Федотова Юлия. Наемники Судьбы

   – А я-то! – убивался Хельги. – Считал себя существом цивилизованным! Образованным! Прогрессивным! А сам накинулся на первую попавшуюся дрянь, как голодный упырь!
   Энка возмутилась:
   – Она первая на тебя напала!
   – Ну и что! Убил бы, и все! Зачем есть-то ее было? Правильно моя мамочка про меня говорила: чудовище! Такая моя сущность – чудовищная! – Спригган чуть не плакал.
   – Хельги, солнышко мое, – слезно уговаривала Меридит, – ну не расстраивайся! Помнишь, я в Сехале съела что-то, а оно оказалось саранчой? Ну ведь пережила же как-то! И ты привыкнешь.
   – Сравнила саранчу с чужими сущностями! Да я бы лучше ведро саранчи съел!
   – Я тебе наловлю! – услужливо воскликнула Энка, не разобрав.
   Впервые за последние дни Меридит смогла улыбнуться.
   – Они шевелятся! – жаловался Хельги. – Они все шевелятся в моей голове. Я должен от них избавиться. Пойду поищу какого-нибудь лекаря!
   Энка резво вскочила:
   – Ты уж лучше лежи! Я сама пойду и приведу.
   И она, взвинченная до предела, рысью понеслась к выходу.
   При виде встрепанной, ошалевшей сильфиды остальные участники драмы, все дневное время предававшиеся печали во внутреннем дворике колдуна Мицара, закономерно предположили худшее.
   – И ничего подобного! – свирепо опротестовала девица. – Вполне живой! Разговаривает!
   Ильза отреагировала первой: вскочила и со щенячьим визгом повисла на шее подруги.
   – Живой!!! – ликовала она. – Разговаривает! А что он сказал?
   – Сказал, что кальмар не червяк и что он съел Ирракшану!
   – Кальмар?! – потрясенно переспросил Рагнар. Он так измучился от чувства вины, что стал туго соображать.
   – Какой кальмар? – окончательно рассердилась девица. – При чем тут он? Хельги поглотил Ирракшану, чего не ясно?
   – Но… Силы Великие! Этого не может быть! Невозможно!! Невероятно!!!
   – А-а, это ты! – напустилась на эльфа Энка. – Простой чирей вылечить не можешь, а берешься судить, что возможно, что нет?! «Оболочка», «оболочка»! Перепугал нас всех! Шарлатан!
   – Но я…
   Энка и слушать оправданий не стала, унеслась.
   – Дурдом! – очень метко, но совсем не по-эльфийски охарактеризовал ситуацию Аолен.
   Общим свойством Хельги, Меридит и Энки было умение рекордно быстро восстанавливать душевное равновесие и адаптироваться к любым новым реалиям. (Аолен все не мог решить, что тому причиной – устойчивая психика или редкостное легкомыслие.)
   К моменту когда Ильза и эльф решились заглянуть в подвал, Хельги уже успел немного свыкнуться с ситуацией и перестал воспринимать ее как абсолютную катастрофу. Меридит и вовсе успокоилась, точнее, пришла в состояние блаженной радости. Не все ли равно, кого там поглотил Хельги? Главное – живой!
   Все расспросы, чтобы не расстраивать больного, она пресекла в корне. Аолена вытолкала на улицу, а Ильзе поручила подогреть кальмара. Она наконец почувствовала, что не ела двое суток.
   – А ты не проголодался? – заботливо спрашивала она у сприггана.
   – Нисколько, – меланхолично отвечал тот. – Должно быть, ирракшанья сущность очень питательная… Если подумать – такое уникальное явление! При нормальном способе питания материя трансформируется в энергию. А в моем случае в энергию трансформируется информация. Удивительно, да?
   Меридит кивнула, почти не слушая. Она была счастлива. Что бы там ни произошло с сущностью Ирракшаны, сущность Хельги не изменилась совершенно!
   Энка, пробежав квартала три-четыре, тоже обрела способность рассуждать здраво.
