Страница:
В день прекращения шторма я облетел весь участок побережья, где высадились войска, и насчитал более 300 разрушенных судов; некоторые из них были так повреждены, что восстановить их не представлялось возможным.
Когда налетел ураган, американская 83-я дивизия находилась на судах как раз напротив побережья. Выгрузка дивизии в таких условиях полностью исключалась, и ее личный состав весь шторм провел на судах, подвергаясь тяжелому испытанию. Я посетил солдат этой дивизии в день, когда они наконец вышли на берег; многие все еще страдали от морской болезни и находились в состоянии полного изнеможения.
За всю войну я не видел такой картины, которая произвела бы на меня столь сильное впечатление, как вид разрушенной техники на берегу и в прибрежных водах. Для любой другой страны такая катастрофа оказалась бы почти роковой, однако Америка с ее огромными производственными возможностями сумела обеспечить наращивание сил на плацдарме.
С захватом Шербура немедленно начались восстановительные работы в порту. Немцы сильно разрушили порт и заминировали гавань и подступы к ней самыми, разнообразными минами. Некоторые из новых типов мин могли быть обезврежены только с помощью водолазов. Работа экипажей минных тральщиков и водолазов в шербурской гавани была полна драматизма и мужества.
В течение двадцати дней, которые потребовались американскому 7-му корпусу для захвата Шербура, союзные войска на остальных участках фронта продолжали вести непрерывные бои без существенного продвижения вперед, а в районе Кана боевые действия зашли почти в тупик.
Монтгомери прекрасно осуществлял боевое руководство английскими и канадскими войсками на правом фланге и их взаимодействие с американцами. Он хорошо понимал душу английского солдата, и моральное состояние в подчиненных ему войсках оставалось высоким, несмотря на неудачи и потери.
Генерал Брэдли проявил непоколебимость, энергию, профессиональное мастерство и способность добиваться слаженности в действиях американских войск, которая была выкована на нормандском плацдарме и ни разу не была серьезно поколеблена в последующем ходе войны. Он тогда командовал 1-й армией. Генерал-майор Элвуд Куэсада, молодой и энергичный офицер ВВС, руководил тактическими авиагруппами, непосредственно поддерживавшими 1-го армию. Взаимное доверие, сложившееся между ними, тесное взаимодействие на поле боя и то боевое настроение, которое они умели создать у своих подчиненных, - все это служило приятным контрастом с теми другими случаями, с которыми мне пришлось столкнуться в начале войны. Действия военно-морских сил также прекрасно вписались в эти общие усилия. Успехи трех видов американских вооруженных сил в Европе под единым командованием оказали сильное влияние на мою решимость добиваться введения аналогичной системы руководства в послевоенных вооруженных силах США.
На первых стадиях операции я почти все время находился и беспрерывных поездках. Посещения Монтгомери, Брэдли или выезды в действующие войска чередовались с напряженной работой в моем штабе в Портсмуте, где я координировал морские перевозки, планировал боевые действия и проверял соединения, которые еще находились в Англии и предназначались для ввода в бой в ближайшее время.
Одним небольшим событием, приятным лично для меня и характеризовавшим постоянную внимательность генерала Маршалла к своим подчиненным, явилось прибытие ко мне моего сына примерно в середине июня. Он окончил Вест-Пойнт, и с одобрения генерала Маршалла ему разрешили провести краткосрочный отпуск со мной, только при условии, что он вернется в Соединенные Штаты на курсы повышенной подготовки к 1 июля. Мы в эти дни разъезжали с ним повсюду, и он был очень доволен. Единственное, что огорчило его, - это мой отказ вмешаться в нормальный ход военной службы молодого офицера и назначить его в одну из пехотных дивизий, находившихся тогда в Европе.
Как английские, так и американские войска упорно наращивали силы на континенте, несмотря на потери и задержки, вызванные сильным штормом 19 июня. Но все это носило временный характер и не оказывало существенного влияния на претворение в жизнь наших планов.
Непрерывное прибытие свежих войск позволяло нам поддерживать наступательные действия в условиях неблагоприятной местности и погоды. На востоке мы старались сковать максимальные силы немцев, а на западе пытались развить успех с ограниченного плацдарма, чтобы окончательно прорвать вражескую оборону.
Для всех нас конец июня оказался трудным периодом. Некоторые высокопоставленные гости, появлявшиеся у нас, начинали выражать опасения, что мы заходим в тупик и что те, кто предсказывал мрачный исход операции "Оверлорд", видимо, были правы. Большой риск, который всегда сопровождает десантную операцию, заключается в том, что высадившиеся войска могут оказаться заблокированными противником. Захват соответствующего плацдарма является предпосылкой для наращивания на нем войск и боевой техники, необходимых для решающих активных боевых действий.
Когда условия местности благоприятны для обороны и позволяют хорошо организовать снабжение войск и доставку подкреплений, существует опасность того, что, несмотря на успешную высадку, дальнейшие боевые действия наступающей стороны могут скорее превратиться в затяжные изматывающие бои, чем в сокрушительное наступление против основных сил обороняющегося противника. Именно такая обстановка сложилась для союзников у Галлиполи во время Первой мировой войны и частично повторилась в ходе боевых действий у Анцио в первые месяцы 1944 года. Разумеется, возможность возникновения такого положения нами задолго до высадки была тщательно изучена, и были приняты соответствующие меры. Главным средством для устранения такой ситуации являлась наша воздушная и морская мощь. Мы были уверены, что с помощью авиации расстроим систему снабжения и коммуникаций противника, сорвем быстрые переброски его войск и разрушим подготовленную оборону. Посредством военно-морских сил и искусственных портов мы обеспечим себе надежную и эффективную систему снабжения войск и доставку подкреплений. Следовательно, мы были уверены, что нам удастся осуществить наращивание сил. Кроме того, была возможность предпринять вспомогательную десантную операцию, а также выбросить воздушный десант на полуостров Бретань.
