Страница:
Люк сузил глаза и от злости затормозил, дернув руль. В секунды он развернулся на сто восемьдесят градусов, глядя в глаза приближавшихся преследователей. Те остановились в десяти метрах. Они стояли друг против друга, словно собирались бодаться. Люк сорвался с места, неожиданно, что противники не сразу отреагировали. Он не собирался сворачивать, уверенный в своей силе. Два автомобиля сорвались с дороги, завернув на поле, и заскакали по кочкам, словно в сумасшедшем припадке. Когда нос одной из машин врезался в спрятанный в кустарнике валун, люди выскочили наружу. Вслед Лукке донося оглушительный грохот взрыва.
ФЕЛИКС
ЕВГЕНИЯ
ФЕЛИКС
— Если ты его опять изобьешь, то нам придется разбираться с Семьей. — Ия деловито отхлебнула из бумажного стаканчика травяной настой, пахнущий мятой. Она очень ловко поднимала стаканчик, чтобы не плеснуть на пальто остывший напиток, когда Феликс поворачивал слишком резко.
— Ты хорошо выглядишь. — Вместо ответа заметил тот и раздраженно нажал на сигнал, ругая зазевавшегося пешехода.
— Да. — Она улыбнулась, хитро глянув из-под бумажного края. — Свободная энергия Индустриала подействовала на меня оживляюще.
Положительно Феликсу девчонка начинала нравиться. Он подозревал, что в их операции она представляла себя праведной мстительницей, и этой мыслью держалась на плаву, не впадая в черную депрессию. Ему даже нравилось, что рядом с ним существует кто-то еще, кто ненавидит Люкку Романова.
Было раннее утро, и погода снова поменяла милость на гнев, плеснув на землю проливным дождем и пронизывающим ветром.
— Зачем мы снова едем к Петру? — Она выглядела совершенно спокойной.
— Кажется, я нашел то, за что Романов отдаст не только указатель, но и свою душу.
— Действительно? — Ия сделала последний глоток и сунула пустой стаканчик в кармашек двери. — Я думала у подлеца нет души.
— Объясни это девчонке, которую мы вчера приняли за заложницу, — усмехнулся Феликс.
— Что?! — Вытаращилась Ия, открыв рот. — Как понять — приняли? Но ведь… Но ведь она…
— Так и понимай!
— Почему ты так думаешь? Он же ее из толпы вытащил… — Растерялась Ия.
— Ия, — Феликс проникновенно глянул на девушку. — Поверь мне, я просто знаю.
— Но как?! — Ия все еще не верила. — Это же чушь какая-то. Это невозможно! Мы с тобой точно говорим об одном человеке?
— О, Люкке Романове. — Подтвердил мужчина. — И Петр нам сейчас все расскажет.
Петр в толстом банном халате, сжавшийся в ком на большом диване, выглядел жалко. Из разбитой губы шла кровь, и он вытирал лицо рукавом, оставляя алые кляксы.
— Он не в городе! — Причитал Петр, глядя в наполненные бешенством глаза Феликса. — Он уехал. По заданию Оскара.
— Куда? — Феликс сжал кулак, приготовившись к очередной оплеухе.
В это время Ия спокойно разглядывала черно-белые фотографии в металлических рамочках на стенах, повернувшись спиной к допрашиваемому. Больше она не вздрагивала от глухих ударов и стонов, но видеть расправу было неприятно.
— Я не знаю! — Завыл Петр, прикрывая голову.
— Конечно, знаешь. — Осклабился Феликс. — Просто понимаешь, что Оскар тебя сотрет в два счета, если откроешь рот! Так ведь?!
В глазах Петра засветилась беспомощность.
— Что за девка в Индустриале, к которой мотался Романов?
— Девка, как девка. — Быстро затараторил предатель. — У Люкки таких сотня… А у этой еще имя такое глупое, мужское. Евгения что ли…
— Ты помнишь, где она жила в дублере?
Петр мелко закивал.
— Собирайся!
— Ты хорошо выглядишь. — Вместо ответа заметил тот и раздраженно нажал на сигнал, ругая зазевавшегося пешехода.
— Да. — Она улыбнулась, хитро глянув из-под бумажного края. — Свободная энергия Индустриала подействовала на меня оживляюще.
Положительно Феликсу девчонка начинала нравиться. Он подозревал, что в их операции она представляла себя праведной мстительницей, и этой мыслью держалась на плаву, не впадая в черную депрессию. Ему даже нравилось, что рядом с ним существует кто-то еще, кто ненавидит Люкку Романова.
Было раннее утро, и погода снова поменяла милость на гнев, плеснув на землю проливным дождем и пронизывающим ветром.
— Зачем мы снова едем к Петру? — Она выглядела совершенно спокойной.
— Кажется, я нашел то, за что Романов отдаст не только указатель, но и свою душу.
— Действительно? — Ия сделала последний глоток и сунула пустой стаканчик в кармашек двери. — Я думала у подлеца нет души.
— Объясни это девчонке, которую мы вчера приняли за заложницу, — усмехнулся Феликс.
— Что?! — Вытаращилась Ия, открыв рот. — Как понять — приняли? Но ведь… Но ведь она…
— Так и понимай!
— Почему ты так думаешь? Он же ее из толпы вытащил… — Растерялась Ия.
— Ия, — Феликс проникновенно глянул на девушку. — Поверь мне, я просто знаю.
— Но как?! — Ия все еще не верила. — Это же чушь какая-то. Это невозможно! Мы с тобой точно говорим об одном человеке?
— О, Люкке Романове. — Подтвердил мужчина. — И Петр нам сейчас все расскажет.
Петр в толстом банном халате, сжавшийся в ком на большом диване, выглядел жалко. Из разбитой губы шла кровь, и он вытирал лицо рукавом, оставляя алые кляксы.
— Он не в городе! — Причитал Петр, глядя в наполненные бешенством глаза Феликса. — Он уехал. По заданию Оскара.
— Куда? — Феликс сжал кулак, приготовившись к очередной оплеухе.
В это время Ия спокойно разглядывала черно-белые фотографии в металлических рамочках на стенах, повернувшись спиной к допрашиваемому. Больше она не вздрагивала от глухих ударов и стонов, но видеть расправу было неприятно.
— Я не знаю! — Завыл Петр, прикрывая голову.
— Конечно, знаешь. — Осклабился Феликс. — Просто понимаешь, что Оскар тебя сотрет в два счета, если откроешь рот! Так ведь?!
В глазах Петра засветилась беспомощность.
— Что за девка в Индустриале, к которой мотался Романов?
