Энтони Марк. Цитадель Огня

   Лестница закончилась, они оказались возле ворот. Алые солнечные лучи превращали воздух в плазму. Грейс шагнула вперед и поняла, что осталась одна. Она оглянулась через плечо. Юноша стоял на границе между светом и тенью.
   — Разве ты не пойдешь со мной?
   Он показал на потолок, а потом сложил запястья вместе и резко развел их. Я должен помочь рыцарям, миледи.
   Грейс застыла на месте. Одна. Разве она справится? Толкователи рун хотят убить Тревиса.
   Возьми себя в руки, доктор. Стоит сменить серую рясу на белый халат, и вокруг тебя окажется куча врачей, не умеющих ставить правильный диагноз. Нужно лишь сказать, что они ошибаются. Тебе сотни раз приходилось это делать.
   Грейс глубоко вдохнула, как женщина, у которой выключили прибор для искусственного дыхания: пока еще жива. Она кивнула юноше, и он улыбнулся. Потом поднял руки от ворота рясы к голове.
   Наденьте капюшон, миледи.
   Грейс последовала его совету, а когда вновь обернулась, юноша исчез. Она вздохнула и решительно вышла на свет.
   Прошло несколько секунд, прежде чем ее глаза приспособились к пылающему закату. Острые пики Фол Эренна вонзались в небо, точно клинки кинжалов, алый свет струился по склонам. Когда зрение вернулось к Грейс, она увидела, как последние толкователи рун занимают свои места. До них оставалось тридцать ярдов.
   Грейс приподняла полы рясы и поспешила за ними. Она встала на свободное место одновременно с последним толкователем рун, но увидела, что все рассчитано заранее, поэтому отошла на шаг назад и в сторону. Сердце мучительно колотилось о ребра, и она ждала, что сейчас кто-то из толкователей рун обернется, укажет на нее пальцем и закричит: самозванец!
   Однако все продолжали смотреть вперед, когда раздался усталый голос:
   — Закат наступил. Пора.
   Грейс слегка отодвинула капюшон — чтобы не мешал наблюдать за происходящим. Двое толкователей рун стояли рядом с камнем. Орагиен и тот, кого она видела у ворот прошлым вечером, с лицом, изуродованным многочисленными белыми шрамами.
   Голос Орагиена разнесся над площадкой.
   — Ты понимаешь, за какое преступление будешь наказан, мастер Уайлдер?
   Однако ответил на этот вопрос человек со шрамами, и его голос прозвучал, как удар бича.
   — Он осквернил рунный камень. — В его голос слышался гнев. — Тот самый, что является сердцем нашей башни и источником, который дает нам силу. Решение о наказании, которое его ждет, принято.
   Грейс облизнула губы. Она должна что-то сделать. Но что? В рукаве рясы она прятала руку Олрига. Должно быть, рука играла важную роль — в противном случае зачем юноша принес ее? Однако Грейс не понимала, что с ней делать, а время истекало. С противоположной стороны двое толкователей рун стояли наготове с зажженными факелами.
   Ты должна что-нибудь сказать, Грейс. Что угодно, не имеет значения — необходимо заставить их остановиться.
   Грейс открыла рот, но Орагиен ее опередил:
   — Ты хочешь что-нибудь сказать перед смертью?
   И вновь ответил человек со шрамами:
   — Хватит с нас его лжи.
   На сей раз Гроссмейстер бросил на человека со шрамами сердитый взгляд, заставив его замолчать.
   — Я сказал правду, Орагиен.
   Тревис посмотрел на Гроссмейстера. Его лицо стало пепельно-бледным, светлые волосы потемнели от пота, но серые глаза за стеклами очков оставались спокойными. Горячий ветер сорвал шепот с губ Грейс:
   — О Тревис…
   Орагиен опустил голову, а человек со шрамами решительно взмахнул рукой. Мужчины с факелами подошли к камню. В этот момент человек со шрамами отступил назад, и Грейс потеряла его из виду. Она перевела взгляд на Тревиса. Факелы опустились, и через несколько мгновений в воздух поднялся густой дым.