На первоначальном этапе планирования операции огромное значение придавалось портам в Бретани, и мы считали, что если противник пойдет на ослабление своей обороны там, чтобы организовать непреодолимое сопротивление перед фронтом высаженных в Нормандии войск, то мы могли бы осуществить внезапное наступление на Бретань, что создало бы угрозу флангу и тылу противника. В этой связи мы уже знали, что немцы, покидая порты, всегда оставляют за собой хаос и разрушения, которые крайне затрудняли быстрое восстановление и ремонт. Мы остановили свой выбор на заливе Киброн, наиболее удобном месте для организации снабжения высадившихся войск; залив был достаточно большим, хорошо укрытым с моря, но неподготовленная гавань находилась на южной стороне, у основания полуострова.
По мере того как приближался июль, мы внимательно следили за складывавшейся обстановкой, чтобы решить вопрос, проводить эту вспомогательную операцию или нет. Лично я все больше и больше склонялся к мысли отказаться от нее. Было ясно, что действия нашей авиации и войск, а также проведение ложных маневров не позволят немцам создать непреодолимую оборону в Нормандии. К тому же я знал, что любая попытка предпринять вспомогательную десантную операцию приведет к задержке непосредственного наращивания сил и средств на основном направлении. Я все же считал, что нам придется широко использовать порты в Бретани, но для овладения ими мы должны были продолжать наши атаки на основном направлении, а не ослаблять их ради проведения вспомогательной операции.
Я часто встречался во Франции с генералами Брэдли и Монтгомери, чтобы посоветоваться относительно подготовки тех или иных боевых операций и размеров сил, привлекаемых для их осуществления. Поездки в войска вместе с Брэдли были всегда приятными, так как он и я любили побывать в районе боевых действий и поговорить с солдатами, несущими на себе всю тяжесть войны. Многие из наших совещаний были проведены во время этих довольно частых совместных поездок в действовавшие войска.
В конце июня плацдарм был еще слишком мал, чтобы начать переброску штаба верховного командования союзных экспедиционных сил во Францию; однако для того чтобы находиться в постоянном контакте с командующими войсками, я уже в июле отправил на плацдарм свой личный штаб. Бои за расширение плацдарма и наращивание сил на нем временами проходили разочаровывающе медленно, и это дало американской и английской прессе повод для резкой критики. Авторы этих критических выступлений, разумеется, не могли знать всей обстановки на фронте. Если бы все сведения во время войны становились достоянием широкой гласности, то нельзя было бы никогда застигнуть противника врасплох.
Однако в условиях временного тупика в боевых действиях всегда существует проблема поддержания высокого боевого духа сражающихся войск, когда они несут потери и между тем слышат критику в адрес своих командиров; Голоса комментаторов доходили до каждого отделения и взвода через небольшие радиоприемники, с которыми солдаты никогда не расставались.
Критические высказывания прессы оказывали еще более отрицательное воздействие, когда солдаты начинали находить их и в письмах от родственников, которые, под влиянием таких сообщений ожидали от фронта невозможного. Эта проблема становилась значительно серьезнее для необстрелянных солдат, чем для ветеранов. Настроение последних хорошо выразил однажды во время разговора со мной один сержант, который со своим подразделением железнодорожных войск ожидал дальнейшего переезда к фронту, чтобы там начать какое-то нужное строительство. Он сказал: "Генерал, на карте эта работа выглядит легкой, однако теперь кажется, что фрицы могут помешать нам в чем-то. Но настроение у нас нормальное! А если что и случится, то хорошая, воодушевляющая победа все исцелит".
Глава 15. Прорыв
Первая основная задача кампании в Нормандии, заключавшаяся в создании надежного плацдарма с соответствующими путями снабжения в районе между Шербуром и устьем реки Орн, была полностью осуществлена к концу июня.
С самого начала фельдмаршал Монтгомери, Брэдли и я считали, что в конечном счете с плацдарма будет предпринято крупное наступление нашим мощным левым крылом, в результате чего мы выйдем на линию Сены и весь район между этой рекой и Луарой и в восточном направлении до самого Парижа окажется в наших руках. Под этим не подразумевалось принятие жесткого оперативного решения. Это было просто наше мнение относительно того, что произойдет, когда мы сосредоточим всю мощь авиации, сухопутных и военно-морских сил против вражеских войск в Северо-Западной Франции.
Важное место в наших расчетах отводилось рубежу, с которого мы первоначально намеревались предпринять наступление левым флангом. Эта часть предсказаний не сбылась, и требовалось внесение поправок. В плане, официально представленном Монтгомери 15 мая, говорилось: "Когда мы выйдем на рубеж Гренвилл, Вир, Аржантан, Фалез, Кая, а территория, ограниченная этой линией, прочно окажется в наших руках, тогда мы сможем начать наступательные операции с этого оперативного плацдарма".
На этот рубеж мы надеялись выйти к 23 июня, то есть день "Д" плюс 17. В более подробном изложении 7 апреля Монтгомери утверждал, что вторая крупная фаза операции, предположительно начинаемая вскоре после дня "Д" плюс 20, потребует разворота английской армии на левом фланге у Фалеза, а "правым флангом идти на Аржантан - Алансон". Это означало, что Фалез будет в наших руках до начала крупного наступления с разворотом левого фланга. Рубеж, который мы фактически занимали, когда начался прорыв в день "Д" плюс 50, проходил приблизительно там, где мы должны были находиться по планам в день "Д" плюс 5.
Таким образом, обстановка сложилась далеко не такая, как предполагалось, но с этим приходилось считаться. Сражение не является односторонним делом. Противоборствующие стороны постоянно стремятся захватить удобные позиции и нанести друг другу максимально возможный урон.
В данном случае важное значение района Кана вынудило противника использовать для его обороны крупные силы. Захват Кана временно стал невозможным, или, по крайней мере, овладение им могло быть осуществлено недопустимо дорогой ценой.
