Фаллон Дженнифер. Харшини

   Р'шейл предоставила Дамиану разбираться с ними и снова переключила свое внимание на светлый ореол. Он заметно слабел.
   — Что здесь происходит? — услышала она голос Рохана Бербоу у себя за спиной. Она не стала слушать, что ему ответит Дамиан. Пришпорив коня, Р'шейл галопом поскакала к гавани. Какую бы возню ни устраивали политики вокруг освободившегося трона Высочайшего Принца, у хитрианцев не было права нападать на миролюбивых харшини.
   Р'шейл не знала, что собирается делать. Она видела только, что ореол слабеет, а находящиеся внутри харшини находятся в опасности. Через этот непреодолимый барьер она не могла попасть к харшини, а когда он исчезнет, солдаты, заполонившие улицы вокруг Лиги, сомнут всех, кто находятся внутри. Она мрачно усмехнулась, подумав о том, как все в жизни может измениться за такое малое время. Ведь всего пару лет назад, услышав об атаке на харшини, она стала бы аплодировать нападающим на ее заклятых врагов. А теперь она скачет им на помощь, наплевав на опасность, которой подвергает при этом себя.
   Последняя мысль слегка отрезвила ее, и она пустила коня шагом. «Что я делаю? Я же не могу просто подъехать к воротам Лиги и приказать солдатам разойтись».
   Р'шейл огляделась и обнаружила, что едет по району, застроенному правительственными зданиями. По крайней мере, она так решила. На них лежала бюрократическая аура, очень хорошо знакомая Р'шейл. Большинство домов было в несколько этажей, с высокими подъездами, украшенными мраморными колоннами с каннелюрами. Дома окружали большую круглую площадь, в центре которой бил фонтан в форме изящного водяного дракона, извергающего потоки воды из глотки. Р'шейл с любопытством посмотрела на скульптуру. Она слышала об удивительных тварях, населяющих теплые воды Дреджианского океана, но ничего похожего на зверя из фонтана она не видела. У нее был высокий спинной плавник, широко посаженные глаза и длинный красивый хвост, заканчивающийся плоским остроконечным расширением.
   Однако времени восхищаться мастерством строителей фонтана у нее почти не было; ее внимание привлек приближающийся стук копыт. На дальнем краю площади появились конные рейдеры во главе с высоким мужчиной средних лет. Он носил аккуратно подстриженную светлую бороду, его кожаные доспехи блестели позолотой. Взлетающий орел — знак династии — был набран из драгоценных камней, отсвечивающих разноцветным сиянием.
   Она слышала за спиной голоса людей Дамиана. Р'шейл оказалась одна на своем коне посреди площади, по краям которой солдаты выстраивались в боевой порядок. Над площадью воцарилась неестественная тишина, только плеск фонтана да скрип кожаных доспехов нарушали ее.
   — Кузен! — громко воскликнул Кирус Иглспайк, шагнув вперед. — Я и не чаял опять увидеть тебя живым!
   — Оно и заметно, разрази меня гром, — отозвался Дамиан, выезжая навстречу в сопровождении Нарвелла и Рохана.
   Р'шейл, нахмурившись, наблюдала, как они съезжаются. У нее не было времени на эту сцену. Ореол света вдалеке таял.
   — Рад видеть, что слухи о твоей смерти оказались преувеличенными, кузен, — лицемерно продолжал Кирус, приближаясь к фонтану.
   Дамиан, Нарвелл и Рохан остановились с другой стороны фонтана.
   — Сильно преувеличенными, кузен. Теперь я понимаю, зачем тебе понадобилось так много воинов.
   — Мы приготовились к беспорядкам, которые могла бы вызвать смерть нашего дяди.
   — Это мне Лернен приходился дядей, а не тебе, Кирус. Твое родство с родом Вулфблэйдов такое далекое, что его не сразу и разглядишь.
   — Не такое уж и далекое, как кажется тебе, кузен. Когда Калан признает законными мои права…
   — Верховный Аррион? Признает твои права? — резко переспросил Рохан Бербоу. Видно было, что сама мысль об этом казалась ему оскорбительной.
   — Для этого ты и нападаешь на харшини? — требовательно спросила Р'шейл.
   Кирус, казалось, только теперь заметил Р'шейл. Он покровительственно улыбнулся ей.
   — Кто это, Дамиан? Медалонская штучка, которую ты подобрал за северной границей? Или это твоя новая жена, о которой мы столько наслышаны?
