Страница:
на окнах стали на мгновение пунцовыми. Я думаю, что такие слова пришлись бы
по душе разве что гарпии, да и то, когда она была бы очень разгневана.
Такими словами она теперь обозначала процесс вызова аиста. Оставив меня с
разинутым от удивления ртом, она превратилась в дым и исчезла.
Итак, жена покинула меня, оставив новорожденного сына. Вот когда я
особенно хорошо понял, почему старый королевский указ запрещал коронованным
особам общаться с демонами. Мне преподали тяжелый урок, и это было второй
раз, когда мое сердце раскололось.
Теперь мне нужна была новая жена - ведь королю полагается иметь
супругу, к тому же кому-то нужно было ухаживать за ребенком. Ведь не я же
должен был становиться его нянькой-кормилицей? Тут как раз мне подвернулась
подходящая девушка. Она всегда приветливо улыбалась мне, когда я проходил по
улицам Южной деревни, и махала рукой так приветливо, что я сразу понимал,
что ей очень бы хотелось, чтобы я обучил ее вызову аиста. Вообще-то аисты
мне успели основательно надоесть, но вот от женщины бы я не отказался.
- Послушай, как ты посмотришь на то, чтобы стать матерью моему сыну? -
спросил я ее как-то,- если я женюсь на тебе?
- Я бы даже усыновила маленького великана-людоеда, Ваше Величество,-
отвечала она пылко,- если бы я действительно могла стать Вашей супругой.
Так я женился на Тайве, и она стала заботиться о Дафри, моем сыне. Ей
эта работа очень хорошо удавалась, так что я постепенно даже полюбил ее,
хотя то чувство уже было никак нельзя назвать настоящей любовью. Я занимался
с нею время от времени и вызовами аиста, но аист, явно раздраженный тем, что
выкинула Дана, не спешил на сей раз с ответом. Впрочем, я не скажу, что это
меня очень сильно огорчало. Возможно, я боялся, что и вторая женушка улетит
от меня, оставив мне в качестве воспоминания своего отпрыска.
Я продолжал активно путешествовать по Ксанту, поскольку дома мне было
не слишком уютно - повсюду были развешены пеленки, варилась каша и тому
подобная ерунда. Но жена моя была очень рада тому, что меня постоянно не
было дома - возможно потому, что с моим уходом там становилось просторнее.
Однажды в Северной деревне я открыл очень существенный волшебный дар -
там жил мальчик, шести лет от роду, он умел насылать грозовые бури. Я
всесторонне проверил его талант, прося вызвать то маленькие, то большие
бури, и он с радостью демонстрировал мне свое умение. Его мама была не
слишком довольна, когда он занимался этим делом прямо дома, но была очень
удивлена и обрадована видеть, что ее сыном заинтересовался сам король.
Вскоре я решил: это действительно такой волшебный дар, с которым можно
претендовать на титул Волшебника. Итак, я подыскал себе преемника. Конечно,
его нужно было еще вводить в курс дела, на это должно было уйти немало
времени, но я делал это с радостью, поскольку знал, что мои хлопоты не
напрасны.
Но потом вдруг случилось несчастье, причем совершенно неожиданное. И по
иронии судьбы беда постигла мою родную деревню, мой родной дом. И я поспешил
на Родину, в деревню у Провала, чтобы выслушать рассказ о происшедшем от
своего старшего брата.
- Это растение, тик-так, оно переродилось,- рассказывал Гумбольдт,-
теперь уже трава не ждет спокойно, покуда ее срежут и уберут, чтобы сделать
масло для смазки часов. Теперь растения исчезают сами собой и причиняют
различные бедствия. Мы даже не знаем, что теперь делать. Но ведь ты король,
а вдобавок еще волшебник, ты должен посоветовать, как нам избавиться от этой
напасти.
И я понял, что теперь на меня свалилось ужасное занятие.
Вообще-то и слово "ужасное" здесь мало подходило, оно было слишком
слабым. Возможно, чтобы выразиться точнее, мне лучше было бы обратиться к
демонам или гарпиям, они бы быстро подсказали нужное слово. Но ведь королю
не пристало общаться с такими созданиями. И получилось так, что каким-то
образом переродилось не несколько растений, а несколько целых кустов, семена
которых разнеслись по округе и разрослись, где для них были соответствующие
условия. А поскольку урожай у нас созревает два-три раза в год, то благодаря
теплому климату этим растениям ничего не стоило заполонить весь Ксант. Сразу
же начались волнения среди подданных, как только они узнали, что за напасть
случилась.
Мы решили начать с того, что нужно было выжечь все поле. Гумбольдт
скрепя сердце согласился на такой шаг, но он понимал, что это единственный
способ ликвидировать очаг распространения опасного растения. Другие
крестьяне, которые выращивали это растение, должны были сделать то же самое,
несмотря на их крайнее недовольство. Там уж они не звали меня Добрым королем
Хамфри. К сожалению, огонь никак не помог делу - растения-мутанты продолжали
распространяться и захватывать все новые площади. и, что было самым опасным,
они росли уже в лесах, где обнаружить и уничтожить все эти кусты было уже
просто никак невозможно. Итак, началось нашествие растений-мутантов.
Я вернулся домой, в Южную деревню, и принялся лихорадочно обдумывать
создавшееся положение. У меня был один чудесный инструмент - мыслительная
шапка, которую я нашел во время одного из своих бесчисленных блужданий по
ксанфским просторам. Стоило натянуть эту шапку на голову, как тут же мысли
принимались работать в несколько раз быстрее и продуктивнее по сравнению с
обычным процессом мышления. Ответ на мучивший меня вопрос пришел сам- собой:
поскольку растения-мутанты продолжали плодиться, принимая все более и более
новые и страшные формы, то мне нужно найти выход, средство для борьбы с
каждым отдельным видом этого сорняка, несмотря на все трудности, с которыми
изыскания будут сопряжены. На это должны были уйти годы, но я был королем,
так что все зависело только от меня.
Я решил раздобыть одно такое растение, чтобы в домашних условиях
изучить его как следует и выявить его слабые места, исходя из которых можно
было бы разрабатывать и средства борьбы с этим бичом ксанфского земледелия.
Я вооружился лопатами, совками, сетками и сосудами, сел на свою верную
крылатую лошадь Пэгги и отправился в путь. Пэгги напоминала мне о Марианне -
ведь это именно она велела лошади оставаться со мной и служить мне. Я очень
привязался к лошади, и она ко мне тоже. Возможно, моя любовь и привязанность
к Марианне перенеслась на лошадь, я не знаю. Во всяком случае, я очень
полюбил это доброе животное. Вообще-то Пэгги относилась к роду крылатых
чудовищ, но чудовищем ее никак нельзя было назвать, поскольку часто бывает
так, что реальность не всегда совпадает с тем, что должно быть ею.