   Давай, Грейс. Кричи. Твой крик заставит их остановиться.
   Нет, она не в операционной госпиталя. И не в замке Кейлавера. Она не врач и не герцогиня. Здесь никто не станет подчиняться ее приказам.
   Тревис отвернулся от дыма и застыл на месте. Что он делает? Потом его губы шевельнулись, и она поняла, какое слово он произнес.
   Грейс!
   Ее охватил ужас. Значит, он ее видел — но не саму Грейс, а лишь ее образ.
   Из чего следует, что ты не должна была здесь оказаться, Грейс.
   У нее неожиданно появилась надежда. Возможно, она еще не потерпела поражения, судьба Тревиса в ее руках. Однако у нее оставались лишь секунды. Тело Тревиса напряглось от боли. Он откинул голову назад, как в ее видении, и из его груди вырвался крик:
   — Рука Олрига спасет меня!
   Грейс сделала шаг вперед, собралась броситься на костер и сбить пламя — если потребуется, своим телом. Сильная рука вцепилась ей в плечо и остановила.
   — Рука! — прошипел острый, точно клинок, голос.
   Она обернулась и увидела темные глаза на изборожденном шрамами лице.
   — Чего ты ждешь? — прошипел человек со шрамами. — Брось ему руку Олрига. Руна рун, начертанная на ней, компенсирует воздействие нулевого камня.
   На мгновение все смешалось в голове Грейс. Но потом словно игла пронзила ее затуманенное сознание. Рука Олрига меня спасет! Он не молил бога о спасении. Тревис давал ей указание. Она сделала еще один шаг вперед, вытащила из рукава каменную руку и швырнула ее в огонь, ревущий у ног Тревиса.
   Грейс никогда не увлекалась спортом, но на сей раз ее бросок оказался очень удачным. Толкователи рун с изумлением на лицах уставились на искры, взметнувшиеся в воздух в том месте, куда упала рука. Тревис посмотрел вниз, яростная усмешка появилась на его лице, и он произнес одно слово — в тот момент, когда солнце спряталось за западными горами.
   — Рет.
   Огонь тут же погас, и раздался оглушительный гром. Затем площадку перед башней озарила восходящая полная луна, и в ее холодном свете Грейс увидела сцену, которая заставила ее ахнуть вместе с толкователями рун.
   Тревис переступил через погасший хворост и двинулся вперед, волоча за собой веревки. Его лицо почернело от сажи. Нулевой камень, оставшийся у него за спиной, покосился. Глубокая трещина шла через его центр.
   — Да! — прошептал голос за спиной у Грейс. — Клянусь Олригом, да!
   Грейс бросила ошеломленный взгляд на человека со шрамами. Теперь на его странном лице появилось предвкушение триумфа. Грейс даже не пыталась понять, что произошло, она бросилась навстречу Тревису. В его серых глазах она увидела смущение и удивление, рассмеялась и отбросила на спину капюшон. Серые глаза за стеклами очков округлились.
   — Грейс?
   — Я здесь, Тревис. Я действительно здесь.
   Слезы потекли по его измазанным сажей щекам.
   — Грейс, — повторил Тревис, и они обнялись. — Ты пришла.
   Она напряглась, понимая, что ей следует оттолкнуть Тревиса и осмотреть его ноги, чтобы определить, как сильно он пострадал, а потом заняться его лечением. Однако Грейс лишь сильнее прижалась к его груди. Так тоже можно исцелить.
   Толкователи рун зашумели. Грейс и Тревис повернулись к ним одновременно.
   Орагиен смотрел на расколотый камень.
   — Невозможно…
   — Нет, Гроссмейстер, ты ошибаешься.
   К ним подошел другой толкователь рун, в тусклом лунном свете виднелись белые шрамы у него на лице.
   — Мастер Ларад, — сказал Тревис.
   Ларад мрачно ухмыльнулся, а потом повернулся к Орагиену.
   — Мы слишком часто говорим «невозможно», когда просто боимся попробовать.
