Фаллон Дженнифер. Харшини

   Они вышли из зала и оказались на заполненной людьми улице. Солнце уже село, но было светло как днем. Вот уже два столетия стены Цитадели каждые сутки освещались днем и погружались в темноту ночью, но сейчас, хотя время было уже позднее, они горели ярким светом. Каждый дом, на какой ни посмотри, сиял в ночи огнем.
   — Великие Основательницы! — пробормотал он благоговейно. То же настроение отражалось на лицах всех окруживших его людей. Высыпавшая на улицу перед главным залом толпа стояла молча, люди пытались осознать, что же им довелось увидеть.
   Потом он услышал негромкий звук, словно раздающиеся вдалеке причитания, доносящийся из-за стены. Кариенцы.
   — Иди за мной, — коротко приказал он, сбегая по ступенькам. Шананара последовала за ним сквозь толпу. Пришлось хорошенько поработать локтями, чтобы пробраться к главным воротам, а добравшись до них, он не стал останавливаться и проверять, не отстала ли от него Шананара. Ворвавшись в воротную башню, он взлетел на смотровую площадку и впился взглядом в расстилающуюся перед крепостью равнину.
   Там сейчас царил полнейший хаос. Легкий беспорядок, случившийся с кариенцами поутру, сменился полной неразберихой. Раздавались крики ужаса перед открывшимся их взорам зрелищем. Многие бежали, объятые паникой. Не понимая, в чем дело, Тарджа посмотрел назад, на высокие башни, а потом опустил глаза на стены крепости.
   Вся Цитадель светилась в темноте подобно маяку, заливая волнами ласкового света пространство до самой реки Саран.

Глава 54

 
   Р'шейл внезапно объявила Брэку, что перед возвращением в Цитадель хочет взглянуть на Дамиана и Габлета и проверить, как продвигаются армии, которые они должны были выслать для освобождения Цитадели. Он удивился такому неожиданному решению, но задавать вопросов не стал, подозревая, что дело тут в ночи, которую они вместе провели в Убежище. Видимо, ей не хотелось сейчас встречаться с Тарджой или с харшини, которые были уже в курсе дела.
   Ему хотелось объяснить ей, что харшини получают удовольствие от секса, не отягощая его чувством вины, как это принято у людей. Для харшини любовь является праздником жизни, еще одним прекрасным способом выразить восторг существования. Харшини не вступают в брак, и им неведома ревность. Они делятся друг с другом волшебным даром радости, заключенным в их телах, не отягощаясь мыслями о последствиях, и не понимают, почему люди придают этому вопросу такое странное значение. Они не делают из любви проблему, и когда им случается заниматься любовью друг с другом, не нужны никакие оправдания.
   Но когда харшини разделяет прекрасный дар любви с человеком, все становится сложнее. Он говорил Р'шейл, что до появления сестер Клинка жизнь была мирной и счастливой, но именно зависть к этому миру и счастью и двигала основательницами Сестринской общины. Весь их болезненный культ был создан горсткой женщин, опасающихся оказаться несостоятельными по сравнению с совершенными, магически одаренными харшини. Сестра-основательница ордена, Парам, была ожесточенной старой женщиной, молодой супруг которой так и не оправился после недолгого романа с женщиной-харшини. Парам так и не смогла понять, что потеряла супруга не из-за того, что недостаточно любила его, но просто потому, что никто из людей не может сравниться в любви с наполненными магией харшини.
   И только Брэк помнил, что женщину-харшини, опрометчиво подарившую свое тело и дар любви приглянувшемуся ей статному молодому человеку, звали Шананара ти Ортин.
   Она рассказала ему об этом через несколько дней, опасаясь, что может забеременеть, — ведь ребенок, прижитый ею от человека, был дитя демона. Ему легче было понять, чем ее чистокровным сородичам, в каком затруднительном положении оказалась бы она тогда. Она страшилась необходимости объясняться с дядюшкой, Лорандранеком, — или, хуже того, с богами, которые не потерпели бы появления такого ребенка. Хафиста тогда не был так силен, и остальные боги не обращали на него особого внимания. Через пару недель у нее начались месячные, Шананара объявила, что люди не идут ни в какое сравнение с харшини, и забыла и думать о них. Все они забыли.
