Энтони Марк. Цитадель Огня

   Меридар слез с коня перед конюшней, затем протянул Грейс руку.
   — Вас ждет король, ваша светлость.
   Она открыла рот, а потом взглянула на Даржа.
   — Я о нем позабочусь, миледи, — тихо проговорил он. Грейс кивнула, затем взяла предложенную Меридаром руку и соскочила на вымощенный булыжником двор. Рыцарь повел ее к двери, но она остановилась и оглянулась на Эйрин. Дарж помог девушке спуститься на землю, а Лирит обняла за плечи. Грейс решила, что ей, пожалуй, стоит позаботиться о себе, постаралась выпрямить спину и зашагала за сэром Меридаром в полумрак замка.
   Когда они подошли к апартаментам Бореаса, стражник, стоящий у двери, выпучил глаза, словно не ожидал никого увидеть. Разве его не предупредили об их приходе? Впрочем, он быстро пришел в себя, поклонился Грейс и открыл перед ней дверь. Грейс шагнула через порог, дверь у нее за спиной захлопнулась, и только сейчас она поняла, что сэр Меридар не последовал за ней.
   Бореас встал со стоящего около камина кресла, покоящегося на ножках, вырезанных в форме лап дракона. Огромный мастифф, лежавший у его ног, сел и угрожающе зарычал. Король сердито посмотрел на него, и пес с недовольным видом отправился в угол, откуда продолжал буравить Грейс злобным взглядом.
   — Что произошло, миледи? — спросил король своим роскошным баритоном.
   Грейс удивленно заморгала. Откуда ему известно, что с ними случилось несчастье? Сэр Меридар сюда не входил. Но тут она проследила за его взглядом и посмотрела на свое платье — ей сразу же стало ясно, почему удивился стражник, почему рычал пес и почему король задал ей свой вопрос.
   Ее платье для верховой езды цвета лаванды тут и там покрывали темные пятна крови Гарфа, которые уже начали засыхать. Грейс вытянула перед собой грязные руки. Представить себе выражение, застывшее у нее на лице, было нетрудно. Она посмотрела в суровые глаза Бореаса.
   — Гарф, ваше величество. Сэр Гарфетель. Я сделала все, что могла. Но у него остановилось сердце, и он умер.
   Слова легко срывались с губ, ведь она произносила их сотни раз, когда сообщала о смерти пациента женам, мужьям, родителям или детям в комнате ожидания больницы. В прошлом в них звучала убежденность правды. А сейчас? Действительно ли она сделала все, что могла?
   Ты должна соткать вокруг него паутину, сестра…
   Грейс постаралась вспомнить все, что произошло — до малейших деталей, — вновь превратившись в хирурга отделения неотложной помощи. Однако она ничего не сказала ни про Дух Природы, ни про магическую паутину, которую попыталась и не смогла соткать.
   Неожиданно Грейс с удивлением обнаружила, что рассказ подошел к концу. Бореас прислонился к массивному столу. Его черные волосы блестели в свете масляной лампы — наверное, во время ее рассказа в комнату вошла служанка и зажгла свет. Грейс ее не заметила.
   — Я тоже видел падающую звезду, которую называют огнедышащим драконом, миледи. Все в замке видели. И я посчитал ее предвестником несчастья. Около часа назад мне сообщили новость. Говорят, это знак того, что умер король. Впрочем, возможно, легенды ошибаются, и звезда предрекала другую смерть. — Он тяжело вздохнул. — Тем не менее вы рассказали мне очень странную историю, миледи. Медведи редко осмеливаются покидать Сумеречную страну. И никогда не нападают на людей.
   Король не предложил ей сесть, но Грейс все равно устало опустилась в набитое конским волосом кресло, стоящее около двери. Бореас посмотрел на нее, но никак не отреагировал на столь недопустимое поведение.
   — Медведь был ранен, — сказала Грейс. — Обгорел. Мне кажется, он обезумел от боли.
