Файнток Дэвид. Надежда гардемарина

   В ту ночь, перед сном, я опять стоял у зеркала, с отвращением глядя на собственное отражение. Я никак не мог смириться с тем, что задумал, и всячески убеждал себя, что это необходимо.
   Не находя себе места, я вышел из каюты. Прошел мимо каюты мистера Кроссборна, некогда принадлежавшей мистеру Мальстрему, и, движимый каким-то внутренним чувством, направился в лазарет. Там доктор Убуру читала головид.
   – Добрый вечер, командир. – Она подняла глаза. – Вас что-то угнетает?
   Только корабельный врач мог себе позволить задать командиру подобный вопрос. Возможно, именно поэтому меня и потянуло в лазарет.
   Я тяжело опустился в кресло:
   – Что за мерзость манипулировать другом! Самому себе опротивел.
   – У вас такая работа, вы остались один на один с проблемами. И не всегда можете сразу предпринять то, что необходимо. Главное, чтобы ваши действия были направлены на общее благо.
   – Пожалуй, что так и есть. Но не уверен.
   – Как правило, никто ни в чем не уверен, Ник… Командир. Достаточно и того, что вы сами так думаете!
   – Почему тогда я чувствую себя столь несчастным?
   – Вы у меня спрашиваете? – Это был вызов, хотя и робкий.
   Я уклонился от ответа.
   – Думаю, всему виной моя неопытность. Мудрости не хватает найти другой выход.
   – Я освобождаю вас от вины. – Она улыбнулась мне. – Спите спокойно.
   – Таблетки мне не нужны.
   – А я и не предлагаю.
   Уже у выхода я услышал:
   – Так хотелось вам помочь, командир. Но только вы сами можете это сделать.
   Размышляя над ее словами, я вернулся в каюту, лег в постель и крепко уснул.
   Когда за завтраком я встретился с Алексом и Дереком, оба упорно избегали моего взгляда. В полдень я заступил на вахту. Со мной дежурил Вакс Хольнер. Всю вахту мы провели молча, и когда она подходила к концу, я включил связь:
   – Мистер Таер, приведите на мостик мистера Тамарова.
   Вакс с любопытством посмотрел на меня.
   – Разрешите войти, сэр? – Голос Филипа Таера прозвучал твердо и звучно. Он лихо отсатютовал.
   – Войдите, – Они встали по стойке «смирно». – Дарла, будьте добры, зафиксируйте мой приказ. Я, командир Николас Сифорт, милостью Божьей официально произвожу гардемарина Алекса Тамарова в полномочные офицеры и назначаю лейтенантом Военно-Космическою Флота Правительства Объединенных Наций.
   Алекс был прямо-таки в шоке. Филип Таер сглотнул, и его лицо стало серым как пепел.
   – Мистер Таер, вы свободны. Мистер Тамаров, останьтесь.
   Рука у Таера задрожала, когда он отсалютовал. Как только люк за Филипом захлопнулся, Вакс завопил и, подскочив от радости, хлопнул Алекса по спине.
   – Осторожней, мистер Хольцер, а то убьете его! – Своими дружескими тычками Вакс мог переломать ребра кому угодно.
   – Поздравляю, Алекс!
   Вакс, широко улыбаясь, повернулся ко мне:
   – Замечательная новость, сэр!
   Алекс будто прирос к месту.
   – Ты свободен, Алекс, – спокойно сказал я. – От него свободен.
   – Просто не верится, – срывающимся голосом произнес Алекс. – Неужели это правда?
   Он без приглашения опустился в кресло и стал всхлипывать. Его била дрожь.
   Вакс от неожиданности попятился. Я жестом приказал ему подождать в коридоре.
   Спустя немного времени Алекс пришел в себя:
   – Почему вы только сейчас сделали это?
   – Чтобы ты ни в чем больше не сомневался. Как я презирал себя в этот момент!
   – Не сомневался? В чем?
   – У меня три лейтенанта, и работы у тебя будет немного. Передаю гардемаринов под ваше командование, – перешел я на официальный тон. – Наведите порядок!