Естественно, что такой ход событий вызвал бы затруднения. Если бы нам удалось в первом броске захватить равнинную местность к югу от Кана, то наступление американцев на район Авранша могло бы превратиться в простое преследование отходящего противника вместо тех упорных боев, которые теперь приходилось вести, то есть более серьезный первоначальный успех на нашем левом фланге существенно облегчил бы на правом фланге выход на приемлемые рубежи, откуда можно было бы начать мощное наступление.
По мере того как проходили дни после высадки на нормандском побережье, пресса проявляла особое недовольство отсутствием прогресса на нашем левом фланге. Естественно, что я и все мои подчиненные были серьезно обеспокоены такой обстановкой в районе Кана. Были рассмотрены все возможные варианты выхода из создавшегося тупика, и я неоднократно настаивал, чтобы Монтгомери максимально активизировал действия своих войск. При сильной поддержке авиации и артиллерии он бросал свои части в одну атаку за другой, но сопротивление немцев сломить не удавалось.
Здесь следует отметить, что когда противнику путем сосредоточения сил удается приостановить продвижение наших наступающих войск, то он обычно достигает этого за счет ослабления своей обороны на других участках фронта. В данном случае, если даже прорыв пришлось бы начинать с первоначально планируемых рубежей, было очевидно, что раз противник держит крупные силы у Кана, то на правом фланге у него будет их меньше, чтобы противодействовать наступлению американцев. Это действительно было благоприятным обстоятельством, но надо было учесть тяжелые условия местности на этом направлении. Все эти вопросы постоянно обсуждались с Брэдли и Монтгомери; последний все еще продолжал координировать действия наземных сил, запрудивших плацдарм.
К 30 июня Монтгомери, очевидно, пришел к убеждению, которого я и Брэдли придерживались уже давно, что прорыв придется осуществлять на более ограниченном участке фронта. В его директиве от этого числа ясно говорилось, что английская 2-я армия на левом фланге будет продолжать свои атаки, чтобы сковать там как можно больше сил противника, в то время как американским войскам, захватившим Шербур за несколько дней до этого, следует начать наступление в южном направлении с целью окончательного прорыва на правом фланге. С этого момента такой план боевых действий уже не изменился, и хотя характер местности и сопротивление противника в сочетании с плохой погодой задерживали начало решительного наступления до 25 июля, этот период был использован для улучшения своих исходных позиций и наращивания необходимых резервов для решительного прорыва.
Такое решение, разумеется, возлагало на американские войска более затруднительную задачу, чем предполагалось вначале. Однако Брэдли хорошо понимал сложившуюся в тот период обстановку и еще 20 июня высказал мне свое убеждение, что прорыв на правом фланге следует предпринять из района Сен-Ло, а не южнее, как раньше планировалось. Он воспринял новую задачу с обычной для него невозмутимостью и по-деловому приступил к ее подготовке. Во всех частях он ограничил расход боеприпасов, менял по очереди подразделения на переднем крае и постоянно держал свои войска и службы тыла в состоянии готовности нанести внезапный и мощный удар, как только представится благоприятная возможность.
Проблема прорыва вражеской обороны американскими войсками осложнялась наличием большого количества мощных живых изгородей. В этом регионе все поля в течение прошлых столетий были разбиты на мелкие участки, каждый из которых огражден густой и мощной изгородью из деревьев и кустарников, которые обычно растут на земляной насыпи от трех до четырех футов высотой. Иногда эти изгороди и земляные насыпи двойные, располагаются рядом, образуя готовые окопы и обеспечивая почти полную безопасность находящимся в них обороняющимся солдатам. Почти за каждой такой насыпью были скрытые пулеметы или оборонялись небольшие боевые группы, которые вели убийственный огонь по нашей пехоте, когда она поднималась в атаку.
В таких условиях танки оказались почти беспомощными. Пытаясь преодолеть такую насыпь, танк поднимался на нее почти под вертикальным углом, тем самым подставляя свое незащищенное брюхо под огонь бронебойных снарядов. В столь же трудном положении оказывалась артиллерия, которая не могла уничтожать противника, укрытого за этими препятствиями, а орудийные расчеты были бессильны даже защитить самих себя.
Американский сержант по фамилии Кулен нашел простое решение этой проблемы, которое вернуло танку его эффективность и резко подняло настроение в армии. Он предложил приваривать впереди танка два мощных стальных ножа, которые срезали бы земляную насыпь, вместе с растительностью. Это позволяло танку не только спокойно преодолевать препятствие, ведя одновременно огонь из пушки, но и в течение некоторого времени использовать срезанный грунт с растительностью в качестве естественной маскировки.
Как только этот сержант продемонстрировал изобретение своему капитану, об этом было немедленно доложено генералу Уолтеру Робертсону, командиру 2-й дивизии. Он, в свою очередь, показал это новшество генералу Брэдли, который тут же поставил задачу оснастить максимальное количество танков этими ножами для предстоящих боев. Любопытно отметить, что нашим солдатам принес неимоверное удовлетворение тот факт, что материал для изготовления этих ножей был вырезан из стальных конструкций немецких оборонительных сооружений, столь обильно расставленных вдоль побережья Нормандии, чтобы предотвратить нашу высадку.
Однако наши танки еще не имели этого приспособления, когда 1-я армия начала утомительное продвижение на юг, чтобы выйти на более или менее выгодные исходные рубежи для крупного наступления. Было трудно получить какую-либо реальную картину боев в этом районе. Я в сопровождении нескольких командиров прибыл на передовой наблюдательный пункт, размещенный на холме, примерно на сто футов возвышавшемся над окружавшими его живыми изгородями. Однако видимость была настолько ограничена, что я отправился в авиационную часть, чтобы на истребителе пролететь вдоль фронта с целью получить ясное представление о положении на переднем крае. К сожалению, даже с высоты нескольких тысяч футов не очень многое можно было увидеть. Как и ожидалось, в таких условиях артиллерия, за исключением дальнобойной, ведущей беспокоящий огонь, оказалась мало полезной. Это были упорные кровопролитные бои, и каждая дивизия приобрела богатый боевой опыт.