   А потом Парам со своей Сестринской общиной захватила Цитадель и начала гонения на харшини.
   Драконы держали курс на юг, пролетая над Стеклянной рекой. Брэк посмотрел на Р'шейл и решил ничего не говорить ей. У нее сейчас хватало и своих собственных хлопот. По крайней мере, он избавил ее от последних остатков скорби по Тардже. Сама того не осознавая, она все чаще вела себя как настоящая харшини. Ему припомнилось, как она держала себя с Мэндой в холле перед кабинетом Верховной сестры. Готовность отступить в сторону и предоставить Мэнде свободу действий, возможно, была ее самым харшинским поступком.
   В нескольких часах полета к северу от Заставы они увидели фардоннский флот. Брэка поразило, что они смогли пройти такой большой путь за столь короткое время, пусть даже с помощью харшини. Суда шли стройной цепочкой, размеренно сверкая веслами.
   Этому походу покровительствовали Майра, богиня Стеклянной реки, и Бренн, бог бури. Майра, правда, не заставила реку повернуть вспять, но сделала ее обычно бурное течение таким спокойным, что гребцы могли без труда держать хороший темп, поднимаясь вверх по реке. Вдобавок к этому ветра были покорны Бренну и постоянно дули в правильном направлении, а летевшие на юг харшини помогали, чем могли. Такими темпами фардоннцы могли оказаться в Броденвэйле уже через пару недель.
   Убедившись, что у фардоннцев все спокойно, они пронеслись на бреющем полете над флотилией и направились на юго-восток, в сторону Хитрии.
   На поиски Дамиана у них ушла чуть ли не неделя. Все откликнулись на его призыв прийти на помощь Цитадели, но опять возникла та же проблема, с которой они столкнулись, когда Гринхарбор попал в осаду. Армии военлордов были рассеяны по всей Хитрии, и потребовались невероятные усилия, и магические и организационные, чтобы собрать их всех в одном месте.
   Наконец они нашли их, еще на территории Хитрии, но всего в нескольких днях пути от границы. Садилось солнце, когда они приземлились на краю лагеря Дамиана. Их встретил Высочайший Принц вместе с Адриной. Беременность Адрины была хорошо видна, но выглядела она прекрасно. Увидев ее, Брэк нахмурился. Дамиан мог бы пораскинуть мозгами, стоит ли позволять женщине в ее положении соваться прямо в битву. «Впрочем, — сообразил он, — поскольку речь идет об Адрине, у Дамиана, видимо, не было особого выбора».
   — Здорово, что ты забежала к нам, дитя демона, — приветствовал их Дамиан. Он был явно в хорошем настроении — как по случаю их появления, так и просто оттого, что снова оказался на войне. Брэку всегда нравился Дамиан, воин от бога. Положение Высочайшего Принца, ответственность за жену и будущего ребенка ничуть не изменили его.
   Р'шейл улыбнулась, ей тоже было приятно встретиться с ними. Она оглядела Адрину с легким неодобрением и покачала головой.
   — Адрина, что ты делаешь здесь?
   — Почти ничего, если честно. Дамиан мне пальцем не позволяет шевельнуть.
   — Ему бы вообще не стоило пускать тебя в этот поход.
   — Как будто бы меня спрашивали, — пожаловался Дамиан. — Привет, Брэк. Как тебе Фардонния?
   — Любопытно.
   Дамиан рассмеялся.
   — Хочется послушать твои рассказы. Мы тут поджидаем Рохана с его рейдерами, они собираются присоединиться к нам через денек, а сейчас у нас временная остановка. Вы останетесь?
   — Нет, — ответила за Брэка Р'шейл. — Нам нужно лететь обратно в Цитадель.
   — По крайней мере, вечерок у нас, надеюсь, есть. Драконов можно оставить здесь?
