Страница:
Из облака тумана к ним шагнул Олдет. Туман уже поднимался от земли, неся с собой влажность и холод. Олдет внимательно посмотрел на окружающих, и глаза его расширились от удивления.
— Что же случилось? — спросил он.
Грейс закрыла глаза и мысленно потянулась к Паутине жизни, в глубине которой зияла черная голодная пустота, поглощающая свет и все живое, что оказывалось вблизи нее.
Грейс допустила непростительную оплошность. Именно здесь, в землях Западного Перридона, она впервые столкнулась когда-то с подобным колдовством. Следовало бы помнить о том, что такое может повториться снова.
— Дарж, — проговорила она, указывая дрожащей рукой в направлении густых зарослей ежевики. — Вон там!
Голос ее, похоже, вывел рыцаря из состояния временного оцепенения. Он перешагнул через тела мертвых Пауков и затянутыми в перчатки руками раздвинул кусты. Показался каменный трехгранный столбик примерно пяти футов в высоту. Все его три гладкие черные боковые поверхности были покрыты какими-то небрежно высеченными символами.
Когда Дарж повернулся к Грейс, лицо его было совершенно серым.
— Это пилон, Ваше величество!
Палладус и Самата непонимающе посмотрели на него. Тарус прижал руку к голове и слегка пошатнулся.
— Какой пилон?
— Пилон зла, — ответила Грейс сквозь стиснутые зубы. — Уходите отсюда! Все уходите! Быстрее!
Подобно волшебному заклинанию — а Грейс сама была не вполне уверена в том, что подсознательно не подвергла их магическому воздействию, — ее слова, похоже, сумели разогнать темную злобную тучу, затуманившую головы товарищей, Палладус и Тарус обменялись смущенными взглядами и устремились к лагерю, на ходу выкрикивая приказания. Олдет помог Самате подняться на ноги.
— Нужно похоронить их, — сказала королевский Паук, глядя на тела своих собратьев.
Грейс на мгновение задумалась, затем отрицательно покачала головой.
— Их тела запятнаны магией пилона, магией зла. К ним нельзя прикасаться. Извини, Самата.
— Тогда мы предадим их тела огню, — заявил Олдет, указав на сухой кустарник, окружавший убитых и каменный столб.
Самата мрачно кивнула.
— Я принесу факелы.
— Пойдемте, Ваше величество! — хриплым голосом позвал эмбарец. — Давайте поскорее покинем это место!
Нужно было спешить, потому что ночь уже укутывала окружающий мир покрывалом тьмы. Облаков на небе, к счастью, не было, а луна находилась в своей четверти. В противном случае было бы трудно передвигаться по местности, так сильно изрезанной оврагами. В сгущавшихся прямо на глазах сумерках ехать можно было лишь с небольшой скоростью. И пешие, и конные часто спотыкались о камни.
По пути к месту ночлега Грейс не переставала думать о каменном столбе и о том, как стремительно зло распустило свои безжалостные щупальца по всему миру. В прошлом году она со своими спутниками имела неосторожность заночевать вблизи такого же трехгранного столба. Тогда они едва не оказались на опасной грани отчаяния и безумия. Правда, в тот раз столб зла воздействовал на них своими чарами несколько часов. Сегодня же его собрат источал на путников свою злую силу лишь считанные минуты.
Он больше не спит, Грейс, как тот, другой. Он пробудился ото сна и делает свое черное дело.
Фолкен рассказывал, что такие пилоны появились во время Войны Камней около тысячи лет назад, когда Бледный Король использовал их для того, чтобы общаться со своими слугами. Неужели этот столб наблюдал за ними даже тогда, когда они спорили, еще не успев приблизиться к нему?
Горизонт начал светиться слабым серебристым светом, когда к Грейс подъехал Дарж и сообщил, что необходимо срочно делать привал. Пехотинцы совершенно измотаны долгим переходом без отдыха и проголодались, а под некоторыми всадниками лошади могут пасть в любую минуту. Сама Грейс тоже была настолько измучена, что у нее не было даже сил говорить. Поэтому она молча кивнула, выражая свое согласие.
К тому времени когда лагерь был готов для ночлега, уже начался рассвет. Как бы ни была неприятна мысль о том, что следует избегать задержек в пути, Грейс понимала, что сегодня воины уже больше не смогут идти дальше, если не отдохнут. После скудного завтрака к ее палатке подошел Дарж и сообщил, что в целом все в порядке, если не считать вспышек дурного настроения у некоторых воинов. В их рядах произошло несколько потасовок, правда, все обошлось, слава богам, без серьезных увечий.
Подобного рода проявления насилия — Грейс это понимала — были остаточным результатом воздействия заколдованного каменного столба. Она все еще ощущала его присутствие. Чувство было такое, будто на коже осталось маслянистое пятно, которое не удалось сразу смыть. Оставив Тиру одну в палатке, Грейс отправилась на поиски Сенраэль и Лурсы. Втроем они создали заклинание, позволившее заглянуть на расстояние в несколько лиг вдоль Паутины Жизни, но не почувствовали ни единого следа других заколдованных столбов Бледного Короля.
После этого Грейс отправилась на встречу с гроссмейстером Орагиеном и юным мастером Гредином. По их приказу остальные Толкователи Рун прошли по лагерю, напевая руну мира. Это, как надеялась Грейс, должно было произвести умиротворяющее действие на воинов. Вскоре лагерь действительно мирно уснул.
Когда она вернулась к своей палатке, то увидела около нее Даржа и нескольких мужчин. Некоторые из них старательно вводили взгляды в сторону или на землю, другие еле сдерживались от рыданий.
— Это пешие воины, которые долго находились возле заколдованного столба, — шепнул ей рыцарь.
Грейс понимающе кивнула и внимательно осмотрела каждого из них.
— Я не знаю, Ваше величество, что со мной происходит, — пожаловался один из воинов, когда она приложила ладонь к его лбу. — Я никогда не вел себя как трус и не боялся предстоящего боя. Но сейчас мне очень страшно.
— Я верю тебе, добрый воин, — улыбнулась Грейс. Это был рослый детина с огромными, в сплошных шрамах руками. Теперь же его руки предательски дрожали.
— Посмотрите на меня, Ваше величество! Я дрожу, как перепуганный барашек, увидевший вдали злого голодного волка. Я чувствую внутри холод, мне кажется, что мы лишились последних надежд на победу.
— Надежда всегда остается, и потому ничего не бойся. В этом нет ничего страшного. Все пройдет. На тебя подействовал заколдованный столб Бледного Короля, а на самом деле ты очень храбрый парень. Другие воины, которые постояли бы там рядом с тобой, давно превратились бы в растаявший студень.