   Допустим, найдет она лекаря – и что скажет? Помогите, мой приятель съел Ирракшану?
   В Трегерате, городе прогрессивном во всех отношениях, наряду с прочими достижениями цивилизации имелось специальное заведение для умалишенных. Не обычный дурдом, где сумасшедших содержат в изоляции, а психиатрическая клиника. В ней занимались лечением. Уникальное заведение пользовалось мировой известностью, в его стенах трудились выдающиеся светила медицины и магии. Но Энка почему-то совершенно не стремилась завести с ними знакомство.
   Лекаря она нашла:
   – Идемте скорее! Мой приятель что-то съел. Отравился ужасно! Можно сказать, одной ногой в могиле!
 
   По улицам ликующего города – известие о гибели Ирракшаны уже распространилось в массах – Энка проводила лекаря, энергичного, импозантного человека средних лет, к подвалу Мицара.
   – Вот он! – кивнула она на Хельги.
   Доктор с недоумением стал разглядывать пациента. На отравленного он был совершенно непохож. Хотя бы потому, что с удовольствием поедал что-то жареное. (Ирракшана Ирракшаной, но когда от разогретого кальмара пошел дух, Хельги не устоял.) Бледноват, конечно, круги под глазами… Все же до могилы этому существу еще далеко.
   Лекарь кашлянул, привлекая внимание окружающих, их в помещении было много, они галдели наперебой, не слушая друг друга.
   – Вы… – он чуть не сказал по привычке «молодой человек», – вы, говорят, чем-то отравились?
   – Отравился?! – Странный пациент в смятении переглянулся с широкоплечей девушкой, которая сидела рядом и с умилением смотрела ему в рот.
   Потом оба уставились на рыжую провожатую.
   – Ты что, не сказала? – упавшим голосом спросил отравленный.
   – Сказала. Что ты отравился. А что мне оставалось? Он решил бы, что я спятила, и отказался идти. Если уж нас курганники жрать отказываются, чего ждать от человека?
   Лекарь поморщился: рыжая была бестактна и несла околесицу. Он начинал сердиться.
   – Вот что, юные создания! – заявил он очень решительно. – Будьте добры, объяснить толком, в чем дело, или позвольте откланяться.
   – Боюсь, вы примете меня за сумасшедшего! – горестно прошептал пациент.
   – А вы рискните. – Лекарь постарался ободряюще улыбнуться. Ситуация его раздражала, но существо было хорошеньким, бледным и грустным. – Ну чего вы съели?
   – Ирракшану!
   – Чего?! – Лекарь решил, что ослышался.
   – Он поглотил Ирракшану! – выпалила Меридит громко и отчетливо – так, чтобы сомнений не оставалось.
   Лекарь взглянул дико, потом поджал губы:
   – Теперь принято так шутить?
   – Такими вещами не шутят! – подала голос из угла совсем юная девчушка. – У него в мозгу шевелятся чужие сущности! Думаете, приятно?! – Она хлюпнула.
   – Она меня сама чуть не сожрала! – плаксиво пожаловался седой прыщавый юноша. – Огромная, скользкая! Ужас!
   – Это я виноват! – шумно вздохнул громила, похожий на орка. – Угораздило так напиться!
   – Никогда нельзя пить то, что наливают гоблины, – нравоучительно откликнулся гном. – От гоблинов добра не жди!
   – Типичный гномий шовинизм и ксенофобия! – заметил красивый эльф.
   – Все высказались?! – вскипела рыжая.
   И лекарь неожиданно понял: никто действительно не шутит. Напротив, они убийственно серьезны. Перепуганные, растерянные, смотрят умоляюще.
   Он перешел к решительным действиям – изгнал всех лишних на улицу, оставил одну Меридит и потребовал связных объяснений. Опыт подсказывал ему: от «отравленного» связных объяснений не дождешься.
   Меридит толково и кратко, в свойственной дисам манере обрисовала происшествие.