   — С ними все будет в порядке. Гленанаран с вами?
   — Он сейчас отдыхает. Совсем выбился из сил, помогая нам двигаться быстрее.
   — Остальные благополучно добрались до вас? — Брэк не знал точно, кто из харшини направился на помощь хитрианцам и сколько всего было волонтеров.
   Адрина кивнула.
   — Они появились пару дней назад. Никогда не видела столько харшини сразу.
   — Никто не видел, — согласилась Р'шейл. Тут она заметила за спиной Адрины маленькую фигурку. — Майкл! Что ты там прячешься?
   Кариенский мальчик подошел к ней, нерешительно улыбаясь.
   — Госпожа.
   — Посмотри на себя, Майкл! Ты тянешься кверху, как трава! Чем вы его кормите, Адрина?
   — Обычный армейский паек, — с гримасой ответила Адрина. — Спасибо еще, что он оказывает такой благотворный эффект на маленьких мальчиков. По-моему, совершенно безвкусная кормежка.
   — Вечно ты жалуешься, — вздохнул Дамиан, тем не менее улыбаясь Адрине, весело оглянувшейся в его сторону. Они поразительно переменились. Адрина никогда не выглядела так хорошо, как теперь, а Дамиан, который и всегда был жизнерадостным малым, просто лучился счастьем. — Пойдемте. Отведаете изысков хитрианского армейского пайка и расскажете мне, как вам удалось уговорить Габлета, прах его побери, послать флот нам в помощь.
   Р'шейл пристроилась к Дамиану, и они направились к шатру, в котором Р'шейл повела свой рассказ о событиях, последовавших за тем, как она вынесла дверь в талабарском дворце Габлета.
   Шатер Дамиана на этот раз был крайне роскошен — несомненно, это была его уступка Адрине, никогда не скрывавшей любви к бытовым удобствам. Несмотря на зловещие предупреждения относительно хитрианского армейского пайка, ужин оказался превосходен, вина изысканны, а компания веселой.
   Высочайший Принц со своей принцессой уселись рядом на разбросанные по полу подушки, и, когда Майкл убрал с низкого стола остатки ужина, Адрина непринужденно прислонилась к Дамиану и стала слушать новости о событиях последних недель. Дамиан ласково и властно приобнял ее за плечи. Они по-прежнему много пререкались, но теперь в их перебранках не чувствовалось былой ярости — хотя Адрина не стала воздержанней на язык, а Дамиан не сделался серьезнее.
   Глядя на эту пару, Брэк гадал, приложила ли Кальяна руку к этому роману. И решил, что нет. Они слишком хорошо подходили друг другу. Вмешательство Кальяны требовалось только тогда, когда двое не могли бы влюбиться друг в друга без ее помощи. Она получала извращенное удовольствие, частенько занимаясь этим. Это давало ей ощущение силы. Но хитрианский Высочайший Принц и дочь фардоннского короля, несомненно, были родственными душами. Он подумал, что если бы Дамиан не избегал общества Адрины так долго, то их обоюдная симпатия, которая, по словам защитников, а с ними Брэк общался достаточно долго в Медалоне, проявлялась недвусмысленно, как только они увидели друг друга, могла бы наделать немало бед.
   Случись так, и все в мире вышло бы совсем иначе.
   Когда Дамиан рассказывал, как Гринхарбор был эффектно освобожден вовремя появившимися защитниками, Брэк краем глаза заметил Майкла. Он отвлекся от рассказа и присмотрелся к ребенку, приближающемуся к Р'шейл. В руках у него был кубок — обычная металлическая чаша, ничем не отличающаяся от других подобных посудин в этом шатре, — но он держал ее так благоговейно, словно делал подношение богам.
   — И вот, — говорил в это время Дамиан, — мы уже были готовы спалить Гринхарбор, когда я услышал вдалеке звук трубы. Я подумал, что схожу с ума.
   — Но почему защитники направились в Гринхарбор? — спросила Р'шейл. — Я думала, вы намеревались собрать их в Кракандаре.
