Фаллон Дженнифер. Харшини

   Факелы, повешенные на стенах через неравные интервалы, перемежали темноту тоннелей островками освещенного пространства. Отряд шел быстро и бесшумно, осматривая все пещеры, попадающиеся по пути. На Тарджу нахлынули воспоминания. Он улыбнулся, увидев, как сержант сигналит «все в порядке», осмотрев пещеру, где когда-то в первый раз в жизни добился поцелуя от послушницы, имени которой теперь даже и не припомнить; нахмурился, миновав пещеру, где рассказал Р'шейл о ее настоящих родителях. Он отлично знал эти места — еще мальчишкой он играл здесь с Джорджем. Во всей Цитадели не было лучшего места, чтобы спрятаться от Джойхинии. Здесь легко было вообразить, что ты герой, сражающийся с непримиримым врагом. Они приходили сюда, чтобы поупражняться на мечах, подальше от придирчивого взгляда мастера оружия. Он вспомнил, как гордился собой, прорубившись своим тупым лезвием сквозь защиту Джорджа, а Р'шейл, которая тогда уже подросла и они стали брать ее с собой, требовала тоже дать ей попробовать, не обращая внимания на то, что их учебные мечи были выше, чем она сама.
   — Капитан!
   Тарджа повернулся на шепот. Доннел, сержант Симина, указывал куда-то вперед. Как воры, они углубились в темноту. Тарджу тревожила эта тишина. Он ожидал хоть что-нибудь услышать — переговаривающихся стражников, скрип кожи или лязг оружия, но ничего не было слышно. Тишину не нарушал ни один посторонний звук, только шипение факелов да их собственное дыхание. Он остановил своих людей и настороженно вслушался.
   Ничего не было слышно, но что-то ощущалось в воздухе, еле уловимый, сладкий и странно знакомый запах. Через несколько мгновений он понял, что это, а поняв, забыл о том, что надо таиться, и побежал вперед. Краем глаза он увидел, как в ту же сторону устремился Симин, который, видимо, и сам почуял неладное. Ворвавшись в пещеру, Тарджа резко затормозил и отчаянно вскрикнул, глядя вперед.
   Здесь пахло кровью. Свежей кровью. Вся пещера была пропитана этим запахом. Кровью были забрызганы стены, она лужей стояла на полу. И посреди этого кровавого безобразия лежал Дженга с отрубленной головой. Похоже, совсем недавно он принял здесь бой. Тарджа присел на корточки и дотронулся пальцем до лужи крови. Она была еще теплая. Кто бы это ни сделал, это произошло совсем недавно. Буквально только что, и те, кто это сделал, должно быть, еще не ушли из пещер. Кого-то рядом с ним вырвало.
   — Зачем? — сдавленным голосом выговорил наконец Симин. Тарджа не ответил ему, хотя и ясно понимал, в чем тут дело. Так кариенцы отомстили за свою неудачу. Так поступает испорченный ребенок, который, проиграв, ломает любимую игрушку победителя, чтобы она уже никому не досталась. Ненадолго он лишился речи. Охвативший его гнев оставил в нем только яростную жажду мести за смерть самого достойного человека, которого он знал в своей жизни. Доннел сочувственно дотронулся до его плеча.
   Тарджа вздрогнул и так резко распрямился, что сержант испуганно отпрянул от него.
   — Рассыпайтесь и обыщите пещеры. Кто бы это ни сделал, он еще здесь.
   Никто не произнес ни слова. Обнажив клинки, защитники быстро двинулись в темноту. Тарджа отвернулся от страшного зрелища. Возле него стоял Симин, вмиг растерявший всю свою бодрость. Казалось, он только что лишился блаженного неведения о том, что все происходящее вокруг — отнюдь не игра.
   — Зачем?
   — Затем, что у них сила, — ответил Тарджа. — Затем, что Дженга олицетворяет всех защитников. Они потеряли Цитадель и хотели взять реванш. Хоть как-то уязвить нас.
   — Капитан!
