Файнток Дэвид. Надежда гардемарина

   Таким образом, командование кораблем перешло к нему и, как старший офицер, он получил право самостоятельно принимать решения, почему, собственно, и не вошел в синтез, дожидаясь, пока я вернусь на корабль.
   Именно поэтому я не могу настаивать на том, что его действия были мятежными, хотя и не одобряю их.
   Все внимательно меня слушали. И внимательней всех – Вакс.
   – К тому же мистер Хольцер не мог не думать о том, что Адмиралтейству вряд ли понравится, если командира оставят умирать в межзвездном пространстве. Этого нельзя сбрасывать со счетов.
   Я не стал говорить о том, что Вакс нарушил приказ ради моего же спасения.
   – Итак, я восстанавливаю Вакса Хольцера в должности. Дарла, вы можете стереть запись, которую я приказал вам сделать?
   – Да, командир. Прикажите мне стереть ее и внесите приказ в журнал, после чего запись будет полностью уничтожена.
   Я сделал запись в журнале:
   – Дарла, сотрите приказ об отстранении от должности Вакса Хольцера.
   – Есть, сэр.
   Я повернулся к Ваксу:
   – Вы восстановлены. Но я по-прежнему считаю ваши действия недопустимыми. Вы пренебрегли безопасностью корабля. Лишаю вас за это трехмесячного оклада. И делаю вам выговор.
   Вакс просиял:
   – Есть, сэр.
   – Наденьте форму и приступайте к своим обязанностям.
   – Есть, сэр! – торжественно ответил он, но не сдержал улыбки и, лихо отсалютовав, пошел к люку. Однако, не дойдя до него, пустился бежать.
   – Все свободны. – Я нажал на кнопку связи. – Мистер Таер, проводите наших гостей на борт.
   Тремя часами позже губернатор Уильямс медленно шел по коридору вместе со мной, генералом Хо и командиром Форби.
   – Я понимаю, – сказал губернатор. – Вы не можете остаться, чтобы защитить нас.
   – Разумеется, сэр. К тому же мне необходимо предупредить Адмиралтейство.
   – Часть наших местных кораблей оснащена лазерами, губернатор, – вмешался генерал Хо. – И если организовать объединенное командование…
   – У вас будет объединенное командование, – заверил я его. – Командир Форби, отныне вы переходите в подчинение генерала Хо в целях защиты Надежды.
   – Есть, сэр!
   Генерал вздохнул с облегчением.
   – До сих пор не верится, что вы обнаружили Гроуна, – сказал Форби. – Эта его история…
   – Теперь, по крайней мере, ясны причины эпидемии, – заметил губернатор.
   – Но почему эпидемия? Почему не бомбы?
   – Если они одноклеточные, – сказал я, – то, несомненно, знакомы с вирусами. – Какое-то время мы шли молча. Потом генерал заметил:
   – Если бы я не видел ваших голограмм, отправил бы вас в тюрьму.
   – Судья Челси был бы в восторге, – Оба улыбнулись, – Джентльмены, вы будете действовать без меня. Я сообщу обо всем на Шахтере и сразу же отправлюсь на Землю. Вам известно, что по крайней мере три года вы не получите помощи. – Никакие радиоволны не могли опередить двигатели синтеза. Путь туда и обратно был равен тридцати четырем месяцам, да еще Адмиралтейству понадобится время на принятие решения.
   – Вы совершенно правы. – Мы задержались у воздушного шлюза. Губернатор с беспокойством огляделся. – На планете мне будет гораздо спокойнее. Да поможет нам Бог.
   Следующий день пролетел незаметно. Погрузка продовольствия, багажа и пассажиров завершилась в рекордные сроки. Знакомство с новыми пассажирами пришлось отложить. Я даже не успел просмотреть декларацию, так был занят. Я не покидал мостика, отвечал на вопросы и отдавал приказы, делая короткие перерывы, чтобы поесть.
   Планета вращалась внизу, мы наблюдали это на наших экранах. Где-то внизу была и Аманда. Внимательно присмотревшись, можно было бы различить и Централ-таун. Я вздохнул. Придется научиться жить без нее.