Или поубивали бы друг друга, охваченные слепой, безумной яростью, подумала Грейс. Однако вслух она ничего не сказала. Кажется, ее слова убедили молодого воина. Она подбодрила также и других мужчин, мысленно осмотрев их нити жизни. Никаких видимых повреждений не обнаружилось. Грейс отпустила воинов, дав им лекарственных трав, которые помогут им спокойно уснуть.
— У вас удивительный талант врачевания, Ваше величество! — искренне восхитился Дарж.
«Если так, тогда почему мне не удается вытащить этот злосчастный осколок из твоей груди?» — подумала Грейс, прекрасно зная, что никогда не произнесет этих слов вслух.
— Отдохни, Дарж, — вместо этого попросила она.
— Как пожелаете, Ваше величество, — ответил эмбарец и отправился к своей палатке.
Грейс знала, что отдыхать он, конечно, не будет. Неутомимый рыцарь обязательно найдет себе какое-нибудь нужное, по его мнению, занятие и пустит в свою палатку кого-то другого, кому действительно нужен отдых. Как он ухитряется обходиться без сна, она не понимала.
Грейс почувствовала, что валится от усталости с ног, и легла рядом с безмятежно спавшей Тирой.
— Грейс, ты слышишь меня?
Голос был знакомый, успокаивающий. Это скорее всего сон.
— Грейс, прошу тебя. Ты здесь?
Глаза Грейс открылись, она села на кровати.
— Эйрин?!
— Да, Грейс, это я. Слава Сайе, я нашла тебя. Неподалеку от того места, где ты находишься, в Паутине Жизни какое-то темное пятно. Мне пришлось обследовать все соседние нити. У Лирит возникло ужасное предчувствие, что случилось что-то плохое. С тобой все в порядке?
Грейс вздохнула.
— С нами все нормально. По крайней мере с большинством из нас.
Она быстро объяснила Эйрин суть случившегося — мертвые Пауки и колдовской столб. Грейс также рассказала о сражении с фейдримами в Дан-Дордуруне и о необычной встрече с королевой Иволейной.
— Мне очень жаль, Грейс. Не нужно было так долго откладывать нашу мысленную встречу с тобой. Наверное, я просто не хотела огорчать тебя, напоминая о себе.
Грейс улыбнулась. Усталость понемногу уходила, уступая место энергии, которой ее подпитала Эйрин.
— Как дела в Кейлавере?
— Воины прибывают целыми отрядами, даже из далеких южных земель. Скоро Бореас выдвинется на север во главе внушительного войска. Но есть кое-что еще, что мне стало более понятным после твоего рассказа и все же я думаю, что она лишилась рассудка.
Грейс почувствовала, что вся похолодела.
— О ком ты говоришь, Эйрин? Кто лишился рассудка?
— Королева Иволейна…
Когда Эйрин принялась рассказывать о неожиданном прибытии в Кейлавер королевы Иволейны, резко отвергнувшей трех колдуний, Грейс накинула на плечи шаль.
— Она заявила, что больше не желает иметь с нами дела, что она приехала в замок только ради одного человека. Я не сразу поняла, кого она имеет в виду. Затем, прошлой ночью, я сотворила заклинание. Я знаю, что это было очень опасно, но я увидела принца Теравиана, который разговаривал в саду с королевой Иволейной.
Грейс невольно вздрогнула.
— Чего же Иволейна хотела от принца?
Ответ донесся мгновенно.
— Он — ее сын. Королева Иволейна — мать принца Теравиана.
Они еще несколько минут общались через Паутину Жизни, пока Эйрин наконец не призналась, что устала.
— Давай прощаться, Грейс. Я не уверена, что она… что кто-то не подслушивает нас. Я очень устала и больше не могу охранять нашу нить. Мы любим тебя и скоро снова пообщаемся с тобой. Да хранит тебя Сайя!
— До свидания! — мысленно попрощалась Грейс и с любовью посмотрела на мирно спящую Тиру.
Было приятно узнать, что воины Ватриса откликнулись на призыв Бореаса. Но почему же Иволейна так странно себя ведет, и как принц Теравиан может быть ее сыном? Прежде чем она успела найти ответ на этот вопрос, полог палатки распахнулся.
— Простите меня, Ваше величество, — сказала Самата, просовывая голову в палатку. — Но вам придется немедленно пойти со мной.
Грейс посмотрела ей в глаза и молча потянулась за плащом. Солнце было уже в зените. День начинался ясный и холодный. Грейс приказала охранявшим палатку воинам беречь покой Тиры и последовала за Саматой к лагерю.
— Что случилось?
— Неподалеку от нас, Ваше величество, я обнаружила загадочные следы. Олдету и Лерису удалось захватить их врасплох. Но они оказали сопротивление. Один из них убит, второго мои братья захватили живьем. У них мы нашли вот этот магический амулет.
Грейс схватила девушку за руку.
— О чем ты говоришь? Кого вы схватили?
Самата разжала пальцы, и Грейс увидела лежащий у нее на ладони маленький черный предмет, ярко сверкнувший на солнце. Из крошечного динамика на боку оправленного в пластмассу миниатюрного радиоприемника раздалось шипение статических разрядов. Грейс схватила его, и обе женщины бегом бросились к лагерю.
Вскоре они оказались возле палатки, стоявшей на самом краю лагеря. У входа стоял Лерис. Он был настолько мал ростом и хрупок, что показался Грейс обычным земным мальчишкой лет двенадцати. Для врага Паука это было бы смертельной ошибкой. Лерис кивнул, и женщины нырнули в палатку.
Внутри было темно. Грейс сосредоточилась, прикоснулась к нитям Паутины Жизни, и в следующее мгновение у нее над головой повис светящийся зеленый колдовской шар, разгонявший темноту во все стороны. На полу сидел какой-то человек со связанными веревкой руками и ногами. Из пореза на щеке струилась кровь. Грейс узнала его. Это был тот самый человек в поношенной крестьянской одежде, который убегал из замка накануне взрыва.
— Твоя миссия закончена, — строго произнесла Грейс. — Теперь твоя задача — отвечать на мои вопросы. Ты должен говорить точно, кратко, правдиво и без всяких колебаний. Тебе ясно?
Незнакомец сощурился от яркого света колдовского шара и она поняла, что он ее не видит.
— Умоляю вас, сударыня! — дрожащим голосом произнес пленный. — Я простой земледелец и никому не причинял вреда. Мне неведомо, о чем вы говорите. Умоляю вас, отпустите меня домой, в мою деревню!
