Фаллон Дженнифер. Харшини

   — Этого я пока что-то не заметила.
   — Значит, вы не так наблюдательны, как мне казалось, — пожала плечами Р'шейл. — Давайте присядем. Наш разговор грозит затянуться, так что стоит устроиться поудобнее.
   — Если вы собираетесь убедить меня одобрить этот брак, то мы и до ночи не управимся, — заметила Калан, опускаясь в шезлонг возле очага. В тени, отбрасываемой набежавшими на солнце облаками, было трудно разобрать выражение ее лица.
   — Было время, когда хитрианцы не сомневались в харшини.
   — Это время давно прошло, дитя демона. Харшини бросили нас, и мы научились обходиться своими силами. Ничего личного, уверяю Вас, — мы были рады присутствию харшини в Гринхарборе в последнее время, — но почему теперь мы должны опять подчиняться вам?
   — Потому что без харшини вся Хитрия так и останется сборищем грызущихся между собой военлордов, каждый из которых стремится убить остальных, чтобы захватить побольше земель, — ответил Дамиан. — Хитрия заслуживает лучшего.
   — Очень благородно с твоей стороны, Дамиан. Ты хочешь воззвать к моему патриотизму в ущерб моим политическим интересам, не так ли? — Калан улыбалась, как будто ее смешила сама эта идея.
   — Нет, именно о ваших интересам в политике мы и будем сейчас говорить.
   Калан удивленно обернулась к Р'шейл.
   — Что вы имеете в виду?
   — Я собираюсь уничтожить Хафисту, Калан. Я надеюсь, что вы научите меня, как это можно сделать.
   — Вы думаете, что Лига чародеев посвящена в такие секреты?
   — Не у харшини же мне об этом спрашивать.
   Калан едва заметно улыбнулась.
   — Думаю, что нет, но все же не слишком обнадеживайтесь, божественная. Может быть, в архивах найдется что-нибудь, чего я не знаю, но даже в древние времена за богами не наблюдалось любви к составлению инструкций по их же умерщвлению, и тем более они не оставляли таких документов там, где их могли бы найти смертные. И даже владей мы знанием такого рода, сейчас, когда Хитрия на грани гражданской войны, у меня не нашлось бы ни времени, ни желания помогать вам в подобных начинаниях.
   — На грани гражданской войны? — усмехнулся Дамиан. — Не преувеличиваешь ли ты самую малость, Калан?
   — Ты не знаешь и половины того, что происходит, — помрачнела она. — Ты хотел узнать, что я здесь делаю? Что ж, я скажу. Я оказалась здесь, потому что военлорд провинции Дреджиан пытался объявить тебя умершим и передать твою провинцию в дар своему младшему брату. Кракандар сейчас под защитой Лиги чародеев. Я захватила твой город, потому что иначе у тебя вообще не было бы города.
   — Кирус пытался сместить меня? Но это же просто смешно.
   — Еще хуже. Он публично объявил тебя предателем.
   — Ну и пусть! Кто ему поверит?
   — Большинство. Ты оставил Кракандар без защиты в то время, когда даже до последнего уличного бродяги дошли слухи о том, что Фардонния собирается захватить нас. Ты заключил союз с Медалоном, ни с кем даже не посоветовавшись. Ты послал Нарвелла в Заставу помогать защитникам. Добро бы еще ты послал его защищать наши границы — так нет. Ты послал его в Медалон. А теперь ты как ни в чем не бывало возвращаешься домой, прихватив с собой дочь нашего злейшего врага, и называешь ее своей женой. Странны не обвинения, которые Кирус выдвинул против тебя. Странно, что никто не сделал этого раньше.
   — Мне нужно в Гринхарбор, — сказал он, обдумывая детали тех экзотических мероприятий, которые собирался организовать специально для военлорда провинции Дреджиан. — Нужно поставить этого зарвавшегося выскочку на место. А что делал все это время Лернен?