   Он подумал и тихо сказал:
   – Прошу вас, не ставьте меня над ним.
   – Приказы не обсуждают.
   – Я дал себе клятву, мистер Сифорт. И не смогу остановиться.
   – Теперь, по крайней мере, ты знаешь, с кем имеешь дело. – Я встал. – Именно этого я и ждал. Может быть, слишком долго. Приношу свои извинения, если это тебя как-то утешит. – Я прохаживался по мостику, скользя взглядом по перегородкам. Мне было стыдно смотреть ему в глаза. – Нам предстоит долгий путь. Позаботься о гардемаринах, Алекс. Выполняй свой долг.
   Он схватился за голову, провел руками по лицу. Вымученно улыбнулся:
   – Простите, сэр. Я был немного… не в себе последнее время. И словно проснулся после кошмара.
   – Я все понимаю, – сказал я, – Поверь.

* * *

   На следующий день я связался с машинным отделением и проинструктировал лично шефа Макэндрюса, после чего вызвал мистера Кроссборна и вручил ему письменный приказ разбирать и проверять сиденья баркаса до моего следующего распоряжения.
   Он озирался по сторонам, будто собираясь убежать.
   – Командир, я больше не могу. Во всяком случае, изо дня в день и с утра до вечера!
   Я был непреклонен:
   – Вы можете и сделаете это.
   – Я протестую, командир!
   – Протест принят. Приступайте.
   – Это просто безумие!
   – Что вы сказали?
   – Я сказал нет! Вы не имеете права заставлять меня.
   – Пойдемте со мной, мистер Кроссборн. – Я повел его, несмотря на все протесты, в машинное отделение, в самую нижнюю его часть, к шахте двигателей синтеза. Через шахту была перекинута доска, которую я приказал заранее приготовить Макэндрюсу. Макэндрюс с каменным лицом стоял рядом.
   – Встаньте по стойке «смирно» и загляните в шахту.
   Кроссборн выполнил приказ.
   – Здесь я повесил мистера Таука и мистера Рогова. А также бунтовщиков, которые пытались захватить корабль. Рейс был непростым, и теперь мы находимся на обратном пути на Шахтер, где нас уже однажды атаковали. «Гиберния» в зоне чрезвычайного положения, мистер Кроссборн, и здесь действуют законы военного времени. Предупреждаю, за отказ подчиняться приказам я вас повешу. Стоит подумать об этом.
   Я дал ему десять минут на размышление. Потом отпустил:
   – Идите в ангар.
   Потрясенный, он подчинился.
   – Есть, сэр. – Потом сердито добавил: – Будьте уверены, я все расскажу дяде!
   – Лишаю вас двухмесячной зарплаты, мистер Кроссборн, за наглость и нарушение субординации. Что-нибудь еще?
   – Нет, сэр! – Он скрылся.
   Я посмотрел на Макэндрюса и шумно выдохнул.
   – А что, если бы он отказался, сэр?
   – Пришлось бы выполнить свое обещание. – И вдруг меня осенило. – И вы позволили бы?
   – Согласно уставу я не мог вас остановить.
   – Это не ответ.
   Однако подумав, я решил не давить на него. И без того нажил себе на верхней палубе много врагов. Не хватало только настроить против себя шефа.
   Через несколько дней я заступил на вахту вместе с Филипом Таером. Он выглядел бледным и совершенно убитым. Я не сказал ни слова.
   Вакс сообщил:
   – Алекс с него не слезает, сэр. Штрафные баллы за осанку, за неряшливость, за рассеянность, за все. И в придачу бочка два раза.
   – Знаю. Регулярно читаю журнал.
   – Да, сэр. Похоже, Филипа ждет приятное путешествие.
   Это уж точно. Надо же было так разозлить Алекса! Теперь он ни за что не простит. Таер сам виноват, пусть на себя и пеняет.
   – Когда вы собираетесь освободить его, сэр?
   – А я и не собираюсь.
   Вакс замер от ужаса:
   – Так будет до самого дома? Восемнадцать месяцев?
   – Семнадцать с половиной. – Интересно, когда я начну считать дни.