   Глаза Р'шейл почернели от гнева даже раньше, чем их наполнила, сила. Кирус высокомерно смотрел мимо, но внезапно натолкнулся на ее потемневший взгляд.
   — Великая Мать — вскричал он.
   Его мерин встал на дыбы, почувствовав близость силы харшини. Даже скакуны Дамиана, Рохана и Нарвелла стали нервно потряхивать головами, хотя они-то уже привыкли к ней, как к своей. Только ее конь не обращал ни на что внимания — он уже давно приучился относиться к магии как к неизбежной части своей ноши. До Р'шейл наконец дошло, почему вокруг зданий Лиги толпились преимущественно пехотинцы. Хитрианских скакунов было бы не удержать в повиновении при атаке здания, полного набравших силу харшини.
   — Кирус, отзови своих людей. Сейчас же.
   Дамиан говорил уверенно и спокойно, как будто не сомневался в покорности военлорда.
   — Кто ты? — вопросил Кирус, обращаясь к Р'шейл.
   — Если ты сейчас же не отзовешь войска, то я буду последним, что ты видел в своей жизни, — сообщила Р'шейл пораженному военлорду. Сила переполняла ее, стремясь вырваться наружу. Скакун Кируса нервничал сильнее, и его наезднику приходилось прикладывать все силы, чтобы сохранить невозмутимый вид и в то же время удержаться в седле.
   Претендент на трон гневно повернулся к Дамиану.
   — Что это за шутки?
   — Это не шутка, господин, это дитя демона. Я советую тебе делать, как она велит. Терпение не входит в число ее добродетелей.
   Если Кирус уже прослышал, что Дамиан женился, то он должен был слышать и о сопровождающем его дитя демона. Поколебавшись несколько мучительных мгновений, военлорд раздраженно взмахнул рукой. Один из всадников, выстроившихся по краю площади, выехал вперед и подъехал к своему господину.
   — Передай лорду Фоксталону^[5] и лорду Фальконланцу^[6], чтобы отвели войска назад, — сквозь стиснутые зубы процедил Кирус.
   — Сэр?
   — Ты все понял?!
   Ошеломленно оглянувшись, капитан кивнул и развернул коня. Кирус обернулся к Р'шейл с оскорбленным и в то же время испуганным видом.
   — Довольна?
   — Пока да, — кивнула Р'шейл, продолжая удерживать силу в себе. Ореол быстро угасал, по мере того как иссякали силы харшини, удерживающих его. Сейчас она особенно остро чувствовала, как тают силы осажденных. Еще несколько минут, и они не смогут удерживать защиту. Она прикусила нижнюю губу, пытаясь сообразить, не может ли она передать свою силу им. Брэк и наставники в Убежище никогда не учили ее ничему подобному. Вероятно, им не приходило в голову, что ей может понадобиться передавать свою силу другому харшини. Или, может быть, она и не может войти в такой сильный резонанс с другим харшини, если только он не из семейства ти Ортин, подобно ей… А возможно, это слишком опасно… Она потрясла головой, стараясь избавиться от бесполезных мыслей и сосредоточиться на том, что происходит вокруг. Пределы ее возможностей в обращении с силой придется исследовать в другой раз. В данный момент достаточно и того, что Кирус подчинился ей.
   — Разве у вас не устраивают что-нибудь вроде выборов Высочайшего Принца?
   — Собрание могло бы уже начаться, если бы не вмешательство харшини, которые просто не пустили нас во дворец Лиги чародеев.
   — Собрание недействительно, если на нем не присутствуют все восемь военлордов, — бросил Дамиан.
   — На практике, кузен, мне достаточно большинства.
   — Которого у тебя тоже нет, — заметил Нарвелл.
   — Набралось бы, если считать с Теджи Лайнскло. — Кирус мрачно посмотрел на Рохана. — Я вижу, ты уже решил, чью сторону держать, лорд Бербоу. Когда я стану Высочайшим Принцем, тебе это припомнится.
   — Пустая угроза, лорд Иглспайк. Тебе не собрать столько голосов.
   Кирус презрительно улыбнулся.
   — Тут тебя ждет большой сюрприз, милорд.
   Военлорды казались львами, уставившимися друг на друга перед смертельной схваткой. Р'шейл нетерпеливо повела плечом.
   — О создатели! С меня хватит! Дамиан, скоро ли можно собрать это собрание?