   — Хорошо, что с вами и леди Эйрин все в порядке, — кивнув, проговорил Бореас. — И с остальными.
   Грейс поморщилась. Все в порядке? О ней этого не скажешь. Впрочем, не важно. Работая в больнице, она научилась без лишних раздумий забывать о мертвых, чтобы заняться живыми. Дописать одну карту и начать другую. У нее новый пациент.
   — Зачем вы меня позвали, ваше величество?
   Однако она уже знала ответ на свой вопрос. Говорят, это знак того, что умер король.
   — Перридон в опасности, — глядя ей в глаза, сказал Бореас.
   — Что?
   — Около двух недель назад король Персард умер во сне.
   Грейс расхохоталась бы — если бы смогла. И сколько же цветущих девушек было с ним в постели в тот момент? Уж одна точно! Хороший конец для старого короля, отличавшегося жизнерадостным нравом. Грейс вцепилась в ручки кресла, и в мозгу у нее словно заработали колесики часового механизма. Как здорово, что можно подумать о вещах, не имеющих лично к тебе никакого отношения.
   Казалось, далеко позади остались засыпанные белым снегом дни, когда Грейс исполняла роль шпионки Бореаса на Совете Королей и вместе со своим другом Тревисом Уайлдером, тоже прибывшим с Земли, смогла раскрыть смертельно опасный заговор представителей культа Ворона. Давным-давно, целую жизнь назад, Тревис запечатал Рунные Врата и остановил Бледного Властелина, намеревавшегося превратить доминионы в царство льда.
   Целый месяц после принятия решения об объединении усилий правители доминионов провели за столом совета, составляя новые договоры на случай, если благополучию их владений снова будет угрожать Бледный Властелин — или какая-нибудь другая опасность. Кейлавану, Толории, Голту, Брелегонду, Перридону и Эмбару. Все поклялись оказывать помощь любому из доминионов, ставшему жертвой внешних сил, а также выступать в роли третейских судей, если между какими-нибудь доминионами возникнут конфликты.
   Вне всякого сомнения, данные шаги явились огромным достижением, однако переоценить важность создания Ордена Малакора было невозможно.
   Как ни странно, именно Грейс принадлежала идея создания Ордена. Впрочем, ей — бывшей до недавнего времени гражданкой Соединенных Штатов — мысль о многонациональной организации, целью которой является борьба с глобальной угрозой, не представлялась чем-то из ряда вон выходящим. Только увидев удивление на лицах потрясенных монархов, она сообразила, насколько революционной для феодального общества явилась ее идея.
   Разумеется, без горячих споров не обошлось. Должен ли каждый доминион предоставить одинаковое количество рыцарей, или в расчет будут приниматься его размеры? На каких принципах будет основан Орден? Кто будет отдавать приказы? Но в конце концов им удалось договориться и принять единодушное решение.
   — Необычные времена требуют принятия необычных решений, — заявил король Сорин, худой, жилистый правитель Эмбара.
   Самым трудным оказалось подобрать Ордену название, но, к счастью, Фолкен Черная Рука подал идею, которая понравилась всем. Он появился у стола Совета, когда правители доминионов дошли до полного изнеможения, потратив целый час на препирательства и возмущенные крики. Бард молча указал рукой в черной перчатке на пустое место: кресло Малакора.
   И тут монархи замолчали, а потом по очереди принялись согласно кивать. Существовала легенда, гласившая, что, если когда-нибудь вернется король Малакора, он станет правителем доминионов. Все решили, что будет правильным назвать в его честь новый Орден.
   Через несколько дней Совет прекратил свою работу, и в последние морозные дни месяца дурдата правители покинули Кейлавер и разъехались по домам. Несмотря на то что Голт был самым маленьким доминионом, его король Кайлар подарил Ордену Малакора скромный замок, стоящий на южных землях его владений. Однако решить, кто возглавит Орден, оказалось значительно труднее, чем выбрать для него место.