   Олимпийцы оккупировали второй уровень. Носились по круговому коридору, раскачивались на брусьях в спортзале, отжимались на матах. Время от времени к ним присоединялся Филип Таер. Потея от напряжения, он выполнял упражнения под суровым и бдительным оком лейтенанта.
   Скоро мы выйдем из синтеза для навигационной проверки. А через несколько дней причалим к Надежде.
   Проведем там не больше двух дней. Вполне достаточно, чтобы взять пассажиров на Землю. Где-то внизу останется Аманда, но вряд ли удастся с ней встретиться. На мостик пришла доктор Убуру:
   – Командир, лейтенант Кроссборн интересуется, не псих ли вы. Просил у меня поддержки, чтобы отрешить вас от должности.
   – А вы тоже так думаете?
   Она посмотрела на меня:
   – Нет. Вы вполне нормальны. Только в вас сильно чувство мести.
   – Ну что же, большое спасибо.
   Она улыбнулась:
   – Помните, как мы с пилотом и шефом делали все, чтобы помешать вам стать командиром?
   – Помню.
   – Как же мы заблуждались! Это несчастливый рейс, командир. «Гиберния» станет легендой Военно-Космического Флота. Чего только не стряслось с нами! И вы справились со всем этим. Кто бы мог ожидать?
   Неужели она всерьез удивляется собственной недальновидности?
   – Немедленно покиньте мостик, доктор. Это приказ!
   – Есть, сэр! – Она отсалютовала мне и ушла, совершенно равнодушная к моему гневу. Как и матросы в баре на Надежде, она была обо мне хорошего мнения. Но я-то знал себя лучше и добавил к длинному списку своих неудач Филипа Таера и Ардвела Кроссборна.
   Через несколько дней лейтенант Шантир сообщил, что к нему снова прислали Филипа Таера. Шантир выглядел совершенно несчастным.
   – Я не нуждаюсь в ежедневных докладах, лейтенант. Исполняйте свой долг, и все.
   – Слушаюсь, сэр, хотя долг мой не из приятных.
   – Если даже речь идет о мистере Таере?
   – Да, и независимо от того, заслужил ли он наказание.
   – Это обязанность первого лейтенанта, мистер Шантир. – Я просиял. – Но, может быть, у вас болит рука? Он подумал:
   – Болит, но не настолько, чтобы обращаться к врачу.
   – Хорошо. – Я вызвал Алекса. – Мистер Тамаров, у старшего лейтенанта разболелась рука. Прикажите перенести бочку в вашу каюту. Теперь это будет вашей обязанностью до моего следующего распоряжения.
   Мистер Шантир печально покачал головой. На лице Алекса не отразилось никаких эмоций. Он молча отдал честь и вышел.
   Каждый день, в самое разное время, я заходил в ангар и всегда заставал там лейтенанта Кроссборна за работой.
   Однажды я дежурил с Филипом Таером. Он осторожно вошел на мостик и опустился в кресло.
   – Доброе утро, сэр, – кротко сказал он и стал смотреть на экран.
   – Доброе утро. Сегодня, мистер Таер, вы потренируетесь на стыковке.
   – Слушаюсь, сэр.
   Я вывел на экран упражнение, и он углубился в расчеты. Но, не проделав и половины, обратился ко мне:
   – Это несправедливо, сэр.
   – Что именно?
   – То, что он со мной делает. Я не в силах этого выдержать. Пожалуйста, сэр.
   – Вы о чем, мистер Таер?
   – О мистере Тамарове. Он просто достал меня!
   – Жаловаться на вышестоящего офицера, Филип?
   Он сразу пошел на попятную:
   – Не то чтобы жалуюсь. Просто информирую вас.
   – Ну нет, мистер Таер. Так не пойдет. Передайте привет мистеру Тамарову и скажите ему, пожалуйста, что ваше поведение действует мне на нервы. Выполняйте.
   – Я только что был там, – взвыл он, – Он снова выпорет меня! Нет, сэр! Пожалуйста, нет!
   Я повысил голос:
   – Добавляю шесть штрафных баллов за непослушание, мистер Таер. Еще одно слово, и будет еще шесть.
