Энтони Марк. Цитадель Огня

   — Мастер Ларад, — сказал Тревис. Человек со шрамами кивнул в ответ:
   — Мастер Уайлдер.
   — Куда вы направляетесь?
   — Куда пожелаю — если не останусь здесь.
   Ларад насмешливо улыбнулся.
   — Значит, они изгнали тебя, — сказал Фолкен, успевший вскочить в седло.
   — Да, создается такое впечатление, Фолкен Черная Рука.
   Тревис внимательно посмотрел в лицо Ларада. Вчера вечером, после того как хор закончился, Тревис и Грейс уединились с Ларадом.
   — Значит, ты все устроил, — сказал Тревис. — Убедил меня расколоть рунный камень, а потом подсказал, что существует способ преодолеть запрет нулевого камня.
   — Да, — ответил Ларад. — Толкователи рун должны забыть это слово.
   — Какое слово?
   — Невозможно.
   Тут заговорила Грейс.
   — Но, мастер Ларад, есть вещи, которых я до сих пор не понимаю. Почему ты сам не воспользовался рукой Олрига? Зачем попросил Эмпирея передать ее мне?
   — Потому что я стоял рядом с нулевым камнем как один из обвинителей мастера Уайлдера. Если бы рука Олрига была у меня, ее сила могла бы проявиться слишком рано, и Тревису не удалось бы спастись.
   Теперь пришел черед удивляться Тревису.
   — Но если ты хотел, чтобы я спасся, зачем было так яростно настаивать на моем наказании?
   — Я хотел, чтобы ты разбил рунный камень, мастер Уайлдер. Теперь, чтобы воссоздать его, толкователям рун придется его познать. Но такое деяние требует наказания. И, хотя пришла пора думать о будущем, нельзя нарушать древние законы. Без них не построить фундамента, на котором можно возвести новое здание.
   Тревис думал о последних словах Ларада всю ночь. Утром он подошел к толкователю рун и сказал:
   — Мне кажется, я понял, мастер Ларад, почему ты поступил именно так.
   Ларад кивнул:
   — Ты должен был меня ненавидеть — причем так, чтобы ни у кого не возникло сомнений.
   — Ну, у тебя получилось. — Улыбка исчезла с лица Тревиса. — А почему ты прямо не сказал мне, что я должен делать? Разве так не было бы проще?
   — Если бы я сказал тебе правду, и ты бы заранее знал о наказании за такое преступление, разве ты согласился бы на него пойти?
   Тревис обдумал вопрос Ларада, а потом честно ответил:
   — Не уверен.
   — И я тоже.
   После некоторых колебаний Тревис протянул руку:
   — Все в порядке, мастер Ларад. Я на тебя не в обиде.
   — А я и не просил у тебя прощения, мастер Уайлдер.
   Так и не пожав протянутой руки, Ларад зашагал прочь.
   Потом он остановился и бросил взгляд через плечо, на его неподвижном, иссеченном шрамами лице напряженным огнем горели глаза.
   — Желаю тебе удачного путешествия, повелитель рун.
   — И тебе того же, — прошептал Тревис, но Ларад уже скрылся за поворотом.
   Тревис тяжело вздохнул и повернулся к остальным. Все уже сидели на лошадях. Пора. Он подошел к Пятнышу, схватился за гриву и вскочил в седло. Подняв голову, Тревис увидел, что на него смотрят янтарные глаза.
   — С тобой все в порядке, дорогой? — спросила Мелия. Тревис взялся за поводья.
   — Давайте уедем подальше от этого места.

ГЛАВА 57

   Они старались держаться поближе к Фол Эренну, и с каждой лигой, которую они оставляли за спиной, настроение Грейс улучшалось. Может быть, причина крылась в Тревисе, которому они помогли спастись, но Грейс вдруг почувствовала себя свободной. Путешествие к башне прошло под знаком огня и смерти. Теперь же ей казалось, что все горести остались позади. Несмотря на предупреждение Фолкена, воздух становился все более прохладным и влажным по мере того, как они продвигались на восток и — если Грейс правильно запомнила карты — приближались к океану.