— Девка, как девка. — Быстро затараторил предатель. — У Люкки таких сотня… А у этой еще имя такое глупое, мужское. Евгения что ли…
— Ты помнишь, где она жила в дублере?
Петр мелко закивал.
— Собирайся!
ЕВГЕНИЯ
Паршивая погода точно отвечала моему настроению. От зачастившего дождя и сырости хотелось удавиться, а от страшной пустоты внутри, откуда как-будто выкачали весь воздух, выть. Прошедшие с заветной ночи два дня я не понимала, как могла дышать.
— Женька, я читала в журнале, — щебетала в трубку Татьяна, как всегда бодрая и жизнерадостная, — что это такой вид мужиков. Их называют "пикаперы".
— И что это значит? — Я устало посмотрела в окно автомобиля.
Зонт, конечно, остался дома, а припарковаться близко к подъезду так и не получилось. Я сидела в тепле салона и набиралась твердости открыть дверь.
— Это значит, что они поиграют и бросают. — Охотно пояснила подружка, разглядывая со всех сторон болезненную и опасную тему. — Я думаю, что твой Люк как раз из таких.
— Слушай, Тань… — тяжело вздохнула я.
— Чего?
— Выкини свой журнал.
Я отключилась, телефон, уставший от глупых пустых разговоров, довольно пискнул. Неожиданно кто-то постучал в окно рядом с пассажирским сиденьем. Я с удивлением увидела миловидную светловолосую девушку в черном коротком пальто и опустила стекло.
— Вы Евгения? — Приятным голосом поинтересовалась она.
— Эээээ? — Я судорожно пыталась припомнить обстоятельства нашего знакомства, но память даже не подбрасывала смутных образов.
Она все еще улыбалась мне, когда громко щелкнул замок, и настежь отворилась дверь, резко и неожиданно. Какая-то сила заставила меня изогнуться и молниеносно вытащить ключи из зажигания. Я слышала про таких налетчиков — они отбирали машины у девушек, кажется, их жертв называли «парашютистками». "Пикаперы", «парашютистки» — чего только не придумаешь ты, воображение народных масс. Только не понятно, для чего грабителям моя девятилетняя малолитражка?
Я упала спиной на пассажирское сиденье и прежде, чем вмазать грабителю в живот острым каблуком, даже смогла рассмотреть его гнусную физиономию и выбившиеся из хвоста светлые лохмы. От неожиданности он застонал и согнулся пополам, отшатываясь от автомобиля. Я выбралась наружу за считанные секунды и кинулась прочь, размахивая сумочкой. И тут девица, отвлекавшая меня, заголосила страшным голосом:
— Феликс, она убегает!!!
От страха у меня едва не подогнулись колени — машина оказалась не причем. Подонки гнались именно за мной! В голове всплыли все страшные истории про восточные гаремы и вырезанные для донорства органы, слышанные мной по телевизору. Я прибавила ходу, уже задыхаясь, и налетела на невысокого худого мужичишку с сильно разбитым лицом. Он резко и цапко схватил меня за запястья, со всей силы прижимая к себе. Опухшие губы зазмеились в неприятной тоненькой улыбочке:
— Попалась?
В панике я стала вырываться, потом со всей силы наступила каблуком ему на носок башмака, отчего мужичишка взвыл и буквально отшвырнул меня на мокрый асфальт. Не удержавшись на ногах, я неловко оступилась и со всего маху ударилась о бордюр.
Потом наступила темнота…
… Стоило открыть глаза, как на меня навалились звуки и запахи. Методичный пустой голос из динамиков и запах дезинфицирующих средств. Комната плыла, подернулись дымкой белые простыни, которыми она разделялась. Голова раскалывалась, желудок странно стремился к горлу. Я попыталась потереть лицо, и поняла, что бровь и висок заклеены пастырями. Приподнявшись, я рассмотрела вокруг больничную палату с желтоватыми стенами, тремя соседними кроватями, пустой стойкой капельницы и железными тумбочками на колесиках. На стуле лежало мое пальто и сумка, стояли вымазанные грязью сапоги на высоких шпильках.
Тут же припомнилось все, что произошло до моей отключки, и в душе нехорошее царапнуло. Видимо, кто-то из соседей увидел нападение и сумел помочь мне. Вероятно, вызвал скорою и отправил в больницу. Я уселась, на меня тут же накатила слабость. Нужно было срочно позвонить домой — родители, наверное, с ума сходили от беспокойства. Я обещала по возвращении им перезвонить, чтобы не волновались понапрасну.
Первый шаг походил на танцевальное па, схватившись за спинку кровати, я подождала, когда закончится головокружение. Второй мобильный телефон, нашелся на самом дне сумки, батарейка в нем почти разрядилась, но на один звонок хватало. Быстро набрав номер, я услышала пустоту эфира, потом в динамике пискнуло, и аппарат отключился, так и не соединив меня с домом.
Обувшись и подхватив сумку с пальто, я направилась прочь из палаты, чтобы попросить у медсестры сделать короткий звонок. Выйдя в едва освещенный широкий коридор, я увидела на стене телефонный автомат, над которым висело объявление: "Только для персонала". Наплевав на условие, я сняла трубку. Аппарат оказался странный, непривычный — вместо кнопок светился дисплей с цифрами, которые набирались и пищали от нажатия пальцем.
— До чего дошел прогресс, — буркнула я недовольно, чувствуя, как закладывает уши.
Сначала трубка отозвалась угнетающей тишиной, потом суровый механический голос донес: "Номер, который вы набираете — не существует. Если хотите вызвать экстренную службу, нажмите единицу. Если хотите соединиться со справочной, нажмите два. Если…" Нахмурившись, я положила трубку и огляделась, не находя ни врачей, ни медсестер. Даже привычной ординаторской в этой странной больнице, похоже, не имелось.
Не желая оставаться здесь на всю ночь, я поспешила в конец коридора, который упирался в лестницу. Спустившись на несколько пролетов, я оказалась на первом этаже, вероятно, в приемной скорой помощи. Здесь творилось невообразимое — бешено носились врачи в белых халатах, на стульях сидели травмированные люди с болезненными, перекошенными страданием лицами. На стене видел огромный плакат с танцующими молодыми людьми: "Кофеин — не моя тема!"
Голову пронзила боль, тут же захотелось чашку горячего кофе, сигарету и оказаться на собственной кухне. Рядом с широкими стеклянными дверьми, ведущими на вечернюю улицу, меня остановила молоденькая медсестра в голубом хлопковом костюме:
— Вы куда?
— Я с перевязки. — Соврала я. — Меня уже отпустили.
Девушка кивнула и тут же отошла к ожидавшему своей очереди больному. На ее шее висел очень красивый гладкий медальон, чуть поблескивающий голубым цветом в неживом больничном освещении.