   Наконец все было готово к отплытию. Я передал командование пилоту, и, как только были отданы швартовы, он отчалил.
   Со все увеличивающейся скоростью мы удалялись от станции и уже через час были достаточно далеко, чтобы начать синтез. Пилот возвратил мне командование, и я внес наши вычисления в компьютер.
   – Координаты получены и поняты, – сообщила Дарла.
   – Главный инженер, синтез, пожалуйста. – Надежда отпечаталась у меня в памяти, прежде чем исчезнуть с экранов.
   Мы вошли в синтез.
   Загрустив, я оставил мостик на Вакса и лейтенанта Шантира и спустился вниз перекусить.
   В коридоре толпились пассажиры, осматривая корабль. Среди них я заметил Дерека с какой-то глупой улыбкой на лице:
   – Ну что же, мистер Кэрр, когда-нибудь мы вернемся сюда.
   – Возможно, сэр, – с явным сомнением в голосе откликнулся он.
   – Чему вы радуетесь, мистер Кэрр?
   – Сегодня я встретил нашего нового директора по образованию, сэр. И мне кажется, мы подружимся.
   Мне не хотелось вспоминать об Аманде.
   – Чудесно, – хмуро ответил я и, покосившись на закрытый воздушный шлюз, сказал: – Нам предстоит долгий путь домой.
   – Вы так думаете? – услышал я позади себя знакомый голос.
   Я обернулся. И увидел Аманду.
   – Привет, Ники. – Она сияла улыбкой. Мы обнялись.

Эпилог

   – Вы в порядке, сэр?
   Я зажмурился от яркого солнечного света. Голова раскалывалась. Тянуло на рвоту. Возле меня стоял Вакс. У машины ждал Алекс.
   – Все нормально, – ответил я, хотя чувствовал себя отвратительно после теста на детекторе лжи. Три дня подряд меня накачивали наркотиками и без конца допрашивали. Я почти ничего не помнил. Какие-то лица, настойчивые требования объяснить в деталях каждое принятое мной решение. От меня добивались причин, фактов, мотивов. Все, что я натворил, предстало в беспощадно ярком свете. Ничего не хотелось, только оказаться в постели с женой.
   – Что случилось, сэр?
   – Все позади, мистер Тамаров.
   Алекс проводил меня к электромобилю:
   – Что теперь будет, сэр?
   – Может быть, трибунал. Кто знает?
   – Они не посмеют!
   – Думайте, что говорите, мистер Хольцер. – Такого я не мог позволить даже друзьям.
   – Есть, сэр. Хотите вернуться к себе? – Ознакомившись с моими докладами, весь экипаж из Лунаполиса доставили на шаттлах на военную базу в Хьюстон, и мы все еще оставались там.
   – Адмирал Брентли изъявил желание встретиться со мной до заключения следственной комиссии. Его офис вон там. – Я махнул в сторону Хьюстона. – Ты поведешь, Алекс.
   Вакс сел рядом со мной на заднее сиденье и закрыл глаза.
   – Как ты себя чувствуешь, Вакс? – Я и так это знал. Он проходил тот же тест, что и я.
   – Получше. Со мной все в порядке.
   – Что с тобой будет дальше?
   – Мне предложили должность. Расскажу, если не возражаете.
   – Как хочешь, – ответил я немного обиженный, откинувшись на сиденье.
   Мы остановились перед залитой солнцем резиденцией Адмиралтейства. Двор ее окружал высокий неподстриженный кустарник. Часовые отдали честь.
   – Поспите немного, вы оба, – помолчав, сказал я. Алекс покачал головой:
   – Я хочу повидаться с нашими. А потом мы приедем за вами.
   – Как хочешь. – Я слишком устал, чтобы спорить, В прихожей Адмиралтейства было холодно и темно. Через зал ожидания меня провели в залитую солнцем комнату на втором этаже. Я встал по стойке «смирно».