   В первый день Грейс почти не разговаривала, постоянно придерживая Шандис и наблюдая за своими спутниками. Ее взгляд останавливался на каждом из них по очереди.
   Тревис смеялся над каждой непристойной шуткой Бельтана. Мелия кивала Фолкену, который ей что-то негромко рассказывал. Эйрин смотрела на мир васильковыми глазами, сияющими на бледном, утонченном лице, рядом ехала Лирит, в ее глазах светилось умиротворение, сравнимое лишь с безмятежным покоем тихого лесного озера. А еще был Дарж — надежный, добрый, верный Дарж. Эмбарец часто пришпоривал своего жеребца, чтобы проверить, не поджидает ли их впереди опасность.
   Маленькая рука коснулась щеки Грейс. Она посмотрела на изуродованное лицо Тиры. Девочка кивнула, словно просто хотела напомнить Грейс о своем существовании, а потом вновь обратила безмятежный взгляд вперед. Сердце Грейс сжалось от сладкой боли.
   Ты никогда не остаешься одна. Грейс. Даже в те мгновения, когда чувствуешь себя одинокой. Тебе следует об этом помнить.
   Когда до полудня оставалось не так уж долго, Мелия и Фолкен подъехали к Тревису, чтобы задать очередной вопрос — казалось, им не будет конца. В тот вечер, когда Тревису удалось спастись, он рассказал свою историю. Все слушали его с неусыпным вниманием и пришли в ужас, когда узнали, что огненное зло проникло и в его мир. Сейчас до Грейс доносились лишь обрывки их разговора, но бард и Мелия интересовались подробностями его приключений, особенно их интересовал мужчина в черном плаще, который пришел в салун. Грейс вздрогнула, когда вспомнила описание Тревиса.
   Берегись — он пожрет тебя.
   Может быть, тот человек имел в виду огненную чуму? Другого разумного объяснения придумать не удавалось. Грейс вдруг захотелось вернуться в Денвер, где она могла бы осмотреть одну из жертв чумы в госпитале — сделать анализ крови и биопсию, рентгеновский снимок и ультразвуковое исследование. Воспользоваться современными инструментами и попробовать понять природу болезни.
   Потом она вспомнила о человеке на ферме, которого убила железной кочергой, и поняла, что никакие тесты, даже самые передовые, не смогут объяснить причины недуга. Кроме того, даже если бы перед ней открылась дверь в Денвер, Грейс сомневалась, что она вернется. Интересно, что она почувствует, когда вместо великолепных платьев наденет белый накрахмаленный халат?
   Она вновь посмотрела на Лирит. Толорийка восседала на своей кобыле — возможно, не так царственно, как Мелия, но спокойно и уверенно. Нет, Лирит не станет приказывать тебе, как Мелия, она каким-то непостижимым образом делает так, что ты хочешь исполнить ее желание.
   Грейс получала удовольствие, наблюдая за ними. В Серой Башне Мелия и Лирит смотрели друг на друга, как две женщины, явившиеся на вечеринку в роскошных, но одинаковых платьях. Теперь, когда они отправились в путь, Лирит часто бросала незаметные взгляды на леди с янтарными глазами, и хотя Мелия делала вид, что ничего не замечает, по развороту ее плеч Грейс чувствовала: Мелия знает о взглядах Лирит.
   Удовлетворив свое любопытство, Грейс догнала колдунью из Толории.
   — В чем дело, Лирит? — без всяких предисловий спросила Грейс.
   — О чем ты, сестра? — И глаза Лирит вновь устремились к леди на белой лошади.
   — Именно об этом — ты глаз с нее не сводишь. С леди Мелии.
   — Ах, ерунда, — быстро ответила Лирит.
   На губах Грейс заиграла насмешливая улыбка.
   — Конечно. Я всегда сверлю взглядами людей без всякой на то причины.
   Лирит приподняла тонкую бровь.