Ко 2 июля 1944 года мы высадили в Нормандии около миллиона человек, в том числе 13 американских, 11 английских и 1 канадскую дивизии. За этот же период мы выгрузили на берег 566 648 тонн грузов и 171532 автомашины. Это была очень тяжелая и изматывающая работа, но она окупилась сторицей, когда мы, наконец, подготовились к нанесению удара по противнику всей мощью. За эти первые три недели мы захватили 41 тыс. пленных. Наши потери составили 60771 человек, из них 8975 убитыми.
Во время боев на плацдарме особое развитие получило использование авиации для непосредственной поддержки боевых действий пехоты. Было важно, чтобы высшее командование ясно понимало взаимосвязь между бомбардировкой стратегических объектов Германии и оказанием авиационной поддержки сухопутным войскам, если мы хотели эффективно действовать ради достижения единой общей цели. Когда среди авиационных командиров появилось такое понимание, то первоначальное нежелание таких специалистов ВВС, как главный маршал авиации Харрис, командующий английской бомбардировочной авиацией, и генерал Дулиттл, командующий 8-й воздушной армией США, использовать их соединения против так называемых тактических целей полностью исчезло. К тому времени, когда был осуществлен прорыв, срочное вмешательство всей бомбардировочной авиации в ход наземного сражения было воспринято почти как само собой разумеющееся дело.
Из этого общего правила было и одно существенное исключение. Американская 30-я дивизия по случайности попала под бомбовый удар своей авиации и понесла значительные потери; к сожалению, подобный случай повторился позднее в ходе кампании. До конца войны командир этой дивизии продолжал настаивать, когда перед ним ставили очередную боевую задачу, чтобы никакие тяжелые или средние бомбардировщики не поддерживали его действий.
Возникла необходимость установить дату перевода сухопутных войск на новую командную структуру, то есть каждую группу армий нужно было переподчинить непосредственно штабу верховного командования. Мы планировали ввести в боевые действия армию Паттона 1 августа, и после этого 12-я группа армий под командованием Брэдли полностью обосновалась бы во Франции. Командующим 1-й армией планировали назначить генерал-лейтенанта Ходжеса, который на первых стадиях боевых действий являлся заместителем Брэдли. Однако тогда невозможно было предвидеть время, которое потребуется для осуществления прорыва, завершения разгрома противника в Нормандии и окончательного определения каждой группе армий ее главного направления наступления.
Но было очевидно, что, пока эти условия не будут выполнены и пока все войска не направят усилия на выполнение одной общей задачи, а именно на уничтожение немецких сил непосредственно на нашем участке, должен быть один руководитель, координирующий боевые действия на всем фронте. Мы полагали, что такие условия сложатся к 1 сентября, и командующие были извещены о том, что с этого времени каждая группа армий будет действовать в непосредственном подчинении штабу верховного командования. К счастью, мой личный штаб располагался настолько удобно по отношению к штабам Монтгомери и Брэдли, что я мог посещать их ежедневно.
В ходе июльского сражения на некоторых участках фронта произошли самые ожесточенные и кровопролитные бои за всю войну. Перед фронтом наступления американских войск местность была труднодоступной. Многие подчиненные генерала Брэдли в этот период заслужили добрую похвалу, подтвердив свое право быть причисленными к лучшим военным специалистам американской армии.
В самом начале второй половины июля американская 1-я армия вышла на рубеж Сен-Ло, западное побережье полуострова Котантен, с которого она могла предпринять мощное наступление. В это время погода, и без того скверная, стала еще больше ухудшаться, создавая для нас большую напряженность. Мы уже набросали план переброски войск, чтобы использовать любое улучшение погоды. В более ранний период войны такая обстановка самым неблагоприятным образом сказалась бы на моральном состоянии войск и их боевой эффективности, но к этому времени американцы приобрели боевой опыт и с честью выдержали это тяжелое испытание.
Наконец 25 июля, спустя семь недель после дня "Д", было начато наступление с рубежей, которые мы планировали захватить на пятый день после десантирования. Этот рубеж проходил от Кана на Комон и дальше на Сен-Ло. Перед участком фронта американских войск у Сен-Ло огромный район был подвергнут массированной бомбардировке нашей авиации. К сожалению, часть бомбардировщиков сбросила бомбовый груз на боевые порядки 9-й и 30-й дивизий; в числе убитых оказался генерал Макнейр.
В первый день наступление протекало очень медленно, и вечером генерал Брэдли сказал мне, что это всегда случается на начальном этапе таких операций, и выразил уверенность, что в последующем мы будем свидетелями высоких темпов продвижения наших войск. События показали, что он был совершенно прав. На следующей неделе его войска прорвались вниз, к основанию полуострова, прошли через образовавшуюся горловину у Авранша и устремились к тылам немецких войск. В это время, 1 августа, у Авранша в бой была введена 3-я армия генерала Паттона с задачей действовать на правом фланге 1-й армии. Одновременно Монтгомери, встретившись с глубоко эшелонированной обороной немцев в районе Кана, нанес основной удар своим правым флангом по Комону и повел наступление на возвышенность между реками Вир и Орн.
После того как Брэдли осуществил решительный прорыв вражеской обороны, перед ним встала непосредственная задача нанести противнику максимальный урон. Все прочие проблемы могли ждать решения, пока он не использует эту представившуюся возможность разгромить врага. Брэдли намеревался бросить прямо в тыл немцев, продолжавших обороняться у Кана и поблизости от Авранша, все силы, какие только можно было снять с других участков фронта. По существу, он надеялся окружить противника, который все еще стоял лицом к северу, откуда оказывали на него давление канадские и английские войска.