Когда я открывала плечом дверь, то в отражении в стекле с трудом узнала себя — бровь и висок были заклеены белым пластырем, а под глазом и на переносице растекалась нехорошая краснота. Видно, сильно я налетела на бордюр, хорошо голову не разбила.
Снаружи уже хозяйничала темнота и холод. Пройдя по больничной автостоянке между машинами скорой помощи, я выбралась за ворота. Широкая улица с мелькающими автомобилями, высокими зданиями, разглядывавшими меня желтыми окнами, и деревьями, растущими по краю тротуара, оказалась совсем незнакомой. Суетливые хмурые люди торопились по своим делам, не обращая внимания на меня, растерянно оглядывавшуюся по сторонам. Район был незнакомый, скорее всего, меня привезли в больницу на другом конце города. С сиреной пронеслась очередная карета скорой помощи, и, проводив его взглядом, я поплотнее запахнула пальто, защищаясь от резкого порыва ветра, бросившего под ноги коричневые мокрые листья.
Господи, когда так сильно успело похолодать?
Я пробралась к обочине и вытянула руку, чтобы остановить попутку, безрезультатно простояв минут пять. Потом кто-то сжалился надо мной, и рядом притормозила неказистая машинка неизвестной марки. Открыв дверь, я заглянула в салон. На меня с вопросом смотрел молодой человек, его узкое лицо с круглым родимым пятном на щеке расцвечивалось красноватыми отблесками от панели.
— Подвезете до Лесной? — Спросила я и зябко поежилась.
— Ну, садись, — неожиданно согласился парень, кивнув головой.
Я быстро забралась на пассажирское место рядом с водителем, хлопнула дверью, тут же расслабляясь от тепла и приятного аромата цветочного освежителя. Откинувшись на мягком сиденье, я прикрыла глаза, стараясь справиться с головной болью.
— Из больницы, что ли, сбежала? — поинтересовался тихо он.
Я настороженно глянула на водителя, парень спокойно смотрел на дорогу, даже не косясь в мою сторону.
— Ну, да. Дозвониться до родителей не смогла, они волнуются. А я тут с разбитым лицом… В общем, ушла по-английски, не прощаясь с докторами.
— По-английски? — oн удивленно вскинул брови и замолчал.
Я тоже молчала, чувствуя неловкость. Кажется, я задремала, когда машина остановилась.
— Лесная, — объявил мой спаситель.
Очнувшись, я мелко закивала, стараясь справиться со сном, и стала копаться в сумочке, где вечно царил страшный бардак, выискивая кошелек.
— Сколько я должна?
— Да не смеши меня. — Фыркнул помощник, сморщившись.
— Ну, спасибо. — Я попыталась улыбнуться. Вышло некрасиво — сложно очаровывать с закле-енным пластырями лбом и опухшей переносицей.
Выбравшись из автомобиля, я цокнула каблуками по брусчатке и оторопела. Он привез меня на пустую мощенную камнем улицу, бесконечно убегающую на холм. По обеим сторонам высились частные дома, и темнела стена деревьев.
— Это точно Лесная? — На всякий случай переспросила я у своего водителя, заглянув в салон.
— Лесная. — Подтвердил он.
Почувствовав, что машина отъезжает, я торопливо отошла. Блеснув фарами, автомобиль скрылся за поворотом, и мне лишь оставалось проводить его затравленным взглядом. Я стояла в круге фонарного света, ошеломленная и раздавленная. На столбе действительно висел указатель со стрелкой: "Улица Лесная".
Улица родителей почти в центре моего города выглядела совершенно по-другому. В моем мире не было мощеных дорожек, холмов и такого количества деревьев. И тут накатила паника, моментально сменившаяся ужасом. Словно я находилась в кошмаре, понимала, что сплю, но не могла очнуться. Живот свело спазмом, и к горлу подступила тошнота. Стало настолько жарко, что даже расстегнутое пальто и задувающий ветер не могли охладить горящего страхом тела.
Я боялась осознать, куда попала…
Тот автомобиль, несся с холма на бешеной скорости. Он появился внезапно, ослепив светом фар и взвизгнув покрышками по влажной брусчатке. У меня на затылке зашевелились волосы, не раздумывая, я сорвалась в места и бросилась обратно к оживленной улице. Не оставалось сомнений, что это те самые люди, которые каким-то чудом затащили меня сюда.
В мир Люкки.
Я бежала изо всех сил, так что в груди загорело. Автомобиль настигал, и спасение пришло неожиданно. Знакомый водитель резко затормозил, преграждая мне путь, и уже открывал дверь, перегнувшись через рычаг переключения скоростей.
— Давай в машину! — Приказал он.
Не дожидаясь второго приглашения, я плюхнулась рядом. Кажется, он тронулся с третьей скорости, так сильно прошлифовали колеса.
— Почему за тобой гоняться эти собаки? — Спокойно спросил парень, ловко лавируя в дорожном потоке и стараясь уйти от погони.
Я глянула в зеркальце заднего вида, преследователи не отставали.
— Теперь они и за тобой гонятся. — Прокомментировала я, кивнув.
— Не страшно. — Сжав зубы, парень крутанул рулем и прибавил газ. — Меня им все равно не догнать.
Мы неслись, как сумасшедшие. Я привычно выжимала несуществующую у пассажира педаль тормоза и молилась про себя остаться живой. Зато от погони сумели скрыться. После очередного ловкого маневра в узкий переулок машина преследователей исчезла из поля зрения. Водитель сбавил скорость, спокойно проезжая по ярко освещенной улице с многочисленными питейными заведениями, светившимся яркими разноцветными вывесками. На тротуарах толпились люди, горели красные фонари, придавая улице мистическую, почти потустороннюю красоту.
— Это они тебя так? Те, кто гнались за тобой. — Спросил парень, когда молчание стало буквально неприличным.
— Похоже, что они. — Хмуро отозвалась я, тяжело вздыхая.
— Похоже? — Он вскинул брови, покосившись. — Ты еще и не уверена? Куда тебя отвезти? — Задал он вопрос, который пугал меня больше всего.
Отчего-то здесь, в чужом мире, становилось не так панически страшно, когда кто-то был рядом, пускай и на время.
Я помолчала, а потом выдавила из себя, стараясь справиться с некстати подступившим к горлу слезам:
— Я не знаю. — Голос прозвучал жалко и тоненько.
Прикусив губу, я всхлипнула.
Парень внимательно глянул в мое разбитое лицо и хмуро отозвался:
— Так, понятно.
Он остановился у заведения с темно-зеленой дверью и скомандовал:
— Выходи.