   — Я вижу, ты многому научилась у леди Кайрен.
   — Ничего у тебя не выйдет, — усмехнулась Грейс. — Такими уловками от меня не отделаешься. Тебе что-то известно о Мелии — но ты предпочитаешь оставить свое знание при себе.
   Наконец Лирит неохотно оторвала взгляд от Мелии и посмотрела на Грейс.
   — Я знаю лишь то, — негромко ответила она, — что она посчитала нужным нам сообщить.
   И прежде чем Грейс успела задать следующий вопрос, Лирит легко коснулась шеи своей кобылы, и та сразу перешла на галоп, оставив Грейс позади.
   Они разбили лагерь, когда длинные тени высоких гор легли на землю. Бельтан умудрился поймать в силки небольшого оленя, и, хотя сердце Грейс протестовало, желудок радовался, что животное погибло не напрасно.
   Вечером у костра царило праздничное настроение. Бельтан рассказывал забористые анекдоты о пьяных солдатах, Фолкен пел песни, а Лирит изрядно всех удивила, продемонстрировав фокусы с монетой. И хотя Грейс понимала, что дело тут в ловкости рук, а не в обращении к Духу Природы, она всякий раз удивленно вскрикивала, когда монета исчезала в руке Лирит, а потом появлялась в ухе у недоумевающего Даржа. Тира хлопала в ладоши и смеялась, и Грейс обнимала девочку.
   Это опасно, Грейс. Ты и сама прекрасно понимаешь. Еще немного, и ты привыкнешь к тому, что Тира рядом. Она стала слишком тебе дорога.
   Неожиданно Грейс обнаружила, что уже не помнит причин, по которым следует держать людей на дистанции. Она еще крепче обняла девочку, и Тира не противилась.
   Мелия приготовила свежую оленину, добавив зелень, собранную Лирит и Эйрин, — получился ароматный суп, и когда над чашками поднимался восхитительный запах, Лирит опустила взгляд и благоговейно проговорила:
   — Радость от боли, жизнь от смерти. В концах рождается начало. Да благословит Ирсайя плоды этой охоты.
   Когда Грейс подняла голову, взгляд Лирит был устремлен на Мелию.
   — Какая чудесная молитва, дорогая, — царственно произнесла леди Мелия и принялась за еду.
   После ужина Бельтан принялся рассказывать очередной анекдот, в котором шла речь о злополучном рыцаре, не сумевшем снять доспехи, когда спасенная им девушка пожелала выразить ему свою благодарность. Потом заговорил Фолкен, и, хотя его голос звучал совсем тихо, все сразу замолчали.
   — Их каким-то образом создал Огненный камень.
   — Огневиков, — не думая, выпалила Грейс. Пламя костра отразилось в очках Тревиса.
   — Конечно, звучит вполне убедительно. Крондрим. Крондизар. Мог бы и сам догадаться.
   — Что тебе удалось узнать, Фолкен? — спросил Дарж. — Для некоторых из нас твои слова не столь очевидны, как для других.
   — Нам рассказал друг Мелии, — ответил бард. Мелия разгладила юбки.
   — Великий Камень Крондизар попал в руки к тем, кто готов его использовать во зло. И они уже начали его творить.
   — Кто? — спросила Грейс. Фолкен посмотрел ей в глаза.
   — Это нам и предстоит выяснить.
   — Понятно, но куда мы направляемся?
   Бельтан задал вопрос, который интересовал всех. Отблески костра играли на спокойном лице Мелии.
   — Туда, откуда украден Крондизар.
   Теперь все смотрели на леди с янтарными глазами — все, кроме Тиры, которая протянула маленькие ладоши к огню и рассмеялась.
   Путники проснулись на рассвете следующего дня, чтобы продолжить путешествие. Теперь, когда они узнали его цель, вчерашнее праздничное настроение исчезло. Однако расстилавшийся перед ними ландшафт поражал такой неземной красотой, что Грейс не могла долго грустить.