   Сначала Совет предложил встать во главе Ордена Малакора Бельтану, племяннику короля Бореаса и другу Грейс. Светловолосый рыцарь с каждым днем набирал силу, выздоравливая после жестокой раны, которую он получил в канун Дня Среднезимья, когда защищал Тревиса от орд фейдримов у Рунных Врат. Сердце Грейс наполнилось радостью, когда она услышала об этом решении, — но рыцарь отказался, несказанно ее огорчив.
   — Я готов верно служить Ордену, — сказал Бельтан, обращаясь к Совету. Он стоял, гордо выпрямившись, но Грейс видела, что боль в боку еще причиняет ему страдание. — Однако я недостоин такой чести.
   В глазах Бореаса полыхала ярость, но он лишь молча кивнул, и Совет назначил главой Ордена Малакора сэра Ведара, седеющего, но все еще могучего эмбарца, чье лицо избороздили морщины даже более глубокие, чем у Даржа. Грейс знала, что он опытный воин и прекрасно справится с отведенной ему ролью. Однако при упоминании его имени лица людей не озарял мягкий свет, какой всегда появлялся, если речь заходила о Бельтане. Она жалела, что Бельтан не видит, как к нему относятся окружающие, и не понимает, что может завоевать их сердца одним лишь кивком или взглядом. Впрочем, в последнее время он не слишком обращал внимание на то, что происходило вокруг него, словно пытался разобраться в собственной душе.
   Все знали, что Бельтан, хотя и был бастардом, мог стать королем Кейлавана после того, как неизвестный убийца расправился с его отцом, Бельдреасом. Но он отказался от трона и дал клятву найти человека, лишившего жизни его отца, — и не выполнил ее. Вместо него в Кейлаване правил Бореас, младший брат Бельдреаса и дядя Бельтана.
   Зимой облако печали, окружавшее рыцаря, на какое-то время, казалось, немного рассеялось, но когда Тревис Уайлдер вернулся на Землю, Бельтан снова погрузился в пучину меланхолии. Грейс понимала, что он, как и все остальные, скучает по Тревису. Она тяжело вздохнула, когда Бельтан смущенно покинул Зал Совета. Некоторые раны заживают совсем не так быстро, как хотелось бы.
   Через две недели Бельтан покинул Кейлавер, чтобы помочь Ведару с организационными вопросами. Ведар предложил ему должность капитана, и Бельтан согласился. Прежде всего решили, что Орден постарается уничтожить остатки культа Ворона. Этот культ являлся прикрытием, за которым действовал Бледный Властелин, и большинство его вождей погибло, когда Бераш потерпел поражение, — люди с железными сердцами не справились с задачей, а потом и вовсе исчезли со сцены, когда их господин вернулся в свою темницу в Имбрифейле. Однако оставались еще места, где культ пользовался огромным влиянием, и кровавые ритуалы продолжались.
   Грейс очень беспокоилась за Бельтана, когда он готовился отправиться в путь вместе с Ведаром и отрядом из двух дюжин рыцарей. Она стояла в верхнем дворе и с волнением наблюдала за тем, как Бельтан седлает свою чалую лошадь. Рана, которая по всем законам должна была его убить, зажила. Рыцаря спасли эльфы, сумевшие с помощью волшебства сохранить в целости нить его жизни. Но прошло еще слишком мало времени, и Бельтан по-настоящему не оправился.
   Леди Мелия заметила состояние Грейс и, оставив на время свои собственные приготовления, подошла к ней.
   — Не волнуйтесь, милая, — сказала она. — Я за ним присмотрю.
   Грейс улыбнулась. Считалось, что Бельтан — рыцарь-хранитель Мелии, однако порой бывает трудно отличить, кто кого охраняет.