   — Так оно и было, — согласился Дамиан. — Но вышла какая-то неразбериха, и защитники решили, что я отдал им приказание двигаться на юг. Самое забавное, — добавил он со смехом, — что они быстро подоспели к нам. Денджон с Линстом разозлились на то, что будто бы я попытался грубо командовать ими, и двинулись со всеми своими людьми на юг, просто чтобы сказать мне, что они по этому поводу думают.
   Р'шейл рассмеялась и обратила внимание на Майкла. Приняв из его рук кубок, она снова переключилась на Дамиана и Адрину.
   — Хотела бы я видеть ваши лица, когда вы сообразили, что вас пришли спасать защитники. А как это приняли прочие военлорды?
   — Боюсь, они почувствовали себя задетыми.
   — Мне кажется, что к тому времени, когда подоспели защитники, они готовы были принять помощь от кого угодно, — с улыбкой отозвалась Адрина. — Им уже пришлось, спрятав подальше свою гордость, принять помощь моего брата, но, хотя они выглядели очень благодарными, я думаю, появление защитников для них было как соль на раны.
   Р'шейл хихикнула и поднесла кубок к губам. Майкл стоял возле нее, широко раскрыв глаза и напрягшись.
   — Р'шейл! Не надо!
   Перелетев через низенький стол, Брэк выбил кубок из ее рук, прежде чем она успела сделать глоток. Адрина завизжала. Изумленная Р'шейл, на которую Брэк в итоге обрушился, пыталась удержаться на ногах. Дамиан уже вскочил, меч возник в его руках прежде, чем Брэк успел приземлиться по другую сторону стола. Майкл испуганно застыл, а затем ринулся к выходу. Брэк, приземлившись, рванулся за ним, схватил мальчишку за лодыжку и повалил на пол. Майкл протестующе кричал, но Брэк крепко вцепился в него, и вырваться он не мог. Перешагивая через разбросанные подушки, Дамиан подошел к ним, поднял опрокинутый кубок и подозрительно принюхался.
   — Джарабана, — сказал он. — Отравлено. — Он швырнул чашу на землю и обратил свое внимание на мальчика.
   Тот лежал лицом вниз на полу около входа в шатер, пытаясь вырваться из железных объятий Брэка.
   Дамиан кивнул Брэку, чтобы тот отпустил мальчишку, ухватил его за воротник и рывком поднял на ноги, приставив острие меча к шее Майкла.
   — Дамиан! Не надо! — закричала Адрина, прочитав в глазах супруга судьбу своего раба. — Он же ребенок!
   — Он убийца, — поправил ее Дамиан.
   Брэк поднялся на ноги, протянул руку Р'шейл, чтобы помочь ей встать, и они обменялись тревожными взглядами. В лице Высочайшего Принца больше не было ни улыбки, ни снисхождения.
   — Дамиан, Брэку и мне нужно разобраться с этим, — быстро сказала Р'шейл. Она говорила спокойно и рассудительно, не хуже Брэка понимая, насколько Дамиан близок сейчас к тому, чтобы совершить хладнокровное убийство.
   — Этот мальчик принадлежит к числу моих домашних. Он пытался убить моего гостя в моем доме. Даже если бы ты не была дитя демона, Р'шейл, расплатой за такое преступление была бы смерть.
   Майкл не издавал ни звука. Ужас парализовал его. На его шее появилась тонкая струйка крови, вытекающая из той точки, в которую уперся меч Дамиана.
   — Если ты убьешь его, Дамиан, мы не сможем допросить его.
   — А что его допрашивать? Этот ваш ребенок — кариенец. Конечно, поклонник Всевышнего. Что вам еще нужно знать?
   Р'шейл повернулась к Брэку, моля его глазами урезонить Дамиана.
   — Нам нужно знать, почему он отвернулся от Дэйсендарана, — вставил Брэк. — Бог воров лично интересовался этим мальчиком, но почему-то был отвергнут. Я не хочу мешать тебе вершить правосудие, Дамиан, но если ты убьешь его прежде, чем мы успеем поговорить с ним, ты пожалеешь об этом.