   Только после того, как Бельтан упомянул о том, что они приближаются к южной границе Перридона, Грейс вспомнила про короля Бореаса. Она была настолько поглощена мыслями о спасении Тревиса из Серой Башни, что совершенно забыла о задании короля. Однако в этом мире никто не имеет права игнорировать желания короля. Если, конечно, не хочет умереть раньше времени.
   Грейс направила Шандис к вороному жеребцу Фолкена.
   — Мы приближаемся к Перридону, не так ли, Фолкен?
   Бард нахмурился.
   — Что-то не так, Грейс?
   Да, если Бореас узнает, что я нахожусь в самовольной отлучке.
   — Интересно, мы заедем в замок Спардис? Король Бореас дал мне поручение, и я хотела бы его выполнить.
   Фолкен обратил выцветшие голубые глаза к северу.
   — В последнее время до меня доходили плохие вести из Спардиса, особенно после смерти короля Персарда. Королеве Инаре всего шестнадцать, а ее сын Персет — наследник Персарда — еще грудной младенец. Они попали в трудное положение. В этом доминионе даже у пятилетнего крестьянского мальчишки есть кинжал и план его использования. — Он бросил на Грейс внимательный взгляд. — Похоже, ты согласилась стать шпионкой Бореаса?
   Грейс кивнула и невольно поднесла руку к шее.
   — Не беспокойся. — Теперь бард улыбался. — Тебе удастся сохранить голову на плечах. После следующего привала мы отправимся в Спардис. Там у нас назначена встреча с другом Мелии. Нам необходимо обменяться с ним информацией.
   В тот вечер они разбили лагерь внутри разбитого Круга Камней, короной охватившего вершину холма. Пока доедали суп, Фолкен объяснил, что они находятся среди развалин сторожевой башни, построенной передовыми отрядами из Торингарта более тысячи лет назад.
   Дарж пригладил усы.
   — Я не знал, что люди из Торингарта заплывали так далеко на юг.
   — И даже дальше, — заверил его бард. — То были лучшие моряки из всех, что бороздили четыре моря. Они воздвигли множество башен на побережьях.
   Грейс подумала о своих уроках политики. Она вспомнила, что видела Торингарт на карте Эйрин — зазубренный мыс к северу от Фаленгарта, напротив Зимнего моря, — но больше ей нигде не встречались упоминания об этом королевстве, если не считать историй Фолкена о том, как много лет назад король Ультер из Торингарта вместе с Эльзарой, императрицей Тарраса, помог разбить Бледного Властелина.
   Она взглянула на Фолкена.
   — Почему Торингарт не представлен в Совете Королей Кейлавера?
   — В течение многих столетий из королевства Торингарт не приходило никаких известий, и ни один корабль, построенный в Фаленгарте, не способен плавать по Зимнему морю, где полно льдов. Лишь могучим кораблям Торингарта, защищенным рунами, под силу его пересечь.
   Грейс прикусила губу. Ответ барда ее совершенно не устроил. Целое королевство не может просто взять и исчезнуть. Что произошло с Торингартом после того, как Ультер поверг Бледного Властелина и помог найти Малакор?
   Возможно, когда-нибудь ты отправишься туда сама, чтобы найти ответы на все вопросы, Грейс.
   Спустилась ночь, один за другим путешественники укладывались среди развалин сторожевой башни, но Грейс никак не удавалось заснуть. Она наблюдала за метеорами, проносящимися по усыпанному звездами темному небу.
   Должно быть, Грейс задремала, поскольку звезды неожиданно изменили свое расположение, и среди них появился новый сгусток света — алая звезда. Что-то больно ткнулось в живот Грейс. Она села. Черный мех сливался с темнотой, но янтарные глаза сияли во мраке.
   — Что ты здесь делаешь? — прошептала Грейс. Котенок замурлыкал, продолжая толкать маленькими лапами живот Грейс.
   Грейс подняла котенка и после коротких размышлений положила его рядом с Тирой. Котенок немного повозился, устраиваясь поудобнее, а потом затих, положив мордочку на руку девочки. Тира вздохнула во сне.
