Энтони Марк. Цитадель Огня

   — Да, и в самом деле конюшня, — сказал Бельтан. — Хотя ею уже много лет не пользовались.
   Эйрин погладила шею своей кобылы.
   — С нашими лошадьми ничего не случится? Вдруг их кто-нибудь украдет?
   В глазах Даржа загорелся мрачный огонь.
   — Тогда его череп познакомится с копытами Черногривого.
   Вороной жеребец Даржа фыркнул в ответ, и Грейс решила, что тот ответил своему хозяину.
   Мужчины привязали лошадей внутри конюшни, после чего шестеро путешественников вернулись к началу тропы. Краем глаза Грейс заметила серебристо-голубую вспышку. Она посмотрела вверх и увидела, что на вершине башни зажегся свет. Потом он погас.
   — Они нас заметили, — сказал Дарж.
   Грейс кивнула и, сжимая маленькую ладошку Тиры в руке, решительно зашагала по тропе.
   Как и предполагал Дарж, подъем оказался тяжелым, но не слишком опасным. Тропа была вырублена в скале, и после того, как здесь прошли тысячи ног, на ней не осталось мелких камней. Самыми трудными оказались места, где ступеньки были высечены почти в вертикальных участках. Перила отсутствовали, и путешественники с трудом удерживались на скользких камнях — Грейс казалось, что земля тянет ее назад. Лишь Тира с легкостью взбиралась по ступенькам с такой быстротой, что сразу опередила остальных, не раз заставляя сердце Грейс замирать.
   К тому моменту, когда они выбрались на небольшое плато перед башней, солнце успело скрыться за высокими пиками, и сумерки быстро спустились с гор. Приближаясь к вратам, они миновали высокий камень. Грейс содрогнулась, вспомнив, как смотрела на него в своем видении — ведь именно к нему привязали Тревиса. Да, здесь его привяжут завтра.
   Но ты будешь рядом, Грейс. Я не знаю как, но ты найдешь способ его спасти.
   Они остановились перед тройными вратами башни. Створка тут же открылась внутрь. На пороге стоял пожилой бородатый человек в серой рясе. Его фигуру озарял слабый рассеянный свет, идущий из башни. С сурового лица на незваных гостей взирали орлиные глаза, руки сжимали изукрашенный резьбой посох. За пожилым человеком столпились другие мужчины в серых рясах, лицо одного из них покрывали тонкие белые шрамы. Человек с посохом заговорил:
   — Один рыцарь из Кейлавана, другой из Эмбара, три дочери Сайи и обожженный ребенок. — Пожилой человек покачал головой. — Необычный отряд пожаловал в нашу башню.
   Грейс открыла рот. И произнесла всего лишь одно слово:
   — Руны?..
   Слабая улыбка появилась на тонких губах старика — возможно, то была лишь тень.
   — Нет, ваша милость, я обошелся без волшебства. Мы все слышали историю о Тревисе Уайлдере и его спутниках. Так что вас совсем нетрудно узнать. За исключением ребенка. И вас, миледи. — Он кивнул в сторону Лирит. — Графиня из южной Толории, не так ли?
   Лирит кивнула. Грейс почувствовала, как ее охватывает волнение.
   — Тревис здесь, верно?
   Старик вновь кивнул, и улыбка исчезла. Бельтан выступил вперед и встал рядом с Грейс.
   — Нам необходимо поговорить с Тревисом. Сейчас.
   — Вы увидите его, — обещал старик. — Позже.
   Он сделал едва заметный жест в сторону мужчины со шрамами. Слишком поздно Грейс поняла его смысл. Рука Бельтана метнулась к мечу, но он опоздал.
   — Синфат!
   Дюжина голосов одновременно произнесла имя руны, и глубокие тени опустились на путешественников. Мрак навалился на Грейс со всех сторон, она услышала сдавленные крики своих спутников и поняла, что их постигла та же участь. Потом тьма сгустилась, наполняя ее разум, точно туман, окутавший все вокруг.