Он довольно убедительно играл свою роль. Говорил незнакомец на языке Зеи так, как говорят все простолюдины. Судя по всему, шпионы «Дюратека» добились серьезных успехов за последнее время и научились без особого труда выдавать себя за местных жителей.
— Я знаю, кто вы, — по-английски сказала Грейс. Голова пленного резко дернулась назад, на мгновение его глаза удивленно расширились, но он быстро справился с собой.
— А я знаю, кто вы, — хриплым голосом ответил он. — У вас нет никаких шансов, доктор Беккет. Мы уже близки к концу, мы даже ближе к нему, чем вы можете себе представить. Вы не сможете остановить нас и помешать выполнению нашей задачи.
— Неужели? Похоже, кое-что мне все-таки удалось сделать. Вот вы, например, находитесь в наших руках.
Незнакомец злобно посмотрел на нее, тщетно пытаясь высвободиться из пут.
— Однако пора оставить обмен любезностями, — промолвила Грейс, снова переходя на язык Зеи. — Пора облегчить душу. Расскажите мне о вашем задании, о том, кто послал вас и как вы попали сюда.
Пленный снова стал отвечать ей на этом же языке с прежним крестьянским акцентом, но на сей раз с насмешливыми интонациями.
— Вы ничего не узнаете от меня, миледи. Вам остается убить меня, как ваши рабы только что убили моего спутника.
Из темного угла палатки появился Олдет. Он опустился на колени рядом со шпионом «Дюратека» и приставил к его горлу кинжал.
— Я могу устроить тебе такую любезность, если пожелаешь.
— Это будет несправедливо, Олдет, — заметила Самата, подходя ближе с кинжалом в руке. — Вам с Лерисом посчастливилось убить его дружка. Этот ублюдок — мой, но я ему не обещаю скорой смерти.
Грейс сделала короткий жест.
— Нет, Самата и Олдет, никаких ножей, никакой крови. Я с ним сама справлюсь.
Пауки неохотно вложили кинжалы в ножны и отошли в сторону.
Грейс выпрямилась и сверху вниз посмотрела на пленного.
— Если отказываешься добровольно отвечать на мои вопросы, мне ничего не остается, как прибегнуть к другому способу допроса.
— Какому же? — презрительно фыркнул незнакомец.
— Вот к такому.
Грейс прибегла к помощи Дара и схватила за нить жизни пленного. Несмотря на его сопротивление, верх одержала Грейс. Не было никакого сомнения в том, что шпион был подготовлен выдержать физическую пытку любого вида, однако к тому, что собралась использовать Грейс, он был не готов. Она проникла в его сознание, надеясь найти ответы на интересующие ее вопросы.
— Прочь! Убирайся из моей головы! — вскрикнул пленный.
Грейс выпустила его нить, он обмяк и, содрогаясь всем телом, зарыдал. Из носа у него потекло.
— Значит, вот что «Дюратек» делает в Денвере, — проговорила Грейс, ощущая сильный холод. — Они создали Врата. Сначала научились отправлять через них сообщения, затем небольшие предметы. Теперь понятно, как вы осуществляете связь со скирати, как передаете им оружие. В данное время «Дюратек» обдумывает, как сделать последний шаг. Теперь корпорации известно, как переправлять людей через Врата. Таких типов, как ты, агент Хадсон!
Пленный беспокойно заерзал на земле, что-то пронзительно выкрикивая. Грейс знала, что щель, которую она оставила в его разуме, скоро сведет его с ума.
— Первые… они погибли. Их разорвало на клочки, как только они вошли во Врата. Но ученые продолжали свои исследования, и после того как удалось благополучно переправить в другой мир остальных людей, они возвращались и составляли отчеты о том, что узнали во время своего путешествия — предоставляли сведения о языке, культуре, географии. Однако затем с процессом перемещения что-то произошло. Ученые называли это клеточным разрывом. Единственное, что я знаю, — это то, что их тела через несколько дней после возвращения превращались в настоящее желе. Однако когда представилась возможность, я добровольно вызвался отправиться в путешествие. Вместе с Миксом и Стокером. Нам первым удалось побывать по ту сторону Врат и благополучно вернуться обратно. Только вот Микс подхватил там какую-то заразу — болезнь, которую медики не смогли вылечить. На прошлой неделе он умер. А ваши люди убили Стокера. Я остался один. Я — единственный, кто…
Грейс пошатнулась, и если бы не сильная рука Саматы, то она упала бы.
— Но сюда придут новые люди. Я видела это. Теперь они смогут широко распахивать Врата.
Пленный перестал дрожать, и его губы растянулись в улыбке.
— Все правильно, доктор Беккет. Нам повезло, и мы остались живы. Это означает, что ученым наконец удалось точно установить, каким образом нужно открывать ворота. И сейчас для этого требуется какая-то жидкость, которая приводит ворота в движение. Я слышал, что скоро ее будут получать целыми галлонами.
— Да, — произнесла Грейс, просеивая информацию, которую выудила из сознания агента Хадсона. — Кровь эльфов. Они пытаются синтезировать ее в своих лабораториях. И уже близки к достижению цели. Но что они станут делать, когда добудут искомое?
Хадсон с ненавистью посмотрел на нее.
— Больше я вам ничего не скажу, доктор Беккет! — процедил он сквозь стиснутые зубы.
Несмотря на то, что Грейс успела услышать хруст ломаемого фарфора, сделать что-либо было уже слишком поздно. Глаза агента закатились, а тело безвольно обмякло.
— Черт побери, не может быть! — торопливо бросилась к нему Грейс.
— Что случилось, Ваше величество? — спросил Олдет.
— У него во рту был искусственный зуб. Он сломал его, сильно сжав зубы.
Самата понимающе кивнула.
— Шпионам часто дают яд, чтобы они могли воспользоваться им, когда попадут в руки врагов.
Дыхание Хадсона зримо замедлилось, нить его жизни истончилась. Яд уже проник в организм, сердце билось с каждой секундой все реже и реже. Смерть его будет быстрой и почти безболезненной.
Я ничем не могу помочь ему.
Грейс попыталась изучить характер яда, растекающегося по кровеносным сосудам Хадсона. Мысленным взором, совсем как окуляром микроскопа, она приблизила и увеличила изображение и вскоре увидела, что молекулярная структура ядовитого вещества являет собой цепочку разноцветных шариков. Все оказалось проще, чем она предполагала. Чтобы изменить структуру, потребовалось одно короткое движение мысли. Подобно цепной реакции произошло коренное изменение всей крови в организме агента «Дюратека».