   Дамиан тяжело посмотрел на Брэка.
   — Ты пытаешься угрожать мне?
   — Да, — тихо отозвался тот. — Именно это я и делаю.
   Сказав так, Брэк сразу же усомнился в мудрости избранной политики. Казалось, он ухитрился сказать единственные слова, способные гарантированно вывести Дамиана из себя. Мучительно долгое мгновение Дамиан вызывающе глядел на Брэка, потом опустил меч и отшвырнул Майкла.
   — У тебя есть один час, Брэк. Спрашивай его, о чем хочешь, делай, что хочешь. Но через час он умрет. Р'шейл, я надеюсь, ты извинишь меня за этот прискорбный инцидент. — Он засунул меч в ножны и посмотрел на Брэка, подхватившего мальчика, который не мог удержаться на ногах от пережитого потрясения. — Да, кстати, не надумайте удрать из лагеря вместе с ним, — холодно добавил он. — Если вы это сделаете, я просто развернусь и поеду домой. Я отзову назад всех своих военлордов, и медалонцы могут сами решать, как следует поступать с кариенцами, прах их побери.
   Не говоря больше не слова, Дамиан вышел из шатра. Брэк усадил Майкла на подушки и обратился к Адрине:
   — Ты можешь отговорить его?
   Она беспомощно пожала плечами.
   — Не знаю. Я еще ни разу не видела его таким сердитым.
   — У тебя остается еще час, Адрина, — холодно обронила Р'шейл. Принцесса кивнула.
   — Я сделаю, что смогу, но он может не послушаться меня. Ведь это именно я привела Майкла с собой.
   — Значит, именно тебе и стоит позаботиться о том, чтобы он остался в живых, верно? — жестко ответила дитя демона.

Глава 55

 
   Бог воров явился на зов Р'шейл, но особой радости по поводу встречи не выказал. Р'шейл уже сказала Брэку, что Кальяна считает, что Дэйс дуется на что-то, и он предположил, что причина этого может быть связана с Майклом.
   Ребенок был в полном отчаянии. Он сидел, съежившись, на подушках, подогнув колени к подбородку, и по его лицу ручьем лились слезы. От него не удавалось добиться ни слова. В теплом свете свечей он весь был как сгусток горя и беды.
   — Что ты хочешь, дитя демона? — замкнуто осведомился Дэйсендаран, материализовавшись перед Р'шейл.
   — Что с тобой творится? — воскликнула она, увидев его лицо. Конечно, Р'шейл знала, что Дэйсендаран — бог, но она долгое время считала его простым воришкой из Гримфилда и до сих пор не могла отделаться от старого представления о нем. Брэку хотелось бы, чтобы она держала себя осторожнее. Каким бы обворожительным и милым он ни был, каким бы бесхитростно простодушным ни казался, Дэйсендаран был богом, и к тому же очень могущественным.
   — Я занят, — пробурчал Дэйс, ковыряя ковер ботинком, непарным к тому, что сидел на другой ноге.
   — Я хочу знать, что случилось с Майклом.
   — Как что: ты его у меня украла, — обвиняюще фыркнул Дэйс.
   — Я украла его у тебя? Но это просто смешно. Я же не бог! Как я могла украсть его у тебя?
   — Ты передала его Гимлори.
   — Ах, — вымолвила Р'шейл, внезапно почувствовав себя виноватой. — Это.
   Брэк посмотрел на Р'шейл, потом перевел взгляд на Майкла.
   — А зачем ты передала его богу музыки?
   — Мне нужно было быть уверенной, что кариенцы отстанут от нас, и я попросила Гимлори о помощи.
   — Что именно ты сделала, Р'шейл? — настойчиво допытывался Брэк.
   — Я попросила его научить Майкла песне, которая пробудила бы у кариенцев неодолимую тягу к дому. Я знала, что это может быть слегка… опасно, поэтому я попросила Гимлори сделать его брата Джеймса опекуном Майкла. На тот случай, если он потеряется в песне, Джеймс должен был подстраховать его.