   – Вольно, – скомандовал адмирал Брентли грубым, вполне соответствующим его внешности голосом. Ему перевалило за шестьдесят, но он еще был атлетического сложения, только отяжелел немного и волосы посеребрила седина.
   – Есть, сэр.
   Адмирал окинул меня оценивающим взглядом, при этом на лице его не отразилось никаких эмоций. Адмирал присел на край стола.
   – Итак, что вы собираетесь нам сказать в свое оправдание, Сифорт?
   Сердце у меня болезненно сжалось. Нет сомнений. Ему все известно. Он ознакомился с моими документами, слышал мои показания, общался с племянником, которого я почти весь обратный путь продержал в ангаре баркаса. Так что предстоящий разговор – пустая формальность. Состоится трибунал или нет, командиром мне больше не быть.
   – Мне нечего вам сказать, сэр.
   – Нечего сказать в свое оправдание? Защитить себя?
   – Нет, сэр, – твердо ответил я. – Я старался, как мог, как позволял мне мой опыт!
   – И что же прикажете с вами делать? – добродушно спросил он.
   – Придется ли мне отвечать перед трибуналом, сэр?
   – Это решит комиссия, – бросил он. – Я в нее не вхожу. – Он обошел стол и остановился, глядя в окно. – И все-таки они сделают то, что я им прикажу, черт побери. Это мой флот.
   Я был шокирован его доверительностью. Либо мои дела совсем плохи, либо наоборот, и его слова ничего не значат.
   – Да, сэр.
   – Я не в восторге от некоторых ваших решений. – Он побарабанил пальцами по стопке бумаг на столе. – Зачем вы помиловали мистера Герни? Зачем чересчур мягко обошлись с мятежниками на Шахтере?
   – Сожалею, сэр, – спокойно ответил я.
   – Вас это не очень заботит, не так ли? Надо же!
   Он заметил. Я был удивлен, но врать начальнику не стал:
   – Да, сэр, не очень. Я месяцами размышлял над этим. В усердии мне не откажешь. Но не забывайте, кем я был. Да и особыми талантами не могу похвастать, у вас, разумеется, своя точка зрения, но я научился жить с этим, – С Амандой в долгие ночи нашей любви, с шефом, дымившим трубкой в моем кабинете.
   – Ладно, – буркнул он, – Сам напросился и не буду наказывать вас за правду. – Он снова обошел стол и теперь смотрел мне прямо в глаза, сложив перед собой руки:
   – Не могу отдать вас под трибунал. Общество не одобрит.
   – Общество? – Какое общество на Земле он имеет в виду?
   – Отдать под трибунал героя Шахтера? Командира, который с пистолетом в руках спас свой корабль?
   – Но это же полная чепуха, – сказал я, не соображая, что говорю.
   – В этом клянется весь экипаж.
   Помолчав, он сказал:
   – Привлечь к суду первого человека, вступившего в контакт с инопланетянами? Нет, этого я не сделаю.
   Я закрыл глаза, снова ощутив боль в животе. Хотелось лишь одного: чтобы все это скорее закончилось.
   – Хорошо, сэр.
   – И все же в моей власти уволить вас из Военно-Космического Флота.
   – Именно так вы и собираетесь поступить? – равнодушно спросил я.
   – Есть вещи, на которые трудно закрыть глаза. Взять хоть историю с окружным судьей. Вы проявили неуважение к гражданским властям! Неужели не могли повести себя более дипломатично?
   – О чем вы, сэр? Ничего подобного ни в корабельном журнале, ни в донесениях губернатора Уильямса нет.
   – Да, действительно. Здесь все чисто. Это выяснилось на допросах. Но скажите, как вы могли оставить корабль и отправиться на «Телстар»? Этому нет никаких оправданий.
   Терять мне было нечего, и я ответил вопросом на вопрос:
   – А вы на моем месте не отправились бы туда?
   Шокированного моей наглостью адмирала Брентли стало распирать от гнева. Я и сам за такой тон выпорол бы гардемарина. Адмирал вернулся к своему столу и плюхнулся в кресло. Глаза его метали молнии. Я смотрел на него совершенно безучастно.