Мы полетели обратно, к деревне у Провала, поскольку я был уверен, что
эпицентр распространения растений должен быть все равно именно там. Для
начала я сорвал самый обычный тик-так, а потом еще и выкопал другой с
корнями - чтобы было что с чем сравнивать. Потом я отправился осматривать
окрестности и умудрился-таки найти в овраге один подходящий экземпляр. Когда
я выкопал растение-мутант, то случайно прикоснулся к его стеблю, который
сразу опалил мне кожу своими начиненными кислотой листьями и мелкими
волосками. Да, эту заразу нужно действительно искоренять.
Засунув тик-так в большую стеклянную бутыль, я закрыл ее крышкой.
Теперь можно было лететь домой. Отдельная комната в здании моей резиденции
была превращена в исследовательскую лабораторию. Там хранились и различные
собранные мною в разное время диковинки. Я закрыл за собой дверь на
задвижку, чтобы никто не мешал мне работать.
Я вытащил привезенную с собой бутыль, потом вторую. Листья и стебель
растения-мутанта прямо-таки излучали злобу, брызгая на стеклянные стенки
ядовитым соком. ну что же, с этим можно было справиться - я вытащил
стеклянную колбу, в которой хранился замедляющий песок, взятый в Области
зыбучих песков. Соприкоснувшись с чем-нибудь, этот песок замедляет любую
активность. Я осторожно бросил щепоть этого песка в сосуд с беснующейся
травой. Листья растения сразу же безвольно опустились, и оно перестало
брызгать кислотой. Но мне все равно нужно было проявлять чрезвычайную
осторожность с этим порождение темных сил, иначе можно получить язвы на
коже. Да и самому бы не прикоснуться к песку - а то я сам приду в
заторможенное состояние. Я вспомнил, как в первые дни после свадьбы мы
проводили с Тайвой по два дня и две ночи на кровати, уделяя только сну два
часа. Впрочем, я мог бы уничтожить этот эффект ускоряющим песком, если бы
возникла такая необходимость. Но все равно - осторожность - превыше всего.
Тем временем я щипцами выудил тик-так из сосуда и положил его на стол, для
верности присыпав еще замедляющим песком.
Растение выглядело вполне нормальным, только вот листья его имели по
краям какую-то странную красноватую кайму.
Из второго сосуда я извлек нормальное растение. На нем, конечно,
никакой красной каймы не было.
Но только ли в этом заключалось различие между ними? Мне нужно было
узнать, можно ли как-то лечить растения от этой красноты.
больше всего я боялся, что растения начнут перерождаться еще сильнее,
образуя все новые и новые подвиды, которые уже будет невозможно отследить.
Нужно было уничтожить их, не выкапывая каждый куст и не доставляя его в
лабораторию для исследования. Значит, с ними нужно бороться прямо на месте.
Какая же трудная задача мне тогда предстояла.
Несколько дней ушло у меня на разгадывание этой головоломки. Я снова и
снова сравнивал здоровый и больной тик-так. По-прежнему единственное
виденное мною различие было в красноватой кайме да в способности пораженного
растения брызгаться кислотой.
Затем я принялся опробовать на травах различные эликсиры, и тут мне
удалось достичь кое-каких результатов. Я смешал исцеляющий эликсир с
порошком немоты и вылил полученную смесь на растение- мутант. Затем протянул
палочку в его сторону - тут ядовитый сок на нее не брызнул. Затем я добавил
несколько капель раствора увеличителя, чтобы трава несколько подросла.
Теперь я решил высадить его в почву в определенном месте и постоянно
наблюдать за ним. Я надеялся, что лечебный эликсир способен привести в
порядок, а увеличитель заставит растение вырастить семена гораздо быстрее,
чем это могли бы сделать его ядовитые собратья. И тогда в структуре растения
была бы заложена информация - эта трава растет быстрее, это растение, по
моей идее должно было заглушить траву-мутанта. Во всяком случае, я надеялся
на это.
Тут я выкопал другое растение-мутанта - из тик-так оно превратилось в
кри-тика. Вот с этим наверняка придется повозиться.
- Так ты что же,- сказала я траве,- слишком возомнила о себе? Ты
растешь и подрываешь стабильность в нашей стране. Ты - сорное и вредное
растение. Ты полагаешь, что распространишься по всему Ксанту и станешь
властвовать над ним? Ну нет, я расправлюсь с тобой раньше, чем тебе удастся
разрастись.
Я стал размышлять, что же придумать тут. Мои прежние эликсиры для этого
явно не годились. Трава была просто невыносима. Я боялся, что у меня лопнут
кровеносные сосуды, покуда я расправлюсь с этими мутантами. Я смешивал
разные травы и порошки, готовил снадобья, которые тут же опробовал на
кри-тике. Но самое большее, что мне удалось достичь, это превратить кри-тик
в ан-тик. Я с чистой совестью отнес траву и высадил ее в землю, будучи
уверен, что теперь все кри-тики станут ан-тиками и таким образом их ядовитое
воздействие на подданных моей короны будет нейтрализовано. Конечно, это был
не лучший выход из положения, но все же лучше, чем вообще ничего.
Уже много лет спустя я узнал, что почти все кри-тики действительно
вымерли под влиянием ан-тиков, но некоторые выжили и стали произрастать
пышным цветом в Мандении. Манденийцы, наверное, попробовали семян этой травы
и весьма заинтересовались ею. Так что вскоре вся Мандении погрязла в том,
что можно было получить из этой травы - критике. У этой травы там не было
естественных врагов, но потом они все-таки появились, что было вполне
естественно. Кому же понравится такая гадость, как критика. Так что и
манденийцы признали свою ошибку и стали активно бороться с этой травой, но
момент был упущен и теперь они борются с нею до сих пор.
А мне предстоял следующий тик - роман-тик. Я долго размышлял, что тут
можно придумать, и в конце концов оставил эту траву в покое. Она, эта трава,
оказалась не столь вредной.
