всех магазинчиках на дверях висели аккуратные таблички «Обед». Похоже, в один час улицы вымирали, и горожане подкреплялись. Когда мы дошли до маленького ресторанчика, то с облегчением увидели людей, выходивших из дверей. На нас покосились с немым подозрением, видимо, новые лица здесь были редкостью.
— Пообедать бы. — Заскулил Петр, оглядываясь на ускользающее заведение.
— Ты два дня холодильник опустошал! — Буркнула я. — У тебя уже пузо!
Мужчины одновременно покосились на субтильного Петра без намека на какой-либо живот.
— Когда толстый сохнет, — обиделся тот, — худой сдохнет!
— Так, — вдруг заявил Люк, — Петр прав. Давай, Женя, шагайте в ресторан.
— А ты? — Насторожилась я, глянув в скуластое лицо. Выглядел Люк очень уставшим, непонятно из каких сил он держался.
— А я скоро.
— Я с тобой! — Заявил Роман.
— Нет. Если будет опасность, ты почувствуешь. — Люк кивнул на меня. — Ты успеешь увести ее. Со мной пойдет Петр.
— Почему я? — Возмутился плюгавенький.
— Потому что тебе я не доверяю.
Мы вошли в ресторан, только когда мужчины скрылись за углом чистенькой широкой улицы с фонарями по краям тротуара.
Заведение оказалось забито шумевшим, жующим народом. Похоже, моя догадка оказалась верна. Десятки людей с интересом покосились в нашу сторону, даже на мгновение перестав скрести ложками по тарелкам. Аппетит тут же пропал, а к горлу подступила тошнота.
— Не уверена, что смогу запихнуть в себя хотя бы кусок. — Прошептала я, разглядывая маленькие круглые столики и барную стойку.
Официантка посадила нас в самый центр зала, словно в насмешку под перекрестные взгляды. Зато большое видение стояло рядом с нами, и смущенно жуя отбивную, я с безразличным видом разглядывала разноцветные фигурки, изображавшие какие-то невероятно сильные чувства. Неожиданно кто-то переключил канал, рядом со мной моргнуло крупное лицо ведущей, что я непроизвольно отодвинулась.
Рот у объемного изображения изогнулся, а потом послышался голос. Вероятно, звук немного запаздывал из-за плохого сигнала.
"Срочное сообщение. Разыскивается"… Дальше сильно зашипело, голоса подернулась рябью и как будто сморщилась от помех. Через мелкую пудру, прежде чем канал переключили, мы с Романом заметили, что мелькнуло лицо Люка.
Поперек горла встал комок. Я с испугом покосилась на приятеля, не донесшего до рта ложку. Парень с преувеличенной осторожностью положил ее на стол, а потом подозвал официантку и попросил счет. Уже через минуту мы снова стояли на улице, ожидая наших попутчиков.
Непредсказуемая погода снова испортилась, налетели серые тучи, а холодный ветер трепал волосы. Из-за поворота выехала незаметная малолитражка, остановившаяся перед нами. Через лобовое стекло я увидела Люка, и быстро забралась в салон. Роман следом, он еще не успел усесться, а машинка уже тронулась с места.
— Как обед? — Хмуро спросил Петр.
— Не особенно. — Отозвалась я, глядя через зеркальце заднего вида на Люка. — Мы только что услышали по видению, что тебя разыскивают.
Его лицо мгновенно стало замкнутым, заходили желваки. Рома предупреждающе сжал мое колено.
— Послушай, Люк. Есть что-то, чего я не знаю? Почему они объявили тебя в розыск? — Я услышала, как мой голос дрогнул.
В салоне стояла оглушительная тишина, нарушаемая лишь едва слышным ворчанием двигателя да шуршанием резины по брусчатке.
— Ответь мне! — Потребовала я.
— Это не твое дело! — Зло и резко бросил мужчина, не собираясь объясняться. — И попроси своего приятеля, чтобы он перестал в моем присутствии щупать твою коленку. Мне не приятно видеть женщину, с которой я спал…
— На этом достаточно! — Перебила его я, краснея от гнева, и сама скинула руку парня.
Их совместное хамство переходило все дозволенные границы.
— Не нужно меня оскорблять, если не хочешь отвечать на вопросы! — Буркнула я, отвернувшись к окну.
Мы ехали в гробовом молчании. Я старалась справиться со слезами и злилась на всех разом. Косые струи дождя били в окно, поднимались облаком брызг из-под колес. Мир с другой стороны машины мок и пух от воды. С грустью я вспомнила уютную квартирку, где вечно царил бардак, на несчастливом тринадцатом этаже. Родители, наверное, отчаялись найти меня. Скорее всего, соседи наверняка рассказали про мои последние приключения с незнакомым мужчиной в постели. Я грустно усмехнулась своим мыслям, ведь тогда Люк был чужим и далеким. А сейчас? Сейчас он еще дальше, чем прежде.
Машина резко остановилась, что меня качнуло вперед.
— Все приехали! — Буркнул недовольно Люк, ругнувшись.
— Что случилось? — Я перегнулась между передними сиденьями и посмотрела на потухшие экраны приборной доски.
— Заряд двигателя закончился. — Пояснил Петр, отчего-то страшно развеселившийся.
— Но ведь у нас есть запасные батареи? — Осторожно уточнил Роман, явно обеспокоенный.
На улице вечерело, а некстати зачастивший дождь только добавлял к царящим сумеркам грязно-серой темноты. Ночевать в крошечной машине на обочине дороге, тянувшейся между бесконечных кромок леса, было не заманчивее купания в крещенской проруби.
— Нет. — Последовал короткий ответ.
— Превосходно. — Буркнула я. — Очень предусмотрительно!
— Извини, когда я угонял машину, то не уточнил у его владельца про запасные батареи! — Проворчал недовольно Люк.
— У меня идея. — Петр так глумливо улыбался, что не оставалось сомнений — он откроет рот только для того, чтобы высказать какую-нибудь гадость. — У нас Женя заряжает все, к чему прикасается.
— И что? — Напряглась я, раскусив, что подлость будет относиться исключительно ко мне.
— Давайте посадим ее на капот, батареи зарядятся и до станции нам хватит дотянуть.
— Вы что издеваетесь надо мной?! — Возмутилась я. — Я похожа на бесплатный аккумулятор?!