Я испугано вытаращилась, готовая отдать полжизни лишь бы еще немного остаться в салоне рядом с ним, а не в одиночестве на незнакомой улице, не понимая, что делать и как поступить дальше.
— Да, не смотри так. — Он поморщился. — Просто чего-нибудь горячего выпить хочется.
Кафе с вывеской "У Катрины" оказалось совсем маленьким с интимным полумраком, затаившейся в углах темнотой, крохотными круглыми столиками и большой барной стойкой. На самом видном месте стояла непонятная конструкция: горизонтальный плоский экран на тонких хромированных ножках.
Официантка в бесстыдно коротеньком платьице, старавшаяся не пялиться на мой заклеенный разбитый лоб, показала нам самый дальний от входа столик, накрытый скатертью и украшенный едва теплившейся толстой свечей посередке.
— Тебя как зовут? — Парень развалился на маленьком стуле и положил на столешницу локти.
Я осторожно уселась на краешек, бросив сумку на пол рядом.
— Женя.
— Роман. — Кивнул он. — Будем знакомы. Почему они за тобой гнались?
Я пожала плечами и дотронулась трясущимися пальцами до ноющей опухшей переносицы. Цепким взглядом Роман впился в крохотный медальон на моем запястье, обмотанном тонким кожаном шнурком. Ловец Люкки переливался красным блеском особенно ярко и игриво.
Парень кивнул:
— Ну, теперь понятно.
Какие ложные выводы он умудрился сделать, я уточнять побоялась. От тепла и сладких запахов травяных чаев я расслабилась и даже смогла вымученно улыбнуться.
— Что-нибудь будешь? — Галантно предложил он, больше не поднимая тем, которые я все равно не смогла бы обсуждать.
— Кофе было бы здорово.
Парень насторожился:
— И давно увлекаешься кофе? — Спросил Роман таким тоном, словно я призналась в пагубном пристрастии к тяжелым наркотикам.
— Ну. — Почувствовала себя идиоткой, промямлила я. — У меня давление низкое, поэтому без кофе по утрам не могу проснуться… И вечером тоже. Пью. Иногда.
Роман внимательно разглядывал меня, а потом вдруг огорошил:
— Они за тобой ведь из-за кофе гоняются, да?
Они за мной гоняются из-за парня, который оказался настоящим подонком. Именно он виноват, что я каким-то образом попала в незнакомый опасный мир, где "много лесов и одиноких людей", превратившись в растерянную брошенную тень с заклеенным лбом! Увижу когда-нибудь гада врежу по физиономии! К сожаленью, новому знакомому подобного я рассказать, конечно, не могла, поэтому только неуверенно кивнула.
Роман подозвал официантку и попросил два травяных настоя. Может быть, в мире Лукки было не принято пить кофе по вечерам, поэтому парень отреагировал на мою просьбу, по меньшей мере, удивленно.
Девушка скоро вернулась с двумя чашечками, в который плескался ароматный напиток ярко-алого цвета, а на дне словно порхала лепестками-крылышками распустившаяся от кипятка лилия. Над чашечкой струился горячий дымок, от первого глотка в желудке стало тепло и приятно. Я втянула носом сладкий запах, стараясь не смотреть в худое лицо своего спасителя с круглым, словно монетка, родимым пятном на щеке.
— Знаешь, Женя, не постесняюсь спросить у тебя одну вещь.
Я глянула на него приглашающе.
— Чей это ловец энергии?
— Что?! — Опешила я, поперхнувшись.
— Ты носишь очень заметный ловец с агрессивной энергией, за тобой гонятся какие-то люди, ты громко просишь о кофе, не видя причин, почему должна помалкивать о нем. Ты не можешь ничего толком объяснить и боишься сказать лишнее слово, чтобы я не разгадал правды. И самое главное… — Он вытянул из-за пазухи крупный гладкий медальон, переливавшийся голубоватым свечением, как у медсестры в больнице. — Еще полчаса назад, до встречи с тобой, мой ловец был почти разряжен, меня даже шатало от слабости, а теперь я словно в энергетическом хранилище нахожусь. Медальон полный…
Я жалобно хлопала глазами, чувствуя, как горло нехорошо перехватило, а сердце билось, как сумасшедшее.
— Ты из второй параллели? — Он внимательно разглядывал меня, ожидая ответа.
Мои мысли метались в поисках правдивой лжи, но, как всегда, ничего в голову не шло. Как ни крути, врать я не умела.
— Я не знаю, как сюда попала. — Честно призналась я и, облокотившись локтем о стол, устало потерла переносицу. — Но самое главное, я не знаю, как вернуться обратно.
— Они тебя сюда перетащили?
Я только пожала плечами.
— Это из-за хозяина ловца? — Кивнул он на медальон. — Кто он?
Быстро спрятав руку под стол, я почала головой:
— Неважно.
— Благородный… — Усмехнулся невесело Роман, разглядывая бармена протирающего за стойкой стаканы. — Устроил даме неприятностей и свалил. Очень благородный.
Я безучастно пожала плечами. Наверное, со стороны ситуация выглядела подобным неприглядным образом.
— Чего думаешь делать? — Последовал следующий вопрос.
Наша с ним скупая беседа походила на допрос с пристрастием, отчего хотелось удавиться. Похоже, мой неожиданный спаситель душевной теплотой не отличался и очень походил на страшный мир, куда меня вытащили помимо моей воли.
— Знала бы, уже сделала. — Я нахмурилась, разглядывая белую хрупкую чашечку. — А пока нет ни одной идеи. Хочется одного — проснуться и оказаться в своей кровати, в своей квартире, в своем мире.
— Не переживай, — неожиданно до меня донеслись почти теплые нотки. Я удивленно вскинулась, Роман чуть улыбался, глядя на меня с необъяснимой симпатией. — Отправим тебя обратно.
— С чего ты вдруг решил мне помочь? — Насторожилась я внезапной переменой в настроении нового знакомого.
— Потому что мне никто не помогает. — Он помолчал. — Ребята, кто занимается перемещениями, конечно, не сидят на одном месте, но, я думаю, мы найдем ворота. За пять минут окажешься дома. Сейчас слишком поздно, до завтра сумеешь потерпеть?
— Ворота? — Переспросила я.
— Да, во второй мир переходят через ворота. Ты не знала?
Откуда я могу знать, если Люк просто взял меня за руку, вывел из подъезда, и мы уже стояли в кромешной темноте на обрыве над большим сверкавшим огнями городом?! Где я сделала все, чтобы он поверил мне. Я едва не кинулась в пропасть из-за него! Ненормальная героиня любовного романа! Блин.