Когда налетел ураган, американская 83-я дивизия находилась на судах как раз напротив побережья. Выгрузка дивизии в таких условиях полностью исключалась, и ее личный состав весь шторм провел на судах, подвергаясь тяжелому испытанию. Я посетил солдат этой дивизии в день, когда они наконец вышли на берег; многие все еще страдали от морской болезни и находились в состоянии полного изнеможения.
За всю войну я не видел такой картины, которая произвела бы на меня столь сильное впечатление, как вид разрушенной техники на берегу и в прибрежных водах. Для любой другой страны такая катастрофа оказалась бы почти роковой, однако Америка с ее огромными производственными возможностями сумела обеспечить наращивание сил на плацдарме.
С захватом Шербура немедленно начались восстановительные работы в порту. Немцы сильно разрушили порт и заминировали гавань и подступы к ней самыми, разнообразными минами. Некоторые из новых типов мин могли быть обезврежены только с помощью водолазов. Работа экипажей минных тральщиков и водолазов в шербурской гавани была полна драматизма и мужества.
В течение двадцати дней, которые потребовались американскому 7-му корпусу для захвата Шербура, союзные войска на остальных участках фронта продолжали вести непрерывные бои без существенного продвижения вперед, а в районе Кана боевые действия зашли почти в тупик.
Монтгомери прекрасно осуществлял боевое руководство английскими и канадскими войсками на правом фланге и их взаимодействие с американцами. Он хорошо понимал душу английского солдата, и моральное состояние в подчиненных ему войсках оставалось высоким, несмотря на неудачи и потери.
Генерал Брэдли проявил непоколебимость, энергию, профессиональное мастерство и способность добиваться слаженности в действиях американских войск, которая была выкована на нормандском плацдарме и ни разу не была серьезно поколеблена в последующем ходе войны. Он тогда командовал 1-й армией. Генерал-майор Элвуд Куэсада, молодой и энергичный офицер ВВС, руководил тактическими авиагруппами, непосредственно поддерживавшими 1-го армию. Взаимное доверие, сложившееся между ними, тесное взаимодействие на поле боя и то боевое настроение, которое они умели создать у своих подчиненных, - все это служило приятным контрастом с теми другими случаями, с которыми мне пришлось столкнуться в начале войны. Действия военно-морских сил также прекрасно вписались в эти общие усилия. Успехи трех видов американских вооруженных сил в Европе под единым командованием оказали сильное влияние на мою решимость добиваться введения аналогичной системы руководства в послевоенных вооруженных силах США.
На первых стадиях операции я почти все время находился и беспрерывных поездках. Посещения Монтгомери, Брэдли или выезды в действующие войска чередовались с напряженной работой в моем штабе в Портсмуте, где я координировал морские перевозки, планировал боевые действия и проверял соединения, которые еще находились в Англии и предназначались для ввода в бой в ближайшее время.
Одним небольшим событием, приятным лично для меня и характеризовавшим постоянную внимательность генерала Маршалла к своим подчиненным, явилось прибытие ко мне моего сына примерно в середине июня. Он окончил Вест-Пойнт, и с одобрения генерала Маршалла ему разрешили провести краткосрочный отпуск со мной, только при условии, что он вернется в Соединенные Штаты на курсы повышенной подготовки к 1 июля. Мы в эти дни разъезжали с ним повсюду, и он был очень доволен. Единственное, что огорчило его, - это мой отказ вмешаться в нормальный ход военной службы молодого офицера и назначить его в одну из пехотных дивизий, находившихся тогда в Европе.
Как английские, так и американские войска упорно наращивали силы на континенте, несмотря на потери и задержки, вызванные сильным штормом 19 июня. Но все это носило временный характер и не оказывало существенного влияния на претворение в жизнь наших планов.
Непрерывное прибытие свежих войск позволяло нам поддерживать наступательные действия в условиях неблагоприятной местности и погоды. На востоке мы старались сковать максимальные силы немцев, а на западе пытались развить успех с ограниченного плацдарма, чтобы окончательно прорвать вражескую оборону.
Для всех нас конец июня оказался трудным периодом. Некоторые высокопоставленные гости, появлявшиеся у нас, начинали выражать опасения, что мы заходим в тупик и что те, кто предсказывал мрачный исход операции "Оверлорд", видимо, были правы. Большой риск, который всегда сопровождает десантную операцию, заключается в том, что высадившиеся войска могут оказаться заблокированными противником. Захват соответствующего плацдарма является предпосылкой для наращивания на нем войск и боевой техники, необходимых для решающих активных боевых действий.
Когда условия местности благоприятны для обороны и позволяют хорошо организовать снабжение войск и доставку подкреплений, существует опасность того, что, несмотря на успешную высадку, дальнейшие боевые действия наступающей стороны могут скорее превратиться в затяжные изматывающие бои, чем в сокрушительное наступление против основных сил обороняющегося противника. Именно такая обстановка сложилась для союзников у Галлиполи во время Первой мировой войны и частично повторилась в ходе боевых действий у Анцио в первые месяцы 1944 года. Разумеется, возможность возникновения такого положения нами задолго до высадки была тщательно изучена, и были приняты соответствующие меры. Главным средством для устранения такой ситуации являлась наша воздушная и морская мощь. Мы были уверены, что с помощью авиации расстроим систему снабжения и коммуникаций противника, сорвем быстрые переброски его войск и разрушим подготовленную оборону. Посредством военно-морских сил и искусственных портов мы обеспечим себе надежную и эффективную систему снабжения войск и доставку подкреплений. Следовательно, мы были уверены, что нам удастся осуществить наращивание сил. Кроме того, была возможность предпринять вспомогательную десантную операцию, а также выбросить воздушный десант на полуостров Бретань.