   Постепенно он поостыл:
   – Я поступил бы так же, как вы, Ник. Захотел бы увидеть все собственными глазами. «Телстар» был такой же конструкции, как и мой корабль.
   – Да, сэр, но сначала надо было облететь «Телстар».
   – Зачем? Чтобы проверить, нет ли там инопланетян? За двести лет не удалось обнаружить ничего, кроме нескольких бескостных рыб на одной из планет, где была вода. С какой стати вы должны были остерегаться?
   Я сосредоточился:
   – Уже позднее, анализируя случай с «Телстаром», я усомнился в этом. Как бы то ни было, осторожность не помешала бы. Так же, как и на Шахтере. А я взял да открыл шлюзы.
   – Когда последний раз Военно-Космический Флот объявлял боевую тревогу при высадке на орбитальную станцию Объединенных Наций? – спросил он. – Здесь вы чисты. Это мы уже решили. Надо чокнуться, чтобы вменять командирам в обязанность формировать группы обороны прежде, чем открывать шлюзы на станции. Нет, за это ответит командующий Военно-Космическими Силами Объединенных Наций, – Он похлопал по стопке отчетов. – Почти ни одно из ваших решений не вызывает протеста, хотя сам я, возможно, в некоторых случаях поступил бы по-другому. На то и командир, черт возьми, чтобы принимать решения. Вся власть на корабле в его руках. До Надежды три световых года, мы не можем командовать отсюда. – Он помолчал. – Но об одном вы забыли. О лейтенанте Ардвеле Кроссборне. Моем племяннике.
   – Да, сэр. – Я скис. Наверняка адмирал будет защищать своего родственника. Кровные узы сильнее установ. И потом, мое обращение с Кроссборном – еще одно доказательство неуважительного отношения к властям. Какой командир, если он, конечно, в своем уме, станет обострять отношения с племянником своего адмирала?
   – Он несколько раз приходил ко мне, Сифорт. Некоторые его отчеты просто шокируют. Он действительно все восемнадцать месяцев разбирал баркас?
   – Почти каждый день, сэр. За исключением того времени, когда мы выходили из синтеза.
   – Надеялись, что это вам сойдет с рук? – В голосе Бренлли не было никаких эмоций.
   – Просто не думал об этом, сэр. – Я старался отвечать вежливо, но чувствовал, что терпение мое на пределе.
   – Он говорит, что вы ненормальный. Что вам везде мерещатся бомбы.
   – Это дало мне возможность держать его все время в ангаре, сэр.
   Он сверкнул на меня глазами, я выдержал его взгляд.
   – Значит, это правда насчет баркаса?
   – Да, сэр.
   – Какого вы о нем мнения, мистер Сифорт?
   Я решил сказать ему все как есть, хотя это могло стоить мне карьеры.
   – Он опасен, сэр. И не может быть лейтенантом. Бравируя своими родственными связями, он за всеми шпионит и в каждом офицере ищет преступника. Я не мог с этим мириться. И доведись мне снова быть командиром, поступил бы так же. Или же отправил его на гауптвахту.
   Брентли покачал головой:
   – Знали бы вы, с каким трудом мне удалось отослать его за пределы Солнечной системы! На какие кнопки пришлось нажимать, чтобы приказы исходили не от меня, а от других лиц! А вы, неблагодарный щенок, опять притащили его сюда и посадили мне на голову.
   Я фыркнул:
   – А там он сидел на голове у меня, сэр. Выбора не было. Я раскусил его, когда мы уже находились в полете.
   На лице адмирала появилось отвращение, и он отвернулся:
   – Я знаю. Это не ваша вина. И никогда не думал, что ваша. Вы только представьте, как он стал лейтенантом! Какой-то не в меру ретивый командир решил ублажить меня. Понимаете? Ублажить! И сделал его лейтенантом. – Адмирал повернулся ко мне. – Кстати, о программистах, которые подсадили в ваш компьютер «клопа». С ними уже разобрались.