Хадсон болезненно вскрикнул, и тело его сотрясли сильные конвульсии. Спина его выгнулась дугой, жилы на шее натянулись, как струны. Кожа покрылась алыми пятнами, а на губах выступила желтая пена.
Наконец невнятные звуки, вырывавшиеся из его горла, сложились в слова:
— Помогите! О Господи, как сильно жжет!
На какое-то мгновение Грейс испытала в сердце укол сострадания. Ведь она врач или по меньшей мере когда-то была врачом. Однако в данную минуту она не только врачеватель телесных недугов, но также и колдунья, и королева, и просто женщина. А лежащий перед ней человек, чья жизнь в буквальном смысле висит на тонкой ниточке, установил бомбы, разрушившие кейлаверские башни.
— Умоляю вас! Спасите меня!
Грейс склонилась над ним и прикоснулась ладонью к его лбу.
— Нет! — прошептала она.
Силы постепенно оставляли умирающего. Изо рта вывалился черный чудовищно распухший язык. Через несколько минут из горла Хадсона вырвался последний хрип, после которого наступила тишина.
Грейс встала и отвернулась от тела. Лицо Саматы было бледным как мел. Олдет не сводил с владычицы Малакора удивленного взгляда, в котором также читалось благоговейное восхищение. Он смущенно потер горло и произнес:
— Почаще напоминайте мне, Ваше величество, о том, чтобы я не забывал подчиняться вашим приказам!
— Мне кажется, Олдет, теперь ты сам всегда будешь помнить об этом, — отозвалась Грейс и вышла из палатки.
ГЛАВА 29
— Что же случилось? — спросил он.
Грейс закрыла глаза и мысленно потянулась к Паутине жизни, в глубине которой зияла черная голодная пустота, поглощающая свет и все живое, что оказывалось вблизи нее.
Грейс допустила непростительную оплошность. Именно здесь, в землях Западного Перридона, она впервые столкнулась когда-то с подобным колдовством. Следовало бы помнить о том, что такое может повториться снова.
— Дарж, — проговорила она, указывая дрожащей рукой в направлении густых зарослей ежевики. — Вон там!
Голос ее, похоже, вывел рыцаря из состояния временного оцепенения. Он перешагнул через тела мертвых Пауков и затянутыми в перчатки руками раздвинул кусты. Показался каменный трехгранный столбик примерно пяти футов в высоту. Все его три гладкие черные боковые поверхности были покрыты какими-то небрежно высеченными символами.
Когда Дарж повернулся к Грейс, лицо его было совершенно серым.
— Это пилон, Ваше величество!
Палладус и Самата непонимающе посмотрели на него. Тарус прижал руку к голове и слегка пошатнулся.
— Какой пилон?
— Пилон зла, — ответила Грейс сквозь стиснутые зубы. — Уходите отсюда! Все уходите! Быстрее!
Подобно волшебному заклинанию — а Грейс сама была не вполне уверена в том, что подсознательно не подвергла их магическому воздействию, — ее слова, похоже, сумели разогнать темную злобную тучу, затуманившую головы товарищей, Палладус и Тарус обменялись смущенными взглядами и устремились к лагерю, на ходу выкрикивая приказания. Олдет помог Самате подняться на ноги.
— Нужно похоронить их, — сказала королевский Паук, глядя на тела своих собратьев.
Грейс на мгновение задумалась, затем отрицательно покачала головой.
— Их тела запятнаны магией пилона, магией зла. К ним нельзя прикасаться. Извини, Самата.
— Тогда мы предадим их тела огню, — заявил Олдет, указав на сухой кустарник, окружавший убитых и каменный столб.
Самата мрачно кивнула.
— Я принесу факелы.
— Пойдемте, Ваше величество! — хриплым голосом позвал эмбарец. — Давайте поскорее покинем это место!
Нужно было спешить, потому что ночь уже укутывала окружающий мир покрывалом тьмы. Облаков на небе, к счастью, не было, а луна находилась в своей четверти. В противном случае было бы трудно передвигаться по местности, так сильно изрезанной оврагами. В сгущавшихся прямо на глазах сумерках ехать можно было лишь с небольшой скоростью. И пешие, и конные часто спотыкались о камни.
По пути к месту ночлега Грейс не переставала думать о каменном столбе и о том, как стремительно зло распустило свои безжалостные щупальца по всему миру. В прошлом году она со своими спутниками имела неосторожность заночевать вблизи такого же трехгранного столба. Тогда они едва не оказались на опасной грани отчаяния и безумия. Правда, в тот раз столб зла воздействовал на них своими чарами несколько часов. Сегодня же его собрат источал на путников свою злую силу лишь считанные минуты.
Он больше не спит, Грейс, как тот, другой. Он пробудился ото сна и делает свое черное дело.
Фолкен рассказывал, что такие пилоны появились во время Войны Камней около тысячи лет назад, когда Бледный Король использовал их для того, чтобы общаться со своими слугами. Неужели этот столб наблюдал за ними даже тогда, когда они спорили, еще не успев приблизиться к нему?
Горизонт начал светиться слабым серебристым светом, когда к Грейс подъехал Дарж и сообщил, что необходимо срочно делать привал. Пехотинцы совершенно измотаны долгим переходом без отдыха и проголодались, а под некоторыми всадниками лошади могут пасть в любую минуту. Сама Грейс тоже была настолько измучена, что у нее не было даже сил говорить. Поэтому она молча кивнула, выражая свое согласие.
К тому времени когда лагерь был готов для ночлега, уже начался рассвет. Как бы ни была неприятна мысль о том, что следует избегать задержек в пути, Грейс понимала, что сегодня воины уже больше не смогут идти дальше, если не отдохнут. После скудного завтрака к ее палатке подошел Дарж и сообщил, что в целом все в порядке, если не считать вспышек дурного настроения у некоторых воинов. В их рядах произошло несколько потасовок, правда, все обошлось, слава богам, без серьезных увечий.
Подобного рода проявления насилия — Грейс это понимала — были остаточным результатом воздействия заколдованного каменного столба. Она все еще ощущала его присутствие. Чувство было такое, будто на коже осталось маслянистое пятно, которое не удалось сразу смыть. Оставив Тиру одну в палатке, Грейс отправилась на поиски Сенраэль и Лурсы. Втроем они создали заклинание, позволившее заглянуть на расстояние в несколько лиг вдоль Паутины Жизни, но не почувствовали ни единого следа других заколдованных столбов Бледного Короля.