ГЛАВА 52

   Сквозь узкую прорезь окна Тревис наблюдал за тем, как первые лучи чертят медные полосы по лазурному небу. Время почти пришло.
   Он взглянул на свои руки — они дрожали. Может быть, это страх. Или голод. Его не кормили весь день — вскоре после рассвета мрачный ученик принес ему лишь кувшин воды с металлическим привкусом. После этого к нему никто не приходил, и Тревис сидел на кровати, наблюдая за тем, как узкая полоска солнечного света движется по стене.
   Конечно, он пробовал открыть дверь. Тревис не рассчитывал, что она окажется незапертой, но так полагалось. Однако дверь не поддавалась, и хотя Тревис ощущал присутствие руны закрытия, на сей раз рунные мастера использовали более земные средства, чтобы удержать его в келье. Некоторое время он смотрел на дверь, желая, чтобы она открылась, и на пороге возник улыбающийся Эмпирей, пришедший, чтобы его освободить. Потом Тревис отказался от этого бесполезного занятия.
   Ты один, Тревис. Они не пустят к тебе Эмпирея. И на этот раз Бельтан не придет, чтобы спасти тебя, как у Рунных Врат. Так уж получилось.
   Он вздохнул, размышляя о своем добром друге. Хотелось увидеть его еще раз. Вот было бы здорово поговорить с ним, узнать, как он живет. Но на встречу рассчитывать не приходилось.
   Тревис старался не думать об этом, но мысли постоянно возвращались к одному и тому же. Сколько времени он будет умирать? Однажды, в Эридане, он видел, как приверженцы культа Ворона привязали толкователя рун к шесту. Он висел на нем, точно пугало. На груди у несчастного красовалась табличка с надписью: «ЕРЕТИК».
   Еретик. Именно так сказал Орагиен. Но разве по-другому называли людей, говоривших правду, которую никто не хотел слушать? Разве инакомыслящих не распинали на крестах, заборах… или камнях?
   Медные полосы за окном запылали и расползлись по всему небу. Послышался звук приближающихся шагов.
   — Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, — пробормотал Тревис.
   Кто знает, возможно, это не худший вариант конца? Может быть, толкователи рун сразу не поймут, но он им помог. Они все равно узнают — другого не дано. Наверное, многие люди умирали, добившись меньшего. Он сложил руки на коленях. Ждать осталось недолго.
   Клянусь огнем кузницы Дарнака! Неужели ты собираешься позволить им это сделать с тобой, Тревис?
   Он поморщился, услышав голос в своем сознании.
   — Джек.
   Тревис даже не знал, стоит ли радоваться, когда голос наконец вновь заговорил с ним. Да, он не раз помогал ему в минуты опасности. Но чаще вызывал печаль — напоминая, что с ним сделал Джек, и как он изменился.
   Это абсурд, Тревис. Тебя хотят казнить болваны, которые превратились в бледные тени прежних толкователей рун. А ты повелитель рун. Им следует подчиняться твоим приказам, а не ставить под сомнения поступки.
   — Я уничтожил рунный камень, Джек. — Тревис говорил вслух — так диалог казался ему менее безумным.
   Да, клянусь Олригом, ты им показал, Тревис. Я не ожидал, что ты окажешься таким отважным. Не уверен, что многие из нас осмелились бы на такой поступок. Но теперь остался только ты. Ты все, что у нас есть.
   На мгновение Тревису показалось, что в его голове звучат и другие голоса — огромный хор, достигший единения. Потом он снова услышал только голос старого друга.
   В этом нет никакой необходимости. Как только они откроют дверь, ты можешь уложить всех одной руной и спокойно уйти. У тебя есть сила.
   Тревис сжал правую руку в кулак.
   — Нет. Джек. Не стану я причинять им вред. Я больше никому не причиню вреда. Я дал клятву, и намерен ее исполнить. Я не просил у тебя силы.
   Какая полнейшая чушь! Никто не просит силы — за исключением идиотов и безумцев. Но она у тебя есть, Тревис, и твой долг ее использовать.