   Дамиан не ответил ей. Он смотрел на Кируса с таким озлоблением, что Р'шейл испугалась, не собирается ли он вызвать кузена на поединок прямо здесь, на площади. Увидеть, как он собьет с Кируса спесь, было бы заманчиво, но она твердо знала, что этот вопрос следует решить законно. А Дамиан сможет отыграться на Кирусе и потом, когда станет Высочайшим Принцем.
   — Дамиан!
   — Что?
   — Я спрашиваю, скоро ли можно собрать это собрание?
   — Как только появится леди Лайнскло.
   — Отлично. Пошли кого-нибудь за ней. А до тех пор — я хочу, чтобы рейдеры убрались с улиц. А к охране города вернется Лига. Я полагаю, что на какое-то время вы можете удержать своих людей в рамках приличий?
   Кирус уже открыл рот, но тут же закрыл его, столкнувшись со взглядом темных глаз.
   — Хорошо, вплоть до собрания объявляем перемирие, — неохотно согласился он. — Но я не думаю, чтобы это что-нибудь изменило!
   — Дамиан?
   — Перемирие, — проговорил он так же неохотно, как Кирус.
   — Хорошо, значит, решено. Теперь разберись с этими солдатами!
   — Мы еще встретимся, дитя демона! — Кирус резко натянул поводья, срывая злость на лошади, и поскакал к своим воинам. За его спиной ореол света на мгновение вспыхнул переливающимися огнями, словно рассыпав по небу среди бела дня миллионы звезд, и погас — силы осажденных в замке харшини иссякли.
   — Договорились, — пробормотал Нарвелл.
   — Мы рассчитаемся с ним, брат, — свирепо пообещал Дамиан.
   — Да, — согласился Рохан.
   Р'шейл недовольно оглядела их.
   — Все вы стоите друг друга, — бросила она и, развернув коня, продолжила путь к зданиям Лиги чародеев — и, ей хотелось верить, к ответам на свои вопросы.

Глава 21

 
   Север встречал отряд Тарджи колючим холодом, но они не сбавляли скорости, останавливаясь, только чтобы дать передохнуть измученным коням. Возвращаясь по тому же пути, что и несколько недель назад, маленький отряд держался берегов Стеклянной реки, не заботясь о том, где остановится на ночь. Все шло нормально до того момента, когда под Котсайдом их застиг свирепый шторм, от которого им пришлось укрыться в заброшенном эллинге, неприютно нависшем над быстро струящейся рекой.
   Внутри Тарджу ждал весьма неприятный сюрприз. Эллинг был занят фардоннцами — стражей Адрины, перешедшей границу вместе с Тарджой. Дамиан снабдил их продовольствием и картами и приказал им еще несколько недель назад идти в Фардоннию. Что они делали здесь, на севере, когда им полагалось уже давно находиться дома, было непонятно. Добиться от них внятного рассказа было непросто, поскольку ни один из фардоннцев не говорил на медалонском, а в его собственной группе никто не знал фардоннского настолько, чтобы вести связную беседу. Пришлось разговаривать на кариенском — единственном языке, который худо-бедно знали обе стороны.
   Второй копейщик группы, Филип, молодой человек, под руководством которого стража сдалась Дамиану на северной границе, поведал следующую историю. Они вняли совету Дамиана и направились к Котсайду, чтобы воспользоваться местным паромом, но обнаружили, что город переполнен беженцами. Они ни с кем не смогли договориться, у них начались неприятности, поскольку люди принимали их за кариенцев. В конце концов им удалось объяснить, что они фардоннцы, а не кариенцы, но это ничего не изменило. Горожане накинулись на них. Им пришлось с боем уходить из города. Выбираясь из Котсайда, они потеряли троих. Теперь Филип со своими людьми отсиживался здесь, в эллинге, дожидаясь, пока раненые встанут на ноги; после этого они собирались идти дальше на юг и попытаться перебраться через реку возле Тестры.
   Тарджа разрешил своим людям зажечь костер из сухого топлива, которое удалось разыскать, решив, что при этой погоде никто не заметит их маленького огонька. У костра они, наконец, согрелись. Даже фардоннцы слегка приободрились. Все расселись вокруг огня, его люди обменивались впечатлениями от похода и гадали, что на уме у их командира, фардоннцы тихонько переговаривались между собой.
   Тарджа стоял у небольшого окна и смотрел на проносящуюся мимо темную воду, не обращая внимания на бьющие по лицу капли дождя. Сквозь шум бури, бушующей снаружи, до него доносились голоса сидящих у костра. Он понимал, что необходимо быстро решить, как быть с фардоннцами. Кроме того, настало наконец время сообщить своему отряду, что именно им предстоит сделать.