   К ним подошел еще один толкователь рун: толстенький, невысокий человек с маленькими близорукими глазами. Его руки непрестанно сплетались и расплетались.
   — А как же наказание мастера Уайлдера?
   Мастер Ларад рассмеялся.
   — Не бойся, мастер Эрион. — Потом он заговорил громче, чтобы его услышали все. — Нулевой камень расколот. Старый закон гласит: приговор вынесен неправильно, мастер Уайлдер свободен. Возвращайтесь в башню и подумайте о том, что произошло, встретимся на хоре!
   Толкователи рун медленно потянулись к башне, некоторые из них тихонько переговаривались между собой. Вскоре площадка перед башней опустела.
   — Ты поняла мое послание, Грейс. — Тревис поднял каменную руку, которую успел вытащить из потухшего костра. — Ты догадалась, что рука Олрига поможет мне расколоть нулевой камень.
   — Честно говоря, это не я.
   Она посмотрела на мастера Ларада. Тревис нахмурился.
   — Ничего не понимаю.
   Орагиен оперся на свой посох.
   — И я тоже.
   — Я знал, что статую Олрига и нулевой камень, — сказал Ларад, — создали повелители рун из Малакора. И я подозревал, что руна рун, начертанная на ладони статуи, может компенсировать действие нулевого камня. Руна рун самая старшая руна. Вот почему я дал Эмпирею руку, чтобы ты передала ее своему другу.
   — Зачем? — спросил Тревис и мягко отстранился от Грейс. — Я думал, ты хочешь моей смерти. Почему ты мне помог?
   — По той же причине, по которой убедил тебя разбить рунный камень — чтобы разбудить моих собратьев, показать им, что нет ничего невозможного. Я хотел, чтобы они перестали оглядываться на тени прошлого и начали жить своей жизнью. Только так толкователи рун вернут себе уважение в Фаленгарте — не благодаря одной руке повелителя рун, а при помощи всех наших рук.
   — Ты мог бы поговорить со мной, мастер Ларад, — мрачно заявил Орагиен.
   — Да? И что бы ты мне сказал, Гроссмейстер? — резко отозвался Ларад.
   Орагиен сжал руками посох.
   — Ты упомянул о старых законах, мастер Ларад. В них говорится о случаях вроде сегодняшнего. Не знаю, чем закончится для нас то, что ты сейчас заварил. Но в любом случае ты понесешь наказание за свои деяния.
   — Я знаю, — спокойно ответил Ларад.
   Грейс хотела подойти к Лараду, чтобы задать ему еще несколько вопросов — спросить, почему он передал каменную руку ей, а не воспользовался ею сам, но тут увидела в воротах башни своих друзей, которые бежали к ним.
   — Тревис! — послышался радостный крик. Тревис повернул голову и рассмеялся от радости.
   — Бельтан!
   Светловолосый рыцарь примчался первым, за ним появились Дарж, Эйрин и Лирит, которая вела за руку Тиру. Последним подошел молодой человек в коричневой рясе.
   — Я знал, что ты к нам вернешься, — сказал Бельтан, обнимая Тревиса. — Я знал.
   Они обнялись, а остальные радостно похлопывали Тревиса по плечам. Наконец Тревис отступил на шаг и с улыбкой повернулся к немому юноше.
   — Эмпирей — я мог бы догадаться, что ты в этом участвовал.
   Юноша низко поклонился. Всегда готов служить, мастер Уайлдер.
   Дарж посмотрел на дымящийся костер и треснувший нулевой камень.
   — Что здесь произошло?
   — Я бы тоже хотела знать, — послышался уверенный голос.
   Все повернулись и увидели, как из тени вышли два человека и встали так, что на них упал свет луны. Сердце Грейс затрепетало в груди, но от удивления, а не страха.
   Орагиен сдержанно поклонился царственной леди с янтарными глазами, одетой в голубое, и мужчине с короткими седыми волосами, в одной черной перчатке.
   — Леди Мелия, мастер Фолкен. Как хорошо, что вы вернулись.