После этого Грейс отправилась на встречу с гроссмейстером Орагиеном и юным мастером Гредином. По их приказу остальные Толкователи Рун прошли по лагерю, напевая руну мира. Это, как надеялась Грейс, должно было произвести умиротворяющее действие на воинов. Вскоре лагерь действительно мирно уснул.
Когда она вернулась к своей палатке, то увидела около нее Даржа и нескольких мужчин. Некоторые из них старательно вводили взгляды в сторону или на землю, другие еле сдерживались от рыданий.
— Это пешие воины, которые долго находились возле заколдованного столба, — шепнул ей рыцарь.
Грейс понимающе кивнула и внимательно осмотрела каждого из них.
— Я не знаю, Ваше величество, что со мной происходит, — пожаловался один из воинов, когда она приложила ладонь к его лбу. — Я никогда не вел себя как трус и не боялся предстоящего боя. Но сейчас мне очень страшно.
— Я верю тебе, добрый воин, — улыбнулась Грейс. Это был рослый детина с огромными, в сплошных шрамах руками. Теперь же его руки предательски дрожали.
— Посмотрите на меня, Ваше величество! Я дрожу, как перепуганный барашек, увидевший вдали злого голодного волка. Я чувствую внутри холод, мне кажется, что мы лишились последних надежд на победу.
— Надежда всегда остается, и потому ничего не бойся. В этом нет ничего страшного. Все пройдет. На тебя подействовал заколдованный столб Бледного Короля, а на самом деле ты очень храбрый парень. Другие воины, которые постояли бы там рядом с тобой, давно превратились бы в растаявший студень.
Или поубивали бы друг друга, охваченные слепой, безумной яростью, подумала Грейс. Однако вслух она ничего не сказала. Кажется, ее слова убедили молодого воина. Она подбодрила также и других мужчин, мысленно осмотрев их нити жизни. Никаких видимых повреждений не обнаружилось. Грейс отпустила воинов, дав им лекарственных трав, которые помогут им спокойно уснуть.
— У вас удивительный талант врачевания, Ваше величество! — искренне восхитился Дарж.
«Если так, тогда почему мне не удается вытащить этот злосчастный осколок из твоей груди?» — подумала Грейс, прекрасно зная, что никогда не произнесет этих слов вслух.
— Отдохни, Дарж, — вместо этого попросила она.
— Как пожелаете, Ваше величество, — ответил эмбарец и отправился к своей палатке.
Грейс знала, что отдыхать он, конечно, не будет. Неутомимый рыцарь обязательно найдет себе какое-нибудь нужное, по его мнению, занятие и пустит в свою палатку кого-то другого, кому действительно нужен отдых. Как он ухитряется обходиться без сна, она не понимала.
Грейс почувствовала, что валится от усталости с ног, и легла рядом с безмятежно спавшей Тирой.
— Грейс, ты слышишь меня?
Голос был знакомый, успокаивающий. Это скорее всего сон.
— Грейс, прошу тебя. Ты здесь?
Глаза Грейс открылись, она села на кровати.
— Эйрин?!
— Да, Грейс, это я. Слава Сайе, я нашла тебя. Неподалеку от того места, где ты находишься, в Паутине Жизни какое-то темное пятно. Мне пришлось обследовать все соседние нити. У Лирит возникло ужасное предчувствие, что случилось что-то плохое. С тобой все в порядке?
Грейс вздохнула.
— С нами все нормально. По крайней мере с большинством из нас.
Она быстро объяснила Эйрин суть случившегося — мертвые Пауки и колдовской столб. Грейс также рассказала о сражении с фейдримами в Дан-Дордуруне и о необычной встрече с королевой Иволейной.
— Мне очень жаль, Грейс. Не нужно было так долго откладывать нашу мысленную встречу с тобой. Наверное, я просто не хотела огорчать тебя, напоминая о себе.
Грейс улыбнулась. Усталость понемногу уходила, уступая место энергии, которой ее подпитала Эйрин.
— Как дела в Кейлавере?
— Воины прибывают целыми отрядами, даже из далеких южных земель. Скоро Бореас выдвинется на север во главе внушительного войска. Но есть кое-что еще, что мне стало более понятным после твоего рассказа и все же я думаю, что она лишилась рассудка.
Грейс почувствовала, что вся похолодела.
— О ком ты говоришь, Эйрин? Кто лишился рассудка?
— Королева Иволейна…
Когда Эйрин принялась рассказывать о неожиданном прибытии в Кейлавер королевы Иволейны, резко отвергнувшей трех колдуний, Грейс накинула на плечи шаль.
— Она заявила, что больше не желает иметь с нами дела, что она приехала в замок только ради одного человека. Я не сразу поняла, кого она имеет в виду. Затем, прошлой ночью, я сотворила заклинание. Я знаю, что это было очень опасно, но я увидела принца Теравиана, который разговаривал в саду с королевой Иволейной.
Грейс невольно вздрогнула.
— Чего же Иволейна хотела от принца?
Ответ донесся мгновенно.
— Он — ее сын. Королева Иволейна — мать принца Теравиана.
Они еще несколько минут общались через Паутину Жизни, пока Эйрин наконец не призналась, что устала.
— Давай прощаться, Грейс. Я не уверена, что она… что кто-то не подслушивает нас. Я очень устала и больше не могу охранять нашу нить. Мы любим тебя и скоро снова пообщаемся с тобой. Да хранит тебя Сайя!
— До свидания! — мысленно попрощалась Грейс и с любовью посмотрела на мирно спящую Тиру.
Было приятно узнать, что воины Ватриса откликнулись на призыв Бореаса. Но почему же Иволейна так странно себя ведет, и как принц Теравиан может быть ее сыном? Прежде чем она успела найти ответ на этот вопрос, полог палатки распахнулся.
— Простите меня, Ваше величество, — сказала Самата, просовывая голову в палатку. — Но вам придется немедленно пойти со мной.
Грейс посмотрела ей в глаза и молча потянулась за плащом. Солнце было уже в зените. День начинался ясный и холодный. Грейс приказала охранявшим палатку воинам беречь покой Тиры и последовала за Саматой к лагерю.
— Что случилось?
— Неподалеку от нас, Ваше величество, я обнаружила загадочные следы. Олдету и Лерису удалось захватить их врасплох. Но они оказали сопротивление. Один из них убит, второго мои братья захватили живьем. У них мы нашли вот этот магический амулет.
Грейс схватила девушку за руку.
— О чем ты говоришь? Кого вы схватили?
