Как бы он отважился на столь рискованное путешествие без Прыгуна? Дор даже об этом подумать боялся. Он был совершенно уверен, что огромный паук очутился рядом с ним по чистой случайности, а не с помощью доброго волшебника Хамфри, который спланировал этот поиск. Но без подобного совпадения разве смог бы Дор выжить еще при первом столкновении с гоблинами? Если бы он погиб в гобелене, как бы его тело вернулось домой? Может быть, Хамфри подстраховался некой возможностью проникнуть в гобелен и разыскать его, так, чтобы аннулировать смерть Дора и помочь ему благополучно вернуться, но и в этом случае, предприятие закончилось бы унизительным провалом. Гораздо лучше остаться в живых, рассчитывая на себя. И Прыгун мог помочь ему в этом.
Пока что.
Он просто нуждался в зрелых советах паука. Дор постоянно учился. Юные особи любого вида особенно беззаботные, подобно нимфам и фавнам, которые отличались ограниченной невинной неопределенностью, стремились стать счастливее. Но долгие годы подобного житья, представлялись кошмаром. Дор, можно сказать, переходил из стадии фавна в стадию Прыгуна.
Он засмеялся, представив такой смешанный образ. Он представил себя вначале с маленькими рожками и копытцами, потом с отрастающими дополнительными четырьмя ногами и шестью глазами, делающими его похожим на паука. До этого путешествия он вообще понятия не имел о подобных образах.
В самый разгар веселья случилось нечто, от чего по спине Дора пробежал холодок, заставив его утихомириться. Он огляделся, но ничего не увидел. Только растения, которые сейчас доходили ему до пояса. Так что же так сильно его расстроило? Он никак не мог уловить.
Дор пожал плечами и продолжил путь. Через некоторое время, чтобы продемонстрировать глубокое безразличие и на всякий случай подать Прыгуну знак, он принялся насвистывать. Он не отличался особым умением, но мелодию мог вывести вполне приемлемую. И опять случилось что-то тонкое, неуловимое. Дор остановился и снова огляделся. Видел ли он уголком глаза Прыгуна? Нет, Прыгуна он бы узнал без всякого напряжения. Как ему сейчас не хватало нескольких глаз! Но черт с ней, с этой осторожностью; он что-то увидел и теперь хотел узнать, что именно.
Но нигде ничего не было. Только высокие кусты, в основном обычные; их листочки слегка трепетали под ветром. У основания листва была погуще, и стволы лишь угадывались. К вершине листва редела, листики мельчали, а сама вершина была голая. У некоторых центральный стебель выступал на несколько футов с несколькими пересекавшимися голыми ветками. Довольно странный вид для дерева, но, во всяком случае, не внушающий опасений. Может быть, эти ветки обладали особой чувствительностью к солнцу или ветру и передавали информацию главному стволу дерева. Деревьям хотелось знать, что же их ожидает, потому что малейшее изменение погоды могло привести к нежелательным последствиям.
Дор сдался. Там, где он хотел хоть что-то найти, не оказалось ничего. Можно было бы спросить у какого-нибудь прутика, лежащего на земле. Но юноша снова заупрямился.
Наивность фавнов и нимф не давала ему воспользоваться своими способностями. Фавны и нимфы находились в полной зависимости от своего невежества, гор, деревьев и озера и не имели ни ума, ни осторожности, ни предприимчивости. Если он будет зависеть только от собственного волшебства, и не станет пользоваться наблюдательностью, не будет проявлять здравомыслия, он никогда не станет мужчиной, таким, каким хочет стать. Он припомнил, как маленький король Трент использовал силу перевоплощения; теперь это обрело для него некоторый смысл. Волшебство всегда оставалось последней инстанцией; требовалось развить некоторые другие качества. И поэтому он держался, избегая легкого пути, решив добиться всего самому.
Возможно, то, что он искал, было невидимо. В его время говорили, что есть невидимые великаны, хотя никто их не видел. Как они этого достигали? Он усмехнулся.
И снова случилось то же самое, если ему не почудилось. На этот раз Дор понял. Верхушка одного из деревьев двигалась! Именно двигалась, а не качалась на ветру. Она точно сориентировалась на Дора и передвинулась в его сторону.
Дор подумал. Он сделал несколько шагов вперед, посвистывая и наблюдая – и антенна повернулась, последовав за ним. Последние сомнения рассеялись. Существо явно сосредоточилось именно на нем.