   Тарджа и Симин обернулись на крик. Вернулся Доннел с двумя защитниками. Они тащили упирающегося в землю человека, но это был не кариенец. Это был защитник. Его форменный плащ был забрызган кровью. Тарджа узнал его, и изумление смирилось мрачной покорностью судьбе.
   — Гоун.
   Ответом был дикий взгляд фанатика. Тарджа познакомился с ним на южной границе и решил тогда, что это не лучший из защитников. И все же он не мог представить себе, что заставило его сделать это. Он и не хотел в этом разбираться. Неторопливо передав свой меч Симину, он ударил тыльной стороной ладони молодого капитана, висящего на руках Доннела. Весь гнев, который нельзя было выразить словами, он вложил в этот удар.
   Гоун пошатнулся от удара, но, когда поднял голову, на лице у него была улыбка.
   — Ты только так и умеешь разговаривать, Тарджа? Каждый раз, когда ты проигрываешь, тебе необходимо кого-нибудь ударить, да?
   Тарджа набросился на него, готовый убить Гоуна голыми руками. Потребовалось вмешательство Симина и еще двух защитников, чтобы растащить их. Доннел поднял Гоуна на ноги, и тот принялся вытирать кровь с разбитого носа. Симин встал между Тарджой и Гоуном, оттесняя Тарджу в сторону.
   — Я понимаю, каково тебе, Тарджа, — настойчиво говорил Симин — Но не надо выходить из себя. Его повесят за это. Правосудие восторжествует.
   Тарджа перевел дыхание и осторожно высвободился из кольца окруживших его людей, сделал шаг назад и поднял руки. Уверившись, что Тарджа отказался от кровожадных намерений, Симин облегченно кивнул и принялся отдавать приказы своим людям.
   Едва тот отвернулся, Тарджа принял свой меч из рук капитана, которому недавно отдал его, и широко замахнулся. Никто не успел не то что остановить его, но даже протестующе вскрикнуть. Он снес голову с плеч Гоуна, чуть не задев при этом Доннела — сержант едва успел отскочить в сторону. Фонтаном хлынула кровь, а отрубленная голова Гоуна тошнотворно глухо шмякнулась о землю и подкатилась к ногам Симина.
   Доннел отбросил от себя обезглавленное тело и стоял, весь облитый кровью, явно не соображая, что происходит.
   Прочие защитники не двигались, застыв в немом изумлении.
   Тарджа вытер свой меч о подергивающееся обезглавленное тело.
   — Правосудие удовлетворено, — произнес он.
   И, не дожидаясь ответа, развернулся и шагнул назад в темноту пещер.

Глава 41

 
   Р'шейл неохотно выпустила из рук обмякшее тело Джойхинии, наконец осознав, что та мертва. Она опустилась на пол и закрыла глаза. В душном помещении кабинета она вся вспотела, по ее телу пробегала дрожь. Брэк опустился возле нее на колени.
   — Ты в порядке?
   — Нет.
   Она ожидала, что он что-нибудь съязвит, но Брэк молчал. Она открыла глаза и недоуменно посмотрела на него.
   — Что такое? Почему ты не ворчишь?
   — Тут ничего нельзя было сделать.
   — По крайней мере не придется возиться со свержением Верховной сестры, — отметил Гарет, бесстрастно глядя на лежащее тело, вокруг которого по ковру расползалось темное пятно.
   — Это еще не конец, Гарет, — заметила Р'шейл.
   — По крайней мере, это конец Верховной сестры, — ответил он. — Ну а теперь, если вы не против, нам нужно разобраться с кариенскими герцогами. Лейтенант, проследите за тем, чтобы отсюда убрали тело и заменили этот ковер. — Он отошел в сторону, и защитники кинулись выполнять его приказание. Брэк поднялся и протянул ей руку. — Здесь нам уже нечего делать, Р'шейл.
