Страница:
— Варварский ритуал или что-то еще, но вот я бы поглядел на это, — сказал Денджон. Он подъехал поближе и протянул Дамиану руку. — Желаю тебе удачи, лорд Вулфблэйд.
— Она понадобится вам не меньше, чем мне, — ответил Дамиан, отвечая на рукопожатие. — Теперь, когда и ваши, и кариенские войска сосредоточены на севере, мне предстоит легкая дорога в Хитрию, разве что погода помешает. А вот перед вами долгий путь.
— Я все размышляю, что будет потом, когда ты доберешься до Хитрии, — отвечал Денджон с ухмылкой.
— Я волей-неволей узнаю это, когда доеду.
— Ну, тогда я буду ждать встречи с тобой на твоей стороне границы. Ради всех нас я желаю, чтобы все у тебя шло хорошо, лорд. И у вас так же, ваше высочество.
— Спасибо, капитан.
Дамиан удивленно взглянул на Адрину. Ее благодарность казалась искренней. В голосе не было ни капли обычного сарказма. С нею определенно было что-то не так.
Денджон и Линст развернули лошадей и поскакали обратно к шеренге одетых в красное защитников. Они молча следили за тем, как Денджон подъезжает к голове колонны, как ледяной ветер разносит голос трубы, дающей сигнал к отправлению.
— И что будет теперь? — спросила Адрина через некоторое время.
Дамиан пожал плечами.
— Подождем дитя демона.
Р'шейл появилась почти через час, пешая и с двумя кариенскими мальчиками. Дамиан и Адрина спешились, едва завидев ее. Она болтала с Майклом и Джеймсом, шагая по вытоптанной траве. Все трое пребывали в отличном настроении, и, казалось, были дружны с давних пор. Приблизившись, она широко улыбнулась.
— Защитники благополучно отбыли? — спросила она.
— Где-то час назад, — сообщил ей Дамиан. — А где была ты?
— Общалась с богами, — ухмыльнулась она. — Давайте что-нибудь сделаем, наконец, с этими кариенцами, хорошо?
Дамиан схватил ее за руку, когда она развернулась к пленным.
— Что ты собираешься делать, Р'шейл?
— Увидишь.
Не обращая больше внимания на него, она высвободилась и, взяв Майкла за руку, направилась к кариенцам. Джеймс шагал за ними. Этот парень сильно подрос за то время, что провел у хитрианцев. В свои пятнадцать он был уже ростом со взрослого мужчину. Былая вражда между братьями, казалось, была забыта. Такой поворот дел беспокоил Дамиана не меньше, чем вопрос о том, что собирается делать Р'шейл.
Альмодавар спешился, увидев Р'шейл. Дамиан и Адрина бросили поводья Тамилан и пешком поспешили за ней. Кариенцы, почуяв, что сейчас что-то произойдет, зашевелились. Жрецы пробрались к переднему краю оцепления, очерчивая на лбах звезду Всевышнего, поскольку имели все основания опасаться дитя демона.
— Где лорд Дрендин? — спросила Р'шейл, приблизившись к кариенцам. Названный рыцарь пробился сквозь толпу и воинственно остановился перед ней. Это был рыжий юноша, не старше Джеймса. Несмотря на холод, он был весь в поту.
— Я требую, чтобы ты немедленно освободила нас и передала нам наследную принцессу Адрину, чтобы мы могли препроводить ее в Кариен.
Дамиан понимал, что бравада молодого рыцаря была порождена страхом. Его бесстрашные рейдеры со взведенными луками все еще окружали кариенцев. Ему было достаточно поднять руку — и они перебили бы всех пленных.
— Как вам угодно, — ответила Р'шейл. — Лорд Вулфблэйд, будь так добр, попроси своих людей удалиться. Пусть они встанут вон там, против ветра от нас.
Дамиан кивнул, и Альмодавар отдал приказ. Рейдеры опустили луки, спрятали стрелы в колчаны и развернули скакунов. Дрендин глядел во все глаза, ошеломленный ее неожиданной капитуляцией.
— Это подвох?
— Нет, милорд, вы вольны идти куда хотите. Сюда движется отряд кариенских рыцарей. Через день или два они будут здесь. К сожалению, защитники конфисковали ваших коней, но оставили вам достаточно еды и питья, чтобы вы могли дождаться подмоги.
— А наша принцесса?
— Это отдельный разговор. Она теперь уже не ваша принцесса. Адрина теперь принцесса Хитрии.
Дрендин в ужасе распахнул глаза.
— Ваше высочество? Это правда?
Дамиан следил за Адриной, которой, видимо, было очень неловко.
— Мне жаль, Дрендин… — проговорила Адрина, беспомощно пожимая плечами. Она действительно была огорчена необходимостью причинить боль этому молодому человеку.
— Ты можешь передать от меня своему королю, — обратился он к обескураженному молодому графу, — что любая попытка вернуть принцессу в Кариен будет рассматриваться как объявление войны.
— Но они же убили принца Кратина! — прокричал Дрендин, обращаясь к Адрине, и яростно шагнул к Дамиану, готовый сразиться за честь своей принцессы. — Что ты с ней сделал?
— Довольно, милорд, — вмешался Альмодавар, приставив меч к латному плащу юноши. Дрендин умолк, оценил расстояние от кончика клинка и благоразумно отступил назад.
— Хитрия еще заплатит за моего принца. И принцессу! — прокричал он с безопасного расстояния.
— Может быть, — согласился Дамиан. — Но не сегодня, дружок.
— Довольно, — нетерпеливо проговорила Р'шейл. — Дамиан, вы отойдите назад. Мне нужно здесь кое-что сделать перед отъездом.
— Кое-что, чего нам лучше не видеть?
— Почему же. Смотрите, если хотите; но я предпочла бы, что бы вы этого не слышали.
— Всевышний защитит нас, дитя демона, — предостерег жрец Гаранус.
Плен не пошел жрецу на пользу. На бритой голове проросла черная щетина, а сутана помялась и запылилась. Жрецы, стоявшие за ним, выглядели не лучше. Дамиана его угроза не слишком впечатлила. Без своих посохов жрецы казались самыми обыкновенными людьми.
— Всевышний покинул тебя, Гаранус. Иначе, почему он позволил тебе попасть в плен?
— Мы не желаем слушать твоих богохульств!
— Как вам угодно, — пожала плечами Р'шейл. — Дамиан, тебе действительно лучше теперь уйти.
— А Майкл и Джеймс? — спросила Адрина, питавшая, как и Дамиан, сильное недоверие к намерениям дитя демона.
— Они будут со мной.