   Тревис покачал головой:
   — Нет, если из-за моей силы пострадают другие люди. Если бы я мог уйти от нулевого камня после того, как они меня там оставят, я бы воспользовался своей силой. Но там я не могу произнести руну — знаю, я уже пытался. Так что мне уже ничего не поможет.
   Пауза получилась долгой, и Тревис решил, что в этот последний час голос его покинул. Потом в его сознании вновь послышался знакомый шепот.
   Ты ошибаешься, Тревис. Нулевой камень очень древний артефакт, но есть силы еще более древние. Тебе поможет рука Олрига.
   Жестокая шутка. Тревис ударил кулаком по колену.
   — Но Олрига здесь нет. Разве ты забыл? Старые боги ушли. Ты уверен?
   Тревис открыл рот, но так ничего и не сказал. Какой смысл отвечать? Казалось, в его сознании захлопнулась дверца, и голос исчез. Одновременно другая дверь — в его келью — распахнулась. Вошли трое постигающих путь. Тревис встал.
   — Вам это не потребуется, — сказал он, когда один из них достал кусок кожи.
   Однако тот не обратил на слова Тревиса внимания и завязал ему рот. Очевидно, они не хотели рисковать — ведь один раз он уже сумел разбить руну молчания. Они взяли его за руки и вытолкнули в дверь.
   Несколько раз Тревис спотыкался и едва не свернул себе шею на ступеньках. Однако всякий раз они ловили его в самый последний момент. Наконец они вышли из ворот башни.
   Свет умирающего дня растекался, точно кровь, по площадке перед башней. Здесь собрались все толкователи рун, они выстроились полукрутом, лицом к западу. Тревис не видел нулевой камень, но знал, что тот ждет его, оставаясь темной точкой в сознании. Жесткие руки подтолкнули его вперед.
   Струйки пота потекли по спине Тревиса, он шел вперед, с трудом переставляя ноги. Трудно было не думать о побеге. Если бы хоть на мгновение избавиться от кляпа, он мог бы обездвижить своих мучителей при помощи гелыпа или сжечь их посредством кронда. И убежать. Куда? Возможно, в Кейлавер, чтобы повидать Грейс и Бельтана, и…
   Толкователи рун расступились, пропуская его вперед, и все мысли вылетели у Тревиса из головы. Он смотрел на черный нулевой камень и кучу сложенного рядом хвороста. Страх превратился в панику. Он начал вырываться, и тогда новые руки вцепились ему в плечи, потащили к камню. Тревис попытался закричать, но кожаный кляп не давал произнести ни звука. Он ошибся. Как же страшно, как глупо ошибся! Он думал, что они привяжут его к камню и разойдутся по своим делам.
   А они хотят сжечь его заживо.

ГЛАВА 53

   Нет, она рассчитывала, что все будет не так.
   — Должен существовать выход отсюда. Должен.
   Грейс в очередной раз провела рукой по неровной поверхности деревянной двери, цепляясь ногтями за каждую щелочку, надеясь отыскать слабое место.
   — Грейс. — Голос Эйрин был тихим, но настойчивым. — Грейс, это бесполезно. Прекрати.
   Грейс поколебалась, а потом взглянула на свои пальцы: по ним текла кровь. Она молча кивнула и отошла от двери. Эйрин вздохнула и бросила тревожный взгляд на Лирит. Губы колдуньи были плотно сжаты, она молча сжимала худенькие плечи Тиры.
   Грейс принялась ходить по клинообразной келье. Они пришли в себя через некоторое время после захода солнца — после того, как действие руны закончилось. Первое, что увидела Грейс, когда открыла глаза, было безмятежное лицо Тиры, склонившееся над ней. Теперь приближался новый закат. И Грейс знала, что когда над западными горами взойдет луна, она будет полной.
   Может быть, попробовать кричать, но горло у нее болело так же сильно, как пальцы. Да и толку от этого никакого. Они больше не придут. Во всяком случае, до заката солнца. Орагиен высказался предельно ясно.