   До сих пор Мэнда оставалась единственным человеком в их отряде, посвященным в его планы. Оказалось, что она действительно знала, как держать себя, чтобы создать впечатление беззаботно-надменной сестры Клинка. Ее переодели голубой сестрой, и она без всяких затруднений реквизировала паром у Ванахайма. Тарджа надеялся, что и в Котсайде она сможет проделать то же самое.
   До встречи с отрядом фардоннцев он собирался поджечь паром и спасаться с него вплавь. Но если дождь и дальше будет лить как сейчас, поджечь ничего не удастся. Да и добираться до берега вплавь было бы теперь небезопасно.
   — Тарджа? — К нему подошла Мэнда, закутавшаяся для тепла в плащ одного из защитников. От нее пахло мокрой шерстью, светлые волосы свалялись, но глаза горели неугомонным огнем.
   — Тебе бы погреться да обсохнуть у костра, — попенял он ей.
   — Я в порядке. Я осмотрела фардоннских раненых. Тот, который в углу, раненный в живот, навряд ли переживет эту ночь. А остальные смогут уже завтра идти с нами.
   — То есть ты думаешь, что нам стоит взять их с собой?
   — Так у них будет больше шансов добраться до дома.
   Он покачал головой и ничего не ответил, подумав, что то же самое она могла бы сказать о бездомных кошках.
   — Что-то не так?
   — Нет. Я просто раздумываю о завтрашнем дне. У нас будут трудности, если погода не переменится.
   — Я могу чем-нибудь помочь?
   — Ты можешь остановить этот дождь?
   — Я могу воззвать к Брэну, богу бури, но я не уверена, что он послушается меня. Тебе лучше обращаться к дитя демона, если хочешь говорить прямо с богами.
   — А правда, хорошо, что дитя демона нет с нами?
   — Разве она так уж плоха?
   Он пристально посмотрел на нее, затем пожал плечами.
   — Да нет, не так уж и плоха, я думаю.
   Мэнда ласково положила свою руку в перчатке на его плечо.
   — Ты слишком суров к себе, Тарджа. Иди к костру и погрейся. Просто глядя на дождь, ты его не остановишь.
   Она так старалась ободрить его. У него не хватало духа оттолкнуть ее. Мэнда не могла спокойно смотреть, как мучается любое создание, не важно, человек или животное. Он вспомнил Р'шейл: ее раздражительность и стремление манипулировать окружающими, чтобы настоять на своем. Невозможно было даже сравнивать этих двух женщин, а это усугубляло подозрения, что преследующие его воспоминания не могут быть настоящими. Старик из таверны лишь озвучил его мысли. Они стараются только ради Р'шейл. Он попытался убедить себя, что она стоит того.
   — Какая жалость, что я не могу остановить дождь взглядом, — ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал небрежно. Он посмотрел через плечо на людей у костра. — Однако пора наконец рассказать людям о том, что им предстоит.
   Мэнда взяла его за руку, и они пошли к огню. Сидящие слегка раздвинулись, освобождая место. Фардоннцы собрались в углу эллинга, почувствовав, что сейчас они не нужны. Тарджа присел и обвел взглядом сидящих у огня, довольный тем, что подобрал правильных людей. В его отряде почти не было защитников. Они остались с Денджоном и Линстом. Он выбирал себе повстанцев, тех, кто уже сражался с ним раньше; тех, кто знает по опыту, как разбить превосходящего числом противника, не вступая с ним в открытую схватку.
   — Мы должны поджечь котсайдский паром, — ответил он на их вопросительные взгляды. — Если в течение месяца мы не вернемся в Тестру, командующий гарнизоном Тестры разрушит паром там. Если у нас здесь все получится, мы разрушим его сами и останемся на том берегу, сделав свое дело.
   — Ты думаешь, что так кариенцы не доберутся до Цитадели? — спросил Гэри.
   — Нет. Но на какое-то время это их задержит.
   Повстанцы встревоженно переглянулись. Ульран, маленький, черноглазый мужичок из Заставы, владеющий ножом как бог, быстро оглядел собравшихся и только после этого заговорил.
   — Этак мы навредим себе еще больше, чем кариенцы, Тарджа. От этих паромов зависит торговля и жизнь очень многих людей.
   — Много ли им удастся наторговать после того, как кариенцы перейдут через реку? — ответил вопросом Торлин.
   Тех же лет, что и Гэри, брат Мэнды, он был из тех повстанцев, взятых в плен под Тестрой, что пошли за Тарджой к северной границе. Стройный и сообразительный — из него вышел бы неплохой защитник.