   – Хорошо, – равнодушно ответил я. Не все ли теперь равно?
   – Сифорт, я не могу отдать вам «Гибернию». Вы чересчур молоды. Хоть и герой. И ваш ранг командира не могу подтвердить.
   – Понимаю, сэр. Я снова буду гардемарином?
   – Нет.
   Значит, лейтенантом. Нелегко будет приспособиться, но ничего, справлюсь.
   – Речь идет о должности командора, – пояснил адмирал Брентли. – У меня будет новый шлюп, «Дерзкий», с экипажем в сорок два человека, двумя лейтенантами и тремя гардемаринами. Он может принять на борт семьдесят пассажиров. После первого же вояжа я вам верну должность командира, тогда, по крайней мере, мне, старику, не будет так обидно. Вам всего двадцать. И вряд ли кто-либо из ваших сокурсников дослужился до лейтенанта.
   Командор? Но ведь фактически это то же самое, что и командир корабля. За исключением нескольких чисто технических деталей. Шлюп – отдельная единица, с… Я с трудом заставил себя внимательно слушать адмирала.
   – На шлюпе установлен новый тип двигателя, с его помощью можно сократить на месяц путь к Надежде. Он буквально напичкан лазерами. Шлюп будет частью эскадры, которую мы туда посылаем. Согласны?
   Я потерял дар речи. Еще бы! Быть командиром! Иметь свое судно! Во рту у меня пересохло. Я кивнул.
   – Хорошо. А ваша жена?
   – Аманда отправится вместе со мной.
   Несмотря на риск заболеть меланомой Т, мы так решили по ее настоянию. Это не было принято, но допускалось.
   Он поморщился:
   – Я не в восторге, Потому что старомоден. Но раз вы так решили…
   Он сменил тему:
   – Кстати, я тут беседовал с гардемарином Таером. Он просил меня об отставке.
   – Причина?
   Я вспомнил, как мы с Таером несли вахту в один из скучных, длинных дней на полпути домой. Он тогда уронил голову на пульт и разрыдался.
   – Что с вами, мистер Таер?
   – Пожалуйста, отпустите меня. Я хочу в отставку. Я больше не могу, сэр. Умоляю вас!
   – Успокойтесь, мистер Таер.
   – Они меня замучили! Порют каждую неделю. Да еще как! У меня восемь штрафных баллов, а с понедельника я успел отработать шесть! Они охотятся за мной, не дают ни минуты покоя. – Он поднял заплаканное лицо. – Ну что я такого сделал, сэр?
   – Вы проявляли жестокость, мистер Таер. Они вам этого не простили.
   – Жестокость? Как же так? Я только выполнял свой долг, сэр. Старался им помочь!
   Я вздохнул. Ему этого никогда не понять.
   – Вот что я вам скажу, мистер Таер. Вы образцовый гардемарин, когда имеете дело с вышестоящими офицерами. Вы компетентны, вежливы, услужливы на вахте и полны готовности помочь. Но вы не можете справиться с теми, кто ниже вас по рангу. Забудьте об этой части ваших обязанностей, не обращайте на них внимания, и я замолвлю за вас словечко, чтобы облегчить вашу участь.
   – Вы хотите сказать, что все это прекратится? – Он закрыл глаза, словно обращаясь с мольбой к небесам.
   – Вряд ли, мистер Таер, это прекратится. Вы об этом позаботились. Просто будет полегче.
   – Да, сэр. Хорошо, сэр. Я согласен. Пожалуйста!
   Я кивнул. Поговорю с Алексом. Я и не подозревал, что задетый за живое Дерек Кэрр именно этой ночью бросит вызов своему старшему гардемарину и в спортзале сделает из него буквально котлету, после чего будет гнать пинками по круговому коридору до самого кубрика. Теперь Дерек фактически был в кубрике старшим.
   – Мальчишка ни на кого не пожаловался, – продолжил адмирал. – Мне не удалось вытянуть из него ни слова. Я не стал бы его удерживать, он такой слабак, пусть уходит в отставку.