   — Волновался, — сообщила ему Калан. — Он был не слишком хорош в последнее время, и Кирус пользовался его благосклонностью. Он знает, что любит Лернен и — это еще важнее — чего он боится. Ты даже не представляешь, сколько пакостей он наделал в твое отсутствие.
   Р'шейл с тревогой посмотрела на него. Он даже не осознавал, насколько угрожающе выглядит, пока не увидел своего отражения в ее глазах.
   — Только не делай ничего второпях, Дамиан.
   — То, что я собираюсь сделать с Кирусом, я буду делать очень, очень медленно, Р'шейл.
   — У нас нет времени на эту войну, Дамиан.
   Он холодно усмехнулся.
   — Не беспокойся. Это будет маленькая скверная война — но зато быстрая.
   — Как давно это случилось? — спросила Р'шейл у Калан, бросив на Дамиана сердитый взгляд.
   — Около месяца назад. Я здесь с праздника Джондалупа. Мать примчалась, как только поняла, что Кракандар под угрозой. Нарвелл появился семь дней назад.
   — Но ведь, когда он появился, ты могла бы оставить Кракандар и вернуться в Гринхарбор, правда?
   — Нет. Нам придется возвращаться в Гринхарбор, чтобы Дамиан мог подать петицию в собрание военлордов о возвращении ему провинции.
   — Просить свою землю у военлордов! — гневно взорвался Дамиан. — Будь я проклят!
   Р'шейл философски пожала плечами.
   — Значит, мы едем в Гринхарбор.
   — Р'шейл…
   — Дамиан, нам нужно поскорее привести в порядок твои дела. Медалон под властью Кариена, и я ничего не могу с этим поделать, пока не выясню, как разделаться с Хафистой. Если для этого нужно разбираться с твоими дурацкими военлордами, значит, нужно заняться ими.
   — Что за спешка? — подозрительно осведомилась Калан. — Хафиста уже столетия властвует над севером. Несколько месяцев туда или сюда погоды не сделают.
   — Дело не только во Всевышнем. Я пообещал помочь защитникам отвоевать Медалон. Больше тысячи защитников сейчас идут сюда, — объяснил ей Дамиан.
   — Ты привел защитников на хитрианскую землю? Дамиан, как ты мог? — вскричала она в ужасе.
   — Они придут как друзья, — заверила ее Р'шейл.
   — Что касается военлордов, то они такого слова не знают. Если эти защитники хоть ногой ступят на нашу землю, прежде чем будет принято соответствующее решение, я уже ничем не смогу помочь тебе, Дамиан. Ты потеряешь Кракандар, трон Высочайшего Принца, а может быть, и жизнь. — Верховный Аррион развернулась к Р'шейл. — полагаю, и это ваша идея?
   — Частично, — подтвердила Р'шейл.
   — И как это согласуется с вашим великим планом уничтожения Хафисты?
   — Если мы не выгоним кариенцев из Медалона, Калан, на очереди окажется Хитрия. Едва ли позже я смогу уничтожить его, если он делается с каждым днем все сильнее. Нам понадобятся и защитники, и каждый человек, которого сможет выставить Хитрия. Только так мы сможем восстановить власть богов для людей, которые сейчас поклоняются Хафисте.
   — Вы имеете в виду, что хотите ослабить Хафисту, восстановив в Кариене веру в первичных богов?
   — А вы что ждали? Что я буду гоняться за Хафистой, забрасывать его огненными шарами и испепелять молниями? Раз у вас в архивах не припрятано хорошенького свитка с подробной инструкцией, как это делается? Единственное, чем я могу угрожать Всевышнему, — это заставить его поклонников сменить веру. А я не могу этого сделать, пока он шествует по континенту, захватывая все, что попадется ему под руку. Нужно помочь защитникам. Нужно освободить Медалон.
   — А как вы собираетесь восстанавливать в правах первичных богов?
   — Вот тут-то на сцене и появляетесь вы.
   Калан глядела на нее, широко раскрыв глаза.