— Нет, не знала. Я, наверное, отключилась, когда меня через них везли… вели. Очнулась уже в больнице, а дальше ты уже все знаешь.
Мы снова замолчали, а потом он вдруг спросил:
— А, правда, что у вас в Индустриале сейчас почти лето?
— Индустриалом вы называете мой мир? — Уточнила я и тут же подтвердила: — Конец августа. Сегодня, правда, сильно похолодало. Хорошо пальто надела, а так бы тут носилась легкой ланью не только побитая, но и замерзшая. А, правда, что в вашем мире вокруг одни леса?
— О, да! — Хохотнул Роман, и от широкой улыбки неожиданно на щеках появились ямочки. — В аптеках три тысячи растирок от комаров, но все равно они мало помогают!
Дом, куда меня привез Рома, находился в дальнем районе города, и за ним почти сразу начинался густой до черноты лес. На узкой улочке с разбитой, набрякшей от дождей дорогой светил только один фонарь, мало пугая темноту. Опасную тишину нарушал лишь редкий собачий лай, доносившийся в отдаленный уголок призрачным эхом. Выйдя из машины, я неуютно поежилась, прижав к себе посильнее сумку. Автомобиль сверкнул последний раз фарами и словно заснул едва видимой во тьме тенью.
— Пойдем. — Парень открыл передо мной кованую калитку, скрипнувшую заржавелыми петлями.
В двухэтажном доме, похожим на дачный коттедж, не горели окна, а потому он казался мертвым и холодным.
— Ты здесь живешь? — Поинтересовалась я, осторожно ступая по дорожке, выложенной плитками. Некоторые из них давно выпали, и каблуки проваливались в мягкий грунт.
— Нет. — После паузы неохотно признался Роман. — Это дом моих знакомых, они уехали на время и попросили меня последить за домом. Ну, ты понимаешь, чтобы никто не забрался. Мало ли людей может спрятаться тут…
Я кивнула. Объяснение отчего-то звучало неубедительно, но мне совсем не хотелось думать, что мы, как воры, забираемся в чужие владения.
Пошарив рукой над притолокой, Роман вытащил ключ и долго копался с замком, пока, наконец, дверь ни отворилась. Он пропустил меня вперед, и я шагнула в маленькую прихожую, стараясь на стене нащупать включатель.
— Не включай свет. — Резко попросил он, запираясь на щеколду. — Соседям не стоит знать, что мы здесь.
— Хорошо.
Я в нерешительности мялась в маленькой прихожей, похожей на предбанник, заставленный обувью. Прислоненный к стене велосипед занимал большую часть свободного места.
— Это ведь не дом твоих знакомых, да? — Спросила я после паузы, пока Роман открывал следующую дверь, ведущую в жилые комнаты.
— Нет. Я здесь… — Он снова запнулся. — Я здесь просто некоторое время живу.
— Без спроса. — Закончила я за него, кивнув сама себе.
Парень явно что-то недоговаривал, но допытываться я не собиралась, чувствуя благодарность только уже за то, что он меня не бросил. Без разницы, где провести сегодняшнюю дочь, любой дом в это мире оказался бы для меня чужим.
В крошечной гостиной, как ни странно, было тепло и пахло мятой, стоял диван и такая же штука, как в кафе — черный экран на хромированных ножках, только размером поменьше. Окна были наглухо зашторены, а на торшере висело полотенце. Когда парень все-таки зажег свет, то комната из темноты вынырнула в рассеянный полумрак. Маленький журнальный столик оказался заставлен пустыми грязными кружками, в тарелке засыхали крекеры. Сразу отсюда шла узкая винтовая лестница на второй этаж.
— Женька, я читала в журнале, — щебетала в трубку Татьяна, как всегда бодрая и жизнерадостная, — что это такой вид мужиков. Их называют "пикаперы".
— И что это значит? — Я устало посмотрела в окно автомобиля.
Зонт, конечно, остался дома, а припарковаться близко к подъезду так и не получилось. Я сидела в тепле салона и набиралась твердости открыть дверь.
— Это значит, что они поиграют и бросают. — Охотно пояснила подружка, разглядывая со всех сторон болезненную и опасную тему. — Я думаю, что твой Люк как раз из таких.
— Слушай, Тань… — тяжело вздохнула я.
— Чего?
— Выкини свой журнал.
Я отключилась, телефон, уставший от глупых пустых разговоров, довольно пискнул. Неожиданно кто-то постучал в окно рядом с пассажирским сиденьем. Я с удивлением увидела миловидную светловолосую девушку в черном коротком пальто и опустила стекло.
— Вы Евгения? — Приятным голосом поинтересовалась она.
— Эээээ? — Я судорожно пыталась припомнить обстоятельства нашего знакомства, но память даже не подбрасывала смутных образов.
Она все еще улыбалась мне, когда громко щелкнул замок, и настежь отворилась дверь, резко и неожиданно. Какая-то сила заставила меня изогнуться и молниеносно вытащить ключи из зажигания. Я слышала про таких налетчиков — они отбирали машины у девушек, кажется, их жертв называли «парашютистками». "Пикаперы", «парашютистки» — чего только не придумаешь ты, воображение народных масс. Только не понятно, для чего грабителям моя девятилетняя малолитражка?
Я упала спиной на пассажирское сиденье и прежде, чем вмазать грабителю в живот острым каблуком, даже смогла рассмотреть его гнусную физиономию и выбившиеся из хвоста светлые лохмы. От неожиданности он застонал и согнулся пополам, отшатываясь от автомобиля. Я выбралась наружу за считанные секунды и кинулась прочь, размахивая сумочкой. И тут девица, отвлекавшая меня, заголосила страшным голосом:
— Феликс, она убегает!!!
От страха у меня едва не подогнулись колени — машина оказалась не причем. Подонки гнались именно за мной! В голове всплыли все страшные истории про восточные гаремы и вырезанные для донорства органы, слышанные мной по телевизору. Я прибавила ходу, уже задыхаясь, и налетела на невысокого худого мужичишку с сильно разбитым лицом. Он резко и цапко схватил меня за запястья, со всей силы прижимая к себе. Опухшие губы зазмеились в неприятной тоненькой улыбочке:
— Попалась?
В панике я стала вырываться, потом со всей силы наступила каблуком ему на носок башмака, отчего мужичишка взвыл и буквально отшвырнул меня на мокрый асфальт. Не удержавшись на ногах, я неловко оступилась и со всего маху ударилась о бордюр.