На первоначальном этапе планирования операции огромное значение придавалось портам в Бретани, и мы считали, что если противник пойдет на ослабление своей обороны там, чтобы организовать непреодолимое сопротивление перед фронтом высаженных в Нормандии войск, то мы могли бы осуществить внезапное наступление на Бретань, что создало бы угрозу флангу и тылу противника. В этой связи мы уже знали, что немцы, покидая порты, всегда оставляют за собой хаос и разрушения, которые крайне затрудняли быстрое восстановление и ремонт. Мы остановили свой выбор на заливе Киброн, наиболее удобном месте для организации снабжения высадившихся войск; залив был достаточно большим, хорошо укрытым с моря, но неподготовленная гавань находилась на южной стороне, у основания полуострова.
По мере того как приближался июль, мы внимательно следили за складывавшейся обстановкой, чтобы решить вопрос, проводить эту вспомогательную операцию или нет. Лично я все больше и больше склонялся к мысли отказаться от нее. Было ясно, что действия нашей авиации и войск, а также проведение ложных маневров не позволят немцам создать непреодолимую оборону в Нормандии. К тому же я знал, что любая попытка предпринять вспомогательную десантную операцию приведет к задержке непосредственного наращивания сил и средств на основном направлении. Я все же считал, что нам придется широко использовать порты в Бретани, но для овладения ими мы должны были продолжать наши атаки на основном направлении, а не ослаблять их ради проведения вспомогательной операции.
Я часто встречался во Франции с генералами Брэдли и Монтгомери, чтобы посоветоваться относительно подготовки тех или иных боевых операций и размеров сил, привлекаемых для их осуществления. Поездки в войска вместе с Брэдли были всегда приятными, так как он и я любили побывать в районе боевых действий и поговорить с солдатами, несущими на себе всю тяжесть войны. Многие из наших совещаний были проведены во время этих довольно частых совместных поездок в действовавшие войска.
В конце июня плацдарм был еще слишком мал, чтобы начать переброску штаба верховного командования союзных экспедиционных сил во Францию; однако для того чтобы находиться в постоянном контакте с командующими войсками, я уже в июле отправил на плацдарм свой личный штаб. Бои за расширение плацдарма и наращивание сил на нем временами проходили разочаровывающе медленно, и это дало американской и английской прессе повод для резкой критики. Авторы этих критических выступлений, разумеется, не могли знать всей обстановки на фронте. Если бы все сведения во время войны становились достоянием широкой гласности, то нельзя было бы никогда застигнуть противника врасплох.
Однако в условиях временного тупика в боевых действиях всегда существует проблема поддержания высокого боевого духа сражающихся войск, когда они несут потери и между тем слышат критику в адрес своих командиров; Голоса комментаторов доходили до каждого отделения и взвода через небольшие радиоприемники, с которыми солдаты никогда не расставались.
Критические высказывания прессы оказывали еще более отрицательное воздействие, когда солдаты начинали находить их и в письмах от родственников, которые, под влиянием таких сообщений ожидали от фронта невозможного. Эта проблема становилась значительно серьезнее для необстрелянных солдат, чем для ветеранов. Настроение последних хорошо выразил однажды во время разговора со мной один сержант, который со своим подразделением железнодорожных войск ожидал дальнейшего переезда к фронту, чтобы там начать какое-то нужное строительство. Он сказал: "Генерал, на карте эта работа выглядит легкой, однако теперь кажется, что фрицы могут помешать нам в чем-то. Но настроение у нас нормальное! А если что и случится, то хорошая, воодушевляющая победа все исцелит".
Глава 15. Прорыв
Первая основная задача кампании в Нормандии, заключавшаяся в создании надежного плацдарма с соответствующими путями снабжения в районе между Шербуром и устьем реки Орн, была полностью осуществлена к концу июня.
С самого начала фельдмаршал Монтгомери, Брэдли и я считали, что в конечном счете с плацдарма будет предпринято крупное наступление нашим мощным левым крылом, в результате чего мы выйдем на линию Сены и весь район между этой рекой и Луарой и в восточном направлении до самого Парижа окажется в наших руках. Под этим не подразумевалось принятие жесткого оперативного решения. Это было просто наше мнение относительно того, что произойдет, когда мы сосредоточим всю мощь авиации, сухопутных и военно-морских сил против вражеских войск в Северо-Западной Франции.
Важное место в наших расчетах отводилось рубежу, с которого мы первоначально намеревались предпринять наступление левым флангом. Эта часть предсказаний не сбылась, и требовалось внесение поправок. В плане, официально представленном Монтгомери 15 мая, говорилось: "Когда мы выйдем на рубеж Гренвилл, Вир, Аржантан, Фалез, Кая, а территория, ограниченная этой линией, прочно окажется в наших руках, тогда мы сможем начать наступательные операции с этого оперативного плацдарма".
На этот рубеж мы надеялись выйти к 23 июня, то есть день "Д" плюс 17. В более подробном изложении 7 апреля Монтгомери утверждал, что вторая крупная фаза операции, предположительно начинаемая вскоре после дня "Д" плюс 20, потребует разворота английской армии на левом фланге у Фалеза, а "правым флангом идти на Аржантан - Алансон". Это означало, что Фалез будет в наших руках до начала крупного наступления с разворотом левого фланга. Рубеж, который мы фактически занимали, когда начался прорыв в день "Д" плюс 50, проходил приблизительно там, где мы должны были находиться по планам в день "Д" плюс 5.
Таким образом, обстановка сложилась далеко не такая, как предполагалось, но с этим приходилось считаться. Сражение не является односторонним делом. Противоборствующие стороны постоянно стремятся захватить удобные позиции и нанести друг другу максимально возможный урон.
В данном случае важное значение района Кана вынудило противника использовать для его обороны крупные силы. Захват Кана временно стал невозможным, или, по крайней мере, овладение им могло быть осуществлено недопустимо дорогой ценой.