   Он поплелся с мостика навстречу своей судьбе. Никогда больше я не слышал от Филипа ни слова жалобы. В те редкие дни, когда нам доводилось встречаться, он выглядел несчастным. Меня это не трогало.
   Наступило, наконец, время последней навигационной проверки перед скачком на Надежду.
   – Машинное отделение, приготовиться к выходу из синтеза.
   – Есть приготовиться к выходу из синтеза, сэр.
   Я ждал.
   – Машинное отделение к выходу из синтеза готово, сэр. Передаем управление на мостик. – Из динамика звучал знакомый и ровный голос шефа.
   – Понял, управление передано на мостик. – Я установил палец на верхнюю часть экрана управления двигателями. За мной наблюдал Дерек. – Посмотрим, где мы находимся. – Я провел пальцем от пометки «Полный» до «Стоп».
   – Подтвердите отсутствие посторонних объектов, Дерек.
   Обычная проверка. Не очень нужная, но предусмотренная правилами. Дерек склонился над приборами.
   – О! Посторонний объект, сэр, по курсу двести десять, дистанция пятьдесят две тысячи километров!
   Я разинул рот:
   – Что?
   – Посторонний объект, сэр.
   – Не может быть. Мы в межзвездном пространстве. Возможно, отбившийся астероид. Каких он размеров?
   – По моим данным, двести шестнадцать метров, сэр, – Это Дарла.
   – Для планетоида маловат. Каков его состав?
   – Металл, – ответила Дарла. – Слишком далеко, не разглядишь, но, судя по спектру излучения, металл. Я нажал на кнопку связи;
   – Мистера Хейнца на мостик. И мистера Шантира тоже. – Я забыл, что Ларс Шантир с температурой лежит в лазарете. – Отставить, мистер Шантир. Прошу на мостик мистера Хольцера.
   Вакс явился и стал входить в курс дела.
   Следом за ним на мостик, запыхавшись, вошел пилот:
   – Доброе утро, сэр. – Он взглянул на сенсоры, – Хотите посмотреть поближе, сэр?
   – Доброе утро, пилот. Думаю, да.
   – Мы совсем близко, надо бы проверить, – сказал Вакс, хотя я не спрашивал его мнения. – Возможно, это золотой слиток, сбивший расчеты Дарлы.
   – Замолкни, парень, – рассердилась Дарла. – Я еще не забыла, как ты последний раз оскорблял меня!
   – Спокойно, Дарла. Он не имел в виду ничего плохого. Пилот, переведите нас на курс перехвата.
   – Есть, сэр. Минутку, – Хейнц был сама приветливость, и я почувствовал укол совести. Он включил свой микрофон. – Машинное отделение, подготовить вспомогательные двигатели.
   – Вспомогательные двигатели к включению готовы.
   – Вас понял. Вперед на одну вторую полной тяги. Руль на два-десять, наклон двадцать градусов.
   – Есть, вперед на одну вторую. Два-десять при двадцати градусах.
   Лишь через два часа пилот начал наконец торможение. Я откашлялся:
   – Мистер Хольцер, займитесь, пожалуйста, вычислением для последнего скачка. Не будем терять времени.
   – Есть, командир. – Вакс нехотя оторвал взгляд от навигационного экрана и стал набивать цифры на своем пульте.
   Мы быстро сближались.
   – Максимальное увеличение, Дарла.
   – Как прикажете, босс. – На экране замелькало. Это корабль – сомнений нет.
   – Господи Боже! – Пилот вскочил с места. Вакс застыл, оторвавшись от своих вычислений.
   – Один из наших! – прошептал пилот. Я сглотнул. Только не это. Ведь там люди.
   – Сфокусируйтесь на диске, Дарла.
   – Бесполезно. Мы и так были на максимуме увеличения.
   По мере приближения изображение увеличивалось. Дарла послушно сфокусировала свой взгляд на диске корабля.
   Глубокая рана шла через все три уровня вниз, к машинному отделению, как будто часть корпуса корабля испарилась. Весь диск был доступен для вакуума.
   На сером металлическом корпусе корабля видно было название.