   Грейс улеглась обратно, закрыла глаза, но через мгновение открыла их вновь. Острые коготки котенка сделали свое дело, и она поняла, что пора нанести визит кусту, который находился чуть в стороне от лагеря.
   Стараясь не шуметь, она встала и прошла мимо своих спящих товарищей, а потом вылезла из башни в пролом в стене. Грейс обошла почти всю башню, чтобы найти подходящий куст. Закончив свои дела, она продолжала идти в том же направлении, поскольку так было ближе.
   — Мне не следовало вас оставлять.
   Грейс замерла, услышав тихий тенор.
   — Со мной все в порядке, — зашептал в ответ другой голос. — К тому же, мы вместе пришли к выводу, что так будет лучше.
   Грейс тихонько подошла к высокой поросшей мхом скале. За ней, освещенные тусклым светом звезд, сидели на камнях двое. Одна маленькая и стройная, чьи черные волосы сливались с ночью, другой высокий и мощный — светлые волосы и доспехи сияли в свете взошедшей луны.
   — Так или иначе, но теперь мы вместе, — продолжал Бельтан. — И я по-прежнему ваш рыцарь-хранитель.
   Мелия коснулась его руки.
   — Мне совсем не хочется отказываться от твоих услуг, дорогой. Не знаю, что бы я без тебя делала все прошедшие годы. Когда мы встретились, Фолкен находился в темной яме, куда мне было не добраться. Без тебя у меня ничего не получилось бы. Ты всегда будешь моим защитником. — Она отвела руку. — Но со временем ты поймешь, что у тебя могут возникнуть другие желания.
   — Мой долг охранять вас, Мелиндора Сребролунная.
   — Твой долг слушаться своего сердца, Бельтан Кейлаванский. И тебе не следует об этом забывать.
   Бельтан грустно улыбнулся.
   — В таком случае, сейчас мое сердце никому не нужно.
   — Откуда ты знаешь? Ты его спрашивал?
   Бельтан ничего не ответил, но Грейс поняла, что она и так слышала слишком много, и отступила на шаг. Рука Бельтана потянулась к рукояти меча.
   — Я что-то слышал.
   Мелия остановила его легким прикосновением руки.
   — Ничего страшного, Бельтан. Испуганное животное, не более того.
   — Вы уверены?
   Янтарные глаза взглянули в сторону Грейс.
   — Да, совершенно.
   Подхватив юбки, Грейс повернулась и торопливо пошла обратно. Вернувшись в башню, она нашла свое место и улеглась. Она уже собралась закрыть глаза, когда заметила два янтарных огонька; котенок все еще сидел рядом с Тирой и смотрел на Грейс.
   — Она меня видела, — прошептала Грейс. — Как ты сейчас.
   Котенок лизнул лапу. Грейс вздрогнула и поплотнее завернулась в одеяло. И всю ночь ей снились янтарные луны, наблюдавшие за ней с неба цвета оникса.

ГЛАВА 58

   На третий день после того, как они покинули Серую Башню, гряда Рассветных гор резко повернула на север, и путешественники последовали за ней.
   Тревис вздохнул, глядя по сторонам с мерно раскачивающейся спины своего скакуна. Земли вокруг были красивыми и пустынными. Раньше ему на глаза попадались одинокие мазанки или развалины старой стены, но сейчас все следы цивилизации исчезли.
   — Прошло больше тысячи лет с тех пор, как отсюда ушли люди, — сказал Фолкен, стараясь перекрыть стук копыт, когда Тревис подъехал к барду и спросил его об истории этих земель. — Мы миновали Толорийские болота и находимся рядом с Рассветным морем и южными областями Дикого побережья. Когда-то их называли Дан-Дордурун, что на языке местных жителей означало Срединная Земля.
   Тревис взглянул на покрытые туманом вершины гор и холмистые равнины под ними. Одинокий ястреб парил в бескрайнем синем небе, влекомый потоками ветра, несущего с собой слабый, но острый запах соли и океана.