Хорошо; растения частенько нанимали для слежки за передвигающимися существами – чудовищами или человеком – они могли мгновенно подавать сигналы – особенно, если приближалась саламандра в дурном расположении духа или человек, подбирающий деревья для строительства дома. Конечно, вращающаяся антенна как нельзя лучше подходила для этих целей. Итак, растения скорее всего совершенно безвредны. Дор рассудил так, потому что видел движение и не знал объекта, которому помогало растение. Он рассматривал это событие с точки зрения животных или опутывающих деревьев, а не простого движения.
Он вновь уверенно двинулся по тропинке, продолжая насвистывать. Большая часть растений имела антенны; вероятно, это были взрослые кусты, у маленьких антенн не было вовсе, а у кустов подростков таковые уже имелись, но не вращались, только взрослые растения могли управлять антенной.
Даже так долго, если они ничего не делали, но наблюдали… Предположим, они могли следить без глаз. Вероятно, так оно и было; Дор знал, что существуют иные способы восприятия, действующие гораздо эффективнее, чем органы чувств человека. Может быть, растения входили в резонанс со звуками и следовательно, реагировали на его смех, показавшийся им таким странным. Или на тепло тела. Или на запах пота. Интересно, как они отреагируют на зомби? Он улыбнулся, зомби всегда всем мешали, когда проходили.
Лес – именно в лес превратилась кустарниковая поросль – внезапно окончился, и открылась огромная поросшая травой поляна. В центре находилась впадина, а посереди впадины возвышался бугор. Бугор казался деревянным, хотя не имел ни веток, ни листьев. Так что же это было?
Деревья-антенны просто смотрели, но не действовали. Вероятно, лес защищало еще что-то. Что-то такое, что могло действовать, когда деревья указывали на угрозу. Могло ли это быть защитным устройством?
Дор хотел обойти это место, потому что лучше не связываться с предметами, назначения которых не знаешь. Но он разведывал путь для зомби, и ему просто необходимо было знать все возможные и опасные ловушки. Скорее всего, этот нарост не представлял опасности, поскольку на первый взгляд не мог даже двигаться. Но нужно выяснить точно.
Конечно, у него хватило ума не наступать на нарост. Он подумал о сухом дереве, нашел старую высохшую ветку и ткнул в непонятный предмет. Он смог только едва коснуться его, стоя на краю впадины. Он не удивился, если бы, сбивая с ног, забила фонтаном вода, или шишка провалилась в страшную дыру. Деревянный нарост мог быть хищником, заманивающим животных и заглатывающим их огромной пастью.
Но ничего не произошло. Его предположения оказались просто глупыми. Зачем деревьям осложнять свою жизнь дополнительными трудностями, когда гораздо проще схватить проходящую жертву, как поступали опутывающие деревья, или отбить вторжение непроходимыми ежевичными зарослями, или забывчивыми чарами, или ядерным запахом? Однако не было и приманки. Он прошел здесь только потому, что ему нужна была безопасная дорога для зомби.
Ну, что ж, кажется, здесь совершенно безопасно и зомби могут пройти без затруднений. Дор повернулся и увидел Прыгуна.
– Кажется, эта штука ничем не угрожает, – прощебетал Прыгун. – Можешь ли ты определить природу этого образования?
Дор замер. Паук тихо возник сзади с явными намерениями похулиганить. По счастливой случайности Дор вовремя оглянулся. Зловещее существо, которое притворилось безвредным, подкралось достаточно близко, чтобы жуткими клешнями оттяпать Дору голову.
– В чем дело? – прощебетал Прыгун, передние огромные глаза зловеще сверкали. – Ты плохо выглядишь. Я могу помочь тебе?
Чудовище направилось к Дору, шустро переступая длинными ногами.
Дор выхватил меч.
– Назад, предатель! – закричал он. – Не подходи ко мне!
Словно смутившись, паук ловко отступил назад на безопасное расстояние, где меч Дора не мог его достать.
– Дружок, что все это значит? Я только хотел помочь!
Подгоняемый проявленным существом двуличием, Дор сделал выпад. Меч дернулся вперед, да так скоро и точно, как никогда. Но лохматый паук прыгнул через голову Дора прочь с дороги.
Дор круто развернулся. Прыгун целился прямо в деревянный нарост. Даже сильно разозлясь, Дор проявлял осторожность; он не собирался лезть в таинственное углубление. И поэтому остался стоять на краю, наблюдая за враждебным пауком.