   – «Телстар», – прошептал Вакс. – Исчез, как «Селестина». Света нет, двигатели заглохли. Никаких сигналов.
   Но кто-то мог остаться в живых.
   – Пилот, подойдите к кораблю. Мистер Хольцер, организуйте высадку. Трое матросов. Возьмите шлюпку.
   – Есть, сэр. Прикажете лететь с ними?
   – Нет.
   – Тогда лейтенант Тамаров?
   – Нет, я, – Заметив, что Вакс изменился в лице, я добавил: – Хочу увидеть все собственными глазами.
   На какое-то время в памяти возник образ командира фон Вальтера и толпы туристов, посещавших мемориал, оставленный им на «Селестине». Я постарался прогнать эти мысли, испытав стыд.
   – Не покидайте корабль, сэр, не подвергайте себя опасности, – настаивал Вакс.
   – На этот раз он останется в хороших руках. Мистер Шантир, Алекс и ты. Больше ни слова!
   – Есть, сэр, – только и мог он сказать.
   – Что бы ни случилось, лейтенант Хольцер, вы не должны покидать корабль.
   – Есть, сэр, – мрачно ответил он. Я улыбнулся:
   – Все в порядке Вакс. Я прихвачу с собой дозиметр и буду держаться подальше от острых металлических зазубрин. А нянек мне не надо.
   Пилот осторожно приблизился к «Телстару» на расстояние двухсот метров и, манипулируя маневровыми двигателями, привел корабль в состояние покоя относительно потерпевшего крушение судна.
   – Вакс, будьте готовы к синтезу, как только я вернусь. Дерек, поможете мне надеть скафандр.
   Мы спустились на второй уровень. В ангаре для баркаса я вынул из шкафа стандартный скафандр и стал было его надевать, но раздумал. Возможно, мне захочется осмотреть внешний корпус «Телстара».
   – Дерек, дай мне скафандр.
   Скафандр был громоздким, но более мобильным благодаря реактивным двигателям. В обычном скафандре я мог лишь ходить, ступая магнитными подошвами по внешнему корпусу «Телстара», а в этом – для лучшего обзора отлететь в сторону. Скафандр мне полюбился еще со времен Академии, не то что обычный, который всегда меня раздражал.
   Я влез в полужесткую, усиленную алюмалоем оболочку скафандра. Дерек подал мне шлем. Я вставил его в пазы и повернул на пол-оборота. После того как Дерек застегнул застежки, дважды все проверил. На всякий случай. Чтобы вдруг не остаться без воздуха.
   Крякнув от натуги, Дерек взгромоздил мне на спину комплект баллонов и пристегнул его к расположенной сзади алюмалоевой опоре. Затем мы укрепили баллоны с топливом. Сенсор в шлеме скафандра загорелся зеленым светом. Я был готов к выходу. Дерек положил руку мне на плечо и тихо сказал:
   – Будьте осторожны, сэр. Пожалуйста.
   Я стряхнул его руку:
   – Не забывайте, что вы офицер Военно-Космического Флота, мистер Кэрр.
   Даже из самых лучших побуждений гардемарин не вправе прикасаться к командиру, независимо от того, сколько отпусков они провели вместе. Дерек иногда терял чувство такта.
   Три матроса были уже одеты и ждали меня. Мы прошли через шлюз и забрались в шлюпку.
   – Откройте люк, – приказал я Ваксу по внутреннему радио.
   – Вас понял, сэр. – Его голос прозвучал в динамике скафандра так громко, что я подскочил.
   Все матросы прошли практику вождения легких судов. Я выбрал самого опытного.
   – Вперед, мистер Говард.
   Выпустив пару струй из реактивного двигателя, мы мягко выплыли из люка и заскользили через пустоту. С мостика «Гибернии» казалось, что до «Телстара» рукой подать, но в действительности это было не так, в чем мы убедились, сев в шлюпку.
   – Рулите вдоль диска, мистер Говард, – сказал я, когда мы приблизились к погруженному в тишину кораблю. На малой скорости мы пролетели мимо дыры в корпусе. Металл по ее краям был оплавлен. Откуда появилось столько тепла?