   Грейс искала и не находила слов, которые могли бы выразить ее чувства. Но взгляды — и молчание — остальных говорили о том, что они тоже в замешательстве.
   Под шелест юбок Мелия поплыла вперед.
   — Ну, я вижу, ты опять устроил всем неприятности, Тревис.
   Грейс заметила, как поморщился Тревис. Послышался негромкий музыкальный смех Фолкена.
   — Клянусь богами, — сказал бард, — я рад снова вас видеть.
   Теперь улыбка появилась и на лице Мелии, а ее янтарные глаза заискрились.
   — О Тревис.
   Она прижалась щекой к его щеке. Тревис заморгал, вздохнул и обнял Мелию. Наконец она высвободилась из его объятий и подошла к Грейс.
   — Моя дорогая, ты стала еще прекрасней.
   Грейс не нашлась, что ответить, и просто крепко обняла Мелию.
   — Достаточно, дорогая. Ты мне все косточки переломаешь.
   — Извините, — пробормотала Грейс, отпуская маленькую женщину.
   Получалось, что Грейс знает только два способа демонстрировать свою любовь — никак или изо всех сил.
   — Конечно, дорогая. — Мелия разгладила свои юбки и посмотрела на Лирит и Тиру. Потом она присела рядом с девочкой. — А это кто?
   — Ее зовут Тира, — ответила Грейс, но прежде чем она успела что-нибудь добавить, девочка обхватила Мелию за шею и прижалась губами к ее щеке.
   — Да, дорогая, я тебя люблю, — пробормотала Мелия. Очевидно, удовлетворенная этими словами, Тира опустила руки и вернулась к Лирит.
   Грейс удивило странное поведение Тиры, но она решила разобраться в этом позднее.
   — Мелия, Фолкен, что вы здесь делаете? — спросила она. Мелия обвела рукой всех.
   — Как что? Ждем вас, естественно.
   — Совершенно верно, — кивнул Фолкен. — Самое время вам всем собраться. Пора отправляться на поиски Крондизара.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ШАГИ

ГЛАВА 56

   На рассвете, через два дня после полнолуния, спутники собрались возле Серой Башни толкователей рун, чтобы отправиться дальше на восток. Тревиса поразило то, с какой быстротой они вернулись к привычному порядку.
   — Я подготовлю лошадей, — сказал Бельтан.
   — Конечно, дорогой.
   Загорелая кожа Мелии золотилась в лучах теплого утреннего солнца.
   Фолкен взглянул на Мелию выцветшими голубыми глазами.
   — Ты уверена, что знаешь, как найти это место?
   — Ты мне не веришь?
   — Не могу сказать, что до конца.
   Леди с янтарными глазами сложила руки на корсаже голубого платья.
   — Я уверена, что справлюсь.
   Тревис поправил очки.
   — И куда вы собираетесь направиться?
   Бард и леди недовольно посмотрели на него.
   — Тревис, пожалуйста, не перебивай, мы разговариваем.
   Он вздохнул, а Мелия и Фолкен принялись приглушенными голосами о чем-то спорить.
   — Ну вот, опять, — вздохнул Тревис.
   Однако вздох перешел в смех, когда он перехватил взгляд блестящих изумрудно-золотых глаз Грейс. Она тоже рассмеялась, а Фолкен с Мелией замолчали и повернулись к ним.
   — Что это вы веселитесь? — нахмурившись, спросил Фолкен.
   — О, вам не понять, — ответил Тревис, взял под руку Грейс, и они зашагали за Бельтаном в конюшню.
   — Похоже, кое-кто становится слишком нахальным, — заявила им вслед Мелия.
   Фолкен лишь фыркнул в ответ. Тревис наклонил голову к Грейс, а она еще сильнее сжала его локоть.
   — Я скучал по тебе, Грейс.
   — Я знаю.
   Прежде, когда Тревис путешествовал с Мелией, Фолкеном и Бельтаном, ему было не до смеха.