   — Не совсем понимаю…
   — Из всех известных мне структур Лига чародеев больше всего похожа на религиозную организацию, — слегка нетерпеливо объяснила Р'шейл. — Кариенцы организованы. Именно благодаря этому Хафиста удерживает контроль над ними. Я не могу просто разрушить его церковь. Мне придется придумать что-нибудь взамен.
   — С тех пор как ушли харшини, наша власть чувствительно ослабла.
   — Я знаю. Но Брэк рассказывал мне, что когда-то Лига чародеев посылала эмиссаров во все концы континента. Он говорил, что они могли свободно перемещаться по местам военных действий.
   Калан кивнула.
   — Их защищали черная одежда, ромбический амулет да еще почтение, которое люди питали к нашему содружеству.
   — Эти дни давно миновали, — напомнил Дамиан. — Сейчас любого, носящего ромбический амулет, в Фардоннии сразу же схватят как хитрианского шпиона. В Медалоне они подлежат высылке. В Кариене их сжигают, посадив предварительно на кол.
   — Я могу сделать так, что все будет иначе. Мы можем сделать это. Но мне понадобится помощь, Калан. Мне нужен доступ к вашим архивам. Мне нужна Хитрия — объединенная и живущая в мире с Фардоннией, и еще мне нужна помощь хитрианцев, чтобы прогнать кариенцев. А еще мне нужна Лига. Только тогда я смогу встретиться лицом к лицу с Всевышним.
   Калан кивнула, вникнув в суть проблемы.
   — Допустим, мы смогли бы удержать провинцию Дамиана и выделить войска в помощь Медалону — как в этом случае вы намереваетесь обращать кариенцев?
   — Я не хочу раньше времени раскрывать свои карты.
   Калан подозрительно сощурилась.
   — И все же вы требуете моей помощи?
   — Я прошу вас о ней, Калан. Если бы речь шла о требованиях, я бы попросила какого-нибудь из богов явиться и предъявить божественный эдикт.
   — Давайте посмотрим, правильно ли я поняла вас. Вы хотите, чтобы я вернулась в Гринхарбор и объявила, что Лига одобряет женитьбу хитрианского наследника на дочери Габлета. Потом — чтобы я чем-нибудь страшным пригрозила военлордам, противостоящим этому союзу, чтобы прибрать их к рукам. И пока вы будете рыться в моих архивах, выискивая там то, чего, может быть, и вообще нет, я должна вернуть Кракандар Дамиану и убедить их всех, что тысяча или больше защитников переходят нашу границу просто с дружеским визитом, так?
   — Это было бы неплохо, — согласилась Р'шейл.
   — Ну а вы? Поставив полмира на грань войны, что сделаете вы?
   — Вручу вам и вашей Лиге такую власть, какой у вас не было многие века, — ответила ей Р'шейл.
   Калан просидела минуту в глубокой задумчивости.
   — Это заманчивое и серьезное предложение, дитя демона.
   — И едва ли кто-нибудь другой сделает его вам.
   Калан поглядела на свои руки, прежде чем встретиться взглядом с Р'шейл.
   — Вы можете, конечно, свободно пользоваться нашими архивами. В конце концов, они в такой же мере принадлежат харшини, как и нам. Что до всего остального… Я не могу ответить прямо сейчас. Мне нужно подумать. То, о чем вы просите, беспрецедентно. И еще мне нужно поговорить с моей матерью. — Она взглянула на Дамиана. — Ты ведь уже в курсе этого плана, я полагаю?
   Он кивнул.
   — Как и Адрина.
   — Хорошо. По крайней мере, становится понятной эта нелепая свадьба.
   Калан поднялась на ноги и отряхнула свое длинное черное платье от воображаемых пылинок. Волосы волной упали ей на лицо, и когда она встряхнула головой, то показалась на мгновение более молодой и неискушенной, чем была на самом деле.
   — Я отвечу вам, как только приду к определенному решению. Дамиан. Дитя демона. — Она церемонно поклонилась и вышла из Солнечной.