   Старик, который встретил их у входа в башню, явился после рассвета и заговорил с ними сквозь щель в двери. Он назвался Гроссмейстером Серой Башни.
   — Почему вы держите нас взаперти? — резко спросила Эйрин, прежде чем Грейс и Лирит успели заговорить.
   Васильковые глаза баронессы метали молнии. Если Грейс успела забыть о благородном происхождении Эйрин, то юная баронесса о нем ей напомнила.
   — Для всех будет лучше, если вы останетесь здесь, — устало, но решительно ответил Орагиен.
   — И за какое преступление нас сюда посадили?
   — Вы не совершали преступлений, добрая сестра. Завтра, после рассвета, мы вас отпустим, и вы сможете покинуть башню.
   Грейс стиснула зубы. После рассвета… и после того, как они убьют Тревиса. Разве не это имел в виду старик? Голос Эйрин напоминал холодную сталь.
   — Я баронесса Кейлаванская, со мной герцогиня, а также графиня из Толории. Все мы подруги королевы Иволейны. Неужели вы надеетесь, что вам не придется ответить за свое деяние?
   Орагиен провел морщинистой рукой по лицу.
   — В конце концов нам всем приходится держать ответ за свои деяния, добрая сестра.
   Кровь отхлынула от лица Эйрин, и она не нашлась, что ответить. Лирит обняла ее за плечи и отвела в сторону. Орагиен тоже отступил от двери.
   — Подождите! — попыталась закричать Грейс. — Вы так и не сказали, почему собираетесь убить Тревиса!
   Однако дверь плотно закрылась, и с тех пор никто не подходил к келье.
   Теперь Грейс сидела на одной из двух кроватей, стоящих в тесной келье. Она закрыла глаза и поднесла руку ко лбу. Они все проснулись с головной болью. Возможно, это результат рунного волшебства.
   — Вот, выпей.
   Грейс открыла глаза и увидела, что Лирит протягивает ей деревянную чашку. Им оставили кувшин с водой, немного хлеба и изюма. Грейс отпила воды, головная боль немного утихла.
   — Может быть, нам следует попробовать еще раз, — сказала она, возвращая чашку и заглядывая в черные глаза Лирит, — использовать Дар.
   Лирит положила тонкую руку на плечо Грейс.
   — Стены сделаны из камня, сестра. А дверь — из дерева и железа. Здесь нет тумана или воды. Ты пыталась сегодня утром, когда у тебя было больше сил, но ничего не смогла сделать. Неужели ты рассчитываешь на успех сейчас, после стольких бесплодных попыток?
   Грейс вздрогнула.
   Может быть, ты не хочешь, чтобы я открыла дверь, сестра. Ведь ты считаешь, что он разбиватель рун. Возможно, ты не хочешь, чтобы я его спасла.
   Нет, подобные мысли настоящее безумие, она слишком устала. Лирит ее друг.
   — Ты права, — со вздохом сказала Грейс. — И даже если бы мы не так устали, Дар здесь значительно слабее. Не думаю, что во всей башне достаточно энергии, чтобы наполнить наперсток!
   Эйрин провела рукой по удивительно гладкой стене.
   — Нет, ты ошибаешься. Тебе мои слова покажутся странными, но в этих камнях есть жизнь. Она напоминает Дух Природы, но иная. Холоднее. И более отстраненная. Я не могу… — Она покачала головой. — Мне никак не удается ее постичь.
   Грейс бросила на Эйрин благодарный взгляд. Она хотя бы пыталась.
   — Миледи… — послышался слабый низкий голос. Грейс тут же вскочила, подошла к дальней стене кельи и опустилась на колени у щели возле основания стены — такой маленькой, что даже Тира не сумела бы просунуть в нее руку. Щель служила водостоком для соседних келий. Но что еще важнее, она дала возможность Грейс заглянуть к соседям. Она увидела кусочек каменного пола и две пары сапог. Дарж и Бельтан.
   — Мы здесь, миледи, — послышался унылый голос эмбарца.