Так я перебирал разные подвиды тик-така. Потом был поли-тик, который
заражал людей непомерными амбициями, потом луна-тик, который насылал
сумасшествие. Мне попался так-тик, который озадачил всех путями поиска
разных выходов из положения, отвлекая людей от их повседневных забот. С
гибким элас-тиком у меня вообще не возникло проблем, поскольку он тоже был
неядовитым. Мне пришлось основательно побегать за гимнас-тиком и
акроба-тиком, но в конце концов я расправился с ними тоже. Но как, помнится,
надоел мне педан- тик. Такой скучный, навевал все время дрему, я был
счастлив, что избавил Ксант от этого сорняка. Что уж там говорить о
догма-тике. Самым громадным мутантом был гиган-тик, а самым занимательным,
многоцветным - фантас-тик. Был сорняк, особенно противный детям. Он
назывался грамма-тик. Были и приятные исключения, которые, наоборот,
оказались полезными людям. К примеру, я оставил существовать траву оп-тик,
которая давала целебный сок для протирания больных глаз. Но зато я не
упустил, чтобы ликвидировать клима-тик, поскольку он постоянно портил нам
погоду. Целый ряд дурных качеств был присущ чудовищу под названием
характерис-тик. Вот такому точно не место среди вольных ксанфян.
Чем больше я работал, тем труднее становилось обнаруживать остававшиеся
виды мутации тик-така. Я несколько месяцев бродил по лесам и болотам,
выискивая рус-тик, но потом убедился, что трава безвредна. Последним был
ат-тик, но эта трава тоже была совершенно безвредной.
Когда я понял, что с моими трудами теперь покончено, я прямо в поле
завертелся в радостном танце. Но тут наткнулся на действительно последнее
растение-мутант - эро-тик. Его я решил пощадить, поскольку оно придает
столько неизбывных чувств.
Таким образом, на борьбу с тиками-мутантами у меня ушло целых
шестнадцать лет. За это время мой сын, Дафри, превратился в
семнадцатилетнего юношу и теперь помогал летописцу Браму. А Волшебник Бури
уже достиг двадцатидвухлетнего возраста, и его волшебный дар теперь
раскрылся окончательно.
Я почувствовал, что мне пора уходить со сцены. Я еще никогда не
чувствовал такого наслаждения от пребывания на королевском троне. Но теперь
уже существовал вполне законный и настоящий Волшебник, чтобы принять из моих
рук корону Ксанта.
Однажды я вызвал Волшебника Бури к себе. "теперь твоя очередь, сказал я
просто,- я уступаю тебе место."
Он сразу же дал согласие на наследование власти. Я тут же отдал приказ
о подготовке церемонии передачи короны. Мой преемник решил оставаться в
Северной деревне, и я не выдвинул против этого никаких возражений.
Единственная причина, по которой я сам оставался в Южной деревне, это было
нежелание переезжать в родную деревню у Провала, поскольку если бы я там
поселился, обо мне сразу же все забыли бы из-за известного заклятья. А я уже
так привык испытывать на себе чье-то внимание.
Кроме того, на мое решение остаться в Южной деревне повлияла позиция
Тайвы. "Ну как мы можем ехать демон знает куда,- восклицала она возмущенно,-
все друзья и знакомые наши живут здесь. А там что? Нет, я никуда не хочу
переезжать."
Но потом мне прискучила и такая жизнь. Я решил развестись с женой - мы
и так с ней пожили долго и хорошо, но общих интересов у нас было очень мало,
к тому же теперь мой ребенок вырос, и ухода за ним не требовалось. Мы
развелись, но я не почувствовал на этот раз, что сердце мое разбито.
Как только коронация Волшебника Бури состоялась, я решил отправляться в
путь. Со мной отправилась моя верная кобыла Пэгги - она полагала, что в
одиночку я не протяну долго, поскольку мне нужна каждый день хоть капля
чужого внимания, которая была подобна живительному эликсиру. Я и в самом
деле был очень рад своей спутнице - путешествовать с нею, как известно, было
для меня большим удовольствием. Ведь сила привычки - великое дело.
Поначалу свобода от ответственности за кого-либо и чего-либо буквально
опьянила меня. Это чувство длилось семь минут ровно - я специально засек по
часам. Потом наступило некое чувство сожаления, что я потерял женщину,
которая была мне верной спутницей столько лет. Но это чувство длилось еще
меньше - около минуты. А потом наступила какая-то непонятная скука.
Я решил посвятить всю свою массу свободного времени чему-то такому
интересному, на что у меня в прежние дни просто не было свободной минуты. Я
подумал и решил отыскать заброшенный замок Ругна. О замке все забыли после
смерти короля Громдена и восшествия на престол короля Янь, который покинул
замок из-за того, что полюбил одну демоншу. Теперь-то я знаю в точности, как
произошло это несчастье. Все произошло так, как происходит обычно - если
мужчина встречает женщину, он спокойно реагирует на нее, но если же он
встречает женщину очень привлекательную, его реакция может быть самой
различной, но только не спокойной. То же самое произошло и с Янь. Его
совершенно не интересовало, что на уме у этой женщины. А ведь демонша - как
все знают - самая привлекательная внешне женщина, но зато в голове у нее
совершенная пустота.
Странным было то, что замок Ругна как-то исчез, хотя был так известен и
богат. Я даже заподозрил, что какая-то сила препятствовала, чтобы он в конце
концов обнаружился. Но кому же выгодно противиться обнаружению такой
исторической ценности? Разве только что из опасений, что кому-то придет в
голову обокрасть замок в отсутствие хозяев, пока для них не настало время.
Впрочем, я точно не собирался ничего похищать оттуда. Все, что мне было
нужно это только отыскать Ругна.
Насколько я знал, Ругна находилась южнее этого... как его... в общем,
того, что лежит в центральной части Ксанта. И не слишком далеко от Западной
Засеки, насколько я понимал, поскольку эта Засека упоминалась когда-то
королем Янь, который и покинул замок Ругна. К тому же Янь не мог уйти дальше
Западной Засеки - слишком непреодолимое препятствие, через него не перейдешь
просто так. Впрочем, Янь был известным мастером на различные заклятья. Если
бы он захотел, он мог бы изготовить и наложить на себя подходящее заклятье,
которое перенесло бы его не только через засеку, но и через весь Ксант.
Что-то в этой цепочке мыслей беспокоило меня, и я силился понять, что
именно не давало мне покоя, поскольку уже из опыта я знал, что если что-то
мешает мне спокойно жить, то это наверняка окажется чем-то интересным. Янь?
Да нет, вряд ли. Дальние области Ксанта? Тоже нет. Южный Ксант? Вот это уже
вероятно. Но к югу от какого рубежа? Вот этого я никак не мог вспомнить, как
ни напрягал свой ум.