   — Кем были люди, населявшие Срединные Земли, Фолкен?
   Бард посмотрел на далекую и такую идеально ровную горную гряду, что она просто не могла быть естественной. Лирит и Бельтан подъехали поближе, чтобы услышать рассказ барда.
   Ветер играл короткими седыми волосами Фолкена.
   — Те, кто их помнит, дали им имя «могримы», что означает дикие. Но они называли себя гал-хин-гал, что, насколько я знаю, переводится как истинный народ. Боюсь, о могримах мало известно.
   Бельтан рассмеялся.
   — Готов поставить свой меч, Фолкен, что все сведения об этих людях прячутся внутри твоего черепа.
   — И ты бы выиграл, — с улыбкой сказала Мелия, направляя к ним свою белую кобылу.
   Теперь рядом с бардом оказались почти все: Грейс с Тирой и Эйрин. Лишь Дарж ускакал вперед на разведку.
   — И что с ними сталось? — спросил Тревис. — С могримами?
   Фолкен улыбнулся, глядя на нетерпеливые лица.
   — К сожалению, должен вас разочаровать, я не знаю. К тому времени когда народ Тарраса начал путешествовать на север от Фаленгарта, могримы уже стали древней историей. Кое-кто считает, что они скрылись в Сумеречных Царствах вместе с Маленьким народцем. Но я боюсь, все гораздо прозаичнее: они постепенно выродились и вымерли, как и многие другие народы.
   Тревис нахмурился.
   — И все?
   — Далеко не каждая легенда оказывается красивой. — Бард вновь посмотрел на идеально ровную горную гряду. — Конечно, многие пересказывают друг другу истории о том, как в сумерки кто-то видел тени в лесах или горах. Таррасцы называют их гоблинами. Но я встречал людей, которые считают эти тени и духи могримами, обитающими в самых дремучих лесах и на вершинах далеких гор, полых, как говорят, внутри — лишь дикие знают, как отыскать входы и их открыть.
   В небе у них над головами одинокий ястреб издал протяжный крик.
   Сразу после полудня Тревис заметил великана. В животе у него урчало, и он уже собрался пожаловаться Мелии и Фолкену, несмотря на строгие взгляды, которыми его, несомненно, наградили бы в ответ, когда всадники выехали на вершину холма, и перед ними открылась неглубокая лощина. Земля сбегала вниз, к узкому ручью, а потом вновь начинался подъем. Именно там, на зеленой траве, отдыхал великан. Тревис разинул рот от изумления и тут же услышал удивленные восклицания своих спутников.
   Великан занимал всю противоположную сторону лощины, но Тревис почти сразу же понял, что его фигура нарисована на светлом камне. Грубые, но четкие линии провела чья-то сильная и искусная рука. Тревис вдруг вспомнил, что подобные картинки люди находили на стенах пещер эпохи палеолита.
   Хотя великан походил на человека, его кривые ноги с когтями больше подошли бы птице. Лицо не имело ярко выраженных особенностей, если не считать жесткой линии рта и единственного громадного глаза. Ниже по склону Тревис разглядел заостренный фаллос с парой здоровенных яичек. Несмотря на поражающие воображение размеры этого органа, великан не показался Тревису древним символом плодородия. Возможно, из-за нескольких треугольных зубов, торчащих из улыбающегося рта. Или фигурок, подозрительно напоминающих обычных людей и бессильно застывших на его ладонях.
   Слева послышалось шипение. Тревис повернулся и увидел застывшую в седле Мелию. Она крепко держала черного котенка, мех которого встал дыбом. Кто из них шипел, Тревис не понял.
   — Что это, леди Мелия? — спросил он.
   — Вот не думала, что когда-нибудь увижу подобного тебе, — сказала леди, но обращалась она не к Тревису. — Мы уничтожили все изображения. Похоже, я ошибалась.
   Фолкен подъехал к Мели и и положил руку ей на плечо.