   — И никуда не денемся, пока на нас надеты эти штуки, — послышался тенор Бельтана.
   Раздался звон цепей — они показались Грейс тяжелыми.
   — Значит, вам не удалось освободиться? — спросила Грейс, в голосе которой уже не осталось надежды.
   — Мне очень жаль, — глухо прозвучал голос Бельтана. — Боюсь, даже тролль не сумел бы разорвать цепи.
   — Миледи, — сказал Дарж, — я обратился к вам потому, что хотел узнать, какое сейчас время дня. Здесь нет окна.
   Грейс посмотрела на неровный свет, падающий из узкого оконца.
   — Близится закат.
   Некоторое время в соседней келье царила тишина, а потом цепи зазвенели вновь, на сей раз громче, потом послышался крик ярости и боли.
   — Они не могут так с ним поступить! Клянусь кровавым клинком Ватриса, не могут! О боги…
   Грейс закрыла глаза, когда голос Бельтана оборвался.
   — Простите нас, миледи, — послышался не такой громкий, но полный тоски голос Даржа. — Мы потерпели поражение. Нам не удалось спасти Тревиса.
   Нет, — хотела ответить Грейс. — Нет, это я потерпела поражение — я не смогла оказаться там, где мне следовало быть.
   Однако она не сумела произнести эти слова вслух.
   Грейс по-прежнему не понимала, как все произошло. Ее видения должны исполниться, но ее не будет возле высокого камня, как она надеялась. Получалась какая-то бессмыслица. Ведь Тревис ее видел. А она заперта в келье!
   Грейс открыла рот, чтобы утешить рыцарей…
   … и тут в дверь постучали.
   Она подняла голову. Лирит и Эйрин неотрывно смотрели на дверь, лишь Тира продолжала играть со своей куклой. В дверь снова постучали — теперь уже громче. А затем она распахнулась.
   Грейс так удивилась, что замерла, даже не сделала попытки вырваться на свободу. В келью вошел человек в коричневой рясе. Он был молод, не больше двадцати, на уродливом лице сияла добрая улыбка.
   — Кто ты? — спросила Грейс.
   Молодой человек вытащил что-то из-под рясы и протянул Грейс. Грейс увидела руку, высеченную из серого камня. Она бросила удивленный взгляд на Эйрин и Лирит, а потом посмотрела в глаза молодому человеку.
   — Что это? — прошептала она, зная, что сейчас произойдет нечто очень важное.
   Юноша открыл рот. И Грейс увидела, что у него нет языка. Он судорожно сглотнул, его челюсть мучительно двигалась, лицо исказилось от напряжения. Наконец из горла вырвались невнятные звуки:
   — О… лиг.
   Грейс не сводила с него глаз. Интуиция подсказывала ей, что этот человек заговорил впервые за много лет, возможно, он молчал с тех пор, как ребенком потерял язык. Он снова протянул Грейс каменную руку — и она заметила, что юноша дрожит.
   — О-лиг, — повторил он.
   Грейс перевела взгляд на каменную руку. Она была отбита у кисти, как если бы являлась частью статуи. Олиг. Может быть, это слово означает «рука»?
   Нет, Грейс, не так. Думай — у него нет языка. Значит, он не в состоянии произносить некоторые звуки.
   Она взяла руку и посмотрела в глаза юноше.
   — Олриг. Это рука Старого Бога Олрига.
   Он кивнул и улыбнулся, его глаза блестели. К ним подошла Эйрин.
   — Грейс, что происходит?
   Она покачала головой:
   — Я не…
   Молодой человек протянул ей другой предмет. Пальцы Грейс сомкнулись на мягкой материи. Она развернула ее и вскрикнула. В руках она держала рясу цвета тумана.
   Молодой человек сделал несколько выразительных жестов, смысл которых не вызывал сомнений: Наденьте ее, миледи.
   Грейс бросила недоуменный взгляд на Эйрин и Лирит. Глаза Лирит сверкали.