Нет, несомненно именно это как раз и интересовало меня. Но я вдоль и
поперек обошел весь Ксант. Как могло случиться такое, что я что-то упустил?
Странно, но я даже не помнил, когда и при каких обстоятельствах был в
центральной части Ксанта, хотя я знал точно, что мне там бывать приходилось.
Я даже ведь жил там, когда был ребенком. Как я мог забыть такие очевидные
вещи? Но все равно мой ум ничего не подсказывал мне - он словно отказывался
работать, наталкиваясь на какое-то непреодолимое препятствие.
- Пэгги,- скомандовал я своей верной лошади,- поехали на север.
Кобыла послушно взмыла в воздух и понеслась в указанном направлении. Я
все продолжал мучительно напрягать свой рассудок. Могло ли быть так, что моя
забывчивость относительно центральной части Ксанта как-то соотносится со
всеобщей забывчивостью о местонахождении замка Ругна?
Вскоре мы добрались до громадной расселины в земной коре. Удивительно.
Как я мог упустить из виду такой объект? Эта пропасть образовалась явно не
вчера - по берегам и на обрывистых склонах росли довольно старые деревья. К
тому же никак невозможно путешествовать по всему Ксанту, не столкнувшись
рано или поздно с такими непреодолимым препятствиям.
- Пэгги,- спросил я верную кобылку,- ты что-нибудь знаешь об этом
овраге?
Пэгги в ответ презрительно фыркнула, давая понять, что это для нее
новинка.
Но тут у меня в голове стали роиться какие-то обрывки воспоминаний. Моя
деревня, в которой я родился, как раз стояла на северном берегу. Тогда это
назывался... назывался... Провал. Он всегда был здесь, но вот только на него
было наложено заклятье, вычеркивающее всякую память о Провале из разума
людей и других существ. Теперь, оказавшись рядом с пропастью, я все
вспомнил, но знал, что как только отдалюсь от Провала на приличное
расстояние, то сразу все снова позабуду.
Ну что же, пока что я буду здесь. Даже поступим хитрее. Я вытащил
записную книжку, карандаш и написал: "Провал, Центральный Ксант, заклятье".
В следующий раз, когда я уже уйду отсюда, я достану свой блокнот и освежу в
памяти нужную информацию.
Но теперь я, разом все вспомнив, знал, что Провал не имеет отношение к
исчезновению замка Ругна. Провал существовал сам по себе от резиденции
Ксантских королей. Я снова вывел в блокноте: "Замок Ругна не в Провале".
- Ну-ка, Пэгги, поворачивай снова на юг,- распорядился я. Лошадь
последовала моему приказу. Пэгги была единственным, что напоминало мне о
Марианне. После того, как Марианна меня покинула, я уже не интересовался ее
дальнейшей судьбой, и потом в моей памяти она осталась такой, какой она
выглядела при расставании: живой и невинной. Конечно, через девятнадцать лет
от ее живости и очарования вряд ли что-то может сохраниться, но вот
невинность аж тридцати восьми лет т роду не столь привлекательна, как
девятнадцатилетняя по причине известной мужчинам, но непонятной для женщин.
Но когда я любил ее, была во мне любовь к этой женщине и сейчас, хотя она
немного и приутихла. Вот если бы все сложилось иначе...
Но где же может находиться замок Ругна? Если он до сих пор оставался
для всех тайной, то можно было предположить, что замок нужно искать в
какой-нибудь недоступной путешественнику местности. Если мы с Пэгги
хорошенько исследуем южную часть Ксанта, то мы в конце концов все-таки
натолкнемся на Ругна или же обнаружим ту местность, которую невозможно
исследовать и в которой возможно и находится загадочный замок. Но подобное
наверняка могло случиться тогда, когда я часто раньше бродил по южному
Ксанту. Очевидно, я тогда просто-напросто проглядел былую жемчужину. А
теперь нужно было отыскать именно ее.
Итак, мы начали облет территории. Я видел, что моя лошадка наслаждается
путешествием, поскольку полет для нее значил все. Я не был в таком восторге,
поскольку за время путешествия меня основательно растрясло, к тому же
большая часть территории, которую нам предстояло обследовать, была мне
достаточно хорошо знакома.
Вдруг Пэгги сделала разворот в воздухе. Вообще-то я раньше даже не
обратил внимания на этот маневр, но теперь, после передачи власти, я был
представлен сам себе, к тому же после повторного открытия Провала я решил
быть особенно внимательным к разным не бросающимся в глаза пустякам.
Потому-то я сразу насторожился. Почему это она вдруг сделал разворот, если
тут вроде ничего не препятствовало нормальному движению вперед? Я не заметил
ни грозовой тучи, ни вершины горы, да и дракон вроде бы тоже мимо не
пролетал.
Я уже собрался сказать Пэгги, чтобы она изменила маршрут и летела
прежним курсом. Но, впрочем, мне было все равно, куда лететь, поскольку я
знал, что ничего интересного впереди нас тоже не ожидает.
Тут меня беспокоила еще одна мысль. Ведь меня интересовало буквально
все на свете, а потому как я могу называть интересным нечто неизвестное?
Ведь любопытство, как уже выяснилось, было как раз моим волшебным даром.
Нет, так не пойдет. Нельзя допускать небрежности.
- Пэгги, давай на прежний курс, полетели над этим дурацким лесом,-
сказал я своей неразлучной спутнице. Вздохнув, она легла на прежний курс, но
вскоре отклонилась от него снова.
Теперь у меня не было никаких сомнений - тут было самое настоящее
отвращающее заклятье, действующее примерно по принципу заклятья
забывчивости, наложенного на Провал. Все это я мог предполагать если судить
по своим записям. Я теперь уже не помнил ни о каком Провале, но своим
записям не верить не имел оснований. Отвращающее заклятье просто не
позволяло никому проходить по той местности, потому-то путники ничего не
могли помнить, что там находится.
Я снова велел Пэгги лететь прямо, но та вовсе запрядала ушами, что
служило знаком того, что моя лошадь чувствует себя очень неудобно. Она не
обладала столь изощренным рассудком, как я, и потому не могла позволить себе
просто так игнорировать заклятья. Нет, я не должен насильно толкать ее туда,
куда она не хотела направляться.
- Ладно, приземляйся,- велел я,- я один пойду туда. Если я не вернусь,
то тогда можешь идти на все четыре стороны. Я сразу хочу выразить тебе
глубокую благодарность за годы безупречной службы.