   – Уровень радиации, мистер Брант?
   Матрос не выпускал из рук дозиметр.
   – Радиации вообще нет, сэр.
   Странно. Если двигатели «Телстара» взорвались, должна быть остаточная радиация.
   Во время катастрофы двигатели синтеза наверняка не работали. Иначе мы не обнаружили бы «Телстара» в нормальном пространстве. Как и мы, «Телстар» вышел из синтеза в заданной точке, чтобы определить свои координаты, прежде чем проследовать мимо Надежды на Шахтер. Учитывая шестипроцентную ошибку в расчетах, «Телстар» мог выйти из синтеза в любой точке в радиусе восьми миллионов миль по отношению к тому месту, где появились мы. Нам просто повезло, что мы на него наткнулись.
   Но если двигатели «Телстара» были выключены, то что превратило в пар часть его корпуса? Для меня это было загадкой. Как бы то ни было, необходимо установить причину, чтобы не допустить ничего подобного на «Гибернии» или других судах нашего флота. Я вспомнил о «клопе» в Дарле, и мне стало не по себе.
   – Мистер Говард, подойдите к корпусу на расстояние одного метра. Мистер Брант, откройте люк и снимите показания дозиметра с близкого расстояния.
   Минуту спустя Брант опустил дозиметр вниз:
   – Все так же, сэр. Излучения от корпуса нет.
   – Авария, возможно, произошла из-за чрезмерной нагрузки на корпус, сэр. – Это был голос Вакса. Я подскочил:
   – Черт бы вас побрал, Вакс, говорите тише, а то меня хватит инфаркт. Кстати, здесь нет рваных краев. Ладно, посмотрим, что там внутри.
   Я приказал Бранту забраться на корпус «Телстара». Он установил на обшивке магнитный буй с нашей шлюпки, включил и набросил на него швартовый конец. Теперь, если даже кто-то из нас случайно толкнет шлюпку ногой, выходя из нее, она не сможет уплыть.
   Мы вскарабкались на корпус «Телстара», обнаружив, что шлюзы закрыты изнутри. Чтобы проникнуть на корабль, проще всего было забраться в одну из кают через зияющую в корпусе дыру, даже не рискуя порвать свои довольно тонкие скафандры о ее края, поскольку они были совершенно гладкими.
   – Мистер Улак, пойдете первым. Прихватите фонарик. – Матрос прыгнул через отверстие в «Телстар». – Что вы там видите?
   – Ничего, кроме ужасного беспорядка. – Он открыл люк каюты и выглянул в коридор. – Спускайтесь вниз, сэр. Здесь довольно легко пройти.
   – Будьте внимательны, сэр. – В голосе Вакса звучало беспокойство.
   Я пролез в дыру и спустился вниз.
   Пассажирская каюта.
   При разгерметизации в ней осталась лишь прикрученная к полу койка с простыней. Зрелище не из приятных.
   – Вакс, мы на втором уровне. Фонарики очень пригодились, в коридорах темно. Мистер Брант, исследуйте второй уровень. Мистер Говард, мистер Улак, спуститесь в машинное отделение. Может быть, обнаружите причину аварии. Вакс, похоже, все секции диска открыты. Поднимусь на первый уровень и попытаюсь пробраться на капитанский мостик.
   – Возьмите кого-нибудь с собой, сэр.
   – Не волнуйся, мамочка.
   Я пробирался по замусоренному коридору. Обломки, разбросанные во время декомпрессии, валялись повсюду, и общий вид корабля производил удручающее впечатление. Я шел медленно, дергая за ручки попадавшихся по пути люков. Многие были закрыты, но не заперты изнутри.
   Я поднялся на первый уровень, прошел мимо кубрика гардемаринов, заглянул в слегка приоткрытый люк кают-компании лейтенантов и обомлел.
   – О Господи ты Боже мой! – Я выбросил вперед руки и в ужасе попятился.
   – Командир! В чем дело? – заволновался Вакс. Неимоверным усилием воли я взял себя в руки:
   – Ах Господи, Вакс. Со мной все в порядке. Здесь труп. Кто-то в скафандре с разбитым шлемом. Голова изуродована, как будто от нее откусили кусок. Что-то, видимо, пробило шлем.