   — Ты должна пойти вместе с ним, Грейс. Я только что выглядывала в окно. Толкователи рун уже собираются возле башни.
   Грейс прижала к груди одеяние.
   — Но…
   — Он принес только одну рясу. — Эйрин положила руку ей на плечо. — Мы постараемся освободить Бельтана и Даржа. Иди, Грейс. Ты последняя надежда Тревиса.
   Грейс посмотрела на подруг. Неожиданно между ними оказалась Тира. Она погладила руку Грейс, а потом одарила юношу своей странной улыбкой. Он улыбнулся в ответ. Грейс быстро надела рясу.
   — Теперь меня никто не заметит, — пробормотала она.

ГЛАВА 54

   Тревис пытался вырваться, но все было бесполезно. Его сапоги скребли по твердому сланцу, когда толкователи рун тащили его к куче хвороста, собранной возле нулевого камня.
   Когда тебя в следующий раз приговорят к смертной казни, Тревис, не забудь спросить, как тебя собираются прикончить. По крайней мере сможешь избежать неприятных сюрпризов.
   Среди толпы людей в серых рясах промелькнули карие близорукие глаза. Эрион. Толстенький мастер ломал руки, когда мимо протащили Тревиса. Потом полукруг толкователей рун сомкнулся, и Тревис больше его не видел.
   Его подвели к нулевому камню, и все звуки отступили, теперь они долетали до него приглушенно, словно во сне. Правая рука мучительно чесалась, и он знал, что если попытается произнести руну, язык прилипнет к гортани.
   Тревис наступил на небольшое полено и едва не потерял равновесие, но сильные руки удержали его, и в следующее мгновение он почувствовал спиной жесткую поверхность камня. Его ловко и быстро привязали толстой веревкой. Потом один из рунных мастеров вытащил у него изо рта кляп. Пусть попробует произнести руну!
   Покончив со своими обязанностями, палачи отошли назад и смешались с толпой. Странное умиротворение снизошло на Тревиса. Наконец наступил момент, когда ему больше ничего не нужно решать.
   Осталось совсем немного, Макс. А потом я сгорю, как и ты.
   — Закат наступил. Пора.
   Сильный голос сумел преодолеть даже поле нулевого камня, но в нем чувствовалась усталость. Тревис поднял голову и увидел двух толкователей рун, стоящих впереди остальных. Орагиен, седые волосы и бороду которого шевелил легкий ветерок. Рядом замер мастер Ларад. Его застывшее, изуродованное шрамами лицо напоминало маску.
   Тревис попытался найти симпатичное лицо Эмпирея, но его нигде не было. Однако Тревис заметил человека, который стоял чуть в стороне от остальных, словно не хотел находиться рядом с теми, кто замыслил ужасную казнь. Тревису не удалось разглядеть его лица — человек надел на голову капюшон серой рясы — возможно, не все толкователи рун согласны с мастером Ларадом.
   Орагиен оперся на свой посох.
   — Ты понимаешь, за какое преступление будешь наказан, мастер Уайлдер?
   Прежде чем Тревис успел открыть рот, послышался жесткий голос мастера Ларада.
   — Он осквернил рунный камень. — В его голосе слышался гнев. — Тот самый, что является сердцем нашей башни и источником, дающим нам силу. Решение о наказании, которое его ждет, принято.
   Орагиен не спускал взгляда с Тревиса.
   — Ты хочешь что-нибудь сказать перед смертью?
   И вновь Ларад опередил Тревиса.
   — Хватит с нас его лжи.
   На сей раз Гроссмейстер бросил на него сердитый взгляд. Ларад замолчал, но продолжал смотреть на Тревиса. Наконец Тревису удалось набрать в легкие побольше воздуха. Он постарался, чтобы его голос прозвучал громко и четко.
   — Я сказал правду, Орагиен.
   Тревис видел, как побелели тонкие пальцы Гроссмейстера, сжимавшие посох. Орагиен закрыл глаза, но ничего не ответил. Ларад сделал резкий жест. Двое толкователей рун вышли вперед, каждый из них держал в руке факел. Они подожгли сложенный у ног Тревиса хворост.