   – Чего же вы от меня ждете? – спросил специалист печально. – Ни я, ни другой лекарь не в состоянии вам помочь. Возможно, сильный маг или психиатр… Боюсь, вы во власти иллюзий. Слишком невероятная история!
   Хельги мечтательно вздохнул. Ах если бы! Но он точно знал: поглотил!
   – Давайте попробуем проверить, – предложил лекарь, чтобы быть хоть чем-то полезным. – Говорите, у вас чужие воспоминания? Мой дед стал жертвой Ирракшаны тридцать лет назад, в годы переворота. Семья так и не нашла, где он спрятал шкатулку с золотом. Попытайтесь вспомнить.
   – Не знаю, – засомневался Хельги. – Их так много, все перепутанные, разрозненные. Обрывки одни! Но я постараюсь.
   Старался он долго, зато плодотворно. Тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и с великолепной уверенностью сообщил:
   – Никакая не шкатулка, а большой глиняный горшок. Зарыт в комнате с круглыми стенами под плитой, у левого края двери. Там пять тысяч золотых старой чеканки, бабушкина диадема с рубином в виде рыбьего глаза и костяной охранный амулет.
   Лекарь не верил своим ушам.
   Некоторые существа, вроде лепрехунов умеют чуять скрытое золото. Другие умеют воровать мысли. Но даже самый сильный маг не в состоянии дать столь детальное описание ненайденного клада. Конечно, сумму странный пациент мог назвать наугад, и даже если она совпадет, не исключена случайность. Но откуда он узнал про диадему? Все, включая самого лекаря, считали ее конфискованной при обыске. Мало того, одному лишь деду с его оригинальным воображением рубиновая вставка посреди овальной серебряной пластины напоминала рыбий глаз. И одному лишь деду владелица диадемы приходилась бабушкой, остальные члены семьи именовали украшение «дедушкиным».
   Потрясенный лекарь, наскоро попрощавшись и пообещав вернуться, ринулся домой. И неизвестно, что сильнее влекло его – стремление постичь истину или желание обрести сокровища.
   Меридит нахмурилась.
   – Вот что я скажу. Если ты, Хельги, не хочешь стать народным героем, лучше нам убраться из города как можно скорее!
   Спригган пришел в ужас. С этой позиции он проблему еще не рассматривал.
   – А как же лекарь? – спросила Энка. – Зря я за ним бегала?
   – Он все равно не поможет. Он сам сказал! Уходим! – заторопился Хельги.
   – А ты сможешь?
   – Смогу, смогу. Где мой мешок? Ну чего вы копаетесь?!
   Когда внезапно разбогатевший лекарь, а с ним восхищенная толпа пришли к Мицару, их встретил опустевший подвальчик, забитый старым магическим хламом. Он машинально заглянул в хрустальный шар – сильно искаженная физиономия рыжей девицы показала ему оттуда язык.
   «Вот так рождаются легенды!» – сказал лекарь сам себе.
 
   От Трегерата дорога резко сворачивала влево, на запад. Предстоял долгий и очень опасный отрезок пути – вдоль подножия Арвейских гор. По слухам, его контролировали орки. Хотя сейчас что орки, что люди – все едино враги!
   В первый день путники прошли мало. Ослабев от пережитого ужаса, Эдуард едва волочил ноги, Хельги тоже не проявлял обычной прыти. К счастью, нашелся удобный ночлег – пастушья хижина. Судя по следам, вернее, их отсутствию, она пустовала все лето.
   Хорошее это было жилище! Сложено из валунов, крыто сланцем, внутри есть очаг и лежанка. Ее на правах особо несчастного занял Хельги.
   – Поживем здесь несколько дней, – решил он, – пока у меня в голове не утрясется окончательно.
   Надо заметить, все у него утрясалось довольно быстро. Он научился загонять реликты чужих сущностей поглубже в недра разума, чтоб не мешались. Только со сном была беда – громоздились нелепые чужие кошмары.
   – Ну кто бы мог подумать, что спригган способен поглотить демона! – не переставала удивляться Энка, слушая его страшные рассказы о ночных видениях. – В жизни бы не поверила!