   Последний раз взглянув на тело Джойхинии, Р'шейл взялась за его руку, и он помог ей подняться на ноги. Гарет повел их из кабинета Верховной сестры вниз по лестнице. Они вышли на улицу и обнаружили, что там началось ужасное столпотворение. Улицы были запружены людьми, которых еле сдерживали выстроившиеся в цепочку защитники. Гарет Уорнер прошел туда, где посреди защищаемого защитниками пространства стояли шесть кариенских герцогов, возглавлявших оккупацию Цитадели. Выглядели они очень бледно. Толпа что-то кричала им. Разобрать все выкрики было трудно, но общая интонация угрозы прослеживалась без труда. Несколько оказавшихся в толпе сестер Клинка старательно подзадоривали собравшихся. Хриплые голоса надсаживались, выкрикивая оскорбления типа «кариенские свиньи», «убийцы». Она посмотрела на Брэка, но тот только пожал плечами.
   — Не стоит их винить. Пусть защитники и отвоевали Цитадель, но вокруг-то остается кариенская армия, а им сильно от нее досталось.
   К Гарету подошел с докладом капитан защитников. Он удивленно посмотрел на Р'шейл и Брэка и повернулся к коменданту.
   — Все получилось? — спросил у него Гарет. Было понятно, о чем он спрашивает.
   — Да, получилось, — подтвердил капитан. — Почти все прошло по плану.
   — Что значит «почти»? — спросил Брэк, приподняв бровь.
   — Я потом объясню.
   Гарет кивнул и подошел к кариенским герцогам.
   — Чего вы хотите этим добиться, комендант? — выкрикнул один из них, не дав Гарету вымолвить ни слова. — Вам же все равно не выстоять против нашей армии.
   Это кричал стройный рыцарь, стоящий в первом ряду кариенцев. У него был острый взгляд, и он казался менее ошеломленным, чем его товарищи.
   — Кто это? — спросила она у Гарета.
   — Я лорд Рейч, — отозвался герцог, услышав слова Р'шейл. — Вы даже представить себе не можете, какую беду навлекаете на Медалон своими действиями.
   — Всевышний защитит нас! — пригрозил другой герцог, но в его голосе не хватало убежденности. Это был крупный мужчина, на костях у которого было больше жира, чем мускулов. Он выглядел нелепо, стоя посреди улицы в длинной розовой ночной рубахе. Должно быть, защитники вытащили его прямо из постели.
   — Хочется верить, что ваш король сделает ради спасения ваших жизней то, что вы ждете от бога, — ответил Гарет и обратился к командиру отряда, охраняющего герцогов. — Доставьте их туда же, куда и всех остальных. — Офицер молча отсалютовал.
   Р'шейл отвернулась, слишком усталая и ошеломленная смертью Джойхинии, чтобы переживать еще из-за того, что станется с кариенскими герцогами. Она поискала глазами Брэка и увидела, что он стоит возле края заграждения, а кто-то пробирается через толпу ему навстречу. Линия защитников на мгновение разомкнулась, пропуская еще одного офицера. Когда Р'шейл увидела, кто это, она позабыла обо всем.
   — Тарджа!
   Она подбежала к нему, но остановилась, словно налетев на невидимую стену, увидев выражение его лица. Теперь она разглядела, что он весь забрызган кровью и выглядит совсем затравленно.
   — Р'шейл.
   — Тарджа, я… — Она не знала, что говорить. Он был цел и невредим, и кровь, которой он был залит, явно была не его, но приветливым назвать его было бы трудно.
   — Я слышал, ты убила Джойхинию.
   — Она сама себя убила, — уточнил Гарет, подходя к ним. — Я надеюсь, это не твоя кровь, капитан.
   — Нет.
   — Хорошо. Давайте тогда очистим эти улицы. — Он обратился к собравшимся офицерам и приказал оттеснить толпу подальше. Впрочем, ничего из этого не вышло. Слишком много людей — и слишком мало защитников. Толпа продолжала напирать, выкрикивая проклятия в адрес кариенцев. В лорда Рейча полетел кусок гнилой дыни, от которого он еле успел увернуться. Р'шейл молча смотрела на происходящее. Оскорбительно холодный прием Тарджи, сознание того, что Локлону удалось уйти, — все это сложилось в одну обиду, и она больше не могла сдерживать гнев. Наполнив себя силой, она повернулась к толпе.