   Дарж помогал Бельтану готовить лошадей. Кольчуга эмбарского рыцаря поглощала солнечные лучи, а доспехи Бельтана их отражали. Эйрин стояла неподалеку от Фолкена и Мелии, и хотя баронесса со времени их последней встречи заметно побледнела и стала меньше говорить, ее сапфировые глаза сияли ярче драгоценных камней.
   Компанию Грейс и Эйрин составила пара, которую Тревис видел в первый раз. Лирит немного напоминала Мелию. У обеих были темные волосы и таинственные улыбки. Но если волосы Лирит, заплетенные в косы, разметались по спине, то черные, словно ночь, волосы Мелии гладкой волной сбегали на плечи. Если загорелая кожа Мелии напоминала Тревису бронзу, то смуглая кожа Лирит казалась похожей на полированное темное дерево. В то время как тайны Мелии были далекими, точно звезды в ночном небе, секреты Лирит казались близкими и привлекательными, будто вход в темную прохладную пещеру на границе изнывающих от зноя песков.
   И еще девочка, которую Тревис раньше не видел. Он поискал ее глазами и увидел, что она сидит на камне, в стороне от остальных. На коленях у нее лежал какой-то маленький предмет. Вчера Грейс рассказала ему страшную историю их путешествия к Серой Башне, в том числе и о событиях в Фаланоре. Несколько раз Тревис пытался познакомиться с Тирой, но девочка отворачивалась от него, прижималась к Грейс или Лирит и прятала личико у них на груди или под каскадом рыжих волос.
   Тира посмотрела в его сторону, и Тревис разглядел ее глаза — один красивый, идеальной формы, другой с приспущенным веком, на изуродованной шрамами половине лица. Он замер. На мгновение, как когда-то среди развалин Кельсиора, над каждым из его спутников появилась аура света.
   Над Грейс струился изумрудно-золотой свет, в тон ее глазам, только более приглушенный. Сапфировая аура Эйрин оказалась такой яркой, что становилось больно глазам. Лирит излучала сияние цвета меда, согретого лучами теплого солнца. Когда из конюшни вышел Дарж, который вел на поводу трех лошадей, Тревис ожидал, что его будет окружать серый туман, но ошибся — тело эмбарца окутывал ореол цвета голубой стали. Потом его глаза вернулись к Тире. И на мгновение ему показалось, что он видит мерцающие всполохи жаркого огня, облизывающего ее хрупкую фигурку.
   — Тревис?
   Он поправил очки, и все исчезло. Тревис повернулся к Грейс и улыбнулся — почти искренне.
   — Давай поможем с лошадьми.
   Грейс кивнула и последовала за ним.
   Тревис узнал трех лошадей, которых Дарж вывел из конюшни. Первой вышагивала серая, как утренний туман, кобыла с точеными ногами, которая принадлежала Мелии, вторым — гордый вороной жеребец Фолкена. Тревис рассмеялся, когда увидел третью лошадь: того самого косматого каурого мерина, на котором он проехал весь путь от Кельсиора до Кейлавера.
   — Мы долго не виделись, старый друг, — сказал Тревис, когда мерин ткнулся носом в его ладонь. Не найдя морковки, он недовольно фыркнул, и Тревис рассмеялся. — Пожалуй, пора придумать тебе имя. — Он протянул руку и погладил коня по светлому пятнышку на голове. — Как насчет Пятныша?
   Мерин закатил глаза, но не сумел предложить ничего получше, и Тревис принял окончательное решение.
   — Что ж, пусть будет Пятныш.
   Дарж и Бельтан уже успели сложить вещи Тревиса в седельные сумки — постельные принадлежности, пакет с едой и серую рясу. Тревис сменил ее на зеленую куртку и коричневые штаны — их привез для него Фолкен, и они почти ничем не отличались от тех, которыми бард снабдил его в первый раз. Возможно, Фолкен украл их на какой-то ферме. Одежда оказалась поношенной, но чистой, и вполне подходила для верховой езды.