Она резко дернула ушами - моя реплика явно не понравилась кобыле, но
приземлилась и позволила мне слезть с ее спины. Сложив крылья, Пэгги
по душе разве что гарпии, да и то, когда она была бы очень разгневана.
Такими словами она теперь обозначала процесс вызова аиста. Оставив меня с
разинутым от удивления ртом, она превратилась в дым и исчезла.
Итак, жена покинула меня, оставив новорожденного сына. Вот когда я
особенно хорошо понял, почему старый королевский указ запрещал коронованным
особам общаться с демонами. Мне преподали тяжелый урок, и это было второй
раз, когда мое сердце раскололось.
Теперь мне нужна была новая жена - ведь королю полагается иметь
супругу, к тому же кому-то нужно было ухаживать за ребенком. Ведь не я же
должен был становиться его нянькой-кормилицей? Тут как раз мне подвернулась
подходящая девушка. Она всегда приветливо улыбалась мне, когда я проходил по
улицам Южной деревни, и махала рукой так приветливо, что я сразу понимал,
что ей очень бы хотелось, чтобы я обучил ее вызову аиста. Вообще-то аисты
мне успели основательно надоесть, но вот от женщины бы я не отказался.
- Послушай, как ты посмотришь на то, чтобы стать матерью моему сыну? -
спросил я ее как-то,- если я женюсь на тебе?
- Я бы даже усыновила маленького великана-людоеда, Ваше Величество,-
отвечала она пылко,- если бы я действительно могла стать Вашей супругой.
Так я женился на Тайве, и она стала заботиться о Дафри, моем сыне. Ей
эта работа очень хорошо удавалась, так что я постепенно даже полюбил ее,
хотя то чувство уже было никак нельзя назвать настоящей любовью. Я занимался
с нею время от времени и вызовами аиста, но аист, явно раздраженный тем, что
выкинула Дана, не спешил на сей раз с ответом. Впрочем, я не скажу, что это
меня очень сильно огорчало. Возможно, я боялся, что и вторая женушка улетит
от меня, оставив мне в качестве воспоминания своего отпрыска.
Я продолжал активно путешествовать по Ксанту, поскольку дома мне было
не слишком уютно - повсюду были развешены пеленки, варилась каша и тому
подобная ерунда. Но жена моя была очень рада тому, что меня постоянно не
было дома - возможно потому, что с моим уходом там становилось просторнее.
Однажды в Северной деревне я открыл очень существенный волшебный дар -
там жил мальчик, шести лет от роду, он умел насылать грозовые бури. Я
всесторонне проверил его талант, прося вызвать то маленькие, то большие
бури, и он с радостью демонстрировал мне свое умение. Его мама была не
слишком довольна, когда он занимался этим делом прямо дома, но была очень
удивлена и обрадована видеть, что ее сыном заинтересовался сам король.
Вскоре я решил: это действительно такой волшебный дар, с которым можно
претендовать на титул Волшебника. Итак, я подыскал себе преемника. Конечно,
его нужно было еще вводить в курс дела, на это должно было уйти немало
времени, но я делал это с радостью, поскольку знал, что мои хлопоты не
напрасны.
Но потом вдруг случилось несчастье, причем совершенно неожиданное. И по
иронии судьбы беда постигла мою родную деревню, мой родной дом. И я поспешил
на Родину, в деревню у Провала, чтобы выслушать рассказ о происшедшем от
своего старшего брата.
- Это растение, тик-так, оно переродилось,- рассказывал Гумбольдт,-
теперь уже трава не ждет спокойно, покуда ее срежут и уберут, чтобы сделать
масло для смазки часов. Теперь растения исчезают сами собой и причиняют
различные бедствия. Мы даже не знаем, что теперь делать. Но ведь ты король,
а вдобавок еще волшебник, ты должен посоветовать, как нам избавиться от этой
напасти.
И я понял, что теперь на меня свалилось ужасное занятие.
Вообще-то и слово "ужасное" здесь мало подходило, оно было слишком
слабым. Возможно, чтобы выразиться точнее, мне лучше было бы обратиться к
демонам или гарпиям, они бы быстро подсказали нужное слово. Но ведь королю
не пристало общаться с такими созданиями. И получилось так, что каким-то
образом переродилось не несколько растений, а несколько целых кустов, семена
которых разнеслись по округе и разрослись, где для них были соответствующие
условия. А поскольку урожай у нас созревает два-три раза в год, то благодаря
теплому климату этим растениям ничего не стоило заполонить весь Ксант. Сразу
же начались волнения среди подданных, как только они узнали, что за напасть
случилась.
Мы решили начать с того, что нужно было выжечь все поле. Гумбольдт
скрепя сердце согласился на такой шаг, но он понимал, что это единственный
способ ликвидировать очаг распространения опасного растения. Другие
крестьяне, которые выращивали это растение, должны были сделать то же самое,
несмотря на их крайнее недовольство. Там уж они не звали меня Добрым королем
Хамфри. К сожалению, огонь никак не помог делу - растения-мутанты продолжали
распространяться и захватывать все новые площади. и, что было самым опасным,
они росли уже в лесах, где обнаружить и уничтожить все эти кусты было уже
просто никак невозможно. Итак, началось нашествие растений-мутантов.
Я вернулся домой, в Южную деревню, и принялся лихорадочно обдумывать
создавшееся положение. У меня был один чудесный инструмент - мыслительная
шапка, которую я нашел во время одного из своих бесчисленных блужданий по
ксанфским просторам. Стоило натянуть эту шапку на голову, как тут же мысли
принимались работать в несколько раз быстрее и продуктивнее по сравнению с
обычным процессом мышления. Ответ на мучивший меня вопрос пришел сам- собой:
поскольку растения-мутанты продолжали плодиться, принимая все более и более
новые и страшные формы, то мне нужно найти выход, средство для борьбы с
каждым отдельным видом этого сорняка, несмотря на все трудности, с которыми
изыскания будут сопряжены. На это должны были уйти годы, но я был королем,
так что все зависело только от меня.
Я решил раздобыть одно такое растение, чтобы в домашних условиях
изучить его как следует и выявить его слабые места, исходя из которых можно
было бы разрабатывать и средства борьбы с этим бичом ксанфского земледелия.
Я вооружился лопатами, совками, сетками и сосудами, сел на свою верную
крылатую лошадь Пэгги и отправился в путь. Пэгги напоминала мне о Марианне -
ведь это именно она велела лошади оставаться со мной и служить мне. Я очень
привязался к лошади, и она ко мне тоже. Возможно, моя любовь и привязанность
к Марианне перенеслась на лошадь, я не знаю. Во всяком случае, я очень
полюбил это доброе животное. Вообще-то Пэгги относилась к роду крылатых
чудовищ, но чудовищем ее никак нельзя было назвать, поскольку часто бывает
так, что реальность не всегда совпадает с тем, что должно быть ею.