   — Успокойся, Мелия. Это всего лишь рисунок. Линии, начертанные на камне, вот и все.
   Ее глаза сверкали.
   — А разве линии не обладают силой, Фолкен? Разве ты сам не говорил так о своих драгоценных рунах?
   Бард покачал головой и ничего не ответил.
   — Кто это? — спросил Тревис, хотя ему не хотелось услышать ответ.
   — Моуг, Повелитель Сумерек. Один из Старых Богов.
   — Вроде Олрига?
   Бард бросил на него такой свирепый взгляд, что Тревис прикусил язык.
   — Нет. Совсем не вроде Олрига. Даже в самом начале Моуг отличался от остальных Зеари, а в конце стал их врагом.
   — Не только врагом Старых Богов, — добавила Мелия, чьи янтарные глаза превратились в щелки. — Но и нашим.
   К ним присоединилась Грейс.
   — Я слышу, вы сказали о Старых Богах, Фолкен. О них постоянно говорят толкователи рун. Но я никогда не слышала про них от других жителей Зеи. Они им когда-нибудь поклонялись?
   — Зеари мало интересовались людьми. В отличие от Ниндари, Новых Богов, которые отважились войти в Фаленгарт из Аль-Амуна и Тарраса, навсегда связав свою жизнь с теми, кто им следовал. Старые Боги были существами камня, леса и неба. Они плохо понимали обычаи людей. Впрочем, некоторые из них искали встречи с людьми, сближались с ними и получали удивительные дары. Такие, как руны. В течение многих столетий могримы знали о Старых Богах и их детях, Зеримах — Маленьком народце.
   Пока бард вел свой рассказ, взгляд Тревиса вернулся к изображению на белой скале. Что-то в нем показалось ему… знакомым. В единственном глазе, смотревшем на него с середины лица. А потом Тревис увидел то, чего сразу не заметил: на левом плече старого бога примостилось существо со сложенными крыльями и изогнутым клювом. Подозрительно похожее на…
   На ворона, Тревис.
   Нет, не может быть. Все Вороны исчезли — их сожгли. Разве сестра Миррим не видела это своими слепыми проклятыми глазами?
   — А кто сделал рисунок, Фолкен? — громко спросил Дарж. — Может быть, могрим?
   Бард покачал головой:
   — Нет, могримы не умели рисовать. Они не знали, что такое музыка, и не украшали свои тела, если не считать естественных красящих веществ, которые они получали из почвы или растений. Полагаю, рисунок сделан позже, кем-то из первых людей, которые пришли в Фаленгарт с юга и встретили здесь Старых Богов.
   Бельтан фыркнул, показывая в сторону фигурок на ладони Бога, тщетно пытающихся спастись.
   — Считайте, что на меня снизошло откровение, но мне почему-то кажется, что их не слишком порадовала встреча с Богом.
   Лирит продолжала внимательно смотреть на рисунок.
   — Он завораживает, — сказала она.
   — Нет, это просто чудовищно, — резко возразила Мелия. Она обратила свой пылающий взор на Фолкена. — И ты еще продолжаешь удивляться, почему люди забыли Старых Богов.
   Бард в ответ лишь покачал головой.
   — А что с ними случилось? — спросила Эйрин. — Куда они исчезли?
   Фолкен вздохнул.
   — Их время прошло. Когда с юга появились Новые Боги и подружились с людьми, началось их шествие по Фаленгарту, а Старые Боги и Маленький народец поняли, что их век закончился, поэтому они скрылись в Сумеречном Царстве.
   — Ну, вряд ли все было так просто, — заметила Мелия. Бард еще раз посмотрел на огромный рисунок.
   — Да, наверное.
   Грейс убрала пряди светлых волос с лица.
   — И все же кое-что остается для меня загадкой. Прошлой зимой Маленький народец из Сумеречного леса бродил по залам Кейлавера. Ты первым оповестил об их возвращении, Фолкен. Но если Маленький народец пришел к нам из Сумеречного Царства, почему бы вслед за ним не вернуться и Старым Богам?