   Но тут Мелию окликнул Фолкен, и, крепко обняв Грейс — что явилось для той полной неожиданностью, — она вернулась к своей лошади. Фолкен и Мелия тоже покидали Кейлавер и планировали часть пути проделать вместе с Бельтаном и его отрядом. Куда они намеревались отправиться дальше, Грейс не знала. Мелия сказала, что они хотят навестить старого друга.
   В общем, после трагических событий зимы в замке установились мир и покой. Впрочем, и здесь далеко не все было безоблачно. После празднования кануна Дня Среднезимья еще одно место за столом Совета оставалось пустым: кресло правителя Эридана. Королева Эминда умерла от руки лорда Логрена, своего первого советника и человека с железным сердцем. В Эридан отправили гонцов с печальной вестью, но никто из них так и не вернулся. Поговаривали, что на границе всех путников встречают мрачные, угрожающего вида рыцари и требуют, чтобы они повернули назад. То, что в Эридане происходят какие-то странные события, явившиеся следствием гибели королевы, стало очевидно всем. Однако ничего определенного никто не знал.
   И вот сейчас, сидя в кабинете короля Бореаса в своем заляпанном кровью платье, Грейс подумала о еще одном пустом кресле за столом Совета: правителя Перридона. Грейс удивило, что Бореас призвал ее, дабы обсудить возникшую проблему. Впрочем, лорд Олрейн, сенешаль и главный советник короля, умер — оказавшись предателем и обладателем железного сердца. Может быть, кроме нее, у него никого не осталось.
   Нет, все гораздо сложнее, Грейс. И тебе это прекрасно известно. Когда он впервые попросил тебя о помощи, ты стала полезной пешкой в затеянной им игре. Но тебе удалось завоевать его уважение.
   Грейс внимательно разглядывала Бореаса. Он расхаживал по кабинету, как делал всегда, когда размышлял, словно бушующая внутри него могучая энергия рвалась наружу. Месяц назад одна из придворных дам спросила Грейс, когда та намерена выйти за короля замуж, несказанно удивив ее своим вопросом. Ей чудом удалось не расхохотаться. Уж скорее Бореас прикажет отрубить ей голову, чем пожелает взять в жены. Хотя как посмотреть — с точки зрения здравого смысла они стали бы прекрасной парой. Природа наградила Бореаса медвежьей силой, но Грейс знала, что может с ним посоревноваться. А в некоторых вопросах наверняка окажется сильнее.
   Впрочем, Грейс знала совершенно точно, что ей не суждено стать королевой Кейлавера. Она хорошо относилась к Бореасу, но скорее как к отцу, которого у нее никогда не было. А кроме того, она сомневалась, что он нуждается в ее привязанности. Более того, Грейс дала себе слово, что никогда не позволит ни одному мужчине прикоснуться к себе. Она почти поверила, что может полюбить Логрена, который оказался чудовищем. Эта ошибка чуть не стоила ей жизни и души. Больше ничего подобного с ней не произойдет.
   Бореас подошел к буфету и наполнил вином два бокала. Грейс сжалась в кресле, слишком поздно сообразив, что ей следовало предложить королю свои услуги. Здесь за такой промах можно легко угодить в темницу. Но Бореас молча подал ей бокал, и Грейс с благодарностью его приняла. Может быть, именно потому, что рядом с ней ему не обязательно быть королем, Бореас и ищет ее совета и общества. Сейчас он самый обычный мужчина: честный, темпераментный, со своими недостатками.
   — Вы видели Персарда во время Совета, миледи. — Бореас изучал вино в своем бокале, но не сделал ни глотка. — И много с ним разговаривали — даже больше, чем я. Кроме того, мне известно, что вами восхищен его советник лорд Сул.
   Грейс прикусила губу. Бедняга Сул. Она еще не забыла тот день, когда они с Даржем заставили маленького человечка, отчаянно похожего на испуганную мышь, ответить на интересующие их вопросы, сделав вид, будто Дарж твердо намерен его прикончить, и только Грейс в состоянии его спасти.