Самата разжала пальцы, и Грейс увидела лежащий у нее на ладони маленький черный предмет, ярко сверкнувший на солнце. Из крошечного динамика на боку оправленного в пластмассу миниатюрного радиоприемника раздалось шипение статических разрядов. Грейс схватила его, и обе женщины бегом бросились к лагерю.
Вскоре они оказались возле палатки, стоявшей на самом краю лагеря. У входа стоял Лерис. Он был настолько мал ростом и хрупок, что показался Грейс обычным земным мальчишкой лет двенадцати. Для врага Паука это было бы смертельной ошибкой. Лерис кивнул, и женщины нырнули в палатку.
Внутри было темно. Грейс сосредоточилась, прикоснулась к нитям Паутины Жизни, и в следующее мгновение у нее над головой повис светящийся зеленый колдовской шар, разгонявший темноту во все стороны. На полу сидел какой-то человек со связанными веревкой руками и ногами. Из пореза на щеке струилась кровь. Грейс узнала его. Это был тот самый человек в поношенной крестьянской одежде, который убегал из замка накануне взрыва.
— Твоя миссия закончена, — строго произнесла Грейс. — Теперь твоя задача — отвечать на мои вопросы. Ты должен говорить точно, кратко, правдиво и без всяких колебаний. Тебе ясно?
Незнакомец сощурился от яркого света колдовского шара и она поняла, что он ее не видит.
— Умоляю вас, сударыня! — дрожащим голосом произнес пленный. — Я простой земледелец и никому не причинял вреда. Мне неведомо, о чем вы говорите. Умоляю вас, отпустите меня домой, в мою деревню!
Он довольно убедительно играл свою роль. Говорил незнакомец на языке Зеи так, как говорят все простолюдины. Судя по всему, шпионы «Дюратека» добились серьезных успехов за последнее время и научились без особого труда выдавать себя за местных жителей.
— Я знаю, кто вы, — по-английски сказала Грейс. Голова пленного резко дернулась назад, на мгновение его глаза удивленно расширились, но он быстро справился с собой.
— А я знаю, кто вы, — хриплым голосом ответил он. — У вас нет никаких шансов, доктор Беккет. Мы уже близки к концу, мы даже ближе к нему, чем вы можете себе представить. Вы не сможете остановить нас и помешать выполнению нашей задачи.
— Неужели? Похоже, кое-что мне все-таки удалось сделать. Вот вы, например, находитесь в наших руках.
Незнакомец злобно посмотрел на нее, тщетно пытаясь высвободиться из пут.
— Однако пора оставить обмен любезностями, — промолвила Грейс, снова переходя на язык Зеи. — Пора облегчить душу. Расскажите мне о вашем задании, о том, кто послал вас и как вы попали сюда.
Пленный снова стал отвечать ей на этом же языке с прежним крестьянским акцентом, но на сей раз с насмешливыми интонациями.
— Вы ничего не узнаете от меня, миледи. Вам остается убить меня, как ваши рабы только что убили моего спутника.
Из темного угла палатки появился Олдет. Он опустился на колени рядом со шпионом «Дюратека» и приставил к его горлу кинжал.
— Я могу устроить тебе такую любезность, если пожелаешь.
— Это будет несправедливо, Олдет, — заметила Самата, подходя ближе с кинжалом в руке. — Вам с Лерисом посчастливилось убить его дружка. Этот ублюдок — мой, но я ему не обещаю скорой смерти.
Грейс сделала короткий жест.
— Нет, Самата и Олдет, никаких ножей, никакой крови. Я с ним сама справлюсь.
Пауки неохотно вложили кинжалы в ножны и отошли в сторону.
Грейс выпрямилась и сверху вниз посмотрела на пленного.
— Если отказываешься добровольно отвечать на мои вопросы, мне ничего не остается, как прибегнуть к другому способу допроса.
— Какому же? — презрительно фыркнул незнакомец.
— Вот к такому.
Грейс прибегла к помощи Дара и схватила за нить жизни пленного. Несмотря на его сопротивление, верх одержала Грейс. Не было никакого сомнения в том, что шпион был подготовлен выдержать физическую пытку любого вида, однако к тому, что собралась использовать Грейс, он был не готов. Она проникла в его сознание, надеясь найти ответы на интересующие ее вопросы.
— Прочь! Убирайся из моей головы! — вскрикнул пленный.
Грейс выпустила его нить, он обмяк и, содрогаясь всем телом, зарыдал. Из носа у него потекло.
— Значит, вот что «Дюратек» делает в Денвере, — проговорила Грейс, ощущая сильный холод. — Они создали Врата. Сначала научились отправлять через них сообщения, затем небольшие предметы. Теперь понятно, как вы осуществляете связь со скирати, как передаете им оружие. В данное время «Дюратек» обдумывает, как сделать последний шаг. Теперь корпорации известно, как переправлять людей через Врата. Таких типов, как ты, агент Хадсон!
Пленный беспокойно заерзал на земле, что-то пронзительно выкрикивая. Грейс знала, что щель, которую она оставила в его разуме, скоро сведет его с ума.
— Первые… они погибли. Их разорвало на клочки, как только они вошли во Врата. Но ученые продолжали свои исследования, и после того как удалось благополучно переправить в другой мир остальных людей, они возвращались и составляли отчеты о том, что узнали во время своего путешествия — предоставляли сведения о языке, культуре, географии. Однако затем с процессом перемещения что-то произошло. Ученые называли это клеточным разрывом. Единственное, что я знаю, — это то, что их тела через несколько дней после возвращения превращались в настоящее желе. Однако когда представилась возможность, я добровольно вызвался отправиться в путешествие. Вместе с Миксом и Стокером. Нам первым удалось побывать по ту сторону Врат и благополучно вернуться обратно. Только вот Микс подхватил там какую-то заразу — болезнь, которую медики не смогли вылечить. На прошлой неделе он умер. А ваши люди убили Стокера. Я остался один. Я — единственный, кто…
Грейс пошатнулась, и если бы не сильная рука Саматы, то она упала бы.
— Но сюда придут новые люди. Я видела это. Теперь они смогут широко распахивать Врата.
Пленный перестал дрожать, и его губы растянулись в улыбке.
— Все правильно, доктор Беккет. Нам повезло, и мы остались живы. Это означает, что ученым наконец удалось точно установить, каким образом нужно открывать ворота. И сейчас для этого требуется какая-то жидкость, которая приводит ворота в движение. Я слышал, что скоро ее будут получать целыми галлонами.
— Да, — произнесла Грейс, просеивая информацию, которую выудила из сознания агента Хадсона. — Кровь эльфов. Они пытаются синтезировать ее в своих лабораториях. И уже близки к достижению цели. Но что они станут делать, когда добудут искомое?