   Дамиан покачал головой, глядя на Р'шейл. Она встретила его взгляд и удивленно вздернула брови.
   — Что такое?
   — Я просто подумал, как ловко ты манипулируешь людьми, Р'шейл.
   — Похоже, ты это не одобряешь.
   — Я не говорил, что я не одобряю. Мне просто никак не привыкнуть к тому, что я не знаю, что ты сделаешь в следующий момент.
   — Может быть, это и к лучшему, — предположила она со слабой улыбкой.
   Дамиан сомневался в этом, но решил сейчас не настаивать на своем.
   — Р'шейл, ты часто видишься с Дэйсендараном?
   — Я не видела его с тех пор, как мы ушли с кариенской границы.
   — Ты можешь поговорить с ним?
   — Полагаю, что да.
   — Ты не могла бы спросить, не обращался ли кто-нибудь к его последователям?
   — Если ты хочешь. А в чем дело?
   — Я не уверен. Просто я услышал кое-что, немного меня встревожившее.
   — Я спрошу его, если ты считаешь, что это важно.
   — В том-то и дело, — признался он. — Я и сам не понимаю, насколько это важно.

Глава 14

 
   Р'шейл хотелось бы посмотреть на Кракандар, но статус дитя демона не позволял ей бродить одной. В самом начале она питала наивную надежду, что ей удастся сохранять инкогнито до прибытия в Гринхарбор. У нее было смутное представление о будущем: нужно было предстать перед советом военлордов, сказать, что им делать — потому что она, дитя демона, так велит, потом найти в архивах Лиги секретный способ расправиться с Хафистой и вернуться в Медалон во главе хитрианской армии. Теперь стало ясно, что шансов на такое развитие событий немного. Ей раньше не приходило в голову, как много для этих язычников значила легенда о дитя демона и что планы Дамиана сильно зависели от того, как люди отнесутся к ней. На деле новости распространялись как огонь, и у ворот внутреннего города уже собралась огромная толпа народа, горящего желанием посмотреть на нее.
   Р'шейл, хотя и росла как дочь члена Кворума, никогда прежде не становилась предметом общественного внимания и только теперь осознала, насколько это неудобно. Ее статус послушницы, а потом трудницы в Сестринской общине давал ей возможность вести нормальную, упорядоченную жизнь, пока стечение обстоятельств и ее собственное недовольство происходящим не развернули, объединившись, жизнь в новое русло. Но она совершенно не привыкла быть общественной фигурой — и уж в любом случае, фигурой такого масштаба.
   На помощь ей пришла Адрина. Рожденная и воспитанная на виду у всех, она, казалось, всегда знала, что нужно делать. Может быть, ей хотелось помочь Р'шейл еще и потому, что это отвлекало ее от мыслей о свекрови.
   Р'шейл размышляла и о Дамиане. Теперь, познакомившись с его матерью и сестрой, она понимала, чем его покорила Адрина. Он вырос, окруженный умными, властными женщинами, и, конечно же, пришел в восторг, увидев Адрину. Он, естественно, был туповат, чтобы понять это, а Адрина — слишком упряма, чтобы признаться себе самой в том, как она относится к Дамиану. При взгляде на них Р'шейл просто плакать была готова от разочарования. Но они, по крайней мере, делали то, что от них требовалось, а если оба были настолько несообразительны, что не могли решить, как относятся друг к другу, это была их проблема, а не ее.
   Стук в дверь отвлек ее от мрачных мыслей. Она крикнула: «Войдите!» и обнаружила, что посетительницей является сама принцесса Марла. Р'шейл вскочила с кресла, увидев, как та входит.
   — Вы удобно устроились? — спросила Марла, оглядывая комнату, чтобы убедиться, все ли в порядке.
   — Все прекрасно, спасибо, ваше высочество.
   — Нам нужно поговорить, дитя демона. У меня накопилось много вопросов к вам.