   — Скажите, миледи, как вы думаете, для нас эти новости будут иметь какие-нибудь последствия?
   Грейс заставила себя забыть о событиях прошедшего дня, о своем грязном платье и задумалась.
   — Новости плохие, ваше величество. Решение Совета действовать сообща имеет огромное значение. Однако договор подписан совсем недавно. У Персарда есть наследник, но он еще слишком мал, чтобы занять трон. А его жена и сама почти девочка. Мне говорили, что когда Персард женился на ней два года назад, ей едва исполнилось четырнадцать.
   — На семьдесят зим моложе супруга, — фыркнув, прокомментировал Бореас, и в его голосе Грейс услышала отвращение, смешанное с восхищением. Она вряд ли смогла бы сказать, чего там было больше.
   — Итак, у нас имеется юная жена, — кивнув, продолжала Грейс, — и наследник, который еще не вышел из младенческого возраста. В данной ситуации трудно рассчитывать, что не слишком надежный — поскольку он еще только заключен — союз продержится. Если кто-нибудь из герцогов или баронов Персарда когда-либо мечтал захватить власть в доминионе, сейчас самое подходящее время. Впрочем, я слышала, что интриги и козни так же редки в Перридоне, как и туманные дни.
   — Миледи, — прорычал Бореас, — в Перридоне всегда туман, другой погоды там не бывает.
   — Вот вы и получили ответ на свой вопрос.
   — Ну и что мы будем делать? — поинтересовался Бореас.
   Грейс вздохнула. Иногда поставить диагноз гораздо легче, чем найти правильное лекарство.
   — Не знаю. Но лорд Сул очень высоко оценил способности герцога Фальдерана, который управлял доминионом во время отсутствия короля. Если он станет регентом сына Персарда до тех пор, пока мальчик не достигнет возраста, когда сможет взойти на престол, существует высокая вероятность того, что положение в доминионе останется стабильным. По крайней мере, насколько такое возможно в Перридоне.
   Грейс сама поразилась четкости своего анализа ситуации. Впрочем, она всегда была способной ученицей, а за последние месяцы неплохо поднаторела в вопросах политики феодальных государств.
   Бореас немного помолчал, потом кивнул:
   — Спасибо, миледи. Вы можете идти.
   Грейс удивленно заморгала, затем поднялась на ноги. Ей было страшно любопытно, что станет делать Бореас, но она понимала, что не имеет никакого права задавать королю подобные вопросы. Она шагнула к двери.
   — И еще, леди Грейс…
   Она замерла на месте, поразившись мрачным ноткам, появившимся в голосе короля.
   — Помните, миледи… для рыцаря большая честь отдать свою жизнь, защищая своего лорда или леди.
   Грейс сжала дверную ручку так, что побелели костяшки пальцев.
   Ей ужасно хотелось сказать, что ей плевать на такую честь, но Грейс прикусила губу и вышла в коридор.

ГЛАВА 23

   После беседы с королем Грейс отправилась к себе в комнату и обнаружила там Лирит и служанку в сером платье. Рядом с камином стояла бадья с горячей водой, окутанная клубами пара. Когда Грейс спросила, где Эйрин, темноглазая колдунья сообщила, что баронесса отдыхает в своей комнате и что Грейс необходимо последовать ее примеру.
   Неожиданно она поняла, что у нее не осталось сил, чтобы возражать. Ее поглотила волна усталости, и снова вернулись воспоминания о событиях прошедшего дня. Грейс покорно позволила служанке расшнуровать покрытое кровавыми пятнами платье, которое грязной кучей соскользнуло к ее ногам на пол.