   – Давайте посмотрим правде в глаза! – воззвал вдруг Аолен, особенно молчаливый в последние дни. – Хельги не спригган!
   – Здрасте! – оскорбился тот. – Кто же я по-твоему?
   – Демон.
   – Что за дурость?! – спустя некоторое время обрел-таки дар речи Хельги. – Не стыдно меня обижать, когда мои мозги и без того не в порядке? Я очень хорошо помню, что родился спригганом!
   – Не спорю! – поднял руки эльф. – Возможно, ты родился именно им… хотя ты ведь не знаешь, кто твой отец?
   – Не знаю. У нас это обычное явление. Но с демонами наши женщины не путаются.
   – Хорошо. Ты пришел в этот мир спригганом. Но перестал им быть, переродился в демона.
   – Из-за того что поглотил Ирракшану? – решила уточнить Энка.
   – Силы Стихий! Разумеется, нет! Никакой спригган, да и никакой смертный вообще, не может никого поглотить, это противоречит нашей природе. И магические потоки перемещать не может, будь он хоть трижды великий маг. И нейтрализовать эманации трех десятков демонов-убийц не может! Оборотневы младенцы от нас следа не оставили бы, сумей они пустить в ход магию. А ты, Хельги, стал демоном в тот момент, когда твоя мать опоздала с подменой. Думаю, дело в этом.
   – Я тебе не верю, – безапелляционно заявил невольный претендент на звание демона. – Это все неправда. Я спригган.
   Он придвинулся к Меридит, будто ища поддержки, но та задумчиво молчала. Энка тоже долго не издавала ни звука, а после сказала:
   – Теперь мне понятно, что случилось с вином в Конвелле! – И пояснила для неосведомленных: – Короче, в том году мы со скуки полетели в Конвелл, смотреть коронацию. И опоздали. Сперва Тимпан – это мой бывший грифон – выкобенивался, не хотел везти троих сразу, потом еще что-то, и когда мы наконец долетели, охрана уже не пускала на Площадь. Тогда Хельги разозлился и сказал: «Чтоб у них все вино прокисло!» И оно прокисло. Все вино во всем королевстве! Такой переполох вышел! Коронацию отложили, у них без вина не принято. Мы еще удивлялись, какие случаются совпадения. Но раз Хельги демон – удивляться нечему.
   Хельги закрыл лицо руками и простонал что-то насчет мамочек. Дурацкая история с вином оказалась для него более убедительной, чем логические доводы эльфа. Он снова пришел в смятение.
   Меридит рассердилась.
   – Чего вы пристали к бедному созданию! Демон, не демон – какая разница! Хельги, солнышко мое, плюнь ты на них! Все говорят, в Конвелле вино дрянное. Могло и само прокиснуть.
   Дисе в самом деле было безразлично, кто такой Хельги. Главное – живой, более или менее здоровый и при ней. Остальное неважно!
   Зато Ильза пришла в восторг.
   – Если Хельги демон, – сообразила она, – значит, ему можно поклоняться – и он будет считаться богом! Хельги, я стану тебе поклоняться, ладно?
   – Нет!!! – завопил несчастный. – Нельзя мне поклоняться! Тебе нормальных богов, что ли, не хватает?!
   – Не хочу поклоняться нормальным, хочу тебе, – упрямилась Ильза. – С теми я не знакома.
   – Вот и хорошо! Говорят же, у знакомых лекарей лучше не лечиться. А знакомым богам лучше не молиться!
   – Ты все переврал, – вмешалась справедливая диса. – Это лекари говорят, что знакомых лучше не лечить, а все больные как раз любят ходить к своим.
   – Вот! – торжествовала Ильза.
   Хельги надулся:
   – От тебя я такой подлости не ждал! Уж ты-то могла бы поддержать в трудную минуту!
   – Извини! – огорчилась Меридит. – Я не со зла. Просто ради справедливости.
   – А могла бы – ради меня! Но в любом случае не желаю, чтобы мне поклонялись знакомые. И незнакомые тоже. Что я демон, надо еще доказать. Мало ли какие совпадения случаются!