   Брэк тихо выругался.
   — Р'шейл, ты хоть понимаешь, что ты наделала? Опекун должен быть постоянно рядом со своим подопечным. Как только Джеймс разлучился с Майклом, тот сделался уязвимым для любых воздействий.
   — Интересно, выходит, я во всем и виновата? Это он пытался убить меня!
   Ни Брэк, ни Дэйс ничего не ответили.
   — Мне нужно было повернуть их домой, — оправдывалась она. — Тогда это показалось мне действительно хорошей идеей.
   — Песни Гимлори опасны, Р'шейл. Они могут вывернуть человеку душу. Тебе не следовало учить им мальчика.
   — Да я и не учила его. Учил Гимлори. Он ничего не сказал, когда я попросила его об этом.
   — Еще бы он что-нибудь сказал. Каждый, кто слышал эти песни, будет жаждать общения с ним снова и снова. А вот тебе стоило подумать о том, что сделается с Майклом.
   — Ты хочешь сказать, что Гимлори сделал Майкла убийцей?
   — Нет, — промолвил Дэйсендаран. — Гимлори этого не делал. Это ты сделала Майкла подвластным влиянию Хафисты.
   — Людям нужно верить в богов, Р'шейл, — лекторским тоном добавил Брэк. — Но ты лишила Майкла свободы верить или не верить. Ты отняла у него свободу воли и сделала его слугой бога. Другого бога.
   Р'шейл нетерпеливо повернулась к мальчику.
   — Это так, Майкл? Ты вернулся к поклонению Всевышнему?
   Майкл молча покачал головой, не в силах раскрыть рот.
   — Но кто тогда? Кто подучил тебя сделать это?
   — Старик, — ответил мальчик так тихо, что даже Дэйсендарану пришлось напрячься, чтобы расслышать его.
   — Какой старик? — спросил Брэк.
   — Один старик из Хитрии. Из дворца. Он попросил меня передать дитю демона подарок. Сказал, что это поможет ей увидеть правду.
   — О каком старике он говорит? — обратилась Р'шейл к Брэку.
   — Наверное, это был сам Хафиста, — пожал плечами Дэйс.
   — А он мог это сделать?
   Бог воров бросил на дитя демона испепеляющий взгляд.
   — Да, конечно же, если ты можешь это сделать, то и он может. — Она сочувственно посмотрела на несчастного ребенка, скорчившегося на подушках, и подняла глаза на Брэка. — Но почему он выбрал Майкла?
   — Потому что он молод, впечатлителен, а в первую очередь, потому что он чувствует себя виноватым за то, что оставил своего бога, и, — добавил Брэк хмуро, — потому что ты сделала его доступным любым манипуляциям, когда позволила Гимлори научить его своим песням.
   — Но откуда мне было знать, что они так на него подействуют? В Убежище харшини постоянно распевают. И им ничего от этого не делается.
   — Харшини частично принадлежат к богам, Р'шейл. И они поют эти песни только среди себе подобных. Ни один харшини не станет показывать их людям.
   — Что же нам с ним теперь делать?
   — Не знаю, но лучше бы нам решить этот вопрос в ближайшие полчаса, — мрачно напомнил ей Брэк.
   — Дэйс? Не могут ли боги что-нибудь сделать?
   Бог покачал головой.
   — Ты не можешь разучить его, Р'шейл, и он подчиняется распоряжениям Всевышнего. Никому из богов не интересно спасать этого ребенка.
   — Но он же был твоим другом, Дэйс!
   Бог поднял на нее глаза. Его улыбка исчезла, и на мгновение Р'шейл открылась его истинная сущность. Симпатичный мошенник исчез, и перед ней оказался просто Дэйсендаран, бог воров, могущественный, безжалостный и занятый только своей божественной персоной. Брэку случалось видеть его в таком обличье и раньше, и знание того, что представляют собой на самом деле боги, заставляло его держаться от них подальше. Но Р'шейл никогда раньше с этим не сталкивалась, и зрелище ошеломило ее.