   Лирит сняла кожаный мешочек, который Грейс всегда носила на поясе, и положила на каминную полку. Грейс слишком поздно сообразила, что половинка серебряной монетки брата Сая осталась внутри. Без нее она беспомощна. Впрочем, не совсем так. Благодаря упорным занятиям Грейс практически освоила музыкальный язык, на котором говорили жители Зеи, — по крайней мере почти все понимала, хотя и сомневалась, что сама сможет произнести что-нибудь членораздельное. Впрочем, сейчас разговаривать нужды не было, а разобрать произнесенные шепотом простые инструкции, вроде: сними нижнее белье, заберись в воду, закрой глаза она могла и так.
   После купания она снова оделась, и служанка принесла поднос с едой. Лирит спокойно наблюдала за тем, как Грейс съела все до последней крошки. Потом Грейс забралась в постель, и Лирит накрыла ее одеялом, словно маленькую девочку. Грейс закрыла глаза, и поцелуй колдуньи принес утешение и покой и нисколько не удивил. Лирит задула свечу, и в комнате стало темно, Грейс осталась одна.
   Несмотря на страшную усталость, сон не шел. Наконец Грейс встала с постели и подошла к окну. Полночь давно миновала, но луны не было видно.
   Неожиданно внимание Грейс привлекла алая вспышка. Юная звезда, появившаяся на южном небосклоне с наступлением лета, поднялась над бастионами замка. Месяц назад, когда Грейс показала ее Даржу, он нахмурился и пробормотал что-то насчет «небесных светил, которые появляются там, где их быть не должно». Потом, разговаривая с другими обитателями замка, Грейс выяснила, что никто никогда прежде не видел алой звезды.
   Грейс еще несколько минут смотрела на звезду, затем с удивлением обнаружила, что зевает. Она снова забралась в постель и закрыла глаза, сомневаясь, что сможет заснуть после всего случившегося, но усталость взяла свое.
   И ей приснился сон…
   Грейс стояла на вершине горы, а вокруг клубился густой влажный туман. Затем дымка слегка расступилась, и на соседней вершине она увидела Тревиса Уайлдера, которого отделяло от нее волнующееся, словно живое, серое море. Грейс страшно обрадовалась, увидев его. Она думала, что Тревис вернулся на Землю, а оказалось, что он совсем рядом. Он замер на месте, повернувшись к Грейс спиной, и она его позвала, но туман заглушал все звуки, и ее голос тоже, и неожиданно ей показалось, что горло и легкие у нее забиты толстыми сырыми клочьями ваты.
   Неожиданно у Грейс над головой возникла вспышка, и она увидела огнедышащего дракона, которого заметила раньше, когда он проносился сквозь туман. Только оказалось, что это та самая алая звезда. Ее сияние окрасило пелену вокруг в пурпурный цвет, и Грейс вдруг испугалась, хотя и сама не понимала почему. Она знала только одно — ей необходимо поговорить с Тревисом. Грейс снова попыталась его позвать, но он ее не слышал и не поворачивался. А потом алая дымка взмыла вверх и скрыла Тревиса. И Грейс поняла, что это никакой не туман, потому что вокруг нее бесновались языки пламени.

ГЛАВА 24

   Грейс прошла сквозь увитую плющом арку в сад замка.
   — Эй!
   Ее голос заблудился между деревьями, и никто ей не ответил. Тогда она пошла по выложенной мелкими камешками дорожке, углубляясь в самую гущу зеленых зарослей, прославляющих живительную силу солнечных лучей.
   Приближалась середина лета, и сад поражал буйством изумрудно-золотистых красок. Грейс с удовольствием вдыхала теплый воздух, приправленный привкусом меда, и впервые за прошедшую неделю почувствовала, как медленно уходит напряжение, давившее на плечи и заставлявшее ее сгибаться под своей тяжестью. Этот сад переполняла древняя, напитанная покоем красота, и Грейс подумала о Сумеречном лесе и Маленьком народце. По правде говоря, он чем-то походил на сказочную, залитую солнцем чащу, которую им с Тревисом довелось увидеть в комнате замка, где поселились Трифкин Клюковка и его труппа.