Дамиан все еще не представлял себе, что она собирается делать, но решил подчиниться. Взяв Адрину за руку, он направился к Тамилан, стоявшей с лошадьми в отдалении. Альмодавар сел на лошадь и шагом последовал за ними. Подойдя к коню, Дамиан вскочил в седло, посмотрел на кариенцев, перед которыми стояла Р'шейл.
— Что она собирается делать? — спросила Адрина, забравшись на лошадь и разобравшись с поводьями.
— Ты знаешь столько же, сколько и я.
— Дрендин был единственным в Кариене, кто относился ко мне как к человеку, — тревожно сказала она, глядя на собравшихся.
Это объясняло, почему она просила прощения у молодого рыцаря.
— Если бы она собиралась убить их, она бы это уже сделала. Ему хотелось верить в лучшее. Хотя, казалось, именно это Р'шейл и собиралась сделать.
— А может, она ждет, пока не останется свидетелей, — предположил Альмодавар.
— Она сказала, что не хочет, чтобы мы что-то слышали, — напомнила Адрина. — Что она может им сказать…
Словно ответ на ее вопрос, до них донесся голос. Высокий, чистый и прекрасный. Это была песня, поражавшая самые глубины души Дамиана. Он не сразу понял, что это поет Майкл. Слов было не расслышать; ветер относил звуки в сторону, но он сидел, застыв, ловя доносившиеся дивные обрывки. Песня очаровывала и увлекала. Она вливалась в душу, как сладкое вино в пустую чашу. Она и согревала, и вгоняла в озноб. Образы мест, которых он никогда не видел, наполнили его сознание, и он почувствовал с изумлением, что душа его стремится к ним. Песня вызывала желание одновременно смеяться и плакать. Хотелось слушать ее снова и снова. Она пугала и убаюкивала. Любовь и ненависть переплелись и исчезли. Он хотел, чтобы это никогда не кончалось.
— Дамиан! Нам надо убираться отсюда. Сейчас же!
Голос Адрины вернул его к реальности. Он посмотрел на пленников и осознал, что как бы сильно ни подействовала песня на него, эффект, произведенный на кариенцев, был в сотни раз сильнее. Он развернул коня и пустил его галопом, а обрывки музыки летели за ним, соблазняя остановиться и прислушаться.
Потом доносившиеся звуки переменились, и красота песни больше не влекла его раствориться в ней. Она стала пронзительней, красоту вытеснили темные, мрачные образы, преследовавшие его до тех пор, пока они не отъехали достаточно далеко, чтобы больше не слышать доносившегося голоса певца.
Оказавшись на безопасном расстоянии, они обернулись назад. Р'шейл стояла перед пленными рыцарями, но издалека рассмотреть выражение ее лица было невозможно. Возле нее стоял Майкл, поющий кариенцам удивительно прекрасным голосом, который и прельщал, и терзал одновременно.
Джеймс, казалось, не обращал внимания на пение. Он стоял, положив руку на плечо брата, словно помогая ему удержаться на ногах под порывами ветра, но остальные кариенцы были потрясены.
Некоторые рыдали, некоторые застыли на месте. Жрец Гаранус стоял на коленях, зажав уши руками. Юный Дрендин во все глаза глядел на мальчика, словно погрузившись в религиозный экстаз. Все, казалось, были охвачены или восторгом, или муками.
— Что это? Что она делает? — спросил Дамиан.
— Это песня Гимлори, — благоговейно ответила ему Адрина, не отрывая глаз от происходящего.
— Но это же просто легенда, — усмехнулся Альмодавар.
— Нет. Это вполне реально. Мой отец как-то пытался уговорить чародеев исполнить ее в Талабаре. Он думал, что это даст ему законнорожденного сына. Ни один из храмов не стал бы даже рассматривать это предложение, хотя он обещал им золото, если они сделают это. Но они все же решили, что это слишком опасно.
— Так как же Майклу удалось выучить эту песню?
— Надо полагать, это дело рук Р'шейл. — Адрина задумчиво повернулась к нему. — Знаешь, если легенды не лгут, то устами исполняющего песню Гимлори поют сами боги.
— В это легко поверить, — согласился Дамиан, находясь под впечатлением, произведенным на него долетевшими издалека обрывками песни.
Они молча ждали, пока Р'шейл не велела Майклу прекратить петь. Майкл тут же осел на землю, словно пение отняло у него все силы. Брат заботливо поднял потерявшего сознание мальчика на руки, и вместе с Р'шейл они пошли по равнине навстречу ожидающим их друзьям.
Глава 7
Несмотря на заверения Адрины, что приземление среди центрального сада Летнего дворца просто обязано привлечь внимание Габлета, при въезде в Талабар Брэк решил пожертвовать драматическим эффектом. Теплым пасмурным днем, через трое суток после отбытия из Медалона, он приземлился на драконе, слитом из демонов, севернее столицы и вошел в город пешком.
Брэк не готовился к путешествию, но это не слишком его беспокоило. Сбросив зимнюю одежду, он встал на дорогу и двинулся на юг, по направлению к раскинувшейся впереди розовой столице, уверенный в том, что опыт нескольких столетий бродячей жизни даст ему возможность справиться со всем, чем сможет удивить его Фардонния.
Брэк уже многие годы избегал участвовать в делах харшини, но не видел причин отказываться от легкой магии, если она направлена на доброе дело. Единственным делом, обременявшим его в последнее время, было помогать дитя демона, и он считал вполне оправданными те вольности в обращении с силой, которые могли бы ужаснуть его чистокровных родственников.
Местной валюты он не имел, и так как ему было лень шагать пешком всю дорогу до Талабара, он уговорил леди Эларнимир обернуться большим неограненным рубином. Рубин он сторговал купцу из проходящего каравана, глаза которого жадно разгорелись, когда Брэк попросил за самоцвет только лошадь с седлом, кое-какую мелочь из снаряжения и маленький мешочек с монетами.
Если Брэк и чувствовал себя виноватым, это прошло, когда он увидел, как торговец содержит своих рабов. Жалкие и недокормленные, со стертыми в кровь босыми ногами, они еле тащились по каменистой дороге. Даже богато одетая курт'еса, сидящая на сиденье ярко раскрашенного фургона, выглядела совершенно запущенной.
Брэк отъехал на новоприобретенном коне, уверенный, что купец получит по заслугам. На следующее утро леди Эларнимир возникла на луке его седла, заливаясь смехом при воспоминании о том, как вытянулось лицо жадного купца, когда он обнаружил пропажу своего драгоценного рубина.
Казалось, Фардонния не меняется со временем. Люди вокруг были так же смуглы, темноволосы, улыбчивы и выглядели простаками, если и не довольными, то вполне смирившимися со своей долей. Его всегда поражала жизнерадостность фардоннцев. Может быть, причиной тому было то, что их король, хваткий, хитрый и вероломный, все же понимал, что довольный народ, по крайней мере, не станет бунтовать. Габлет мудро ограничивал свои возмутительные выходки королевским двором и соседями, оставив народ в покое.