   Инстинкт заставил Тревиса рвануться в сторону, но веревки оказались слишком прочными, и он не сумел их разорвать. В его сознании возникла руна шарн. Вода. Однако губы не слушались, нулевой камень тянул вниз своей непомерной тяжестью. Завиток дыма пронесся возле его лица, попал в нос и рот. Он отвернулся…
   … и увидел возле нулевого камня Грейс Беккетт.
   Удивление пришло на место страху. Как Грейс оказалась здесь? Она выглядела совсем такой, как он ее запомнил — фиолетовое платье, изумрудные с золотом глаза, блестящие, словно летние самоцветы. Вот только волосы стали длиннее, теперь они обрамляли королевские черты ее лица. Однако она показалась Тревису смертельно бледной, а на лице застыло выражение безмерного удивления. Почему она с ним не разговаривает?
   — Грейс! — прошептал он, с трудом шевеля губами. Она молчала. Сначала Тревис подумал, что он умирает, и перед ним возникла последняя галлюцинация, вызванная болью и дымом. Но огонь еще не успел разгореться, а Грейс никуда не исчезла, продолжая стоять в нескольких футах от него.
   Нет, она не стояла. Она парила над землей, более того, не отбрасывала тень! Только теперь Тревис заметил, что видит далекие горы сквозь полупрозрачную Грейс.
   Жар усиливался, Тревис уже чувствовал его наступление. Ветерок подтолкнул к его лицу новые клубы дыма. Еще несколько секунд, и он умрет. Может быть, Грейс тоже мертва? И ее призрак пришел его встретить?
   Не призрак, Тревис. Душа.
   И в эту секунду он все понял. Именно так все и происходило на окраине Кейлавера, возле Круга Камней, когда Грейс наложила заклинание на нож заговорщика и покинула свое тело, чтобы подслушать беседу двух будущих убийц. Тревис не знал, почему он видит образ Грейс. Но однажды, в маленьком королевстве Кельсиор, очки помогли ему разглядеть ауру света над головами Мелии, Фолкена и Бельтана. Возможно, душа подобна ауре?
   Однако сейчас не время для подобных рассуждений. Грейс знает, что он здесь. И если данная ситуация напоминает историю с убийцами, Грейс могла видеть его несколько дней назад. Или даже недель. Это ее будущее. Из чего следует…
   А вдруг ты здесь, Грейс? Если ты видела, что меня ждет, если тебе не все равно, ты можешь быть здесь.
   Он переступил грань отчаяния: фантазии умирающего. Но если у него остался хотя бы призрачный шанс на спасение, необходимо его использовать. Разве не об этом говорил брат Сай?
   Но что ты можешь сделать, Тревис? Даже если она тебя видела, даже если она здесь, как ты можешь ей помочь тебя спасти?
   В голове не осталось ни единой мысли. Жар костра перешел болевой порог — и двинулся дальше. Дым ел глаза, по щекам Тревиса потекли слезы, призрачное лицо Грейс стало расплываться. А потом в его сознании вновь прозвучал шепот.
   Тебе поможет рука Олрига…
   Так вот что имел в виду Джек. Он должен сказать Грейс — немедленно. Рев наполнил череп Тревиса. Времени больше не осталось.
   Огонь взметнулся вверх, и Тревис закинул голову, чтобы закричать.

ГЛАВА 55

   Грейс старалась не отставать от молодого человека в коричневой рясе, они быстро спускались по спиральной лестнице, и она так торопилась, что дважды чуть не прикусила себе язык. Грейс была достаточно высокой женщиной, но ряса оказалась слишком большой, и она несколько раз едва не наступила на нее.
   В голове у нее вертелось множество вопросов. Как зовут юношу? Почему он пришел к ним? И чего хочет? Но он с трудом произнес одно слово. К тому же, у них не было времени на разговоры. Юноша помогает ей спасти Тревиса — больше ей ничего не нужно знать.