   Вина отчасти лежала и на мне. Если бы я смог разобраться с ним…
   – И все же из него может получиться неплохой офицер. Попробую еще немножко с ним поработать.
   Брентли, казалось, испытал облегчение:
   – В таком случае, одной проблемой меньше. Не могу предоставить вам полный отпуск сейчас, в преддверии межзвездной войны. Если бы я не видел тех записей…
   – Понимаю, сэр.
   – Кого возьмете с собой?
   – Мистера Кэрра в качестве гардемарина. Лейтенанта Тамарова, – быстро ответил я.
   – Но вам нужен еще один гардемарин и лейтенант. Сообщите о ваших пожеланиях, или я сам их назначу.
   – Есть, сэр.
   – Все это чертовски сложно. – Он некоторое время молча стоял передо мной, потом протянул руку, – Удачи вам, командор.
   Я осторожно пожал протянутую руку:
   – Она мне очень нужна, сэр.
   Между тем солнце стало клониться к горизонту, и на заросли кустов и поля опустилась ночная прохлада. Снаружи меня дожидались Алекс и Вакс, близнецы Трэдвелы, Дерек и Рики. В их глазах я прочел беспокойство и улыбнулся.
   – Разрешите представиться: командир корабля Объединенных Сил «Дерзкий». Через неделю отправляюсь в путь.
   Алекс в восторге заплясал вокруг машины. Вакс заулыбался:
   – Кого возьмете с собой, сэр?
   – Алекса. Если, конечно, мистер Тамаров не возражает. – Алекс на радостях расплылся в идиотской улыбке. – И вас, мистер Дерек. Мы возвращаемся на Надежду, – Кэрр ничего не сказал, лишь прикрыл глаза с облегчением. – Нужен еще один гардемарин.
   Гардемарину Пауле Трэдвел предстояло пройти курс в навигационной школе на Луне, а Рики, согласно моей рекомендации, внесенной в корабельный журнал, был направлен в Академию на учебу. Я от всей души желал ему удачи.
   – А я, сэр? – с надеждой переспросил Рейф.
   – Не вмешивайтесь, когда вас не спрашивают, кадет, – строго бросил я и добавил: – Надеюсь, с вами будет полный порядок. Я порекомендовал бы вас в гардемарины, но не уверен, что вы выдержите Последнюю Ночь.
   Четырнадцатилетний мальчишка бросил взгляд на Дерека Кэрра и лукаво улыбнулся:
   – Я все выдержу, сэр.
   Эти слова нашего кадета-аристократа стали крылатыми в кубрике.
   – Вот и отлично. – Я взглянул на Вакса. – Куда вас направили, лейтенант?
   – Они предложили мне «Каледонию», рейс на «Ганимед». Я отказался.
   – Отказались командовать собственным шлюпом?
   – Мне хотелось бы остаться вместе с вами, сэр. Я сказал об этом адмиралу Брентли.
   – Вы можете сами командовать, Вакс.
   – Нет, сэр. Пока нет.
   – Почему?
   Он посмотрел мне в глаза:
   – Вы многому меня научили, сэр. И, уверен, еще научите.
   На глаза набежали слезы. Мы стояли в нерешительности. Так грустно было расставаться! Рики Фуэнтес, угловатый, как и все подростки, робко подошел, потом вдруг бросился ко мне, и мы крепко обнялись.
   – До свидания, еще увидимся.
   – Правда? – Глаза у него покраснели.
   – Непременно. Обещаю тебе. – Я с любовью смотрел на бывшего юнгу. – Хочу дать тебе совет. В Академии никогда не обнимай своего сержанта, как бы сильно он тебе ни нравился. Это вредно для здоровья.
   – Есть, сэр! – Он совсем по-детски улыбнулся. Я сел в машину:
   – Отвезите меня домой, ребята. Встретимся позже на вечеринке.
   Машина дернула с места, и я закрыл глаза. Я ехал домой. К любимой жене. К своей команде. К моему кораблю.