Рабы махали ему руками, когда он проезжал мимо черных суглинистых полей, на которых они заботливо ухаживали за зелеными стрелками алтаера и фильганара, дожидаясь наступления весенних дождей. Здесь, в Фардоннии, эти злаки чувствовали себя как дома и были основной пищей большинства жителей. По своему опыту Брэк знал, что они растут повсюду, где им хватает тепла и влаги. О голоде в Фардоннии и не слыхали; тоже хорошая причина для жителей не брать в голову, что именно затевает их король. Легко быть снисходительным на полный желудок.
На третий день после продажи рубина показался Талабар. Сделанный из того же розового камня, что и окрестные скалы, он сверкал под полуденным солнцем, обнимая гавань, как женщина, прильнувшая к спине заснувшего любовника. Ярусы домов с плоскими крышами покрывали приморские холмы, перемежаясь изумрудами тенистых пальмовых парков. Повсюду возвышались храмы. Это был прекрасный город, не такой строгий и белоснежный, как Гринхарбор, и не такой серый и печальный, как Ярнарроу. Только Цитадель в лучшие свои времена могла соперничать с его величием.
Прошло много лет с тех пор, как Брэк был здесь. В последний раз он путешествовал инкогнито, безликий никто в огромном городе, считающем его расу исчезнувшей с лица земли. До этого он бывал здесь в пору царствования прадеда Габлета. В те дни его звали лорд Брэкандаран, и рабы и короли равно боялись и уважали его. Ему не слишком нравился Брэкандаран-полукровка, но это была внушительная маска, и он тешил себя надеждой, что хотя бы в определенных кругах ее помнили и поныне.
Брэк въехал в городские ворота, не привлекая к себе внимания. Стражу больше интересовали владельцы повозок, которые обыскивались солдатами с энтузиазмом, имевшим обратную зависимость от богатства купца и размера мзды, получаемой за минутную слепоту. Коррупция в Фардоннии была серьезным общественным институтом. Ни один уважающий себя купец не мог рассчитывать на удачу в делах, не уплатив положенного.
Он ехал по людным улицам, пропитываясь атмосферой города. Много интересного можно почерпнуть, просто погрузившись в суету рыночной площади, галдеж таверн или кузниц. Он пробирался сквозь кварталы стеклодувов, где из темноты мастерских светили красным раскаленные печи, через шумные бойни, где мясники возносили хвалы богине изобилия, перед тем как перерезать горло несчастным жертвам легким взмахом злого ножа.
Талабар был таким же, как всегда. Брэк не чувствовал ничего необычного.
Его конь шарахался от запаха свежей крови, стекающей в подземные сточные каналы из боен Талабара. Оттуда она перетекала в море, приваживая огромные косяки рыб, валом валивших на дармовую кормежку в гавань, где их поджидали рыбаки с широкими пеньковыми сетями.
Когда он въехал в портняжный район, улицы стали шире, но сутолока не уменьшилась. Воздух был наполнен перестуком ткацких станков. Проехав еще несколько кварталов, он вынужден был спешиться. Улыбнувшись, харшини провел своего мерина мимо купца, у которого перевернулась телега и засыпала всю улицу клубками шерсти, сцепившегося с огромной разгневанной швеей, поносившей беднягу так громко, что слышно было, наверное, даже в Медалоне.
Брэк вскочил в седло и вскоре оказался в относительно тихом жилом районе. Улицы здесь были мощеные, а тесно стоящие дома явно принадлежали зажиточным купцам, недостаточно богатым, чтобы поставить виллу на берегу гавани, и предпочитающим жить неподалеку от места работы. Дома были в отличном состоянии, возле некоторых встречались рабы, основным занятием которых было держать в порядке мостовую перед домом или выбивать ковры на выходящих на улицу широких лоджиях, затененных горшечными пальмами или завитых бугенвиллиями.
Утро уже перешло в день, когда он добрался до самого чистого района Талабара, расположенного между гаванью и Летним дворцом. Сотни поколений королей Фардоннии, чтобы снискать расположение богов, отдавали все свои силы постройке величественных городских храмов. А Желанна пользовалась особым расположением Габлета, так что на ее храм королевские щедроты лились нескончаемым потоком. С тех пор как Брэк был здесь в последний раз, храм успели облицевать мрамором, и появился изысканный портик, поддерживаемый двумя колоннами с каннелюрами. Резьба по камню изображала фигуры пляшущих демонов. Впрочем, особого результата старания не дали. Вот уже тридцать лет королю не удавалось обзавестись законнорожденным сыном — хотя бастардов он наплодил достаточно, чтобы заселить ими небольшой городок.
Наконец Брэк свернул в скромный одноэтажный постоялый двор, приютившийся прямо под розовой стеной Летнего дворца. Он щедрой рукой дал на чай рабу, подбежавшему, едва харшини въехал в тенистый внутренний дворик, чтобы принять поводья коня. Здесь, в Фардоннии, бывали рабы, владевшие большим богатством, чем их хозяева такие рабы могли без труда, стоило им только пожелать, получить свободу. Большинство, конечно же, на это рассчитывать не могло, но в положении раба была надежность, от которой трудно отказаться ради сомнительного преимущества называться свободным человеком. Внутри на постоялом дворе было прохладно и сумеречно, беленые деревянные решетки защищали прихожую от гула голосов, доносящихся из обеденной залы. Хозяин, выбежавший навстречу гостю, по многим приметам узнал в нем человека, проделавшего долгий путь, приметил заткнутый за пояс звонкий кошелек, быстро что-то подсчитал в уме и низко поклонился.
— Господин…
Брэк был уверен, что в своем нынешнем облике никак не тянет на аристократа, просто хозяин подстраховывался на случай, если новоприбывший гость окажется человеком состоятельным.
— Мне требуется комната, — объявил он.
— Конечно, господин. У меня есть свободная в северном крыле. Ближайшая к дворцовой стене. Если прислушаться, можно услышать веселый смех принцесс, играющих во дворе.
Брэк не слишком поверил в вероятность подобного везения, но виду не подал.
— Кроме того, мне нужно встретиться кое с кем из Гильдии убийц.
— Вам нужен кто-то конкретный?
— Я хочу поговорить с Вороном.
Маленькие глазки хозяина сузились.
— Глава Гильдии убийц не станет встречаться с кем попало, господин.
— Со мной встретится, — уверил его Брэк.
— Вы знаете его?
— А вот это уже не твое дело. — По правде говоря, Брэк представления не имел, кто сейчас занимает этот пост, да и не слишком этим интересовался. Просто Гильдия убийц была лучшим источником информации в Фардоннии.