Мы полетели обратно, к деревне у Провала, поскольку я был уверен, что
эпицентр распространения растений должен быть все равно именно там. Для
начала я сорвал самый обычный тик-так, а потом еще и выкопал другой с
корнями - чтобы было что с чем сравнивать. Потом я отправился осматривать
окрестности и умудрился-таки найти в овраге один подходящий экземпляр. Когда
я выкопал растение-мутант, то случайно прикоснулся к его стеблю, который
сразу опалил мне кожу своими начиненными кислотой листьями и мелкими
волосками. Да, эту заразу нужно действительно искоренять.
Засунув тик-так в большую стеклянную бутыль, я закрыл ее крышкой.
Теперь можно было лететь домой. Отдельная комната в здании моей резиденции
была превращена в исследовательскую лабораторию. Там хранились и различные
собранные мною в разное время диковинки. Я закрыл за собой дверь на
задвижку, чтобы никто не мешал мне работать.
Я вытащил привезенную с собой бутыль, потом вторую. Листья и стебель
растения-мутанта прямо-таки излучали злобу, брызгая на стеклянные стенки
ядовитым соком. ну что же, с этим можно было справиться - я вытащил
стеклянную колбу, в которой хранился замедляющий песок, взятый в Области
зыбучих песков. Соприкоснувшись с чем-нибудь, этот песок замедляет любую
активность. Я осторожно бросил щепоть этого песка в сосуд с беснующейся
травой. Листья растения сразу же безвольно опустились, и оно перестало
брызгать кислотой. Но мне все равно нужно было проявлять чрезвычайную
осторожность с этим порождение темных сил, иначе можно получить язвы на
коже. Да и самому бы не прикоснуться к песку - а то я сам приду в
заторможенное состояние. Я вспомнил, как в первые дни после свадьбы мы
проводили с Тайвой по два дня и две ночи на кровати, уделяя только сну два
часа. Впрочем, я мог бы уничтожить этот эффект ускоряющим песком, если бы
возникла такая необходимость. Но все равно - осторожность - превыше всего.
Тем временем я щипцами выудил тик-так из сосуда и положил его на стол, для
верности присыпав еще замедляющим песком.
Растение выглядело вполне нормальным, только вот листья его имели по
краям какую-то странную красноватую кайму.
Из второго сосуда я извлек нормальное растение. На нем, конечно,
никакой красной каймы не было.
Но только ли в этом заключалось различие между ними? Мне нужно было
узнать, можно ли как-то лечить растения от этой красноты.
больше всего я боялся, что растения начнут перерождаться еще сильнее,
образуя все новые и новые подвиды, которые уже будет невозможно отследить.
Нужно было уничтожить их, не выкапывая каждый куст и не доставляя его в
лабораторию для исследования. Значит, с ними нужно бороться прямо на месте.
Какая же трудная задача мне тогда предстояла.
Несколько дней ушло у меня на разгадывание этой головоломки. Я снова и
снова сравнивал здоровый и больной тик-так. По-прежнему единственное
виденное мною различие было в красноватой кайме да в способности пораженного
растения брызгаться кислотой.
Затем я принялся опробовать на травах различные эликсиры, и тут мне
удалось достичь кое-каких результатов. Я смешал исцеляющий эликсир с
порошком немоты и вылил полученную смесь на растение- мутант. Затем протянул
палочку в его сторону - тут ядовитый сок на нее не брызнул. Затем я добавил
несколько капель раствора увеличителя, чтобы трава несколько подросла.
Теперь я решил высадить его в почву в определенном месте и постоянно
наблюдать за ним. Я надеялся, что лечебный эликсир способен привести в
порядок, а увеличитель заставит растение вырастить семена гораздо быстрее,
чем это могли бы сделать его ядовитые собратья. И тогда в структуре растения
была бы заложена информация - эта трава растет быстрее, это растение, по
моей идее должно было заглушить траву-мутанта. Во всяком случае, я надеялся
на это.
Тут я выкопал другое растение-мутанта - из тик-так оно превратилось в
кри-тика. Вот с этим наверняка придется повозиться.
- Так ты что же,- сказала я траве,- слишком возомнила о себе? Ты
растешь и подрываешь стабильность в нашей стране. Ты - сорное и вредное
растение. Ты полагаешь, что распространишься по всему Ксанту и станешь
властвовать над ним? Ну нет, я расправлюсь с тобой раньше, чем тебе удастся
разрастись.
Я стал размышлять, что же придумать тут. Мои прежние эликсиры для этого
явно не годились. Трава была просто невыносима. Я боялся, что у меня лопнут
кровеносные сосуды, покуда я расправлюсь с этими мутантами. Я смешивал
разные травы и порошки, готовил снадобья, которые тут же опробовал на
кри-тике. Но самое большее, что мне удалось достичь, это превратить кри-тик
в ан-тик. Я с чистой совестью отнес траву и высадил ее в землю, будучи
уверен, что теперь все кри-тики станут ан-тиками и таким образом их ядовитое
воздействие на подданных моей короны будет нейтрализовано. Конечно, это был
не лучший выход из положения, но все же лучше, чем вообще ничего.
Уже много лет спустя я узнал, что почти все кри-тики действительно
вымерли под влиянием ан-тиков, но некоторые выжили и стали произрастать
пышным цветом в Мандении. Манденийцы, наверное, попробовали семян этой травы
и весьма заинтересовались ею. Так что вскоре вся Мандении погрязла в том,
что можно было получить из этой травы - критике. У этой травы там не было
естественных врагов, но потом они все-таки появились, что было вполне
естественно. Кому же понравится такая гадость, как критика. Так что и
манденийцы признали свою ошибку и стали активно бороться с этой травой, но
момент был упущен и теперь они борются с нею до сих пор.
А мне предстоял следующий тик - роман-тик. Я долго размышлял, что тут
можно придумать, и в конце концов оставил эту траву в покое. Она, эта трава,
оказалась не столь вредной.