Естественно, что такой ход событий вызвал бы затруднения. Если бы нам удалось в первом броске захватить равнинную местность к югу от Кана, то наступление американцев на район Авранша могло бы превратиться в простое преследование отходящего противника вместо тех упорных боев, которые теперь приходилось вести, то есть более серьезный первоначальный успех на нашем левом фланге существенно облегчил бы на правом фланге выход на приемлемые рубежи, откуда можно было бы начать мощное наступление.
По мере того как проходили дни после высадки на нормандском побережье, пресса проявляла особое недовольство отсутствием прогресса на нашем левом фланге. Естественно, что я и все мои подчиненные были серьезно обеспокоены такой обстановкой в районе Кана. Были рассмотрены все возможные варианты выхода из создавшегося тупика, и я неоднократно настаивал, чтобы Монтгомери максимально активизировал действия своих войск. При сильной поддержке авиации и артиллерии он бросал свои части в одну атаку за другой, но сопротивление немцев сломить не удавалось.
Здесь следует отметить, что когда противнику путем сосредоточения сил удается приостановить продвижение наших наступающих войск, то он обычно достигает этого за счет ослабления своей обороны на других участках фронта. В данном случае, если даже прорыв пришлось бы начинать с первоначально планируемых рубежей, было очевидно, что раз противник держит крупные силы у Кана, то на правом фланге у него будет их меньше, чтобы противодействовать наступлению американцев. Это действительно было благоприятным обстоятельством, но надо было учесть тяжелые условия местности на этом направлении. Все эти вопросы постоянно обсуждались с Брэдли и Монтгомери; последний все еще продолжал координировать действия наземных сил, запрудивших плацдарм.
К 30 июня Монтгомери, очевидно, пришел к убеждению, которого я и Брэдли придерживались уже давно, что прорыв придется осуществлять на более ограниченном участке фронта. В его директиве от этого числа ясно говорилось, что английская 2-я армия на левом фланге будет продолжать свои атаки, чтобы сковать там как можно больше сил противника, в то время как американским войскам, захватившим Шербур за несколько дней до этого, следует начать наступление в южном направлении с целью окончательного прорыва на правом фланге. С этого момента такой план боевых действий уже не изменился, и хотя характер местности и сопротивление противника в сочетании с плохой погодой задерживали начало решительного наступления до 25 июля, этот период был использован для улучшения своих исходных позиций и наращивания необходимых резервов для решительного прорыва.
Такое решение, разумеется, возлагало на американские войска более затруднительную задачу, чем предполагалось вначале. Однако Брэдли хорошо понимал сложившуюся в тот период обстановку и еще 20 июня высказал мне свое убеждение, что прорыв на правом фланге следует предпринять из района Сен-Ло, а не южнее, как раньше планировалось. Он воспринял новую задачу с обычной для него невозмутимостью и по-деловому приступил к ее подготовке. Во всех частях он ограничил расход боеприпасов, менял по очереди подразделения на переднем крае и постоянно держал свои войска и службы тыла в состоянии готовности нанести внезапный и мощный удар, как только представится благоприятная возможность.
Проблема прорыва вражеской обороны американскими войсками осложнялась наличием большого количества мощных живых изгородей. В этом регионе все поля в течение прошлых столетий были разбиты на мелкие участки, каждый из которых огражден густой и мощной изгородью из деревьев и кустарников, которые обычно растут на земляной насыпи от трех до четырех футов высотой. Иногда эти изгороди и земляные насыпи двойные, располагаются рядом, образуя готовые окопы и обеспечивая почти полную безопасность находящимся в них обороняющимся солдатам. Почти за каждой такой насыпью были скрытые пулеметы или оборонялись небольшие боевые группы, которые вели убийственный огонь по нашей пехоте, когда она поднималась в атаку.
В таких условиях танки оказались почти беспомощными. Пытаясь преодолеть такую насыпь, танк поднимался на нее почти под вертикальным углом, тем самым подставляя свое незащищенное брюхо под огонь бронебойных снарядов. В столь же трудном положении оказывалась артиллерия, которая не могла уничтожать противника, укрытого за этими препятствиями, а орудийные расчеты были бессильны даже защитить самих себя.
Американский сержант по фамилии Кулен нашел простое решение этой проблемы, которое вернуло танку его эффективность и резко подняло настроение в армии. Он предложил приваривать впереди танка два мощных стальных ножа, которые срезали бы земляную насыпь, вместе с растительностью. Это позволяло танку не только спокойно преодолевать препятствие, ведя одновременно огонь из пушки, но и в течение некоторого времени использовать срезанный грунт с растительностью в качестве естественной маскировки.
Как только этот сержант продемонстрировал изобретение своему капитану, об этом было немедленно доложено генералу Уолтеру Робертсону, командиру 2-й дивизии. Он, в свою очередь, показал это новшество генералу Брэдли, который тут же поставил задачу оснастить максимальное количество танков этими ножами для предстоящих боев. Любопытно отметить, что нашим солдатам принес неимоверное удовлетворение тот факт, что материал для изготовления этих ножей был вырезан из стальных конструкций немецких оборонительных сооружений, столь обильно расставленных вдоль побережья Нормандии, чтобы предотвратить нашу высадку.
Однако наши танки еще не имели этого приспособления, когда 1-я армия начала утомительное продвижение на юг, чтобы выйти на более или менее выгодные исходные рубежи для крупного наступления. Было трудно получить какую-либо реальную картину боев в этом районе. Я в сопровождении нескольких командиров прибыл на передовой наблюдательный пункт, размещенный на холме, примерно на сто футов возвышавшемся над окружавшими его живыми изгородями. Однако видимость была настолько ограничена, что я отправился в авиационную часть, чтобы на истребителе пролететь вдоль фронта с целью получить ясное представление о положении на переднем крае. К сожалению, даже с высоты нескольких тысяч футов не очень многое можно было увидеть. Как и ожидалось, в таких условиях артиллерия, за исключением дальнобойной, ведущей беспокоящий огонь, оказалась мало полезной. Это были упорные кровопролитные бои, и каждая дивизия приобрела богатый боевой опыт.