   Р'шейл кивнула, ничуть не удивленная. После разговора с Калан она ждала этого визита.
   — Конечно же. Не хотите ли присесть? Я могу распорядиться насчет чего-нибудь освежающего. Майкл!
   Из соседней комнаты выскочил мальчик.
   — Да, госпожа?
   — Подай нам какого-нибудь вина, Майкл.
   Майкл неловко поклонился и выбежал из комнаты. Р'шейл обнаружила, что принцесса смотрит на нее подозрительно.
   — Я не стану пить вина, милейшая, — заявила принцесса. — Сейчас мне особенно важно мыслить здраво.
   — Тогда, может быть, воды?
   — Уже лучше.
   Р'шейл наливала воду из серебряного кувшина в чашу, а Марла уселась поближе к огню.
   Зима в Кракандаре была мягче, чем в Медалоне, и огонь в очаге поддерживали слабый — просто чтобы не пришлось растапливать заново, когда все-таки понадобится тепло. Р'шейл вручила чашу Марле, а сама уселась в кресло напротив.
   — Итак, о чем вы хотите спросить меня?
   — Вы очень прямолинейны.
   — Меня учили говорить то, что думаю.
   — В Сестринской общине, Дамиан мне все рассказал.
   — Да, все так и есть.
   Марла казалась не слишком удовлетворенной тем, что ее сведения подтвердились.
   — Так это правда, что вы дочь Джойхинии Тенраган?
   — Она вырастила меня. Моя мать умерла во время родов.
   — Не понимаю, как харшини позволили своим смертным врагам растить ребенка Лорандранека.
   — До недавнего времени харшини и не знали о моем существовании. А когда узнали, то послали Брэка, чтобы он разыскал меня. Я понимаю, что вас беспокоит, ваше высочество, но представьте себе, что чувствовала я. Меня вырастили в презрении к харшини. Сильнее всего правда ударила именно по мне.
   — Но теперь вы, кажется, вполне освоились с ней.
   — Пришлось. Обстоятельства все решили за меня.
   Марла отпила глоток воды, внимательно разглядывая Р'шейл через край чаши.
   — И вот, разобравшись со своим происхождением, вы решили, что должны вмешаться в частные дела всех стран континента.
   — Полумерами тут не обойдешься, — с легкой улыбкой ответила Р'шейл. — Я должна уничтожить Хафисту. И без посторонней помощи мне не обойтись.
   — А эта женитьба? Как вы уговорили Дамиана согласиться на нее? Это вы его околдовали? Или эта фардоннка?
   — Может быть, Дамиан и очарован Адриной, ваше высочество, но к магии эти чары отношения не имеют.
   — В том, что он очарован, нет никаких сомнений, — отрезала Марла. — Он глух к доводам разума, когда речь заходит о ней. Я никогда не видела, чтобы он так увлекался какой-нибудь женщиной. Он заявляет, что когда-нибудь она станет Высочайшей Принцессой Хитрии.
   — Так оно и будет.
   — Военлорды никогда не примут фардоннку.
   — Примут, со временем.
   — Похоже, что именно времени-то у нас и нет, — ответила Марла. — Мой брат умирает, дитя демона. Неизвестно, сколько еще он сможет сопротивляться съедающему его недугу. Нельзя позволять себе удовольствий, за которые приходится так дорого платить. У нас нет ни лет, ни даже месяцев на то, чтобы военлорды привыкали к мысли о фардоннской Высочайшей Принцессе. Мы можем рассчитывать разве что на недели, а этого просто недостаточно.
   — Значит, вам придется пустить в ход свой талант убеждать окружающих.
   Марла рассерженно фыркнула.
   — Для начала убедите меня.
   — Этого и не требуется. Дело сделано.
   — Сделано — можно и переделать.
   — Я сделаю так, что эту свадьбу поддержат харшини. Если понадобится, то явятся даже боги. Здесь вам меня не переиграть, ваше высочество. Если дело дойдет до вмешательства богов, то перевес будет на моей стороне.