   — Пошли по домам! — крикнула она, используя силу на то, чтобы ее голос прозвучал громче. — Убирайтесь, пока я не показала вам всем, на что могут быть способны харшини!
   Толпа онемела. Под взглядом ее почерневших глаз, горящих гневом, горожане, не пытаясь даже возражать, начали разбегаться кто куда. Защитники тут же воспользовались ситуацией и разогнали тех, кто сумел избежать ее взгляда. Все еще пылая яростью, она обернулась к Тардже и Гарету. Тарджа невольно отступил назад, словно ее близость пугала его.
   Даже странно, насколько оскорбительным показалось ей это еле заметное отстраняющееся движение.
   Может быть, потому что Брэк чувствовал ее боль, а может быть, потому что он брал силу из одного с ней источника, но он тут же встал перед ней, закрывая Тарджу от ее взгляда.
   — Перестань, Р'шейл, — тихо сказал он. — Сейчас в этом нет нужды.
   Она неохотно повиновалась. Он улыбнулся ей.
   — Хорошая девочка.
   — Не надо обращаться со мной как с ребенком, Брэк.
   — Тогда и не веди себя как ребенок.
   Она встретилась с ним взглядом, но быстро сдалась.
   — Хорошо. Я уже пришла в себя.
   — Ты уверена?
   Глубоко вздохнув, она расправила плечи.
   — Да. Уверена.
   Он подождал, пока не убедился, что она овладела своими чувствами — и, что еще более важно, своей силой, — и сделал шаг назад Тарджа разговаривал с Гаретом Уорнером. На нее он старался не смотреть. Обычно спокойный, Гарет казался сейчас озабоченным.
   — Что-то не так? — спросил Брэк.
   — Как нам уже сказал капитан, почти все прошло по плану. Сестры требуют, чтобы власть передали им, но с ними мы можем справиться. К несчастью, Дженга мертв.
   — А что насчет Локлона? — требовательно спросила Р'шейл, — они нашли его?
   — Я уже говорил тебе вчера, что после последнего собрания его никто не видел. Он дезертировал. Наверное, он уже на полпути в Фардоннию.
   — Нет! Ты ничего не понимаешь! — В отчаянии она посмотрела на Брэка. Только он мог понять, чего она опасается.
   — Да, его надо найти, — согласился Брэк.
   — У меня хватает забот и помимо розысков какого-то несчастного дезертира, Р'шейл. Это, — указал он на заполнившую улицы толпу, — только начало.
   — Значит, я найду его сама!
   — Я не могу позволить тебе это.
   — А я и не собираюсь спрашивать твоего разрешения!
   — Пусть идет, Гарет, — сказал Тарджа. Его голос звучал тускло и устало. — Ей нужно это сделать, а нам ее помощь сейчас не требуется.
   — Хорошо, иди ищи Локлона, если так нужно. А у нас есть дела поважнее. Если ты устанешь от этого пустого дела и захочешь присоединиться к нам, мы будем в кабинете Верховной сестры.
   Гарет негодующе отвернулся. Тарджа, не оборачиваясь, проследовал за ним. Р'шейл так и не поняла, зачем он поддержал ее — хотел ли помочь или, наоборот, избавиться от нее.
   Но сейчас это было не важно. Джойхиния умерла, а значит, Локлон мог вернуться в свое тело. Он был на свободе где-то здесь, в Цитадели. И на этот раз она не намерена была упустить его. Даже если для того чтобы его разыскать, ей пришлось бы перебрать по камню всю Цитадель.

Глава 42

 
   Тарджа устало уткнулся лбом в холодное окно кабинета Верховной сестры. «Придется теперь еще придумывать, как называть кабинет», — устало подумал он. Должности Верховной сестры больше не существует.
   В Цитадели было спокойно. Легкий дождь висел пеленой и струйками стекал по оконным стеклам, размывая контуры мира за окном. В темноте были различимы только желтые прямоугольники окон библиотеки напротив. Там круглые сутки дежурили защитники, чтобы сестры Клинка не могли тайком прийти и уничтожить документы, не предназначенные, по их мнению, для глаз защитников.