Так я перебирал разные подвиды тик-така. Потом был поли-тик, который
заражал людей непомерными амбициями, потом луна-тик, который насылал
сумасшествие. Мне попался так-тик, который озадачил всех путями поиска
разных выходов из положения, отвлекая людей от их повседневных забот. С
гибким элас-тиком у меня вообще не возникло проблем, поскольку он тоже был
неядовитым. Мне пришлось основательно побегать за гимнас-тиком и
акроба-тиком, но в конце концов я расправился с ними тоже. Но как, помнится,
надоел мне педан- тик. Такой скучный, навевал все время дрему, я был
счастлив, что избавил Ксант от этого сорняка. Что уж там говорить о
догма-тике. Самым громадным мутантом был гиган-тик, а самым занимательным,
многоцветным - фантас-тик. Был сорняк, особенно противный детям. Он
назывался грамма-тик. Были и приятные исключения, которые, наоборот,
оказались полезными людям. К примеру, я оставил существовать траву оп-тик,
которая давала целебный сок для протирания больных глаз. Но зато я не
упустил, чтобы ликвидировать клима-тик, поскольку он постоянно портил нам
погоду. Целый ряд дурных качеств был присущ чудовищу под названием
характерис-тик. Вот такому точно не место среди вольных ксанфян.
Чем больше я работал, тем труднее становилось обнаруживать остававшиеся
виды мутации тик-така. Я несколько месяцев бродил по лесам и болотам,
выискивая рус-тик, но потом убедился, что трава безвредна. Последним был
ат-тик, но эта трава тоже была совершенно безвредной.
Когда я понял, что с моими трудами теперь покончено, я прямо в поле
завертелся в радостном танце. Но тут наткнулся на действительно последнее
растение-мутант - эро-тик. Его я решил пощадить, поскольку оно придает
столько неизбывных чувств.
Таким образом, на борьбу с тиками-мутантами у меня ушло целых
шестнадцать лет. За это время мой сын, Дафри, превратился в
семнадцатилетнего юношу и теперь помогал летописцу Браму. А Волшебник Бури
уже достиг двадцатидвухлетнего возраста, и его волшебный дар теперь
раскрылся окончательно.
Я почувствовал, что мне пора уходить со сцены. Я еще никогда не
чувствовал такого наслаждения от пребывания на королевском троне. Но теперь
уже существовал вполне законный и настоящий Волшебник, чтобы принять из моих
рук корону Ксанта.
Однажды я вызвал Волшебника Бури к себе. "теперь твоя очередь, сказал я
просто,- я уступаю тебе место."
Он сразу же дал согласие на наследование власти. Я тут же отдал приказ
о подготовке церемонии передачи короны. Мой преемник решил оставаться в
Северной деревне, и я не выдвинул против этого никаких возражений.
Единственная причина, по которой я сам оставался в Южной деревне, это было
нежелание переезжать в родную деревню у Провала, поскольку если бы я там
поселился, обо мне сразу же все забыли бы из-за известного заклятья. А я уже
так привык испытывать на себе чье-то внимание.
Кроме того, на мое решение остаться в Южной деревне повлияла позиция
Тайвы. "Ну как мы можем ехать демон знает куда,- восклицала она возмущенно,-
все друзья и знакомые наши живут здесь. А там что? Нет, я никуда не хочу
переезжать."
Но потом мне прискучила и такая жизнь. Я решил развестись с женой - мы
и так с ней пожили долго и хорошо, но общих интересов у нас было очень мало,
к тому же теперь мой ребенок вырос, и ухода за ним не требовалось. Мы
развелись, но я не почувствовал на этот раз, что сердце мое разбито.
Как только коронация Волшебника Бури состоялась, я решил отправляться в
путь. Со мной отправилась моя верная кобыла Пэгги - она полагала, что в
одиночку я не протяну долго, поскольку мне нужна каждый день хоть капля
чужого внимания, которая была подобна живительному эликсиру. Я и в самом
деле был очень рад своей спутнице - путешествовать с нею, как известно, было
для меня большим удовольствием. Ведь сила привычки - великое дело.
Поначалу свобода от ответственности за кого-либо и чего-либо буквально
опьянила меня. Это чувство длилось семь минут ровно - я специально засек по
часам. Потом наступило некое чувство сожаления, что я потерял женщину,
которая была мне верной спутницей столько лет. Но это чувство длилось еще
меньше - около минуты. А потом наступила какая-то непонятная скука.
Я решил посвятить всю свою массу свободного времени чему-то такому
интересному, на что у меня в прежние дни просто не было свободной минуты. Я
подумал и решил отыскать заброшенный замок Ругна. О замке все забыли после
смерти короля Громдена и восшествия на престол короля Янь, который покинул
замок из-за того, что полюбил одну демоншу. Теперь-то я знаю в точности, как
произошло это несчастье. Все произошло так, как происходит обычно - если
мужчина встречает женщину, он спокойно реагирует на нее, но если же он
встречает женщину очень привлекательную, его реакция может быть самой
различной, но только не спокойной. То же самое произошло и с Янь. Его
совершенно не интересовало, что на уме у этой женщины. А ведь демонша - как
все знают - самая привлекательная внешне женщина, но зато в голове у нее
совершенная пустота.
Странным было то, что замок Ругна как-то исчез, хотя был так известен и
богат. Я даже заподозрил, что какая-то сила препятствовала, чтобы он в конце
концов обнаружился. Но кому же выгодно противиться обнаружению такой
исторической ценности? Разве только что из опасений, что кому-то придет в
голову обокрасть замок в отсутствие хозяев, пока для них не настало время.
Впрочем, я точно не собирался ничего похищать оттуда. Все, что мне было
нужно это только отыскать Ругна.
Насколько я знал, Ругна находилась южнее этого... как его... в общем,
того, что лежит в центральной части Ксанта. И не слишком далеко от Западной
Засеки, насколько я понимал, поскольку эта Засека упоминалась когда-то
королем Янь, который и покинул замок Ругна. К тому же Янь не мог уйти дальше
Западной Засеки - слишком непреодолимое препятствие, через него не перейдешь
просто так. Впрочем, Янь был известным мастером на различные заклятья. Если
бы он захотел, он мог бы изготовить и наложить на себя подходящее заклятье,
которое перенесло бы его не только через засеку, но и через весь Ксант.
Что-то в этой цепочке мыслей беспокоило меня, и я силился понять, что
именно не давало мне покоя, поскольку уже из опыта я знал, что если что-то
мешает мне спокойно жить, то это наверняка окажется чем-то интересным. Янь?
Да нет, вряд ли. Дальние области Ксанта? Тоже нет. Южный Ксант? Вот это уже
вероятно. Но к югу от какого рубежа? Вот этого я никак не мог вспомнить, как
ни напрягал свой ум.