— Само собой, господин! — всплеснул руками хозяин. Только самым состоятельным аристократам по карману общение с Гильдией убийц. Брэк сильно вырос в хозяйских глазах. — Простите мне мое любопытство. Сейчас я покажу вам комнаты. Если я могу быть чем-то полезен вам…
— Для начала можешь просто помолчать, — холодно заметил Брэк, которого хозяин уже утомил.
— Конечно, господин! Какой же я недогадливый! Помолчать… О… — заметив выражение лица Брэка, хозяин захлопнул рот.
— Так-то лучше. Может, теперь покажешь мой номер? А еще я хочу ванну. И что-нибудь перекусить.
Собеседник кивнул, мудро решив оставаться бессловесным. Щелкнув пальцами, он подозвал раба, проводившего Брэка в номер.
Брэк сильно удивился тому, что посланцем Гильдии убийц оказалась женщина. Фардонния славилась патриархальными устоями, и женщине редко удавалось занять здесь видное положение. Он даже не знал, что они отменили правило, запрещающее женщине входить в Гильдию. Гостья была маленькой и стройной, в длинной бледно-зеленой одежде, скрывающей, Брэк в этом не сомневался, хорошо развитое тело. Трудно было определить ее возраст — возможно, ей было двадцать или сорок — Брэк склонялся к последнему. У юности не бывает таким всезнающих, тревожных и усталых глаз.
Она вошла в его комнаты после обеда, тихо постучавшись в беленую дверь. Харшини осторожно открыл и оглядел гостью. На среднем пальце левой руки у нее было маленькое золотое кольцо ворона — знак Гильдии. Хотя про себя он считал вершиной самонадеянной тупости так открыто заявлять о своей профессии — особенно убийце, хотя, по крайней мере, сразу делалось ясно, с кем имеешь дело. У него уже случился когда-то спор с предыдущим Вороном о том, насколько глупо носить нечто столь откровенное, но людям дороги их символы, да и обычаи, видимо, были крепки. Глупые люди.
— Что ты хочешь от Ворона? — спросила женщина прямо с порога, оглядывая помещение.
— Говорить с ним.
— Ворон не разговаривает с кем попало.
— Со мной поговорит.
Она закончила инспектировать комнату и повернулась к нему.
— Вот так и Гернард сказал.
— Гернард?
— Хозяин постоялого двора.
— Хм… может быть, ты хочешь вина?
— Нет.
Она прошлась по комнате и распахнула дверь, ведущую в сад, Глубоко вдохнув ворвавшийся внутрь аромат свежих цветов. Впрочем, Брэк был уверен, что больше, чем цветы, ее интересовало, не подслушивают ли их.
— Ну так скажи мне, — потребовала она, отходя от открытой двери, — кто ты такой, чтобы Ворон давал тебе аудиенцию?
— Я Брэкандаран.
Мгновение она внимательно разглядывала его, затем рассмеялась.
— Брэкандаран-полукровка? Не похоже.
— Тебе нужны доказательства?
— О, я уверена, что доказательства у тебя есть, — хихикнула она. — Кое-какие зеркала и рамочки сказали мне, что ты владеешь магией. Но ты, кажется, забыл об одной маленькой детали.
— О какой же?
— Брэкандаран, если он еще жив, должен бы уже впасть в старческий маразм. Сколько прошло уже… пятьдесят лет с тех пор, как он был здесь в последний раз? А тебе не больше тридцати пяти. Уж точно не больше сорока.
— Я наполовину харшини, — заметил он. — И век у нас другой, чем у людей.
Она улыбнулась.
— Очень хорошо! У тебя даже на это готов ответ. Я все еще не верю тебе, но я всегда ценила внимание к деталям.
Брэк почувствовал расположение к этой женщине. Жесткость вовсе не делала ее непривлекательной. Но ему во что бы то ни стало нужно было убедить ее.
— Ну хорошо, — пожал он плечами. — Ты говорила о доказательствах. Проверь меня на чем-нибудь неожиданном, к чему я не мог бы подготовиться заранее. Мы можем даже пойти куда-нибудь в другое место, чтобы ты была уверена, что я не пользуюсь этими — как ты их называешь — зеркалами и рамочками.
— Не знаю, для чего, собственно, мне так хлопотать.
— Ты можешь позволить себе ошибиться?
Она задумалась на мгновение и покачала головой. Отвернувшись, женщина что-то нашарила в складках своего одеяния.
— Доказательства, говоришь? Что-нибудь неожиданное? — Она развернулась и вскинула руку. — Попробуй вот это!
Стрела из маленького арбалета застала Брэка врасплох. Он подозревал что-то подобное, но времени среагировать у него уже не было. Спасла его Эларнимир — она возникла в воздухе перед ним и перехватила стрелу, злобно чирикая на женщину.
Пораженная появлением демона, убийца уронила оружие.
— Как?
— Демоны затем и живут, чтобы заботиться о харшини, — бросил он, пожимая плечами. Нагнувшись, он поднял демона, поглаживая по кожистой шкурке, пытаясь успокоить ее. Она привыкла настороженно относиться ко всем, кто пытался нанести вред члену ее клана, и очень хотела, не сходя с места, обратить эту женщину в пар. Убийца постояла, уставившись на то, как он баюкал злобного демона, и упала на одно колено.
— Священный наставник!
Брэк закатил глаза.
— Ой, да встань же ты! Я не священный наставник. Но я хочу видеть Ворона. Теперь, когда мы установили, кто я такой, мы можем договориться и о встрече с ним?
Она поднялась и посмотрела на него.
— С ней, — поправила она. — Ворон теперь — женщина. Ее зовут Териана.
— Отлично, — нетерпеливо кивнул Брэк. — Давай тогда найдем ее.
— Ты уже нашел ее, господин. Я Териана. Я — Ворон.
Глава 8
Первым, что вспомнил Тарджа, придя в себя, была мысль: «Р'шейл в опасности». Эта мысль заставила его вскочить — вернее, попытаться это сделать. Он тут же обнаружил, что привязан к постели, на которой лежит. Он был в фургоне и не понимал, как сюда попал, к тому же фургон находился в движении. Фургон подпрыгивал по дороге, трясся на ходу и подбрасывал его в постели. Тарджа закричал.
— Мне кажется, он пришел в себя.
На Тарджу глядел бородатый незнакомец, сидящий на фургонной скамейке. Он попытался вскочить, но веревки сдерживали его движение. Фургон остановился, а сидящий, с участием глядя на Тарджу, опустился возле него на корточки.
— Капитан? Сэр? Вы в курсе, где находитесь?
— Нет, конечно, — прохрипел Тарджа. Он видел только свинцовое небо, борта фургона и лицо защитника перед ним. В горле пересохло, и жажда мучила так, что, казалось, он мог бы выпить целый колодец до дна. — Воды. Дай мне воды.