   Хэррит уже приходила к ним и требовала, чтобы теперь, когда защитники прогнали кариенцев, Гарет передал ей управление Цитаделью.
   Отказ Гарета поразил ее, и она устроила безобразную сцену. И хотя они и выиграли этот раунд, Тарджа понимал, что сестры Клинка так просто не сдадутся. В каком-то смысле, разобраться с ними будет труднее, чем с кариенцами.
   Он услышал, как скрипит, открываясь, дверь, но даже не повернулся. С визитерами разберется Гарет. У коменданта это очень неплохо получалось.
   — Мы согнали всех кариенцев в амфитеатр, сэр, — доложил офицер.
   Это был Симин, молодой офицер, который освободил его. «Когда это было? Неужели сегодня утром?»
   — Я выделил достаточно людей, чтобы присматривать за ними, но в результате в других местах людей уже не хватает. Жрецов мы отделили от прочих. Мы поместили их в пещеры.
   — Что вы сделали с их посохами?
   — Мы сложили их в одной из пещер. Я поставил перед ней особую стражу. Они выглядят очень солидно.
   — Жрецы не любят разлучаться со своими посохами, — отметил Тарджа, не отрывая задумчивого взгляда от темного окна.
   — Это верно, — подтвердил Симин. — Они подняли такой шум, когда мы их отняли. А остальные кариенцы такие послушные. Наверное, по этой погоде их боевой дух слегка подмок. Я им сказал, что если они хотят вернуться домой, то мы освободим их утром.
   — Кто там сейчас командует?
   — Капитан Граннон.
   — Иди поспи, капитан. На сегодня с тебя довольно.
   — Благодарю вас, сэр. Доброй ночи. Доброй ночи, Тарджа.
   — Доброй ночи, Симин.
   Капитан отсалютовал, стараясь не встречаться с Тарджой глазами, и вышел из кабинета. Тот проводил его озабоченным взглядом.
   — Он никак не может решить, поклоняться тебе или бежать от тебя как от чумы, — отметил Гарет.
   — Приятно, что ты можешь смеяться над этим.
   Комендант развалился в кресле Верховной сестры и устало потянулся.
   — Перестань так усердно каяться, Тарджа. Гоун заслуживал смерти. Я бы на твоем месте поступил точно так же. Да… хотя, наверное, нет. Я бы отдал подонка на пару месяцев палачам и только потом убил бы его. И в этом разница между нами. Ты предпочитаешь честное, простодушное правосудие. А я из тех, кто считают, что цель оправдывает средства. И еще я очень терпелив. Я могу ждать долго-долго, чтобы добиться отмщения.
   — Нам некогда ждать, — напомнил Тарджа. — Кариенцы нападут на крепость, как только сообразят, что произошло, и вот тогда у нас будут серьезные проблемы.
   — Теперь дело за твоими друзьями-харшини, — задумчиво ответил Гарет. — Я надеюсь, Р'шейл не забыла послать весточку в Хитрию до того, как бросилась искать этого дурацкого Локлона.
   Не было смысла объяснять сейчас Гарету, почему Р'шейл придает такое значение поискам Локлона, и Тарджа промолчал. Оторвавшись наконец от окна, он уселся в глубокое кожаное кресло, стоящее у очага, и с наслаждением вытянул ноги. Протерев кулаками усталые глаза, он вопросительно посмотрел на Гарета.
   — Ну и что теперь? Дженги больше нет, и некому принять командование — разве что ты возьмешься за это дело.
   Комендант покачал головой.
   — Только не я. У меня нет ни авторитета, ни командирского дара для того, чтобы объединить Медалон. Тут нужен кто-то, кого люди уже знают. А я сделал карьеру, оставаясь в тени. Если издать указ, подписанный моим именем, люди тупо посмотрят на тебя и спросят: «Какой еще Гарет?»
   — Кого же ты предложишь?
   — Тебя.
   — Это даже не смешно, Гарет.
   — А я не шучу.
   — За мной никто не пойдет, даже если бы я и хотел взяться за это дело. А я и не хочу к тому же.