   Тревис проверил седельные сумки и убедился, что туманный плащ и малакорский кинжал надежно спрятаны. Потом его пальцы задели еще один предмет, привязанный к седлу, — длинный и узкий, завернутый в фетр. И в сознании Тревиса вновь прозвучали слова, которые произнес накануне вечером Орагиен.
   Рунный посох изготовлен повелителями рун много лет назад. Поскольку ты их наследник, он по праву принадлежит тебе.
   Тревис иначе представлял себе расставание с толкователями рун. Вчера на рассвете они собрались на хор и не выходили из зала до самого заката. Тревис не знал, о чем они говорили. Однако Фолкен и Мелия приняли в разговоре участие, а до Тревиса доносился неумолчный шепот, накатывавшийся, словно волны прибоя.
   Когда наступил вечер, Фолкен и Мелия покинули хор, предоставив толкователям рун самостоятельно принять решение. Увидев их, Тревис нервно сглотнул. Щеки леди Мелии раскраснелись, а рука Фолкена в черной перчатке сжалась в кулак.
   — Я же говорил тебе, что нельзя уходить, пока он не оправился от лихорадки, — сердито сказал Фолкен.
   Глаза Мелии сверкнули.
   — Ну, сам подумай, как я могла предвидеть, что он наделает столько шума за такое короткое время?
   — А тебе не кажется, что пора бы уже привыкнуть?
   Тут только Тревис все понял.
   — Так это вы! Именно вы помогли вызвать меня в Серую Башню?
   Мелия вздохнула.
   — Какие еще откровения тебя посетили, дорогой?
   — Но я не понимаю, как вы меня сюда вызвали?
   Мелия пожала плечами.
   — У меня есть связи.
   — И много удачи, — добавил Фолкен.
   Мелия бросила на барда уничтожающий взгляд.
   Тревис постарался осмыслить полученные сведения. Он знал, что в Мелии было нечто… особое. Но ему и в голову не приходило, что ее искусства хватит на то, чтобы перенести его из одного мира в другой. Потом он вспомнил о брате Сае — быть может, Мелии действительно повезло, если ее призыв услышал кто-то другой.
   — Я видел вас, леди Мелия, — негромко проговорил он. — Во время болезни. Вы склонились надо мной, и от вас исходило сияние. Но тогда я решил, что во всем повинна лихорадка, вот я и увидел то, что больше всего хотел.
   Взгляд Мелии смягчился.
   — Сожалею, что нам пришлось тебя оставить, Тревис. Но мы получили важное сообщение, и нам пришлось нанести визит моему старому другу.
   Прежде чем Тревис успел спросить про старого друга, барда и Мелию позвали обратно в зал хора.
   Вскоре толкователи рун начали расходиться. Некоторые бросали на него взгляды, но Тревис ничего не смог прочитать на их бесстрастных лицах. Наконец появились Мелия и Фолкен.
   — Он хочет поговорить с тобой, дорогой, — сказала Мелия, коснувшись руки Тревиса.
   Тревис нахмурился.
   — Кто? — Впрочем, он и сам знал ответ.
   — Иди, он тебя ждет, — сказал Фолкен.
   После коротких колебаний, Тревис вошел в зал хора. Шум споров уже стих, в воздухе лишь шелестел шепот древних голосов. Одинокая сгорбленная фигура стояла перед помостом.
   — Надеюсь, ты нас простишь, мастер Уайддер, — сказал Орагиен, когда Тревис подошел к нему.
   Тревис едва не задохнулся. Почему толкователи рун простили его? Он расколол рунный камень, уничтожив последнее звено, связывающее их с прошлым. Действительно ли он спас толкователей рун? Или лишь ускорил их неизбежный закат? Он остановился перед Орагиеном. К удивлению Тревиса, Гроссмейстер улыбался.
   — Знаешь, тебе повезло, что Фолкен Черная Рука и леди Мелия твои друзья. Кое-кто из наших мастеров считает, что тебе следует остаться и помочь нам восстановить рунный камень. Но эта парочка сумела их разубедить — они заявили, что ты нужен в другом месте.