   — Торлин прав, — согласился Рилан, один из немногих защитников в отряде — крепкий и очень надежный. — Кариенцы опустошают все по дороге на юг. Медалон они оберут дочиста. Когда они пройдут, не останется ничего, чем можно было бы торговать.
   Ульран неохотно кивнул головой.
   — Пожалуй. Просто жалко рушить действительно хороший паром.
   — Ну, если ты такой благородный, Ульран, можешь вернуться и построить им новый после войны, — с усмешкой предложил Харбен. Вот он как раз немного тревожил Тарджу. Страсть к разрушению, владевшая Харбеном, основывалась исключительно на его нежелании принять хоть что-нибудь всерьез. Он немного напоминал Тардже Дамиана Вулфблэйда.
   — Боюсь, мы все успеем состариться, так и не дождавшись этого дня, — огрызнулся Ульран и повернулся к Тардже. — Хорошо, мы поджигаем паром. А как?
   Словно в ответ на его вопрос, ночь озарилась зигзагом молнии. Гулко ударил гром. Дождь припустил еще сильнее, громко барабаня по ветхой кровле эллинга. Тарджа выглянул наружу и снова посмотрел на свой отряд.
   — Я надеялся, что хоть у кого-то из вас будут идеи на этот счет.
   Раненый фардоннец, о котором так заботилась Мэнда, умер незадолго до рассвета. Дождь не прекратился с наступлением дня, но ждать дальше было нельзя. Они поспешно похоронили умершего солдата в раскисшей земле, собрались и поехали вперед. После длительных переговоров с Филипом на кариенском было решено, что стражи подождут на южной окраине города, пока отряд Тарджи будет топить паром. Фардоннцы обеспечат прикрытие, если за отрядом будет погоня, и, когда с паромом будет покончено, они вместе отправятся назад в Тестру. Люди Тарджи побрились и переоделись в форму защитников, а Мэнда восседала на своей кобыле в голубом одеянии Сестринской общины. Все они окоченели от холода и промокли до нитки к тому моменту, как расстались с фардоннцами и повернули на север к городу.
   Обычно тихий городок, сейчас Котсайд был переполнен беженцами, спасающимися от наступающих кариенцев. Последний раз Тарджа был здесь около двух лет назад, сопровождая лорда Пайтера и его свиту. «С этой роковой поездки и начались все его нынешние беды», — мрачно думал он. Город тогда готовился к параду в честь Дня основательниц. На улицах, в прошлый раз украшенных голубыми флагами, теперь толпился потерянный народ, мечтающий попасть на паром, чтобы оказаться в относительной безопасности на другом берегу реки.
   — Тарджа, что станется со всеми этими людьми? — спросила Мэнда, когда они, спешившись, повели своих лошадей через плотную стену человеческих тел. — Им всем придется очень туго, когда мы… ну, ты понимаешь.
   — Ничем не могу помочь им, — ответил он. — Лучше несколько бедолаг на этом берегу, чем кариенцы в Цитадели.
   — Их тут не несколько, Тарджа. Их, наверно, несколько тысяч.
   Тарджа кивнул, но он не испытывал сочувствия к их положению.
   Это было просто сборище маркитантов, двигающихся вслед за защитниками и наживающихся на войне. Он не собирался сочувствовать им потому, что все повернулось не так, как они рассчитывали.
   — Им не поможешь, Мэнда. — Она неохотно кивнула, и тут к ним подбежала девочка лет восьми или девяти, с огромными глазами, полными скорби, и с надеждой вцепилась в ее голубые рукава. Она прижимала к груди перепачканного, замызганного щенка оба, дрожа, смотрели на Мэнду.
   — Ты пришла спасти нас, сестра?
   Мэнда опустила голову.
   — Прости меня, дитя. Я…
   Тарджа ухватил ее за руку и оттащил в сторону, пока она не наговорила лишнего или не взяла под свою опеку щенка, что было бы самым естественным делом для Мэнды.
   — Считается, что ты у нас тут сестра Клинка.
   — Это еще не значит, что у меня не должно быть сердца.
   — Нет. Но это значит, что ты не должна терять голову, — напомнил он ей. — У нас есть дело, Мэнда. Ты уже успела усыновить кучу потерявшихся фардоннцев. Сирот и бродячих собак будешь спасать в другой раз.
   — Но… — возмущенно начала она.