   — Ты себя недооцениваешь, дружище. Ты самый знаменитый защитник на этом свете, и твоя репутация бесстрашного…
   — Что за глупость!
   — Дослушай меня, Тарджа. Ты дезертировал из рядов защитников, потому что не хотел служить власти Джойхинии, а она оказалась самой жестокой и бескомпромиссной тварью, когда-либо носившей мантию Верховной сестры. Ты бросил ей вызов. Ты помогал повстанцам, взбунтовавшимся против ее власти. Тебя схватили. Ты бежал из-под стражи. Ты сражался с кариенцами, а потом возглавил сопротивление. Все опрометчивые, импульсивные, просто случайные поступки, которые ты совершил после того как отказался присягнуть Джойхинии, сделали из тебя героя, нравится тебе это или нет.
   — Какая нелепость!
   — Вообще говоря, да, но факт остается фактом. Ты единственный человек во всем Медалоне, за которым пойдут и защитники, и народ, и даже повстанцы-язычники. Ты дружишь с Высочайшим Принцем Хитрии, а он нам очень нужен сейчас. Если он придет к нам на помощь, то только потому, что ты попросишь его об этом. Спорить готов, иначе бы он не согласился. — Гарет улыбнулся и добавил негромко: — Даже добрая половина сестер влюблена в тебя — по крайней мере молодежь, те, что строили тебе глазки послушницами.
   Тут даже Тарджа не удержался от улыбки. Когда он был кадетом, Гарет Уорнер однажды вызвал его в свой кабинет и сообщил, что ему и Джорджу отныне, не дозволяется заниматься в библиотеке одновременно с послушницами, поскольку сестра Мэгина считает, что их присутствие снижает дисциплину на занятиях. Но тут же его улыбка погасла, и он покачал головой.
   — Я не хочу править Медалоном, Гарет. Даже временно.
   — Знаю. Именно поэтому я и предлагаю эту работу тебе. Если бы у меня были хоть малейшие подозрения, что ты претендуешь на этот пост, я бы и не заговорил об этом. Нам нужен тот, кто хочет, чтобы все было сделано правильно. У меня тут хватает людей, которые стремятся к власти как таковой. Но это именно то, что не устраивает нас в Сестринской общине.
   — Меня ты не уговоришь.
   — Ну что же. Тогда назови мне имя того из медалонцев, кто может сделать то же, что ты, и я больше не стану поднимать эту тему.
   Тарджа вздохнул.
   — Дай мне подумать.
   — У нас нет времени. Завтра утром, когда Цитадель проснется, нам нужно твердо знать, что делать дальше, иначе Хэррит со своими сестрами Клинка подгребут власть под себя так быстро, что ты даже не успеешь заметить, как окажешься на виселице.
   Не успел он ответить, как дверь с треском распахнулась и в кабинет ворвалась Р'шейл с еле поспевающим за ней Брэком. На него она даже не взглянула, чему Тарджа был крайне рад. Видимо, объяснение между ними опять откладывалось. Сначала нужно было найти Локлона.
   — Как замечательно, что ты решила навестить нас, дитя демона, — отметил Гарет.
   Р'шейл не обратила внимания на сарказм.
   — Я только что говорила с Симином. Он сказал, что вы собираетесь завтра освободить кариенцев.
   — Мы с самого начала собирались сделать это.
   — Но открывать ворота нельзя. Я еще не нашла Локлона.
   — Я не стану задерживать две тысячи пленных из-за твоего каприза, Р'шейл. С нас хватит жрецов и герцогов.
   — Но это не каприз. Он куда опаснее, чем ты думаешь. Его обязательно нужно найти.
   — Значит, я поставлю дополнительную стражу у ворот, чтобы он не выскользнул, но кариенцы должны уйти, Р'шейл, с этим ничего не поделаешь.
   В поисках поддержки она обернулась к Брэку. На Тарджу она даже не смотрела.
   — Я понимаю твое желание избавить Цитадель от кариенцев, комендант, — рассудительно заговорил Брэк. — Но и Р'шейл права. Локлон несет в себе опасность, которую не следует недооценивать.