Поза Прыгуна изменилась. Он балансировал на шести ногах, а длинные передние лапы мягко колотили по воздуху. Дор решил, что паук принял воинственную стойку.
– Итак, ты нападаешь на меня без всякого повода? – спросило существо, и его щебетание звучало жестко и сурово.
– Я должен был знать, что нельзя доверять чужим существам.
Палка, которой Дор воспользовался, теперь лежала у его ног. Он неловко подхватил ее левой рукой, держа в правой руке меч.
– Это тебе нельзя доверять, ты предатель! – закричал Дор.
Он совершил тактическую ошибку. Прыгун бросил веревку, поймал конец палки и сильно дернул к себе. Не успел Дор шелохнуться, как чуть не слетел во впадину. Шатаясь, он отступил назад.
Паук воспользовался положением. Он перепрыгнул через впадину и приземлился рядом с Дором. Он бросил следующую веревку, заарканив правую руку Дора с мечом, и чуть не сбил юношу с ног. Но тело Дора среагировало должным образом: он отдернул руку назад. Его тело было настолько сильным и тяжелым, что теперь огромный паук потерял равновесие и закачался. Паук не мог осилить Дора одной лапой; ведь его лапы не имели таких крепких мускулов. Прыгун подался вперед, и не упал лишь потому, что имел восемь лап – в такой ситуации можно удержаться – но все-таки качнулся в направлении Дора. Дор развернулся и свирепо рубанул мечом. Паук прыгнул, едва ускользнув от удара. Но, к сожалению, поблизости не росло ни одно дерево и не было ветки, за которую можно было бы уцепиться, поэтому пауку пришлось вновь приземлиться. Дор стоял внизу, подняв вверх острие меча, и ждал, когда Прыгун упадет прямо на него.
Но он не учел проворства своего врага. Прыгун приземлился на меч всеми восемью лапами, осторожно прикрыв от клинка свое тело. Под его тяжестью меч выпал из руки Дора, а Дор упал. И паук тут же обмотал его веревками.
Дор изо всех сил ударил кулаком в мягкий живот паука. Плоть омерзительно поддалась, и шелковые веревки натянулись и ослабли. Потом Дор выбросил обе руки, схватил меч, приподняв при этом паука. Он лягнул противника, что явилось следующей ошибкой. Паук поймал ногу в петлю и привязал к рукам Дора; в результате этой манипуляции Дор оказался связанным по рукам и одной ноге. Уж больно шустрые были у паука лапы.
Дор упал на спину, стараясь освободить конечности. Но теперь паук оказался над ним и принялся виток за витком обматывать юношу. Дор изо всех сил старался ослабить путы, но тщетно. Вскоре он лежал спеленатый и совершенно беспомощный. Чудовище склонилось над головой Дора. Жуткие, поросшие зеленым мехом клешни изготовились превратить лицо Дора в кровавое месиво. Острые клыки уже протянулись к жертве. Два огромных зеленых глаза злобно сверкали.
Дор вскрикнул, тщетно пытаясь лягнуться и дернул головой, как когда-то Милли. Как он дошел до такого? Но даже перед лицом смерти, он все-таки оставался человеком.
– Почему ты притворялся моим другом? – спросил он.
Прыгун сжал челюсти.
– Прекрасный вопрос, – прощебетал он.
Потом отступил, передвинул веревки и потащил Дора по земле к огромному дереву. Антенна на верхушке дерева повернулась и накрыла его, но ничего не могла сделать. Паук вскочил на крепкую ветку, закрепил веревку, затем осторожно подвесил Дора, так, что тот беспомощно болтался в воздухе. Затем изготовил еще одну веревку и опустился на один уровень с Дором.
– Ответ таков: я не притворялся твоим другом, – прощебетал Прыгун. – Я заключил с тобой перемирие и вел с тобой честную игру, веря, что и ты будешь честен со мной. Потом, совершенно внезапно, без предупреждения, ты напал на меня, угрожая мечом, и я должен был защищаться. Это ты притворялся.
– Я не нападал! – закричал Дор, пытаясь разорвать путы. – Ты подкрался ко мне!
– Я полагал, что смогу разобраться с дорогой. А ты взял и напал на меня, а не я на тебя!
– Ты взял и прыгнул на меня, зацепив меч. Вот это была атака.