   — Вы хотите сказать, что я могу уйти?
   — Да, мастер Уайлдер, ты правильно меня понял. Нулевой камень разбит, и все обвинения против тебя сняты. — Гроссмейстер провел узловатыми пальцами по гладкому дереву рунного посоха. — Но разве кто-то из нас может считать себя совершенно свободным?
   Тревис не знал, что ответить, поэтому промолчал.
   Затем, несмотря на решительные протесты Тревиса, Орагиен вручил ему рунный посох, и Тревис ощутил заключенную в нем энергию.
   — Используй его достойно и только в тех случаях, когда это необходимо, повелитель рун, — сказал Орагиен. — А когда сможешь, возвращайся к нам.
   Потом старик повернулся и, прихрамывая, вышел из зала, оставив Тревиса одного.
   Некоторое время Тревис стоял посреди зала хора, прислушиваясь к эху далеких голосов. Впрочем, если они и хотели ему что-то сообщить, то не сумели облечь свои мысли в слова. Он вышел из зала и в течение следующего часа безуспешно искал единственного человека, с которым ему хотелось попрощаться. Утром Тревис возобновил поиски. Однако Эмпирея нигде не было.
   — Возможно, он потребовался в другом месте, — сказала Мелия прошлым вечером, когда Тревис спросил, не видела ли она юношу.
   Мелия сидела, не поднимая глаз от плаща Бельтана, и иголка быстро мелькала в ее ловких пальцах. Тревису ее ответ показался странным, но, возможно, леди Мелия права. Обычно она не ошибалась. Тревис прекратил поиски, но надеялся, что однажды еще встретится с Эмпиреем и поблагодарит его за доброту.
   Как ни странно, оказалось, что пропал не только Эмпирей. Ко всеобщему удивлению выяснилось, что исчез мастер Эрион. Последний раз маленького толстенького толкователя рун видели после того, как Тревис расколол нулевой камень. Тревис надеялся, что близорукий мастер не свалился в темноте в лестничный колодец. Толкователи рун не оставляли поисков, надеясь, что с Эрионом не произошло ничего страшного.
   — День будет жарким.
   Слова Даржа вернули Тревиса к действительности. Он убрал руку с обернутого фетром посоха.
   — Пора привыкать к жаре, — заметил Фолкен. — Там, куда мы направляемся, будет еще жарче.
   Тревис хотел спросить у барда, куда они направляются, но передумал. Фолкен сам скажет, когда посчитает нужным — и ни минутой раньше. Пока что он лишь упомянул, что их путешествие имеет отношение к одному из Имсари, трех Великих Камней — того, что носит имя Крондизар.
   Тревис посмотрел на солнце. Теперь он достаточно знал о рунах, чтобы перевести это слово. Огненный камень.
   — Тревис, ты мне не поможешь?
   Мелия стояла возле своей кобылы. Тревис поспешил к ней, сложив руки так, чтобы Мелия могла встать на них своим узким сапожком. Оказавшись в седле, она тут же поправила юбки, чтобы они спадали вниз элегантным каскадом, а Тревис собрался застегнуть седельную сумку… и она зашипела.
   Он отдернул руку, но опоздал — острые, как иголки, когти оставили на коже красные полосы. Тревис поднес руку ко рту — было больно, и только сейчас заметил пушистый черный шар, выглядывающий из седельной сумки желтыми лунными глазами.
   — Ты!
   Котенок замурлыкал и принялся облизывать крошечную лапку маленьким розовым язычком.
   Нет, это не тот же котенок, который жил у Мелии в Кейлавере. Та кошка должна была давно вырасти.
   Тем не менее Тревис с опаской посматривал на котенка. Что-то подсказывало — ему следует быть осторожным, если он намерен сохранить в целости и сохранности кожу на своих щиколотках.
   Члены маленького отряда начали садиться в седла, и Тревис собрался последовать их примеру, но замер на месте, когда к ним подошел человек в серой рясе. Тревис заметил, что за спиной у него дорожный мешок. Похоже, не только они собираются в далекое путешествие.