— Она понадобится вам не меньше, чем мне, — ответил Дамиан, отвечая на рукопожатие. — Теперь, когда и ваши, и кариенские войска сосредоточены на севере, мне предстоит легкая дорога в Хитрию, разве что погода помешает. А вот перед вами долгий путь.
— Я все размышляю, что будет потом, когда ты доберешься до Хитрии, — отвечал Денджон с ухмылкой.
— Я волей-неволей узнаю это, когда доеду.
— Ну, тогда я буду ждать встречи с тобой на твоей стороне границы. Ради всех нас я желаю, чтобы все у тебя шло хорошо, лорд. И у вас так же, ваше высочество.
— Спасибо, капитан.
Дамиан удивленно взглянул на Адрину. Ее благодарность казалась искренней. В голосе не было ни капли обычного сарказма. С нею определенно было что-то не так.
Денджон и Линст развернули лошадей и поскакали обратно к шеренге одетых в красное защитников. Они молча следили за тем, как Денджон подъезжает к голове колонны, как ледяной ветер разносит голос трубы, дающей сигнал к отправлению.
— И что будет теперь? — спросила Адрина через некоторое время.
Дамиан пожал плечами.
— Подождем дитя демона.
Р'шейл появилась почти через час, пешая и с двумя кариенскими мальчиками. Дамиан и Адрина спешились, едва завидев ее. Она болтала с Майклом и Джеймсом, шагая по вытоптанной траве. Все трое пребывали в отличном настроении, и, казалось, были дружны с давних пор. Приблизившись, она широко улыбнулась.
— Защитники благополучно отбыли? — спросила она.
— Где-то час назад, — сообщил ей Дамиан. — А где была ты?
— Общалась с богами, — ухмыльнулась она. — Давайте что-нибудь сделаем, наконец, с этими кариенцами, хорошо?
Дамиан схватил ее за руку, когда она развернулась к пленным.
— Что ты собираешься делать, Р'шейл?
— Увидишь.
Не обращая больше внимания на него, она высвободилась и, взяв Майкла за руку, направилась к кариенцам. Джеймс шагал за ними. Этот парень сильно подрос за то время, что провел у хитрианцев. В свои пятнадцать он был уже ростом со взрослого мужчину. Былая вражда между братьями, казалось, была забыта. Такой поворот дел беспокоил Дамиана не меньше, чем вопрос о том, что собирается делать Р'шейл.
Альмодавар спешился, увидев Р'шейл. Дамиан и Адрина бросили поводья Тамилан и пешком поспешили за ней. Кариенцы, почуяв, что сейчас что-то произойдет, зашевелились. Жрецы пробрались к переднему краю оцепления, очерчивая на лбах звезду Всевышнего, поскольку имели все основания опасаться дитя демона.
— Где лорд Дрендин? — спросила Р'шейл, приблизившись к кариенцам. Названный рыцарь пробился сквозь толпу и воинственно остановился перед ней. Это был рыжий юноша, не старше Джеймса. Несмотря на холод, он был весь в поту.
— Я требую, чтобы ты немедленно освободила нас и передала нам наследную принцессу Адрину, чтобы мы могли препроводить ее в Кариен.
Дамиан понимал, что бравада молодого рыцаря была порождена страхом. Его бесстрашные рейдеры со взведенными луками все еще окружали кариенцев. Ему было достаточно поднять руку — и они перебили бы всех пленных.
— Как вам угодно, — ответила Р'шейл. — Лорд Вулфблэйд, будь так добр, попроси своих людей удалиться. Пусть они встанут вон там, против ветра от нас.
Дамиан кивнул, и Альмодавар отдал приказ. Рейдеры опустили луки, спрятали стрелы в колчаны и развернули скакунов. Дрендин глядел во все глаза, ошеломленный ее неожиданной капитуляцией.
— Это подвох?
— Нет, милорд, вы вольны идти куда хотите. Сюда движется отряд кариенских рыцарей. Через день или два они будут здесь. К сожалению, защитники конфисковали ваших коней, но оставили вам достаточно еды и питья, чтобы вы могли дождаться подмоги.
— А наша принцесса?
— Это отдельный разговор. Она теперь уже не ваша принцесса. Адрина теперь принцесса Хитрии.
Дрендин в ужасе распахнул глаза.
— Ваше высочество? Это правда?
Дамиан следил за Адриной, которой, видимо, было очень неловко.
— Мне жаль, Дрендин… — проговорила Адрина, беспомощно пожимая плечами. Она действительно была огорчена необходимостью причинить боль этому молодому человеку.
— Ты можешь передать от меня своему королю, — обратился он к обескураженному молодому графу, — что любая попытка вернуть принцессу в Кариен будет рассматриваться как объявление войны.
— Но они же убили принца Кратина! — прокричал Дрендин, обращаясь к Адрине, и яростно шагнул к Дамиану, готовый сразиться за честь своей принцессы. — Что ты с ней сделал?
— Довольно, милорд, — вмешался Альмодавар, приставив меч к латному плащу юноши. Дрендин умолк, оценил расстояние от кончика клинка и благоразумно отступил назад.
— Хитрия еще заплатит за моего принца. И принцессу! — прокричал он с безопасного расстояния.
— Может быть, — согласился Дамиан. — Но не сегодня, дружок.
— Довольно, — нетерпеливо проговорила Р'шейл. — Дамиан, вы отойдите назад. Мне нужно здесь кое-что сделать перед отъездом.
— Кое-что, чего нам лучше не видеть?
— Почему же. Смотрите, если хотите; но я предпочла бы, что бы вы этого не слышали.
— Всевышний защитит нас, дитя демона, — предостерег жрец Гаранус.
Плен не пошел жрецу на пользу. На бритой голове проросла черная щетина, а сутана помялась и запылилась. Жрецы, стоявшие за ним, выглядели не лучше. Дамиана его угроза не слишком впечатлила. Без своих посохов жрецы казались самыми обыкновенными людьми.
— Всевышний покинул тебя, Гаранус. Иначе, почему он позволил тебе попасть в плен?
— Мы не желаем слушать твоих богохульств!
— Как вам угодно, — пожала плечами Р'шейл. — Дамиан, тебе действительно лучше теперь уйти.
— А Майкл и Джеймс? — спросила Адрина, питавшая, как и Дамиан, сильное недоверие к намерениям дитя демона.
— Они будут со мной.
Дамиан все еще не представлял себе, что она собирается делать, но решил подчиниться. Взяв Адрину за руку, он направился к Тамилан, стоявшей с лошадьми в отдалении. Альмодавар сел на лошадь и шагом последовал за ними. Подойдя к коню, Дамиан вскочил в седло, посмотрел на кариенцев, перед которыми стояла Р'шейл.