Ко 2 июля 1944 года мы высадили в Нормандии около миллиона человек, в том числе 13 американских, 11 английских и 1 канадскую дивизии. За этот же период мы выгрузили на берег 566 648 тонн грузов и 171532 автомашины. Это была очень тяжелая и изматывающая работа, но она окупилась сторицей, когда мы, наконец, подготовились к нанесению удара по противнику всей мощью. За эти первые три недели мы захватили 41 тыс. пленных. Наши потери составили 60771 человек, из них 8975 убитыми.
Во время боев на плацдарме особое развитие получило использование авиации для непосредственной поддержки боевых действий пехоты. Было важно, чтобы высшее командование ясно понимало взаимосвязь между бомбардировкой стратегических объектов Германии и оказанием авиационной поддержки сухопутным войскам, если мы хотели эффективно действовать ради достижения единой общей цели. Когда среди авиационных командиров появилось такое понимание, то первоначальное нежелание таких специалистов ВВС, как главный маршал авиации Харрис, командующий английской бомбардировочной авиацией, и генерал Дулиттл, командующий 8-й воздушной армией США, использовать их соединения против так называемых тактических целей полностью исчезло. К тому времени, когда был осуществлен прорыв, срочное вмешательство всей бомбардировочной авиации в ход наземного сражения было воспринято почти как само собой разумеющееся дело.
Из этого общего правила было и одно существенное исключение. Американская 30-я дивизия по случайности попала под бомбовый удар своей авиации и понесла значительные потери; к сожалению, подобный случай повторился позднее в ходе кампании. До конца войны командир этой дивизии продолжал настаивать, когда перед ним ставили очередную боевую задачу, чтобы никакие тяжелые или средние бомбардировщики не поддерживали его действий.
Возникла необходимость установить дату перевода сухопутных войск на новую командную структуру, то есть каждую группу армий нужно было переподчинить непосредственно штабу верховного командования. Мы планировали ввести в боевые действия армию Паттона 1 августа, и после этого 12-я группа армий под командованием Брэдли полностью обосновалась бы во Франции. Командующим 1-й армией планировали назначить генерал-лейтенанта Ходжеса, который на первых стадиях боевых действий являлся заместителем Брэдли. Однако тогда невозможно было предвидеть время, которое потребуется для осуществления прорыва, завершения разгрома противника в Нормандии и окончательного определения каждой группе армий ее главного направления наступления.
Но было очевидно, что, пока эти условия не будут выполнены и пока все войска не направят усилия на выполнение одной общей задачи, а именно на уничтожение немецких сил непосредственно на нашем участке, должен быть один руководитель, координирующий боевые действия на всем фронте. Мы полагали, что такие условия сложатся к 1 сентября, и командующие были извещены о том, что с этого времени каждая группа армий будет действовать в непосредственном подчинении штабу верховного командования. К счастью, мой личный штаб располагался настолько удобно по отношению к штабам Монтгомери и Брэдли, что я мог посещать их ежедневно.
В ходе июльского сражения на некоторых участках фронта произошли самые ожесточенные и кровопролитные бои за всю войну. Перед фронтом наступления американских войск местность была труднодоступной. Многие подчиненные генерала Брэдли в этот период заслужили добрую похвалу, подтвердив свое право быть причисленными к лучшим военным специалистам американской армии.
В самом начале второй половины июля американская 1-я армия вышла на рубеж Сен-Ло, западное побережье полуострова Котантен, с которого она могла предпринять мощное наступление. В это время погода, и без того скверная, стала еще больше ухудшаться, создавая для нас большую напряженность. Мы уже набросали план переброски войск, чтобы использовать любое улучшение погоды. В более ранний период войны такая обстановка самым неблагоприятным образом сказалась бы на моральном состоянии войск и их боевой эффективности, но к этому времени американцы приобрели боевой опыт и с честью выдержали это тяжелое испытание.
Наконец 25 июля, спустя семь недель после дня "Д", было начато наступление с рубежей, которые мы планировали захватить на пятый день после десантирования. Этот рубеж проходил от Кана на Комон и дальше на Сен-Ло. Перед участком фронта американских войск у Сен-Ло огромный район был подвергнут массированной бомбардировке нашей авиации. К сожалению, часть бомбардировщиков сбросила бомбовый груз на боевые порядки 9-й и 30-й дивизий; в числе убитых оказался генерал Макнейр.
В первый день наступление протекало очень медленно, и вечером генерал Брэдли сказал мне, что это всегда случается на начальном этапе таких операций, и выразил уверенность, что в последующем мы будем свидетелями высоких темпов продвижения наших войск. События показали, что он был совершенно прав. На следующей неделе его войска прорвались вниз, к основанию полуострова, прошли через образовавшуюся горловину у Авранша и устремились к тылам немецких войск. В это время, 1 августа, у Авранша в бой была введена 3-я армия генерала Паттона с задачей действовать на правом фланге 1-й армии. Одновременно Монтгомери, встретившись с глубоко эшелонированной обороной немцев в районе Кана, нанес основной удар своим правым флангом по Комону и повел наступление на возвышенность между реками Вир и Орн.
После того как Брэдли осуществил решительный прорыв вражеской обороны, перед ним встала непосредственная задача нанести противнику максимальный урон. Все прочие проблемы могли ждать решения, пока он не использует эту представившуюся возможность разгромить врага. Брэдли намеревался бросить прямо в тыл немцев, продолжавших обороняться у Кана и поблизости от Авранша, все силы, какие только можно было снять с других участков фронта. По существу, он надеялся окружить противника, который все еще стоял лицом к северу, откуда оказывали на него давление канадские и английские войска.