Потом наступила темнота…
… Стоило открыть глаза, как на меня навалились звуки и запахи. Методичный пустой голос из динамиков и запах дезинфицирующих средств. Комната плыла, подернулись дымкой белые простыни, которыми она разделялась. Голова раскалывалась, желудок странно стремился к горлу. Я попыталась потереть лицо, и поняла, что бровь и висок заклеены пастырями. Приподнявшись, я рассмотрела вокруг больничную палату с желтоватыми стенами, тремя соседними кроватями, пустой стойкой капельницы и железными тумбочками на колесиках. На стуле лежало мое пальто и сумка, стояли вымазанные грязью сапоги на высоких шпильках.
Тут же припомнилось все, что произошло до моей отключки, и в душе нехорошее царапнуло. Видимо, кто-то из соседей увидел нападение и сумел помочь мне. Вероятно, вызвал скорою и отправил в больницу. Я уселась, на меня тут же накатила слабость. Нужно было срочно позвонить домой — родители, наверное, с ума сходили от беспокойства. Я обещала по возвращении им перезвонить, чтобы не волновались понапрасну.
Первый шаг походил на танцевальное па, схватившись за спинку кровати, я подождала, когда закончится головокружение. Второй мобильный телефон, нашелся на самом дне сумки, батарейка в нем почти разрядилась, но на один звонок хватало. Быстро набрав номер, я услышала пустоту эфира, потом в динамике пискнуло, и аппарат отключился, так и не соединив меня с домом.
Обувшись и подхватив сумку с пальто, я направилась прочь из палаты, чтобы попросить у медсестры сделать короткий звонок. Выйдя в едва освещенный широкий коридор, я увидела на стене телефонный автомат, над которым висело объявление: "Только для персонала". Наплевав на условие, я сняла трубку. Аппарат оказался странный, непривычный — вместо кнопок светился дисплей с цифрами, которые набирались и пищали от нажатия пальцем.
— До чего дошел прогресс, — буркнула я недовольно, чувствуя, как закладывает уши.
Сначала трубка отозвалась угнетающей тишиной, потом суровый механический голос донес: "Номер, который вы набираете — не существует. Если хотите вызвать экстренную службу, нажмите единицу. Если хотите соединиться со справочной, нажмите два. Если…" Нахмурившись, я положила трубку и огляделась, не находя ни врачей, ни медсестер. Даже привычной ординаторской в этой странной больнице, похоже, не имелось.
Не желая оставаться здесь на всю ночь, я поспешила в конец коридора, который упирался в лестницу. Спустившись на несколько пролетов, я оказалась на первом этаже, вероятно, в приемной скорой помощи. Здесь творилось невообразимое — бешено носились врачи в белых халатах, на стульях сидели травмированные люди с болезненными, перекошенными страданием лицами. На стене видел огромный плакат с танцующими молодыми людьми: "Кофеин — не моя тема!"
Голову пронзила боль, тут же захотелось чашку горячего кофе, сигарету и оказаться на собственной кухне. Рядом с широкими стеклянными дверьми, ведущими на вечернюю улицу, меня остановила молоденькая медсестра в голубом хлопковом костюме:
— Вы куда?
— Я с перевязки. — Соврала я. — Меня уже отпустили.
Девушка кивнула и тут же отошла к ожидавшему своей очереди больному. На ее шее висел очень красивый гладкий медальон, чуть поблескивающий голубым цветом в неживом больничном освещении.
Когда я открывала плечом дверь, то в отражении в стекле с трудом узнала себя — бровь и висок были заклеены белым пластырем, а под глазом и на переносице растекалась нехорошая краснота. Видно, сильно я налетела на бордюр, хорошо голову не разбила.
Снаружи уже хозяйничала темнота и холод. Пройдя по больничной автостоянке между машинами скорой помощи, я выбралась за ворота. Широкая улица с мелькающими автомобилями, высокими зданиями, разглядывавшими меня желтыми окнами, и деревьями, растущими по краю тротуара, оказалась совсем незнакомой. Суетливые хмурые люди торопились по своим делам, не обращая внимания на меня, растерянно оглядывавшуюся по сторонам. Район был незнакомый, скорее всего, меня привезли в больницу на другом конце города. С сиреной пронеслась очередная карета скорой помощи, и, проводив его взглядом, я поплотнее запахнула пальто, защищаясь от резкого порыва ветра, бросившего под ноги коричневые мокрые листья.
Господи, когда так сильно успело похолодать?
Я пробралась к обочине и вытянула руку, чтобы остановить попутку, безрезультатно простояв минут пять. Потом кто-то сжалился надо мной, и рядом притормозила неказистая машинка неизвестной марки. Открыв дверь, я заглянула в салон. На меня с вопросом смотрел молодой человек, его узкое лицо с круглым родимым пятном на щеке расцвечивалось красноватыми отблесками от панели.
— Подвезете до Лесной? — Спросила я и зябко поежилась.
— Ну, садись, — неожиданно согласился парень, кивнув головой.
Я быстро забралась на пассажирское место рядом с водителем, хлопнула дверью, тут же расслабляясь от тепла и приятного аромата цветочного освежителя. Откинувшись на мягком сиденье, я прикрыла глаза, стараясь справиться с головной болью.
— Из больницы, что ли, сбежала? — поинтересовался тихо он.
Я настороженно глянула на водителя, парень спокойно смотрел на дорогу, даже не косясь в мою сторону.
— Ну, да. Дозвониться до родителей не смогла, они волнуются. А я тут с разбитым лицом… В общем, ушла по-английски, не прощаясь с докторами.
— По-английски? — oн удивленно вскинул брови и замолчал.
Я тоже молчала, чувствуя неловкость. Кажется, я задремала, когда машина остановилась.
— Лесная, — объявил мой спаситель.
Очнувшись, я мелко закивала, стараясь справиться со сном, и стала копаться в сумочке, где вечно царил страшный бардак, выискивая кошелек.
— Сколько я должна?
— Да не смеши меня. — Фыркнул помощник, сморщившись.
— Ну, спасибо. — Я попыталась улыбнуться. Вышло некрасиво — сложно очаровывать с закле-енным пластырями лбом и опухшей переносицей.
Выбравшись из автомобиля, я цокнула каблуками по брусчатке и оторопела. Он привез меня на пустую мощенную камнем улицу, бесконечно убегающую на холм. По обеим сторонам высились частные дома, и темнела стена деревьев.
— Это точно Лесная? — На всякий случай переспросила я у своего водителя, заглянув в салон.
— Лесная. — Подтвердил он.
Почувствовав, что машина отъезжает, я торопливо отошла. Блеснув фарами, автомобиль скрылся за поворотом, и мне лишь оставалось проводить его затравленным взглядом. Я стояла в круге фонарного света, ошеломленная и раздавленная. На столбе действительно висел указатель со стрелкой: "Улица Лесная".