— Что она собирается делать? — спросила Адрина, забравшись на лошадь и разобравшись с поводьями.
— Ты знаешь столько же, сколько и я.
— Дрендин был единственным в Кариене, кто относился ко мне как к человеку, — тревожно сказала она, глядя на собравшихся.
Это объясняло, почему она просила прощения у молодого рыцаря.
— Если бы она собиралась убить их, она бы это уже сделала. Ему хотелось верить в лучшее. Хотя, казалось, именно это Р'шейл и собиралась сделать.
— А может, она ждет, пока не останется свидетелей, — предположил Альмодавар.
— Она сказала, что не хочет, чтобы мы что-то слышали, — напомнила Адрина. — Что она может им сказать…
Словно ответ на ее вопрос, до них донесся голос. Высокий, чистый и прекрасный. Это была песня, поражавшая самые глубины души Дамиана. Он не сразу понял, что это поет Майкл. Слов было не расслышать; ветер относил звуки в сторону, но он сидел, застыв, ловя доносившиеся дивные обрывки. Песня очаровывала и увлекала. Она вливалась в душу, как сладкое вино в пустую чашу. Она и согревала, и вгоняла в озноб. Образы мест, которых он никогда не видел, наполнили его сознание, и он почувствовал с изумлением, что душа его стремится к ним. Песня вызывала желание одновременно смеяться и плакать. Хотелось слушать ее снова и снова. Она пугала и убаюкивала. Любовь и ненависть переплелись и исчезли. Он хотел, чтобы это никогда не кончалось.
— Дамиан! Нам надо убираться отсюда. Сейчас же!
Голос Адрины вернул его к реальности. Он посмотрел на пленников и осознал, что как бы сильно ни подействовала песня на него, эффект, произведенный на кариенцев, был в сотни раз сильнее. Он развернул коня и пустил его галопом, а обрывки музыки летели за ним, соблазняя остановиться и прислушаться.
Потом доносившиеся звуки переменились, и красота песни больше не влекла его раствориться в ней. Она стала пронзительней, красоту вытеснили темные, мрачные образы, преследовавшие его до тех пор, пока они не отъехали достаточно далеко, чтобы больше не слышать доносившегося голоса певца.
Оказавшись на безопасном расстоянии, они обернулись назад. Р'шейл стояла перед пленными рыцарями, но издалека рассмотреть выражение ее лица было невозможно. Возле нее стоял Майкл, поющий кариенцам удивительно прекрасным голосом, который и прельщал, и терзал одновременно.
Джеймс, казалось, не обращал внимания на пение. Он стоял, положив руку на плечо брата, словно помогая ему удержаться на ногах под порывами ветра, но остальные кариенцы были потрясены.
Некоторые рыдали, некоторые застыли на месте. Жрец Гаранус стоял на коленях, зажав уши руками. Юный Дрендин во все глаза глядел на мальчика, словно погрузившись в религиозный экстаз. Все, казалось, были охвачены или восторгом, или муками.
— Что это? Что она делает? — спросил Дамиан.
— Это песня Гимлори, — благоговейно ответила ему Адрина, не отрывая глаз от происходящего.
— Но это же просто легенда, — усмехнулся Альмодавар.
— Нет. Это вполне реально. Мой отец как-то пытался уговорить чародеев исполнить ее в Талабаре. Он думал, что это даст ему законнорожденного сына. Ни один из храмов не стал бы даже рассматривать это предложение, хотя он обещал им золото, если они сделают это. Но они все же решили, что это слишком опасно.
— Так как же Майклу удалось выучить эту песню?
— Надо полагать, это дело рук Р'шейл. — Адрина задумчиво повернулась к нему. — Знаешь, если легенды не лгут, то устами исполняющего песню Гимлори поют сами боги.
— В это легко поверить, — согласился Дамиан, находясь под впечатлением, произведенным на него долетевшими издалека обрывками песни.
Они молча ждали, пока Р'шейл не велела Майклу прекратить петь. Майкл тут же осел на землю, словно пение отняло у него все силы. Брат заботливо поднял потерявшего сознание мальчика на руки, и вместе с Р'шейл они пошли по равнине навстречу ожидающим их друзьям.
Глава 7
Несмотря на заверения Адрины, что приземление среди центрального сада Летнего дворца просто обязано привлечь внимание Габлета, при въезде в Талабар Брэк решил пожертвовать драматическим эффектом. Теплым пасмурным днем, через трое суток после отбытия из Медалона, он приземлился на драконе, слитом из демонов, севернее столицы и вошел в город пешком.
Брэк не готовился к путешествию, но это не слишком его беспокоило. Сбросив зимнюю одежду, он встал на дорогу и двинулся на юг, по направлению к раскинувшейся впереди розовой столице, уверенный в том, что опыт нескольких столетий бродячей жизни даст ему возможность справиться со всем, чем сможет удивить его Фардонния.
Брэк уже многие годы избегал участвовать в делах харшини, но не видел причин отказываться от легкой магии, если она направлена на доброе дело. Единственным делом, обременявшим его в последнее время, было помогать дитя демона, и он считал вполне оправданными те вольности в обращении с силой, которые могли бы ужаснуть его чистокровных родственников.
Местной валюты он не имел, и так как ему было лень шагать пешком всю дорогу до Талабара, он уговорил леди Эларнимир обернуться большим неограненным рубином. Рубин он сторговал купцу из проходящего каравана, глаза которого жадно разгорелись, когда Брэк попросил за самоцвет только лошадь с седлом, кое-какую мелочь из снаряжения и маленький мешочек с монетами.
Если Брэк и чувствовал себя виноватым, это прошло, когда он увидел, как торговец содержит своих рабов. Жалкие и недокормленные, со стертыми в кровь босыми ногами, они еле тащились по каменистой дороге. Даже богато одетая курт'еса, сидящая на сиденье ярко раскрашенного фургона, выглядела совершенно запущенной.
Брэк отъехал на новоприобретенном коне, уверенный, что купец получит по заслугам. На следующее утро леди Эларнимир возникла на луке его седла, заливаясь смехом при воспоминании о том, как вытянулось лицо жадного купца, когда он обнаружил пропажу своего драгоценного рубина.
Казалось, Фардонния не меняется со временем. Люди вокруг были так же смуглы, темноволосы, улыбчивы и выглядели простаками, если и не довольными, то вполне смирившимися со своей долей. Его всегда поражала жизнерадостность фардоннцев. Может быть, причиной тому было то, что их король, хваткий, хитрый и вероломный, все же понимал, что довольный народ, по крайней мере, не станет бунтовать. Габлет мудро ограничивал свои возмутительные выходки королевским двором и соседями, оставив народ в покое.