Хадсон с ненавистью посмотрел на нее.
— Больше я вам ничего не скажу, доктор Беккет! — процедил он сквозь стиснутые зубы.
Несмотря на то, что Грейс успела услышать хруст ломаемого фарфора, сделать что-либо было уже слишком поздно. Глаза агента закатились, а тело безвольно обмякло.
— Черт побери, не может быть! — торопливо бросилась к нему Грейс.
— Что случилось, Ваше величество? — спросил Олдет.
— У него во рту был искусственный зуб. Он сломал его, сильно сжав зубы.
Самата понимающе кивнула.
— Шпионам часто дают яд, чтобы они могли воспользоваться им, когда попадут в руки врагов.
Дыхание Хадсона зримо замедлилось, нить его жизни истончилась. Яд уже проник в организм, сердце билось с каждой секундой все реже и реже. Смерть его будет быстрой и почти безболезненной.
Я ничем не могу помочь ему.
Грейс попыталась изучить характер яда, растекающегося по кровеносным сосудам Хадсона. Мысленным взором, совсем как окуляром микроскопа, она приблизила и увеличила изображение и вскоре увидела, что молекулярная структура ядовитого вещества являет собой цепочку разноцветных шариков. Все оказалось проще, чем она предполагала. Чтобы изменить структуру, потребовалось одно короткое движение мысли. Подобно цепной реакции произошло коренное изменение всей крови в организме агента «Дюратека».
Хадсон болезненно вскрикнул, и тело его сотрясли сильные конвульсии. Спина его выгнулась дугой, жилы на шее натянулись, как струны. Кожа покрылась алыми пятнами, а на губах выступила желтая пена.
Наконец невнятные звуки, вырывавшиеся из его горла, сложились в слова:
— Помогите! О Господи, как сильно жжет!
На какое-то мгновение Грейс испытала в сердце укол сострадания. Ведь она врач или по меньшей мере когда-то была врачом. Однако в данную минуту она не только врачеватель телесных недугов, но также и колдунья, и королева, и просто женщина. А лежащий перед ней человек, чья жизнь в буквальном смысле висит на тонкой ниточке, установил бомбы, разрушившие кейлаверские башни.
— Умоляю вас! Спасите меня!
Грейс склонилась над ним и прикоснулась ладонью к его лбу.
— Нет! — прошептала она.
Силы постепенно оставляли умирающего. Изо рта вывалился черный чудовищно распухший язык. Через несколько минут из горла Хадсона вырвался последний хрип, после которого наступила тишина.
Грейс встала и отвернулась от тела. Лицо Саматы было бледным как мел. Олдет не сводил с владычицы Малакора удивленного взгляда, в котором также читалось благоговейное восхищение. Он смущенно потер горло и произнес:
— Почаще напоминайте мне, Ваше величество, о том, чтобы я не забывал подчиняться вашим приказам!
— Мне кажется, Олдет, теперь ты сам всегда будешь помнить об этом, — отозвалась Грейс и вышла из палатки.
ГЛАВА 29
Выйдя из штаб-квартиры Ищущих, Дейдра почувствовала неукротимую тягу к тишине и покою и решила не идти в паб. Она доехала до дома на метро, купила в соседнем магазине бутылку крепкого портера и остаток вчера безвылазно провела в своей квартире.
Полночь застала ее за кухонным столом перед светящимся экраном монитора. К сожалению, долгие часы поиска не увенчались успехом, и она не узнала практически ничего нового по сравнению с тем, что удалось выяснить вчера вечером.
Язык надписи на побитом временем замковом камне был, несомненно, идентичен языку, на котором выгравированы буквы на кольце Глинды. Однако до сих пор оставалось загадкой то, что это за язык. В базе данных Ищущих содержалась информация по всем известным письменным языкам, древним и современным, однако в результате предпринятых поисков не нашлось ничего похожего на искомое. Не нашлось сходства и с руническим языком мира АU-3 — Зеи.
Не сбылась и ее надежда познакомиться с загадочным Ищущим, объявившим вчера о своем присутствии по компьютерной сети. Круг света, отбрасываемый уличным фонарем на противоположной стороне улицы, который был виден из ее окна, оставался пустым. Единственным текстом, появившимся на экране ее ноутбука, был отпечатанный ею самой.
Дейдра легла спать и спала крепко. Во сне перед ее глазами плясали слова, складывавшиеся в некое срочное послание — она была уверена в этом, — которое она не могла прочитать.
Новое утро если и отличалось от вчерашнего, то только самую малость. У нее так же болела голова, правда, не настолько сильно, как вчера, и Дейдра пришла в офис без пяти минут девять. Андерс уже был на своем рабочем месте. Он, видимо, чувствовал себя вполне в своей тарелке, потому что снял пиджак и непринужденно закатал рукава серебристой рубашки. Продолжая неистово молотить по клавиатуре, Андерс поднял на нее глаза.
— Кофе готов. Угощайся.
Дейдра вздохнула и налила себе чашку горячего ароматного напитка. Как знать, может быть, она когда-нибудь и привыкнет к своему новому напарнику.
Кофе помог ей сосредоточиться на поставленной задаче, и к полудню Дейдра уже начала сбор необходимых данных. Согласно официальным версиям, самый первый зарегистрированный случай нарушения заповедей Ищущих был зафиксирован в 1637 году. Когда некоего Ищущего, имевшего звание Мастера, обвинили в употреблении опиума. Это было ярко выраженное нарушение Шестой Заповеди: Ищущий не должен допускать, чтобы его суждение было скомпрометировано.
Однако, копаясь в старых бумагах, Дейдра отыскала еще более древний проступок, который по сегодняшним стандартам, несомненно, нарушал Седьмую Заповедь: Слово Философов — закон для Ищущих.
Дело было в 1619 году, через четыре года после создания ордена Ищущих. Некий работавший по найму ремесленник по имени Томас Атуотер получил от Философов приказ больше никогда не возвращаться на свое прежнее место работы, где он трудился до того, как вступил в ряды Ищущих. Позднее выяснилось, что молодой человек этот запрет нарушил, однако Дейдра нигде не обнаружила никаких упоминаний о наказании вышеназванного отступника. Как не было в документах сказано и о том, почему юноше было запрещено появляться на старом месте работы.
Документы, касавшиеся этого дела, которые она отыскала, были обрывочны и написаны совершенно неудобочитаемым языком. Современный английский сформировался лишь в начале семнадцатого столетия, но орфография все еще сохраняла свою архаичную форму, так что далеко не все Дейдре удалось расшифровать полностью. Однако доброе начало было положено, и потому она решила пригласить Андерса в паб, чтобы тот разделил с нею ее радость по этому поводу.