Улица родителей почти в центре моего города выглядела совершенно по-другому. В моем мире не было мощеных дорожек, холмов и такого количества деревьев. И тут накатила паника, моментально сменившаяся ужасом. Словно я находилась в кошмаре, понимала, что сплю, но не могла очнуться. Живот свело спазмом, и к горлу подступила тошнота. Стало настолько жарко, что даже расстегнутое пальто и задувающий ветер не могли охладить горящего страхом тела.
Я боялась осознать, куда попала…
Тот автомобиль, несся с холма на бешеной скорости. Он появился внезапно, ослепив светом фар и взвизгнув покрышками по влажной брусчатке. У меня на затылке зашевелились волосы, не раздумывая, я сорвалась в места и бросилась обратно к оживленной улице. Не оставалось сомнений, что это те самые люди, которые каким-то чудом затащили меня сюда.
В мир Люкки.
Я бежала изо всех сил, так что в груди загорело. Автомобиль настигал, и спасение пришло неожиданно. Знакомый водитель резко затормозил, преграждая мне путь, и уже открывал дверь, перегнувшись через рычаг переключения скоростей.
— Давай в машину! — Приказал он.
Не дожидаясь второго приглашения, я плюхнулась рядом. Кажется, он тронулся с третьей скорости, так сильно прошлифовали колеса.
— Почему за тобой гоняться эти собаки? — Спокойно спросил парень, ловко лавируя в дорожном потоке и стараясь уйти от погони.
Я глянула в зеркальце заднего вида, преследователи не отставали.
— Теперь они и за тобой гонятся. — Прокомментировала я, кивнув.
— Не страшно. — Сжав зубы, парень крутанул рулем и прибавил газ. — Меня им все равно не догнать.
Мы неслись, как сумасшедшие. Я привычно выжимала несуществующую у пассажира педаль тормоза и молилась про себя остаться живой. Зато от погони сумели скрыться. После очередного ловкого маневра в узкий переулок машина преследователей исчезла из поля зрения. Водитель сбавил скорость, спокойно проезжая по ярко освещенной улице с многочисленными питейными заведениями, светившимся яркими разноцветными вывесками. На тротуарах толпились люди, горели красные фонари, придавая улице мистическую, почти потустороннюю красоту.
— Это они тебя так? Те, кто гнались за тобой. — Спросил парень, когда молчание стало буквально неприличным.
— Похоже, что они. — Хмуро отозвалась я, тяжело вздыхая.
— Похоже? — Он вскинул брови, покосившись. — Ты еще и не уверена? Куда тебя отвезти? — Задал он вопрос, который пугал меня больше всего.
Отчего-то здесь, в чужом мире, становилось не так панически страшно, когда кто-то был рядом, пускай и на время.
Я помолчала, а потом выдавила из себя, стараясь справиться с некстати подступившим к горлу слезам:
— Я не знаю. — Голос прозвучал жалко и тоненько.
Прикусив губу, я всхлипнула.
Парень внимательно глянул в мое разбитое лицо и хмуро отозвался:
— Так, понятно.
Он остановился у заведения с темно-зеленой дверью и скомандовал:
— Выходи.
Я испугано вытаращилась, готовая отдать полжизни лишь бы еще немного остаться в салоне рядом с ним, а не в одиночестве на незнакомой улице, не понимая, что делать и как поступить дальше.
— Да, не смотри так. — Он поморщился. — Просто чего-нибудь горячего выпить хочется.
Кафе с вывеской "У Катрины" оказалось совсем маленьким с интимным полумраком, затаившейся в углах темнотой, крохотными круглыми столиками и большой барной стойкой. На самом видном месте стояла непонятная конструкция: горизонтальный плоский экран на тонких хромированных ножках.
Официантка в бесстыдно коротеньком платьице, старавшаяся не пялиться на мой заклеенный разбитый лоб, показала нам самый дальний от входа столик, накрытый скатертью и украшенный едва теплившейся толстой свечей посередке.
— Тебя как зовут? — Парень развалился на маленьком стуле и положил на столешницу локти.
Я осторожно уселась на краешек, бросив сумку на пол рядом.
— Женя.
— Роман. — Кивнул он. — Будем знакомы. Почему они за тобой гнались?
Я пожала плечами и дотронулась трясущимися пальцами до ноющей опухшей переносицы. Цепким взглядом Роман впился в крохотный медальон на моем запястье, обмотанном тонким кожаном шнурком. Ловец Люкки переливался красным блеском особенно ярко и игриво.
Парень кивнул:
— Ну, теперь понятно.
Какие ложные выводы он умудрился сделать, я уточнять побоялась. От тепла и сладких запахов травяных чаев я расслабилась и даже смогла вымученно улыбнуться.
— Что-нибудь будешь? — Галантно предложил он, больше не поднимая тем, которые я все равно не смогла бы обсуждать.
— Кофе было бы здорово.
Парень насторожился:
— И давно увлекаешься кофе? — Спросил Роман таким тоном, словно я призналась в пагубном пристрастии к тяжелым наркотикам.
— Ну. — Почувствовала себя идиоткой, промямлила я. — У меня давление низкое, поэтому без кофе по утрам не могу проснуться… И вечером тоже. Пью. Иногда.
Роман внимательно разглядывал меня, а потом вдруг огорошил:
— Они за тобой ведь из-за кофе гоняются, да?
Они за мной гоняются из-за парня, который оказался настоящим подонком. Именно он виноват, что я каким-то образом попала в незнакомый опасный мир, где "много лесов и одиноких людей", превратившись в растерянную брошенную тень с заклеенным лбом! Увижу когда-нибудь гада врежу по физиономии! К сожаленью, новому знакомому подобного я рассказать, конечно, не могла, поэтому только неуверенно кивнула.
Роман подозвал официантку и попросил два травяных настоя. Может быть, в мире Лукки было не принято пить кофе по вечерам, поэтому парень отреагировал на мою просьбу, по меньшей мере, удивленно.
Девушка скоро вернулась с двумя чашечками, в который плескался ароматный напиток ярко-алого цвета, а на дне словно порхала лепестками-крылышками распустившаяся от кипятка лилия. Над чашечкой струился горячий дымок, от первого глотка в желудке стало тепло и приятно. Я втянула носом сладкий запах, стараясь не смотреть в худое лицо своего спасителя с круглым, словно монетка, родимым пятном на щеке.
— Знаешь, Женя, не постесняюсь спросить у тебя одну вещь.
Я глянула на него приглашающе.
— Чей это ловец энергии?
— Что?! — Опешила я, поперхнувшись.