   Может быть, Лирит права, и ей давно следовало сюда прийти? Впрочем, той, о ком колдунья заговорила с ней сегодня утром, поблизости не было видно.
   — Мне кажется, тебе следует кое с кем встретиться, сестра. Думаю, ты найдешь ее в саду.
   С тех пор как они отправились на прогулку, задуманную Грейс тем ясным летним утром, прошло семь дней. Семь дней назад она держала в руке тонкую нить жизни Гарфа, которая выскользнула из ее пальцев и рассыпалась в прах.
   Они устроили небольшую поминальную службу в Круге Камней в нескольких лигах от замка. Последний раз Грейс была здесь, когда они провожали Тревиса, решившего вернуться на Землю. Сейчас они тоже прощались с другом — только на сей раз навсегда. Она знала, что Гарф поклонялся Ватрису Быко-убийце и что по приказу короля Бореаса состоится ритуал, в котором примут участие только посвященные, они и проводят рыцаря в последний путь. Так что нынешняя церемония предназначалась только для нее, Лирит, Эйрин и Даржа. Они не устраивали ничего особенного, лишь взялись за руки и с любовью вспоминали чувство юмора, искренность и доброту Гарфа. А потом положили на землю венок из цветов.
   Пожалуй, самое страшное в смерти то, что жизнь продолжается, даже если умирают самые лучшие и любимые друзья. Солнце встает каждое утро, и замок пробуждается — начинается новый день. Грейс ела и спала. Все казалось мелким и незначительным по сравнению с событиями, участниками которых они стали несколько дней назад, но тем не менее привычные действия дарили определенное утешение.
   Как ни печально было Грейс это осознавать, но она понимала, что рано или поздно придет в себя, и все снова будет хорошо. Порой она думала, что поддаться отчаянию намного проще, чем сражаться, пытаясь вырваться из его тисков. Однако Грейс не сомневалась, что справится с болью и пойдет дальше.
   Лирит тоже со временем оправится. И не потому, что толорийка не переживала смерть Гарфа. Как раз наоборот — в отличие от остальных, она на интуитивном уровне почувствовала, что означает потеря одной нити жизни, вырванной из паутины, связывающей их все воедино. Что-то подсказывало Грейс, что Лирит черпает силы из глубинного источника, о котором они ничего не знают.
   Гораздо серьезнее дело обстояло с Даржем и Эйрин. Да, конечно, за многолетнюю военную службу Дарж видел много смертей, но Грейс чувствовала, что каждую он переживал очень тяжело. Вот, например, вчера вечером она видела, как он стоит у окна, сгорбившись и опираясь о подоконник. Впервые за время знакомства с ним Грейс подумала о нем, как о не очень молодом человеке. Однако когда она его позвала, Дарж сразу же выпрямился и совершенно спокойно поинтересовался, чем может ей служить.
   Плакать не стыдно, Дарж. Ты живой человек и не можешь постоянно быть твердым, точно скала. Я доктор и приказываю тебе дать волю своему горю.
   Но, как уже не раз случалось в ее жизни, Грейс не смогла произнести тех слов, что рвались из глубины сердца.
   — Сходи к леди Эйрин, спроси, не нужно ли ей что-нибудь, — сказала она, и Дарж, коротко кивнув, молча удалился выполнять поручение.
   В отличие от Даржа, Эйрин все время плакала. Грейс или Лирит — а иногда обе — обнимали баронессу, прижимая к себе, когда рыдания, с которыми та не могла справиться, начинали сотрясать ее тело. Знала ли она о том, что Гарф любил ее? Впрочем, горе Эйрин было таким глубоким и нестерпимым, что Грейс подозревала — возможно, дело не только в погибшем рыцаре. В детстве, в Странноприимном доме Беккетта она слышала, как ночью, в тишине спящих комнат на крыльях мрака разносятся жалобные, исполненные неизбывной тоски звуки. Отчаяние, разрывающее сердце на части.