— Ты когда-нибудь бывал в «Веселом палаче»? — спросила она, натягивая жакет.
— Никогда о таком не слышал, — признался Андерс. Звучит довольно зловеще. Что это?
— Это так один паб называется.
— Надеюсь, там не продукты подвергают экзекуции?
— Есть только один способ выяснить это, коллега, — улыбнулась Дейдра, сама поразившись своему игривому на строению.
Огни шагнули за порог, и Андерс остановился, чтобы запереть дверь. Неплохая идея, если учесть, что сама Дейдра об этом никогда не заботилась.
В «Веселом палаче» было уютно, хотя Дейдра испытала странное чувство оттого, что с ней сейчас не Адриан Фарр, а другой мужчина. Она заказала пирог с говядиной и почками, а ее новый напарник — салат. Было трудно представить себе, что в таком заведение подают столь легкое кушанье, как набор овощей и зелени, однако салат Андерса оказался основательным и свежим на вид блюдом.
Вознамерившись непременно оказать на коллегу дурное влияние, она заставила его заказать себе — за компанию с ней — вторую пинту пива.
Дейдра потягивала пенный напиток и слушала рассказы напарника о детстве, проведенном в знойной Кении, о работе в юном возрасте на кофейной плантации. Больше всего ей понравилась рассказанная им история о том, как стая обезьян однажды забралась на склад, где хранились мешки с кофейными зернами. Можно было представить себе, какой хаос устроили там перебравшие кофеина гиперактивные приматы.
Полночь застала ее за кухонным столом перед светящимся экраном монитора. К сожалению, долгие часы поиска не увенчались успехом, и она не узнала практически ничего нового по сравнению с тем, что удалось выяснить вчера вечером.
Язык надписи на побитом временем замковом камне был, несомненно, идентичен языку, на котором выгравированы буквы на кольце Глинды. Однако до сих пор оставалось загадкой то, что это за язык. В базе данных Ищущих содержалась информация по всем известным письменным языкам, древним и современным, однако в результате предпринятых поисков не нашлось ничего похожего на искомое. Не нашлось сходства и с руническим языком мира АU-3 — Зеи.
Не сбылась и ее надежда познакомиться с загадочным Ищущим, объявившим вчера о своем присутствии по компьютерной сети. Круг света, отбрасываемый уличным фонарем на противоположной стороне улицы, который был виден из ее окна, оставался пустым. Единственным текстом, появившимся на экране ее ноутбука, был отпечатанный ею самой.
Дейдра легла спать и спала крепко. Во сне перед ее глазами плясали слова, складывавшиеся в некое срочное послание — она была уверена в этом, — которое она не могла прочитать.
Новое утро если и отличалось от вчерашнего, то только самую малость. У нее так же болела голова, правда, не настолько сильно, как вчера, и Дейдра пришла в офис без пяти минут девять. Андерс уже был на своем рабочем месте. Он, видимо, чувствовал себя вполне в своей тарелке, потому что снял пиджак и непринужденно закатал рукава серебристой рубашки. Продолжая неистово молотить по клавиатуре, Андерс поднял на нее глаза.
— Кофе готов. Угощайся.
Дейдра вздохнула и налила себе чашку горячего ароматного напитка. Как знать, может быть, она когда-нибудь и привыкнет к своему новому напарнику.
Кофе помог ей сосредоточиться на поставленной задаче, и к полудню Дейдра уже начала сбор необходимых данных. Согласно официальным версиям, самый первый зарегистрированный случай нарушения заповедей Ищущих был зафиксирован в 1637 году. Когда некоего Ищущего, имевшего звание Мастера, обвинили в употреблении опиума. Это было ярко выраженное нарушение Шестой Заповеди: Ищущий не должен допускать, чтобы его суждение было скомпрометировано.
Однако, копаясь в старых бумагах, Дейдра отыскала еще более древний проступок, который по сегодняшним стандартам, несомненно, нарушал Седьмую Заповедь: Слово Философов — закон для Ищущих.
Дело было в 1619 году, через четыре года после создания ордена Ищущих. Некий работавший по найму ремесленник по имени Томас Атуотер получил от Философов приказ больше никогда не возвращаться на свое прежнее место работы, где он трудился до того, как вступил в ряды Ищущих. Позднее выяснилось, что молодой человек этот запрет нарушил, однако Дейдра нигде не обнаружила никаких упоминаний о наказании вышеназванного отступника. Как не было в документах сказано и о том, почему юноше было запрещено появляться на старом месте работы.
Документы, касавшиеся этого дела, которые она отыскала, были обрывочны и написаны совершенно неудобочитаемым языком. Современный английский сформировался лишь в начале семнадцатого столетия, но орфография все еще сохраняла свою архаичную форму, так что далеко не все Дейдре удалось расшифровать полностью. Однако доброе начало было положено, и потому она решила пригласить Андерса в паб, чтобы тот разделил с нею ее радость по этому поводу.
— Ты когда-нибудь бывал в «Веселом палаче»? — спросила она, натягивая жакет.
— Никогда о таком не слышал, — признался Андерс. Звучит довольно зловеще. Что это?
— Это так один паб называется.
— Надеюсь, там не продукты подвергают экзекуции?
— Есть только один способ выяснить это, коллега, — улыбнулась Дейдра, сама поразившись своему игривому на строению.
Огни шагнули за порог, и Андерс остановился, чтобы запереть дверь. Неплохая идея, если учесть, что сама Дейдра об этом никогда не заботилась.
В «Веселом палаче» было уютно, хотя Дейдра испытала странное чувство оттого, что с ней сейчас не Адриан Фарр, а другой мужчина. Она заказала пирог с говядиной и почками, а ее новый напарник — салат. Было трудно представить себе, что в таком заведение подают столь легкое кушанье, как набор овощей и зелени, однако салат Андерса оказался основательным и свежим на вид блюдом.
Вознамерившись непременно оказать на коллегу дурное влияние, она заставила его заказать себе — за компанию с ней — вторую пинту пива.
Дейдра потягивала пенный напиток и слушала рассказы напарника о детстве, проведенном в знойной Кении, о работе в юном возрасте на кофейной плантации. Больше всего ей понравилась рассказанная им история о том, как стая обезьян однажды забралась на склад, где хранились мешки с кофейными зернами. Можно было представить себе, какой хаос устроили там перебравшие кофеина гиперактивные приматы.