— Ты носишь очень заметный ловец с агрессивной энергией, за тобой гонятся какие-то люди, ты громко просишь о кофе, не видя причин, почему должна помалкивать о нем. Ты не можешь ничего толком объяснить и боишься сказать лишнее слово, чтобы я не разгадал правды. И самое главное… — Он вытянул из-за пазухи крупный гладкий медальон, переливавшийся голубоватым свечением, как у медсестры в больнице. — Еще полчаса назад, до встречи с тобой, мой ловец был почти разряжен, меня даже шатало от слабости, а теперь я словно в энергетическом хранилище нахожусь. Медальон полный…
Я жалобно хлопала глазами, чувствуя, как горло нехорошо перехватило, а сердце билось, как сумасшедшее.
— Ты из второй параллели? — Он внимательно разглядывал меня, ожидая ответа.
Мои мысли метались в поисках правдивой лжи, но, как всегда, ничего в голову не шло. Как ни крути, врать я не умела.
— Я не знаю, как сюда попала. — Честно призналась я и, облокотившись локтем о стол, устало потерла переносицу. — Но самое главное, я не знаю, как вернуться обратно.
— Они тебя сюда перетащили?
Я только пожала плечами.
— Это из-за хозяина ловца? — Кивнул он на медальон. — Кто он?
Быстро спрятав руку под стол, я почала головой:
— Неважно.
— Благородный… — Усмехнулся невесело Роман, разглядывая бармена протирающего за стойкой стаканы. — Устроил даме неприятностей и свалил. Очень благородный.
Я безучастно пожала плечами. Наверное, со стороны ситуация выглядела подобным неприглядным образом.
— Чего думаешь делать? — Последовал следующий вопрос.
Наша с ним скупая беседа походила на допрос с пристрастием, отчего хотелось удавиться. Похоже, мой неожиданный спаситель душевной теплотой не отличался и очень походил на страшный мир, куда меня вытащили помимо моей воли.
— Знала бы, уже сделала. — Я нахмурилась, разглядывая белую хрупкую чашечку. — А пока нет ни одной идеи. Хочется одного — проснуться и оказаться в своей кровати, в своей квартире, в своем мире.
— Не переживай, — неожиданно до меня донеслись почти теплые нотки. Я удивленно вскинулась, Роман чуть улыбался, глядя на меня с необъяснимой симпатией. — Отправим тебя обратно.
— С чего ты вдруг решил мне помочь? — Насторожилась я внезапной переменой в настроении нового знакомого.
— Потому что мне никто не помогает. — Он помолчал. — Ребята, кто занимается перемещениями, конечно, не сидят на одном месте, но, я думаю, мы найдем ворота. За пять минут окажешься дома. Сейчас слишком поздно, до завтра сумеешь потерпеть?
— Ворота? — Переспросила я.
— Да, во второй мир переходят через ворота. Ты не знала?
Откуда я могу знать, если Люк просто взял меня за руку, вывел из подъезда, и мы уже стояли в кромешной темноте на обрыве над большим сверкавшим огнями городом?! Где я сделала все, чтобы он поверил мне. Я едва не кинулась в пропасть из-за него! Ненормальная героиня любовного романа! Блин.
— Нет, не знала. Я, наверное, отключилась, когда меня через них везли… вели. Очнулась уже в больнице, а дальше ты уже все знаешь.
Мы снова замолчали, а потом он вдруг спросил:
— А, правда, что у вас в Индустриале сейчас почти лето?
— Индустриалом вы называете мой мир? — Уточнила я и тут же подтвердила: — Конец августа. Сегодня, правда, сильно похолодало. Хорошо пальто надела, а так бы тут носилась легкой ланью не только побитая, но и замерзшая. А, правда, что в вашем мире вокруг одни леса?
— О, да! — Хохотнул Роман, и от широкой улыбки неожиданно на щеках появились ямочки. — В аптеках три тысячи растирок от комаров, но все равно они мало помогают!
Дом, куда меня привез Рома, находился в дальнем районе города, и за ним почти сразу начинался густой до черноты лес. На узкой улочке с разбитой, набрякшей от дождей дорогой светил только один фонарь, мало пугая темноту. Опасную тишину нарушал лишь редкий собачий лай, доносившийся в отдаленный уголок призрачным эхом. Выйдя из машины, я неуютно поежилась, прижав к себе посильнее сумку. Автомобиль сверкнул последний раз фарами и словно заснул едва видимой во тьме тенью.
— Пойдем. — Парень открыл передо мной кованую калитку, скрипнувшую заржавелыми петлями.
В двухэтажном доме, похожим на дачный коттедж, не горели окна, а потому он казался мертвым и холодным.
— Ты здесь живешь? — Поинтересовалась я, осторожно ступая по дорожке, выложенной плитками. Некоторые из них давно выпали, и каблуки проваливались в мягкий грунт.
— Нет. — После паузы неохотно признался Роман. — Это дом моих знакомых, они уехали на время и попросили меня последить за домом. Ну, ты понимаешь, чтобы никто не забрался. Мало ли людей может спрятаться тут…
Я кивнула. Объяснение отчего-то звучало неубедительно, но мне совсем не хотелось думать, что мы, как воры, забираемся в чужие владения.
Пошарив рукой над притолокой, Роман вытащил ключ и долго копался с замком, пока, наконец, дверь ни отворилась. Он пропустил меня вперед, и я шагнула в маленькую прихожую, стараясь на стене нащупать включатель.
— Не включай свет. — Резко попросил он, запираясь на щеколду. — Соседям не стоит знать, что мы здесь.
— Хорошо.
Я в нерешительности мялась в маленькой прихожей, похожей на предбанник, заставленный обувью. Прислоненный к стене велосипед занимал большую часть свободного места.
— Это ведь не дом твоих знакомых, да? — Спросила я после паузы, пока Роман открывал следующую дверь, ведущую в жилые комнаты.
— Нет. Я здесь… — Он снова запнулся. — Я здесь просто некоторое время живу.
— Без спроса. — Закончила я за него, кивнув сама себе.
Парень явно что-то недоговаривал, но допытываться я не собиралась, чувствуя благодарность только уже за то, что он меня не бросил. Без разницы, где провести сегодняшнюю дочь, любой дом в это мире оказался бы для меня чужим.
В крошечной гостиной, как ни странно, было тепло и пахло мятой, стоял диван и такая же штука, как в кафе — черный экран на хромированных ножках, только размером поменьше. Окна были наглухо зашторены, а на торшере висело полотенце. Когда парень все-таки зажег свет, то комната из темноты вынырнула в рассеянный полумрак. Маленький журнальный столик оказался заставлен пустыми грязными кружками, в тарелке засыхали крекеры. Сразу отсюда шла узкая винтовая лестница на второй этаж.