   Принцесса продолжала упорствовать.
   — Даже если бы я согласилась на такой абсурдный союз, все равно нельзя доверять фардоннке, особенно габлетовской крови.
   — Вы не верите, что Адрина стремится к миру?
   — Я думаю, что эта дамочка стремится забраться на трон своего отца, и это единственная причина, по которой она вышла замуж за моего сына. Вы хоть отдаете себе отчет, какую власть передаете ей в руки?
   — Я уверена — Адрина понимает, что ее сын может стать королем.
   — Я говорю не об этом! — нетерпеливо воскликнула Марла. — Ни при чем здесь ребенок, которого она может выносить. У Габлета нет законного наследника. Согласно древнему соглашению, это делает Дамиана его наследником. Мой сын так или иначе получил бы фардоннский трон, но тут вмешиваетесь вы, и не сегодня-завтра эта маленькая жадная развратница станет королевой. Как вы полагаете, долго ли проживет мой сын после этого?
   Р'шейл откинулась в кресле, ошеломленная этой новостью.
   — Этого я не знала.
   — Ну конечно же, не знала. Но можете держать пари — Адрина в курсе. Иначе, с какой стати она без единого возражения вышла бы за Дамиана?
   — Вы не хотите допустить, что она просто любит его?
   — Не смешите меня! Она даже не знает, что это слово значит.
   — По-моему, вы не правы, ваше высочество. Я не думаю, чтобы Адрина знала что-нибудь о том, что Дамиан может унаследовать трон ее отца.
   — Значит, вы так же слепы, как мой сын.
   Р'шейл припомнила все свои разговоры с Адриной. Ничто из того, что она делала или говорила, не выдавало ее знакомства с законом, согласно которому Дамиан наследовал трон Фардоннии. Даже Калан, казалось, не слышала о нем. Но тут вставал довольно интересный вопрос.
   — А сам Дамиан знает об этом законе?
   — Теперь знает! Вся трагедия в том, что он не узнал об этом вовремя.
   — А почему вы не сказали ему об этом раньше?
   — Да я и сама совсем недавно о нем услышала. Мой младший пасынок состоит в Гильдии убийц. Один из габлетовских прислужников обратился к Гильдии с просьбой убить моих сыновей, Дамиана и Нарвелла. Они отказались от этой работы, но решили разобраться, что стоит за маниакальным стремлением Габлета свести со света линию Вулфблэйдов.
   — Тогда я не вижу, в чем проблема. Дамиан по-прежнему является наследником трона и Хитрии, и Фардоннии. Теперь, когда с ним Адрина, его претензии на трон Фардоннии станут только более основательными, ведь так?
   — Конечно, так, и это-то меня и пугает. Теперь Адрину не остановить. В союзе с Дамианом она обязательно унаследует отцовский трон. А как только это произойдет, ей достаточно устранить моего сына, чтобы править и Фардоннией, и Хитрией. А если ребенок, которого она носит теперь, — от Кратина, то она сможет заявить претензии заодно и на кариенский трон!
   — Ребенок? Какой еще ребенок?
   Марла безнадежно покачала головой.
   — Разве вы не в курсе? Боги, да это же у нее на лбу написано. Адрина носит ребенка, Р'шейл. Как только вы не видите! Мне вот очень интересно узнать, от кого он.
   Р'шейл понятия не имела. Она гадала, знает ли Адрина — или только предполагает. Почему бы и не быть ребенку? Она с Дамианом уже несколько месяцев. Так что ребенок мог быть только от него, если бы она была беременной, когда выезжала из Кариена, ее положение уже давно стало бы очевидным.
   — Если то, что вы говорите, верно, то ребенок от Дамиана. За это я могу ручаться.
   — Ха! Кто может ручаться за женщину типа этой? Если ей очень хотелось, отцом может быть хоть Альмодавар. Я молюсь только, чтобы Дамиан не узнал о ее положении прежде, чем я вызнаю всю правду о его происхождении.