   В страхе она отступила от Дэйсендарана.
   — Делай с ребенком, что хочешь, — сказал Дэйсендаран таким голосом, что Брэка мороз пробрал до костей. — Его судьба не интересует первичных богов.
   С этими словами Дэйс исчез, оставив их одних в шатре. Р'шейл почувствовала, что вся дрожит. Майкл сидел неподвижно, покорившись своей судьбе — и, может быть, даже радуясь ей. Скоро он сядет обедать за столом Всевышнего.
   Дамиан Вулфблэйд поможет ему в этом.
   Они пришли за ним через час, три тяжеловооруженных рейдера, посланные, чтобы гости не пытались защитить мальчика, — дотащить одиннадцатилетнего ребенка до места казни мог бы и один воин. Но они и не стали мешать рейдерам забрать Майкла, даже с помощью магии. Этим они только разозлили бы Высочайшего Принца. Условие, поставленное Дамианом Вулфблэйдом, было невыразимо тяжелым: он пойдет освобождать осажденную Цитадель, но для этого им придется молча смотреть на то, как ребенка предают смерти просто за то, что он послужил орудием в чужих руках.
   Адрина стояла рядом с Дамианом. У нее распухли глаза, и она до сих пор пыталась уговаривать его. Дамиан же держался сурово и вид имел беспощадный. Рядом с Адриной стояли харшини, пришедшие помогать хитрианцам освобождать Цитадель. Во главе небольшой группы прилетевших стоял Гленанаран. Даже издалека Брэк чувствовал их боль. Слишком жестоким оказался мир людей, в который им пришлось возвращаться.
   Бросив взгляд на Адрину, Брэк понял, что ей не удалось переубедить Дамиана.
   — Ты не сможешь отдать такой приказ, — сказала Р'шейл, когда Майкла подвели к стоящему у края земляной площадки Дамиану. — Ты не можешь приказывать своим воинам казнить ребенка!
   Он спокойно выдержал ее взгляд.
   — Я не стану перекладывать на других то, что могу сделать сам.
   — Дамиан, только не это! — в ужасе закричала Адрина. Она подскочила к нему и схватила его за руки, но он решительно отстранил ее.
   — Тебе не нужно на это смотреть, Адрина. Да и вам тоже, божественные, — добавил он, поглядев через плечо на потрясенных харшини. — Никого из вас это не касается.
   — Но, проклятье, Дамиан, будь же разумным! — гневно воззвала Р'шейл.
   Дамиан, сопровождаемый воинами, уже повел Майкла прочь.
   Дамиан развернулся и пошел на нее, сверкая отражающимся в его глазах светом факелов, расставленных по лагерю.
   — Разумным? — прорычал он. — Что значит быть разумным, дитя демона? Разве разумно оставлять этого ребенка в живых, чтобы он мог снова покуситься на тебя? Разумно ли, чтобы я позволял убийце безнаказанно расхаживать среди членов моего семейства? А если бы эта чаша досталась Адрине? А если бы Брэк не заметил неладного? Будь я проклят, если понимаю, чего ты от меня ждешь!
   — Но нельзя же убивать одиннадцатилетнего мальчика за то, что не является его виной. Он ребенок, Дамиан, он просто орудие в чужих руках. Если кто и виноват в случившемся, то это я.
   Но ее успокаивающие слова не подействовали на Дамиана.
   — Р'шейл, я всю жизнь был окружен убийцами. Я с детства боялся темноты, потому что для меня темнота действительно могла таить опасность. Я не хочу, чтобы мой ребенок рос так же, как я. Я не хочу, чтобы он засыпал, окруженный вооруженными стражами. Я хочу, чтобы он рос и играл со своими сверстниками, а не учился бы с детства, как справиться с человеком, который вдвое тяжелее его, если на него вдруг нападут. Я хочу, чтобы весь этот проклятый мир узнал, на что я могу быть способен, если они осмелятся угрожать мне или моим близким. Прямо сейчас я положу этому конец.