Рабы махали ему руками, когда он проезжал мимо черных суглинистых полей, на которых они заботливо ухаживали за зелеными стрелками алтаера и фильганара, дожидаясь наступления весенних дождей. Здесь, в Фардоннии, эти злаки чувствовали себя как дома и были основной пищей большинства жителей. По своему опыту Брэк знал, что они растут повсюду, где им хватает тепла и влаги. О голоде в Фардоннии и не слыхали; тоже хорошая причина для жителей не брать в голову, что именно затевает их король. Легко быть снисходительным на полный желудок.
На третий день после продажи рубина показался Талабар. Сделанный из того же розового камня, что и окрестные скалы, он сверкал под полуденным солнцем, обнимая гавань, как женщина, прильнувшая к спине заснувшего любовника. Ярусы домов с плоскими крышами покрывали приморские холмы, перемежаясь изумрудами тенистых пальмовых парков. Повсюду возвышались храмы. Это был прекрасный город, не такой строгий и белоснежный, как Гринхарбор, и не такой серый и печальный, как Ярнарроу. Только Цитадель в лучшие свои времена могла соперничать с его величием.
Прошло много лет с тех пор, как Брэк был здесь. В последний раз он путешествовал инкогнито, безликий никто в огромном городе, считающем его расу исчезнувшей с лица земли. До этого он бывал здесь в пору царствования прадеда Габлета. В те дни его звали лорд Брэкандаран, и рабы и короли равно боялись и уважали его. Ему не слишком нравился Брэкандаран-полукровка, но это была внушительная маска, и он тешил себя надеждой, что хотя бы в определенных кругах ее помнили и поныне.
Брэк въехал в городские ворота, не привлекая к себе внимания. Стражу больше интересовали владельцы повозок, которые обыскивались солдатами с энтузиазмом, имевшим обратную зависимость от богатства купца и размера мзды, получаемой за минутную слепоту. Коррупция в Фардоннии была серьезным общественным институтом. Ни один уважающий себя купец не мог рассчитывать на удачу в делах, не уплатив положенного.
Он ехал по людным улицам, пропитываясь атмосферой города. Много интересного можно почерпнуть, просто погрузившись в суету рыночной площади, галдеж таверн или кузниц. Он пробирался сквозь кварталы стеклодувов, где из темноты мастерских светили красным раскаленные печи, через шумные бойни, где мясники возносили хвалы богине изобилия, перед тем как перерезать горло несчастным жертвам легким взмахом злого ножа.
Талабар был таким же, как всегда. Брэк не чувствовал ничего необычного.
Его конь шарахался от запаха свежей крови, стекающей в подземные сточные каналы из боен Талабара. Оттуда она перетекала в море, приваживая огромные косяки рыб, валом валивших на дармовую кормежку в гавань, где их поджидали рыбаки с широкими пеньковыми сетями.
Когда он въехал в портняжный район, улицы стали шире, но сутолока не уменьшилась. Воздух был наполнен перестуком ткацких станков. Проехав еще несколько кварталов, он вынужден был спешиться. Улыбнувшись, харшини провел своего мерина мимо купца, у которого перевернулась телега и засыпала всю улицу клубками шерсти, сцепившегося с огромной разгневанной швеей, поносившей беднягу так громко, что слышно было, наверное, даже в Медалоне.
Брэк вскочил в седло и вскоре оказался в относительно тихом жилом районе. Улицы здесь были мощеные, а тесно стоящие дома явно принадлежали зажиточным купцам, недостаточно богатым, чтобы поставить виллу на берегу гавани, и предпочитающим жить неподалеку от места работы. Дома были в отличном состоянии, возле некоторых встречались рабы, основным занятием которых было держать в порядке мостовую перед домом или выбивать ковры на выходящих на улицу широких лоджиях, затененных горшечными пальмами или завитых бугенвиллиями.
Утро уже перешло в день, когда он добрался до самого чистого района Талабара, расположенного между гаванью и Летним дворцом. Сотни поколений королей Фардоннии, чтобы снискать расположение богов, отдавали все свои силы постройке величественных городских храмов. А Желанна пользовалась особым расположением Габлета, так что на ее храм королевские щедроты лились нескончаемым потоком. С тех пор как Брэк был здесь в последний раз, храм успели облицевать мрамором, и появился изысканный портик, поддерживаемый двумя колоннами с каннелюрами. Резьба по камню изображала фигуры пляшущих демонов. Впрочем, особого результата старания не дали. Вот уже тридцать лет королю не удавалось обзавестись законнорожденным сыном — хотя бастардов он наплодил достаточно, чтобы заселить ими небольшой городок.
Наконец Брэк свернул в скромный одноэтажный постоялый двор, приютившийся прямо под розовой стеной Летнего дворца. Он щедрой рукой дал на чай рабу, подбежавшему, едва харшини въехал в тенистый внутренний дворик, чтобы принять поводья коня. Здесь, в Фардоннии, бывали рабы, владевшие большим богатством, чем их хозяева такие рабы могли без труда, стоило им только пожелать, получить свободу. Большинство, конечно же, на это рассчитывать не могло, но в положении раба была надежность, от которой трудно отказаться ради сомнительного преимущества называться свободным человеком. Внутри на постоялом дворе было прохладно и сумеречно, беленые деревянные решетки защищали прихожую от гула голосов, доносящихся из обеденной залы. Хозяин, выбежавший навстречу гостю, по многим приметам узнал в нем человека, проделавшего долгий путь, приметил заткнутый за пояс звонкий кошелек, быстро что-то подсчитал в уме и низко поклонился.
— Господин…
Брэк был уверен, что в своем нынешнем облике никак не тянет на аристократа, просто хозяин подстраховывался на случай, если новоприбывший гость окажется человеком состоятельным.
— Мне требуется комната, — объявил он.
— Конечно, господин. У меня есть свободная в северном крыле. Ближайшая к дворцовой стене. Если прислушаться, можно услышать веселый смех принцесс, играющих во дворе.
Брэк не слишком поверил в вероятность подобного везения, но виду не подал.
— Кроме того, мне нужно встретиться кое с кем из Гильдии убийц.
— Вам нужен кто-то конкретный?
— Я хочу поговорить с Вороном.
Маленькие глазки хозяина сузились.
— Глава Гильдии убийц не станет встречаться с кем попало, господин.
— Со мной встретится, — уверил его Брэк.
— Вы знаете его?
— А вот это уже не твое дело. — По правде говоря, Брэк представления не имел, кто сейчас занимает этот пост, да и не слишком этим интересовался. Просто Гильдия убийц была лучшим источником информации в Фардоннии.