   – Не понимаю, чего ты упираешься? По-моему, быть демоном куда престижнее, чем спригганом, – заметил гном, поморщившись на последнем слове.
   – Тебе не понять. Ты ведь никогда не был спригганом.
   – Боги миловали! – презрительно фыркнул Орвуд.
   Для гномов все, кто не является их соплеменниками, – существа второго сорта. Кроме демонов, разумеется. Скрепя сердце гномы признают если не превосходство бессмертных, то по крайней мере равенство себе, любимым.
   Энка показала надменному гному козью морду, а Рагнар поспешил оповестить, что коренья испеклись. Путникам опять пришлось перейти на подножный корм. Пополнить запасы в Трегерате они по понятным причинам не смогли, а про охоту никто не заговаривал, чтобы не расстраивать Хельги.
   Речь зашла о другом.
   – Интересно, сколько времени… – начала Энка.
   – Около полудня, – откликнулся эльф.
   – Я не про то! Я говорю: интересно, сколько времени осталось до конца света?
   – Демон его знает! – по привычке ответила Меридит.
   – Вот я его и спрашиваю. Хельги, сколько осталось до конца света?
   – Издеваешься, да?
   – Нет, беспокоюсь, что не успеем. Уже полгода бродим, бродим, – и все напрасно!
   – Почему – напрасно? – не согласилась диса. – Мы сделали много полезного. Дракона извели, проклятых младенцев, Ирракшану. Выяснили, что Хельги – демон. А иначе в жизни не догадались бы.
   – То-то было б расчудесно! – вставил экс-спригган.
   – Ага, скажи еще: Заслон передвинули! – съязвила Энка. – То-то миру от нас польза!
   – И нечего ехидничать. Пойдем на Север, предупредим демонов…
   – Через Перевал не пойду! – вставил экс-спригган. – Не надейтесь!
   Аолен только руками развел. Ну что за создание! Преодолел страшное Чернолесье, победил демона-убийцу, а Перевала с его дряхлой магией по-прежнему боится!
   – Опять через все Староземье пилить! – разворчалась сильфида. – Глядишь, к весне доберемся.
   – Не преувеличивай. Самое позднее к февралю.
   – Велика разница! У меня ноги не казенные.
   – И что ты предлагаешь?
   – Два варианта. Или пусть Хельги перенесет нас демоническим образом…
   Хельги взглянул уничтожающе и не удостоил ответом.
   – …или надо отправляться в Сильфхейм за грифонами. Вдоль Арвеев, прямо к морю. Месяц – и мы на месте.
   Меридит сделала красноречивый жест пальцем у виска:
   – Рехнулась? Всех наших сбережений хватит как раз на один грифонов хвост.
   – Сама дура! Кто говорит, что мы будем ПОКУПАТЬ грифонов?
   – А как же?! – опешили все.
   – ВОРОВАТЬ, разумеется! Ну чего вас перекосило? Можно подумать, мы никогда не воровали!
   – Только по горькой необходимости, самую мелочь! – спорил потрясенный эльф. – А грифоны стоят целое состояние, ты сама говорила.
   Меридит фыркнула: логика эльфа не выдерживала никакой критики. Кража есть кража – по-крупному, по мелочи ли. Аолен смутился. Энка атаковала:
   – Мы и теперь по необходимости. Кому нужно состояние, если Мир погибнет? Но если уж ты такой совестливый – ладно! Ограбим мою собственную родню. Экспроприируем папашкиного Пегаса, бабкину Амариллис – бабка сейчас с котом целуется, ей ни до чего дела нет, и племянниковского Трофея, он все равно придурок… да не Трофей, а племянник! Троих заберем, у них еще девять останется. Ничего, пусть летают по очереди. В конце концов, имею я право на долю в фамильном имуществе?