– Но ведь это произошло после того, как ты ткнул в меня мечом и поддел палкой. Тогда я понял, что ты враг, и предпринял ответные действия. – Но тут паук остановился, соображая. – Но до сих пор я не чувствовал к тебе никакой враждебности. Почему палка спровоцировала меня на ответные действия, а меч – нет?
– Неужели ты не понимаешь чуждую природу? – спросил Дор.
– Что-то здесь не так. Когда ты почувствовал ко мне вражду?
– Когда ты подкрался ко мне, чтобы со мной разделаться!
– А когда это случилось?
– Что за глупая игра, в которую ты пытаешься сыграть? – обозлился Дор. – Ты же знаешь, я смотрел на деревянный нарост.
– Деревянный нарост, – задумчиво повторил паук. – Ненависть к тебе вспыхнула во мне, когда я попал на этот нарост. Может ли это быть совпадением?
– Кому это надо? – закричал Дор. – Ты первым подкрался ко мне.
– Соображай: ты ткнул палкой нарост, ты коснулся его, хотя и косвенно, посредством палки, и сразу почувствовал ко мне враждебность. Потом я соприкоснулся с ним и почувствовал враждебность по отношению к тебе. Определенно, нарост имеет какое-то отношение ко всему этому.
Логика рассуждений Прыгуна начала наконец доходить и до Дора. Он ткнул палкой нарост как раз… перед тем, как все случилось. Он знал, паук его враг, но…
– Волшебству подвластно многое, – прощебетал Прыгун. – Может ли оно поменять дружбу на вражду?
– Волшебство может заставить незнакомцев полюбить друг друга, – неохотно произнес Дор. – Я полагаю, возможно и обратное действие.
– Деревья-антенны следили за нашим приближением. Могли ли мы представлять для этого леса опасность, если он должен был таким образом защитить себя?
– Вероятно, использованы какие-то определенные чары, раз деревья не действовали подобно опутывающим деревьям. Усыпить нас, или забросать колючками, или сделать нечто подобное.
– Или насмерть поссорить друг с другом?
– Да, и так возможно. Все возможно… – Дор замолчал. – Наша борьба – это чары?
– Деревья-антенны увидели нас. Если бы мы прошли мимо без остановки, наверно, ничего бы не случилось. Но мы оставались здесь слишком долго да еще трогали нарост палкой – потому-то лес и начал действовать, обороняться. Начал с того, что натравил нас друг на друга. Разве не великолепная защита?
– Обратимые эмоции! Значит, чем сильнее дружба, тем хуже.
– Я ужасно сердит на тебя, – прощебетал Прыгун.
– Я тоже страшно зол.
– Разве мы не рассердились друг на друга, насколько это вообще возможно? Значит, такое поведение указывает на очень крепкую дружбу.
– Да! – закричал Дор, вдруг почувствовав, как путы стянули грудь и сердце. – Такие чары смогли бы натравить армии одну на другую, – воскликнул он. – В тот самый момент, как кто-нибудь коснется нароста, тот активирует противоядие. – Логика проникла теперь ему глубоко, в самую сердцевину мозга, теперь он ничуть не сомневался в том, что они стали жертвами злобных чар. И ненависть к другу совершенно рассеялась. В этих обстоятельствах такое поведение было просто неразумным. И приближение паука не было ни в коем разе никаким подкрадыванием, паук, как обычно, подошел бесшумно, а все внимание в тот момент Дор сосредоточил на наросте. Дор допускал, что у Прыгуна не было никаких причин становиться его врагом – за исключением волшебства.
– Могу ли я теперь освободить тебя? – прощебетал Прыгун.
– Да. Я понял, что произошло. Это были временные чары, потерявшие силу со временем.
– Разум ослабляет многие чары, – согласился Прыгун. Он несколькими перекрестными движениями освободил Дора. – Я сожалею о случившемся, – прощебетал он.
– И я ужасно сожалею. Ох, как я виноват, Прыгун. Я должен был сообразить…
– Я тоже. Эмоции преодолевают разум – всегда.
– Но скажи, почему же ты не откусил мне голову? Я думал, ты так и поступишь.
– Соблазн был велик. Но паук обычно не убивает беспомощного врага, если не голоден. Обычно паук оставляет жертву живой до тех пор, пока ему не потребуется свежее мясо. И кроме того, мне не нравится вкус вашей породы. Поэтому убивать тебя – это противоречить логике. Я предпочитаю действовать согласно логике. Я стараюсь понять всю ситуацию, чтобы добиться хороших перспектив на всю остальную жизнь. И использую для этого все свои восемь глаз.