   — Но кому именно он опасен? — уточнил Гарет. — Он ваш враг, а не мой.
   — Ну как ты не понимаешь? — отчаянно вскричала Р'шейл. — Ведь это Локлон управлял телом Джойхинии! Это Локлон помогал кариенцам с того дня, когда мы попытались сместить Джойхинию на том собрании. О Основательницы, Гарет, это же самый гнусный предатель во всем Медалоне!
   Она внезапно повернулась к Тардже.
   — Скажи ему, Тарджа! Скажи ему, что я права!
   Боль в ее взоре разрывала его сердце. Ей нужна была его поддержка. Но найти Локлона в Цитадели не легче, чем иголку в стоге сена.
   — Она права, — подтвердил он. — Локлон предатель, и если возможно найти его, это следует сделать. — Р'шейл благодарно улыбнулась, отчего ему еще труднее стало продолжать свою речь. — Но и держать у себя этих кариенцев мы не можем. У нас не хватит людей на то, чтобы сторожить их, к тому же нам просто нечем их кормить.
   Мы заперты здесь, и нужно считать каждую кроху пищи. Извини, Р'шейл. Я знаю, насколько это важно для тебя, и я не меньше твоего хочу рассчитаться с Локлоном, но я считаю, что Гарет прав. Завтра мы откроем ворота.
   Она ошеломленно уставилась на него. Брэк подошел к ней и успокаивающе положил руку на ее плечо. На мгновение мысли Тарджи переключились на этого полукровку-харшини. Кажется, при всем его лаконичном скептицизме, он всерьез заботится о Р'шейл. А было время, когда Тардже казалось, что она ему просто противна.
   — Вот. Сам Лорд Защитник сказал тебе это. Завтра мы первым делом выпускаем кариенцев.
   — Кто? — переспросила изумленно Р'шейл, стряхнув с плеча руку Брэка.
   — Лорд Защитник, — невозмутимо повторил Гарет.
   — Тарджа стал Лордом Защитником? С каких это пор?
   — Прямо вот с этих. Эта должность оказалась вакантной, и, как старший по званию офицер в Цитадели, я поручаю ее Тардже.
   — И ты собираешься позволить Локлону уйти после того, что он сделал с тобой, со мной, с Медалоном, только чтобы стать Лордом Защитником? — Ее трясло от гнева, на глазах блестели слезы.
   — Это не так, Р'шейл.
   — Не так? — с горечью переспросила она. — На тебя смотрели, как на следующего Лорда Защитника, с того самого дня, как ты стал кадетом. Никто в Цитадели не сомневался, что ты в конце концов займешь эту должность. Что ж, пусть это сделает тебя счастливым. Правда, я никогда не думала, что тебе придется пасть так низко, чтобы добиться своего.
   Она выбежала из комнаты. Тарджа ожидал, что Брэк последует за ней, но тот не двигался с места.
   — Разберись с этим делом сейчас, Тарджа, — посоветовал он. — потом будет только хуже.
   Тарджа тихонько выругался и вышел из комнаты.
   — Р'шейл! — позвал он, сбежав по широкой мраморной лестнице в пустую темную прихожую. — Проклятье, Р'шейл! Подожди!
   Она обернулась и посмотрела на него. Свет висящих высоко под потолком факелов отбрасывал на ее лицо пляшущие тени. Тяжело дыша, он остановился перед ней.
   — Извини, Р'шейл. Я не хотел обидеть тебя.
   — Нет, хотел.
   — А что еще я мог сказать? Ты думаешь, мне меньше твоего хочется отомстить Локлону? Но Гарет прав, и ты, будь оно все проклято, знаешь это не хуже моего. Мы не можем держать здесь кариенцев.
   — Было время, когда ты что угодно сделал бы для меня.
   Он не смог ей ответить. Его захлестнули воспоминания, которые он обычно старательно отгонял от себя. Она смотрела на него и читала в его глазах боль, обиду и отвращение к себе, не отпускавшие его с той поры, как он очнулся после той схватки, где пытался защитить ее от кариенцев.