   Оспаривать права сильфиды никто не взялся, а потому, переночевав последний раз в гостеприимной хижине, компания двинулась в новом направлении. Не на северо-запад, как планировалось раньше, а вновь строго на запад, вдоль южного склона первой гряды Арвейских гор (соответственно вдоль северного склона второй гряды), по межгорной лощине.
   Вот это были настоящие горы! Те самые гордые снежные вершины, что вздымаются выше облаков и подпирают небеса. Обитель богов и духов. Такой красоты Ильза в жизни не видала!
   – Мы пойдем наверх? На самый-самый верх! Оттуда, наверное, все Староземье видно! Пойдем?
   – Нет, – разочаровала ее Энка, – наверх, слава всем богам и демонам, нам не надо… И можешь не страдать. Там жутко холодно, нечем дышать и кишмя кишит зловредная снежная дрянь. Я уж молчу про ледники, лавины, бураны, камнепады и прочие прелести жизни.
   – Я хочу увидеть Мир с высоты, – раскапризничалась Ильза. – Может, его скоро вовсе не станет, а я так ничего и не успею повидать!
   – Во-первых, за последние полгода ты повидала больше, чем некоторые за всю жизнь. Во-вторых, скоро добудем грифонов, и смотри себе с высоты сколько влезет. Самой надоест!
   Этим Ильза и утешилась.
 
   После унылой осенней степи путникам показалось, что они вновь вернулись в лето. Стоял конец октября, но здесь, в долине, до сих пор зеленела трава, цвели крупные яркие цветы, насекомые собирали нектар, ручьи журчали, улитки ползали, блестя на солнце полосатыми раковинами.
   И не было дела ликующей природе до обезображенных человечьих трупов, разбросанных по единственной улице маленького горного селения.
   – Гоблины! – выдохнула Энка. – Гоблины Аль-Оркана!
   – Да это сделали орки. Только они так поступают. – Рагнар имел в виду выдранные зубами внутренности, размозженные лица, оторванные конечности.
   – В Трегерате, в трактире, тоже был гоблин, – прошелестела Ильза, почти теряя сознание от невыносимого смрада гниющих тел. – Тощий… Он казался незлым…
   – Гоблины Аль-Оркана – это особая порода. Не то они проклятые, не то еще каким-то другим образом измененные. Случится общаться с гоблинами – смотри не брякни об орках. Это для них закрытая тема. – Хельги болтал, чтобы не думать. – Кстати, ведьма из Чернолесья сказала, что спригганы и сильфы – это перерожденные эльфы.
   Энка поморщилась. На ее взгляд, последнее замечание в данном контексте было совсем даже некстати.
   – Почему перерождение всегда носит характер деградации? Почему в результате никогда не получается что-нибудь более совершенное, прекрасное? – Аолен сказал и сам ужаснулся своей бестактности.
   Но Хельги все пропустил мимо ушей, а Энка услышала, конечно, но промолчала, стерпела. Не время было для глупых обид.
   В течение трех дней им встретилось еще четыре уничтоженных села.
   – Надоело! – злилась Меридит. – Хочу уже нормально воевать, а не бродить по задворкам чужой войны. Диса я или кто?
   – Вот-вот! Ты по крайней мере знаешь, кто ты есть. Не то что бедный я! Тебе грех жаловаться, – отметил Хельги.
   В пятом селе картина была особенно страшной. После всего увиденного, казалось бы, куда еще страшнее? Но, как выяснилось, было куда. Видавшие виды наемники, и те едва справлялись с собой. Принцу и Ильзе завязали глаза.
   Аолену вспомнилось самое первое уничтоженное эльфами село. «Ваши действуют более-менее аккуратно. Привыкнешь», – сказал тогда Хельги.
   Он не поверил. А ведь привык! Интересно, если часто смотреть на ТАКОЕ, тоже можно привыкнуть?
   – Эти орки не заслуживают того, чтобы жить на свете! – прорычал Рагнар, вцепившись бледными пальцами в горло.
   – При чем тут орки-то? – буркнула диса. – Не видишь, тут люди поработали?
   – Как?! – вскричал рыцарь. – Люди так не могли! Почему ты решила?