   — Так вы еще ничего ему не сказали?
   — Чтобы он и вовсе потерял последние крохи здравого смысла, отнятые у него этой женщиной? Вот еще. И я была бы очень благодарна если и вы ничего ему не скажете. По крайней мере до тех пор, пока не найду доказательств, которые покажут ему, как глупо он себя ведет.
   — Я не буду ничего говорить ему о состоянии Адрины, — согласилась Р'шейл, желая проявить сговорчивость, — но только потому, что считаю, что это напрасный труд. Единственное, что вы сможете доказать, — это отцовство Дамиана.
   — Моего сына? Чтобы ему родила ребенка эта фардоннская потаскуха? Никогда!
   Слепая предубежденность Марлы во всем, что касалось Адрины, начала тяготить Р'шейл.
   — Ваше высочество, я всерьез убеждена, что вам стоит пересмотреть свое отношение к Адрине. Она — жена вашего сына, и если вы не ошибаетесь относительно ее состояния, то она носит сейчас вашего внука. Не кажется ли вам, что жизнь станет легче, если вы попытаетесь поладить с ней?
   — Я ей не верю, — упрямо ответила Марла.
   — Но вы ни разу с ней даже не поговорили.
   — И не вижу, с какой стати я бы стала это делать.
   — Станете, потому что я говорю, что вы это сделаете.
   — Я не позволю командовать собой девчонке, которая думает, что может, как хочет, вертеть миром…
   Голос Марлы оборвался, натолкнувшись на силу Р'шейл. Она не делала ничего особенного, просто позволила силе наполнить себя настолько, что ее глаза потемнели, сделавшись почти совсем черными. Она не мигая смотрела на Марлу, и черные глаза ее были подобны сверкающему ониксу, а молчание тяжелой дланью опустилось на окружающий мир. Что толку быть дитя демона, если ты не можешь иногда настоять на своем, особенно когда не помогают слова.
   Марла упала на колени.
   — Простите меня, божественная. Я не хотела перечить.
   — Так делайте же то, что я велю, — приказала Р'шейл, вложив в эти слова ровно столько силы, чтобы наполнить голос непреодолимой властностью. Это не было принуждением, но этого было достаточно чтобы принцесса испугалась. — Вы будете обращаться с Адриной так, как приличествует ее положение невестки, и вы будете во всем поддерживать этот брак. В противном случае ответите перед богами.
   — Как прикажете, божественная.
   — Тогда покиньте меня, — драматично заключила Р'шейл, — пока я в настроении простить вас. И не смейте больше говорить со мной на эту тему.
   Марла неуклюже поднялась на ноги и моментально исчезла из комнаты. Р'шейл позволила силе покинуть ее и рассмеялась. Да уж, стоило хотя бы поглядеть на лицо Марлы. Теперь оставалось надеяться, что она напугала принцессу достаточно и что та будет держаться в рамках приличия.
   — Мне не почудилось — это Марла сейчас убегала отсюда?
   Р'шейл подняла глаза и увидела проскользнувшую в комнату Адрину. Она внимательно оглядела принцессу, но если живот у Адрины и вырос слегка, то разглядеть это под ее длинным свободным одеянием было невозможно.
   — Не показалось. Боюсь, я злоупотребила тем, что Брэк назвал бы «безвкусным и показным проявлением силы с целью утвердить свою точку зрения».
   Адрина нахмурилась.
   — Ну, хорошо бы хоть это помогло. Эта женщина очень не любит меня.
   — Надеюсь, теперь она станет хотя бы посговорчивее. Как ты себя чувствуешь?
   — Отлично, — ответила Адрина озадаченно. — А почему ты об этом спрашиваешь?
   — Ты беременна, Адрина?
   Принцесса побледнела и опустилась в кресло, так поспешно освобожденное свекровью.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Я имею в виду тебя, и я спрашиваю, беременна ты или нет? Это достаточно простой вопрос.
   — Я не уверена.
   — Как можно быть не уверенной в этом?