– Я не стараюсь так обдумывать ситуацию, – уныло констатировал Дор. – Я только сражаюсь!
– Просто ты значительно моложе меня.
Отсюда незрелость и необдуманность, он так подвержен ошибкам от невежества и действию эмоций. Как хорошо знать об этом! И вновь зрелость паука спасла их, дала возможность подумать и понять, что их желание драться – всего лишь действие чар.
– Сколько же тебе лет, Прыгун?
– Я вылупился полгода назад, весной.
– Полгода! – воскликнул Дор. – Я вылупился – то есть родился – двенадцать лет назад. Я же значительно старше тебя!
– Полагаю, наши жизненные циклы совершенно различны, – дипломатично сказал Прыгун. – Еще через четверть года я умру от старости.
Дор пришел в ужас.
– Но у меня не хватит времени узнать тебя как следует?
– Дело не в том, кто сколько живет, важно, насколько хорошо он живет, – прощебетал Прыгун. – Этот поиск в твоей компании представляет собой действительно великолепную жизнь.
– За исключением гоблинов и манденийцев, – припомнив, сказал Дор.
– Ты рисковал своей жизнью в поисках заживляющего эликсира, чтобы спасти меня от манденийских истязаний, – напомнил ему Прыгун. – Возможно, это событие и показало мне всю твою верность. Пойдем, давай закончим наше дело без всяких сожалений.
Хотелось ли ему также потерять ногу, чтобы проверить силу дружбы паука? Дор сомневался. Вероятно, ему следовало еще повзрослеть.
Они опустились на землю и огородили метками волшебный деревянный нарост. Защита леса выглядела излишне надуманной, но, конечно, очевидную ловушку лучше обойти.
Дор вдруг обнаружил, что совершенно трезво рассуждает не из-за враждебного волшебства. Прыгун – умрет через три месяца!
Глава 10.
Сражение
В полдень они добрались до Замка Ругна, в пути с ними больше ничего особенного не приключилось. Король обрадовался полученным известиям.
– Итак, ты убедил Повелителя Зомби! Как же тебе удалось?
– Это заслуга Милли, – ответил Дор, вспомнив возможные осложнения его личных усилий. – Она выходит замуж за Повелителя Зомби.
– Должно быть, пришлось приложить немало усилий?
– Да, – лучше он опустит детали.
– Когда прибудут зомби?
– Если ничего не случится, то через день. – Потом закрыл рот рукой. – Но мы отметили путь таким образом, что ничего плохого не должно произойти.
– Будем надеяться, – произнес король.
– Мы бы установили регулярные отношения. Но, вероятно, это будет нелегко, потому что гоблины контролируют наземные передвижения, а гарпии – воздушные. Я не мог собрать войска из-за того, что их проход через контролируемую чудовищами территорию, был бы неоправданно рискован. Поэтому у меня нет военных курьеров. Позволь мне подумать. – Он ненадолго задумался, в это время Дора одолели тяжкие мысли: нет войск для защиты Замка Ругна! – Так плохо, что между нами нет реки. Нам придется воспользоваться поверхностью.
– Лошадь-дракон! – воскликнул Дор.
– Нет, я позволил драконам уйти, чтобы они могли защитить свои жилища, ведь их дома более уязвимы, чем Замок Ругна. Давай посмотрим, какую рыбку мы имеем в наличии.
– Рыбу? – удивленно спросил Дор. – Но они не могут…
Король пригласил Дора отправиться к королевскому пруду с рыбой, а в это время Дора охватила паника. Нет войск, нет драконов – и вот теперь король собирается положиться на рыбу?
Король Ругна поймал сетями яркую золотую рыбку.
– Позволь мне подумать, – сказал он, сосредоточившись.
Рыба посинела. Вода покрылась льдом.
– О-оп, я превратил ее в ледяную рыбу, – сказал Ругна. – Это не поможет. – Он вновь сосредоточился. Рыба стала ярко-красной, а вода от одного удара рыбьего хвоста закипела. – Нет, это дерзкая рыба. У меня затруднения.
Дор просто наблюдал. Король представил совершенно замечательные примеры волшебства, его талант более мощный, чем возможности какой-то менее могущественной личности.
Король вновь сосредоточился. Рыба приобрела коричневую окраску и стала похожа на червя.