   – Конечно, они, – согласилась Энка. – Люди инсценировали нападение орков. Помните, как в Уммаре? Перестарались, правда. Опия, что ли, перебрали? Поэтому все так и искромсано. По неопытности. Где орк – хряп одним ударом, эти – тюк, тюк мимо, кишки в разные стороны…
   Лучше бы она молчала. Ильза, Эдуард, Аолен и Орвуд дружно не справились с желудками, даже отбежать в сторонку не успели.
   – Нашли тему для беседы, – недовольно зашипел Хельги. – Внутри – кошмары, снаружи – кошмары. Не жизнь у меня, а наказание. Хоть бы раз что-нибудь приятное произошло – для разнообразия.
 
   Двое сошлись на тропе в смертельной схватке. Огромная, на голову выше Рагнара, женщина-орк и невысокая, гибкая женщина-человек. Битва началась недавно – обе выглядели еще свеженькими, махали мечами почем зря, но перевес был на стороне орчанки. У нее был и удар сильнее, и скорость выше – чувствовался профессионализм.
   – Вот растопырились по всей тропе! – узрела повод для недовольства вредная Энка. – На хромом козле не объедешь!.. – И где она подхватывала свои дикие выражения, совершенно чуждые сильфам? – …Придется обходить краем, опять все ноги промочим!
   Было утро, и высокая трава была покрыта обильной росой. Влезешь – штаны до колен вымокнут.
   – Как обходить?! – возопил Рагнар. – Разве мы не поможем этой несчастной?
   – Какой? – хором спросили наемники.
   – Девушке, разумеется! – Рагнар уже рвался в бой. – Не орку же!
   – Орк – тоже девушка, – заметила Меридит. – Где твой рыцарский дух? Идет честный поединок.
   А Энка выдала очередной перл народной мудрости:
   – Двое дерутся – третий не мешай!
   Но и это Рагнара не остановило: спустя довольно продолжительное время пейзаж украсился орочьим трупом.
   Пока шло сражение, эльф тоже не находил себе покоя, рвался на помощь.
   – Втроем на одну – это свинство! – презрительно отреагировала сильфида.
   – Но ведь это орк! Как знать, не из тех ли, что вырезали мирные селения?
   – А это человек. Как знать, не из тех ли, кто поработал в последнем? – парировал сердитый гном. – Ладно Рагнар, человек, за свою бьется. А ты-то куда лезешь?
   С гордым видом победителя рыцарь подвел спасенную деву к честной компании, и все, кто был мужского пола, восхищенно ахнули при виде нее. Один Хельги ахнул по другой причине.
   У спригганов, как и у фьордингов, представления о женской красоте были схожими и вполне определенными. Понятно, что кривые ноги или, скажем, горб женщину не красят. Но лучше уж кривые ноги и даже горб, чем ТАКОЕ.
   Хельги сразу вспомнилась известная сказка. Жена ярла часто рассказывала ее своей племяннице Бритте, чтобы та не выпендривалась: некая заносчивая красавица отказывала всем женихам подряд и тем самым прогневила бога Бальдра, что посватался к ней, прельстившись неземной красотой. В наказание она была превращена в уродину. Кожа ее потемнела как у вернувшегося из южного похода фьординга, но не на время, а навсегда. Нос изогнулся горбом, брови почернели и срослись на переносице, как вороньи крылья, губы стали ярко-красными и пухлыми, а длинные волосы тоже почернели, словно жирная зола, и вдобавок свились кольцами, встопорщились вокруг головы коконом. Плечи сузились, талия стала тонкой, как у осы, а женские прелести – вдвое больше, чем требует естество.
   Хельги глазам своим не верил: спасенная Рагнаром дама подходила под описание один к одному. Будто из сказки сбежала! На своем веку он встречал множество южных женщин, все они были, мягко говоря, не красавицы, но их безобразие никогда не принимало таких крайних форм.
   – Ох и страшна, бедняжка! – прошептал спригган потрясенно. – И почему занавесочку не носит, как все нормальные южные женщины?