   — Это приказ, — жестко отчеканил он, прокладывая дорогу сквозь толпу. — Делай, как я говорю. Не поднимай голову и не смотри в глаза ни одному человеку и никому другому тоже.
   — Ты бессердечный изверг, Тарджа, — шипела она, двигаясь за ним по коридору, который он прокладывал по толчее. — Как ты только можешь стоять и смотреть…
   — Мэнда! — предостерег сестру сзади Гэри, освобождая Тарджу от необходимости выговаривать ей. Он оглянулся, чтобы убедиться, что его люди не отстали от них. Молодая женщина оскорбленно посмотрела на него, но ничего не сказала. Они пробивались по забитым народом улицам к маленькой городской площади, превратившейся в лагерь беженцев. На ней выросли сотни шатров, растянутых на колышках, вбитых прямо между булыжников мостовой.
   — Безумие, — пробормотал он сам себе, подходя к площади. Моросящий дождь снова превратился в ливень, а ветер продувал даже плащ защитника. Он обернулся и подозвал к себе Гэри. Молодой повстанец передал поводья своего коня товарищу и пробрался к Тардже.
   — Что-то не так?
   — Не знаю. Вы стойте здесь. Мы с Мэндой спустимся к реке и посмотрим, что там происходит. Нам не провести лошадей через это.
   Гэри согласно кивнул и принял поводья их коней. Тарджа взял Мэнду за руку и повел ее через царящий вокруг хаос, переступая через растяжки шатров, маленьких ребятишек, ныряя под развешенное белье, огибая кухонные костры, злобно шипящие и чадящие под дождем, собравшимся, видимо, потушить их. Набережная была недалеко, но чем ближе они подходили, тем плотнее становилась толпа, и, наконец, они уперлись в плотную стену тел, проникнуть через которую, как ни толкайся, было невозможно.
   Большой рост помог Тардже приподняться над толпой и заглянуть вперед, за ряды стоящих перед ним. Увиденное не слишком обрадовало его. Паром находился на середине реки, до предела набитый пассажирами, и, неторопливо преодолевая течение, двигался к противоположному берегу реки.
   — Ну что там? — спросила Мэнда, которой ничего не было видно за стеной стоящих тел.
   — Паром идет к тому берегу. Пройдут часы, пока он вернется, и даже тогда мы едва ли сможем подобраться к нему.
   — Что же мы будем делать?
   — Приступим к выполнению моего запасного плана.
   — А в чем он заключается?
   — Скажу, как только сам придумаю, — ответил он, насупившись.
   Под вечер паром вернулся в Котсайд. Тарджа со все возрастающим нетерпением смотрел, как баржа трудолюбиво преодолевает просторы разлившейся от дождей реки под небом цвета тусклого серебра. Толпа беспокойно шевелилась, подбираясь все ближе к берегу, и каждый беженец стремился оказаться в первых рядах. Подобраться к пристани можно было, только прорубая путь в толпе мечом, да и это могло бы не дать результата.
   Скорее утомленный, чем раздосадованный, Тарджа выбрался из толпы и присоединился к товарищам, поджидающим его под крышей местной таверны. Они поняли все по выражению его лица еще до того, как он подошел к ним.
   — Так как же мы доберемся до парома? — спросил Гэри.
   — Никак. Придется придумать что-нибудь еще.
   — Была бы у нас баллиста, мы могли бы выстрелить по парому горючей смолой, — высказался Рилан.
   — Баллиста? — повторил Харбен. — Подумать только, ведь у меня одна завалялась было в кармане, но я не взял ее с собой, просто не подумал, что она может понадобиться!
   Тарджа хмуро одернул его:
   — Если не можешь ничего предложить, Харбен, то сиди тихо.
   У Харбена хватило ума прикинуться сокрушенным. Тарджа собрал своих людей в таверне и стал перебирать с ними различные варианты подобраться поближе к пристани и к парому. В конце концов именно Харбен нашел решение и принялся действовать раньше, чем Тарджа успел остановить его. Юноша бросился в самую гущу толпы и закричал во весь голос:
   — Идут! Они идут! Кариенцы уже здесь! Бегите! Спасайтесь! Кариенцы! Кариенцы пришли!
   Вскоре кричала уже вся толпа. Почти моментально был достигнут впечатляющий результат. Те, кто был в задних рядах, побежали к площади. Стоящие поближе к пристани попрыгали в ледяную воду. Все кричали, толкались и рвались на свободу.
   — Останови его, Тарджа! — выдохнула Мэнда. — Они же задавят друг друга до смерти!