Нет, несомненно именно это как раз и интересовало меня. Но я вдоль и
поперек обошел весь Ксант. Как могло случиться такое, что я что-то упустил?
Странно, но я даже не помнил, когда и при каких обстоятельствах был в
центральной части Ксанта, хотя я знал точно, что мне там бывать приходилось.
Я даже ведь жил там, когда был ребенком. Как я мог забыть такие очевидные
вещи? Но все равно мой ум ничего не подсказывал мне - он словно отказывался
работать, наталкиваясь на какое-то непреодолимое препятствие.
- Пэгги,- скомандовал я своей верной лошади,- поехали на север.
Кобыла послушно взмыла в воздух и понеслась в указанном направлении. Я
все продолжал мучительно напрягать свой рассудок. Могло ли быть так, что моя
забывчивость относительно центральной части Ксанта как-то соотносится со
всеобщей забывчивостью о местонахождении замка Ругна?
Вскоре мы добрались до громадной расселины в земной коре. Удивительно.
Как я мог упустить из виду такой объект? Эта пропасть образовалась явно не
вчера - по берегам и на обрывистых склонах росли довольно старые деревья. К
тому же никак невозможно путешествовать по всему Ксанту, не столкнувшись
рано или поздно с такими непреодолимым препятствиям.
- Пэгги,- спросил я верную кобылку,- ты что-нибудь знаешь об этом
овраге?
Пэгги в ответ презрительно фыркнула, давая понять, что это для нее
новинка.
Но тут у меня в голове стали роиться какие-то обрывки воспоминаний. Моя
деревня, в которой я родился, как раз стояла на северном берегу. Тогда это
назывался... назывался... Провал. Он всегда был здесь, но вот только на него
было наложено заклятье, вычеркивающее всякую память о Провале из разума
людей и других существ. Теперь, оказавшись рядом с пропастью, я все
вспомнил, но знал, что как только отдалюсь от Провала на приличное
расстояние, то сразу все снова позабуду.
Ну что же, пока что я буду здесь. Даже поступим хитрее. Я вытащил
записную книжку, карандаш и написал: "Провал, Центральный Ксант, заклятье".
В следующий раз, когда я уже уйду отсюда, я достану свой блокнот и освежу в
памяти нужную информацию.
Но теперь я, разом все вспомнив, знал, что Провал не имеет отношение к
исчезновению замка Ругна. Провал существовал сам по себе от резиденции
Ксантских королей. Я снова вывел в блокноте: "Замок Ругна не в Провале".
- Ну-ка, Пэгги, поворачивай снова на юг,- распорядился я. Лошадь
последовала моему приказу. Пэгги была единственным, что напоминало мне о
Марианне. После того, как Марианна меня покинула, я уже не интересовался ее
дальнейшей судьбой, и потом в моей памяти она осталась такой, какой она
выглядела при расставании: живой и невинной. Конечно, через девятнадцать лет
от ее живости и очарования вряд ли что-то может сохраниться, но вот
невинность аж тридцати восьми лет т роду не столь привлекательна, как
девятнадцатилетняя по причине известной мужчинам, но непонятной для женщин.
Но когда я любил ее, была во мне любовь к этой женщине и сейчас, хотя она
немного и приутихла. Вот если бы все сложилось иначе...
Но где же может находиться замок Ругна? Если он до сих пор оставался
для всех тайной, то можно было предположить, что замок нужно искать в
какой-нибудь недоступной путешественнику местности. Если мы с Пэгги
хорошенько исследуем южную часть Ксанта, то мы в конце концов все-таки
натолкнемся на Ругна или же обнаружим ту местность, которую невозможно
исследовать и в которой возможно и находится загадочный замок. Но подобное
наверняка могло случиться тогда, когда я часто раньше бродил по южному
Ксанту. Очевидно, я тогда просто-напросто проглядел былую жемчужину. А
теперь нужно было отыскать именно ее.
Итак, мы начали облет территории. Я видел, что моя лошадка наслаждается
путешествием, поскольку полет для нее значил все. Я не был в таком восторге,
поскольку за время путешествия меня основательно растрясло, к тому же
большая часть территории, которую нам предстояло обследовать, была мне
достаточно хорошо знакома.
Вдруг Пэгги сделала разворот в воздухе. Вообще-то я раньше даже не
обратил внимания на этот маневр, но теперь, после передачи власти, я был
представлен сам себе, к тому же после повторного открытия Провала я решил
быть особенно внимательным к разным не бросающимся в глаза пустякам.
Потому-то я сразу насторожился. Почему это она вдруг сделал разворот, если
тут вроде ничего не препятствовало нормальному движению вперед? Я не заметил
ни грозовой тучи, ни вершины горы, да и дракон вроде бы тоже мимо не
пролетал.
Я уже собрался сказать Пэгги, чтобы она изменила маршрут и летела
прежним курсом. Но, впрочем, мне было все равно, куда лететь, поскольку я
знал, что ничего интересного впереди нас тоже не ожидает.
Тут меня беспокоила еще одна мысль. Ведь меня интересовало буквально
все на свете, а потому как я могу называть интересным нечто неизвестное?
Ведь любопытство, как уже выяснилось, было как раз моим волшебным даром.
Нет, так не пойдет. Нельзя допускать небрежности.
- Пэгги, давай на прежний курс, полетели над этим дурацким лесом,-
сказал я своей неразлучной спутнице. Вздохнув, она легла на прежний курс, но
вскоре отклонилась от него снова.
Теперь у меня не было никаких сомнений - тут было самое настоящее
отвращающее заклятье, действующее примерно по принципу заклятья
забывчивости, наложенного на Провал. Все это я мог предполагать если судить
по своим записям. Я теперь уже не помнил ни о каком Провале, но своим
записям не верить не имел оснований. Отвращающее заклятье просто не
позволяло никому проходить по той местности, потому-то путники ничего не
могли помнить, что там находится.
Я снова велел Пэгги лететь прямо, но та вовсе запрядала ушами, что
служило знаком того, что моя лошадь чувствует себя очень неудобно. Она не
обладала столь изощренным рассудком, как я, и потому не могла позволить себе
просто так игнорировать заклятья. Нет, я не должен насильно толкать ее туда,
куда она не хотела направляться.
- Ладно, приземляйся,- велел я,- я один пойду туда. Если я не вернусь,
то тогда можешь идти на все четыре стороны. Я сразу хочу выразить тебе
глубокую благодарность за годы безупречной службы.
Она резко дернула ушами - моя реплика явно не понравилась кобыле, но
приземлилась и позволила мне слезть с ее спины. Сложив крылья, Пэгги