— Само собой, господин! — всплеснул руками хозяин. Только самым состоятельным аристократам по карману общение с Гильдией убийц. Брэк сильно вырос в хозяйских глазах. — Простите мне мое любопытство. Сейчас я покажу вам комнаты. Если я могу быть чем-то полезен вам…
— Для начала можешь просто помолчать, — холодно заметил Брэк, которого хозяин уже утомил.
— Конечно, господин! Какой же я недогадливый! Помолчать… О… — заметив выражение лица Брэка, хозяин захлопнул рот.
— Так-то лучше. Может, теперь покажешь мой номер? А еще я хочу ванну. И что-нибудь перекусить.
Собеседник кивнул, мудро решив оставаться бессловесным. Щелкнув пальцами, он подозвал раба, проводившего Брэка в номер.
Брэк сильно удивился тому, что посланцем Гильдии убийц оказалась женщина. Фардонния славилась патриархальными устоями, и женщине редко удавалось занять здесь видное положение. Он даже не знал, что они отменили правило, запрещающее женщине входить в Гильдию. Гостья была маленькой и стройной, в длинной бледно-зеленой одежде, скрывающей, Брэк в этом не сомневался, хорошо развитое тело. Трудно было определить ее возраст — возможно, ей было двадцать или сорок — Брэк склонялся к последнему. У юности не бывает таким всезнающих, тревожных и усталых глаз.
Она вошла в его комнаты после обеда, тихо постучавшись в беленую дверь. Харшини осторожно открыл и оглядел гостью. На среднем пальце левой руки у нее было маленькое золотое кольцо ворона — знак Гильдии. Хотя про себя он считал вершиной самонадеянной тупости так открыто заявлять о своей профессии — особенно убийце, хотя, по крайней мере, сразу делалось ясно, с кем имеешь дело. У него уже случился когда-то спор с предыдущим Вороном о том, насколько глупо носить нечто столь откровенное, но людям дороги их символы, да и обычаи, видимо, были крепки. Глупые люди.
— Что ты хочешь от Ворона? — спросила женщина прямо с порога, оглядывая помещение.
— Говорить с ним.
— Ворон не разговаривает с кем попало.
— Со мной поговорит.
Она закончила инспектировать комнату и повернулась к нему.
— Вот так и Гернард сказал.
— Гернард?
— Хозяин постоялого двора.
— Хм… может быть, ты хочешь вина?
— Нет.
Она прошлась по комнате и распахнула дверь, ведущую в сад, Глубоко вдохнув ворвавшийся внутрь аромат свежих цветов. Впрочем, Брэк был уверен, что больше, чем цветы, ее интересовало, не подслушивают ли их.
— Ну так скажи мне, — потребовала она, отходя от открытой двери, — кто ты такой, чтобы Ворон давал тебе аудиенцию?
— Я Брэкандаран.
Мгновение она внимательно разглядывала его, затем рассмеялась.
— Брэкандаран-полукровка? Не похоже.
— Тебе нужны доказательства?
— О, я уверена, что доказательства у тебя есть, — хихикнула она. — Кое-какие зеркала и рамочки сказали мне, что ты владеешь магией. Но ты, кажется, забыл об одной маленькой детали.
— О какой же?
— Брэкандаран, если он еще жив, должен бы уже впасть в старческий маразм. Сколько прошло уже… пятьдесят лет с тех пор, как он был здесь в последний раз? А тебе не больше тридцати пяти. Уж точно не больше сорока.
— Я наполовину харшини, — заметил он. — И век у нас другой, чем у людей.
Она улыбнулась.
— Очень хорошо! У тебя даже на это готов ответ. Я все еще не верю тебе, но я всегда ценила внимание к деталям.
Брэк почувствовал расположение к этой женщине. Жесткость вовсе не делала ее непривлекательной. Но ему во что бы то ни стало нужно было убедить ее.
— Ну хорошо, — пожал он плечами. — Ты говорила о доказательствах. Проверь меня на чем-нибудь неожиданном, к чему я не мог бы подготовиться заранее. Мы можем даже пойти куда-нибудь в другое место, чтобы ты была уверена, что я не пользуюсь этими — как ты их называешь — зеркалами и рамочками.
— Не знаю, для чего, собственно, мне так хлопотать.
— Ты можешь позволить себе ошибиться?
Она задумалась на мгновение и покачала головой. Отвернувшись, женщина что-то нашарила в складках своего одеяния.
— Доказательства, говоришь? Что-нибудь неожиданное? — Она развернулась и вскинула руку. — Попробуй вот это!
Стрела из маленького арбалета застала Брэка врасплох. Он подозревал что-то подобное, но времени среагировать у него уже не было. Спасла его Эларнимир — она возникла в воздухе перед ним и перехватила стрелу, злобно чирикая на женщину.
Пораженная появлением демона, убийца уронила оружие.
— Как?
— Демоны затем и живут, чтобы заботиться о харшини, — бросил он, пожимая плечами. Нагнувшись, он поднял демона, поглаживая по кожистой шкурке, пытаясь успокоить ее. Она привыкла настороженно относиться ко всем, кто пытался нанести вред члену ее клана, и очень хотела, не сходя с места, обратить эту женщину в пар. Убийца постояла, уставившись на то, как он баюкал злобного демона, и упала на одно колено.
— Священный наставник!
Брэк закатил глаза.
— Ой, да встань же ты! Я не священный наставник. Но я хочу видеть Ворона. Теперь, когда мы установили, кто я такой, мы можем договориться и о встрече с ним?
Она поднялась и посмотрела на него.
— С ней, — поправила она. — Ворон теперь — женщина. Ее зовут Териана.
— Отлично, — нетерпеливо кивнул Брэк. — Давай тогда найдем ее.
— Ты уже нашел ее, господин. Я Териана. Я — Ворон.
Глава 8
Первым, что вспомнил Тарджа, придя в себя, была мысль: «Р'шейл в опасности». Эта мысль заставила его вскочить — вернее, попытаться это сделать. Он тут же обнаружил, что привязан к постели, на которой лежит. Он был в фургоне и не понимал, как сюда попал, к тому же фургон находился в движении. Фургон подпрыгивал по дороге, трясся на ходу и подбрасывал его в постели. Тарджа закричал.
— Мне кажется, он пришел в себя.
На Тарджу глядел бородатый незнакомец, сидящий на фургонной скамейке. Он попытался вскочить, но веревки сдерживали его движение. Фургон остановился, а сидящий, с участием глядя на Тарджу, опустился возле него на корточки.
— Капитан? Сэр? Вы в курсе, где находитесь?
— Нет, конечно, — прохрипел Тарджа. Он видел только свинцовое небо, борта фургона и лицо защитника перед ним. В горле пересохло, и жажда мучила так, что, казалось, он мог бы выпить целый колодец до дна. — Воды. Дай мне воды.