– Ах, теперь получилась земляная рыба! – удивленно воскликнул он. Он что-то небрежно написал, вложил записку в шар и засунул рыбе в рот. И сказал рыбе:
– Отправляйся к армии зомби и возвращайся с ответом Повелителя Зомби.
Рыба кивнула и, проплыв сквозь сети и стенку пруда, исчезла.
– А сейчас давай подумаем, что еще можно предложить, – сказал король. Он направился к королевскому птичнику и поймал птичку, имевшую форму мячика. Ее крылышки были так малы, что она с трудом летала, а клюв и коготки едва торчали. – Круглый голубь, вряд ли от него в этой ситуации будет толк. – И вновь сосредоточился.
Вдруг появился огромный безобразный ремень, стянувший тело голубя.
– Нет, нет, – раздраженно воскликнул король. – Неужели Мэрфи вредит мне даже в мелочах? Не надо стягивать голубя. Мне нужен земляной голубь! – И птица изменила окраску и стала одного цвета с земляной рыбой. – Вот! Теперь жди до тех пор, пока у меня не будет готово сообщение; ты полетишь сквозь землю и доставишь его.
Он повернулся к Дору.
– Хотя ты для меня еще относительно чужой человек, я доверяю тебе и твоему другу Прыгуну. В данный момент мне так не хватает верных людей. Сможешь ли ты поступить ко мне на службу?
Дор смутился.
– Ваше величество, я нахожусь здесь с кратковременным визитом. Скоро, очень скоро я должен буду вернуться домой.
Король мрачно улыбнулся.
– Я мог бы перевезти тебя, как поступал прежде. Но лишен такой возможности, а гоблины находятся уже так близко от Замка. Для тебя существует выход только в сторону Замка Повелителя Зомби, и даже этот путь сейчас ненадежен. Я бы предпочел, чтобы ты благополучно выдержал осаду здесь, в Замке Ругна, даже если ты решишь не участвовать.
– Следующая осада! Я уже побывал в одной.
– Уверяю, эта будет хуже. У нас ресурсы лучше, чем у Повелителя Зомби, но ситуация более сложная. Я бы лучше противостоял манденийцам, чем гоблинам.
То же самое говорил и король-Дракон. Осада тяжелее, чем они испытали в замке Повелителя Зомби? Дор даже не мог представить, что может быть хуже. Он сражался и с гоблинами и с гарпиями; да, они действительны были отвратительны, но не настолько ужасны. Кроме того, вражеские силы не нападали на Замок Ругна, они просто случайно оказались здесь, чтобы провести рядовую войну. Однако попытаться пройти сквозь самую середину вражеских полчищ было бы настоящим безумием.
– Ладно, у меня осталось еще несколько дней. Я помогу, чем могу.
– Великолепно! Я поставлю тебя во главе северного крепостного вала. Там ты будешь держать в узде кентавров, они станут слушаться и уважать тебя. Они должны работать на постройке стены столько, сколько будет возможно; каждый камень, положенный в кладку стены, усиливает нашу безопасность.
– Но я не лидер! – протестовал Дор. – Я только…
– До того, как враги сомкнули кольцо окружения, мои гонцы доложили о твоих успехах. Действительно, пока ты еще не вождь, но у тебя отличные возможности. Ты великолепно отразил атаки манденийцев на замок Повелителя Зомби.
– Твои шпионы видели? Я думал, ты не знаешь ничего, кроме того, что случилось здесь.
Король засмеялся.
– В том-то и состоит мудрость короля, получить гораздо больше информации, чем позволить знать остальным. Мои шпионы сами не могли появиться около поля боя. Но существовали донесения людей, рассказавших о том, как ты заключил соглашения с чудовищами, о зеленых кушаках, и, конечно, я получил послание короля-Дракона. Я сделал вывод, что ты знаешь, что делаешь. Однако я действительно не имею информации из первых рук – вот почему я так жаждал услышать твой рассказ.
И тем не менее король получил прекрасную информацию из вторых рук! В основном король Ругна так напоминал короля Трента. Возможно, все короли обладали враждебным свойством. Что-то в них было этакое. Возможно, таковы стороны зрелости.
– Однажды ты поймешь, Дор, – проговорил Ругна, – ведь вполне очевидно, что твоя страна готовит тебя к определенной службе, и вот тут я смогу до некоторой степени отблагодарить тебя за службу. Ты удостоишься похвалы короля и наберешься опыта.