   И все это в дюйме от моего лица.
   Я глубоко дышал, стараясь унять бешено колотившееся сердце. От выброса адреналина в кровь меня бросило в дрожь. Прислонившись к перегородке, я старался успокоиться:
   – Извините.
   – Разрешите присоединиться к вам, сэр!
   – Нет. Оставайтесь на мостике. Я в порядке, сдрейфил немного и все. – Я направился к мостику. – Пытаюсь понять, что здесь произошло. Продвинулся примерно на девяносто градусов вдоль диска, считая от дыры. – Когда говоришь, так трудно сосредоточиться!
   – В каюте, где я обнаружил труп, нет повреждений корпуса. Видимо, что-то рикошетом угодило в беднягу из коридора, как раз когда он открывал люк. Ну вот я и около мостика.
   Я нажал на кнопку открытия люка. Никакого результата.
   Мостик заперт. Туда не проникнуть без инструментов. Проверю оставшиеся за поворотом коридора каюты.
   В тусклом свете коридора я заметил кого-то.
   – Мистер Улак, вы? – Я поспешил навстречу. – Что вы нашли вни… Я застыл на месте.
   – Командир? – Это был голос Вакса.
   Я шевелил губами, не в силах произнести ни слова.
   – Сэр, вы в порядке?
   В ответ я издал звук, похожий на всхлипывание испуганного ребенка. И обмочился.
   – В чем дело, черт побери! – взревел Вакс.
   – Улак, Брант, Говард. Назад к выходу! – прошептал я. – Быстро! Мистер Хольцер, объявляйте боевую тревогу! Отражение атаки!
   Я не мог сделать и шага, будто прирос к полу. Чудище, между тем, вибрировало в своем полупрозрачном скафандре. Оно было ростом с меня. Под скафандром переливалась какая-то жидкость. И еще я заметил на нем пятно, примерно на высоте метра от палубы. Пятно то уменьшалось, то увеличивалось, сам же скафандр то и дело менял цвет.
   Мне стоило большого труда отступить на шаг.
   – Здесь кто-то есть. Именно кто-то, а не что-то. Но не человек, – шептал я, хотя знал, что в вакууме ничего не слышно.
   Я сделал еще шаг:
   – Господи… В наш последний час не оставь нас своей милостью.
   – Боевая тревога! Все по местам! – проревел в микрофон Вакс. – Мистер Кэрр, закрыть мостик!
   Чудище шевельнулось. Я не видел, как, но… оно приближалось ко мне. Я отступил еще на шаг, потом еще.
   Струясь и переливаясь, оно изменило форму, потом потянулось вверх. И снова, хотя и едва заметно, изменилось.
   И тут меня осенило.
   – О Боже! Это же не скафандр! Это кожа! Чудище может жить в вакууме! Вакс, оно меняет очертания!
   Новая порция адреналина вернула мне способность двигаться. Чудище метнулось от меня прочь, в противоположный конец коридора. Перемещалось оно с захватывающей дух скоростью.
   Я побежал:
   – Улак, Брант, где вы?
   – В шлюпке, сэр! Поторопитесь! Спотыкаясь, я побежал вниз по лестнице. Ступеньки прогибались под моими магнитными ботинками.
   – Говорит Говард. Я в шлюпке. Где оно, сэр?
   – Не знаю! – Тяжело дыша, я бежал по коридору. Оглянулся. Никого.
   – О Господи, чудище вылезает из дыры! – раздался визг в динамике.
   – Немедленно отчаливайте! – крикнул я. – Возвращайтесь на корабль! Не ждите меня!
   Вакс проревел:
   – Отставить! Дождаться командира!
   – Отчаливайте!
   Я бежал в сторону кают, через которые проник на корабль, и вдруг сообразил: если одно из этих чудищ показалось возле дыры в корпусе, значит, оно в какой-то каюте. Я остановился. Этим путем мне не выбраться. Надо искать другой.
   – Мы отчалили от корабля! Выходите, командир, мы попробуем вас подобрать!